6908. Публикации Николая Петракова

[Николай Петраков]

https://web.archive.org/web/20010121.../mat/sd1.shtml

МНОГОПАРТИЙНОСТЬ ласкает слух власть имущих до тех пор, пока существует сильная «партия власти». Но как только власть оказалась без партии, способной сохранить статус-кво, разговоры о демократии становятся скучны верхним эшелонам и грядущий «новый политический год» перестает восприниматься как праздник. После неудавшейся попытки объединить все правое, что есть в России, сопровождавшейся скандалом вокруг гибкости позвоночника Рыжкова-младшего, демаршем Бориса Федорова, не согласившегося быть четвертым или пятым, и в конечном счете бегством Степашина в «яблоневый сад», стало ясно, что власть может опереться только на верного Жириновского, который уже исчерпал все арсеналы политической демагогии. Такой предвыборный расклад заставляет педалировать уже не вариант «честных выборов», а ситуацию (конечно же, исключительно вынужденного) чрезвычайного положения. И даже открыто обсуждаемая отставка президента стала подаваться в контексте необходимости более «сильной руки» (очевидно, для рукопожатий с пресс-секретарями).

Однако вспомним, что нам в последние годы твердили и рыночники-либералы, и рыночники-пиночетовцы: бесплатен только сыр в мышеловке. Значит, чтобы объявление чрезвычайного положения не превратилось во вторую серию фарса ГКЧП, нужны деньги. И существенно большие, чем для содержания российского парламента. Демократы-антикоммунисты многократно публиковали впечатляющие суммы бюджетных расходов на содержание демократических институтов власти, поскольку им было обидно, что народ их в эти институты не продвинул в достаточном количестве. Но «чрезвычайщина» стоит стократно дороже. Ведь не могут же из месяца в месяц работать в двенадцатичасовом режиме правоохранительные органы, милиция, ФСБ. Невозможно без конца перебрасывать одни и те же воинские соединения вдоль границы между Чечней и Дагестаном. Да и создание санитарной зоны по периметру административной границы с Ичкерией (на что потребуется около 4 миллиардов долларов) отнюдь не подменяет вопроса об обустройстве всей границы нынешней России. То, что чрезвычайщина стоит хороших денег, понимали еще большевики в семнадцатом году. Провал корниловского мятежа, бессилие правительства Керенского определялись безденежьем, священным страхом перед правом частной собственности банкиров и их клиентов. Большевики экспроприировали все банковские вклады, ввели по сути ЧП и создали на эти деньги ЧК. Кто нынче согласен профинансировать чрезвычайное положение в добровольном или «добровольно-принудительном» порядке?

Последнее время модно рассуждать о потере авторитета власти. Большинство аналитиков связывают этот процесс с нарастающей «непредсказуемостью» главы государства, с мельчанием людей, кучкующихся у трона. Но на Руси всегда было так. Корни потери авторитета федеральных властей в том, что они не имеют средств на выполнение своих элементарных функций, зафиксированных в Конституции. И это касается не только финансирования правоохранительных органов, но и социального обеспечения граждан, их минимальных гарантий в части получения образования, медицинских услуг. Под предлогом борьбы с бюджетным дефицитом за период 1992–1999 годов в семь – десять раз (в долларовом эквиваленте) сократились расходы на государственное обеспечение безопасности граждан, включая защиту личности от грабежей, насилия, мошенничества, гарантии неприкосновенности, компенсаций ущерба от производственного травматизма, экологических катастроф и т.д. Но и те крохи, которые остались в статьях бюджетных расходов и утверждались Федеральным собранием в качестве закона, затем подвергались секвестру. Из года в год исполнительная власть сознательно и цинично нарушала закон о государственном бюджете. Вот данные об исполнении федерального бюджета в процентах к утвержденным расходам. 1996 год: национальная оборона – 78,4 процента, правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности государства – 81,2 процента; 1997 год: соответственно 73,1 и 93,6 процента; 1998 год: 69,4 и 73,8 процента. Таким образом, исполнительная власть не только давала своим гражданам наглядный урок неисполнения законов, но и рубила финансовый сук, на котором сама же сидела. Эффективность государственного управления определяется не пышностью министерских кабинетов и кремлевских палат, а размером пищевого и денежного довольствия солдат, офицеров, работников милиции, боевой подготовкой личного состава. Голодные армия, спецназ и милиция никогда не обеспечат выполнение президентского указа о чрезвычайном положении, никогда не наведут порядка в стране.

