*353. Октябрь 1993 года

[Р.И. Хасбулатов]

"После произошедшего, наверное, всем уже стало ясно, что мы идем к диктатуре. Продемонстрирована неуважительность к председателю Верховного Совета, которому не дали выполнить поручение парламента. Я уже объявил это совещание незаконным".

[Валера, ептыть, ты же верующий]

"То, что произошло, показывает, что это совещание не настроено на поиск согласия. Участвовать в собрании, не нацеленном на достижение компромисса, не имеет смысла".

[Геннадий Бурбулис]

"Досадный инцидент. Может быть, было бы лучше, если бы Хасбулатову дали высказаться — чтобы все уже стало окончательно ясно".

[Сергей Филатов, первый заместитель Председателя Верховного Совета РФ]

"Теперь Хасбулатов на себе почувствовал то, что испытывали многие члены ВС".

[Максим Соколов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №23 от 14.06.1993

Скандал с оставшимся за бортом Конституционного совещания диссидентом Хасбулатовым, похоже, исчерпался сразу в двояком смысле. В плане чисто тактическом последующие шаги председателя ВС (малореалистические "пять условий возвращения тов. Хасбулатова в Кремль", новый маньеристский образ "поджигателей конституционного поля", очередное селекторное совещание, угроза созвать параллельное Конституционное совещание, наконец, болезнь, которая немедленно после селекторной радиопереклички помешала спикеру все-таки изложить свои идеи также и участникам совещания) напоминают глухую оборону, единственной осмысленной цель которой является всемерное оттягивание капитуляции. Но кроме того что тактика, по которой ведется кампания, представляется слабой, создается впечатление, что налицо и ошибка чисто стратегического плана: покуда "хасбулатовская партия" довоевывает проигранную битву, удерживая немногочисленные очаги разрозненного сопротивления, вне ее внимания остается реально уже начавшаяся новая кампания — избирательная.
На этой неделе в Кремле можно было бы вывесить лозунг "Президент и партии едины": сперва заседавшие в партийной курии участники Конституционного совещания, а затем и Ельцин все с большим воодушевлением говорили о досрочных выборах. Выдвинутая председателем союза "Обновление" проф. Владиславлевым идея не замахиваться сразу на великое, но сосредоточить усилия прежде всего на принятии нового избирательного закона воодушевила самых разнокалиберных партийцев — от демороссов до либерального демократа Жириновского.

