*6459. Публикации Александра Лившица

[Александр Лившиц]

КОЛОНКА ОБОЗРЕВАТЕЛЯ
Известия 12 марта 2004 года №44 (26601)

Идет реорганизация правительства. Вместе с аппаратом. Не первая, конечно. Ведомства уже сливали. Разливали. И неоднократно. Но нынешняя реформа все же особенная. Поскольку уж очень масштабная. Подобной не помню.
Зачем трясут! Ради качества управления (если о правительстве). И качества решений (если об аппарате). Других резонов, наверное, не придумать.
Главное-переходим на трехзвенку. Министерствам поручили политику и правовые акты. Агенства будут воплощать их в регулирование. Службы-надзирать и контролировать. Затея верная. Поскольку даст понятную систему управления. Заработает, похоже, нескоро. Ведь придется переписать гору законов, указав, постановлений, регламентов, положений. Какое-то время уйдет на притирку, пересадку и т.п.
Министерств станет меньше. А чиновников-больше. Судя по количеству агенств и служб..Ну и ладно. Прокормим. Был бы толк.
Реформа только началась. И в ней не все еще ясно. ,Зачем нам, скажем, столько отраслевых ведомств? Через пару лет, боюсь, получится так: начальников много, а управлять некем. Экономика-то уже частная. Отрасли оккупированы бизнесом. Им не покомандуешь.
Нужны заступники? А они уже есть. Организации предпринимателей, профсоюзы, лоббисты. Справятся не хуже чиновников. Вежь давно уже нет металлургических министерств. Нефтяного. Газового. Пищевого. И ничего. Отрасли живут. Причем неплохо.
Другой пример. Налоговиков отдали Кудрину. А таможенников почему-то отправили к Грефу. Хотя залача и тех и другиз-добыча денег для казны. Лучше бы слить воедино. Под Минфином. Пусть управляет всем бюджетом. От доходов до затрат. И отвечает за него. Именно так, кстати, делают в развитых странах.
Неизвестна судьба аппарата правительства. Пока подвергается порке. Сидят дескать, полчища бюрократов. Бумаги переписывают. Искажают решения министров. Прячут документы. Вышли из-под контроля. Все, хватит. Надоело. Будем сокращать. А ответственность за решения перенесены на министерства.
Вроде бы логично. Хотя, прямо скажем, жалобы на аппарат выглядят странно. Если распоясались, затяните им ремни потуже. Кто мешает? В любом случае не надо торопиться. Рубить. Резать. Иначе пострадает качество бумаг.
Дело в том, что позиции ведомств часто расходятся. Не потому, что их возглавляют враги. Не потому, что один министр-либерал, а другой-коммунист. Не потому-что сталкиваются интересы каких-то кланов. Причина в другом-политические решения противоречивы. По последствиям. Могут одному сектору добавить, у другого отнять. А ведь над каждым-начальник. Вот и спорят.
Взять, к примеру, пресловутые НДС-счета. Минфин-за. Поскольку отвечает за бюджет. И хочет его набить. МЭРТ-против. Поскольку отвечает за экономический рост и развитие бизнеса. А затея с НДС-счетами им только во вред. Что делать? Снимать разногласия. Искать компромисс.
Раньше этим занимались чиновники Белого дома. Готовили позиции для вице-премьеров. А те уж разруливали. Теперь аппарат ужимают. Оставляют одного вице-премьера. Физически не управится. Хотя усный и работящий.
Министерства? Могут оплошать. Не только из-за слабости чиновников. Ведь все отойдет министрам. Какой-то на время станет «вице-премьером». В том смысле, что поведет документ (закон, указ, постановление). Получит разные точки зрения. Начнет совмещать….Но все министры одинаковы. Уверенные в непогрешимости собственного ведомства. Будут пробиать его мнение. И не факт, что оно окажется правильным….
Остается, правда, Госдума. Но там проправительственное большинство. Регулярно клянется в преданности. Пропустит все, что принесут. Из Белого дома. Выходит, что депутатский ОТК закрыт. Проверять качество бумаг, похоже, некому.
Чего опасаюсь? Битья рекордов. По валу принятых законов. А вот как они будут работать. Можем получить хорошую систему управления с неважным качеством решений. Нам это нужно?
Отдельно-о белодомовских аппаратчиках. Народ классный. С пониманием, опытом, кругозором. Надо бы поберечь. Если уж гнать, то не на улицу. А в министерства. Для поднятия уровня бюрократического ремесла. Реформа, конечно, назрела. Поскольку экономика обогнала государство. Сделала систему управления допотопной. Вот и меняют. Большой пересадкой. Какаовая, впрочем, будет не последней. Хотя бы потому, что бюрократия вечна. А значит, и борьба с ней.
Мнение обозревателя может не совпадать с точкой зрения редакции