Ведь в прямом смысле взрывоопасная ситуация в стране возникла на почве массового воровства и распродажи оружия и взрывчатки. Армию и органы правопорядка практически сняли с федерального финансирования, и они вынужденно, подчеркиваю, вынужденно пошли в рынок. А чем могут торговать военные люди, известно. Так и не справившись с бюджетным дефицитом, государство теперь не может справиться с несколькими тысячами бандитов, вооруженных в основном нашим оружием, не может защитить население от взрывов гексогена, добытого на армейских складах. Круг экономического безумия замкнулся полным унижением российской государственности.

Власти, обдумывающие ныне возможность своего самосохранения путем введения чрезвычайного положения, не хотят понять, что своей политикой они уже давно создали чрезвычайное положение в обществе. Оказывается, они давно знали, сколько надо платить солдату и офицеру, чтобы те эффективно выполняли свои функции, но не делали этого. Зачем держать в стране почти два миллиона голодных вооруженных мужиков? Зачем нужна милиция, которая не может прокормить свои семьи, не подрабатывая в коммерческих и полукриминальных структурах? Зачем преследовать ученых, продающих свои разработки на Запад, если государство не хочет их оплачивать? Вот она, настоящая чрезвычайщина! Чрезвычайно полное, абсолютное банкротство власти.

[Мария Хубер]

http://www.panorama.ru/gazeta/1-30/p18petr.html

В начале этого года крупный советский экономист Николай Петраков – экономический советник Горбачева, народный депутат СССР, заместитель председателя планово-бюджетной комиссии ВС СССР – дал журналистке западногерманской газеты "Die Zeit" Марии Хубер интервью, в котором он довольно подробно изложил некоторые азбучные истины экономики. Нам кажется, что это интервью представляет интерес и для отечественного читателя – хотя бы потому, что в нем дается сжатый обзор основных проблем советской экономики. В сокращенном переводе выделены высказывания Петракова, находящиеся в явном противоречии с программой экономических реформ правительства Рыжкова.
– Когда, наконец, в Советском Союзе действительно начнутся экономические реформы?

[Николай Петраков]

– Сейчас практически все считают, что переход к рынку необходим. Дискуссии идут не по вопросу о том, ч т о нужно сделать, а о том, к а к это сделать. Во всяком случае, надеяться на успех у нас "польского" варианта не только экономически, но и политически неверно. Во-первых, в Польше существует частная собственность в сельском хозяйстве; во-вторых, поляки уже долго живут в условиях галопирующей инфляции. Еще до прихода к власти правительства Мазовецкого цены подскочили в 40 раз. Поэтому поляки думают: пусть цены растут, раз они все равно растут, но так мы по крайней мере сможем сбалансировать спрос и предложение.

[Мария Хубер]

– Вы говорите: поляки...

[Николай Петраков]

– Действительно, правительство Мазовецкого и, соответственно, политику радикальных реформ поддерживает от 90 до 95 процентов поляков. У нас исходная ситуация совершенно иная. Нам чужда психология рынка. Я имею в виду не идеологические клише, а психологию среднего человека. Люди согласны стоять в очередях. Опросы общественного мнения показывают, что 40% населения выступает за карточную систему. Советский потребитель еще не готов к переходу на рыночную экономику. Большая часть населения считает: цены устанавливает государство, значит, если надавить на правительство, то цены снизятся. Это результат многолетнего государственного контроля за ценами. Люди у нас считают, что если цены высокие – государство плохое, а если низкие – государство хорошее.
К сожалению, тезис о том, что население ни в коем случае не должно нести ущерб от повышения цен, продолжает существовать. Сейчас очень популярна идея компенсации: дискуссия о ценах все время сопровождается высказываниями о том, что необходима социальная защита, что повышению цен должно соответствовать повышение зарплаты. Есть предложение при повышении цен на хлеб и мясо, например, компенсировать разницу за счет прибавки к зарплате, что привело бы, разумеется, к дополнительному скачку инфляции.

[Мария Хубер]

– Вы считате, что компенсацию должны получить только бедные?

[Николай Петраков]

– Только самые бедные. Кстати, никто не знает, сколько у нас таких людей. По некоторым оценкам, до 40 млн.
Я против таких этикеток, как "социалистический рынок" или "социалистическое предприятие". Это все равно, что социалистическое солнце или социалистическое небо. А вот социалистическая инфляция действительно есть. Это деформированный вариант инфляции, потому что государство всегда считало лучшим средством от инфляции контроль за ценообразованием. В результате эта политика привела к тому, что цены росли, а предложение товаров – нет.