*4312. ЦСКА. Москва

[Денис Романцов]

https://cska.in/football/news/text/3...iy-igrok-tssk/

Автор поговорил с Мареком Холли, игравшим за ЦСКА и «Анжи», когда это еще не было мейнстримом.

Холли, первый словак в нашем футболе, жил в России недолго, но пережил многое — Валерия Овчинникова в двух командах, тактическую революцию Олега Долматова, 0:4 в Мельде, приход в ЦСКА Евгения Гинера, мятежного камерунца в Махачкале и перелет Астрахань — Хабаровск с пересадкой в Москве. В среду мы встретились с Мареком в гостинице «Измайлово».

— Как вы оказались в Москве?

— Играю за сборную артистов Словакии в турнире «Арт-футбол». Это благотворительный турнир — сборы идут на адресную помощь тяжелобольным детям. Наша команда называется «Муфуза», чешская — «Амфора». В каждую команду можно заявить двух профессионалов — у нас это я и Томаш Медведь, игравший за «Кошице». А остальные — певцы, музыканты, актеры. Им всем по 46−47 лет, я у них в 41 — самый молодой.

— Как словацкие артисты играют в футбол?

— Так себе — вот на первом таком турнире, в Сочи, мы заняли третье место, за нас тогда играл Любомир Моравчик, звезда «Селтика» конца девяностых, а сейчас мы самые плохие в нашей группе. У Голландии, например, есть какие-то 25-летние диск-жокеи — так они нас 5:0 обыграли. Самая сильная команда — Румыния, у них много молодых футболистов, серьезные тренировки. Всем до тридцати лет. Сегодня вечером с ними играем — получим 0:5 как минимум.

— Чем еще занимаетесь в Москве?

— Каждый вечер две команды артистов дают концерт на ВДНХ. У румын поют всего два человека, а у нас много музыкантов, так что мы устроили отличное представление. Еще я встречался с Димой Кузнецовым, мы с ним играли за нижегородский «Локомотив», и старшими болельщиками ЦСКА — вместе смотрели в баре финал Лиги чемпионов. С Сергеем Филиппенковым, моим партнером по ЦСКА-99, пойдем на выходных на матч Россия — Австрия.

— Задолго до перехода в ЦСКА вы служили в настоящей армии на родине.

— Да, я попал в армию в 1989 году — сразу после революции в Чехословакии. Служба была уже не такой суровой, как раньше. При мне срок службы уменьшили с двух лет до полутора. Сначала я был писарем, потом танкистом. Для меня там не было ничего необычного — после школы я работал в своем городе Мартине на очень большом танковом заводе. Когда я играл за ЦСКА, каждый день видел рекламу завода «МартинЭкс» на Ленинградке. Параллельно со службой я играл в футбол — утром армия, днем тренировка. В Словакии есть армейский клуб — «Дукла» Банска-Бистрица, к ним каждый год приезжали на турнир армейские команды из Восточной Европы: как раз Дима Кузнецов был в Банска-Бистрице в 1989-м.

— Как вы попали в Россию?

— На следующий год после разделения Чехословакии, я на четыре года перешел в чешскую «Сигму» — там был словацкий тренер, а я как словак был единственным иностранцем среди игроков. Потом был «Слован» Братислава, а в 1999-м, за неделю до старта чемпионата России, я попал в «Локомотив» Нижний Новгород. Ладно бы я один, но там появилось одиннадцать новых игроков. Я стал играть в центре поля с Димкой Кузнецовым и Вовкой Татарчуком, поигравшим в Чехии. Мы быстро привыкли друг к другу, они опытные ребята, а я был молодой, мне приходилось много бегать.

Димка Кузнецов на выходные возил меня в Москву — после удачных матчей тренер Овчинников отпускал нас больше, чем на один день, потому что знал, что мы европейцы и нам нужно немножко свободы.

— Вы сразу согласились сотрудничать с Валерием Овчинниковым?

— Нет, мы с Рихатом Хегером приехали из Братиславы в Сочи, на сбор, Овчинников озвучил условия, но нас они в первый раз не устроили, договорились только через неделю. Овчинников — шуточный тренер: как человек — открытый, бодрый, но как тренер — не очень, он не понимал футбол так, как другие тренеры в России, например, Долматов и Садырин.

— Говорят, когда игроки умоляли Овчинникова дать им потренироваться с мячом, он отвечал: «Хорошо. Берите мячи в руки и бегите».

— В Словакии меня еще больше заставляли бегать — Овчинников меня в этом смысле не удивил.

— А чем удивил?

— В Нижнем Новгороде нас поселили на базе. Для нас это было самое удивительное — в Словакии баз нет вообще, команды тренируются на тех же стадионах, на которых играют, или на маленьких полях рядом со стадионами. На нижегородской базе тяжелее всего было привыкнуть к еде — нас каждый день кормили котлетами и разной зеленью: хотя это получше для футболистов, в Словакии-то нас кормили более тяжелой, калорийной едой.

— Сколько вы прожили на базе?

— Месяц. Потом проиграли во Владикавказе 2:5, Овчинников на нас набросился: «В чем дело?» Мы ему: «Нам нужны нормальные условия. Вы говорили, что у нас будет квартира и машина, прописали это в контракте, а мы живем на базе». Вернулись в Нижний Новгород, и администратор повел нас выбирать квартиру. Поселились с Хегером рядом с нижегородским Кремлем. На другой день была тренировка, Овчинников отвел меня в сторону: «Марек, у тебя есть права?» Я еще плохо понимал русский, хотя учил его в школе, и подумал, что он имеет в виду правую ногу. Ответил: «Я и правой, и левой хорошо играю». Он мне: «Чудак, я про водительские права». Правда, машину мне так и не дали — ездил на такси, а из центра города на базу нас доставлял автобус.

— Самая запоминающаяся игра за «Локомотив» НН?

— В середине июня — против «Спартака», который тогда доминировал в России. У них был страшный состав — Юран, Титов, Тихонов. Овчинников не верил, что мы отберем у «Спартака» очки, говорим нам, что мы проиграем 0:5, поэтому уверенно пообещал нам за ничью немыслимые деньги — 6 тысяч долларов каждому, за победу — 20 тысяч. И — представляете? — Дмитрий Вязьмикин забил два, и к середине второго тайма мы вели 2:0. Закончили 2:2. Овчинников пришел в раздевалку, обхватив руками голову: «Спасибо вам, но я во втором тайме думал только о том, где я деньги для вас найду». Мы очень хорошо сыграли в первом круге и многие игроки «Локомотива» перешли потом в московские клубы — Вязьмикин и Аваков в «Торпедо», Нижегородов — в «Локомотив».

— А вы в ЦСКА. Почему Валерий Овчинников бросил тогда вслед вашему агенту Роберту Малиеву, что он совершил маленькую подлость?

— Да, Овчинников обиделся, что я ушел из Нижнего посреди сезона, но аренда в «Локомотиве» закончилась, а моим трансфером владел «Слован» — и только ЦСКА смог договориться о моем переходе. Очень большую роль в моем переходе сыграл Дима Кузнецов — руководство ЦСКА советовалось с ним насчет меня, они же не берут абы кого, а Кузнецов убедил, что по человеческим качествам я им подойду. ЦСКА тоже взял меня в полугодовую аренду, я очень прикипел сердцем к этому клубу, он стал для меня семьей, но в конце года они не смогли выкупить мой трансфер и мне пришлось уходить в «Аланию».

— Пример семейственности ЦСКА?

— Каждые три месяца мы ездили в медицинский центр ЦСКА. Один раз ко мне там подошел легендарный боксер Лев Сегалович: «Марек, я очень рад, что ты в нашей команде». Я не знал его, а он знал всех армейцев — и футболистов, и хоккеистов.

— Как вам жилось в Москве?

— Я взял квартиру у метро «Динамо». Рядом — посольство Словакии, однажды я отвел туда всю команду, выпить нашего пива, поесть словацкой еды и расслабиться. Хотел показать игрокам ЦСКА, как мы живем в Словакии. Мы в ЦСКА были чудо как дружны. Ближе всего я подружился с Филиппенковым и его семьей, на базе и на выездах мы с Серегой жили вместе, еще дружил с Сергеем Семаком, он много расспрашивал меня о европейском футболе, потому что хотел играть за рубежом, с Женькой Варламовым, Минько, Корнауховым, потом с Сережей Перхуном.

Перхун пришел в ЦСКА молодым, но был очень веселым и общительным — много рассказывал про родной Днепропетровск, а мы всегда брали его в свою компанию, чтобы помогать ему осваиваться в команде. В середине сезона-2001 я уехал в Махачкалу и в той игре, что стала последней для Сергея, играл уже за «Анжи». Когда они столкнулись с Будуновым, я стоял метрах в двадцати — сначала вообще подумал, что хуже будет Будунову, а получилось по-другому — через несколько дней Перхуна не стало.

— Каким вам за полгода запомнился Олег Долматов?

— Это лучший тренер из тех, с кем я работал. Только он в России тренировал по-европейски, в итальянском стиле: мы первыми в России стали играть в защите в линию — мне это подходило, потому что я играл так в Чехии и Словакии. Даже «Спартак» при Романцеве играл с последним защитником.

Долматов психологически очень помог мне после Мельде, когда мы вылетели из Лиги чемпионов. Я ошибся, меня удалили при счете 0:1 и мы проиграли 0:4. В том ЦСКА, наверное, я один имел опыт игры в еврокубках, за «Сигму», а другие игроки не были готовы к Лиге чемпионов, ЦСКА три года не играл в еврокубках — будь футболисты поопытнее, они бы и вдевятером не пропустили от «Мельде» три мяча.

— Болельщики ЦСКА тогда еще не были такими дружелюбными по отношению к вам.

— Да, после игры они выбрасывали в море майки и шарфы — их можно понять, это ж не Ярославль, они с несколькими пересадками добирались в Мельде, к тому же они мечтали, что мы выйдем в групповой турнир и они поедут болеть в Испанию или Италию, а получилось 0:4. У нас была хорошая, по-человечески очень дружная команда, но на поле выделялись только Семак и Варламов, а остальные все-таки были средними игроками по европейским меркам. Не хватало нам бразильцев мирового класса, какие появились потом.

После Мельде я был в очень плохом состоянии — только пришел, и тут же получил красную карточку в такой важной игре. Долматов дал мне отдохнуть в игре с «Спартаком», и потом я уже был в норме. А вот если б я сразу после «Мельде» сыграл еще и со «Спартаком» (мы ведь тогда тоже получили 0:4), болельщики, думаю, сразу после игры прогнали бы меня в Словакию.

— С чем вы столкнулись в «Алании»?

— Там был тренер-грузин Владимир Гуцаев, он во вред команде пихал в состав своих: в команде было четверо грузинских игроков и все выходили на поле. Мы проигрывали всем подряд, в семи первых матчах — два очка. В Махачкале Гаджиев тоже любил ставить своих, дагестанских игроков, но там-то они местные, а в «Алании» ставили грузинских игроков, которые выходили только потому, что у них такое же гражданство, как у тренера. Из-за этого мы, конечно, ссорились внутри команды.

Гуцаева сменил Александр Аверьянов, он меня очень любил, даже привез мне деньги в аэропорт Внуково, чтобы я остался в «Алании», но я не мог там больше находиться, тянуло назад в ЦСКА. Я сыграл за «Аланию» еще одну игру, но за неделю до того подписал контракт с ЦСКА.

— Почему так рвались из «Алании»?

— Во Владикавказе было очень плохо, все время приходилось сидеть на базе — в городе некуда было пойти, да и мой менеджер Роберт Малиев, он как раз и Осетии, говорил: «Вообще не суйся в город — только, когда я приеду». Там можно было разве что подняться в горы, поесть шашлыки — с украинским нападающим Сергеем Борисенко, он пришел из словацкого «Слована», и бразильцем Пауло Эмилио. Пауло, кстати, не забыл русский — общаемся с ним в фейсбуке до сих пор, он играет в Бразилии за ветеранов.

— Какой-то из наших клубов остался вам должен?

— В Нижнем Новгороде я оставил одну или две последние зарплаты — я не поехал за ними, потому что знал, что они будут уговаривать меня остаться, а я хотел перейти в ЦСКА.

— Чем Павел Садырин, к которому вы пришли в ЦСКА в 2000-м, отличался от Олега Долматова?

— Долматов был тренером будущего, а Садырин все-таки тренировал по старинке. Он вернулся к стилю, который принес ему успех в 1991 году — ЦСКА опять стал играть с последним защитником, одно время был раскол между тренером и игроками. Женька Варламов говорил: «Мы уже привыкли играть в линию, не хотим возвращаться к старому футболу».

— Вы застали приход в ЦСКА Евгения Гинера. Как это отразилось на вас?

— Если раньше, как я говорил, у нас было два сильных игрока — Семак и Варламов, то при Гинере их стало двадцать два: Лайзанс, Яновский, Березуцкий, Гогниев, появилось много-много классных игроков. Я бы мечтал остаться в этой команде, но у меня начались семейные проблемы в Чехии. Тяжело болела жена, я часто летал к ней, нужно было воспитывать четырехлетнюю дочь. В ЦСКА об этом не знали. Гинер, купив в «Анжи» Рахимича с Ранджеловичем, стал уговаривать меня уехать вместо них в Махачкалу. Я не хотел в Махачкалу, но Гинер настаивал: «Иди-иди, Марек, там хорошие условия».

— А вы?

— В итоге я согласился: в Махачкалу вместе со мной приехали Эду из «Крыльев Советов» и Илья Цымбаларь. Еще там был смешной камерунский защитник Биллонг. Однажды нам на три дня задержали зарплату: мы все переоделись на тренировку, а он — нет. Тренер ему: «Пепси, ты чего?» Пепси — кличка Биллонга. Он ответил: «No money — no football». В Чехословакии и России такое невозможно — надо выполнить работу, а потом говорить про деньги.

— Потом вы опять сошлись с Валерием Овчинниковым в «Волгаре». Что пережили в нашей первой лиге?

— Один раз мы прилетели из Астрахани в Москву, переехали из Домодедова во Внуково, а потом десять часов регулярным рейсом «Аэрофлота» летели в Хабаровск. А самое ужасное — через два часа после приземления в Хабаровске мы уже вышли на игру. Я даже не соображал: утро сейчас или вечер. Сыграли соответствующе — 0:2. Да и не было в первой лиге особой игры — одна беготня.

Когда я первый раз вышел на тренировку «Волгаря», Овчинников сказал: «Марек больше русский, чем вы все». Он имел в виду мой характер — я ненавидел проигрывать.

— Почему вы уехали из России?

— Жена скончалась от рака. Я вернулся на родину и решил закончить с футболом. Чтобы успокоиться и отвлечься, поигрывал за клуб «Мартин», но получил травму. Мне сделали операцию на колене, сама она была не так страшна — но ее сделали неудачно, у меня началось заражение крови и я почти умер. Врачи давали пять процентов на то, что я выживу. Дочка осталась бы одна. Я год провел в больнице — чудом выкарабкался.

— А потом?

— Работал в «Мартине» тренером, генеральным менеджером. Доктора говорили: «Радуйся, если сможешь ходить», но мне очень хотелось играть и я стал еще и выходить на поле в команде, которой руководил, а теперь, хотя у меня в колене металл, играю за команду артистов.

— Чем вы занимаетесь сейчас, кроме футбола с артистами?

— У меня небольшая гостиница, семейный пансион в Мартине — Дима Кузнецов и Сергей Филиппенков уже приезжали в гости. У меня очень уютно.

Фото: еженедельник «Футбол»/Сергей Дроняев; facebook.com/fsa.msp; REUTERS

[ЦСКА. HISTORY]

https://cska.in/football/blogs/topic...i-leytenantov/

21 августа нынешнего года (1979 г.) исполнилось 60 лет одному из лучших форвардов команды ЦСКА и страны заслуженному мастеру спорта Алексею Григорьевичу Гринину. Он —один из той знаменитой «команды лейтенантов», которая навсегда завладела сердцами многих любителей футбола и была вне всякого сомнения лучшей в футбольной истории армейского клуба. А. Г. Гринин был ведущим игроком этой команды, которая пять раз выигрывала звание чемпиона страны (в 1946, 1947, 1948, 1950 и 1951 гг). дважды были вице-чемпионом (в 1945 и 1949 гг.). трижды владела Кубком СССР (в 1945. 1948 и 1951 гг) дважды (в 1948 и 1951 гг) делала почетный «дубль», т. е. завоевывала одновременно и чемпионские награды и Кубок страны. До сих пор непревзойдено рекордное достижений той команды ЦДКА — подряд три чемпионских титула! Добавим к этому, что Гринин дважды — в 1948 и 1950 гг.— входил в список 33-х лучших футболистов страны на месте правого крайнего — под вторым номером, не раз защищал честь сборной Москвы (до 1952 г. сборная СССР не собиралась). Неоднократно избирался капитаном команды в период 1947—1952 гг.

Болельщики со стажем помнят этого великолепного мастера, пожалуй лучшего правого крайнего нападающего в истории армейской команды, помнят «грининские удары» — в те годы даже бытовал такой термин в футбольных отчетах — с обеих ног, его напористость, неудержимость, трудолюбие, серьезное отношение к игре. Он был истинным бойцом, великим тружеником на поле. Алексею Гринину вместе с Владимиром Деминым часто поручали бить штрафные и пенальти — партнеры были уверены, что своего шанса он не упустит и обязательно забьет. Внешне простая и несколько прямолинейная, но необычайно полезная и результативная игра А. Гринина как нельзя лучше подходила знаменитой пятерке нападающих 40-х начала 50-х годов. Он был ее составной частью и одним из лучших ее солистов. 244 матча числится в активе этого незабываемого форварда, из них 236 он провел в футболке с пятиконечной звездой на груди, забил 81 гол (всего в чемпионатах страны он забил 86 голов). Поздравляя сердечно от имени всех любителей футбола и прежде всего от имени преданных поклонников армейского клуба Алексея Григорьевича со знаменательной датой, давайте немного поближе познакомимся с юбиляром.

Корреспондент общественного пресс-центра попросил Алексея Григорьевича ответить на несколько вопросов:

— Как началась ваша футбольная биография?

— Очень просто, как и у всех мальчишек моего поколения. Сначала гонял мяч в мальчишеской ватаге в Озерах — небольшом городе на юге Московской области, что расположен на берегу Оки. недалеко от Каширы. Затем, когда мне было 13 лет, мой старший брат Владимир записал меня в детскую заводскую команду, где моя игра понравилась и меня включили в состав. Через два года начал играть за взрослых, а вскоре пригласили в сборную города.

— И вы всегда, с самого начала играли нападающим, правым крайним?

— Лучше сказать, всегда играл нападающим. Но вначале места определенного не придерживался, поигрывал и в центре, и полусредним. Уже позже в клубном коллективе московского «Динамо» мне определили твердое место на правом фланге. Я хорошо бегал, был резким, сильно бил с левой ноги. Мне нравилось обыгрывать соперника и забивать. Много времени на тренировках уделял ударам, бил из различных положений, причем старался бить не по неподвижному мячу, а обязательно по двигающемуся, в динамике: с лета, полулета, катящемуся по земле. Поначалу мяч не слушался, но скоро почувствовал, что удар поставил и мне стали частенько поручать пробивать штрафные и даже пенальти.

— А когда вы стали играть в Москве?

— С 1936 года и опять-таки благодаря моему старшему брату. Он играл защитником в клубных командах московского «Динамо» и порекомендовал меня. Сначала играл в 4-й клубной команде «Динамо», через год— в 3-й. а с весны 1938 г. меня включили в состав сильнейшей, первой, команды динамовского клуба. Здесь-то и обратил внимание на меня тогдашний тренер мастеров московского «Динамо» Михаил Давидович Товаровский. В тот год динамовцев преследовали травмы, сошел ряд известных футболистов и тренер искал им замену. В августе он меня пригласил

— Вы помните свой дебют в команде мастеров?

— Конечно, такое не забывается. Первый свой матч я провел в Ленинграде с командой «Зенит» 29 августа. Мы в тот день сыграли удачно, и мне удалось отметить свой дебют голом с подачи М. Якушина, который тогда играл центральным нападающим. После той игры я до конца года постоянно выступал за основной состав «Динамо».

— А с чем связан ваш переход в ЦДКА?

Тут было много причин и личного, и спортивного характера. В «Динамо» в расцвете сил были М. Семичастный. С. Ильин, закрепился в составе А. Назаров, пригласили из Ростова Р. Бехтенева. Так что конкуренция была нешуточной. А тут Петр Григорьевич Зенкин пригласил в армейский коллектив. Да и пришло время служить в армии. Так зимой 1939 года оказался в армейском коллективе. В основной состав попал не сразу, только летом в матче с командой «Локомотив» я вышел впервые в составе ЦДКА. В той игре удалось забить гол и с той поры я постоянно играл за армейцев.

— А что больше любили: забивать или комбинировать, выводить на ударную позицию партнеров.