[Полит. ру]

http://polit.ru/news/2014/09/06/lifshits/
06 сентября 2014, 00:00 Мемория

Александр Яковлевич Лившиц

6 сентября 1946 года родился Александр Лившиц, экономист.

Личное дело

Александр Яковлевич Лившиц (1946-2013) родился в Берлине, в семье военнослужащего Советской Армии. В 1960 году поступил в Московский техникум автоматики и телемеханики. В 1971 году окончил Московский институт народного хозяйства им. Г.В. Плеханова (ныне Российский экономический университет) по специальности экономическая кибернетика. В 1974—1992 годах работал в Московском станкоинструментальном институте, где стал профессором и возглавил кафедру политэкономии. В апреле 1992 года Александр Лившиц стал заместителем руководителя Аналитического центра администрации президента. Со 2 марта 1994 года по 22 августа 1996 года — руководитель группы экспертов при президенте РФ — помощник президента по экономическим вопросам.

14 августа 1996 года Александр Лившиц был назначен министром финансов и заместителем председателя правительства. Обе должности занимал до 17 марта 1997 года. Затем стал заместителем главы администрации президента России. 30 июня 1997 года был назначен представителем президента в Национальном банковском совете. В августе 1998 года возглавил фонд «Экономическая политика». В 1999—2000 годах — министр, спецпредставитель президента Российской Федерации по делам индустриально развитых стран «Большой восьмерки». С 2000 по 2001 год Александр Лившиц был председателем правления ОАО «Банк «Российский кредит», одновременно являясь президентом Брюссельского международного банковского клуба. С 2001 года - директором по международным и специальным проектам в ОАО «Русский алюминий».

Скончался Александр Лившиц 26 апреля 2013 года в возрасте 66 лет от острой сердечной недостаточности.

Чем знаменит

Период, когда Александр Лившиц возглавлял министерство финансов, был одним из самых экономически трудных для страны. Одной из главных задач министерства было упорядочение контроля над расходами и доходами в федеральном бюджете. Для ликвидации бюджетного дефицита министерством был подготовлен указ об упорядочении сбора подоходного налога и страховых платежей с физических лиц, вызвавший сильное противодействие. Проблему собираемости налогов Лившиц назвал «вопросом жизни и смерти». Также он подготовил проект выпуска еврооблигаций.

В результате усилий Александра Лившица в стране резко снизился уровень инфляции. Для этого была сокращена денежная эмиссия, в три раза уменьшена доходность по государственным краткосрочным облигациям, принят отказ от казначейских налоговых освобождений (КНО).

Крылатой стала фраза «Делиться надо!», которую Лившиц адресовал уклонявшимся от налогов бизнесменам, комментируя президентский указ «Об упорядочении сбора подоходного налога».

О чем надо знать

Александр Лившиц

В период конституционного кризиса в России, вызванного противостоянием президента Б. Н. Ельцина и парламента, Александр Лившиц в сентябре 1993 года вошел в состав аналитической группы по оперативному обеспечению мероприятий по конституционной реформе. Он участвовал в подготовке рекомендаций для представителей президента на переговорах в Свято-Даниловом монастыре (1-2 октября 1993 года). Переговоры собрали представителей обеих палат парламента, мэра Москвы и президента. Участники переговоров подписали программу по нормализации обстановки, но столкновения манифестантов с ОМОНом продолжились. Также аналитическая группа рассматривала возможные действия президента в случае принятия предлагавшегося в тот момент «нулевого варианта», по которому все нормативные акты и решения противостоящих сторон предполагалось откатить на период «до издания указа № 1400», а для разрешения конфликта объявить внеочередные одновременные перевыборы президента России и народных депутатов.

