*3227. По поводу нового письма «Вождям-2»

[Альфред Кох]

https://echo.msk.ru/blog/kokh/
03 мая 2012

В год столетия со дня смерти Столыпина невольно хочется провести некоторые параллели.
Не нужно большого воображения, чтобы увидеть удивительные аналогии между сегодняшним днем и последним десятилетием существования романовской империи.

Прежде всего это, конечно же, вопрос об ответственном правительстве.
Можно сколько угодно водить публику за нос, приводить хитромудрые софизмы и цитировать мертвые нормы конституции, но факт остается фактом: сегодняшнее правительство никак не ответственно перед парламентом, а только лишь перед президентом. Равно как и царское правительство не было ответственно перед Думой, а лишь только единственно – перед монархом.

И тогда, и сейчас это обстоятельство воспринимается правящей бюрократией как чрезвычайно позитивное явление, как освобождение реально работающей власти от необходимости участия в парламентской говорильне.
Это восприятие принципов разделения властей и сдержек и противовесов как некой декорации, как надувательства, как недостойного серьезного человека спектакля – это все из той, романовской истории, из которой мы (как теперь со всей очевидностью стало ясно) не сделали никаких выводов.

А ведь все эти попытки создания ручного квазипарламента, то ли под вывеской Общественной палаты, то ли под знаменем «Большого правительства» – это все свидетельства того, что власть чувствует дефицит обратной связи с обществом, но боится использовать очевидный и специально созданный для этого механизм – Государственную Думу Федерального Собрания.

Причины такого страха понятны и отсутствие свободных и честных выборов, конечно же, есть ярчайшее доказательство этого страха.
Но квазиструктуры дадут квазиэффект и квазилечение, а значит болезнь, которая называется «отрыв от действительности», будет прогрессировать и кончится слепой верой властителя в наивный концепт «мой народ меня любит», в который его незадачливый предшественник Николай Александрович верил, похоже, до самого своего конца.

Да Бог с ней, с личной судьбой властителя.
Это, в конце концов, его личное дело и его личная оценка персональных рисков. Он взрослый мальчик и не мне ему ноги переставлять. Но отсутствие реальной обратной связи отнимает у власти истинное представление о пределах эластичности народного терпения.

Вот эта примитивная линейная модель народного терпения – «если предыдущий трюк удался, значит, удастся и следующий» или «год назад это сошло с рук, значит и сейчас сойдет», она может довести до цугундера не только властителя, но и все государство, страну, нацию.

Я даже сейчас не о коррупции и не о бессмысленных и беспощадных госкорпорациях.
Я, например, о вступлении России в Первую мировую войну, т.е. о такого типа решениях, когда запас народного терпения или даже проще – запас народа как такового – сильно переоценивается по причине неадекватной картины мира, которая, в свою очередь, становится такой в силу отсутствия обратных связей между обществом и властью.

В таких условиях неизбежно мессианское представление властителя о своей роли в истории страны, которое, в свою очередь, со всей неизбежностью порождает у него уничижительное представление о своих противниках как о людях, которые решают свои частные, шкурные, далекие от задач нации вопросы.
Его окружение, вполне утилитарно эксплуатирующее это преувеличенное представление правителя о своем предназначении, снабжает сюзерена ворохом информации лишь подтверждающей его мнение об оппозиции как сборище алчных недоумков.

Таким образом власть загоняет себя в тупик ею же самой порожденных фобий и ложных представлений.
Прежде всего страха перед свободными выборами («на них победят фашисты») и ложного представления о собственной устойчивости и адекватности интересам страны.

Второе сходство нынешней власти с властью последнего Романова состоит в неверном или нерациональном представлении о той социальной группе, которая является «опорой трона».
Романов до конца своих дней свято верил в то, что его опорой является родовая аристократия (она же на 90% высшая правящая бюрократия) и основа ее власти – помещичье землевладение. В реальности эта социальная группа уже давно перестала быть ведущей силой в государстве и даже в землевладении: всего 13% земли принадлежало помещикам, а доля их хозяйств в ВВП страны была и того меньше.

