*5584. Сборная СССР

[Аксель Вартанян]

https://www.sport-express.ru/newspaper/2009-11-13/9_1/

ТРИ СМЕРТИ ЗА ОДИН МАТЧ

Посвящать главу одному матчу - роскошь непозволительная. Однажды в описании игры, родившей чемпиона-48, я ее себе позволил. Сегодня эксперимент повторю: первый раунд встречи СССР - Югославия на ОИ-52 того заслуживает. По драматизму и остроте сюжета он не имеет аналогов в мировом футболе.

ИСТОЧНИКИ

В силу ряда обстоятельств - как спортивных, так и политических, - ничего, кроме перечня забитых мячей, советским людям в 52-м не сообщили. Теле- и радиорепортажи из Финляндии на страну не велись. Лишь в перестройку хлынул бурный поток информации не столько об играх, сколько о последовавших за ними трагических событиях, с разбросом мнений и жаркими полемическими схватками на грани, а порой и за гранью фола.

Ввязываться в полемику не вижу смысла. Попытаюсь анатомировать оба матча полувековой давности с помощью ассистентов - участников и очевидцев.

Использую выдержки из книг Всеволода Боброва ("Самый интересный матч"), Константина Бескова ("Моя жизнь в футболе"), Валентина Николаева ("Я - из ЦДКА!"), Игоря Нетто ("Это футбол"), Леонида Иванова ("В воротах "Зенита"), Михаила Якушина ("Вечная тайна футбола"), Николая Романова ("Трудные дороги к Олимпу"), а также беседы (непосредственные и телефонные) со многими из авторов перечисленных книг и побывавшими в Финляндии футболистами - Антадзе, Гогоберидзе, Чкуасели, Ильиным, Нырковым. Привлек и югославских товарищей - комментатора "Радио Белград" Радивойе Марковича и форварда сборной Райко Митича. Их рассказ опубликовал в январе 2000 года еженедельник "Футбол".

Человеческая память - инструмент тонкий и несовершенный. Случались расхождения в описании деталей, но не в их оценке. Имею в виду спортсменов и тренеров. Романов - человек из другой организации.

ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ - ОДИН ШАГ

Одолев одну балканскую команду, советская сборная в 1/8 финала пересеклась с другой. Сборная Югославии в 50-е годы - из сильнейших в мире, с отличным ансамблем хорошо подогнанных друг к другу высококлассных футболистов. Но не только это обстоятельство сгустило и без того напряженную атмосферу в нашей команде. Спортивная встреча из-за сложных отношений между Москвой и Белградом автоматически попадала в разряд политических с непредсказуемыми последствиями в случае проигрыша.

От любви до ненависти - один шаг. Недавние друзья, Тито и Сталин, стали в одночасье кровными врагами. Иосип Броз Тито не пожелал пристроиться в ряд планет, вращавшихся вокруг кремлевского светила, и в осуществлении неосуществимой утопической идеи пошел другим путем.

В СССР самый верный ленинец помогал инакомыслящим товарищам избавиться от дури средством проверенным, эффективным, как при лечении облысения: гильотиной. По техническим причинам применить лечебный курс среди югославских коммунистов заплечных дел мастер не мог. И тогда по позициям "клики Тито - Ранковича" ударила крупнокалиберная артиллерия, начиненная мощным идеологическим зарядом.

Со страниц советских печатных изданий на Тито и его единомышленников обрушились потоки грязи. Для наглядности иллюстрировали их "художественными произведениями" услужливые карикатуристы.

"Лакей американского империализма" Броз Тито изображался оседланным американским дядюшкой Сэмом или с окровавленным топором.

Советским людям мир демонстрировали в черно-белом изображении. Темные силы - кто не с нами, то есть враги. "Иуда Тито" - темнее ночи, хуже и опаснее лютых врагов: он и его клика - изменники.

"ГРУППА ПОДДЕРЖКИ"

Политическая подоплека предстоящего матча вызвала на Западе огромный интерес и тяжеленным грузом навалилась на плечи наших ребят.