Прямая речь

«Там [в администрации Б. Н. Ельцина] работал один из моих друзей. И шел я на месяц, просто попробовать силы. Когда началась подготовка первого послания президента Федеральному собранию, меня пригласили сюда, в Кремль, руководителем группы экспертов. Около года назад мне вручили указ о назначении помощником президента, и я продолжал делать то же самое, что делал раньше», - А. Лившиц о своем переходе на работу в администрации президента в 1992 году (интервью газете «Сегодня», 8 августа 1995).

«При переходе к рыночной экономике мы были вынуждены сохранять значительную часть министерств и ведомств. Некоторые из них рассматривались, как сугубо временные - своего рода землянки, где можно переждать непогоду. Что же произошло затем? Над землянкой выстроили этаж, потом еще один, третий, четвертый... А рядом с бывшей землянкой поставили сауну. Хорошо живут люди - куда им уходить?! Они готовы окопаться вокруг землянки и защищать ее с оружием в руках... Это - советский путь решения проблемы. Цивилизованный же заключается в том, чтобы понять свою ненужность в данном месте и в данный час. Если вы специалист, работу можно найти там, где она действительно нужна», - интервью А. Лившица «Российской газете», 16 августа 1996 г.

«Лившиц был теоретик, мыслитель, и я думаю, что он навязал, в хорошем смысле этого слова, Ельцину много важных экономических решений, которые определили облик эпохи 1990-х годов. Но он не был бюрократом, поэтому то, что Ельцин его убрал из правительства в 1997 году и вернул в администрацию, — это было правильно. Александр Яковлевич был человеком достаточно немеркантильным и отстаивал те взгляды, которые считал нужным отстаивать, со всей присущей ему интеллигентностью. То есть жестко по сути, но не жестко по форме», - Станислав Белковский.

5 фактов об Александре Лившице

Любовь Александра Лившица к темным очкам появилась под влиянием его любимого киноактера Збигнева Цибульского.
Лившиц защитил докторскую диссертацию на тему «Неоконсервативные теории государственно-монополистического урегулирования в буржуазной политэкономии», посвященную анализу рейганомики.
Александр Лившиц написал учебник «Введение в рыночную экономику».
На телеканале НТВ Александр Лившиц вел программу «Спросите у Лившица», также в течение 10 лет публиковал свои статьи в авторской колонке газеты «Известия».
Гордостью Александра Лившица было умение развести костер в любых условиях, даже «когда было по колено снега и ни одной сухой ветки».

Материалы об Александре Лившице

Лекция Александра Лившица «Что нужно бизнесу от власти?», прочитанная 25 ноября 2004 года в рамках проекта «Публичные лекции «Полит.ру».

Статья об Александре Лившице в Википедии

Воспоминания коллег об А. Я. Лившице

[Александр Беккер]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...etsya-k-putinu
27.12.1999
/ Ведомости

Спецпредставитель президента Александр Лившиц вернулся из поездки в Японию, США, Канаду и Германию. Главное, что он вынес из бесед с высокопоставленными лицами правительств “семерки”, – маятник отношений Запада с Россией идет назад, тормозя развитие связей. В таких условиях смысл челночной дипломатии полпредов, наверное, в том, чтобы упираться и чтобы маятник не пересек критической точки.

– Можно по-солдатски четко сформулировать, чего желает Запад от Москвы?

– Запад желает остановки операции в Чечне и немедленного перехода к политическому урегулированию. Такова официальная позиция.

– С кем и о чем вести переговоры в Чечне?

– Своим визави я говорю, что военная операция против террористов и политическое урегулирование – это не забег на два круга, когда второй можно пробежать, только закончив первый.

– Выходит, это бег по параллельным дорожкам?
– Да. Политическое урегулирование, пусть и в ограниченных формах, идет с самого начала. Освобождение без боя крупных городов возможно лишь с помощью переговоров. Они идут, идут с местными лидерами, а также муфтием Кадыровым. Это не карманная фигура. В прошлом он сподвижник Джохара Дудаева, а сейчас действительно духовный лидер многих чеченцев. Все это я объясняю на Западе, но там многие легитимной стороной признают Масхадова, а условием переговоров называют немедленное прекращение военных действий. Никто из моих собеседников не ставил под сомнение территориальную целостность России и необходимость борьбы с международным терроризмом. Наши критерии сейчас для ведения переговоров таковы. Чтобы участник диалога, во-первых, сам не был террористом – не убивал людей своими руками и не отдавал преступных приказов. Во-вторых, чтобы не было террористов на территории, которую он контролирует. Третий наш критерий – выдача заложников. Именно такую эластичную формулу выдвинул недавно Путин. Но на Западе с ней не особо соглашаются, считая слишком жесткой. Тогда я задаю собеседникам вопрос: случись с вами, не дай Бог, подобное, вы могли бы выдвинуть более мягкий набор критериев?