Объединенная идеей о предстоящем переделе пирога власти многопартийная курия — вопреки расхожему представлению о многопартийности как источнике безобразных склок — даже на общем, весьма пристойном фоне совещания представляла собой и вовсе цивилизованную идиллию. Идиллия понравилась и Ельцину. Отметив, что участники совещания столь достойны и пристойны, что могли бы реально претендовать на парламентский мандат, и ему, президенту, парламент видится составленным как раз из этих лиц, Ельцин усиленно ухватился за идею нового парламента и 12 июня, на праздничной пресс-конференции прямо говорил: "Новые выборы, эти темы злободневны, их ставит сама жизнь... Я надеюсь, что выборы должны быть в октябре, ну, может быть, месяцем раньше, месяцем позже".
Энтузиазм президента может быть связан с тем, что как раз двумя днями раньше долгие разговоры о необходимости создавать президентский (или реформистский — как кому нравится) предвыборный блок наконец-то воплотились в дело: "Заявление о формировании предвыборного объединения избирателей — блока реформистских сил" совместно подписали "твердые ельцинцы" (пропагандист Михаил Полторанин, начальник канцелярии Сергей Филатов, вождь "Демроссии" Лев Пономарев), "гайдаровцы" (сам Гайдар, Анатолий Чубайс, Геннадий Бурбулис, Андрей Козырев), вице-премьеры нынешнего кабинета Борис Федоров и Владимир Шумейко, "радикалы" (адвокат Андрей Макаров, полковник Сергей Юшенков) и статусные либералы (режиссер Марк Захаров, академик Дмитрий Лихачев). Ельцин, довольный закулисными трудами Бурбулиса по сколачиванию блока заметил: "Ведется очень капитальная работа. Она просто не рекламируется" — и пообещал, что блок в итоге должен перерасти в президентскую партию.
Горячо внявший призыву председателя КС Валерия Зорькина "сделаться российским де Голлем" Ельцин, и так уже немало потрудившийся на ниве российского голлизма (борьба с парламентской республикой, плебисциты, проталкивание новой конституции), следует голлистской тактике и далее. Новый блок сильно напоминает голлистский "Союз в защиту новой республики", а Ельцин в этой ситуации — самого творца Пятой Республики, который, всласть поругав и "режим партий", и "театр теней", под которым он разумел Национальное собрание, закончил тем, что, предав мягкому благоумолчанию свои прежние речи про надпартийного лидера-арбитра, создал мощную партию, предназначенную для выступлений в столь сильно перед тем обруганном "театре теней".
Такой голлистский фокус — если, конечно, новые выборы удастся пробить — ставит новый блок в довольно выгодное положение. Отчасти повторяется ситуация с президентскими выборами 1991 года. Тогда противники Ельцина долго и убедительно доказывали, что и никакого президента России не нужно, и Закон о президенте плох до чрезвычайности. В результате, когда дело дошло до выборов, их позиции оказались крайне неудачными: после того, как ты только что доказал, что пост президента — несчастие для России, трудно эффективно домогаться как раз этого поста. Сейчас "хасбулатовская партия" положила массу трудов на дискредитацию впрок любого нового законодательного корпуса, объявив его по определению и марионеточным, и узурпаторским. Изготовление такого количества убедительных аргументов (как выясняется — против самих же себя) естественным образом несколько затрудняет будущее кампанию по самовыдвижению патриотов в депутаты марионеточного парламента.
Не столь подверженные ослеплению борьбы умеренные оппозиционеры и центристы, исходя из правила "не держать все яйца в одной корзине и все деньги в акциях одной фирмы" давно уже предчувствовали, что дело все равно идет к досрочным выборам. Кого не убедили результаты апрельского плебисцита, тот поумнел, видя, что Конституционное совещание стало реальным и серьезным фактором политики. В итоге многопартийная курия демонстрирует трогательное объединение политических фаворитов (реформисты), центристов, у которых хватило ума вовремя подстелить соломку (Травкин, Владиславлев) и вечных борцов, представленных в образе В. В. Жириновского: "Все на выборы, все на выборы в самый главный, верховный совет!".

[Максим Соколов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №24 от 21.06.1993

В день годовщины выборов первого российского президента Борис Ельцин вновь объявил, что на второй срок он баллотироваться не будет, а задачу свою видит в том, чтобы вырастить достойных преемников. Сейчас он видит их числом около десяти, но назвать не хочет. Десять преемников только в одном стане — а очевидно, что президентом хотят стать не только нынешние приверженцы Ельцина — это уже многовато, и, вероятно, речь шла скорее не столько о выращивании конкретного кронпринца, сколько об интенсификации процесса становления нового истэблишмента. Механизмы передачи власти в России всегда работали прескверно, и упоенный удачным ходом Конституционного совещания президент, по всей видимости, решил умножить свою славу реформатора и поломать эту чрезвычайно давнюю и чрезвычайно неприятную российскую традицию. Искоренение традиции дворцовых переворотов могло бы обессмертить имя Ельцина в российской истории, однако по непосильности эту задачу можно сравнить разве что с попыткой искоренения взяток, чем с равным усердием и равным нулевым успехом занимались все российские правители.
За реализацию амбициозного президентского плана первым делом горячо взялись вовсе не приверженцы Ельцина из числа секретной десятки, а совсем иные лица. Вице-президент Руцкой официально начал свою предвыборную кампанию, причем своим кандидатом его назвала депутатская группа "Реформа армии" во главе с разносторонним политиком Виталием Уражцевым. Апологеты вице-президента отмечали, что любая центристская фракция ВС сочла бы за честь выдвинуть Руцкого, а потому данный конкретный выбор продиктован свободной волей и дальним расчетом опального вице. Апологетика отчасти хромает. Центристами с большим или меньшим основанием можно считать три группировки: демократов из фракции "Согласие ради прогресса", стремящихся как-то демпфировать конфликт властей, президиумную группировку Николая Рябова, пытающуюся сделать то же самое, и деятелей "Гражданского союза", стремящихся держать баланс и подыгрывать то одной, то другой стороне. Связаться с Руцким ни одна из этих группировок не сочла бы за честь — разве что за недальновидность. Поэтому выбор вице-президента вряд ли можно считать свободным. А его нынешний сподвижник, "народный полковник" Виталий Уражцев, принадлежащий к тем вечным странникам политического спектра, кто, подобно вице, мог бы сказать: "Где я только не был, чего я не изведал...", скорее вредит Руцкому, своей личностью акцентируя внимание на болезненном популизме и на болезненной неуживчивости патрона.