Мне нравилось и то, и другое. Одинаковое чувство удовлетворения испытывал и от забитого мяча, и от того паса, с которого забивает мой товарищ. У нас в знаменитой команде так действовали все. Мы были так дружны, так подходили друг другу, что никогда не было жадности к мячу. Главным для нас было — забить больше сопернику, одержать победу, а кто забьет — ты или твой товарищ—считали неважным. Забивает тот, кто находится в более выгодной позиции —вот непреложное правило нашей команды в те годы. Именно в сплоченности, дружбе, в какой-то удивительной совместимости характеров и игровых манер буквально каждого игрока нашего коллектива вижу я прежде всего секрет непобедимости ЦДКА тех лет.

— А кто был самым надежным, самым любимым партнером? У кого учились, кому подражали?

— Мой ответ не должен удивить вас, если вспомните, что только что говорил. В ЦДКА все были самыми надежными, самыми любимыми партнерами. Со всеми я дружил, всем доверял. Ну, а на учителей мне повезло. В те годы было столько великолепных мастеров, что только смотри и учись. Прежде всего я выделил бы незабвенного Григория Федотова, «короля финтов» Сергея Ильина, волевого и быстрого Михаила Семичастного.

— Назовите наиболее памятные матчи.

— Запомнились прежде всего матчи в начале моей футбольной жизни, когда все было впервые. Разве забудешь матч в сентябре 1938 г. с московскими торпедовцами. Тогда они гремели. Первый матч на «Динамо» перед переполненными трибунами! Никогда не забуду первые международные матчи в Софии в составе московского «Спартака» летом 1940 г., фактически представлявшего сборную Москвы. А первый финал Кубка СССР в военном 1944 г., когда мне посчастливилось с паса Г. Федотова ударом без подготовки в дальний угол открыть счет и увидеть расстроенное лицо самого Леонида Иванова. А матчи с «Динамо» в первые послевоенные годы! Да, есть что вспомнить.

— А кого запомнили из защитников, игравших против вас?

— Самым «неудобным» защитником для меня был, пожалуй, Юрий Седов. Быстрый, внимательный, привязчивый. Его трудно было обыграть, обмануть, обвести. Трудновато приходилось мне с ним.

— Назовите, пожалуйста, ваш вариант символической сборной ЦСКА.

— Пожалуй, он будет таким: в воротах В. Никаноров, в защите В. Савин, И. Кочетков и Ю. Нырков, в полузащите А. Виноградов, А. Башашкин и А. Водягин в нападении В. Соловьев, В. Николаев, Г. Федотов, В. Бобров и В. Демин. Хотел бы я также отметить и талантливого С. Капелькина. полностью не раскрывшегося в силу разных причин.

— Алексей Григорьевич, вы с 1953 г. на тренерской работе. Выли наставником команд СКА (Рига), СКА (Львов), СКА (Новосибирск), «Терек» (Грозный), «Кайрат» (Алма-Ата), с 1971 г. бессменно работаете тренером групп подготовки команды мастеров ЦСКА. Поделитесь опытом: чем должен, на ваш взгляд, обладать нападающий прежде всего?

— При наборе мальчишек я прежде всего обращаю внимание на такие качества, как быстрота и смелость. Эти качества должны быть врожденными у футболиста. Все остальное можно приобрести, развить. Но если у мальчишки нет скорости мышления и движения, если он трусит, боится вступать в единоборства, считает каждый синяк на ногах, то убежден, что толку из него не будет. В наше время раны считались только по окончании сезона. Причем нередко приходилось проходить долгий курс лечения впоследствии, по окончании футбольных баталий. Но в ходе сезона мы не обращали внимания ни на какие боли, так хотелось играть.

— А что вы скажете о сегодняшней команде ЦСКА? Что бы вы пожелали своей родной команде?

— Мы ветераны команды, как правило, не пропускаем ни одной игры армейских мастеров. Все ждем от них страстной, волевой игры. Но… Можно сказать так: есть индивидуально неплохие игроки, но нет коллектива единомышленников, нет команды как единого целого со своим своеобразным стилем, с жаждой победы. Игроки разномастные, не притертые друг к другу. А раз так, то нет и командной игры, нет вдохновения, порыва, мощи. Вспоминаю один эпизод из своей биографии: в октябре 1948 в полуфинальном матче с московским «Динамо» в столкновении с В. Радикорским я получил тяжелую травму колена и не мог играть в финале — попал в госпиталь. Не передать, как я волновался в день финала, как хотел быть на поле. Телевизоров тогда не было и я припал к наушникам, вслушиваясь в чуть хрипловатый голос Вадима Синявского, доносящего все детали матча. Полтора часа пролетели как несколько минут, и не успел отойти от переживаний, как в палату ввалились ребята с только что завоеванным Кубком. Оказывается, они сразу же после матча всей командой поехали к своему капитану, чтобы и он пережил миг причастности к большой победе. Был взволнован до слез и подумал, что еще поиграю, еще отблагодарю ребят игрой. Они вдохнули в меня мужество и желание снова выйти на поле. Вот так бы дружно жили и играли наши сегодняшние воспитанники. Тогда бы и пришли новые победы.

Программа к матчу ЦСКА — «Динамо» (Москва) от 27 августа 1979 года

Общественный пресс-центр «Динамо»

[Юрий Голышак]

https://cska.in/football/news/text/3...naya-istoriya/

ТРИ СЛОМАННЫХ РЕБРА, СОБАЧКА ГЕРИНГА И МАЙКА СО ЗВЕЗДОЙ

Это великое счастье — на два часа погрузиться в минувшее. Зайти в подъезд, дышащий историей. Вглядываться в лица стариков из этого дворика.

Из атакующей пятерки «команды лейтенантов» жив один, Валентин Николаев. От интервью Валентин Александрович открещивается: «Памяти совсем нет…»

Все они, забивавшие за ЦДКА, жили здесь, только в разных подъездах. Велико ж было мое удивление, когда узнал, что жива и в добром здравии вдова капитана ЦДКА Алексея Гринина. Легенды из легенд. И готова рассказывать, перебирая пожелтевшие фотографии вместе с корреспондентом «СЭ».
СТАЛИН ЗАЕЗЖАЛ В НАШ ДВОР

— Вот, посмотрите на эту карточку, — пододвигает альбом Зинаида Ивановна. — Это муж после травмы. Радикорский, динамовец, устроил ему отдых. На полгода.

-Тогда ваш муж едва не закончил с футболом?

— Нет. Едва не закончил он после матча в Ереване, когда ему сломали голеностоп. Тогда ему профессор Березкин, генерал-лейтенант, главный хирург Советской армии, сказал: «Ходить будешь. Но футболистом — ни-ког-да…» А все почему?

-Почему?

— Алеша был в гипсе. И вдруг мы с ним решили, что времени прошло достаточно, — сами этот гипс сняли. Скоба такая торчала, что пришлось менять спальню, всю полировку разодрал. Хирург как увидел Гринина без гипса — за голову схватился: «Мальчишка! Такой, сякой, эдакий! Я отвечаю за тебя перед министром, с меня погоны снимут!» И поставил новый — выше колена. Еще на три месяца. Тогда мы и узнали, сколько доброжелателей вокруг. Многие говорили: «Все, Гринин закончил…» 49-й год.

-А он вернулся?

— За нашим домом был лесочек и Арбатское кладбище. Сейчас нет, уже дом построили на костях. Так Алексей брал дочку и в этот лесок отправлялся бегать. Сажал ее на плечо и прыгал на больной ноге. Играл до тех пор, пока товарищ Берия не разогнал нашу команду.

Я вам расскажу, как мужа сломали в Ереване. Местным позарез нужны были два очка. Перед матчем подошел к Алексею капитан команды: «Лех, проиграйте, мы заплатим…» А мой-то хохмач страшный. Спрашивает: сколько, мол, дашь? Армянин называет сумму. Алексей махнул рукой: «О-о-о, это если б одному…» — «Ну смотри. Пожалеешь». И на 12-й минуте этот ереванский капитан прыгнул мужу в голеностоп. Это было гораздо серьезнее, чем случай с Радикорским, когда у Алексея было сломано три ребра.

-Три ребра — тоже не подарок.

— Видимо, у Радикорского было задание — вывести Гринина. Муж стометровку бежал как стайер, никто угнаться не мог. Счастье, что не поел перед игрой. Почему-то в тот день не было аппетита. Было бы что-то в желудке, умер бы от такого удара, сломанными ребрами не отделался. Шипы-то были не нынешние! Ужас!

-Помните ту амуницию?

— Как сейчас перед глазами — все балконы завешаны на Ленинских горах, где команда жила. Футболки из хлопка долго сохли.

-Какими тогда были капитанские повязки?

— Я сама шила из белой материи, а поверх красную букву «К». Трусы у всех были довольно короткие, только Ваня Кочетков носил ниже колен. Как-то с Капой, его женой, сидим на стадионе «Сталинец». И Кочетков с размаху забивает гол в свои ворота. Капа разозлилась: «Говорила ему перед игрой — зачем бутсы мажешь салом?!»

-Денег больших не получали?

— Получал только госпиталь. То колено сломано, то нога. А ноги у него были как стиральная доска. В бутсах-то каких играли, знаете? С гвоздями. А когда прямой ногой с гвоздем на тебя идут — представляете, что это?

Как-то Алексей после матча принес вещи в кожаном портфеле. Я достала гетры, трусы, майку, щитки… Чувствую — они мокрые. Говорю: «Леш, ну зачем ты сам стираешь-то? Приноси домой, я все сделаю!»

-Что ответил?

— «Эх, дорогая! Ведь это ж пот мой…» Я после этого три раза думала, прежде чем отдать 200 рублей за чулки с черной стрелкой. Знала, как достаются.

Алексей Григорьевич был огромный чистюля, у него форма всегда надраена. И еще было изумительное качество: деньги у нас лежали только в одном месте. Как бы ни поссорились, клал все до копейки. Доверял мне абсолютно. Даже деньги ездила за него получать в Спорткомитет. Тогда 15 тысяч давали за первенство и 5 — за Кубок.

Я старалась, чтобы дома было красиво. Дети хорошо питались, дочь окончила школу Большого театра, танцевала в ансамбле Моисеева, объездила весь мир. Сын не стал футболистом. Сколько было сыновей у игроков ЦДКА — один Володя Федотов заиграл.

-Почему?

— Потому что наши знали, что футбол — адский труд. Детей отправляли учиться. Кстати, вы знаете, что хоккейный тренер Тихонов — мой двоюродный брат?

-Виктор Васильевич?

— Да. Маминого родного брата сын. И родился Виктор в моей коляске. Жил в нашей комнате, пока не получил жилье.

-Это не легенда — будто ваш муж тайком бежал из особняка Василия Сталина?

— Быль! Василий Иосифович звал Федотова, Демина и моего мужа. Все отказались. Но Гринина Сталин особенно хотел получить — и закрыл в своем особняке. Положил на стол заявление о переходе в ВВС: «Пока не подпишешь — не выйдешь». Два дня Алексей Григорьевич там просидел. А у Сталина была удивительная собачка, с огромными зубищами — вот она моего мужа и охраняла…

-Прежде эта собачка Герингу принадлежала.

— Совершенно верно. Как-то Гринин в окно выглянул — во двор грузовик привез молоко. Пока рабочие жбаны перетаскивали, муж в кузов прыгнул и спрятался. Так и сбежал. Сталин возвращается — собака сидит, а Гринина нет. Вся Москва эту историю знала.

-Вы хоть раз Василия Иосифовича живьем видели?

— А как же?! В наш двор часто приезжал.

-Всматривались — похож на отца, нет?

— Мы отца-то видели только на портретах. А это все мишура. Как и кино. Я смотрю фильм про Всеволода Боброва, поражаюсь: ну кто, спрашивается, из его жен мог танцевать на столе? Ни одна такого не позволила бы. Только один фильм о футболе могу смотреть.

-Какой?

— Который Леша Габрилович сделал, «Футбол нашего детства». Плачу каждый раз, когда заканчивается. Вложил душу! Как-то звонила его жене, хотела переписать этот фильм — а она говорит: «Вы знаете, ведь Леша умер…» Я ахнула: извините, ради бога. Старший Габрилович умер в 90 лет, а сын — в 50.
«ГРИНИН — ТАКОЙ ХУЛИГАН…»

-Как вы познакомились с Грининым?

— О, это история интересная. Как-то с приятельницей, женой генерала и страшной болельщицей, поехали в магазин «Ткани» на Ленинском проспекте. Лично я там Гринина не видела, но он меня приметил. И, как говорил, «потерял покой»… Тем же вечером мне домой звонит директор этого магазина: «Зин, уж очень ты понравилась Федотову. Хочу вас познакомить».

Во-первых, говорю, я не болею за ЦДКА. Во-вторых, Федотов старый и женатый. Мне было 19 лет! Смешно вспоминать! Тогда директор говорит: «А Бобров как тебе?»

-И как вам?

— Курносых, отвечаю, вообще терпеть не могу. Только после этого заговорил о Гринине. Но и здесь я нашлась: «Гринин — такой хулиган…» Леша был очень резкий игрок. Выдала: «Он хулиган, моего Васю обидел».

-Какого еще Васю?

— Я болела за «Спартак», а там капитаном команды был Вася Соколов. Левый защитник. Но тогда Гринину мой телефон передали, назначили свидание. Я пришла в модных туфлях-платформах. Алексей особенно большим не был, метр семьдесят пять, — и я рядом на таких каблуках… Словом, никакого впечатления не произвел. Но потом позвонил и пригласил на футбол.

-Пошли?

— С приятельницей. В тот день проводилось два матча, большая редкость. Сначала играла команда Гринина с кем-то. А все ребята из ЦДКА носили одинаковые буклированные кепочки и портфели.

-Разве не чемоданчики?

— Нет, с чемоданчиками ходили динамовцы. После матча Гринин идет ко мне, и я вижу, как публика встает и смотрит на него! Шепот: «Гринин, Гринин…» Я в шоке была. В тот момент посмотрела на него другими глазами. Любовь к нему была необыкновенная. В город выйти невозможно было — ни в магазин, ни во двор. Его везде узнавали. Но при этом, если не узнавали, случались нелепости. Однажды подслушал чей-то разговор: «Мы вчера с Грининым выпивали на троих!» Обернулся к этому парню, спрашивает: «И что, долго сидели?» А сколько ему писем приходило!

-Много?

— Не то слово. До сих пор у нас на антресолях хранятся. Иногда достаю, они совсем желтые. Целые дивизии писали.

-Алексей Григорьевич красиво ухаживал?

— Очень. Я его проверяла. Как-то было холодно, а я легко оделась. И он так красиво укутал меня в свой свитер… Мы быстро поженились, всего месяца полтора были знакомы. Знаете, ведь команду ЦДКА и провожали на игры, и встречали человек сто девчонок. Но выбрал Леша меня.

-Боброва даже после женитьбы поклонницы доставали. В подъезде дежурили.

— О, Господи! Всеволод — это что-то особенное! Ему даже ночами названивали в квартиру. Он еще был женат на Саниной, актрисе оперетты, — и мы Новый год встречали в их квартире. Пришли туда со своими стульями. Так нам покоя не дали — столько звонков! Сева внешне некрасивый, но пользовался огромным успехом у женщин. Как-то соблазнил жену маршала Казакова. Забрался к ним на дачу через забор — и в него, убегающего, маршал стрелял. Всеволод до женитьбы долго встречался со знаменитой конькобежкой Риммой Жуковой. Но так и не поженились.

-К какому дню из прошлого часто возвращаетесь памятью?

— Вся наша жизнь была — встречи и расставания. Из каждого города Алексей привозил охапку цветов. Ему вручали как капитану команды, он их оборачивал мокрыми бинтами, чтобы до Москвы доехали.

-Военную форму любил?

— Нет. Надевал, только когда к министру вызывали. Или дежурил по ЦДСА.

-Знаменитая форма ЦДКА с красной звездой у вас осталась?

— Где-то на стеллажах. Многим хочется эту красную майку живьем посмотреть, пощупать.

-Из-за границы что привозил?

— У всех футболистов подарки были одинаковые. Потом жены приходили на игры в одинаковых туфлях. Ходили по одним и тем же магазинам: «Ты где брал? Там? Я тоже куплю!» За границей Алешу особенно поразил Тито. Напился так, что его вынесли.

Еще им организовали встречу с Ранковичем. У того была огромная собака — как та, сталинская. Мужа удивила. Потом, когда началось охлаждение с югославами, мы рвали фотографии с тех встреч. Чтобы нас не забрали.

В Багдад однажды поехали, так муж долго вспоминал, как по восточному базару ходил. А вот в Америку муж должен был полететь, но не удалось. Тогда в ЦСКА было два вторых тренера: он и Шестернев. Лететь мог кто-то один, и отправили Шестернева.

-Почему?

— Он жил с фигуристкой Жук. Занял у ребят денег, чтобы купить ей в Америке шубу. Шестерневу эта поездка важнее была.

Вы про загранпоездки спрашивали — я вспомнила случай. В 50-м году в Ригу нашим ребятам разрешили взять жен. А для нас этот город как заграница была. И надо ж такому случиться: мяч попал Юре Ныркову в плечо, пенальти — и ЦДКА проиграл 0:1. На поражение Москва отреагировала телеграммой: «Жен в поездку набрали вместо того, чтоб играть?» Из Риги автобусом едем в Ленинград играть с «Зенитом». Этим матчем открывали стадион имени Кирова на берегу Финского залива, красоты невозможной.

-Как сыграли?

— 8:1 выиграли! Прежде нам казалось, что ленинградцы — люди деликатные, не то что москвичи. Но как только сели в автобус, по окнам полетели кирпичи. Понять не могли: мы-то тут при чем, жены?! Переговаривались: «Теперь-то знаем культурный Ленинград…»
ПЛАЩ МАРШАЛА ВОРОНОВА

-В ЦДКА игроки семьями дружили?

— Еще как дружили. Мы знали всех родственников. Помню, как гуляли на свадьбе сестры Ныркова… В нашем доме жили пять человек из нападения ЦДКА: Демин, Гринин, Николаев, Бобров, Федотов. Булганин ордера подписывал. Он сам в этом доме жил, в тринадцатом подъезде. Как-то стою в очереди за яблоками, смотрю — идет мимо. «Здравствуйте, Николай Александрович!»

-Были знакомы?

— На банкетах для генералитета встречались. А Булганин обожал смазливых женщин. Смотрит на меня: «Ой, ой, что-то вспоминаю…» Напомнила ему — дескать, я Гринина. «Ах, да, моя красотка!» Поцеловал ручку. Маршал Воронов перед каждым матчем нам домой звонил. А на игры таскал с собой старый плащ, тот считался талисманом.

-На «ковер» вызывали?

— Как-то наши проиграли — и вызвали к министру обороны, не помню, кто был после Булганина. Надо сапоги надевать, а те рассохлись, не лезут. Шинель вообще непонятно где, никто из футболистов ее не носил. Министр спрашивает: «Что нам скажет капитан?» Алексей поднялся: «Скажу, что следующий матч выиграем. Только не нужно нас учить играть в футбол. Почему-то в перерыве в раздевалку с советами и генералы лезут, и полковники…»

-Демин, сосед по подъезду, спивался на ваших глазах?

— Да, Володя жил на шестом этаже в нашем подъезде. У каждого футболиста было прозвище, а Демина звали Мартышкин. Как скандал, их бабушка меня звала разбираться. Прихожу: «Что, Мартышкин, расшумелся?» — «Я ничего, Зинок, что ты…»

Лена, его жена, сама во многом виновата. Володя приходит домой, — а она тут же шмыг и куда-то исчезает. Мартышкин посидит-посидит в пустой квартире, ко мне плетется: «Лена у тебя?» А надо было его принимать, в каком бы виде ни появился. В конце концов квартиру разменяли, семья распалась, Володьку куда-то отправили. Он очень одинокий был. Умер совсем молодым, в 45.

-Зато жил весело.

— Все жили весело. Они иногда собирались в кафе, тетя Маша им накрывала. Под пиво разговаривали. Матом ругались отчаянно, пар выпускали после матча. Я всегда знала, где искать, если после игры долго не идет. Как меня видят, говорят: «Только тебя не хватало. Заканчиваем, ребята…»

-Гостей любили?

— Раза три прекращала их беседу — и тогда все вваливались в нашу квартиру. Федотов редко к нам заходил, его сразу Валентина Ивановна забирала. А вот Демин с Николаевым постоянно бывали. Нашу квартиру особенно любили. Как лететь за границу, непременно на кухне собирались, кто-то даже с ночевкой оставался. Автобус подходил к нашему подъезду. На этих кухонных собраниях такой мат стоял, что я уши затыкала. Сколько раз приходила: «Еще раз услышу — разгоню!»

-Играть Гринин, по-моему, начинал в «Динамо»?