– Как они реагируют?
– Как правило, разводят руками.

– Запад обвиняет Россию в “несоразмерности военного ответа” террористам. А каков тут критерий? Вот соглашение о фланговых ограничениях войск в Европе имеет четкие количественные критерии. А “несоразмерность” как высчитали?

– Вразумительный ответ получить невозможно. Всякий разговор о Чечне они начинают с того, что полностью поддерживают нас в борьбе с терроризмом. Тогда я им говорю: вы признаете, что диагноз правильный и гнойный аппендицит надо удалять. Но при этом вы ставите нам условия: только без боли и чтобы не резать. Так мы же не филиппинские хилеры, чтобы голыми руками оперировать. Серьезные люди понимают, что нельзя вывести рать на рать в чисто поле, а мирные бы люди из-за палисадников сражение наблюдали. Мои партнеры в ответ морщатся и заявляют: а это ваша забота, как гуманно действовать в Чечне. Такая вот странная позиция.

– Это единая позиция западной элиты?
– Думаю, нет.

– Есть ли признаки позитивного развития отношений?
– На это указывает то, что Япония выделила нам $375 млн; маленький кредит и долгосрочную стратегию поддержки России одобрил Мировой банк. Определился со стратегией и ЕБРР. Однако это перекрывается последним решением Эксимбанка США, отказавшего российской компании ТНК в кредите для закупки нефтяного оборудования в самой Америке. При этом отказать вынудил госдеп США – “по соображениям национальной безопасности”. Эта формулировка вам ничего не напоминает? Помните 80-е гг. – разговоры про “империю зла”, которой нельзя продавать длинный перечень товаров? Я бы покривил душой, не сказав про свое ощущение: Запад вырабатывает в отношении России “политику отката”. Маятник пошел назад. Пока нет улучшения, но нет и ущерба.

– Кто-то сопротивляется этому?
– Ну, в первую очередь наши мидовцы. Вовсю задействован механизм консультаций. Делаются разъяснения, шаги навстречу, где это разумно. Я нахожусь в постоянном контакте с самыми разными людьми в странах “семерки” и без хороших новостей туда не приезжаю. Скажем, Путин поручил принять исчерпывающие меры по ратификации в новой Думе соглашения с Японией о защите инвестиций. А, к примеру, американцев проинформировал, как движется проект закона о борьбе с “отмыванием” незаконных доходов. Здесь надо иметь терпение, потому что никогда не знаешь, какой конечный результат дают наши действия.

– А в странах “семерки” кто-нибудь тормозит сползание к “холодному миру”?

– Пожалуй, наиболее дальновидные аппаратчики в окружении лидеров. Имен по понятным причинам не назову, но это действительно профессионалы, а не политические назначенцы. Незабываемая встреча была у меня в Нью-Йорке с высшими руководителями 10 крупнейших американских банков. Два часа разговора, и полное ощущение, что мы в середине 90-х. Никакой предвзятости, доброжелательно-деловая обстановка…

– Почему политический истеблишмент Запада поставил вопрос о Чечне сейчас, а не пять лет назад, когда там действительно была “кровавая баня”?

– Полагаю, что это связано с внутриполитической ситуацией в ряде стран Запада. Второй момент: по всей видимости, это симметричный ответ за нашу позицию по Косову. Третья причина: на Западе сейчас весьма популярна идея однополярного мира. Поэтому подготовка текста коммюнике к будущему саммиту “восьмерки” на Окинаве будет очень боевой. Мы никогда не согласимся на такое представление о миропорядке в XXI веке.

– Как далеко может пойти Запад в противостоянии с Россией?

– Предсказать трудно. Я считаю, что маятник приближается к точке равновесия, после чего понадобится какой-то выбор. Хорошо бы к этому времени завершить операцию в Чечне. Тогда было бы легче снова развернуть отношения на позитив.

– Если операция затянется, какого рода санкции к России наиболее вероятны?

