*133. Август 1991 года

[Игорь Свинаренко]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

23 августа редактор писательской газеты "День" Александр Проханов не явился на заседание секретариата Союза писателей СССР, куда его приглашали накануне. Предполагалось, что секретари собирались осудить Проханова — за то что путчисты, по неофициальным сведениям, назначили его главным цензором нового режима.

На вопрос о причине неявки Проханова на секретариат писатель и демократ Юрий Карякин, присутствовавший на заседании, ответил корреспонденту "Ъ": "Он обосрался". Проверить эту информацию не представилось возможным: Проханова не удалось найти ни в Союзе писателей, ни в редакции, ни дома.
Поэтому с просьбой прокомментировать ситуацию корреспондент "Ъ" обратился к ответственному секретарю "Дня" Евгению Нефедову.
Нефедов назвал нападки демократов на Проханова необоснованными, поскольку официально о новом назначении его начальника нигде не сообщалось. По словам ответсека, 19 августа Проханов на планерке к путчу отнесся сдержанно: "Не надо восторгов, давайте продолжать работу над номером".

Краткий обзор материалов газеты "День" N 1/91, январь. "Новый властный субъект... будет напоминать коллективную думу, представлять все разоренные, терпящие бедствие слои и сословия, структуры и пласты государства... В нем... будут представлены... госсектор экономики... фундаментальные науки... представители недавней правящей партии ... армия, честно служащая Отечеству, земледельцы на сирых полях... Этот субъект власти, на глазах созидаемый, сменит нынешний либеральный израсходованный слой политиков" (Редакционная статья).
N 8/91, апрель. "Совершенно необходимыми видятся укрепление центральной политической власти, чрезвычайные меры по сохранению работоспособности ядра экономики, особенно высокотехнологичных отраслей ВПК... революционная реформа агропромышленного комплекса, введение чрезвычайного положения... В целом нужно делать все, чтобы агонизирующая власть М.Горбачева не увлекла за собой в могилу всю пока еще великую державу" (Без подписи).
N 11/91, июнь. "Темпы разрушения... и истребления партии кажутся слишком высокими" (Александр Проханов — Юрию Прокофьеву).
N 12/91, июнь. "За всю жизнь ни разу не отказался ни от одной должности...
То, что Язов самый образованный человек в руководстве страны, не вызывает сомнений... Ясно, что Батька — это Язов. Он действительно отец. В стране сейчас таких только двое — он и патриарх Алексий II" (Карем Раш. Очерк "Язов").
N 15/91, август. "Среди россиян есть государственные мужи, готовые повести страну в неунизительное суверенное будущее. Есть знатоки экономики, способные восстановить производство, есть мыслители, творцы духа, прозревающие общенародный идеал" ("Слово к народу", среди подписавших — Василий Стародубцев, Александр Тизяков, Проханов и др.).

Нефедов также сказал корреспонденту "Ъ", что про отношение редакции к путчу говорить еще рано: оно будет выработано только 26 августа, когда начнется сдача оперативной полосы газеты ("День" выходит два раза в месяц).
Пока готов только один отклик на путч, а именно стих прозаика Василия Белова под названием "Молитва".
Что касается реакции Проханова на подавление путча, то Нефедову она, по его словам, неизвестна. Свое мнение ответсек изложил так: "Я очень обрадовался 23 августа, придя на работу: нашу редакцию не опечатали, хотя к нам могли предъявить обоснованные претензии. Плюрализм не задушен: кто-то говорит одни вещи, кто-то подсказывает другие — так и должно быть. Значит, бояться не стоит".

[Сергей Митрофанов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

В 4.30 утра 19 августа доверенное лицо одного из членов Комитета по чрезвычайному положению позвонило домой другому ответственному лицу из руководства Российского ТВ и предупредило о готовящемся перевороте. Ни одно лицо, ни другое лицо из соображений секретности нашему корреспонденту названо не было.