— Верно. Но дядя его сел за какой-то анекдот, когда 17-летний Леша только пришел в «Динамо». В команде три правых края было, считая великого Васю Трофимова. И решили Гринина отправить от греха. Потом безумно сожалели, когда Леша стал лучшим правым краем страны. Хоть Трофимов по прозвищу Чепец продолжал играть. Они с мужем, кстати, дружили. Но лучше со спартаковцами ладил — с Симоняном и Ильиным.

-Не забыли день, когда разогнали ЦДКА?

— Как забыть?! Мы жили все вместе на Ленинских горах. В этот день должны были играть с «Динамо». Внезапно появляется целая кавалькада военных, идут к ребятам. Мы поначалу значения не придали, но что-то долго их разговор не заканчивался. Потом выходят наши, головы опущены. Кто-то говорит — игра, дескать, отменена, никуда переходить нельзя до особого распоряжения. Мой тоже в сборной был, когда проигрывали югославам. Но в этом матче не участвовал, поэтому с него не сняли «заслуженного мастера». Кто помоложе, тех позже «Динамо» забрало. А кому-то пришлось закончить. Крушенок, например, стал машинистом метро.

-Базу на Ленинских горах помните?

— До мелочей. Автобус до базы не доезжал, потом не мог подняться в гору. Аркадьев позволил женам при команде жить целое лето. Чтоб мужья под присмотром были. Все смеялись: Чистохвалов вместе с супругой тещу туда завез. Полноты необычайной. Много было хохм.

-Какими были первые дни после разгона ЦДКА?

— Месяца два ни зарплаты, ничего. Я была знакома с Марьяной Михайловной Шепиловой. Часто в гости ездили друг к другу. Ее муж, Дмитрий Трофимович, был ответственным редактором «Правды», затем стал замминистра иностранных дел. Так после разгона команды Марьяна мне выдала: «Зиночка, ходят всякие слухи. Нежелательно, чтоб вы сюда звонили…» Это была такая оплеуха! Я не знала, что ответить!

-Потом встречались?

— Проходит время, столкнулись в ГУМе. После снятия Дмитрия Трофимовича со всех должностей. Помните ходившее по газетам — «…и примкнувший к ним Шепилов»? Его жена и дочь стоят, едят мороженое. Меня увидели, бросились навстречу. Но я сухо поздоровалась — и прошла мимо.
ПРОГУЛКИ С АРКАДЬЕВЫМ

-В ЦДКА с кем муж дружил?

— С Толей Башашкиным. Хоть тот сложный был парень. Поздно женился, почти сразу разошелся, один жил в доме, умер одиноким. Со странностями человек. И Ваня Кочетков был необычным.

-Курил как паровоз?

— Точно. Нарушал режимчик прилично. Но все рано умерли. И, поверите ли, почти все — от рака. Мой муж, некурящий, от рака носоглотки. Очень странно! У Демина вдруг кровь горлом пошла, что-то с легкими творилось. На Ваганьково его похоронили. Незадолго до смерти приходил к нам, и Леша какую-то шапку ему отдал. Тот по морозу — в кепочке. От прежних времен только ратиновое пальто осталось, из Германии все ребята привезли по отрезу. У каждого в нашем доме такая бурка была.

-Кепки тоже все одинаковые были, шили у мастера в Столешниковом?

— Да. Я этого человека знала прекрасно, мастерская была под аркой. И вывеска — «Кепи». Я ту, что муж носил, отдала в его музей. В Озерках, на родине.

-Кто по человеческим качествам в команде был — номер один?

— Нырков. Но, получив звание генерала, Юра резко изменился. Леша Водягин был очень хороший человек. Приходил к Леше в госпиталь вместе с Валей Николаевым. С Севой Бобровым были в хороших отношениях при всех его женах.

Как-то 1 июля были на дне рождения у Ныркова — там узнали, что Бобров умер. Незадолго до этого муж приехал на дачу и говорит: «Всеволода забрала неотложка. Стало плохо на тренировке». Нет ничего хуже, чем попасть в больницу в пятницу. Ни одного врача нет. Три дня пролежал — и умер. А потом вскрыли: сердце оказалось — как тряпочка… А мой муж скончался ровно десять лет спустя. Тоже 1 июля.

Когда Санина от Боброва ушла, отобрала у него одну комнату. Из квартиры сделали коммуналку, вселили двух стариков. Только потом Всеволоду все вернули.

-Умирал Алексей Григорьевич тяжело?

— Ой, лучше не говорите. Лежал в отдельной палате, перевели из Красногорского госпиталя в Бурденко. Был в беспамятстве, все время звал: «Зина, Зина, Зина…» Как-то досидела около его постели до пяти вечера, начальник отделения выпроводил: «Сидите голодная целый день». Не успела доехать до дома, позвонили — умер. Я орала на всю квартиру. Подготовиться к смерти невозможно.

-Самый тяжелый характер в ЦДКА?

— Много было ребят с «нюансами». Про Башашкина я говорила. Но самым сложным был Никаноров. Вратари все чудные, а у того еще жена была с приветом. Ревновала его даже к мужчинам. Она рано умерла, правда. Никанор был нелюдимый, в жизни никто у него дома не был, жена его никуда не выпускала. Раз дошло до нелепицы: как ехать на игру, автобус всех собирает. Не важно, есть у тебя машина, нет ли. Да свою имели только двое, Водягин на «Волге» да Никанор на маленьком «Москвиче» ездил.

И вот в день матча с «Динамо» Никанор решил ехать со своей Таганки до «Динамо» на машине. Смотрю на разминку: в ворота встает Бобков, третий вратарь. Что такое?! Потом команда на игру выбегает, вратаря вообще нет. Уже построились, цветы вручили, — и только тут несется на поле Никаноров. Бутсы на ходу зашнуровывает. За пять минут ему «Динамо» два гола всадило — потому что не готов… Так 0:2 проиграли.

-Скандал.

— Сидим в автобусе. Наши злые, как собаки. Входит Бобков с женой. Говорю: «Ты что это вышел на разминку-то?» — «Игру начинать, а Никанора нет. Чанов в больнице, я один остался…» Потом выяснилось: Клава, жена, приказала Никанорову ехать своим ходом. А раз Клава сказала — тут уж не поспоришь. Я руками всплеснула: «Он с ума сошел, к „Динамо“, на машине?!» — но тут Валя Федотова меня оборвала: «Тебя забыли спросить!»

-Нашли, что ответить?

— Огрызнулась: «Не с тобой разговариваю, а с Бобковым…» У Федотовой ко мне какая-то неприязнь была. Хоть я как-то даже ночевала в их доме, в Ногинске. Вот она была самым сложным человеком на моей памяти.

-А Григорий Иванович?

— Молчун. Лишний раз не подойдет. Это не Слава Соловьев, не Водяжка, не Демин… С этими-то в «дурака» сыграть можно было на щелбаны. А Григорий Иванович — другая каста. Правда, боялся всех и всего. Особенно — собак. Если ребята хотели, чтобы Григорий Иванович упал в обморок — подкрадывались сзади и лаяли. Тот сразу бледнел. Вот перед ударами страха не было — как только его по ногам не хлестали. Нога, кстати, была 45-го размера.

Жена его, Валентина, всеми командовала. Новый игрок придет, новая жена — все ждут резюме от Валентины Ивановны. Как она скажет, так и будет. Недавно вот Чистохвалова умерла, так она мне говорила последние годы: «Даже не знала, что ты такой хороший человек!» Я отвечала: «Почему вы тогда приняли меня в штыки?!»

-Действительно, в штыки?

— Конечно! Вообще жены новых людей плохо принимали, а тут появляется: намного их моложе, модная, на язык острая…

-И красивая.

— Об этом я умалчиваю. Сейчас, в 80 лет, об этом говорить неприлично. Хотя мне говорят: «Вам семьдесят, наверное, есть?» Я говорю: «Беру!»

-Не зря с вами сам Аркадьев советовался.

— Мы с Аркадьевым были друзья! Звал меня: «Зинаида Ивановна, на прогулку!» Как-то Демин, Башашкин и Алексей Григорьевич после бани где-то задержались. Мой-то раньше всех пришел, а те двое решили добавить. Закончилось тем, что какого-то полковника вытаскивали из такси и передрались. Начальник ЦДКА поехал их вызволять.

День спустя гуляем с Борисом Андреевичем. Спрашивает: «Зинаида Ивановна, а где был Алексей Григорьевич вчера? Он почему-то на тренировку не пришел…» Я начала нахально врать: «Он на дачу теплые вещи дочке повез». Хотя дачи у нас еще не было. Но Аркадьев воспринял. Он всех по имени-отчеству называл, спрашивает про Демина: «Не знаете, где Владимир Тимофеевич был?» — «Не знаю. Наверное, тоже детские вещи повез…»

Вскоре Демин еще проштрафился, меня Аркадьев опять зовет гулять: «Хочу с вами посоветоваться, Зинаида Ивановна. Кого ставить на матч — Петюньку Пономаренко или Володю Демина? Владимир Тимофеевич уж больно много водки пьет…»

-Кого посоветовали?

— Говорю: «Знаете что, Борис Андреевич? Петюня, может быть, и сыграет. Но — не так, как Демин. Раз он виноват, то выложится как никто!» Потом было интересно, как Аркадьев поступит. Уже на стадионе слышу: «Одиннадцатый номер — Владимир Демин!» Я была очень горда.

Мы с Аркадьевым не только о футболе говорили. Ему было интересно со мной беседовать на любую тему. Я же два года отдала училищу Малого театра. Но состав не определяла. И как Зина Дементьева сказать не могла.

-Как она говорила?

— «Мы с Колей в „Спартаке“ играть не будем!»

-А Бескова Валерия Николаевна состав не определяла?

— Костя был суровый человек, вряд ли он слушал бы Леру. Я с Бесковым была знакома еще до того, как он женился. Артисточек очень любил — еще до Леры встречался с певичкой Ниной, моей приятельницей.

-Почему вы артисткой не стали?

— Алексей Григорьевич объявил: «Мне артистка дома не нужна, нужна жена!» И я ушла из училища, ничего не закончив. Остался только большой круг знакомых. Например, Эмиль Теодорович Кио. Все вокруг знали, что я из артистического мира.

Почему-то из всех жен Аркадьев меня выделял. К кому-то с юмором относился, как к Тамаре Пономаревой. Симпатичная девушка, но с совершенно разными глазами. Так Борис Андреевич ее называл: «плохой кадр из американского кинофильма». А многих вообще не замечал!

-Кого?

— Никанорову — в первую очередь. Она из Володьки сделала не пойми что. Тот после снова неудачно женился, детей разогнал…
«ПУСТЬ УХОДЯТ ЛЕВИН И КОГАН»

-Машина у вас какая была?

— Только в 70-х появились «Жигули». Сыну потом досталась. А прежде такси стоило копейки, да и автобус ЦДКА нас постоянно возил. Хотя были пижоны — вроде Севы Боброва. Любил менять машины. Одна его бордовая «Волга» с крышей другого цвета чего стоит.

-Футбол смотрите?

— Нет игры ЦСКА, чтобы я пропустила. И смотрю, и болею. Кстати, Карвалью мужа напоминает. Сейчас вспомнила смешной случай: летом ребята уезжали в Сухуми и выгорали так, что возвращались блондинами. Как-то играют с «Зенитом», а там капитан — Левин-Коган. Абсолютно лысый. И они подрались с моим мужем. С трибуны смотрелись как два блондина. Уже смешно. Так судья выгнал обоих, а трибуны скандировали: «Зачем троих выгонять? Пусть уходят Левин и Коган! Гринина оставьте!»

-Александр Прохоров мне рассказывал, как в ресторане футболисты оставили за столом вашего мужа спящим, а сами сбежали. Чтобы Гринин, человек скуповатый, расплачивался за всех.

— Прохоров мужа почему-то считал «миллионерщиком», так и называл. Необычный был человек. И женился необычно.

-То есть?

— На метательнице то ли молота, то ли ядра из общества «Динамо». Дли-и-и-нной такой… А сам он начал играть за ЦДКА с 45-го года, когда команда еще была деревенская. Настоящий ЦДКА только начинали набирать. И всенародная любовь началась с 45-го года, прежде людям было не до этого. В 47-м году Аркадьев Прохорова отсеял. Тот поддавал частенько, да и игрок был — не ах… Грубоватый, авторитетом не пользовался никаким. Особенно после той женитьбы.

-Ваш муж всю карьеру отыграл под седьмым номером?

— Пятнадцать лет. Мог бы написать книгу — «15 лет на правом краю». Про него стихи складывали: «Вот мчится смелый и упорный Алеша Гринин, наш герой, он памятник себе воздвиг нерукотворный одною правою ногой…» Очень много стихотворений ему посвящали. Где-то у меня отложены.

-На знаменитых вечеринках в «Арагви» вы присутствовали?

— Всегда. Мы про эти посиделки говорили: «Идем к Лукичу». Это был директор ресторана «Арагви». Меня заранее отправляли, чтобы стол накрыли. Лукич встречает: «Ай, дорогая! Ох, золотая! Смотри сама, совсем нет места. Шапорин с Козловским гуляют, разве что на шею к себе могу посадить. Приходи через полчаса…» Я вышла, из садика глянула в окно, проверила — действительно сидят Шапорин и Козловский. Но Лукич настолько любил футболистов, что, если места не было, накрывал нам в красном уголке. Чудесный был человек.

-Самый памятный вечер?

— Два таких: 30-летие Гринина и Ныркова. Юре, помню, подарили бутылку коньяка с надписью: «Выпить в пятьдесят!» «Арагви» мы любили больше всего. А вот Бобров признавал только «Асторию»…

В «Асторию» меня Гринин первый раз пригласил. Сказал: «Выпьем за дружбу, а там будет видно!» Через месяц расписались. Как-то на дне рождения Ныркова Леша стал открывать цимлянское — и облил все платье Саниной, жены Боброва.

-Испугался?

— Страшно испугался. Говорит: «Моя жена вам новое сошьет, не волнуйтесь!» Досидели мы до утра, вызвали такси. Едем по Москве, Бобер на улице Горького говорит: «Остановить!» Сидим в машине, ждем. Я, Леша и Санина. Только наш счетчик тикает. Санина — вне себя: «Куда он делся?!» Гринин пошел его искать и тоже пропал. Санина на месте усидеть не может, а я говорю: «Что волнуешься? Скоро метро откроют, нам с тобой в один дом — а ребята потом доберутся…»

-Что ответила?

— Она заикалась очень сильно: «Н-н-ет, п-п-усть они сначала за т-т-такси заплатят». Потом, смотрим, бредут наши. В ресторане сидели, оказывается.

-Санина действительно была красавица?

— Интересная женщина, стильная. Гладкие волосы, глаза почти японские.

-Подарки от болельщиков в вашем доме сохранились?

— Раньше это как-то было не принято. Подарки были от маршалов. Тимошенко преподнес серебряные часы с тремя крышками. Но в тяжелые времена, когда не работали, продали. Потом очень жалела. Золотые часы были от Булганина. Кто-то нам подарил ленинградский телевизор, винтовку вручили на банкете. Со словами: «И вам как снайперу винтовку вручаем мы от ЦДКА».

Юрий ГОЛЫШАК

[Филипп Папенков]

https://cska.in/football/news/text/3...nad-spartakom/

Воспоминаниями о рекордной серии ЦСКА-1998 поделился бывший полузащитник армейцев, один из лидеров тогдашней команды Олега Долматова. Сегодня он работает с юношеской сборной России.

— Не расстроитесь, если падет достижение, продержавшееся 15 с лишним лет?

— Конечно, нет! Какие могут быть обиды? Тем более на родную команду. Я еще понимаю, если бы на нашу серию посягал кто-то другой. А тут сам ЦСКА. Да и вообще на то они и рекорды, чтобы их бить. Так что буду только рад.

— Часто вспоминаете те 12 побед при Долматове?

— А как иначе… Это лучшие годы в карьере. Когда заходит разговор об игроцком прошлом, то понимаю: именно пребывание в той команде — самый яркий отрезок. Золотые воспоминания…

— Со многими игроками того ЦСКА поддерживаете связь?

— Большая группа ребят так или иначе связана с футболом, и мы всегда на связи. Часто пересекаемся по работе, контактов не теряем. В первую очередь, с теми, кто работает в структуре ЦСКА, — Гришиным, Минько, Боковым, Варламовым, Корнауховым. Семак трудится в Петербурге, Филиппенков тоже в «Зените». Правда, в пензенском.

— А с Олегом Долматовым общаетесь? Как у него дела в Новороссийске?

— Не общаемся… Но я очень внимательно слежу за выступлениями его «Черноморца» во втором дивизионе.

— Матч со «Спартаком», когда вы победили 4:1, стоит в той серии особняком…

— Да, ведь это была первая победа армейцев над красно-белыми за долгие годы. Она оставила заметный след — и в истории, и в нашей дальнейшей судьбе: тот успех придал сумасшедший заряд уверенности!

— Вы тогда отметились дублем в ворота Филимонова. Матч состоялся 26 сентября 1998-го, а голкипер до сих пор в строю, да еще и вернулся в премьер-лигу. Удивляет?

— В современных реалиях это уже не сенсация. Вратари сегодня часто держат планку до 40 лет, а некоторые и дольше. Самое главное — находить внутреннюю мотивацию. Раз продолжают играть — значит, она есть. И, понятное дело, люди следят за собой по максимуму, ведь требования к профессионалам с каждым годом только растут. Не будешь им соответствовать — кому нужны твои регалии и былые заслуги?

— Пересмотрел обзор того матча с красно-белыми. Владимир Перетурин называет долматовский ЦСКА чисто английской командой, хвалит защитников, которые активно подключаются к атакам, поражается великолепной физической готовности.

— Мы ведь тогда вообще стали первооткрывателями, перейдя на зонную оборону в линию. Крайние защитники смело шли вперед, и это давало результат. Вся команда была единым целым. Во всех смыслах.

— И соперники поначалу, наверное, не могли освоиться?

— Да, другие команды на ходу перестраивались, искали пути противодействия. Но до конца сезона никто так и не смог справиться. К слову, все наши 12 побед подряд уместились в один чемпионат. В отличие от нынешней серии команды Слуцкого, которая растянулась на два сезона.

— А самим армейцам было тяжело перестроиться на новую модель игры?

— Еще как, сложностей хватало. Все было непривычно. Благо мы приступили к этой перестройке между кругами, и было время освоиться, вникнуть. А уже в официальных матчах дорабатывали, шлифовали.

— Долматов, сменив Павла Садырина, использовал новую тактику. Но игроки ведь остались те же, и вряд ли одной новой схемы было достаточно для такого рывка. Значит, атмосфера в коллективе тоже заметно улучшилась?

— Все вместе срослось. Мы и при Садырине по подбору игроков претендовали на многое, но разные обстоятельства мешали. И так случилось, что опустились чуть ли не в самый подвал таблицы. А когда пришел Олег Васильевич, дела пошли в гору, пришли победы. Когда выигрываешь матчи один за другим, уверенность растет, сплоченности все больше. Да, те времена действительно вспоминаются с особой теплотой…

— То есть с каждым следующим матчем обстановка все улучшалась?

— Конечно, а уж когда впереди замаячил «Спартак» и стало реально его догнать… Мы ведь в итоге на три очка от красно-белых отстали. Эта погоня дополнительно подхлестывала.
НАТХО ДОБАВИТ ГЛУБИНЫ СОСТАВА

— Тот ЦСКА и нынешний хоть чем-то похожи?

— Да как тут сравнишь… У нас не было такого количества игроков уровня сборных. Не было иностранцев. Какие-то легионеры приезжали, но на фоне тех зарубежных мастеров, что играют в России сегодня… В 90-е по-настоящему звездным варягам делать у нас было нечего. Но каждая эпоха хороша по-своему. И приятно вспоминать, как мы за счет своих ребят сумели создать команду, которая в чемпионате России выглядела просто классно. Сегодня все иначе, ЦСКА — это уже настоящий европейский клуб.

— Как раз отсутствия зарубежных мастеров и не хватило тогда красно-синим на международной арене? Разгром от «Мольде» клубу припоминают по сей день …

— Если говорить профессионально, то нам тогда просто не хватило глубины состава. Успешно играть на два фронта теми силами, что имелись, было нереально. Условно говоря, замены во время матча должны усиливать игру, а этого не происходило. Нас не хватило на Лигу чемпионов чисто физически.

— Ходили слухи, что за то поражение в Норвегии футболистов жутко штрафанули. Чуть ли не все премиальные за серебро предыдущего чемпионата пришлось вернуть. Правда?

— Устройство футбола в те годы ничем не отличалось от жизни в остальных сферах. А что такое 90-е, многие помнят… И порой мы действительно встречались с ситуациями, когда нам просто отказывали в выплате честно заработанных денег.

— Вы были классическим диспетчером. А еще потрясающе исполняли штрафные. Опять же «Спартаку» так в 98-м забили. Сейчас в ЦСКА появился во многом похожий игрок — Натхо. Можно ли сказать, что подобного исполнителя как раз и не хватало Слуцкому в последнее время?