– Вначале возможно понижение статуса переговоров. Потом вполне вероятно свертывание экономических программ ЕС, например TASIC. Дипломатическая блокада или сценарий иракского эмбарго кажутся мне невероятными.

– Способны ли США обвалить мировые цены на нефть и торпедировать российский бюджет?

– Это слишком рискованная затея, поскольку она затронет интересы стран, с которыми у Запада сложились определенные отношения. Я имею в виду ближневосточные государства, Мексику. Идти на риск поссориться со многими нефтедобывающими странами ради оказания давления на Россию… Я, конечно, не американец, но если взвесить плюсы и минусы, то сумма минусов, думаю, побольше. И вообще в Америке вряд ли кто-то преднамеренно желает разрушить российский бюджет.

– Устоит ли федеральный бюджет без $5,9 млрд, которые записано получить в 2000 г. от международных финансовых организаций?

– Не думаю, что прогноз здесь должен быть пессимистическим. Наверное, не всю сумму, но значительную часть кредитов мы получим. Одна опасность уже осталась в прошлом. Я имею в виду, что, не получив транш МВФ, кое-кто у нас предложил расплеваться с фондом. Однако Путин заявил, что правительство не отказывается от июльской экономической программы. Спокойную, разумную реакцию премьера в МВФ оценили. Знаю об этом из первых рук: находясь неделю назад в Мюнхене, связался с Вашингтоном, и руководство фонда просило передать Путину несколько важных слов. Надо бы теперь устранить мелкие недоделки по программе: провести законы о банкротстве, выйти на условленный уровень расчетов естественных монополий. В МВФ убедятся, что мы продолжаем играть по правилам, и это напрямую отразится на финансировании.

– В 2000 г. России надо вернуть $16 млрд Парижскому и Лондонскому клубам. Полгода назад на саммите “восьмерки” в Кельне лидеры договорились и вписали в итоговое коммюнике пункт о всеобъемлющей реструктуризации советского долга. Могут ли нынешние политические передряги отсрочить это историческое решение?

– В принципе, нет. Мудрый Камдессю, попав под политический пресс, не смог провести очередной транш для России, но зато послал кредиторам сигнал, что макроэкономическая ситуация в стране нормальная. Для клубов это важнейшая информация. Несравненно более важная, чем, к примеру, непроведенный аудит внебюджетных фондов. Поэтому мы сохраняем достаточно хорошие шансы на то, что логика Кельна будет продолжена в июле будущего года на Окинаве. Я представляю ее в виде нового политического импульса глав “восьмерки”, который приведет к всеобъемлющему соглашению с Парижским клубом.

– Как, по вашим наблюдениям, воспринимают Путина на Западе?

– К нему очень пристально приглядываются. Там видят в нем первого кандидата в президенты. Однако отношение к нему пока двойственное. Политическая элита Запада уже понимает, что российский премьер – человек прагматичный, решительный и умный, все начатое хочет довести до конца. Признают, что Путин способен консолидировать общество, что и показали выборы. Но все мои собеседники задавали один и тот же вопрос: почему у вашего премьера нет других достижений, кроме борьбы с террористами? А если они появятся, то когда мы это увидим? Я обращаюсь к собеседникам: откуда такая настойчивость, Путин ведь всего четыре месяца руководит? Что можно успеть сделать за такой срок в нашей экономике? Мне отвечают, что срок действительно очень маленький для масштабных дел. Но нас, мол, очень беспокоит база консолидации российской элиты и российского общества. Вы, говорят мне партнеры, сплотились на том, что на вас напали террористы и, дав им отпор, вы избавились от унижения и страха. Это узкая платформа для консолидации. Почему вы ее не расширяете? Они не ждут от нас, что в первой половине 2000 г. мы завершим коммунальную реформу. Более того, они еще не знают, как будет работать новая Дума, и потому не требуют, чтобы немедленно были приняты, допустим, Налоговый кодекс или Земельный кодекс. Они говорят только о том, что действительно реально выполнимо. Можно улучшить инвестиционный климат, отладить работу арбитражных судов на местах, незаслуженно, на их взгляд, засуживающих иностранные компании. Такие действия произведут очень сильное впечатление в мире. Такие действия нужны и нам самим.

– Словом, они ждут от Путина, чтобы он расширил базу консолидации российского общества за счет политики экономических реформ?