Из небытия решил всплыть и сподвижник Ельцина образца 1990 года Михаил Бочаров, три года назад домогавшийся премьерского кресла, а затем сразу ушедший в тень, чтобы лишь на этой неделе объявить о своем желании баллотироваться в президенты. Группа поддержки Бочарова не менее экзотична — это Международный русский клуб. Год назад, при его создании, он рекламировался в качестве некоторого аналога жидомасонской ложи (как ее представляют себе патриоты): "У нас есть общество и тайные собранья по четвергам. Секретнейший союз", и на заседаниях общества в тиши смещаются и назначаются высшие лица государства, после чего формальные властные институты покорно вотируют постановления ложи. Однако недавние президентские выборы в Калмыкии нанесли серьезный удар по бочаровской легенде о жидомасонском заговоре: генерал Очиров, намеченный ложей к неминуемой победе, с треском проиграл "темной лошадке" Кирсану Илюмжинову, а сделанные разгневанным Бочаровым обещания жестоко расправиться с Илюмжиновым остались нереализованными.
Наконец, Григорий Явлинский, с начала этого года регулярно говорящий о своем желании сделаться президентом, начал предпринимать конкретные шаги в рамках "Предпринимательской политической инициативы" деятеля Московской товарной биржи Константина Затулина. Правда, прорыв Явлинского оценивается довольно скептически. Рекламный эффект, произведенный "инициативой" на этой неделе, представляется неблестящим. Не помогает и утешение, что первый блин всегда выходит комом: затулинской инициативе уже несколько месяцев, и инициативная традиция выступать с туманными заявлениями, из которых очень трудно извлечь конкретный политический смысл, уже устоялась — что существенно снижает уровень общественного интереса. Скептики добавляют, что рассогласованность действий различных отрядов буржуазии чрезвычайно велика, и потому затулинская инициатива представляет разве что один из этих отрядов и далеко не самый сильный — а это существенно снижает шансы Явлинского.
На фоне такого бурления в оппозиционном стане особенно примечательным казалось безмолвие, царящее среди десятки президентских кандидатов в кронпринцы. Создавалось впечатление, что кандидаты выжидают, покуда ситуация прояснится, и оппозиционные конкуренты набьют себе шишек. Выжидание казалось тем более осмысленным, что в случае фальстарта член президентской команды, преждевременно рванувший вперед, пострадал бы от своих же товарищей. Тем не менее вице-премьер Сергей Шахрай, которого давно уже прочат в кронпринцы, все же не выдержал и сделал первый шаг к президентскому креслу, начав создание Партии российского единства и согласия. Партия обещает всем сестрам по серьгам: социально ориентированную рыночную экономику, местное самоуправление, федерализм, защиту этнических россиян, сильную власть и т. д. Налицо типичная партия под лидера, и таким образом Шахрай демаскировался первым, очевидно полагая, что риск от демаскировки хоть и велик, но слишком засиживаться в девках тоже опасно. Пока что в подобных играх чаще срабатывал принцип "быстрая вошка первая под гребешок попадает", но, возможно, честолюбивый Шахрай намерен продемонстрировать, что благодаря быстроте можно и в президенты попасть.