Тем не менее, все сотрудники редакций вышли на работу в обычном режиме. И выяснили, что трансляции не будет по причине того, что телепередатчики, находящиеся в ведении Технической дирекции Останкино, отключены, и все каналы закоммутированы на первую программу. По некоторым сведениям эту коммутацию осуществили в 8 утра. "Пришли люди и повыдергивали все штепсели".
Всякая связь с Технической дирекцией была прервана. Просьбу корреспондента связаться с ней члены редакций воспринимали со смешком. Попробовал сам -действительно, никто не подходит.
В 10.00 прекратилась трансляция республиканских ТВ. Технически республиканские каналы были заведены на ретрансляционные станции, находящиеся по периметру Москвы. Раньше эти станции были глушилками — ими же теперь и стали. Хотя западные радиоголоса в целом еще не глушились, глушилось всякое прямое (по телефону) включение из Москвы.
Российское радио должно было выходить в эфир с 14.00. И тоже не вышло, так как передатчик находился в том же Останкино. Редакция продолжала работать в прежнем режиме, суммировала поступающую информацию и пыталась протолкнуть ее на западные станции. На столе у редактора Александра Ненашева лежал большой черный пистолет. В 16 часов позвонил какой-по поклонник Российского радио и попросил справку "по следам прошлой передачи". Началась легкая истерика. "Эхо Москвы" приступило к работе в 7 утра и около сорока минут передавало официальные сообщения, чередуя их музыкой. В 7.40 в здание редакции вошли люди в штатском и попросили прервать передачу. Главный редактор Сергей Корзун ответил, что сделать это ему не позволяет этика журналиста. Тогда люди в штатском выключили рубильник и опечатали помещение. Передатчик "Эхо Москвы" также разнесен с редакцией, связь между дикторами и передающим устройством проводная, этот провод из электрической цепи был исключен.
Из Останкино поступило сообщение, что верстается программа на следующую неделю, и в ней нет ни российского радио, ни российского телевидения.
Ночью с 19 на 20 августа ситуация в средствах массовой информации стала постепенно меняться. Развернув антенну на крыше дома Советов заработала радиостанция "Радио России". Были сделаны несколько выпусков на русском и английском языках. Передатчик расположен в самом здании. Один из радиолучей направлен в сторону Америки, хотя никто толком пока не знает, доходит ли он.
Передачи ведутся на волнах 21,16 метра утром, 42,61 метра днем и 22,42 ночью.
С 13 часов вновь заработала радиостанция "Эхо Москвы". По словам редакции, победить Министерство связи, в котором находится передающее устройство, удалось чисто бюрократическими методами: а именно решением Моссовета.
Российский ОМОН взял под охрану здание.
На Российском ТВ пока без изменений. Выйти в эфир, минуя Останкино, оно не может. В настоящий момент ведутся переговоры о трансляции сессии Верховного Совета РСФСР. Переговоры ведут с одной стороны Хасбулатов и Руцкой, с другой — Лукьянов. Дирекция ЦТ занимает осторожную позицию. По словам одного из ответственных работников ЦТ, в такой ситуации надо либо уходить из ЦТ, либо исполнять приказы того руководства, которое у власти. "Мы не васьки, -сказал он, — чтобы сразу менять свои позиции. То у них, у демократов, призывают Горбачева в отставку, то подайте им снова Горбачева".

[«Ъ Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

Дмитрий Тимофеевич Язов родился в селе Язове Омской области в 1923 году. После участия в ВОВ решил связать свою жизнь с армией. Командовал Дальневосточным военным округом. После посадки Руста на Красной площади и увольнения министра обороны Соколова занял его пост.
В декабре 1990 года руководители КГБ, МВД и СА выступили с заявлением, где, в частности, говорилось, что при нападении на военные городки будет применяться оружие "без предупредительных выстрелов". Добавлялось, что во всех республиках армия будет держать гарнизоны "там, где сочтет нужным".
Его отношение к демократам: "Я лично не пойму, кто демократы, а кто консерваторы? Того, кто стоит на социалистических позициях, на позициях единого союзного государства, считают консерваторами. Кто готов развалить страну, разойтись по национальным квартирам и растащить армию, тот демократ".
Обращаясь к собранию депутатов-военных, он поблагодарил за партийную стойкость и принципиальность: "Вы сумели устоять перед правительством России. Спасибо большое за это... Мы настолько напуганы тбилисским синдромом, что попрятались в норы. Мы ненавидим частную собственность, и это нас объединяет. Мы патриоты, мы должны быть едины". 12 ноября 1990 года Дмитрий Язов встретился с Горбачевым и заявил: "Пора прекратить возрождение национализма и экстремизма!" 1 января 1991 года в интервью "МН" Язов на вопрос, собирается ли армия вмешиваться в политику, ответил утвердительно. В июне 1991 года он был одним из трех руководителей, которые потребовали на сессии ВС СССР введения в стране чрезвычайного положения, но получили отпор от президента Союза.