[Александр Беккер]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...ut-na-mirovuyu
08.02.2000
/ Ведомости

Не все так плохо в отношениях России с иностранными инвесторами и кредиторами, как может показаться после сообщений об очередных безрезультатных переговорах с МВФ и Всемирным банком. Компании стран "большой семерки" если и ставят условия своим российским визави, то по крайней мере не ограничиваются этим, а продолжают искать конструктивные формы общения. По словам спецпредставителя президента РФ по связям с индустриально развитыми странами Александра Лившица, уже в этом месяце компании стран G7 могут создать частную структуру, задачей которой является предупреждение еще до суда имущественных и финансовых конфликтов в России. Таким образом иностранные инвесторы хотят заложить основу нестандартного механизма разбирательства с российскими предпринимателями.

- Откуда возникла эта идея? - Ее озвучивали сами предприниматели во время моих переговоров с ними в разных столицах мира. Необязательно, кстати, что идея в конечном счете воплотится в новую структуру. Может быть, она реализуется в рамках Совета по иностранным инвестициям при премьере России.

- А что толкает их на создание органа досудебных разбирательств? - Иностранные инвесторы часто сталкиваются с тяжелыми проблемами в России. Речь не идет, скажем, о несовершенстве налоговой системы. Всем понятно, что она должна быть лучше, что это проблема и для российских предпринимателей. Речь идет о конфликтных ситуациях, связанных, как считают иностранцы, с нарушением их прав. Зачастую это прямой отъем денег и собственности посредством нехитрых манипуляций.

- Так арбитражный суд и существует для восстановления незаконно отнятого.

- Суды - это очень долгая история. К тому же очень часто они решают не в пользу иностранцев.

Может, инвесторы сами во всем виноваты - не берусь судить. Я о другом: даже выиграв судебные дела, иностранцы нередко остаются у разбитого корыта. Существует множество способов увести активы. И возмещать таким образом оказывается нечего. Чтобы не попадать в положение победителя, обобранного до нитки, зарубежные инвесторы хотят заранее искать компромиссное решение.

Им нужен не столько мировой судья, как бывало в России, а некий механизм. Чтобы эта структура могла усадить их за стол переговоров с российскими контрагентами, на которых они по какимто причинам обижены. Вот в чем суть проблемы. Я постоянно с нею сталкиваюсь. Часть ущемленных инвесторов идет к Виктору Христенко, другая в МИД к первому замминистра Ивану Дмитриевичу Иванову, третьи направляются к министру экономики Андрею Георгиевичу Шаповальянцу, а еще часть идет ко мне. Теперь вот, знаю, пошли к Касьянову. А есть и такие, кто обращается напрямую к и. о. президента Владимиру Путину. У меня подозрение, что самые обиженные ходят по кругу.

Зачастую же требуется просто усадить спорящих вместе. Понятно, что госчиновник не должен вникать в бизнес, это дело либо самих предпринимателей, либо судов. И мне не надо знать лишнего, я не испытываю том потребности. С моей стороны это политическая акция: я убеждаю стороны в необходимости найти соглашение. Конечно, стол переговоров - это дело сугубо добровольное. Обиженный может не искать никаких мировых процедур. Если он уверен в своей правоте, то идет в суд, и все. Но проиграв суды, они все почему-то обращаются в органы власти. Это поразительное зрелище - в своих странах иностранцы так не делают. Трудно себе представить, чтобы, скажем, американский предприниматель, проиграв суд США, писал письмо президенту Клинтону с просьбой о защите.

Ему такое в голову не придет. Но у нас, когда инвесторы чувствуют себя ущемленными, они ведут себя как обычные советские директора. Иностранные предприниматели вообще очень быстро обрусели. Они жалуются нам, хотя понятно, что, когда есть решение суда, мы вообще бессильны чтото предпринять. У меня сложилось ощущение, что они обращаются в правительство, когда дело зашло слишком далеко.

- Они поняли важную особенность российской действительности. Здесь государство выше закона.

- Я бы согласился с вами, если бы знал достаточно случаев, когда плохое для иностранного инвестора решение суда преодолевалось силой государства. Но примеров, когда министр или вице-премьер все перерешил после арбитражного приговора, я не знаю. Государство не выше закона. Сами законы несовершенны, судебная процедура не отшлифована, региональные суды зачастую зависимы - вот что ощутили здесь иностранцы. Вот почему у них, видимо, возникла потребность в досудебном механизме развязки споров.

