*1100. Экономика России

[Общая газета]

https://web.archive.org/web/20000930...5/mat/i4.shtml
| Беседовала Маргарита ВОДЯНОВА |

На минувшей неделе правительство внесло на обсуждение в Думу проект бюджета 2000 года. Дан старт длительному и сложному бюджетному марафону, в результате которого многие его параметры, безусловно, претерпят изменения. Но основные экономические ориентиры будущего года ясны уже сегодня. О том, как изменится жизнь россиян, согласно правительственным расчетам, обозревателю «ОГ» рассказал министр экономики РФ Андрей ШАПОВАЛЬЯНЦ.

– Андрей Георгиевич, поделитесь секретом: что ожидает нас в следующем году?

– Хотя 2000 год будет непростым, могу сказать, что хуже, чем в этом, не будет. По нашей оценке, средневзвешенный курс доллара составит 32 рубля, инфляция – около 20 процентов. В 2000 году ситуация стабилизируется, и прирост денежных доходов населения составит 1,5–3 процента. С этой точки зрения ситуация станет даже немного лучше, чем сейчас.

Однако, по нашим прогнозам, в 2000 году закончится девальвационный эффект, когда цены на экспортно ориентированную продукцию росли, а зарплата и стоимость внутренних ресурсов оставались на прежнем уровне. Это значит, что правительству нужно принимать энергичные меры по поддержке отечественного производителя и стимулированию внутреннего спроса. Иначе нам не видать устойчивого экономического роста.

– Основная функция вашего ведомства состоит, кажется, в том, чтобы давать прогнозы по основным макроэкономическим показателям. Похоже, в нынешнем году вы с этой ролью не справились. В бюджете-99 фигурировал курс доллара 21,5, тридцатипроцентная годовая инфляция... На самом деле мы живем гораздо хуже. Вас не очень огорчает результат вашей работы?

– Вы дважды не правы. Во-первых, прогнозы – не предсказания. В своей прогнозной деятельности мы опираемся на реальную картину того, что происходит в стране. Скрупулезно собираем и отслеживаем информацию, взаимодействуем с другими министерствами, регионами, конкретными предприятиями.

Во-вторых, давать прогнозы – только одна из функций нашего министерства. Мы занимаемся также разработкой концепций развития основных отраслей промышленности, федеративных отношений и еще многим другим.

Теперь по существу вопроса. Несовпадение наших прогнозов с реальной картиной сегодняшнего дня обусловлено двумя причинами.

Во-первых, мы рассчитывали, что кредиты международных финансовых организаций поступят не в августе, а в феврале. Основанием для этого были результаты октябрьского раунда переговоров с МВФ и Всемирным банком. Во-вторых, мы недооценили последствия ослабления монетарной политики в конце прошлого года. Тогда, если помните, в рамках действий по поддержанию системообразующих банков были осуществлены довольно крупные эмиссионные вливания в экономику.

Естественно, что после этого последовал всплеск цен, который пришелся на январь–февраль 1999 года. А вот с марта по сегодняшний день мы живем в полном соответствии с нашими прогнозами – инфляция не выходит за уровень 2–3% в месяц.

Что касается курса доллара, то здесь картина аналогичная – его незапланированный рост пришелся на первые два месяца этого года. Причины я уже назвал. С марта курс колеблется в тех пределах, на которые мы рассчитывали.

– С учетом того, что случилось в начале года, и того, что может произойти до его конца, какой прогноз вы можете дать на 31 декабря?

– По нашим расчетам, темпы роста инфляции по итогам года составят 45 процентов. Чуть-чуть, на полпроцента, вырастет ВВП. Куда заметнее – процента на четыре с половиной – увеличится объем промышленного производства.

– Судя по проекту бюджета-2000, социальная сфера по-прежнему остается больным вопросом?

– В бюджете-2000 предусмотрены компенсационные выплаты, в первую очередь наименее обеспеченным слоям населения, пенсионерам.

Чего мы точно не допустим – так это того, чтобы накапливалась задолженность по зарплате и пенсиям. Для нас это очень важно. На сегодняшний день проблема задолженности перед бюджетниками всех уровней в целом решена. На первое сентября 1998 года мы имели долг в размере 22,1 млрд рублей, а сейчас он сократился почти на 8 млрд. Причем Центр свои обязательства практически полностью выполнил: долг федерального бюджета остался чуть более 2,5 млрд. Остальное – 11,9 млрд – задолженность региональных бюджетов.

Что до курса доллара, то он будет расти адекватно инфляции – на те же два-три процента в месяц. Конечно, при условии, что все параметры денежно-кредитной политики, заложенные в бюджете, будут выполнены.

– Есть опасения, что может быть иначе?

– Нет. У нас есть четкая финансовая программа исполнения бюджета до конца года. Более того, появилась возможность получить дополнительные доходы, которые бюджетом предусмотрены не были.

– Андрей Георгиевич, согласитесь, то, что абсолютно реальные доходы оказались не заверстаны в бюджет, было маленьким лукавством правительства?

– Общеэкономические показатели оказались лучше, чем мы прогнозировали. Этому есть простое объяснение: в бюджет не закладывались дополнительные налоги, которые удалось собрать благодаря изменению ситуации на мировых нефтяных рынках. Кто же в декабре мог предположить, что так все с нефтью обернется? Так что не надо искать хитрого финансового умысла в наших действиях.

– В прежние времена в Министерстве экономики все время рождались какие-то планы реформирования хозяйства России. Что-нибудь подобное происходит ли сейчас?

– У нас никогда не останавливалась работа по формированию программных подходов к реформированию экономики. Мы разработали среднесрочную программу развития, рассчитанную на три года. В нее вошли согласованные с МВФ и Всемирным банком планы по структурной перестройке экономики, меры по стимулированию реального сектора, начиная со второй половины нынешнего года. Понятно же, что факторы, которые обусловили экономический рост в первом полугодии, постепенно начинают исчерпываться. И надо думать, как обеспечить рост в дальнейшем.

– Как реально структурная перестройка экономики может быть осуществлена в России, где власть живет отдельно и от экономики, и от людей?

– Да с чего вы взяли, что власть живет отдельно? В министерствах работают такие же люди. Мы сейчас создаем нормативно-правовую базу, которая обеспечит регулирование естественных монополий, создание действенных механизмов банкротства. Чтобы можно было реально выключить нежизнеспособное производство и оставить на плаву то, что действительно требует государственной поддержки. В свою очередь, бюджетная поддержка предусматривает создание адресных инвестиционных программ. Мы начинаем конкурсный отбор тех проектов, которые являются точками роста и обеспечивают развитие России.

Все это делается для того, чтобы создать новые рабочие места, чтобы у людей была уверенность в завтрашнем дне.

– Есть мнение, – и весьма распространенное, – что хороших инвестиционных проектов у нас мало. Много плохих. Это так?

– Не согласен. Да, у нас много слабо проработанных проектов, где не определены источники финансирования, не ясны рынки сбыта, не изучена конъюнктура спроса. Но это не значит, что сами проекты плохие. Просто мы выдвигаем достаточно жесткие требования.

Есть немало и хорошо проработанных проектов. Например, создание самолета «Ил-96». Или сборочное автомобильное производство в Таганроге. А всего конкурсный отбор в Минэкономики прошли 280 проектов, которые финансируются и за счет инвестиций, и за счет бюджета развития, который наконец со второго полугодия у нас заработал. Так что давайте смотреть в будущее с большим оптимизмом.