Это архаичное представление о настоящих союзниках, которое перестало быть адекватным реальности уже во второй половине 19 века, не позволило Николаю II выбрать тот вариант аграрной реформы который требовали у него и Первая, и Вторая Государственные Думы – выкупить землю у помещиков и раздать ее крестьянам.
Чем кончилось это его упорство – вы знаете. И его не спасла столыпинская реформа и раздача земли в Сибири, поскольку она, в силу своей паллиативности, (в отличие от думского варианта) требовала «двадцать лет покоя», а Романов стране этого покоя не дал по причинам, указанным выше.

Задним числом теперь ясно, что реальным классом, который мог бы поддержать Империю, было крестьянство, а если более широко, то – мелкая и средняя буржуазия, которая являлась тогда аналогом сегодняшнего среднего класса.
Обопрись царь тогда на крестьянина, который к тому времени уже выплатил выкупные платежи за землю и готов был развиваться по капиталистическим рельсам, откажись от поддержки раневских и обломовых – и ничего бы не было. Ни революции, ни распада Империи, ни личной катастрофы.

Сегодняшняя власть, страдающая тяжелой формой «мании верности», также видит своей опорой государственную бюрократию, эту бесконечную череду безликих «кувшинных рыл», бравых садистов в униформе и миллиардеров с министерскими портфелями.
Слов нет – эти люди готовы на многое для сохранения статус-кво. Как, впрочем, и сто лет назад родовая аристократия не гнушалась расстрелами мирных демонстраций. Только это не спасло режим от краха.
Впрочем, история учит тому, что она ничему не учит…

Реальной опорой нынешней власти мог бы быть пресловутый средний класс, который в России за двадцать лет постсоветского развития уже появился.
Но он (как и крестьянство для помещиков) является классом антагонистом для государственной бюрократии. Его поддержка означала бы ограничение своевластия чиновников, создание независимых и подотчетных народу судов, свободную прессу и честные выборы. То есть создание механизмов реальной демократии. В экономической сфере это означало бы снижение налогового бремени для малого и среднего бизнеса, а значит, прежде всего, сокращение госрасходов и повышение пенсионного возраста. Но ведь пенсионеры – это еще она опора нынешней власти (причем их поддержку власть банально покупает). Поэтому власть наоборот, наращивает госрасходы, увеличивая источники для административной ренты, а в пенсионной реформе ищет паллиативы, которые не лечат болезнь, а лишь заглушают симптомы и, в конечном итоге, опять же тяжким бременем ложатся на бюджет.

Таким образом, есть все основания считать, что власть никогда не пойдет на смену правящего класса, поскольку это бы означало увеличение рисков потери власти для нынешней правящей бюрократии.

Мне совершенно очевидно, что нынешняя власть ни в коей мере не допускает возможности пойти по этому пути.
Ее родовые представления о взаимоотношениях власти и «черни» не позволяют ей опуститься до диалога с «голытьбой». Это было бы для нее чудовищным унижением и десакралицазией в глазах многомиллионной бюрократии. Поэтому сегодняшние встречи наших принцепсов со «специально обученными» токарями шестого разряда так напоминают встречи Николая II с лубочными крестьянами.

Что из всего этого следует?
Эмпирически понятно – нынешний режим рухнет. Нет шансов. Исторически он обречен и не имеет никаких перспектив. Причем причины его краха заключаются в нем самом. В его представлениях о добре и зле. В его собственных инстинктах и целях. В его представлении о своей роли в истории страны. В его целеполагании и масштабе личностей.

Однако вопросы, которые интересуют общество, не так банальны.
Это вопросы о сроках и сценариях краха. И здесь мы переходим в сферу гадания на кофейной гуще. Мое эмпирическое (и, соглашусь, довольно субъективное) представление о скорости диффузии основных концептов и смыслов оппозиции в ядерный путинский электорат таково, что если не будет предпринято специальных усилий (а значит – новых бюджетных вливаний) для усиления поддержки власти, то персональный рейтинг Путина до конца года опустится заметно ниже 50%, и легитимность всей конструкции будет стремительно снижаться.

Возникнет вакуум, когда формальная власть не имеет достаточной поддержки для осуществления назревших и перезревших реформ, а другая, неформальная власть будет параллельно усиливаться, прежде всего, на критике любых (как правильных, но болезненных, так и ошибочных) правительственных мер.
Так пройдет еще один год.

Дальше произойдет какой-то срыв по типу «августовского путча 1991 года», и каков будет сценарий дальнейших событий, предсказать невозможно.
Возможно все: как некий «демократический ренессанс а-ля ранний Ельцин-2», так и приход к власти циничной, сплоченной банды палачей типа ленинских большевиков.