[«Ъ Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

19 августа 9.00. В Моссовете создан штаб по чрезвычайной ситуации (тел. 229-20-83). 12.00. На Манежной площади собрались несколько тысяч человек. На митинге депутаты Моссовета призывали народ поддержать Ельцина всеобщей бессрочной забастовкой. 12.30. Демонстранты преградили троллейбусами путь восьми БТРам Таманской дивизии, подъехавшим с Охотного ряда. Встреча прошла в недружелюбной, но относительно спокойной обстановке. 13.24 Войска заняли и закрыли центральный телеграф. 27-я Севастопольская бригада спецназа КГБ СССР заняла Манежную улицу со стороны Большого каменного моста. Однако экскурсионные группы в Оружейную палату солдаты пропускали. 14.00--16.00. На Манежной площади собрались около 20 БТР и 15 грузовых фургонов. 12 танков Т-80 Таманской дивизии сосредоточились у Большого каменного и Замоскворецкого мостов. Красную площадь оцепил ОМОН (5 автобусов по 25 человек в каждом) и мотострелковые войска (7 автобусов по 35 человек в каждом). Красную площадь заняли 15 грузовых фургонов с рядовыми милиционерами срочной службы. 17.00. Солдаты цепью начали оттеснять толпу с площади; операция длилась 7 часов и проходила в обстановке взаимопонимания. Правда, ситуацию осложнили БТРы, на большой скорости ворвавшиеся на площадь с улицы Герцена. Их останавливали руками, в результате чего две машины столкнулись. Но никого не задавили.

20 августа 12.00. На митинге перед зданием Моссовета Александр Яковлев, Гавриил Попов, Эдуард Шеварднадзе, Сергей Станкевич назвали членов Комитета по ЧП государственными преступниками. Яковлев сказал, что "контрреволюция, о которой так долго думали правящие большевики, свершилась". 14.00. Демонстранты прошли по Садовому кольцу от Моссовета к парламенту России. Войска не мешали движению. 20 августа член Комиссии по законности Моссовета Виктор Кузин специально для "Ъ" взял по "вертушке" интервью у начальника штаба Московского военного округа Леонида Золотова. Который сообщил, что войска введены в Москву для борьбы с теми, кто возводит баррикады. По сведениям Золотова, этим занимаются "известно кто — кому делать нечего". Начальник штаба не назвал численности введенных в Москву войск, но сообщил, что по сравнению с вчерашним днем их стало вдвое меньше. Однако он согласился с мнением депутата, что не нужно вводить так много войск и пугать население. Золотов добавил, что докладывал свое мнение руководству Министерства обороны, но безрезультатно. Начальник штаба заявил, что войска будут выведены из Москвы только при условии снятия баррикад и удаления защитников Белого дома.

[Евгений Ъ Красников]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

Подавляющее большинство политических партий и движений страны уже высказали свое отношение к Михаилу Горбачеву и альтернативному ему Госкомитету по чрезвычайному положению. Молчание хранит лишь партия, стоящая у власти — КПСС. Судя по всему, партийным лидерам очень не хотелось, чтобы происшедшие события воспринимались как "заговор коммунистов".