[Александр Балашов]

Газета "Коммерсантъ" №116 от 23.06.1993

Парламентарии требуют судебной защиты Александра Руцкого

Вчера в Конституционный суд России поступило ходатайство группы народных депутатов о конституционной защите статуса вице-президента России. Понятно, впрочем, что парламентариев волнует не столько абстрактный статус вице-президента, сколько конкретная судьба попавшего в опалу Александра Руцкого. По мнению наблюдателей, "вице-президентский" процесс станет своеобразной проверкой КС на лояльность.

Поводом для обращения в Конституционный суд послужили меры, которыми Борис Ельцин наказал к несогласному с ним Александру Руцкому. Однако трудно представить, что предметом разбирательства в Конституционном суде может стать сокращение охраны и аппарата вице-президента, лишение его автомобиля и личного врача. О том, что положено вице-президенту по рангу в Основном законе нет ни слова. Таким образом, Конституционный суд может и не принять иск к рассмотрению.
Однако, помня о том, что Конституционный суд в свое время взялся рассматривать всего лишь телевизионное выступление президента, можно предположить, что он заинтересуется этим делом и попытается на его основе создать прецедент для решения собственных аналогичных проблем. Сегодня никто не сомневается, что уход Валерия Зорькина в первый день работы Конституционного совещания вслед за спикером из кремлевского Мраморного зала, не случайно совпал с распоряжением Бориса Ельцина о снятии охраны в здании суда, а также о лишении судей и председателя телохранителей. Валерий Зорькин кроме того лишился и служебной дачи в Огареве и бронированного автомобиля.
Впрочем, дальнейшие события показали, что Борис Ельцин одинаково умело пользуется как кнутом, так и пряником. Накануне отлета в Якутию президент встретился с Валерием Зорькиным и даже договорился с ним о том, что судьи продумают возможные варианты легитимного принятия новой Конституции. По мнению наблюдателей Ъ, отношение Конституционного суда к делу Руцкого должно показать готов ли Валерий Зорькин следовать в русле президентских политических реформ или по-прежнему будет придерживаться пропарламентской ориентации.

[Борис Пугачев]

http://www.yeltsincenter.ru/digest/r...ulya-1993-goda
«Российская газета» / Учредитель: Верховный Совет РСФСР — 1993. — 6 июля, вторник. — № 127 (743). — 8 полос.