И тогда мы получим такое море крови, что вегетарианский путинский авторитаризм заставит нас вспомнить знаменитую мысль Иосифа Бродского, что «ворюга мне милей, чем кровопийца».

[Альфред Кох]

http://worldcrisis.ru/crisis/2070066?COMEFROM=SUBSCR

26.09.2015 06:07

Краткий анализ соотношения сил за и против власти и динамики изменения этого соотношения

Любая власть имеет как сторонников, так и противников. И все они имеют градации.

Вот, например, сторонники. Есть такие пассивные сторонники. Они лишь на словах за власть. Лежа на диване они все радуются "Уракрымнаш!", вытаращив глаза орут про величие России у себя на кухне, врут в фейсбуке, что если что, так он хвать калаш и в бой и т.д.

Но скоро выясняется, что он закосил от армии, что ни разу не ходил на выборы и что на митинг в поддержку Путина ходил лишь за отгул.

Степень приверженности может быть разная. Может быть некий промежуточный вариант сторонника. Этот не только глаза таращит, но и на выборы ходит и голосует правильно: за Едро и Путина. Но на этом его лояльность кончается. Если жаренным запахнет - ищи его свищи...

И есть, наконец, ярые сторонники: эти готовы будут пытать, вешать, сажать в тюрьмы, расстреливать. Им терять есть что и они знают, что новая власть их не пожалеет: пристрелит - и все. Во всяком случае, они так думают (и власть их в этом активно убеждает) и поэтому будут готовы биться до конца.

То же самое можно сказать и про противников. Есть диванные оппозиционеры. Они все время недовольны: раньше они были недовольны Горбачевым, потом - Ельциным. Теперь Путиным. Они все знают как надо и им колом в рот не попадешь.

Они предельно радикальны. Но строго в пределах своей квартиры. На выборы они не ходят - ни боже мой. На митинги - ни за что: холодно и муторно. И вообще: лучше почитать Коха в ФБ и шмякнуть ему какую-нибудь гадость про то, что он не настоящий демократ, а вор, которого оттолкнули от кормушки. Он прочитает - и его будет корчить от обиды и злобы... Так ему и надо: ууу... вражина...

Есть те, что ходят на выборы и много лет подряд как болванчики голосуют за Яблоко (они, мол, единственные не запачкались). В этом они видят начало и конец своего гражданского долга.

Есть те, кто голосует за других оппозиционеров. Есть даже те, кто ходит на митинги. Есть люди, которые на выборах становятся волонтерами, раздают листовки, хотя по квартирам, агитируют. Есть кто записывается наблюдателями на выборы и получает по башке, когда хватает жуликов во время вбросов бюллютней...

И наконец в среде оппозиции есть (так же как и среди сторонников власти) пассионарии, которым нечего терять. Они готовы идти до конца и будут голыми руками рвать глотки полицейским и омоновцам.

И, на самом деле, если дойдет дело до настоящей драки, то драка-то будет только между ярыми противниками и ярыми сторонниками. Остальные предпочтут места в зрительном зале. И поэтому если уж говорить по гамбургскому счету, то нужно анализировать только две эти страты сторонников и противников власти.

Потому, что, если отбросить все рюшечки и бантики, всю словесную шелуху и красивую фразеологию, то вопрос о власти это вопрос о том, кто сильнее: первые или вторые. То есть кто кого победит: те, кто готов за Путина идти и убивать (рискуя получить камень в лоб) или те кто ради того, чтобы увидеть Путина на скамейке подсудимых в Гааге, готовы поставить свой лоб под пули.

Анализируя две эти страты я дальше ухожу в пространство гипотез. Гипотеза первая: всякая борьба за власть будет борьбой за власть в Москве. Расклад сил в провинции никого не интересует: тот, кто захватит власть в столице, то захватит ее и в России. Всякие попытки привезти лояльных сторонников из глубинки для разгона столичных смутьянов кончались для всякой власти фиаско: взять и Чаушеску, взять Каддафи, взять Мубарака...

Гипотеза вторая: множество крайних радикалов в оппозиции является подмножеством множества тех, кто ходит на оппозиционные митинги и демонстрации.