— Израильтянин — игрок очень хорошего уровня. У него есть свой стиль, он действительное классно исполняет «стандарты». А вообще это как раз то, о чем я сказал: накануне старта в Лиге чемпионов необходимо иметь глубину состава. У ЦСКА с этим были проблемы.

— Дзагоев будет прямым конкурентом Натхо за место в составе? Или Алан все-таки игрок немного другой формации?

— В центральной зоне конкурировать между собой у ЦСКА будут абсолютно все. Матч на матч не приходится. А мы ведь помним, что Дзагоев нередко играл даже опорного полузащитника. Не исключено, что Слуцкий снова прибегнет к такой практике.

— Сейчас и Витинью на глазах прибавляет…

— Период адаптации по логике у него уже должен заканчиваться. Да и гол в ворота «Торпедо» может стать мощным подспорьем. Бразилец ведь совсем молодой парень.
В БЛИЖАЙШИХ ПЛАНАХ — ИЗБЕЖАТЬ СВОЕГО БЕЛФАСТА

— ЦСКА может установить новый рекорд в матче с «Тереком» — это тоже не чужой вам клуб. Симпатии к грозненцам по-прежнему испытываете?

— Я за всеми своими бывшими командами слежу. И за «Шинником», и за «Зенитом». Интересно, кто как развивается. И я очень рад за грозненцев: у клуба появилась необходимая инфраструктура, великолепный стадион. С финансами, я так понимаю, тоже все в порядке. То есть созданы все условия для прогресса.

— За путевку в еврокубки команда Рахимова поборется?

— Думаю, именно такую задачу «Терек» перед собой и ставит. Ведь наша победа в Кубке России остается наивысшим достижением клуба по сей день. А прошло уже 10 лет. Понятно, что руководство Чечни хочет снова видеть свою команду в числе представителей страны на международной арене.

— И немного о делах юношеской сборной. Сейчас много говорят о том, что Капелло будет курировать все национальные команды. Какие-то беседы на эту тему с руководством РФС, с самим доном Фабио уже велись? Или сейчас не до этого?

— Насколько понимаю, пока идут консультации. Думаю, как только придут к чему-то конкретному и выработают какое-то направление, мы вместе соберемся, и нам все расскажут.

— В ближайших планах у вашей команды отборочный раунд Euro -2015 U -19…

— Да, играем в октябре. В соперниках — Чехия, Северная Ирландия и Фареры. Если займем в группе первое или второе место, то выйдем в элитный раунд. Там будет ждать еще одна группа, из которой дальше пройдет только победитель. Финальная часть пройдет в Греции.

— Вы ведь работаете, по сути, с той же командой, что выиграла чемпионат Европы для 17-летних? Митрюшкин, Ходжаниязов…

— По большей части это те же ребята. Но есть и новички. Все получат шанс проявить себя.

— Главная опасность на данном этапе исходит от чехов?

— И от Северной Ирландии, где и пройдут все матчи. При своих зрителях эта команда даст бой любому сопернику, так что будет очень сложно, Но, надеюсь, избежим своего «Белфаста».

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/player...ko_Leonid.html


Леонид Назаренко / Leonid Nazarenko (Леонид Васильевич Назаренко/Leonid Vasilyevich Nazarenko)

СССРСССР - Нападающий, тренер.

РоссияРоссия.

Родился 21 марта 1955 года.

В 70-е годы нападающему СКА из Ростова-на-Дону Леониду Назаренко предрекали хорошее будущее. В 18 лет он дебютировал в высшей лиге, в 21 год – бронзовый призер Олимпиады. С 1976-го игрок основы ЦСКА. Все изменила тяжелейшая травма, полученная в 1979 году. Назаренко в 24 года был вынужден прекратить карьеру игрока. Сейчас все прекрасно знают его как тренера.
Leonid Nazarenko
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:

Творец командного успеха (Александр Гуляев) (2003-01-09)

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

3-е место на Олимпиаде 1976 года

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 8 матчей, забил 1 гол.

Первый матч: 10.03.1976 с Чехословакией 2:2
Последний матч: 29.07.1976 с Бразилией 2:0
(в т. ч. сыграл 2 матча, забил 1 гол за олимпийскую сборную СССР).


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1973 СКА (Ростов на Дону, СССР) 2 0
1974 СКА (Ростов на Дону, СССР) (D-2)24 (D-2)1
1975 СКА (Ростов на Дону, СССР) 29 8
1976 (весна) ЦСКА (Москва, СССР) 6 4
1976 (осень) ЦСКА (Москва, СССР) 15 3
1977 ЦСКА (Москва, СССР) 19 2
1978 ЦСКА (Москва, СССР) 13 3
1979 ЦСКА (Москва, СССР) 22 3
ИТОГО в D-1 106 23





Главный тренер команды СКА Хабаровск (1984 - 1986).
Тренер в ЦСКА Москва (1988, 2000).
Главный тренер клуба «Чайка-ЦСКА» Москва (1989).
Главный тренер в ЦСКА-2 Москва (1991 - 1992).
Главный тренер клуба «Кубань» Краснодар (1993 - 1994).
Главный тренер клуба «МЧС-Селятино» Селятино (1995 - 1997).
Главный тренер клуба «Торпедо-Виктория» Нижний Новгород (1998 - 1999).
Главный тренер клуба «Иртыш» Павлодар, Казахстан (2001).
Главный тренер клуба «Динамо» Махачкала (2002 - 2003).
Тренер в клубе «Кубань» Краснодар (2004).
Главный тренер клуба «Кубань» Краснодар (2004).
Главный тренер клуба «Спартак-МЖК» Рязань (2005).
Главный тренер клуба «Динамо» Махачкала (2006).
Главный тренер клуба «Кубань» Краснодар (2007).
Главный тренер клуба «Терек» Грозный (2007-...).

ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia

Прочитать про игрока на сайте Википедия

Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/player..._Valentin.html


Валентин Николаев / Valentin Nikolaev (Валентин Александрович Николаев/Valentin Aleksandrovich Nikolaev)

СССРСССР - Нападающий, тренер.

Родился 16 августа 1921 года.

Умер 9 октября 2009 года.

Правый полусредний нападающий «Команды лейтенантов» в истории отечественного спорта оказался несколько в тени своих партнеров по атаке ЦДКА Григория Федотова и Всеволода Боброва, ставших легендами. Сложно понять, почему получилось именно так, поскольку по результативности Валентин Николаев не уступал ни тому, ни другому, а по количеству завоеванных титулов значительно опередил обоих. Работал тренером молодежной сборной СССР. Под его руководством она дважды становилась чемпионом Европы.
Valentin Nikolaev
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:

Судьба настоящего футболиста (неизвестен неизвестен) (2002-12-31)

Дважды заслуженный (Вячеслав Юденич) (2002-10-15)

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

ЦДКА/ЦДСА Москва, СССР:

Чемпион СССР 1946, 1947, 1948, 1950, 1951 годов
Обладатель Кубка СССР 1945, 1948, 1951 годов



ЛИЧНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Призы бомбардира:

Член Клуба Григория Федотова.



Символические сборные:

Входит в список 11 лучших футболистов чемпионата СССР 1948, 1949, 1950, 1951 годов (Список 11 лучших 1948 - 1959 гг)



ТРЕНЕРСКИЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

В составе молодежной сборной:

Победитель молодежного чемпионата Европы 1976, 1980 годов.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 2 матча.

(в т. ч. 2 матча - за олимпийскую сборную СССР).
Первый матч: 20.07.1952 с Югославией 5:5
Последний матч: 22.07.1952 с Югославией 1:3
Также за сборную СССР сыграл в 9 (забил 3 гола) неофициальных матчах.


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1940 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 24+1 6
1941 ККА (Москва, СССР) 0+9 0+2
1942
1943
1944
1945 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 22 11
1946 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 22 16
1947 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 24 14
1948 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 22 10
1949 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 18 6
1950 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 30 9
1951 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 25 7
1952 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 0+3 0+1
Команда г. Калинина (Тверь(Калинин), СССР) 4 2
1953 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 0+6 0+1
ИТОГО в D-1 200 83

Чемпионат 1941 года не завершился из-за войны.
В 1952 году команда ЦДСА была расформирована, в 1953 команда МВО была расформирована.




ПЕРИОД КЛУБ СТРАНА ..
1964 - 1965
ЦСКА Москва
СССР тренер
1967 - 1968
СКА Хабаровск
СССР тренер
1969
Сборная вооруженных сил СССР
1970 - 1971

Сборная СССР

1970 - 1973
ЦСКА Москва СССР тренер
1974 - 1985

Молодежная сборная СССР


ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia

Прочитать про игрока на сайте Википедия
Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу

[Юрий Голышак, Александр Кружков]

https://cska.in/football/news/text/1...azbitoy-guboy/

Мы сидели с капитаном ЦСКА-91 на берегу пруда. Разговаривать с таким человеком легко и приятно. Даже когда под боком голосят спартаковские болельщики в ожидании матча с "Локомотивом" - разбавляя гомоном и вялым мордобоем томность летнего вечера.

У Дмитрия Кузнецова, игравшего на чемпионатах мира и Европы, рассказов хватило бы еще на целую ночь. Но холодало.

* * *

- Вы настолько моложавы - могли бы играть до сих пор.

- Не смог бы, футбол уж очень быстрый стал. С выносливостью у меня проблем нет, да травм многовато. Летом за ветеранов играю пять раз в неделю. Как зовут на День металлурга или шахтера - высылаем прайс-лист.

- Все в команде получают поровну?

- Конечно. Если далеко ехать - каждому от 500 долларов. Если Подмосковье - 10 тысяч рублей за матч. Вчера вот в Шатуре играли. Или в Коврове? А сегодня - уже в Домодедове.

- Вы же и за "Артист" играете?

- Я там играющий тренер. Хорошая команда. Сколько выездов за полтора года - ни с кем не договаривались. Обычно ветераны едут играть - и заканчивается все 5:5 или 6:6. А у нас все по-честному.

- Что вас огорчает в сегодняшней жизни?

- Неустроенность. Не могу найти работу. Были две попытки - но больно уж странные люди на пути встречались. Первак, например. До сих пор не пойму, за что меня выгнал. Я был вторым тренером в челябинском "Спартаке", зато с лицензией - вместо Гены Морозова ходил на пресс-конференции, подписывал протоколы. Может, просто деньги у Первака закончились. Он ведь откуда их брал?

- Откуда?

- Первак тогда был еще и гендиректором московского "Спартака". Перекладывал из одного кармана в другой. Мне платил 3 тысячи долларов. Подъемные так и остались должны.

- Подали б на КДК.

- Так все неофициально было оформлено, чтоб от налогов уйти. Кстати, во многих испанских клубах это обычная практика.

- Последнее ваше место работы - "Нижний Новгород", где провели всего два месяца.

- Игорь Егоров, судья, зазвал. Зарплату я попросил такую же, как в Челябинске, - три тысячи долларов. А около команды один фээсбэшник крутился, вот он воду мутил постоянно. Говорит: "Почему мы должны тебе столько платить? Знаешь, сколько я получаю?" Меня это не волнует, отвечаю. Я же не спрашиваю, откуда у тебя "мерседес". И вот однажды сидим на Тишинской площади в ресторане, обмываем "Золотую мантию" Егорова. Договорились завтра на вокзале встретиться, отправлялись в Кисловодск на сбор. Не успел до дома доехать, часа не прошло - звонок с мобильного Егорова, но говорил тот фээсбэшник: "А ты у нас уже не работаешь. Убрали мы тебя".

- Что Егоров?

- Егорова вскоре видел - как будто ничего между нами не было. Зато потом из Нижнего пришли новости, что я пьяница и наркоман.

- Вот так фокус.

- У Валерия Шанцева есть водитель - страшный болельщик ЦСКА. Рассказал: "Когда тебя убрали, Шанцев мне говорит - что за тренера взяли? Алкоголик, наркоман. Мне все доложили…" - "Валерий Павлинович, да Кузнецов не пьет!"

- Ни разу в жизни не напивались?

- Если сильно - может, пару раз в год. Наиграешься в футбол, с ребятами сядешь - и две бутылки пива тебя "убирают". А когда Валерка Брошин умер, пил - но не брало. Когда Миша Еремин погиб, то же самое было. В Архангельском пошли на реку, расселись на пригорке. Все по одному. Кто водку взял, кто - шампанское. И не пьянели.

- Тренерский опыт у вас небольшой, но противоречивый.

- Да, всякого повидал. В Челябинске подписали Димку Скоблякова. Первый его матч, в перерыве влетает в раздевалку Первак: "Где этот... Как его? Которого купили?" Отыскал его - и давай орать. Насилу выпроводили. Димка после матча сказал: "Я в этой команде играть не хочу". Первак - крайне невоспитанный человек. Особенно когда выпьет. Во время матча названивал Морозову и давал указания по составу.

- В вашей команде играл Торбинский. Видели, что у парня большое будущее?

- У Димки огромные проблемы с коленями - нет двух менисков, дважды крестообразные связки рвал. А челябинское искусственное поле - форменный бетон. Еще и вздувшееся. Торбинский после каждой игры просил два дня отдыха. Дали ему щадящий режим: "Чувствуешь, что можешь - тренируйся. Нет - лечись". Умоляли Федотова не увозить Димку, но не послушал. Сказал: "Беру его двенадцатым. Будет у меня первым запасным". Пооббился бы в Челябинске - сейчас бы еще лучше играл.

- Галямин когда-то торговал бульонными кубиками Gallina Blanca. Вы к походу в бизнес не готовы?

- Галямин бросился в авантюру - а его подставили. Украли фургон, а на Диму списали. У Корнеева был ресторан в Барселоне, "Красная площадь". Быстро прогорел, никто не ходил. Я пытался испанское вино в России продавать. Когда играл в "Алавесе", у нашего президента были винные погреба. Лучше этой "Риохи" в Испании ничего нет. Бутылка там стоит доллар - но у нас пришлось бы немыслимую цену выставлять. Заглохла идея. Позже думал открыть в Москве представительство Armani - в Барселоне дружил с директором магазина, где одевались Ромарио и Стоичков. Нас было четверо, от каждого требовалось вложить миллион долларов.

- У вас был миллион?

- Около того. Но управляющий сказал, что хочет получать прибыль с первого дня. А нам пришлось бы по миллиону отбивать черти сколько. Решили не ввязываться.

* * *

- Помните свой последний профессиональный матч?

- В Астрахани - с "Черноморцем". Я даже гол забил, правда, записали его на Мамедова. Готов был еще пару лет отыграть, но убивало отношение молодых. Необязательные, ленивые, могли на тренировку прийти поддатыми, - а на тебя, ветерана, потом и укажут: что происходит? Их бы рублем наказать - но деньги команде не платили.

- Многие вам остались должны?

- Ох! Начиная с тульского "Арсенала" - и заканчивая Челябинском. В Туле сунули какой-то странный лист прямо перед игрой: "Срочно подписывай, иначе на поле не имеешь права выходить". Я и не взглянул, что они там накалякали. Зарплату за полгода получил один раз.

- Вы - человек откровенный. Бывало, что жалели о сказанном?

- У меня от этого все беды - правду говорю в лицо. Хоть некоторым говорить надо: самому близкому товарищу недавно сказал, что он подонок, и общаться с ним больше не собираюсь. Когда у меня все в порядке было - он рядом. Даже "мерседес" ему подарил. А как плохо стало, попросил об одной вещи - он телефон отключил. Поменял номер.

- Когда-то вы "мерседесы" дарили. На чем сейчас сами ездите?

- На отцовском Hyundai Accent. Нормальная машина.

- Есть человек, с которым дружба сошла на нет - и вам очень жалко?

- Юрка Савичев. В одном дворе на Ленинском проспекте выросли. Учились в одной школе, из-за него в "Торпедо" хотел перейти, а теперь не общаемся. Самое интересное, не ссорились. Когда он приезжал из Германии, с другими людьми общался. Я звоню - трубку не снимает. Через Колю, брата, передаю - давайте посидим старой компанией? Ни ответа ни привета.

- И семья у вас распалась.

- Зато новая сложилась. Развелся в 2002-м, год назад снова женился. Бывшей супруге оставил квартиру в Барселоне, а московскую, на Рублевке, поделили.

- Из-за чего развелись?

- Много причин. Возвращаться из Испании со мной не захотела. Когда я уехал в ЦСКА, отдала сына в интернат под Валенсией. Мы 16 лет вместе прожили, а потом еще четыре - в одной квартире. Уже разведенными, в Москве. Не лучшее время.

- Можно было и запить.

- Я не тот человек. Можете написать - я никогда не похмеляюсь. Проще перетерпеть, и через три часа станет хорошо. Главное, свежий воздух, прохладный душ и чаек.

Много браков у нашего поколения распалось. Хоть есть крепкие семьи - как у Малюкова, Татарчука… Масалитин, например, развелся. Живет в Белгороде. Берет в Москве одежду - там продает. Фокин приезжал в Москву, говорит: "Как же мечтаю сюда вернуться". Работает сборщиком на заводе "Фольксваген".

- Сын чем занимается?

- Устроился в турагентство. Ему надоело в России, хочет жить в Испании.

- В той самой квартире?

- Ту самую они продали, купили похуже. А на вырученные деньги жили. Поступили так же, как владелец "Эспаньола" Хосе Мануэл Лара - тот снес старинный стадион в центре города, построил на окраине. Выручил солидную сумму на разнице. Уникальный был дед, приехал когда-то в Барселону нищим. Создал самое крупное издательство в Испании - "Планета книг". Приходил в раздевалку, на боку пистолет. Если с "Барселоной" играем, доставал его: "Проиграете - всех перестреляю". Но когда вернулись в примеру, прямо в раздевалке по два миллиона песет раздал. Около 30 тысяч долларов каждому. Открывал дипломат, оттуда доставал пачки.

- Еще с одним президентом, Евгением Гинером, у вас отношения не сложились.

- Да у нас прекрасные отношения! Просто однажды он предложил в ЦСКА поработать детским тренером, зарплата - 500 долларов. Отказался, конечно. Гинер сказал: "Я два раза не приглашаю". Но вскоре позвал снова - куда хочу, хоть в селекционный отдел, хоть в школу.

- Что смутило?

- Я тогда рвался взрослым тренером поработать. А сейчас те, кто ребятишек в армейской школе тренирует, получают две тысячи евро.

- Согласились бы?

- Да. Только Гинер уже не зовет.

- Если б все вернуть лет на пятнадцать назад, - какой собственный поступок точно повторять не стали бы?

- Не ходил бы в казино.

- Играли, как Соломатин?

- Не так, конечно. Вы мне льстите. Но нравилось это дело, а родители ужасно переживали. Даже не разговаривали со мной. Однажды сутки там просидел - между прочим, отличный способ сбросить вес. Уходите на два дня в казино. Возвращаетесь - минус пять килограммов. Нервы, не ешь ничего. А сегодня - никакого интереса. Само собой прошло.

- Да и ходить некуда.

- Не смешите. В Москве есть места.

- Что можете сказать людям, которые подсели на казино или автоматы?

- В один день они потеряют все - друзей, любимых. Испортят отношения со всем миром, могут дойти до петли. Женька Кузнецов в Швеции на ставках спустил все. Вася Кульков в Португалии тоже на казино подсел. Боря Деркач в Венгрии так проигрался, что вынужден был ствол в руки взять. Поучаствовал в вооруженном разбое и получил 11 лет тюрьмы.

- Ничего себе история.

- А в 80-е, когда ЦСКА тренировал Морозов, Деркача к нам из Киева привезли. Он поддать любил. Отпустили на два дня - вернулся через неделю. Морозов тут же собрание устроил: "Ну, Боря, где был?" - "На свадьбе у друга задержался". - "И о чем ты думал?" - "Как там команда, ребята без меня…" - "Пошел вон!" Боря в дверях успел ситуацию испортить окончательно: "Я ж не пью, у меня давление маленькое. У Валерия Васильевича спросите, вы же дружите с ним!" Мы все полегли.

- Морозова боялись?

- На разборах сидели по углам - лишь бы на тебя глазами не наткнулся. Как-то Мох в игре с "Динамо" мяч потерял, Морозов вскочил - и к бровке: "Мох! Мох!" Тот не выдержал, обернулся: "Да пошел ты на …" Морозов от неожиданности на лавку присел - а потом в раздевалке говорит: "Ребята, я все понял. Если меня Мох посылает, я вам вообще не нужен".

- В чем слабое место этого тренера?

- Очень был закрытый человек. Мы больше с Бубукиным общались, его помощником, чем с Морозовым.

- Бубукинские приколы помнятся?

- А вам газеты хватит - все описать?

- Хотя бы один.

- Морозов уехал в сборную на три недели, готовиться к чемпионату мира. Бубукину оставил конспекты. И вот мы бегали по этим бумажкам. Хохмачей у нас много - сделали пять отрезков, говорим: "Надо б, Борисыч, за хорошую работу премию" - "Правильно!" Берет конспект - и снизу отрывает кусок. Уже легче. Дальше бегаем, кричим: "Борисыч!" - "Понял". Снова отрывает.