Глубокой осенью 51-го из-за трех ничьих в длинной победной серии товарищеских встреч с футболистами дружественных стран отделили головы от туловища у старших тренеров "Шахтера" и "Спартака". Что же ожидало наших игроков и тренеров в случае проигрыша югославам? Разъяснительную работу на сей предмет вела посланная с командой в Финляндию "группа поддержки".

Репетиции начались в Москве после проигрыша полякам. В. Николаев: "К нам приехали "кураторы" сборной, секретари ЦК ВЛКСМ Михайлов и Шелепин, и учинили футболистам настоящий разнос".

Перед игрой с югославами: " К нам в гости нагрянула целая команда "помощников". Приехал даже посланник СССР в Финляндии В. Лебедев. Не обошли футболистов "вниманием" высшие руководители комсомола В. Михайлов и А. Шелепин, секретарь ВЦСПС А. Шевченко, Н. Романов со своими помощниками. И все эти облеченные полномочиями люди объясняли футболистам, что они являются полпредами советского спорта, что весь наш народ и сам великий вождь с надеждой смотрят на них, ждут от команды только победы...

Наши "воспитатели", взвалив на плечи игроков... дополнительный груз ответственности, усугубив накачкой их и без того нелегкое психологическое состояние, мягко говоря, не способствовали успешному выступлению команды".

Л. Иванов: "До сих пор с досадой вспоминаю, как некоторые деятели, сопровождавшие команду, чрезмерно долго и настойчиво внушали нам необходимость победить, победить во что бы то ни стало, бесконечно напоминали об ответственности за исход соревнования, словно речь шла... о боевом сражении. Такие нотации и накачки только злили, нервировали и волновали игроков. И когда английский судья Эллис вызвал команды на поле, один из наших защитников, пробегая мимо меня, невесело бросил:

- Сегодня мы, Леня, гладиаторы. Надо стоять насмерть".

И в стане югославов наблюдалось волнение. Как только стало известно о встрече со сборной СССР, полузащитник Златко Чайковски сказал: "После этого матча дома нас объявят или героями, или трусами".

ПРЕДДВЕРИЕ

Перед игрой югославы получили преимущество - выиграли информационную войну. Собственно, войны как таковой не было: наши сдались без боя. Тренер Коста Попович вместе с Радивойе Марковичем побывали на матче СССР - Болгария в Котке. Главкомы сборной Тирнанич и Погачник использовали добытые разведданные при разработке подробного плана на игру.

Наши посмотреть на будущего соперника, разгромившего в Хельсинки индийцев - 10:1, не сочли нужным. Возможности многих футболистов, манеру их игры тренеры знали по послевоенным встречам в Югославии и Союзе. Тактических сюрпризов не ожидали. А соперник их подготовил. Центрфорвард Вукас отошел назад, озадачив Башашкина. Что ему делать? Не следовать же за форвардом во вражеский тыл, оголяя собственный. Остался он на боевом посту. "Чемоданчиком с кнопкой" овладел оставшийся без присмотра Вукас и в роли свободного художника раскрыл богатейший свой потенциал. Игрок техничный, умный, все видел, многое умел. Замысел и исполнение жили у него в полном согласии. Не много времени понадобилось Вукасу, чтобы сориентироваться на местности. Обнаружив дефекты на флангах советской обороны, он часто отправлял на боевое задание крайних форвардов Огнянова и Зебеца.

Наш состав в сравнении с первым матчем претерпел изменения в линии атаки. Оборона и полузащита оставались неизменными с заключительного, международного этапа подготовки. Их игра стабилизировалась и особых нареканий не вызывала. А впереди каждый раз мелькали новые лица. Дело не только в экспериментах, в чем не переставали упрекать тренера. Жизнь то и дело преподносила неприятные сюрпризы.

Неплохо проявивший себя в московской серии 37-летний Николай Дементьев, сославшись на возраст, попросил исключить его из состава. Вместо "отказника" в последний момент включили в заявку травмированного Константина Бескова. Больными отправились в Финляндию Всеволод Бобров и Валентин Николаев. А болгары в Котке сделали нетрудоспособным Анатолия Ильина. Бобров играл на уколах, недолечившегося Николаева поставили на матч с Югославией вместо Тенягина. Посчитали, что больной армеец сыграет лучше здорового динамовца.