Как сообщили нашему корреспонденту в кругах, близких к центральному партийному руководству, 19 августа партийным средствам массовой информации было рекомендовано временно воздержаться от оценки сложившейся ситуации.
Рекомендацию приняли к исполнению, и 19--20 августа пресс-центры ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР категорически отказывались предоставить какую-либо информацию о действиях коммунистических руководителей.
Однако судя по неофициальным данным, в эти дни в партийном руководстве шла активная борьба между сторонниками и противниками генсека. Сразу после взятия власти ГКЧП противники Горбачева перешли в наступление. Днем 19 августа один из членов ЦК КПСС, просивший не называть его имени, сообщил корреспонденту "Ъ", что на 20 августа назначен внеочередной пленум ЦК КПСС. Повестка стандартна: "О положении в стране и партии" — но на самом деле предполагается обсудить политическую позицию лично генерального секретаря ЦК КПСС товарища Горбачева.
Но пленум не состоялся. Вечером 19 августа прошло заседание секретариата ЦК КПСС, обсуждавшее сложившуюся ситуацию. Очевидно, именно на этом заседании было решено отложить пленум ЦК до окончания сессии ВС СССР. Один из коммунистов-демократов, входящих в союзный ЦК, объяснил это тем, что сторонники генсека отказались прийти на пленум, "и поэтому кворума не было".
Вместо этого 20 августа прошло заседание Политбюро ЦК КПСС. По некоторым данным, оно было расширенным (совместно с Политбюро ЦК КП РСФСР). 21 августа ожидается публикация совместного заявления двух политбюро, в сдержанной форме одобряющего введение чрезвычайного положения и создание ГКЧП.
Возможно будет принято решение и о том, что "вследствие болезни" генсека его обязанности будет выполнять его заместитель Владимир Ивашко — не в "рабочем порядке", как теперь, а по специальному решению Политбюро. Пожалуй, это единственная возможность отстранить Горбачева и от партийного руководства тоже. Судя по итогам двух последних пленумов (в апреле и июле), Горбачев и его политическая линия пользуются поддержкой подавляющего большинства членов ЦК. К тому же в соответствии с партийным уставом принять отставку генсека правомочен лишь съезд.
Очевидно, противники Горбачева в партийном руководстве постараются как можно дольше откладывать созыв пленума ЦК КПСС и собрать его лишь тогда, когда политическая ситуация в стране вполне определится. Если к тому времени противники Горбачева возьмут верх, вряд ли члены ЦК осмелятся бунтовать и защищать "горячо любимого генсека".

[«Ъ Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

Чрезвычайное положение сегодня Информационное агентство "ДАТА" сообщает, что Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) при содействии Фонда "Общественное мнение" проводит 20 августа 1991 года опрос населения по территории России. Данные из разных городов продолжают поступать.
Было опрошено 1438 респондентов по квотным выборкам в Ленинграде, Воронеже, Красноярске, Львове.

"Считаете ли вы деятельность Комитета по чрезвычайному положению законной?" Воронеж Красноярск Ленинград Львов считаю деятельность комитета незаконной 49 76 54 71

считаю деятельность комитета законной 28 12 23 13

затрудняюсь ответить 23 12 23 16

"Как вы считаете, приход к власти этого комитета приведет к улучшению или ухудшению экономического положения в стране?" Воронеж Красноярск Ленинград Львов к улучшению 24 9 19 12 к ухудшению 38 77 46 59 затрудняюсь ответить 38 14 35 29

"Как вы думаете, могут ли сейчас начаться массовые репрессии?" Воронеж Красноярск Ленинград Львов Да, могут 57 61 71 62 Нет, не могут 26 23 19 21 Затрудняюсь ответить 17 16 10 17

"Как вы относитесь к призыву Ельцина к бессрочной забастовке?" Воронеж Красноярск Ленинград Львов поддерживаю 30 57 40 42 не поддерживаю 49 33 31 38 затрудняюсь ответить 21 10 29 20

[Леонид Скопцов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

Сейчас еще не ясно, скольких трупов и литров крови будет стоить спасение Отечества, кто именно и от кого именно сможет его спасти и как в конечном счете будут именоваться члены ГКЧП — спасителями Отечества или изменниками Родины. Одно лишь можно утверждать твердо: переворот — дело рук дилетантов.
И если он и увенчается успехом, то только в силу еще большего дилетантизма российских демократов. А отсутствие профессионализма в столь щекотливом деле всегда оплачивается лишними жертвами с обеих сторон.
Конечно, в историческом плане дело мятежников обречено. Даже если им удастся сломить сопротивление законных российских властей и не допустить при этом широкомасштабной гражданской войны, к весне они должны будут либо уйти, либо, что вероятнее, переродиться и форсированно проводить те самые реформы, к которым по сути дела так и не приступил Горбачев: принудительную приватизацию всего и вся, и земли в том числе, массированный импорт капитала на самых невыгодных теперь с точки зрения национальных интересов условиях и проч.
Ресурсы системы истощены настолько, что физическое выживание населения становится возможным только при условии помощи Запада. Это, а также зависимость европейского комфорта от гарантированных поставок сибирского газа создает объективную почву для того, чтобы и новое советское руководство наладило пусть не такие сердечные, но деловые отношения с лидерами западных стран.