- И как играли?

- Морозов вернулся - мы сразу три матча слили. У него глаза на лоб: "Ты что тут с ними сделал?!" Кто-то голос подал, сдал Бубукина: "Да он конспекты отрывал…" Борисыч мог любую ситуацию разрулить.

- Например?

- У Татарчука день рождения, так они с Брошиным приехали на базу пьянющие. Татарчука выгнали с тренировки, а Броха этого даже не увидел. Оглядывается: "Где Малыш?" - "Проснись. Его отчислили". - "Ах, раз Малыша отчислили - то и я уйду". Три дня потом искали, играть некем было - Бубукин обзванивал приятелей. Привез на матч. Но отыграли как надо.

* * *

- Были люди в ваше время.

- У нас компания была - закачаешься. После игр любили у Татарчука собираться на берегу, в Строгино. Не поверите - 60 человек! Все жен и друзей привозили - и сидели с полудня до двух ночи!

- Собирались все до единого?

- Корнеева не было. Он сам недавно в интервью рассказал - больше с артистами общался. Наши разговоры ему не слишком были интересны. Ребята его недолюбливали, но я Корнеева всегда защищал. Как начинали на него гнать, отвечал: "Что-то вы молчали, когда он забивал".

- На свадьбе Корнеева команда была?

- Два человека - я и Брошин. Через час уехал. Справляли на Якиманке, в первом коммерческом кафе. Нас с Корнеевым интересный момент объединил. Предпоследняя игра 88-го года, с "Гурией" в манеже. Если грузины выигрывают - могут выкарабкаться в высшую. Они привезли "бабок" на команду, а наши товарищи раздали всем, кроме меня и Корнеева. Когда делили, кто-то брякнул: "А этим не надо, все равно не возьмут". Так мы "Гурию" 5:2 хлопнули - Корнеев хет-трик сделал!

- Что в перерыве было?

- По лестнице спускаемся, сзади чудак к Игорю: "Але! Деньги взял, а забиваешь?" - "Какие деньги? Сейчас еще забью…" После отправили Колотовкина деньги возвращать. Очень неудобно было.

- У ЦСКА на Кавказе в те годы приключений хватало.

- Да уж. В 89-м приехали в Кутаиси. Вечером накануне матча заявляются в гостиницу грузины: "Обстановка взрывная. Вон, посмотрите, уже флаг свой, а не СССР. Надо, чтоб вы отдали игру" - "Еще чего!" Договорились на ничью. Они обещали за это три с половиной тысячи рублей. Пора на поле выходить, а денег никто не несет. Решили играть. Я гол забил, 1:0 ведем. Судья из Симферополя левый пенальти поставил, Еремин вытащил! В перерыве Садырин пошел в судейскую, вернулся с разбитой губой.

- Это кто ж удружил?

- Друг его, Реваз Дзодзуашвили, главный тренер кутаисского "Торпедо". Они вместе ВШТ заканчивали. Дзодзуашвили еще к раздевалке нашей подошел, из-за двери кричит: "Деньги взяли?" И тут до нас дошло. Отвечаем: "Ты у своих спроси, привезли нам деньги или нет". Били нас во втором тайме жутко, все ноги исхлестали. Судья только свистнет - ему кулаком в живот. Вдруг видим - мимо нас Еремин бежит. "Ты куда?" - "Посмотри назад..."

- Что было?

- Целая трибуна грузин припустила на поле. Мы - к раздевалке. Если б я упал - конец бы пришел. Затоптали бы. В раздевалке сбросили майки: "Играть не будем, вызывайте ОМОН". Мы-то представители министерства обороны, прилетели на военном самолете. Через 20 минут явились инспектор с Дзодзуашвили, какой-то грузинский министр - умоляли закончить матч. Вышли, дали им гол забить. Напоследок сказали: "Увидите, что с вами в Москве будет".

- Отомстили?

- 8:1 порвали. В Ереване еще был случай. Перед матчем меня отзывает защитник "Арарата" Сукиасян: "Отдайте игру, нам нужно" - "А нам не нужно?" На 86-й минуте сам же Сукиасян мимо мяча махнул - Олег Сергеев убежал и забил гол. Так нашу раздевалку камнями забросали. К милиции обращаемся, а в ответ: "Это мой сосед, как ему потом в глаза буду смотреть?!"

- Самое нелепое предложение отдать игру?

- В Ярославле в 89-м вышли на нас с таким предложением, пообещав взамен автомобильные шины. Тогда они были диким дефицитом. Но мы лишь посмеялись и обыграли "Шинник" - 3:1. Правда, на обратном пути стало уже не до смеха.

- Что стряслось?

- Администратор Виктор Кардивар, который форму и мячи привез на клубном "рафике", сказал после матча: "Кому неохота на автобусе возвращаться в Москву, могут поехать со мной". В машину набились Ерема, Масалитин, Татарчук, Броха, Фока и я. Взяли два ящика холодного шампанского. Один приговорили, и тут наш "рафик" улетел в кювет. Сидевший за рулем солдат-срочник не вписался в поворот. Меня швырнуло в проход, а сверху, как груши, посыпались остальные. Грохот, скрежет, мат-перемат… Наконец остановились. Тишина. И голос Кардивара: "Все живы?" Из "рафика", завалившего набок, вылезали как из танка. Не поверите - машина всмятку, а у нас ни царапины! Оглянулись по сторонам и оцепенели - кувыркались мы возле кладбища.

- А потом?

- Через пару минут смотрим - наш автобус катит. Как же орал Садырин! А мы зашли в салон, держа за пазухой две бутылки шампанского - все, что уцелело. Выпили за второе рождение.

- Повезло.

- Не первый раз, кстати говоря. Когда в 84-м отправились на игру в Ташкент, в наш самолет вскоре после взлета попала шаровая молния. От удара он резко пошел вниз, повалил дым. Это был военный борт, кроме игроков и тренеров ЦСКА - никого. Я обернулся - у всех белые лица, кто-то пригнулся, обхватив голову руками. Садились на одном двигателе. Быстро дали другой самолет. Никто не хотел лететь, но выбора не было.

- Когда-то вас и Харина обвиняли в том, что продали игру владикавказскому "Спартаку".

- Кроме нас еще и Димку Быстрова. А обвинял президент ЦСКА Мурашко. Мы проиграли, я гол с пенальти забил. Как раз вернулся из "Эспаньола", играл здорово. Мурашко сначала говорил, что я за 25 тысяч продал, потом - за 50, в конце дошел до ста. Я ответил: "Вам делать нечего? Остановились бы на одной сумме, давили бы на нее". После Мурашко извинялся. Звонил мне пару лет назад: "Дим, давай заработаем денег" - "С вами, Виктор Яковлевич, можно только потерять".

- Время спустя узнали тайну матча против "Ромы" в 1991-м?

- Конечно. Президента "Ромы" посадили, а на следствии он рассказал - "игру с ЦСКА купил, отдал деньги судьям".

* * *

- Смерть Брошина стала для вас ударом?

- Не то слово. Мы дружили. Жили рядом, вместе на ветеранские матчи ездили. Беды ничто не предвещало. Но получилось как у Садырина - Пал Федорыч сломал ногу, и сразу вылез рак предстательной железы. А Валера прикусил язык, образовался нарост. Очень много курил и пил кофе. Начал я замечать, что пиво берет только теплое. Говорил - горло болит. Когда пошел сдавать анализы, врачи подозревали туберкулез. Оказалось - рак горла. Брошин таял на глазах, сильно похудел. За помощью я обратился к Гинеру. У него друг - академик, специализируется на онкологических больных. Тот сказал: "Ни в Швейцарию, ни в Германию везти не надо. Операцию лучше делать здесь". Но Валеру разрезали - и зашили. Пошли метастазы, ему уже нельзя было помочь. Последние месяцы он не мог говорить. Через жену передавал, чтоб к нему не приезжали. Не хотел, чтобы видели в таком состоянии. Его кот выбросился с балкона. Я читал, таким образом животное берет часть больной энергии хозяина на себя и ценой собственной жизни продлевает ему жизнь…

- Из чемпионского состава ЦСКА ушли многие.

- Кто-то - болел. Витю Янушевского нашли повешенным в Германии, но я в самоубийство не верю. Не такой человек был, чтоб вешаться. Массажист Игорь Посох утонул. Хороший, добрый парень. С ним много забавных историй связано. Обычно именно Игоря ребята в Архангельском за выпивкой посылали. Там рядом с базой было два ресторана. Как-то ушел, час, другой проходит - его нет. Народ всполошился. Кинулись искать - и увидели массажиста на заборе. Он капюшоном зацепился за штырь и повис. Но водку из рук не выпустил.

- К какому разговору с Садыриным особенно часто возвращаетесь памятью?

- У нас был конфликт перед чемпионатом мира-94. Он же меня на отборочные матчи почти не вызывал. Потом ему жена Татьяна Яковлевна сказала: "Помирись". Садырин прилетел в Барселону просматривать сборников. Мы поужинали в ресторане, поговорили и все утрясли.

- А ругались из-за чего?

- Отношения испортились после того, как Мурашко обвинил меня в сдаче матча. Садырину что-то "напели", он, видимо, поверил. У меня в "Торпедо-ЗИЛе" был похожий случай. В клубе работал бывший судья Эрзиманов. Увидев меня после проигранного матча "Алании", спросил с усмешкой: "Скажи честно - сколько тебе дали?" Я ему за это чуть рожу не набил. Тогда в "ЗИЛе" вообще странные вещи творились. Шустиков, например, в том матче пьяным играл. По нему еще в раздевалке все было ясно. Говорю Никонову с Ширинбековым: "Вы кого на поле выпускаете? Не видите, человек в каком состоянии?" А они отмахнулись: "Иди, играй". Зато перед кубковым матчем с ЦСКА Никонов на собрании огорошил: "Братцы, нам давно не платят премиальные и зарплату. Давайте отдадим игру?" Что в итоге они там решили, не знаю - но тот матч мы действительно проиграли.

Тот, кто хоть раз продал игру, сразу попадает на крючок. В следующий раз все равно обратятся к нему. Если откажется - будут шантажировать. Мол, не возьмешь, тогда все узнают, как ты в прошлый раз отличился. Так было в тульском "Арсенале".

- То есть?

- Я только-только подписал контракт. Нам играть с нижегородским "Локомотивом", который сражался с "Соколом" за выход в высшую лигу. Местные бандюки, опекавшие "Арсенал", вызвали на разговор. Протянули лист бумаги, где было шесть фамилий. "Они сдавали в Чите, получив по 5 тысяч долларов, и в Нижнем. А сейчас уже дома пообещали бесплатно отдать игру "Локомотиву"". Спрашиваю: "От меня-то чего хотите? Я сдавать не собираюсь". - "Тогда вы с Мамедовым не должны играть. Травму придумайте". Нет, говорю, мы будем играть, и сдавать никто из ребят не станет.

- Чем закончилось?

- Хлопнули Нижний - 2:0. Еще интересный матч был в том сезоне у "Арсенала" в Нальчике. Помните, арбитру Николаю Иванову нос там сломали мобильником?

- Конечно.

- Судейство было кошмарным. Уже на 16-й минуте оставил нас вдесятером. Хозяева долго вели 1:0, но минут за пятнадцать до конца мы ухитрились сравнять счет. Что тут началось! На беговую дорожку выскочили болельщики. Орали Иванову: "Ставь пенальти!" А боковому просто отвешивали пинка и кричали: "Не поднимай флажок!" Как мы отбились, ума не приложу. По пути в раздевалку один из местных джигитов и засадил арбитру телефоном по носу. А Иванов потом в судейской сказал нашим руководителям, что игроки "Арсенала" сдавали матч. Что за бред, думаю? Какая сдача, если в меньшинстве отстояли ничью? Потом, правда, выяснилось, что действительно один негодяй в Нальчике продал игру. Точнее, пытался продать, но не получилось. Спустя неделю он из команды исчез. Убежал к себе обратно на Украину, хотя сезон был в разгаре.

- С тульскими бразильцами ладили?

- По-разному. Вы представьте: идет тренировка, бразильцев - девять человек, а нас, россиян, семеро. Когда играли в "дыр-дыр", мы нередко бразильцев побеждали. Набьем им пяток голов и начинаем издеваться, мячик между ногами пробрасывать. Заканчивалось все мордобоем. А Кучеревский с Аджемом нарадоваться не могли: "Какие бойцы! Какая славная команда! " Карлосу я подарил футболку Бебето, с которым поменялся на чемпионате мира. Так парень заплакал. Я вообще все свои футболки раздарил. Даже чемпионскую. Вот ее хотел бы вернуть.

* * *

- Что за тренировки были у Овчинникова в Нижнем Новгороде?

- Два упражнения больше нигде не встречал. Первое такое - стоим в парах в десяти метрах друг от друга. Один катит мяч, другой, убрав руки за спину, должен упасть и остановить его животом. Упражнение номер два. Каждый игрок стоит на лицевой линии с мячом. Толкаешь его вперед, делаешь рывок, с двух ног прыгаешь в мяч, который отлетает вперед, вскакиваешь, дальше бежишь и опять прыжок в мяч. И так - от ворот до ворот. Ужас.

Зато Овчинников, если что-то обещал, делал. Играем в Волгограде. Первый тайм - 1:1. Борман недоволен: "Хоть одну игру можете выиграть?" Кто-то из ребят подает голос: "Сколько, Викторыч?" - "Да вам сколько ни дай - все равно толку нет". - "Так сколько?!" Он задумался, потом говорит: "Четыре".

- Четыре тысячи долларов?

- Да, каждому. И мы выиграли - 3:2! После матча заходит в раздевалку: "Вы что, хотели меня по миру пустить? Я ж сначала "десять" чуть не ляпнул". Но уже в следующем сезоне, когда Нижний стоял на вылет, он платил 17 тысяч долларов за победу.

- Арсен Найденов, увидев Саенко-старшего на конференции ПФЛ, спросил: "Из Воронежа? Почему не в шлеме?" Вы в Воронеже примерить шлем успели?

- Бог миловал. Шлемы ждали команду на кипрском сборе, куда "Воронеж" отправился без мячей. Точнее, взяли мячи - но регбийные. Саенко-старший на полном серьезе обещал, что игроки будут залезать на деревья и прыгать, чтоб побороть страх высоты. А шлем позволит смелее идти в верховую борьбу. Но я на Кипр не поехал. Хватило недели в Воронеже.

- Как вообще туда занесло?

- Витька Лосев пригласил. Его утвердили главным тренером. А Саенко-старшего в консультанты навязали. Он раньше женскую "Энергию" тренировал. Его сын Эдуард Саенко стал президентом "Воронежа". Оба Саенко тренировок наших не пропускали, и я с первого дня понял - люди своеобразные.

Играем на разминке в ручной мяч. Отец и сын Саенко посмотрели на это пару минут и как закричат: "Стоп! Где вы видели, чтоб в гандболе мяч вперед пасовали? Только назад!" Ему объясняют: "Мы ж не гандболисты. У нас всю жизнь так играют - пасуют руками, а забивают головой". Эдуард Саенко отвечает: "Только не у меня!" Лосев бросил свисток: "Вот и тренируйте сами". Уехал в Москву. И Эдуард сам себя назначил главным. Перед тренировкой массирую бедро, он подходит: "Не-е, Дима, это делается вот так. Что, потянуло?" "Ага, - отвечаю, - домой..."

- Был в вашей жизни и саратовский "Сокол".

- Корешков собрал классную команду. В первой лиге обыгрывали всех. В "вышке" тоже здорово успели попылить. После 10-го тура шли на первом месте! Но сам же Корешков все разрушил. Начались проблемы с приобретения Орбу и Веретенникова.

- Что так?

- Веретенников до этого год в Бельгии не играл. Приехал мертвый. Сам говорил: "Я вообще не готов". Но Корешков его упрямо ставил. Постепенно начал убирать тех, кто тащил команду в первом круге. "Сокол" повалился. Тут уж я не выдержал: "Иваныч, дальше так играть нельзя". В ответ раздалось: "А-а-а, на мое место метишь?" С тех пор до конца чемпионата я даже в запас не попадал.

- Руководители вам попадались самобытные. А игроки неприятные встречались?

- Самый неприятный - Васька Рац. Грубовато играл, сзади постоянно по ногам втыкал. Один раз столкнулись, мяч в сторону улетел, судья отвернулся - а я лежа Рацу от души пинка дал.

* * *

- Вы рассказывали, что от шотландцев на чемпионате Европы в 1992-м разило перегаром. Михайличенко возражает - брехня. Кому верить?

- Я что, запаха алкоголя не разбираю? У некоторых шотландцев выхлоп был сумасшедший. Чемпионат для них закончился, вот ребята и расслабились. А Михайличенко, Кузнецов и четыре игрока "Рейнджерс" перед матчем стояли в центральном круге и о чем-то долго разговаривали. Затем вернулись в раздевалку. Сказали: "Все нормально". Мы подумали - наверное, договорились, что шотландцы нам помогут. Выходим - и получаем 0:2 к 17-й минуте.

- Правда, что за турнир наши заработали больше, чем сборная Дании, ставшая чемпионом?

- Так и есть. В Москву я приехал с пакетом, набитым разноцветными шведскими кронами - зелеными, фиолетовыми, бордовыми. Они и на деньги-то не похожи. Там, в Швеции перед отлетом нам выплатили половину - около 30 тысяч долларов…

- Горлукович с Хариным на ЧМ-94 подрались на ваших глазах?

- Да не было драки, ребята! Я с Димкой жил в одном номере. Просто Горлукович, когда летели из Австрии в Америку, упился в хлам. Да так, что поднял стюардессу на руки и понес к выходу со словами: "Она будет жить со мной на сборах".

- Барышня обрадовалась?

- Нет. Тем более что это была англичанка. Мы летели British Airways. Стюардесса так верещала, что ее коллеги готовы были вызвать полицию. Мы с Хариным еле-еле у Горлуковича девчонку отобрали. В аэропорту нашу делегацию встречали журналисты и мэр Сан-Франциско, который толкнул речь. Горлука кое-как проводили в последний ряд, чтоб не отсвечивал. Но посередь речи Серега внезапно вскочил. Начал неистово аплодировать, приговаривая: "Ну ты красавец!" Вот тогда Садырин заметил, что Горлукович не в кондиции.

- Как отреагировал?

- Решил его первым же рейсом отправить домой. Но команда вступилась: "Федорыч, лучше оштрафуйте". Пьянка обошлась Горлуковичу в четыре тысячи долларов.

- В какой момент поняли, что сборной на чемпионате мира ничего не светит?

- Когда вернулись отказники. Между спартаковцами и остальными отношения были напряженные. Кроме поля да столовой мы не виделись. Коллектива не было. Футбола - тоже. Многие вели себя с Садыриным по-хамски. На первый матч с Бразилией Садырин ставит Юрана, приходит обиженный Саленко: "Я уезжаю". Со шведами выпускают его в основе, к Садырину уже Юран идет: "Я уезжаю…"

- В субботу вам 45. Самый памятный в вашей жизни день рождения?

- В 96-м, когда играл в "Алавесе". После товарищеского матча всю команду пригласил домой. Сделал канапе из черной икры - испанцы под водку смели моментально. В ту ночь мы обошли столько заведений, что я со счета сбился. Помню, в "Амадеусе" мне вручили бюст Моцарта. В какой-то бар Иван Кампо, игравший еще в "Алавесе", зашел и с порога прокричал: "У русского сегодня день рождения! Все пьют водку!" Был у нас защитник Оскар. Вот он в ту ночь надрался так, что на ногах не стоял. Повезли домой. А в его квартиру попасть можно было прямо из лифта. Туда мы обмякшее тело Оскара аккуратно погрузили, нажали нужный этаж и позвонили его жене: "Принимайте". А сами убежали. Оскар два дня на тренировках не появлялся. Когда наконец пришел, сказал: "Русский, твой день рождения не забуду никогда".

- Водка - не для испанцев.

- Точно. Был повод в этом убедиться в том же "Алавесе". Окончание сезона отмечается шумно. А меня наутро ждал экзамен по вождению. С учетом большого стажа от теории освободили, оставалась лишь практика. И вот на банкете вся команда оторвалась по полной программе. Идем ночью с двумя игроками "Алавеса" Пабло Гомешом и Сирано. Они спрашивают: "Что в России пьют?" - "Водку". - "Может, попробуем?" - "Давайте". Зашли в бар, взяли по рюмке. Я еще томатный сок заказал, а они - "фанту". Выпиваем - и эти двое сразу бегут в туалет... Потом укоряли: почему не предупредил, что водку газировкой запивать не стоит?

- Права-то получили?

- Домой вернулся в полдевятого утра. Принял душ, переоделся - и в путь. Экзамен на заднем сиденье принимала синьора. Я темные очки нацепил, жвачку в рот засунул, хоть понимаю - не спасает. Главное, думаю, на тетку не дышать. Собрался, идеально проехал 200 метров, получил права. И пошел отсыпаться.

- С Кампо дружили?