Предположим, что таких радикалов не более 10% от общего числа демонстрантов. На оппозиционные митинги ходит от 50 до 100 тыс. человек. Возьмем среднюю величину и придем к тому в Москве у оппозиции реально не более 7,5 тысяч сторонников, готовых идти до конца.

Гипотеза третья: у власти вообще нет радикальных сторонников в Москве. Все митинги, о которых мы знаем - это все проплаченные шоу. Никто не ходил на провластные митинги даром или без принуждения. Во всяком случае - это маргинальное число, статистически незначимое.

Единственные, кто будет защищать власть в Москве - это силовики. То есть (давайте называть вещи своими именами) - наемники. Им платят - они защищают. Им не платят - они не защищают. Тут все честно и никаких сюрпризов быть не может. И власть в этом отношении не строит иллюзий: всем полицейским, которые принимали участие в разгоне митинга 6 мая 2012 года, дали поощрение: большие денежные выплаты и некоторым - квартиры. В том числе - и в Москве.

То есть у власти безусловно есть поддержка в столице. Но пассивная. Не готовая на риск и на участие в реальной драке. А значит (власть это должна понимать) в критический момент она не может расчитывать на поддержку населения. Только наемники в такой момент - весь ее ресурс поддержки.

Напомню, что так было не всегда. Например, когда оппозиция выступила против власти в октябре 1993 года, у власти нашлось много сторонников, которые по призыву Егора Гайдара взялись за оружие и готовы были ее защищать. Но сейчас такая поддержка давно канула в лету...

Итак: в какой степени власть может рассчитывать на наемников? Насколько лояльны ландскнехты? В российской истории мы не раз встречались с ситуацией, когда силовики отказывали в поддержке формальной власти.

Первое, что приходит в голову - череда гвардейских переворотов в 18 веке. Гвардия - это фактически единственные войска, которые были расквартированы в столице. И их лояльность всегда была под большим вопросом...

Второе, что приходит на ум - это отказ гвардии и армии, полиции и жандармов от защиты своего монарха в марте 1917 года. Ведь сначала Николай II убедился в том, что ему не накого опереться, и лишь потом написал отречение. И никак не наоборот!

Третье: Хрущев был свергнут потому, что Семичастный входил в круг заговорщиков. Более того: он был инициатором отстранение Хрущева. И был подвергнут опале сразу после в рамках той же логики, в рамках которой и граф Пален был отправлен в отставку после свержения Павла I.

И, наконец, Горбачев потерял власть лишь тогда, когда Ельцин окончательно убедился, что после августовского путча Горбачев лишился поддержки силовиков.

К моменту отстранения от власти Горбачева у идеи СССР был по-прежнему высокий уровень поддержки населения (см. референдум), но это были те самые нерадикальные граждане, которые предпочли остаться зрителями той драки, которая развернулась в Москве в августе - декабре 1991 года.

Пусть эта драка была в тот раз практически бескровная. Но она была бескровной лишь потому, что пролилась кровь в Карабахе, Сумгаите, Баку, Тбилиси и Вильнюсе. И власть знала, что и в Москве найдется достаточно радикально настроенных людей, готовых пролить свою и чужую кровь в борьбе против нее.

А вот радикальных сторонников власти в тот момент в Москве не оказалось... А наемники умыли руки. И вынырнули чуть позже уже в погонах и при должностях, полученных от Ельцина...

Почему силовики отказали Горбачеву в поддержке? Потому, что в силу объективных экономических причин он не смог им обеспечить привычный для них уровень финансирования.

Сейчас Путин оказался в той же ловушке: нефть падает и нечем затыкать дыры в бюджете. Пока силовики - это священная корова бюджета. Так же как и оборонный заказ. Это мы уже проходили. Такой же священной коровой они были вплоть до 1989 года. А потом - случилась катастрофа: бюджет просто развалился. А за ним - и СССР.

Это к чему я все? А к тому, что все спрашивают: когда Путин уйдет. Вот вам и ответ: когда у него не хватит деньги платить той наемной армии, которая его охраняет. Как только у него станет недостаточно денег, чтобы обепечить лояльность наемного войска, или как только кто-то посулит им больше (см. Ельцин vs Горбачев), так сразу и наступит конец его эры...

И начнется другая... Какая - не знаю. Может быть - еще хуже путинской. Но это - совсем другая история...