Опыт двойного портрета

Нынешний ход российской истории вынес на политическую авансцену двух национальных лидеров-Ельцина и Руцкого. Почему остальные политические персонажи в счет как бы не идут? Присмотримся.
Пророк еще не лидер.
Горбачев-был традиционным коммунистическим вождем, управлявшим вненациональным (имперским государством), и именно в силу этого и потерпел политическое поражение.
Другая несомненно крупная политическая фигура-Сахаров не был собственно политиком и на эту роль никогда не претендовал. Это был честный, несгибаемой воли человек, западник-гуманист, убежденный сторонник универсальных, общечеловеческих ценностей. Во всех спорах 60-80-х годов Сахаров последовательно воспринимал национальное через призму общечеловеческого. Он был и остается своего рода политическим пропроком для всех народов, но никогда бы не смог быть национальным лидером ни одного из них.
Все другие политически дейтвующие ныне лица не обладают на мой взгляд, родовой харизмой, поднимающей их до общенациональной, то есть русско-российской, роли.
Эта политическая поросль, из которой до общенационального масштаба в перспективе могут «дорасти» одна или две политические фигуры, а может, и никто. Ибо все они сегодня оказались участниками, а стало быть и жервами захлестнувшего Россию полтиканства-современной ярмарки тщеславия. Осмысливать реальные перспективы страны, а следовательно, быть готовыми к роли действительных российских политиков стремятся ныне единицы.
Что касается Ельцина и Руцкого, то и тот, и другой обладают достаточно яркой национальной политической харизмой, что, помимо их желания, вытолкнуло Ельцина и с неотвратимой неизбежностью будет выталкивать Руцкого на столь неблагодарную в современной России роль лидера общенационального. Воспринимая современное российское развитие, как историческую драму в эсхиловском или шекспировском духе, невольно признаешь и роль случая-судьбы во все нервоном токе российского времени. Разве не судьбоуказующим знаком для Ельцина стало падение на дно купели, когда подвыпивший священнослужитель чуть было не утопил его при обряде крещения? Хождение по канату, игра с судьбой, все новые и новые бегства из политических лабиринтов Минотавра стали характерными для всего жизненного и государственного пути Бориса Ельцина.
Также знаменателен и выбор Руцкого-ребенком из ряда игрушек он выбрал военную. Понимание себя как человека государева, служащего государева, служащего государству, стало определяющим для Руцкого на всю жизнь.
Что же роднит и что отличает Бориса Ельцина и Александра Руцкого как избранных судьбой на роль служителей Отечеству? Ельцин и Руцкой, несомненно, «политики», люди власти, готовые отдать себя целиком борьбе за власть, не мыслящие себя вне власти. Не дорожащие самими собой ради нее.
По воспоминаниям сослуживцев, Ельцин, отставленный Горбачевым от московского партийного секретарства и и брошенный на руководство строительством, сокрушал в бессильной ярости кулачищами стены своего кабинета. Для него удаление от власти означало крах, было равносильно смертному небытию. Он готов был часами и днями ждать звонка «по вертушке»-а вдруг вспомнят, вдруг позовут назад?
Еще большую политическую настойчивость и волю к власти проявил Руцкой. Поздно, в сорок лет придя в политику, начав с нуля, будучи никому не известным полеовником Руцкой смог за короткий срок «сам себя сделать» в жесткой, кичливой политической среде московских снобов. Вот эта всепоглощающая страсть и утверждению себя во власти, помноженная на огромную во
Волю к власти и роднит Ельцина с Руцким.
Но одной голой воли к власти для лидерства, а тем паче общенационального мало. Сегодня в Москве властолюбцев пруд пруди. Для крупного политика необходимо сверхострое политическое чутье. Как вожак вольной стаи «из воздуха» чувствует опасность, так и крупный политик должен ощущать не видимую для других гибельность торной политической дороги. Именно Ельцин в октябре 1987 года на пленуме ЦК первый почувствовал тупиковость горбачевской перестройки. Яковлев, Шеварнадзе вкупе с другими правомерными коммунистами набросились на Ельцина. Но тот уже понимал: коммунистическая дорога путь в никуда. Вот эта воля в политике идти против течения-одна из слагающих лидерства.
В более сложном положении сегодня Руцкой. Он тоже идет против течения. Но идет против «освободителей» России и «демократа» Ельцина. Уверен, что Руцкой также собственной кожей чувствует, что западный либерализм для сегодняшней России это погибель. Вот это ощущение своей правоты при всеобщей травле, воля и сила плыть против течения, может быть, наиболее ярко обнаруживает в Руцком одного из перспективных политиков.