- Да, Ваня - веселый малый. У Оскара был красный кабриолет, так Ванька залезал к нему на багажник - и катался по городу, распевая песни. Но на поле от его добродушия не оставалось и следа. На тренировках мяч с мясом вырывал. Я не удивился, что потом он заиграл в "Реале" и сборной Испании.

- С кем-то из испанцев нынче поддерживаете отношения?

- Со спортивным директором "Эспаньола" Урбано Ортегой. Звонил в начале августа, расспрашивал о Йиранеке и Дюрице. Я отсоветовал. "Эспаньол" ищет замену Парехе - но разве сравнишь его с чехом или словаком? Оба - без скорости, особенно Йиранек.

- Какой матч с собственным участием смотрели последний раз?

- Летом знакомые болельщики в ресторане устроили ретротрансляции матчей ЦСКА. Каждую неделю показывали игру на большом экране и приглашали комментировать кого-то из команды. Меня позвали на финал Кубка 1991-го ЦСКА - "Торпедо". Я впервые увидел его в записи. Честно говоря, приятно удивлен.

- Чем?

- Обе команды выдали классный матч - играли умно и быстро. Смотрел и получал удовольствие. Сейчас-то какой футбол? Скорость есть, мысли никакой. Потом показали, как мы радовались победе, как Еремин усадил Корнеева на плечи и побежал с ним круг почета. "Битлз" исполнял Yesterday - и на глаза наворачивались слезы. Казалось, это действительно было вчера…

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/players/Nyrkov_Yuri.html


Юрий Нырков / Yuri Nyrkov (Юрий Александрович Нырков/Yuriy Aleksandrovich Nyrkov)

СССРСССР - Защитник.

РоссияРоссия.

Родился 29 июня 1924 года.

Умер 20 декабря 2005 года.

Легендарный генерал из «Команды лейтенантов». В послевоенные годы в чемпионате СССР блистала армейская команда. Она вошла в историю советского футбола как «Команда лейтенантов». Была расформирована после неудачного выступления сборной СССР на Олимпиаде 1952 года. Один из защитников этой команды – ветеран войны Юрий Нырков стал первым в истории футболистом, ставшим кадровым военным и получившим звание генерала. В начале 90-х годов Юрий Нырков был председателем Федерации футбола РСФСР и руководителем Комитета ветеранов футбола РФС. С середины 90-х - президент Фонда ветеранов армейского футбола. Умер в 2005 году.
Yuri Nyrkov
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:

Футбол остался без генерала ( Российская газета) (2005-12-20)

Осень генерала (Юрий Голышак) (2000-07-10)

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

ЦДКА Москва, СССР:

Чемпион СССР 1948, 1950, 1951 годов
Обладатель Кубка СССР 1948, 1951 годов



ЛИЧНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Символические сборные:

Входит в список 11 лучших футболистов чемпионата СССР 1948, 1951 годов (Список 11 лучших 1948 - 1959 гг)

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 3 матча.

(1952)


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1948 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 12 0
1949 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 5 0
1950 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 24 0
1951 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 27 0
1952 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 0+3 0
Команда г. Калинина (Тверь(Калинин), СССР) 3 0
1953 МВО (Москва, СССР) 0+6 0
1954 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 23 0
ИТОГО в D-1 103 0

В 1952 году команда ЦДСА была расформирована.
В 1953 году команда МВО была расформирована.

ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia

Прочитать про игрока на сайте Википедия
Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу

[Джаудат Абдуллин]

https://sport.business-gazeta.ru/article/85901
21.06.2014


Сегодня футболистам казанского «Рубина» был представлен Дмитрий Кузнецов — новый член тренерского штаба Рината Билялетдинова. Известный в прошлом футболист, выступавший сразу за три национальные сборные — СССР, СНГ и России, в мартовском интервью «БИЗНЕС Online» показал себя человеком общительным и откровенным. Он с удовольствием вспоминал свои первые шаги в футболе, победу в последнем чемпионате СССР, которую одержал под руководством экс-наставника «Рубина» Павла Садырина, выступление в испанской примере и работу тренером в мини-футбольном проекте Михаила Прохорова.

«САВИЧЕВЫХ РАЗЛИЧАЛ ЛЕГКО. НАСТОЛЬКО РАЗНЫЙ БЫЛ ХАРАКТЕР У БЛИЗНЕЦОВ»


34673.JPG

Дмитрий Кузнецов на первой тренировке в казанской команде


— Дмитрий, вы в Казани не в первый раз. Я до этого видел вас в составе команды воинов-интернационалистов «В-Интер», выступавшей на традиционном «Кубке Дружбы».

— Да, я несколько раз выступал за команду «В-Интер», сформированную Русланом Султановичем Аушевым. Началось это еще с турниров, проводившихся в Дагомысе и Сочи по инициативе Юрия Белоуса, бывшего президента ФК «Москва». Но на этих турнирах к нам, команде «В-Интер», было определенное предвзятое отношение, а потому была осуществлена идея о проведении подобных соревнований в Казани, и мы здесь играем с 2008 года с перерывом на Универсиаду. А мы с вами соперничали?

— Как-то в четвертьфинале сборная журналистов проиграла вашей команде — 5:7, но большей частью вы боретесь за первое место и «Золотой Кубок», а мы нацелены на завоевание «Серебряного Кубка». Так что наше интервью, увы, пройдет без воспоминаний о предыдущем соперничестве. Начнем его с ваших первых шагов в футболе, которые пришлись на обучение в ФШМ — футбольной школе молодежи.

— Если быть еще более точным, то я воспитанник футбольной школы «Союз». Мы располагались на стадионе «Лужники». В северном его ядре был спортклуб «Союз», а в другом ядре — справа — ФШМ. Тех, кто хорошо играл за клуб «Союз», переводили в школу ФШМ. Соответственно, тех, кто плохо играл в ФШМ, отправляли в клуб «Союз».

— И кто, помимо вас, входил в выпуск того года?

— Братья Савичевы, которые потом стали звездами московского «Торпедо».

— Вам легко было различать близнецов — Николая и Юрия?

— Легко. Во-первых, это мои одноклассники, и у меня было время узнать их характеры. А они настолько разные, что различать близнецов не составляло труда. Мы с 11 лет вместе играли в футбол, стали семикратными (!) чемпионами Москвы, после окончания школы год поиграли во второй лиге за ФШМ, а потом вынуждены были разбежаться. Там была такая тема, что наш тренер возил и предлагал нас по дублям московских команд. В результате, они перебрались в «Торпедо», поступили во ВТУЗ — высшее техническое учебное заведение, где была военная кафедра, а я перешел в ЦСКА решать вопросы с армией.

— Вернемся к тому, как вы различали братьев-близнецов?

— Они только визуально были похожи и трудноразличимы для тех, кто видел Савичевых по телевизору. Но, повторюсь, по характеру они были абсолютно несхожи. И жизнь у них сложилась по-разному, один — олимпийский чемпион, другой — нет. Коля работает в «Торпедо», а Юра живет в Гамбурге. Всё разное. Кстати, я тоже должен был попасть на Олимпиаду, провел практически весь отборочный турнир, но по определенным причинам в окончательный состав Анатолия Бышовца не попал. Поехали другие, сборная стала олимпийским чемпионом, и, как говорится, победителей не судят.

— Мы забежали немного вперед. А я хотел бы вспомнить про тот момент, когда вы попали в ЦСКА.

— Меня пригласили в дубль, правда, я в нем не задержался, сыграв всего две игры, а потом в 18 лет попал в основной состав.

— Но счастье длилось недолго, потому что вскоре армейский клуб вылетел в первую лигу.

— Да, в конце сезона мы вылетели. Я в том чемпионате сыграл 21 матч из 30, под руководством Юрия Морозова. А уж в первой лиге нам предстояла кардинальная чистка. Столько народу прошло через команду, что мы подчас даже не знали, как зовут партнеров.

«ПОИГРАЛ В ЛАНЧХУТИ — ЗАРАБОТАЛ НА ЖИЗНЬ»

— Ну, эти времена совпали с тем, что армейский клуб стал базовым для молодежной сборной СССР. И в ЦСКА потянулись Андрей Пятницкий из Узбекистана, Вальдас Иванаускас из Литвы, Владимир Татарчук с Украины, Сергей Савченко из Молдавии, «военнообязанные футболисты» со всей страны.

— Как раз Юрий Андреевич ввел эту практику. Впоследствии на этой базе мы и заиграли, когда талантливые ровесники все вместе выросли в плане спортивного мастерства. С годами у нас появилась сыгранность, взаимопонимание.

— В первой лиге вам пришлось провести два сезона. В 1986 году вы вернулись в высшую лигу, вместе с «Гурией» из Ланчхути. При том, что по ходу чемпионата рижская «Даугава» опережала своего ближайшего преследователя на девять очков при двухочковой системе набора очков.

— Если честно, то рижане сами не особо стремились к повышению в классе. Мы с ними хорошо общались, и они признавались, что не видели себя в высшей лиге. Говорил, что по первой лиге мы выигрываем по 30 матчей из 42, нас все знают, уважают, на руках носят. А в высшей лиге начались бы неизбежные поражения. Состав пришлось бы серьезно менять… Вот и решили рижане сбросить обороты к концу футбольного чемпионата.

— В результате в высшую лигу вышла «Гурия» из Ланчхути — местечка, которого даже полноценным городом нельзя было назвать. Девять тысяч жителей вокруг железнодорожной станции. Там хоть стадион-то был?

— Да, очень даже неплохой стадион там построили, поле было прекрасное. Правда, играть на нем было практически невозможно. Во всяком случае, с надеждой на очки. Гостевые команды «прибивали» безбожно. Один раз ЦСКА засудили, когда на нашем игроке был фол, а судья поставил пенальти в нашу сторону. В результате — 1:2, а видеопросмотр матча показал 21(!) судейскую ошибку. Зато платили грузины своим футболистам немыслимые для Союза деньги. Раз в десять больше, чем в среднем в других клубах, а потому за год игры в Ланчхути можно было создать себе очень неплохую финансовую «подушку». Кого-то это привлекало, а кому-то главным было содержание футбола, возможность выступления в хороших командах.

— В середине 80-х годов Советский Союз стал хозяином сразу двух чемпионатов — Европы и мира среди юниорских команд. Вы выступали на них?

— Да, в 1984 году на «Европе», когда наша сборная проиграла в финале по пенальти Венгрии. На следующий год, на «мире», когда мы играли за третье место с Нигерией, а финал разыграли Бразилия с Нигерией, меня уже в составе не было.

— Я потом отслеживал судьбы участников тех юниорских соревнований, и с удивлением обнаружил, что в командах-фаворитах впоследствии звезд не обнаружилось, а суперзвездой с той «Европы», на которой и вы выступали, стал Христо Стоичков, «затерявшийся» в составе сборной Болгарии.

— Согласен. Частенько бывает, что человек выстреливает в раннем возрасте, а дальше останавливается в развитии. Поэтому я не советовал бы родителям заранее радоваться или переживать по поводу выступлений их детей. Пик формы приходится на 22 — 23 года, и именно с этого времени, в среднем, надо отслеживать рост футболиста. Как пример, в составе нашей команды были Олег Кужлев, Роландас Бубляускас, Арманд Зейберлиньш, Сергей Савченко, от которых многого ждали, но в результате их карьеры не сложились.

Вот ты сказал, что на том чемпионате играл Стоичков, но я совершенно его не запомнил. Потому, что на виду были другие, венгры, поляки, ирландцы, с их лидером Муни. Который потом практически исчез из виду. С другой стороны, Володя Татарчук, от которого также многого ждали, на мой взгляд, в полной мере реализовал свой потенциал. По-моему, в нашем чемпионском составе он был более значимой величиной, чем Игорь Корнеев, как считали многие.

— Возвращаясь к Олимпиаде, которую вы смотрели со стороны. За счет чего мы победили тогда?

— У нас великолепно работала средняя линия, в которой выделялись Леша Михайличенко и Игорь Добровольский. Добровольский в олимпийском сезоне был, по-моему, на пике своей карьеры. Плюс перед финалом бразильцы нас откровенно недооценили. У них же в составе звезды были и того времени, и еще более засверкавшие впоследствии Таффарел, Ромарио, Бебето.

— А как нас можно было недооценивать? Советские сборные по юниорам, юношам и молодежки постоянно были в числе фаворитов своих турниров. А та Олимпиада, как раз, и была приближена к подобным соревнованиям.

— Ну, это да. О том, чтобы не выйти из группы на юниорско-молодежных соревнованиях даже разговоров не было. Планы всегда были не ниже участия в финале. Но бразильцам, видимо, это было невдомек. Наши олимпийцы заметили, что южноамериканцы перед игрой ходят, смеются, что наших дополнительно мотивировало.

В этом плане молодежке нашего возраста, где я играл, немного не повезло. Мы конкурировали в группе с французами, у которых в тот год выросло очень талантливое поколение: Франк Созе, Франк Сильвестр, Стефан Пай, а лидером был Эрик Кантона, который и «похоронил» нас своим голом метров с пятидесяти.

«СОЮЗ РАЗВАЛИВАЛСЯ, А ВСЕ ГОТОВИЛИСЬ ИГРАТЬ В СЛЕДУЮЩЕМ ЧЕМПИОНАТЕ СССР»

— Мы, «слово за слово», приближаемся к победе ЦСКА в чемпионате СССР, а во-вторых, к развалу Союза. Как вы встретили два этих события?

— Одно с радостью, а другое даже и не понял. Разговоры о развале Союза не шли. Причем, настолько это было неожиданно, что никто не был в курсе. Правда, тура за два до окончания чемпионата, начали поговаривать, что следующий год мы уже не будем играть, но никто этому не придавал значения. Вспоминаю, что перед последним туром чемпионата мы ехали на Украину в ранге чемпионов, а харьковчане боролись за то, чтобы остаться в высшей лиге с ташкентским «Пахтакором». И к нам обратились за помощью из Харькова, даже не задумываясь, что они в следующем году будут играть уже в своем национальном чемпионате.

Что касается победы в самом чемпионате, то она была долгожданной. Мы к ней долго шли, хотя, кое у кого она была второй. У нашего тренера Павла Садырина, у Валерия Брошина и Сергея Дмитриева, которые одержали победу, будучи в стане ленинградского «Зенита», Виктора Янушевского, выигрывавшего с минским «Динамо». Увы, все, помимо, Дмитриева, покойные. Команда у нас была играющая, забивающая, средняя линия была такая, что все могли бы играть в сборной страны.

— А за счет чего вы добились этой победы? На успехи «Арарата», киевского, тбилисского и минского «Динамо» работали целые республики. «Спартак» побеждал за счет великолепного чутья Константина Бескова на раскрытие таланта невостребованных игроков. А чем взял ЦСКА?

— Команду собрал Юрий Морозов, за что ему надо отдать должное. Он собрал перспективных футболистов, которые, к моменту нашего чемпионства, сыгрывались на протяжении шести лет. Мы усиливались точечно, когда к нам приходили люди, которые были близки по духу, моментально вливались в коллектив. Плюс Морозов, который нам много дал, был тираном в нашем коллективе, а Садырин нас раскрепостил. С ним можно было пошутить, посмеяться, а на поле мы имели возможность безбоязненно творить. И мы с удовольствием это делали, при том, что еще практически все футболисты команды в то время вышли на пик своей формы.

— Оба названных вами наставника представляли ленинградскую тренерскую школу. Как получилось, что они так органично влились в стан армейского клуба?

— Мне кажется, что это совпадение. Юрий Морозов — умнейший человек, кандидат педагогических наук, поработал с Лобановским, и он дал нам очень много в футбольном плане. Садырин — яркий представитель тренерской школы, не делал ничего нового, а применил тот опыт, который помог ему выиграть чемпионство в 1984 году с «Зенитом». Тем более, что на поле были проводники его идей, знакомые с ними еще по Питеру — Брошин, Дмитриев, Сергей Колотовкин.

«САДЫРИН ПО МАНЕРЕ НАПОМИНАЛ ИНОСТРАННЫХ ТРЕНЕРОВ. ТАКОЙ ЖЕ ОТКРЫТЫЙ»

— Я делал большое интервью с Садыриным 15 лет назад, когда он возглавлял «Рубин». Он рассказывал, как игроки «Зенита» практически весь последующий 1985 год «отмечали» свое чемпионство. Один, Брошин, доотмечался аж до двухлетней дисквалификации. И, имея такой негативный опыт, мне казалось, что до следующего чемпионства Садырин дойдет только с кнутом, отбросив «пряники».

— Ничего подобного. Что касается Брошина, то он на поле запомнился трудягой. В жизни был абсолютно спокойным человеком, от которого лишнего слова не услышишь. Да, российская беда с злоупотреблением алкоголя не обошла его стороной, отчего он и ушел так рано из жизни. Но на футбольной карьере это практически не сказывалось, когда он выходил на поле, то отрабатывал на все сто.

Садырин же был похож по манере своего поведения на европейских тренеров, с работой которых мы познакомились в последние годы. Он не обижался на подколки со стороны футболистов, которые могли пошутить над ним в быту. Но мы прекрасно осознавали рамки общения, и когда дело касалось работы, он был человеком, которого мы слушались беспрекословно. Субординацию мы соблюдали, и вовсе не потому, что играли за армейский клуб. А легкость в общении давало нам ощущение человечности, и заставляла биться за человека с удвоенной силой.

— Из армейского клуба вы ушли в «Эспаньол». Как получилось, что в одной испанской команде оказалось не просто четыре советских футболиста, а целый квартет из одной команды ЦСКА.

— На тот момент, когда нас приглашали, «Эспаньол» шел на последнем месте в примере. Мы же в конце 1992 года поехали на международный турнир, где играли «Реал», польская «Легия», еще кто-то. «Реалу» мы попали, а перед матчем за третье место к нам подошел футбольный агент из Испании, который впоследствии и занимался нашим оформлением в испанских клубах, и пообещал денег за то, что мы обыграем поляков с разницей в два мяча. Видимо, он поспорил с кем-то на нас. С того момента испанцы и положили глаз на наших игроков.

Что касается денег, то мы полякам набили трешку. Агент нам дал по сто баксов, я говорит, с вами на два мяча договаривался, за третий гол платить не буду. Забили бы два, я бы вам деньжат накинул.

После того турнира, у нас состоялось чемпионское чествование, и под Новый год Галямин, Корнеев и Мох успели заключить контракт с «Эспаньолом». Что касается меня, то я 15 декабря ногу сломал, играя во дворе. Встретил новый, 1992 год, а уже пятого января играл товарищеский матч в составе сборной СНГ в Майами, и седьмого января в Детройте. Прошло всего 20 дней, после перелома пятой плюсневой кости, но меня там укололи лекарством, который считался допинговым препаратом, и перелом быстро сросся.

После сборной я вернулся в Москву, а меня вызвали в клуб, и сказали: «Едешь в Барселону, будешь играть за „Эспаньол“. Я говорю: „Вы что, там уже трое наших“!». Мне отвечают: «Корнеев успел сломаться, а тебя тренер „Эспаньола“ Хавьер Клементе выделил среди остальных, просмотрев видеозапись». Я приехал в Испанию, прохожу медкомиссию, они в шоке: «У тебя же перелом». Я говорю: «В курсе. Я уже два матча за сборную отыграл». Испанцы вообще в ауте: «Тебе кололи что-нибудь?» Да, говорю, называю препарат. Испанцы чуть ли «не вешаются» — кого взяли — это же допинг…

«А ТАМ УЖЕ НИКАКИХ ДОПИНГ-ПРОБ»

В испанском чемпионате было правило, что после каждого матча из команд брали по два человека на допинг-контроль. Кого надо было взять на освидетельствование, решалось по жребию в перерыве встречи. «Короче», — объяснили мне в «Эспаньоле», — будешь играть, но с таким условием. Если жребий падет на тебя, то ты выбираешь момент во втором тайме, валишься с криком, как будто тебя убили, и мы увозим тебя на «Скорой помощи» в больницу. А там уже никаких допинг-проб". Представляете, какие там схемы были.

Заключили контракт с «Эспаньолом» на полгода, поставили и передо мной условие. Если вылетаем — получаешь одни деньги, остаемся в примере — получаешь в два раза больше. В итоге, я все 14 матчей отыграл. Причем, в первой же игре с «Атлетико» из Мадрида, а это Бернд Шустер, Паоло Футре, Маноло, я, опорный полузащитник, в дебюте им гол забил. На следующий день мне звонок: — «Зайди в клуб». Захожу, и мой контракт переподписывают на три года. А потом и всю эту троицу из ЦСКА тоже на три года. Получилось так, что через меня весь наш квартет продлил свои контракты в «Эспаньоле». Мы, кстати, отработали авансы, «Эспаньол» напрямую остался в примере. Потом мне Клементе говорил, что будь я испанцем он бы меня в сборную взял. Клементе, спустя некоторое время, возглавил сборную Испании, лет шесть, по-моему, с ней проработал.