[Леонид Скопцов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

Начавшийся вечером 18 августа путч к утру 21 августа превратился в бездарную пародию на государственный переворот. Путчисты лишний раз подтвердили "первую заповедь изменника": заговор удается в первые три часа -или не удается вовсе.

Апоплексическая табакерка В своем первом воззвании путчисты не скрывали своей приверженности идеалам великой Империи — это, похоже, их и погубило. Создается впечатление, что заклинания о "единстве Отечества" были не простой демагогией (безусловно, необходимой при всяком путче), но и отражали искреннюю веру заговорщиков в то, что единая Империя существует в реальности, а не только в их горячечном воображении. Поэтому они действовали по стандартному рецепту дворцовых переворотов: Императору наносится удар табакеркой по черепу, народу с великой скорбью сообщается о постигшем Государя апоплексическом ударе, после чего авторы апоплексического удара делят добычу. Победителей не судят именно потому, что судить некому: мертвые не кусаются, а подданные, проснувшись поутру, узнают, что историческая справедливость вновь восторжествовала.
Свойственный ХХ веку расцвет гуманизма ненамного изменил классический образец: жертвам переворота иногда предоставляется возможность выехать на отдых за границу (латиноамериканский вариант) или на дачу (вариант Хрущева, Маленкова или Молотова).
Видимо, именно вера в действенность классических образцов привела путчистов к грубой ошибке: успешно изолировав Горбачева в его крымском имении и передав по захваченным каналам Гостелерадио набор сообщений и воззваний, они безотлагательно почили на лаврах. Российская верхушка, для ликвидации которой еще утром 19-го было достаточно взвода солдат, осталась нетронутой, Дом правительства РСФСР — незахваченным, и Ельцин получил бесценную временную фору.
Похоже, заговорщики, не умеющие мыслить иначе, кроме как в рамках централистских категорий, искренно полагали, что устранение Горбачева решает все проблемы. Однако такой простой и удобный способ оказывается эффективным лишь в настоящей Империи. В таком государственном образовании, как нынешний Союз ССР, важным фактором политики является то, что Робеспьер именовал "гидрой федерализма": децентрализованность государства приводит к тому, что вместо срубленной головы отрастает новая. И вместо снесенной головы Михаила Сергеевича очам путчистов представилась еще более для них неприятная голова Бориса Николаевича: "раскольник" Ельцин почему-то получил возможность беспрепятственно добраться до Белого дома, погасить панику в рядах сторонников и приступить к организации Сопротивления.

Бардак как лучшее средство защиты Конституции Давно уже отмечалось, что лучше всего Ельцин действует именно в экстремальной ситуации. Так получилось и на этот раз: с 11.00 19 августа Ельцин начал действовать по принципу "как подкову кует за указом указ: кому в лоб, кому в нос, кому в пах, кому в глаз". Суть множества указов сводилась к следующему: — члены Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) являются особо опасными государственными преступниками (российские юристы квалифицировали деятельность ГКЧП по расстрельной ст. 64 УК РСФСР "Измена родине"); — исполнение приказов ГКЧП должностными лицами России также будет квалифицироваться как государственное преступление; — в отсутствие законного президента СССР Ельцин берет на себя его конституционные обязанности по подавлению измены.
Естественно, что далеко не все должностные лица немедля стали исполнять приказы Ельцина — в основном они предпочитали не исполнять вообще никаких указаний, и на российских просторах воцарился чрезвычайный бардак. Всякий действовал по принципу "кто в лес, кто по дрова". Так, часть Таманской дивизии перешла на сторону России, часть — на сторону ГКЧП, а самая большая часть перешла на свою собственную сторону и предпочла выжидать.
Но именно это и надо было Ельцину. К тому, что его собственные указы не исполняются, ему не привыкать, и тут ни для кого не было ничего нового. Но если в результате путча, самый смысл которого в том, чтобы "железной рукой навести порядок", образуется не железный порядок, а несусветный хаос, то начинание изменников теряет в глазах общественности всякую привлекательность.
Широкая публика приходит к выводу, что бардак без танков безусловно предпочтительнее бардака с танками. На языке права это означает, что идеи конституционного строя вновь оказываются привлекательными для народа.