Полностью обновилось левое крыло. Не нашедшего общего языка с партнерами Гогоберидзе сменил Марютин, а покалеченного Ильина - Бесков, который из-за надрыва задней поверхности бедра месяц не тренировался.

Аркадьев видел его на месте инсайда. Бесков воспротивился: "Задачу передо мной поставили непосильную, если принять во внимание мою травму. Организовать атаку я еще в состоянии, но совершенно не готов выполнять роль левого полусреднего... Слишком большой объем работы... Могу еще как-то сыграть на левом фланге, хотя и это не мое место. Со мной согласились".

Вот почему в сравнении с первой игрой в нападении произошло три изменения. Только Трофимов и Бобров остались на своих местах. Они-то и сделали погоду.

ПЕРВЫЙ ТАЙМ

Советские СМИ в отчетах о первом матче и в 52-м, и в перестройку ограничивались перечислением забитых мячей (отсчет вели с 29-й минуты), называя фамилии только советских футболистов. Что происходило на поле до первого гола, коротко описала 21 июля, на следующий день, одна "Вечерка", а спустя 11 лет - Бобров.

Наши начали агрессивно. Упустил момент Трофимов, Беара отразил трудный мяч после удара Боброва. Дважды наш центрфорвард промахнулся. Югославы, прижатые к воротам, ограничивались контратаками, а через четверть часа интенсивное движение пошло в обоих направлениях. Не раз выручал Иванов.

Бобров подтвердил информацию вечерней газеты, прибавив к ней два попадания в штангу: сначала угодил в нее мячом Бесков, а после отскока - Николаев.

Югославские голы "покажет" нам Маркевич. Минуты некоторых голов разнятся с нашими. Поправлять югославского коллегу не буду - истину сегодня восстановить невозможно.

0:1. "29-я минута. Корнер подает Зебец. Митич хладнокровно сквозь частокол ног посылает мяч в сетку".

0:2. "34-я минута. Бобек выманивает на себя бека соперников и отдает свободному Огнянову" ( "Огнянов, обыграв Крижевского, удваивает счет", - добавляет Леонид Иванов).

0:3. "42-я минута. Бобров бьет, Беара овладевает мячом и через все поле отправляет его Зебецу, тот обходит Крижевского. Вратарь Иванов бессилен что-либо сделать".

В последние 15 минут тайма наша сборная была похожа на боксера в состоянии грогги. Попытки "клинчевать" после первого пропущенного удара не уберегли от новых потрясений.

Бобров: "Неожиданно после наших атак бурный натиск противника и пропущенный гол породил среди нас растерянность. И, что особенно плохо, дрогнула защита. Леонид Иванов играл великолепно, и, может быть, если бы не он, счет был бы гораздо большим".

Иванов: "Игровая инициатива полностью переходит к югославам… им удается все - и пасы, и удары, и выходы на свободное место. Игра идет в одни ворота. Ошеломлены штурмом Башашкин и Нырков. Потерянно мечутся возле штрафной площадки Александр Петров и Игорь Нетто, не успевая разобрать быстро меняющихся местами Митича, Бобека, Огнянова".

Долгожданный "гонг", свисток на перерыв англичанина Артура Эллиса, избавил от "нокаута".

ПЕРЕРЫВ

Что творилось в раздевалке? Мнения очевидцев существенно расходятся.

Бобров: "Не стоит особенно подробно описывать наше настроение. Оно и так понятно… Я увидел слезы на глазах у Лени Иванова… скупые слезы мужчины и бойца.

- Ничего, старина, - сказал я ему, - подожди, еще разыграемся.

- Не утешай, Сева. Не верю я в это.

Честно говоря, я и сам не очень верил в то, что говорил…"

Иванов: "В раздевалке царит гробовое молчание… Аркадьев опустил голову, он в отчаянии. Быть может, только он в полной мере понимает, чем все это может кончиться. Молчание нарушает наш футбольный президент В.А. Гранаткин.

- Ребята, еще не вечер! - говорит он. - Не могут они в таком темпе играть два тайма: не роботы ведь. Попытайтесь отыграться.

Он не дает нам никаких практических советов, он только просит глазами, в которых застыла тревога и боль".