— Я, кстати, делал пять лет назад интервью с еще одним нашим «испанцем» Валерием Карпиным. Спросил у него: «Почему наши футболисты выбирают Испанию и Израиль»? С последней страной все понятно, там «на четверть бывший наш народ». Но Испания?

— Что касается нашего квартета, то отвечу словами другой песни — мы выбираем, нас выбирают. Так вот, нас выбрали. А уже потом мы оценили всю прелесть жизни в Испании. Это благоприятная для жизни страна. Никто тебя не грузит никакими проблемами. Море, горы, одна тренировка в день, а потом ты предоставлен сам себе. Как хочешь, так и готовься к игре, главное, чтобы был в форме. Народ доброжелательный, эмоциональный, когда выходишь на поле, то там не меньше 40 — 50 тысяч на трибунах… Да у тебя сами ноги несут, хочется играть в футбол, такие эмоции! Поэтому, там люди цеплялись за контракты до последнего, готовы были играть в любом дивизионе.

— Вы там играли за четыре клуба?

— Да, «Эспаньол», «Алавес», «Лерида», «Осасуна». Мог бы и еще за один сыграть, но мне тогдашний наставник «Эспаньола» Антонио Камачо удружил. В Испании приняли правило, что, если ты провел в первом круге пять матчей за одну команду, то во втором круге не имеешь права выступать за другую дружину. В предыдущем сезоне я получил приз «Лучшего легионера». А в следующем Камачо начал избавляться от русских, которых просто терпеть не мог. Потихоньку расстался с тремя, а потом дошла очередь и до меня. Поначалу он оставил меня, я сыграл на чемпионате мира 1994 года, провел пять игр в первом круге, а потом Камачо посадил меня на скамейку. А уйти уже куда-то я не мог.

Но всё равно лучшие воспоминания от выступлений на Пиренеях, у меня остались от «Эспаньола». Там еще есть мои друзья, с одним из них Элоем мы играли четыре сезона. В Барселоне Кузнецова помнят. Когда приезжал два раза, народ на трибунах, когда объявляли фамилию, вставали и приветствовал меня аплодисментами. А здесь, даже в ЦСКА не могут вспомнить о наличии такого футболиста как Дмитрий Кузнецов. Я для них не «в обойме», после того, как проработал полтора года в родном клубе, а из-за одного человека пришлось уйти.

— Концовка карьеры у вас проходила на родине.

— Да, «Сокол» из Саратова, нижегородский «Локомотив», и чуть-чуть поиграл в «Торпедо». С «Соколом» мы легко вышли в высшую лигу, впервые в истории этого клуба. Команда у нас была сумасшедшая, настолько сильная и сплоченная, что мы первый круг следующего чемпионата уже высшей лиги закончили в лидерах. Но там наш наставник Александр Корешков все сделал для того, чтобы команда опустилась в таблице. Посадил на лавку тех, кто делал результат, пригласил Олега Веретенникова, Геннадия Орбу, которые, к тому моменту, не играли из-за травм, или еще по каким-то причинам.

«Я НЕ ПИЛ, НЕ КУРИЛ. ПОДСКАЗЫВАЛ ПАРТНЕРАМ НА ПОЛЕ. ГЛАВНЫЙ ТРЕНЕР РЕШИЛ, ЧТО МЕЧУ НА ЕГО МЕСТО»

Корешков на меня «погнал», что хочу «снять» с главного. С чего он это все удумал? Может, приснилось? На тот момент я находился в хорошей спортивной форме в свои 35, не пил, не курил. Меня на поле все слушались, потому что после Испании я обогатился какими-то наработками технико-тактическими, которыми делился с ребятами на тренировках, подсказывал, и молодые ребята росли прямо на глазах …

— Ну, точно метили на место главного…

— Хорошая шутка. Но мне пришлось уйти из Саратова. Это реалии российского футбола, с которыми я ознакомился еще в Нижнем Новгороде, где поиграл за местный «Локомотив». Ох, я там намучился у Валерия Овчинникова, всем известного Бормана. Набегался я у него на всю жизнь. Но при всем неоднозначном отношении к Овчинникову, Викторыч — человек душевный. Он переживает всей душой за команду, всё делает ради нее. Состав у нас был шикарный, который я практически весь могу перечислить по позициям.

— Про Бормана всякие разговоры ходят. Даже не о его работе с судьями, которую он охарактеризовал словами «Давал, даю и буду давать». Я о его установках, которые заключались в коротком призыве — «Ваши премиальные…»

— Да-да, помню, «Зарыты в чужой штрафной». Но подчас у нас игровые разборы длились по пять часов, все уже засыпали на них. Еще скажу, что Викторыч — человек слова. Помню, после перерыва в матче с «Ротором», сидим в раздевалке, Овчинников заходит и говорит, — «Да, вам сколько не давай, все равно не выиграете». Мы ему — «Викторыч, ты дай. Сколько дашь?» — «Хорошо, выиграете, с меня по семь тысяч баксов каждому». Мы и «хлопнули» «Ротор» — 3:2. После игры Овчинников заходит, спрашивает: «Вы что, хотели меня нищим сделать? Я же чуть по 15 „штук“ вам не пообещал, все равно, думаю, не выиграют… Я теперь аккуратнее буду с вами. Вы деньги очень любите».

Возвращаясь к «Соколу», мне очень жалко, что там команда развалилась. Она могла бы существовать очень долго и успешно. А в результате я ушел, «Сокол» проиграл восемь матчей подряд, но остался в «вышке», а на следующий сезон вылетел из нее. И о футбольных победах в Саратове забыли.

— Мне рассказывал известный журналист Андрей Афиногентов — уроженец Саратова, что в этом городе практически нет финансовых рычагов, благодаря которым можно было бы содержать спортивные команды. Основная масса хозяев серьезных предприятий и фирм, либо в Москве, либо вовсе за границей. А без денег — жизнь плохая, не годится никуда.

— Согласен, хотя Роман Пипия, хозяин «Зерно Поволжья», очень серьезно помогал нашей команде. Большую помощь мы ощущали от тогдашнего губернатора Саратовской области Дмитрия Аяцкова. Как только их поддержка прекратилась, команда «повалилась».

— По окончании игровой карьеры в футболе, вы начали тренерскую в мини-футболе. Так?

— Да, я пришел в команду «Норильский никель», где работали Миша Русяев, Царствие ему небесное, Андрей Митин, который сейчас с юниорской сборной России работает 1995 года, и Юра Перескоков. Мы все вместе стали чемпионами России, а на следующий год уступили в финале московскому «Динамо». До финала президент клуба Михаил Прохоров дал распоряжение расформировать команду, но это поражение сыграло нам добрую службу. Руководство клуба позвонило Прохорову, рассказало с фактами, что нас «убили» в финале, и Михаил Дмитриевич приказал на следующий сезон вернуть чемпионство. Пообещал дать любые деньги на трансферы, усилить команду, чтобы мы снова стали первыми.

— И… — как говорит Валерий Карпин.

-… Из московского «Динамо» взяли Сашку Мосаутова, бывшего свободным агентом, а купить никого не купили. Это вообще был цирк! А потом превратился в шапито. После первого круга мы шли на первом месте с тем составом, который имели, и… нас уволили. Мы смеялись! После нашей работы «Никель» ни разу не поднимался выше седьмого места в чемпионате.

«ЧТО БАНДИТЫ, ЧТО ФЭЭСБЭШНИКИ — ВСЁ ОДНО… В ФУТБОЛЕ ДОЛЖНЫ РАБОТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЫ»

— Спартаковцы со времен Бескова привыкли играть в мини-футбол, когда он официально не культивировался в Советском Союзе. А как к этому виду спорта относились воспитанники армейского клуба?

— Совсем другая игра. Другие люди, половина имеет проблемы со здоровьем, из-за которых им просто запретили бы играть в большой футбол. У кого-то проблемы с коленями, у кого-то с «крестами», кто-то гипертоник, ему сегодня играть, а он два дня восстанавливаться должен после перелета. Ужас! Бразильцы, которые играют у нас за сумасшедшие деньги, при этом манипулируют президентами клубов, по сути, своими хозяевами. Такого быть не должно в принципе. Они приехали в чужую страну, и должны подстраиваться под нашу систему игры, под наши принципы работы, и это мы должны ими управлять. А они из нас веревки вьют… Я дал себе зарок, что никогда не буду работать в мини-футболе. А попал в… Челябинск! К Перваку!

— Смешно. У вас достойный «набор» футбольных руководителей. И Овчинников, и Прохоров, и Первак Юрий Михайлович.

— Вот тебе смешно. А у меня, после обстоятельного знакомства с кое-кем из них, впечатление о тренерской работе, не только в мини, вообще, в футболе, упало до нуля. Когда тебе прямо во время матча звонят на лавку, и приказывают, кого надо поменять… Причем, приказы исходят от человека, который никогда не играл в футбол. Это аут. А на той тренерской скамейке, сидели я, и Гена Морозов, бывший игрок «Спартака» — два бывших игрока сборной СССР.

Или другая история. Мы с Морозовым сидим в гостинице, назавтра у нас игра. Начальник команды находится в Москве, проводит дозаявку. И тут выясняется, что в каждой команде должно быть не более пяти арендованных футболистов. А у нас таких более десятка, в то время, как на контракте всего восемь человек. А завтра игра с «КАМАЗом». Гена на меня посмотрел, говорит:"Готовься. Придется тебе завтра выходить". Хорошо у нас из всех арендованных была пятерка из московского «Спартака»: тот же Дима Торбинский, Анри Хагуш, которые тут у вас в «Рубине» поиграли, Лешонок, Солосин, Костин. Звоним начальнику команды, говорим: «Иди в московский „Спартак“, мы договорились, тебе дадут документы, что Челябинск их купил». Кое-как выкрутились, потом, как стартанули в чемпионате — в итоге заняли восьмое место. При том, что там были свои отношения, привычные для вторых лиг чемпионата СССР, а теперь и чемпионата России, к которым мы не привыкли. Нам одна команда предложила расписать «три на три». В гостях проиграть, дома победить. Мы не согласились. Выигрывали весь матч, пока на последней минуте нам «пендаль» не поставили. А потом и дома с ними — 1:1 сыграли. Тогда я понял, что по логике был не прав, три очка же больше двух, что мы получили за две ничьи. Но зато у меня совесть осталась чистой.

Потом я попал в «Нижний Новгород», в одноименный клуб. Там командой руководили уже бывшие эфэсбэшники.

— И с кем легче было работать. С теми, кто сидел (Первак отбыл три с половиной года за изнасилование, — ред.) или с теми, кто сажал?

— Ни с теми, ни с другими. Работать лучше всего с футбольными людьми, которые в тебя верят и понимают, что результат «здесь и сейчас» в футболе невозможен. Мое представление о футболе таково, что, руководство должно делать все для того, чтобы команда существовала, получала зарплату, питалась, и так далее, а потом уже можно спрашивать о результате. Нельзя дать его, скажем так, за три месяца, которые ты только пришел на работу. Это новый коллектив, до которого ты должен донести свою концепцию работы, свои принципы, чтобы у них была налажена синхронность действий. Потому, что у тебя в составе один пришел из одной команды, уровнем повыше, другой из второй команды, уровнем пониже, нужно время, чтобы они начали действовать, как единый механизм. А когда тебя назначили, и через месяц начинают спрашивать в таком тоне, что «вы козлы, ничего не умеете». Что это за отношение такое? Они не «козлы», они люди, которые не специально проигрывают, чтобы остаться без премиальных, и выслушивать всё это. Я понимаю, что, если есть информация, что команда сдала игру, тогда наказывай всех, начиная с тренера.

К примеру, у нас в «Норильском никеле» работал переводчик с португальского, который ничего не понимал в футболе. Он не мог донести до бразильцев футбольные термины, и у нас не было взаимопонимания. Люди ничего не понимают в футболе, а лезут работать, еще хуже руководить — почему? Я же не лезу командовать в их области деятельности, в которых ничего не смыслю. Почему мы пускаем в футбол проходимцев? Не должно быть такого в жизни. Или по дружбе приходят, причем, я не говорю только о руководителях.

[Вusiness-gazeta.ru]

https://cska.in/football/news/text/3...-chempionami-/

Дмитрий Кузнецов был почетным гостем мини-футбольного турнира, организованного компанией «Корпоративный спорт». Известный в прошлом футболист, выступавший сразу за три национальные сборные — СССР, СНГ и России, в эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online» показал себя человеком общительным и откровенным. Кузнецов с удовольствием вспоминал свои первые шаги в футболе, победу в последнем чемпионате СССР, которую одержал под руководством экс-наставника «Рубина» Павла Садырина, выступление в испанской Примере, и работу тренером в мини-футбольном проекте Михаила Прохорова.
«САВИЧЕВЫХ РАЗЛИЧАЛ ЛЕГКО. НАСТОЛЬКО РАЗНЫЙ БЫЛ ХАРАКТЕР У БЛИЗНЕЦОВ»

— Дмитрий, вы в Казани не в первый раз. Я до этого видел вас в составе команды воинов-интернационалистов «В-Интер», выступавшей на традиционном «Кубке Дружбы».

— Да, я несколько раз выступал за команду «В-Интер», сформированную Русланом Султановичем Аушевым. Началось это еще с турниров, проводившихся в Дагомысе и Сочи по инициативе Юрия Белоуса, бывшего президента ФК «Москва».

Но на этих турнирах к нам, команде «В-Интер», было определенное предвзятое отношение, а потому была осуществлена идея о проведении подобных соревнований в Казани, и мы здесь играем с 2008 года с перерывом на Универсиаду. А мы с вами соперничали?

— Как-то в четвертьфинале сборная журналистов проиграла вашей команде — 5:7, но большей частью вы боретесь за первое место и «Золотой Кубок», а мы нацелены на завоевание «Серебряного Кубка». Так что наше интервью, увы, пройдет без воспоминаний о предыдущем соперничестве. Начнем его с ваших первых шагов в футболе, которые пришлись на обучение в ФШМ, футбольной школе молодежи.

— Если быть еще более точным, то я воспитанник футбольной школы «Союз». Мы располагались на стадионе «Лужники». В Северном его ядре был спортклуб «Союз», а в другом ядре, справа, ФШМ. Тех, кто хорошо играл за клуб «Союз», переводили в школу ФШМ. Соответственно, тех, кто плохо играл в ФШМ, отправляли в клуб «Союз».

— И кто, помимо вас, входил в выпуск того года?

— Братья Савичевы, которые потом стали звездами московского «Торпедо».

— Вам легко было различать близнецов — Николая и Юрия Савичевых?

— Легко. Во-первых, это мои одноклассники, и у меня было время узнать их характеры. А они настолько разные, что различать близнецов не составляло труда. Мы с 11 лет вместе играли в футбол, стали семикратными (!) чемпионами Москвы, после окончания школы год поиграли во второй лиге за ФШМ, а потом вынуждены были разбежаться. Там была такая тема, что наш тренер возил и предлагал нас по дублям московских команд. В результате, они перебрались в «Торпедо», поступили во ВТУЗ, Высшее техническое учебное заведение, где была военная кафедра, а я перешел в ЦСКА, решать вопросы с армией.

— Вернемся к тому, как вы различали братьев-близнецов?

— Они только визуально были похожи, и трудноразличимы для тех, кто видел Савичевых по телевизору. Но, повторюсь, по характеру они были абсолютно не схожи. И жизнь у них сложилась по-разному, один — олимпийский чемпион, другой — нет, Коля работает в «Торпедо», а Юра живет в Гамбурге. Все разное. Кстати, я тоже должен был попасть на Олимпиаду, провел практически весь отборочный турнир, но по определенным причинам в окончательный состав Анатолия Бышовца не попал. Поехали другие, сборная стала олимпийским чемпионом, и, как говорится, победителей не судят.

— Мы забежали немного вперед. А я хотел бы вспомнить про тот момент, когда вы попали в ЦСКА.

— Меня пригласили в дубль, правда, я в нем не задержался, сыграв всего две игры, а потом в 18 лет попал в основной состав.

— Но счастье длилось недолго, потому, что вскоре армейский клуб вылетел в первую лигу.

— Да, в конце сезона мы вылетели. Я в том чемпионате сыграл 21 матч из 30, под руководством Юрия Морозова. А уж в первой лиге нам предстояла кардинальная чистка. Столько народу прошло через команду, что мы подчас даже не знали, как зовут партнеров.
Кузнецов с фанатом родного клуба
«ПОИГРАЛ В ЛАНЧХУТИ — ЗАРАБОТАЛ НА ЖИЗНЬ»

— Ну, эти времена совпали с тем, что армейский клуб стал базовым для молодежной сборной СССР. И в ЦСКА потянулись Андрей Пятницкий из Узбекистана, Вальдас Иванаускас из Литвы, Владимир Татарчук с Украины, Сергей Савченко из Молдавии, «военнообязанные футболисты» со всей страны.

— Как раз Юрий Андреевич ввел эту практику. Впоследствии на этой базе мы и заиграли, когда талантливые ровесники все вместе выросли в плане спортивного мастерства. С годами у нас появилась сыгранность, взаимопонимание.

— В первой лиге вам пришлось провести два сезона. В 1986 году вы вернулись в высшую лигу, совместно с «Гурией» из Ланчхути. При том, что по ходу чемпионата рижская «Даугава» опережала своего ближайшего преследователя на девять очков при двухочковой системе набора очков.

— Если честно, то рижане сами не особо стремились к повышению в классе. Мы с ними хорошо общались, и они признавались, что не видели себя в высшей лиге. Говорил, что по первой лиге мы выигрываем по 30 матчей из 42, нас все знают, уважают, на руках носят. А в высшей лиге начались бы неизбежные поражения. Состав пришлось бы серьезно менять… Вот и решили рижане сбросить обороты к концу футбольного чемпионата.

— В результате в высшую лигу вышла «Гурия» из Ланчхути, местечка, которого даже полноценным городом нельзя было назвать. Девять тысяч жителей вокруг железнодорожной станции. Там хоть стадион-то был?

— Да, очень даже неплохой стадион там построили, поле было прекрасное. Правда, играть на нем было практически невозможно. Во всяком случае, с надеждой на очки. Гостевые команды «прибивали» безбожно. Один раз ЦСКА засудили, когда на нашем игроке был фол, а судья поставил пенальти в нашу сторону. В результате — 1:2, а видеопросмотр матча показал 21 (!) судейскую ошибку. Зато платили грузины своим футболистам немыслимые для Союза деньги. Раз в десять больше, чем в среднем по другим клубам, а потому за год игры в Ланчхути можно было создать себе очень неплохую финансовую «подушку». Кого-то это привлекало, а кому-то главным было содержание футбола, возможность выступления в хороших командах.

— В середине 80-х годов Советский Союз стал хозяином сразу двух чемпионатов — Европы и мира среди юниорских команд. Вы выступали на них?

— Да, в 1984 году на «Европе», когда наша сборная проиграла в финале по пенальти Венгрии. На следующий год, на «мире», когда мы играли за третье место с Нигерией, а финал разыграли Бразилия с Нигерией, меня уже в составе не было.

— Я потом отслеживал судьбы участников тех юниорских соревнований, и с удивлением обнаружил, что в командах-фаворитах впоследствии звезд не обнаружилось, а суперзвездой с той «Европы», на которой и вы выступали, стал Христо Стоичков, «затерявшийся» в составе сборной Болгарии.

— Согласен. Частенько бывает, что человек выстреливает в раннем возрасте, а дальше останавливается в развитии. Поэтому я не советовал бы родителям заранее радоваться или переживать по поводу выступлений их детей. Пик формы приходится на 22−23 года, и именно с этого времени, в среднем, надо отслеживать рост футболиста. Как пример, в составе нашей команды были Олег Кужлев, Роландас Бубляускас, Арманд Зейберлиньш, Сергей Савченко, от которых многого ждали, но в результате их карьеры не сложились.

Вот ты сказал, что на том чемпионате играл Стоичков, но я совершенно его не запомнил. Потому, что на виду были другие, венгры, поляки, ирландцы, с их лидером Муни. Который потом практически исчез из виду. С другой стороны, Володя Татарчук, от которого также многого ждали, на мой взгляд, в полной мере реализовал свой потенциал. По-моему, в нашем чемпионском составе он был более значимой величиной, чем Игорь Корнеев, как считали многие.

— Возвращаясь к Олимпиаде, которую вы смотрели со стороны. За счет чего мы победили тогда?

— У нас великолепно работала средняя линия, в которой выделялись Леша Михайличенко и Игорь Добровольский. Добровольский в олимпийском сезоне был, по-моему, на пике своей карьеры. Плюс перед финалом бразильцы нас откровенно недооценили. У них же в составе звезды были и того времени, и еще более засверкавшие впоследствии Таффарел, Ромарио, Бебето.

— А как нас можно было недооценивать? Советские сборные по юниорам, юношам и молодежки постоянно были в числе фаворитов своих турниров. А та Олимпиада, как раз, и была приближена к подобным соревнованиям.