Дышите глубже-вождь услышит

Это инстинктивно чувствует и Ельцин. Его реплика «главное-Руцкой», приведенная в стенографическом апокрифе, обнаруживает всю нынешнюю тревогу Ельцина. Безусловно, чтобы политику стать «вождем». То есть фигурой общероссийской необходимо чувствовать пульс народной жизни, улавливать изменения народных настроений. Это прекрасно осознал Ельцин, выступив против коммунизма и его начальников. От коммунистического пустословия устали все, а начальственные привилегии чрезвычайно остро раздражали простых людей, ежедневно бьющихся как рыба об лед в безвыходности своего существования.Ельцин и стал Президентом на гребне мощной антикоммунистической волны. Но антикоммунизм и лежащий в его основе либерализм, разрушив остов коммунизма, рушат ныне основы государственности-вчера союзной, сегодня российской. Народные настроения переменчивы.
Развал государства, его разграбление, легализация всяческого жулья как новых хозяев жизни, искусственное расчленение целых народов, и прежде всего народа русского, неперносимы для массового народного сознания. И здесь уже «патриот и демократ» Руцкой будет ближе и понятнее нам с вами, в целом всем категориям населения, чем высоколобые либералы. Волец-неволей Ельцин и Руцкой как политические лидеры отражают различные стороны народной психологии: антикоммунистический бунт Ельцина, приведший его к власти и традиционную русско-российскую соборность, исторически воплощенную в Российском государстве, защитником которого как раз стремится сегодня выступать Руцкой.
Не соперничество за власть хотя, безусловно, и оно присутствует, а принципиальное различие в понимании народных, национальных устремлений разводит сегодня двух лидеров по разные стороны политического спектра. В равной мере как поляризуют и все общественное сознание в целом.
Ельцин и Руцкой, безусловно, ярки и самобытны как незаурядные личности. «Героический элемент» окрашивает фигуру одного и другого. Дерзость Ельцина в борьбе с горбачевской властью, его необычные приключения, начиная от купания в Москве-реке и кончая публичными обвинениями в поклонении Вакху, только упрочивали репутацию последнего в народном сознании. Ельцин при Горбачев был гонимыым народным «заступником».
Подобного же эффекта, несомненно, достигнет и нынешняя санкционированная сверху травля Руцкого. Лишени дач, машин, охраны для Руцкого как слону дробина. У Руцого иные ставки, иное самопонимание себя как нового народного «заступника». Булавочные уколы обнаруживают только мелочность власти, меряющей людей старыми обкомовскими мерками. Но Руцкой-то как раз и не мальчик для битья в отличие от прошлых президентских фаворитов. У Руцкого и у последних разный жизненный опыт. И когда Руцкой называет их «мальчишками в розовых штанишках», то тем самым он лишь констатирует дистанцию жизненного опыта-собственного афганского, когда постоянной ставкой была жизнь, и президентских плейбоев, изображающих из себя мужей государственных, и все расстройство которых в потере начальственного кресла.
Так и хочется предупредить: господа, не травите Руцкого! Это глупо, ибо по своей сути Руцкой не чиновник для мелких поручений, а формирующийся национальный лидер, отвечающий завтрашним потребностям России. Замолчать, отряхнуть с рукава Руцкого невозможно, как это было невозможно было в свое время с Ельциным.