Маска, кто вы?
Нерешительность ГКЧП позволяет заключить, что движущей силой переворота поначалу были должностные лица, прежде всего, по-видимому, Бакланов и Крючков, да, может быть, Пуго (Язов — это уже второй эшелон; не будь Горбачев блокирован, он не решился бы впутывать армию в конфликт с русским населением, говорят знающие его люди), но никак не возглавляемые ими властные союзные структуры. Только этим можно объяснить непростительную для марксистов-ленинцев медлительность, отсутствие жестких репрессий и беспрестанные попытки опереться на советское право.
К ночи с 20 на 21 августа стало ясно, что члены ГКЧП озабочены в основном тем, как бы избежать уголовных санкций, предусмотренных ст. 64 УК РСФСР: Янаев "жался и кряхтел", Язов то ли подал в отставку, то ли позволил распространить об этом слухи, прочие молчали. Они все вдруг оказались доступны для контактов: Геннадий Бурбулис несколько раз за ночь им звонил.
Было уже непонятно, кто отдает приказы о передвижениях войск.
А последний этап — бегство ГКЧПистов — не только превратил их самих в своего рода "штрафбат", но и резко изменил положение фигур, не взятых в долю: заместителя Пуго Бориса Громова, начальника Генштаба Михаила Моисеева, в какой-то степени даже Анатолия Лукьянова (несмотря на намерение российского руководства заняться тщательным расследованием его роли в путче). Их роднит и то, что они "вернулись из отпуска и ничего не знали", и то, что в нынешней ситуации они оказываются "не запятнавшими себя персонами": в процессе возвращения к нормальной жизни им вполне достаточно будет сделать заявления о том, что ОНИ подобного никогда не допустят, — и занять столь счастливо освободившиеся вакансии.