Михаил Якушин опровергает вратаря: "Перерыв между таймами короток. Мы с Аркадьевым прежде всего даем тактическую установку на игру против Вукаса. Стараемся и подбодрить ребят".

ВСЕ?

Обреченными выходили на второй тайм наши парни. Если у кого и теплились призрачные надежды, соперник развеял их в считаные минуты.

0:4. Маркевич: "47-я минута. Как и при втором голе, Бобек выманивает на себя бека и отдает мяч свободному Огнянову".

Иванов: "Уже на второй минуте стремительный Огнянов убегает от своих сторожей и пушечным ударом бьет в угол. В немыслимом броске дотягиваюсь до мяча кончиками пальцев, но остановить рукой поезд невозможно".

1:4. Маркевич: "52-я минута. Бобров использует медлительность Хорвата и Црнковича и забивает мяч".

Иванов: "Бобров, получив наконец-то точную передачу, смещается ближе к воротам и вкладывает в удар всю нашу надежду и отчаяние. Мяч, не коснувшись вратаря, влетает в ворота югославов. Ура!.. Может быть, теперь пойдет?"

1:5. Маркевич: "59-я минута. Вукас дает пас Зебецу, который делает рывок и неотразимо бьет".

Все?

Иванов: "Теперь уж точно все. Вряд ли хоть один человек на стадионе верил в тот момент, что мы можем переломить ход встречи".

Бобров: "Казалось, все уже ясно. Югославы, уверовав в победу, оттянулись в защиту. Мы тоже сбавили темп".

Будь то шахматы, наши остановили бы часы задолго до истечения контрольного времени. Но играли-то в футбол. Хочешь или не хочешь, а тянуть лямку на поле надо еще добрых полчаса.

Чем хорош футбол? Да многим. Еще и непредсказуемостью, интригой. Она бывает горазда на шокирующие сюрпризы, что и продемонстрировала 20 июля 52-го. К перерыву находилась в коме, агонизировала. К 60-й минуте и вовсе отошла - замолк пульс, остановилось дыхание…

Всем миром отдали последний долг безвременной усопшей: отслужили панихиду, отпели, в землю прямо на городском стадионе закопали и речи надгробные произнесли.

ПЕРЕЛОМ

Притворялась ведь, шельма! Показала вскоре свой потусторонний лик остолбеневшей публике - к ужасу одних и ликованию других. "Безбожники" Иванов и Нетто даже по прошествии десятилетий объяснить явление интриги народу не смогли.

Иванов: "Произошло что-то непонятное, загадочное, до сих пор еще до конца не расшифрованное. Дело не в том, что у нас открылось второе дыхание, - какое уж тут дыхание при счете 1:5! И не в том, что нам было нечего терять… Мы заиграли так, как никогда не играли ни до того, ни потом много-много лет".

Нетто: "Вспоминая обстановку, которая сложилась тогда на поле, я думаю, что никто не ожидал того, что последовало. Никто, даже мы сами…

Каким-то шестым чувством, ощутив настроение каждого, мы… заиграли на пределе своих возможностей".

Атеист Якушин объяснил произошедшую на поле метаморфозу, не прибегая к тонким материям: "Ну а что же произошло тогда в Тампере? Допускаю, что, ведя в счете 5:1, югославы, поверив в окончательную победу, расслабились…

Их команда в какой-то момент и подустала… Наши почувствовали это и решительно перевели игру на половину поля соперника".

Маркович уверен - перелом наступил позже, в последние 15 минут, после гола Трофимова: "Это стало началом паники, которая охватила наших игроков. Удовлетворенные тем, что ведут 5:2, футболисты выпустили инициативу из рук, перестали вести атакующую игру и отошли в оборону, уступив сопернику без каких-либо усилий с его стороны пространство. Физически сильные и хорошо подготовленные, подстегиваемые ощущением, что терять им нечего, а можно лишь приобрести, советские футболисты бросились в неудержимое наступление, тон в котором задавал незабываемый Бобров".