Государева удаль дорого стоит

В ходе разлома тандема Ельцин-Руцкой все более очевидным становится и различие представляемых ими политических линий, самих типов народного характера. В Ельцине зримо воплощен русский размах «разгульной удали», народной, отчаянно смелой. И Руцкой и Ельцин щедро наделены многими качествами политического лидерства. Но Ельцин-человек неустойчивый, лго впадающий при неудачах в уныние, неуравновешанный. Все приближенные мемуаристы отмечают эту его черту. Более того, Ельцин легко «ломается» в ситуации политического поражения. Именно это произошло с ним после достопамятных партийных пленумов ЦК и московского горкома осенью-зимой 1987-1988 годов.
Руцкой прошел афганское пленение и после ранения был обречен на неподвижность. И в том, и другом случае только сильная воля спасла его. Руцкой может отступить, достаточно ловко политически маневрировать. Но запугать или сломать его невозможно. И это не только мои личные наблюдения от знакомства с ним. Вся жизненная одиссея Руцкого подтверждает это.
Не могу вообразить себе Горбачева в августе 1991 года на танке и с танка бросающего вызов «всей власти». Горбачев в это время должен был быть и был в Форосе «почеиным пленником». Как трудно вообразить кого-либо другого, кроме Ельцина, лихо подписывающего на глазах Горбачева указ о приостановлении деятельности КПСС. Да что там партия, Союз ССР келейно, в один присест был упразднен Ельциным и его коммунистическими единоверцами. Вот эта государева удаль есть, если хотите, слепок с русской души-широкой и щедрой.
Но за государевы «щедроты» платил всегда в России народ. «Бумажный» распад Союза с неизбежностью обернулся огромной народной трагедией для всех-русских, украинцев, казахов, грузин, армян. Для всех! Да что там обернется, кровавые очаги братоубийственных конфликтов уже сегодня испятнали карту бывшего Союза.
Драма Ельцина как человека и политика и заключается в его страстности в готовности идти до конца по избранному пути, отбрасывая сомнения и не задумываясь о том, верен ли сам путь. Сегодня в политике Ельцин повторяет свой юношеский поход по уральской тайге едва не окончившейся трагедией для всех участников.

Агитпроп плохая школа

Ельцин и люди, его окружающие далеко не глупы, они убеждены в своей правоте. Но это люди, вышедшие из школы коммунистического политиканства. Они напрочь лишены исторического чутья, национального исторического сознания. Да и где они могли его получить в коммунистическом агитпропе? Выдергивая один за другим несущие стержни государственности-сначала структур КПСС, затем союзных органов власти сегодня Советов-и ничего не создавая взамен («президентская вертикаль»-это химера в современных условиях) они не понимают, что завтра обрушится все государство. Вот этот большевисткий максимализм, ностальгическое стремление вновь все разрушить до основания, а затем построить чистое, светлое, «демократическое»-просто убийственны в проводимом ельциновском курсе. Это если хотите, тоже черта широкого и истового народного размаха, воплощенная сегодня в нынешней политике Ельцина.
Правда, Ельцин сегодня уже другой. Антикоммунистический трибун как-то поблек в Ельцине. И когда он по бумажке читал студентам казенную речь, трудно было узнать прежнего Ельцина. Вернее, он был узнаваем: Ельцин времен обкомовского и горкомовского секретарства.
Когда Ельцин и его присные, глядя с телеэкрана ясными глазами, убеждают нас в жизненной необходимости для Президента новой квартиры в Москве, новой дачи за городом, у многих перед глазами стоит мальчик Ельцин, который, случайно попав в номенклатурный распределитель и узнав, что он для начальников, уверенно изрек: «Несмотря ни на что я буду начальником».
Земная слава проходит быстро. Вот это качество властолюбия, когда оно расходится с народной этикой, губительна для любого лидера. Ельцин как несомненный народный лидер, поразившим георгиевским копьем коммунистического дракона, сегодня сбился с торной дороги. Западный либерализм механически перенесенный на российскую почву губителен для России. И Ельцин с кучкой либералов-западников просто отрываются от массы народной если не оторвались уже сегодня.
И референдумы не должны нас обманывать. Народ голосовал не столько за Ельцина, сколько против коммунизма. Ложная альтернатива: Ельцин либо коммунисты-сработала. Завтра будет выдвинута реальная альтернатива: национальные, русско-российские интересы либо либерально-западная «демократия». И нынешние власти проиграют любой референдум и выборы, думаю, с треском.
Это сегодня со всей остротой ощущает и Ельцин, и Руцкой. Однако первый связан своей предшествующей политической линией. А у Руцкого руки свободны. Да Руцкой и никогда не был «демократом» (впрочем, как и Ельцин, как бы нас в этом не убеждали тоже). У Руцкого всегда доминировали охранительные, государственные мотивы. Еще в 1989 году он бичевал и Ельцина, и всех прочих демократов как силу антинародную. Неожиданный переход зимой-весной 1991 года Руцкого в лагерь «демократов» был продиктован отнюдь не симпатиями к ним. Это был политический расчет ближе подойти к рулю власти.
Но было и инстинктивное стремление к союзу с творческими силами, способными предотвратить крах страны ибо руководство КПСС к тому времени остановить его уже не могло. Отход Руцкого от коммунистов был продиктован именно неспособностью последних изменить что-либо в России. Но мезальянс Руцкого с «демократами» был недолгим. Он не принял развала Союза, развала российской экономики, самого курса Гайдара. Руцкой как государственник-охранитель выражает другую сторону народного характера-русскую тягу к ограничивающей широту народного характера силе-силе государства. Без него, государства, русские, все российские народы потеряют свою независимость и самобытность как народов исторических.Ибо ничего другого, кроме государства, у русского народа, других российских народов для самоохранения нет и не было.
Вот этот разлом в народном сознании-тяга к бунту и анархии свободы, с одной стороны, стремление к порядку и государственности, с другой,-сегодня зеркально отражается в психологических типажах двух лидеров-в Ельцине и Руцком.