— Ну, это да. О том, чтобы не выйти из группы на юниорско-молодежных соревнованиях даже разговоров не было. Планы всегда были не ниже участия в финале. Но бразильцам, видимо, это было невдомек. Наши олимпийцы заметили, что южноамериканцы перед игрой ходят, смеются, что наших дополнительно мотивировало.

В этом плане молодежке нашего возраста, где я играл, немного не повезло. Мы конкурировали в группе с французами, у которых в тот год выросло очень талантливое поколение: Франк Созе, Франк Сильвестр, Стефан Пай, а лидером был Эрик Кантона, который и «похоронил» нас своим голом метров с пятидесяти.
Дмитрий Кузнецов на казанском турнире
«СОЮЗ РАЗВАЛИВАЛСЯ, А ВСЕ ГОТОВИЛИСЬ ИГРАТЬ В СЛЕДУЮЩЕМ ЧЕМПИОНАТЕ СССР»

— Мы, «слово за слово», приближаемся к победе ЦСКА в чемпионате СССР, а во-вторых, к развалу Союза. Как вы встретили два этих события?

— Одно с радостью, а другое даже и не понял. Разговоры о развале Союза не шли. Причем, настолько это было неожиданно, что никто не был в курсе. Правда, тура за два до окончания чемпионата, начали поговаривать, что следующий год мы уже не будем играть, но никто этому не придавал значения. Вспоминаю, что перед последним туром чемпионата мы ехали на Украину в ранге чемпионов, а харьковчане боролись за то, чтобы остаться в высшей лиге с ташкентским «Пахтакором». И к нам обратились за помощью из Харькова, даже не задумываясь, что они в следующем году будут играть уже в своем национальном чемпионате.

Что касается победы в самом чемпионате, то она была долгожданной. Мы к ней долго шли, хотя, кое у кого она была второй. У нашего тренера Павла Садырина, у Валерия Брошина и Сергея Дмитриева, которые одержали победу, будучи в стане ленинградского «Зенита», Виктора Янушевского, выигрывавшего с минским «Динамо». Увы, все, помимо, Дмитриева, покойные. Команда у нас была играющая, забивающая, средняя линия была такая, что все могли бы играть в сборной страны.

— А за счет чего вы добились этой победы? На успехи «Арарата», киевского, тбилисского и минского «Динамо» работали целые республики. «Спартак» побеждал за счет великолепного чутья Константина Бескова на раскрытие талант невостребованных игроков. А чем взял ЦСКА?

— Команду собрал Юрий Морозов, за что ему надо отдать должное. Он собрал перспективных футболистов, которая, к моменту нашего чемпионства, сыгрывалась на протяжении шести лет. Мы усиливались точечно, когда к нам приходили люди, которые были близки по духу, моментально вливались в коллектив. Плюс Морозов, который нам много дал, был тираном в нашем коллективе, а Садырин нас раскрепостил. С ним можно было пошутить, посмеяться, а на поле мы имели возможность безбоязненно творить. И мы с удовольствием это делали, при том, что еще практически все футболисты команды в то время вышли на пик своей формы.

— Оба названных вами наставника представляли ленинградскую тренерскую школу. Как получилось, что они так органично влились в стан армейского клуба?

— Мне кажется, что это совпадение. Юрий Морозов — умнейший человек, кандидат педагогических наук, поработал с Лобановским, и он дал нам очень много в футбольном плане. Садырин — яркий представитель тренерской школы, не делал ничего нового, а применил тот опыт, который помог ему выиграть чемпионство в 1984 году с «Зенитом». Тем более, что на поле были проводники его идей, знакомые с ними еще по Питеру — Брошин, Дмитриев, Сергей Колотовкин.
«САДЫРИН, ПО МАНЕРЕ, НАПОМИНАЛ ИНОСТРАННЫХ ТРЕНЕРОВ, ТАКОЙ ЖЕ ОТКРЫТЫЙ»

— Я делал большое интервью с Садыриным 15 лет назад, когда он возглавлял «Рубин». Он рассказывал, как игроки «Зенита» практически весь последующий 1985 год «отмечали» свое чемпионство. Один, Брошин, доотмечался аж до двухлетней дисквалификации. И, имея такой негативный опыт, мне казалось, что до следующего чемпионства Садырин дойдет только с кнутом, отбросив «пряники».

— Ничего подобного. Что касается Брошина, то он на поле запомнился трудягой. В жизни был абсолютно спокойным человеком, от которого лишнего слова не услышишь. Да, российская беда с злоупотреблением алкоголя не обошла его стороной, отчего он и ушел так рано из жизни. Но на футбольной карьере это практически не сказывалось, когда он выходил на поле, то отрабатывал на все сто.

Садырин же был похож по манере своего поведения на европейских тренеров, с работой которых мы познакомились в последние годы. Он не обижался на подколки со стороны футболистов, которые могли пошутить над ним в быту. Но мы прекрасно осознавали рамки общения, и когда дело касалось работы, он был человеком, которого мы слушались беспрекословно. Субординацию мы соблюдали, и вовсе не потому, что играли за армейский клуб. А легкость в общении давало нам ощущение человечности, и заставляла биться за человека с удвоенной силой.

— Из армейского клуба вы ушли в «Эспаньол». Как получилось, что в одной испанской команде оказалось не просто четыре советских футболиста, а целый квартет из одной команды ЦСКА.

— На тот момент, когда нас приглашали, «Эспаньол» шел на последнем месте в Примере. Мы же в конце 1992-го года поехали на международный турнир, где играли «Реал», польская «Легия», еще кто-то. «Реалу» мы попали, а перед матчем за третье место к нам подошел футбольный агент из Испании, который впоследствии и занимался нашим оформлением в испанских клубах, и пообещал денег за то, что мы обыграем поляков с разницей в два мяча. Видимо, он поспорил с кем-то на нас. С того момента испанцы и положили глаз на наших игроков.

Что касается денег, то мы полякам набили трешку. Агент нам дал по сто баксов, я говорит, с вами на два мяча договаривался, за третий гол платить не буду. Забили бы два, я бы вам деньжат накинул.

После того турнира, у нас состоялось чемпионское чествование, и под Новый год Галямин, Корнеев и Мох успели заключить контракт с «Эспаньолом». Что касается меня, то я 15 декабря ногу сломал, играя во дворе. Встретил новый, 1992 год, а уже пятого января играл товарищеский матч в составе сборной СНГ в Майами, и седьмого января в Детройте. Прошло всего 20 дней, после перелома пятой плюсневой кости, но меня там укололи лекарством, который считался допинговым препаратом, и перелом быстро сросся.

После сборной я вернулся в Москву, а меня вызвали в клуб, и сказали — «едешь в Барселону, будешь играть за «Эспаньол». Я говорю, — «Вы что, там уже трое наших»!" Мне отвечают — «Корнеев успел сломаться, а тебя тренер «Эспаньола» Хавьер Клементе выделил среди остальных, просмотрев видеозапись. Я приехал в Испанию, прохожу медкомиссию, они в шоке: — «У тебя же перелом». Я говорю — «В курсе. Я уже два матча за сборную отыграл». Испанцы вообще в ауте: - «Тебе кололи что-нибудь?» Да, говорю, называю препарат. Испанцы чуть ли «не вешаются» — кого взяли — это же допинг…
«ИСПАНЦЫ НАУЧИЛИ. ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬСЯ НА ДОПИНГЕ, НАДО УПАСТЬ НА ПОЛЕ, ИЗОБРАЗИТЬ ПРЕДСМЕРТНЫЕ МУКИ, ЧТОБЫ ТЕБЯ УВЕЗЛИ НА «СКОРОЙ»

В испанском чемпионате было правило, что, после каждого матча из команд брали по два человека на допинг-контроль. Кого надо было взять на освидетельствование, решалось по жребию в перерыве встречи. — «Короче», — объяснили мне в «Эспаньоле», — «будешь играть, но с таким условием. Если жребий падет на тебя, то ты выбираешь момент во втором тайме, валишься с криком, как будто тебя убили, и мы увозим тебя на «Скорой помощи» с поля в больницу. А там уже никаких допинг-проб». Представляете, какие там схемы были.

Заключили контракт с «Эспаньолом» на полгода, поставили и передо мной условие. Если вылетаем — получаешь одни деньги, остаемся в Примере — получаешь в два раза больше. В итоге, я все 14 матчей отыграл. Причем, в первой же игре с «Атлетико» из Мадрида, а это Бернд Шустер, Паоло Футре, Маноло, я, опорный полузащитник, в дебюте им гол забил. На следующий день мне звонок: — «Зайди в клуб». Захожу, и мой контракт переподписывают на три года. А потом и всю эту троицу из ЦСКА тоже на три года. Получилось так, что через меня весь наш квартет нпродлил свои контракты в «Эспаньоле». Мы, кстати, отработали авансы, «Эспаньол» напрямую остался в Примере. Потом мне Клементе говорил, что, будь я испанцем, н бы меня в сборную взял. Клементе, спустя некоторое время, возглавил сборную Испании, лет шесть, по-моему, с ней проработал.

— Я, кстати, делал пять лет назад интервью с еще одним нашим «испанцем» Валерием Карпиным. Спросил у него, — «Почему наши футболисты выбирают Испанию и Израиль»? С последней страной все понятно, там «на четверть бывший наш народ». Но Испания?

— Что касается нашего квартета, то отвечу словами другой песни — мы выбираем, нас выбирают. Так вот, нас выбрали. А уже потом мы оценили всю прелесть жизни в Испании. Это благоприятная для жизни страна. Никто тебя не грузит никакими проблемами. Море, горы, одна тренировка в день, а потом ты предоставлен сам себе. Как хочешь, так и готовься к игре, главное, чтобы был в форме. Народ доброжелательный, эмоциональный, когда выходишь на поле, то там не меньше 40−50 тысяч на трибунах… Да у тебя сами ноги несут, хочется играть в футбол, такие эмоции! Поэтому, там люди цеплялись за контракты до последнего, готовы были играть в любом дивизионе.

— Вы там играли за четыре клуба?

— Да, «Эспаньол», «Алавес», «Лерида», «Осасуна». Мог бы и еще за один сыграть, но мне тогдашний наставник «Эспаньола» Антонио Камачо удружил. В Испании приняли правило, что, если ты провел в первом круге пять матчей за одну команду, то во втором круге не имеешь права выступать за другую дружину. В предыдущем сезоне я получил приз «Лучшего легионера». А в следующем Камачо начал избавляться от русских, которых просто терпеть не мог. Потихоньку расстался с тремя, а потом дошла очередь и до меня. Поначалу он оставил меня, я сыграл на чемпионате мира 1994 года, провел пять игр в первом круге, а потом Камачо посадил меня на скамейку. А уйти уже куда-то я не мог.

Но, все равно, лучшие воспоминания от выступлений на Пиренеях, у меня остались от «Эспаньола». Там еще есть мои друзья, с одним из них, Элоем, мы играли четыре сезона. В Барселоне Кузнецова помнят, когда приезжал два раза, народ на трибунах, когда объявляли фамилию, вставали и приветствовал меня аплодисментами. А здесь, даже в ЦСКА не могут вспомнить о наличии такого футболиста, как Дмитрий Кузнецов. Я для них не «в обойме», после того, как проработал полтора года в родном клубе, а из-за одного человека пришлось уйти.

— Концовка карьеры у вас проходила на родине.

— Да, «Сокол» из Саратова, нижегородский «Локомотив», и чуть-чуть поиграл в «Торпедо». С «Соколом» мы легко вышли в высшую лигу, впервые в истории этого клуба. Команда у нас была сумасшедшая, настолько сильная и сплоченная, что мы первый круг следующего чемпионата уже высшей лиги закончили в лидерах. Но там наш наставник Александр Корешков все сделал для того, чтобы команда опустилась в таблице. Посадил на лавку тех, кто делал результат, пригласил Олега Веретенникова, Геннадия Орбу, которые, к тому моменту, не играли из-за травм, или еще по каким-то причинам.
Общение «по душам»
«Я НЕ ПИЛ, НЕ КУРИЛ. ПОДСКАЗЫВАЛ ПАРТНЕРАМ НА ПОЛЕ. ГЛАВНЫЙ ТРЕНЕР РЕШИЛ, ЧТО МЕЧУ НА ЕГО МЕСТО»

Корешков на меня «погнал», что хочу «снять» с главного. С чего он это все удумал? Может, приснилось? На тот момент я находился в хорошей спортивной форме в свои 35, не пил, не курил. Меня на поле все слушались, потому, что, после Испании я обогатился какими-то наработками технико-тактическими, которыми делился с ребятами на тренировках, подсказывал, и молодые ребята росли прямо на глазах …

— Ну, точно метили на место главного…

— Хорошая шутка. Но мне пришлось уйти из Саратова. Это реалии российского футбола, с которыми я ознакомился еще в Нижнем Новгороде, где поиграл за местный «Локомотив». Ох, я там намучился у Валерия Овчинникова, всем известного Бормана. Набегался я у него на всю жизнь. Но при всем неоднозначном отношении к Овчинникову, Викторыч — человек душевный. Он переживает всей душой за команду, все делает ради нее. Состав у нас был шикарный, который я практически весь могу перечислить по позициям.

— Про Бормана всякие разговоры ходят. Даже не о его работе с судьями, которую он охарактеризовал словами «Давал, даю и буду давать». Я о его установках, которые заключались в коротком призыве — «Ваши премиальные…»

— Да-да, помню, «Зарыты в чужой штрафной». Но подчас у нас игровые разборы длились по пять часов, все уже засыпали на них. Еще скажу, что Викторыч — человек слова. Помню, после перерыва в матче с «Ротором», сидим в раздевалке, Овчинников заходит и говорит, — «Да, вам сколько не давай, все равно не выиграете». Мы ему — «Викторыч, ты дай. Сколько дашь?» — «Хорошо, выиграете, с меня по семь тысяч баксов каждому». Мы и «хлопнули» «Ротор» — 3:2. После игры Овчинников заходит, спрашивает, — «Вы что, хотели меня нищим сделать? Я же чуть по 15 «штук» вам не пообещал, все равно, думаю, не выиграют…"Я теперь аккуратней буду с вами. Вы деньги очень любите».

Возвращаясь к «Соколу», мне очень жалко, что там команда развалилась. Она могла бы существовать очень долго и успешно. А, в результате, я ушел, «Сокол» проиграл восемь матчей подряд, но остался в «вышке», а на следующий сезон вылетел из нее. И о футбольных победах в Саратове забыли.

— Мне рассказывал известный журналист Андрей Афиногентов, уроженец Саратова, что в этом городе практически нет финансовых рычагов, благодаря которым можно было бы содержать спортивные команды. Основная масса хозяев серьезных предприятий и фирм, либо в Москве, либо вовсе за границей. А без денег — жизнь плохая, не годится никуда.

— Согласен, хотя Роман Пипия, хозяин «Зерно Поволжья», очень серьезно помогал нашей команде. Большую помощь мы ощущали от тогдашнего губернатора Саратовской области Дмитрия Аяцкова. Как только их поддержка прекратилась, команда «повалилась».

— По окончании игровой карьеры в футболе, вы начали тренерскую в мини-футболе. Так?

— Да, я пришел в команду «Норильский никель», где работали Миша Русяев, Царствие ему небесное, Андрей Митин, который сейчас с юниорской сборной России работает 1995 года, и Юра Перескоков. Мы все вместе стали чемпионами России, а на следующий год уступили в финале московскому «Динамо».

До финала президент клуба Михаил Прохоров дал распоряжение расформировать команду, но, это поражение сыграло нам добрую службу. Руководство клуба позвонило Прохорову, рассказало с фактами, что нас «убили» в финале, и Михаил Дмитриевич приказал на следующий сезон вернуть чемпионство. Пообещал дать любые деньги на трансферы, усилить команду, чтобы мы снова стали первыми.

— И… — как говорит Валерий Карпин.

-… Из московского «Динамо» взяли Сашку Мосаутова, бывшего свободным агентом, а купить никого не купили. Это вообще был цирк! А потом превратился в шапито. После первого круга мы шли на первом месте с тем составом, который имели, и… нас уволили. Мы смеялись! После нашей работы «Никель» ни разу не поднимался выше седьмого места в чемпионате.
«ЧТО БАНДИТЫ, ЧТО ФСБШНИКИ — ВСЕ ОДНО… В ФУТБОЛЕ ДОЛЖНЫ РАБОТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЫ»

— Спартаковцы, со времен Бескова, привыкли играть в мини-футбол, еще, когда он официально не культивировался в Советском Союзе. А как к этому виду спорта относились воспитанники армейского клуба?

— Совсем другая игра. Другие люди, половина имеет проблемы со здоровьем, из-за которых им просто запретили бы играть в большой футбол. У кого-то проблемы с коленями, у кого-то с «крестами», кто-то гипертоник, ему сегодня играть, а он два дня восстанавливаться должен, после перелета. Ужас! Бразильцы, которые играют у нас за сумасшедшие деньги, при этом манипулируют президентами клубов, по сути, своими хозяевами. Такого быть не должно в принципе. Они приехали в чужую страну, и должны подстраиваться под нашу систем у игры, под наши принципы работы, и это мы должны ими управлять. А они из нас веревки вьют… Ядал себе зарок, что никогда не буду работать в мини-футболе. А попал в… Челябинск! К Перваку!

— Смешно. У вас достойный «набор» футбольных руководителей. И Овчинников, и Прохоров, и Первак, Юрий Михайлович.

— Вот тебе смешно. А у меня, после обстоятельного знакомства с кое-кем из них, впечатление о тренерской работе, не только в мини, вообще, в футболе, упало до нуля. Когда тебе прямо во время матча звонят на лавку, и приказывают, кого надо поменять… Причем, приказы исходят от человека, который никогда не играл в футбол. Это аут. А на той тренерской скамейке, сидели я, и Гена Морозов, бывший игрок «Спартака», два бывших игрока сборной СССР.

Или другая история. Мы с Морозовым сидим в гостинице, на завтра у нас игра. Начальник команды находится в Москве, проводит дозаявку. И тут выясняется, что в каждой команде должно быть не более пяти арендованный футболистов. А у нас таких более десятка, в то время, как на контракте всего восемь человек. А завтра игра с «КАМАЗОМ». Гена на меня посмотрел, говорит, — «Готовься. Придется тебе завтра выходить». Хорошо, у нас из всех арендованных, была пятерка из московского «Спартака», тот же Дима Торбинский, Анри Хагуш, который тут у вас в «Рубине» поиграли, Лешонок, Солосин, Костин. Звоним начальнику команды, говорим, — «Иди в московский «Спартак», мы договорились, тебе дадут документы, что Челябинск их купил». Кое-как выкрутились, потом, как стартанули в чемпионате, в итоге заняли восьмое место. При том, что там были свои отношения, привычные для вторых лиг чемпионата СССР, а теперь и чемпионата России, к которым мы не привыкли. Нам одна команда предложила расписать «три на три», в гостях проиграть, дома победить. Мы не согласились. Выигрывали весь матч, пока на последней минуте нам «пендаль» не поставили. А потом и дома с ними — 1:1 сыграли. Тогда я понял, что по логике был не прав, три очка же больше двух, что мы получили за две ничьи. Но, зато у меня совесть осталась чистой.

Потом я попал в «Нижний Новгород», в одноименный клуб. Там командой руководили уже бывшие ФСБэшники.
У кромки поля

— И с кем легче было работать. С теми, кто сидел (Первак отбыл три с половиной года за изнасилование — Прим. Ред.) или с теми, кто сажал?

— Ни с теми, ни с другими. Работать лучше всего с футбольными людьми, которые в тебя верят и понимают, что результат «здесь и сейчас» в футболе невозможен. Мое представление о футболе таково, что, руководство должно делать все для того, чтобы команда существовала, получала зарплату, питалась, и так далее, а потом уже можно спрашивать о результате. Нельзя дать его, скажем так, за три месяца, которые ты только пришел на работу. Это новый коллектив, до которого ты должен донести свою концепцию работы, свои принципы, чтобы у них была налажена синхронность действий. Потому, что у тебя в составе один пришел из одной команды, уровнем повыше, другой из второй команды, уровнем пониже, нужно время, чтобы они начали действовать, как единый механизм. А когда тебя назначили, и через месяц начинают спрашивать в таком тоне, что «Вы козлы, ничего не умеете». Что это за отношение такое? Они не «козлы», они люди, которые не специально проигрывают, чтобы остаться без премиальных, и выслушивать все это. Я понимаю, что, если есть информация, что команда сдала игру, тогда наказывай всех, начиная с тренера.

К примеру, у нас в «Норильском никеле» работал переводчик с португальского, который ничего не понимал в футболе. Он не мог донести до бразильцев футбольные термины, и у нас не было взаимопонимания. Люди ничего не понимают в футболе, а лезут работать, еще хуже руководить — почему? Я же не лезу командовать в их области деятельности, в которых ничего не смыслю. Почему мы пускаем в футбол проходимцев? Не должно быть такого в жизни. Или по дружбе приходят, причем, я не говорю только о руководителях.