С югославским комментатором солидарны Иванов ( "Бобров громко кричит: "Все вперед! Они устали!" Теперь его уже не остановить") и Нетто: "Острием, вершиной волевого взлета был, бесспорно, Всеволод Бобров… Словно не существовало для него в эти минуты опасности резкого столкновения, словно он не намерен был считаться с тем, что ему хотят, пытаются помешать два, а то и три игрока обороны…"

Иное мнение на сей счет у Якушина: "В эти минуты мне особенно запомнились самоотверженные и мужественные действия полузащитника Александра Петрова. Не сосчитать, сколько рывков совершил он, включаясь в атаку".

Бобров уверен: перелом в игру внес гол Трофимова. Несмотря ни на что, "он продолжал действовать остро и энергично".

Не было бы никакого перелома, а стало быть, и заочной полемики, не предотврати беду при счете 1:5 Леонид Иванов. Он не раздумывая бросился (как в Отечественную советские воины под вражеские танки) в ноги оказавшемуся с ним с глазу на глаз Митичу и выцарапал мяч за миг до того, как тот в шестой раз намеревался посетить советские ворота. Иванов спас, а Беара через минуту не сумел (кстати, оба вратаря, особенно наш, пропустив по пять мячей, удостоились высочайших оценок).

2:5. 75-я минута. Бобров: "Он как-то по-своему, по-трофимовски, резко срезал угол, пошел с края к воротам, обвел одного защитника, второго и очень хладнокровно, метко и сильно пробил в дальний от вратаря угол".

Маркович: "Трофимов обходит Бошкова, вытягивает из ворот Беару и посылает мяч в сетку". Здесь югославский комментатор взял тайм-аут. Понять его можно. И без него обойдемся.

3:5! 77-я минута. Бобров: "Саша Петров прекрасно отдал мяч вышедшему на свободное место Трофимову, тот отбрасывает его чуть назад Николаеву, а Валя хорошо заученным знакомым движением переправляет его мне на свободное место между центральным защитником и воротами. Рывок. Я уже у мяча. Игрок соперников - в нескольких сантиметрах от меня… Медлить нельзя… Бью по воротам. Вижу, как взметнулся в воздухе вратарь, но не достал летящий шар, и он затрепыхал в сетке".

Нетто: "Гол, который он забил, вырвавшись вперед, под острым углом, послав неотразимый мяч под штангу, до сих пор у меня в памяти. Это был образец непревзойденного мастерства".

4:5!! 87-я минута. Бобров: "Угловой. Подает Бесков. Мяч идет… примерно в район 11-метровой отметки. Я бегу навстречу ему, бегу изо всех сил, прыгаю. Одновременно со мной в воздух поднимаются два защитника… Успев опередить соперников на какую-то долю секунды, я бью в угол… Вратарь в броске достал мяч, но не мог его удержать.

Зрители - а ведь это были в своем большинстве невозмутимые северяне, стали подбрасывать вверх шляпы, пиджаки, плащи… Из-за сплошного рева нельзя было расслышать слов бегущего рядом товарища".

ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ? НЕ ВЕРЬТЕ

В оставшиеся три минуты острейших моментов у ворот югославов было по крайней мере не меньше, чем в недавнем матче "Рубина" с "Барселоной" в течение 90 минут. И гол в отличие от казанской встречи забить успели, несмотря на то что югославы откровенно тянули время, выбивали мяч за пределы поля. Эллис их строго за это предупредил.

Николаев бьет в штангу, Марютин пускает мяч мимо Беары. "Мяч медленно катится в ворота, - рассказывает Бобров, - я уже кричу от радости, но в самое последнее мгновение один из защитников в неимоверном прыжке выбивает мяч".

Угловой.

5:5!!! 90-я минута. Подавать со своего правого фланга побежал Трофимов. Бесков (был ему голос свыше) его остановил: "Тут я ему и говорю: "Разреши, я подам". "Давай, раз тебе так везет", - ответил Трофимов. Я перехожу на правый край, устанавливаю мяч возле углового флажка, коротко разбегаюсь, навешиваю на штрафную площадь, и Александр Петров сквитывает счет!"

Рисковал Константин Иванович. Пока бежал с одного фланга на другой, время могло иссякнуть. Судьи тогда не позволяли доигрывать эпизод.