Оба парня смелые

Сравнение двух политических лидеров не преследует цель противопоставлять одного другому, выделить «лучшего» из них. Характерные черты политических деятелей весьма противоречивы, оба склонны к «волевым», непродуманным решениям, да и общие черты властолюбия могут быть крайне опасны при геограниченной власти в их руках (вот почему скоротечны конституционные игры, призванные вручить всю государственную власть одному лидеру). Более интересным является как раз разлом политических линий в России, на который и проецируются специфические черты характеров, мировозренческих парадигм двух первых властных лиц государства.
Безусловно, любой психологический тип в России литературно-условен. Так, в Горбачеве было что-то от Чичикова в его лукавом стремлении построения социализма «с человеческим лицом». Уж очень все это напоминало торговлю мертвыми душами…. Да и сама отставка Горбачева похожа на неудачный конец чичиковской карьеры.
Иногда в Ельцине проступает что-то от Собакевича, с его медвежьей хваткой, чутьем «ситуации» и сочной лапидарностью характеристик.
При всех достоинствах Руцкого у него исподволь проявляется нечто ноздревское в его искренней увлеченности любым делом, будь то быстрое решение проблем сельского хозяйства или искоренения преступности.
И в этом нет ничего зазорного, ибо в каждом из нас живет традиционно русский гоголевский прототип. (Да и сам автор этих заметок в стремлении повлиять на сознание властей предержащих не являют ли некую копию маниловского благодушия?). Ведь и большинство ныне действующих персонажей российской политики зачастую напоминают нам зеркальный ряд хлестаковых, с их самонадеянными посулами «выправить» враз то ли экономику, то ли и самое российское государство (чего стоит только одна идея Конституционного совещания).
А место занято
Политическая жизнь России зыбка, а народная любовь к вождям недолговечна. И Горбачев еще, думаю, напишет свою лучшую книгу об этом.
Масштабный разлом в России виден уже сегодня. Механическое копирование западной либеральной демократии приведет к краху России и исчезновению исторических народов, населяющих ее. Приостановить этот распад может только новая государственная и национальная политика нового правительства положившего в основу своей деятельности наши собственные российские государственные и национальные интересы. Убежден, что Ельцин как глава либерального лагеря чувствует это. Иначе он не был бы политиком. Рано или поздно Ельцин встанет на национальную почву. Но может так оказаться, что место национального лидера к этому времени будет занято Руцким либо другим лидером российской национальной политики. И тогда Ельцину придется самому идти на обьединение с Руцким как пришлось это делать Горбачеву в отношениях с Ельциным. Не упустить бы из виду этого сейчас когда столь легко и сладострастно верноподанное окружение. Президент стремится как можно сильнее уколоть Руцкого-российского вице-президента.
Вице-президента-сегодня…..