Естественно, он временный - до той поры, пока законы, их применение и система судов не заработают, как во всем мире. Но до того пройдет немало времени. Если просто ждать, боюсь, мы можем лишиться значительной части потенциальных инвесторов.

- Что из себя представляет досудебная структура, как сформируется уставный капитал? - Ни о каких уставных капиталах речи нет. Прежде всего нужно наладить одноканальный поток информации, устранить неразбериху и хождение инвесторов по кругу. Как я понял из общения с бизнесменами, будущая организация будет принимать только особую категорию пострадавших - тех, кто хочет попробовать мировую процедуру без суда. Бессмысленно ходить в это "бюро жалоб" после суда: давить на него никто не собирается. Хочешь идти в суд, тогда вход в "бюро жалоб" для тебя закрыт. Хочешь решить полюбовно и готов пойти на уступки, тогда ищешь решение без судов. Как мне говорят на Западе, такую роль могла бы играть частная структура, создание которой сейчас обсуждается ими.

Это расположенная вне России некоммерческая организация с очень маленьким секретариатом, который и будет собирать всю информацию. Но это может быть и реорганизованный Совет по иностранным инвестициям при российском премьере. Наверное, в этой структуре или совете должен существовать небольшой коллектив экспертов, который просто будет читать эти бумаги, и людей, которым будет доверено мирить участников конфликтов. Кстати, не забывайте, что многие из иностранцев приходят сюда с ментальностью развитой экономики. Они верят слову и подписанным бумагам. Они не задумываются, что в суде эта бумага может быть ничтожна. Вообще, это признак не очень хорошего климата, если иностранный инвестор, приходящий Россию, заранее должен вычислять, как ему судиться.

- Мне кажется, вы не совсем правы. Любой иностранный предприниматель, осуществляя инвестиции или поглощение другой компании у себя в стране, в Англии, в Германии, тысячу раз проверит все документы, его юридические службы дойдут до корней компании, которую приобретают. Приходя на российский рынок, они действуют не столь осмотрительно. Почему американские инвестиционные фонды, приобретая Ленинградский фарфоровый завод, не просмотрели все документы от начала до конца? Они бы поняли тогда, что предприятие приватизировано с нарушением закона, и не вкладывали бы деньги.

- Согласен. Это тот случай, в котором упомянутая структура непригодна, поскольку тут ошибка инвесторов: не дочитал, не досмотрел, проморгал - ну, извини, в бизнесе за ошибку платят. К тому же в истории с ЛФЗ уже задействован суд. Но бывают и другие случаи - когда не было ошибки, но тем не менее инвестора обманули, воспользовавшись довольно противоречивым законодательством. Мне пришлось столкнуться с этим не раз. И я хочу понять, что конкретно, помимо общих рассуждений о политической нестабильности и плохой налоговой системе, препятствующих инвестициям в Россию, необходимо западным компаниям, чтобы они могли смело вкладывать деньги нашу страну.

- Вам не кажется, что происходит опасное втягивание госчиновников как в России, так за рубежом в процесс, касающийся только компаний. Госсекретарь США Мадлен Олбрайт фактически запретила американскому Эксимбанку выдавать кредит Тюменской нефтяной компании, от действий которой пострадала BP Amoco.

- Мне приходилось заниматься этой историей и даже внести скромный вклад в то, что сейчас ситуация стала лучше, чем раньше. Согласен, что обращение компаний к госчиновникам - не лучший выход. Но я сугубо практический человек.BP Аmoco и их контрагенты в России обращались к разным госчиновникам. Если общими усилиями англо-американская и российская компании движутся к согласию, значит, без такого инструмента у нас пока трудно обойтись. Повторяю: можно все эти экзотические приемы примирения отбросить из-за нецивилизованности: не нравится судись, проиграл - пеняй на себя.

Но в сугубо практическом плане я думаю о том, как подтянуть деньги Россию. И без этих временных и промежуточных механизмов вряд ли получится. Короче, если достаточное количество крупных западных компаний проявит заинтересованность том, чтобы в России были люди, которые в случае необходимости будут их мирить до судов, то надо идти навстречу этим пожеланиям, а не отбрасывать их.