Бобров утверждал - видимо, об этом стало известно после игры, - что в момент, когда югославы отбились на угловой, оставалось 29 секунд. Ему слово: "Последний угловой. Двадцать девять секунд до конца. Последняя надежда. Подает Трофимов (форвард ошибся, подавал Бесков. - Прим. А.В.)... И набегающий полузащитник Александр Петров вбивает гол. Я вижу, как вратарь, не дотянувшийся до мяча, лежит на земле и от злости стучит кулаками. И вижу, как Эллис поднимает две руки. Конец!"

Не торопитесь, Всеволод Михайлович, до конца ох как далеко. Эпизод глазами Иванова: "Остается меньше минуты. На ворота Беары подается угловой. Двадцать один игрок в штрафной площадке югославов. Нет там только меня. Я вытягиваю шею. Ничего не видно, и вдруг мощный гул голосов потрясает стадион. Полузащитник Петров на последней секунде головой забивает гол!"

Чудес не бывает? Не верьте! Чудо реально, осязаемо, материально. Собственной персоной посетило оно 20 июля матч СССР - Югославия. Его видели в Тампере тысячи зрителей. На их глазах в течение последних 15 минут советская сборная ликвидировала дефицит в четыре гола. Ничего подобного в истории мирового футбола не было. По крайней мере в турнирах континентального и мирового уровня. И не будет. Футбол ныне другой, деньги другие... Запаса в два, а то и в один мяч (в соперничестве примерно равных) хватает, чтобы "снять кассу". А тут целых четыре! Если что не так, руки пообрывают, ноги выдернут, голову свернут, в землю втопчут, а своего не упустят.

Футболисты рассказывали об устроенном им в раздевалке горячем приеме. Обычно чинные функционеры с суровыми бесстрастными лицами, в шляпах, тщательно отглаженных безукоризненной белизны накрахмаленных сорочках, намертво схваченных у горла стандартными начальственными галстуками, резвились, как дети, обнимали, целовали, подбрасывали вверх героев, которые на время отодвинули нависший над тем, что под шляпами, карающий меч Хозяина.

НЕ СУДЬБА

На третий, дополнительный тайм югославы вышли, как боксер, только что побывавший в глубоком нокдауне: позвоночник не держит, руки безвольно свисают, ноги ватные, голова опущена, глаза смотрят, но не видят. Ткни легонько под дых - труп.

Наши и сами пребывали в похожем состоянии, но сил, чтобы "уронить" соперника, хватало. Интрига не позволила - решила продлить удовольствие в повторном матче. Загипнотизировав аудиторию и футболистов, делала с ними что хотела. Сначала вдоволь поизмывалась над югославами, а в дополнительные полчаса - над нашими. Не попадали они в ворота в ситуациях, которые комментаторы называют стопроцентными. Из таких вот "стопроцентных" не забили Николаев и Бесков. Николаю Романову показалось, что били оба метров с трех-пяти в пустые ворота.

Не совсем так. Удар Николаева с близкого расстояния в непостижимом броске отразил вратарь. А Бесков... Пусть сам расскажет: " Позиция у меня была все-таки не голевая. Уж очень под острым углом к воротам я оказался. С этого места успеха можно было добиться лишь ударом с подкруткой, подрезав мяч. Такой удар я и выполнил своей травмированной правой ногой, но, к сожалению, мяч попал в штангу".

Мяч был обязан вознаградить форварда за вклад в дело спасения тяжелейшей игры ("результативные" угловые), за верное решение и мастерское исполнение в непростой ситуации, а его товарищей - за беспримерное мужество. Но в последний момент смалодушничал и стыдливо уткнулся в боковую стойку. Был еще шанс отскочить от нее в ворота, но "колобок" предпочел другое решение - остался в поле. Не судьба.

УБИТЬ МОЖНО СЛОВОМ

Холостой выстрел Константина Бескова едва не лишил жизни доброго нашего знакомого Радивойе Марковича. Вот как это было: "В какой-то момент дополнительного времени левый край сборной СССР ускользнул от нашей обороны и пошел к воротам, где стоял окаменевший Беара. Я наблюдал за этой акцией, описывал ее. Сообщил, что Беара рванулся навстречу форварду, соперник оказался проворнее и направил мяч в пустые ворота... В этот момент я потерял дар речи и дыхание. На счастье, мяч угодил в штангу пустых ворот... Я передал микрофон Хрвое Мацановичу, который и завершил репортаж.