[«Ъ Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.1991

В 11 часов утра минутой молчания в память о погибших защитниках Дома Советов РСФСР открылась сессия ВС России, на которой выступил Борис Ельцин.
Было решено отправить к Лукьянову Силаева, Руцкого и 10 депутатов, чтобы вместе с Лукьяновым они связались с Горбачевым. И внутри Дома Советов, и вокруг него сохранялось тревожное настроение, и хотя неуспех ночного штурма внушал некоторый оптимизм, было понятно, что если ГКЧП еще раз решится штурмовать Белый дом, эта попытка будет отчаянной. О действиях ГКЧП с самого утра не поступало никакой информации.
Перелом наступил около 14 часов: Ельцин сделал заявление, что по его данным, вся "восьмерка" движется в направлении аэропорта Внуково. И появилась неожиданная уверенность, что все кончилось — защитники Белого дома своей абсолютной решимостью стоять против БМП и танков с кусками арматуры и бутылками с бензином переломили хунту.
Ельцин просил разрешения сессии апеллировать к работникам Внуково и приказать российскому КГБ и МВД блокировать заговорщиков во Внуково и разрешение это получил. Он также просил проголосовать за предоставление ему права смещать руководителей органов, которые поддержали путч.
Пошли самые разнообразные слухи, и в конце концов выяснилось, что дача Горбачева в Форосе, блокированная Севастопольским полком КГБ, с моря перекрыта кораблями Черноморского флота, поддерживающими президента СССР, причем связь с ним возможна через корабельные радиостанции, но связаться пока не удается.
Были получены данные о том, что самолет с заговорщиками задержать не удалось, и он вылетел в Симферополь. Поначалу считалось, что улетели все восемь зачинщиков путча.
По не вполне проверенным данным, имевшимся на момент сдачи этого номера в типографию и полученным от вице-президента летного профсоюза Алексея Елисеева, путчисты улетели двумя самолетами. Первый самолет вылетел в 14.18 (Ил-62 N 86540), ориентировочная посадка в военном аэропорту Саки в 16.00. Кто именно улетел, точно не известно; известно только, что на этом самолете был Язов. Там же Лукьянов и Ивашко. Следующий самолет с путчистами (Ту-134 N 65505) вылетел в 14.40, в 16.40 приземлился в Саки, точный состав пассажиров неизвестен (известно, что среди них не было Янаева).
Первый борт сел нормально. Второму, судя по всему, дали приказ садиться с заторможенными шасси, в результате чего резина слетела и колеса погорели. Ельцин, по имеющимся данным, связался с главнокомандующим ВВС, и тот дал приказ оттащить самолет с полосы тягачами.
Руцкой, Силаев, Бакатин и 10 депутатов российского парламента вылетели к Горбачеву в 16.00, ориентировочная посадка в 18.30 в Симферополе. Данных о судьбе путчистов, а также о ходе встречи российских представителей с Горбачевым пока нет.
В 8 часов вечера 21 августа у здания ВС России шел грандиозный митинг. Во время митинга корреспондент ленинградской газеты "Смена" Георгий Урушадзе сообщил о том, что только что ему удалось связаться по телефону с Горбачевым. По словам Урушадзе, Горбачев оценил происшедшее как попытку государственного переворота и заявил о том, что его встреча с руководством союзного правительства состоится только после того, как он встретится с Ельциным. Телефон Горбачеву включили около 18 часов 21 августа. 72 часа своего заточения на даче в Форосе Михаил Горбачев оценил как "пребывание в Брестской крепости" и сообщил, что все 12 его личных охранников остались ему верны.
По информации, переданной в 20.30 из Белого дома, российское руководство приняло решение об аресте Янаева (которое, однако, может быть воспринято следственными органами лишь как рекомендация). Это решение принято первым, поскольку Янаев не является депутатом и не имеет депутатской неприкосновенности. С Горбачевым вопрос об аресте Янаева пока не обговаривался.
Баррикады пока не разбираются — до особого распоряжения правительства РСФСР. Люди, защищавшие Белый дом, не намерены расходиться и в ночь с 21-го на 22-е, причем оборона усилена людьми, боеприпасами и дополнительными фортификационными сооружениями. Но, по-видимому, последняя ночь путча уже позади.

[«Ъ Власть» Владимира Яковлева]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №34 от 26.08.199

19 августа 11 газет, закрытых самозваным "советским правительством", решили не подчиняться приказу N 1 ГКЧП. Превыше всего эти газеты ставили первый пункт Закона о печати: цензура средств массовой информации не допускается.
Нельзя было участвовать во лжи. Одиннадцать мятежных газет решили: лучше умереть стоя, чем жить на коленях, как это сделала традиционная коммунистическая пресса. 20 августа Министерством печати и информации РСФСР была зарегистрирована "Общая газета", которая собиралась долго, быть может, несколько месяцев выходить в подполье. "Общая газета", к счастью, жила всего одни сутки: хунта, которая хотела съесть прессу, подавилась ею.
Одиннадцать газет противостояли танкам, грозным указам и прочей "чрезвычайщине" чрезвычайного комитета.
Слово оказалось сильнее пули. Слово, сказанное журналистами изданий "Аргументы и факты", "Куранты", "Коммерсантъ", "Комсомольская правда", "Мегаполис-экспресс", "Московские новости", "Независимая газета", "Российская газета", "Российские вести" и журнала "Столица".
Правда (не путать с одноименной газетой ЦК КПСС) помогла спасти демократию и свободу. Мы счастливы, что "Общая газета" умерла, едва родившись. И подписчики в ближайшее время получат непослушные издания так, как это было до 19 августа.
Признаемся: нам тоже было страшно. Быть может, страшнее, чем нашим читателям, которые все эти сутки звонили, приходили, предлагали помощь.
Спасибо вам!
Спасибо и коллегам, оказавшимся вне списка официально позволенных, которые все тревожные часы переворота пытались нам помочь. Парадоксально, но мы никогда не были так свободны, как во времена этого путча.
Прощай, "Общая газета". Читатели, подписывайтесь на тех, кого путчисты хотели вычеркнуть не только из каталога периодических изданий.