Поднялся я с места, прислонился к стенке и стоял, обессиленный, сломленный, онемевший... Единственный раз в своей долгой репортерской карьере".

Не спешите выражать сочувствие комментатору: на его совести жизни соотечественников. Убивал Маркович словом. Вину свою признал, явку с повинной оформил: "Ничья нашей сборной в первом матче с командой СССР... для каждого игрока, каждого руководителя сборной, для каждого слушателя репортажа стала драмой... Некоторые из них, к сожалению, ее не пережили. Мне известны три смертных случая: два в Белграде, один в Крушеваце".

Несколько слов об обстановке на трибунах. Первые голы югославов зрители сопровождали возгласами: "Тито! Тито!" С каждым последующим пыл их угасал. Стало скучно, и кое-кто подался к выходу. Когда наступил наш черед, послышалось многоголосое "Сталин! Сталин!".

О взаимоотношениях на поле расспрашивал я футболистов. Были единодушны - вели себя обе команды, несмотря на политическую и спортивную значимость матча, необыкновенную драматургию, исключительно корректно, оставив журналистов, любителей "жареного", без лакомого блюда.

СССР - ЮГОСЛАВИЯ - 5:5 (0:3)

Голы : Митич, 29 (0:1). Огнянов, 33 (0:2). Зебец, 44 (0:3). Огнянов, 46 (0:4). Бобров, 53 (1:4). Зебец, 59 (1:5). Трофимов, 75 (2:5). Бобров, 77 (3:5). Бобров, 87 (4:5). Петров, 90 (5:5).

СССР : Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Петров, Нетто, Трофимов, Николаев, Бобров (к), Марютин, Бесков.

Югославия : Беара, Станкович, Црнкович, Хорват, Бошков, Зл.Чайковски (к), Огнянов, Митич, Вукас, Бобек, Зебец.

Судья : Эллис (Англия).

20 июля. Тампере. Городской стадион. 17 000 зрителей.

Мне остается поблагодарить вас, уважаемые читатели, за терпение и... покаяться. В прошлый раз обещал раскрыть смысл брошенной чиновником после повторной встречи с Югославией фразы: "Уж лучше бы болгарам проиграли". Был уверен: успею сегодня два матча "отбегать". Переоценил свои возможности: силы уже не те, здоровье не то. Футболисты 120 минут едва выдержали, куда уж мне...

В надежде быть услышанным, понятым и прощенным покидаю вас ненадолго. Слово сдержу, как только от этой сумасшедшей игры оклемаюсь.

[Аксель Вартанян]

http://russia-matches.ucoz.ru/publ/m...ot/24-1-0-2253

КОМУ — САЛЮТ, КОМУ — РАССТРЕЛ

Восемь голов в двух матчах... И как ещё Родина встретит?.. Тут не только воду запьёшь... Фото предоставил Владимир Шаренков (г. Фряново).

Второй акт драмы СССР — Югославия, как и первый, препарирую с помощью «ассистентов» (поименно названных в предыдущей главе), чуть расширив их круг.

КРЕМЛЕВСКИЙ ДОПИНГ

Повторный матч состоялся 22 июля. Как распорядились команды двухдневной паузой? По-разному.

Башашкин: «Мы мечтали отоспаться, но нас почему-то разбудили рано и повели на зарядку. На наши недоуменные вопросы отвечали: „После зарядки позавтракаете и спите дальше". Улеглись после завтрака спать, как вдруг часов в 12 будят: „На тренировку!" Опять недоумеваем. Подошел я, помню, к Владимиру Васильевичу Мошкаркину, он вроде как начальником команды у нас был, и спрашиваю: „Почему поспать не дали?" А он в ответ: „Ты что, у югославов выиграть не хочешь?" Махнул я рукой и пошел тренироваться».

Якушин: «На следующий день после первой встречи в жаркий полдень мы провели тренировку. Была ли в ней нужда? Безусловно. Но для того, чтобы сбросить усталость, надо было легонько побегать, побаловаться с мячом. А мы, тренеры, чуть переборщили с нагрузкой… Переусердствовали, словом… Неудачным и тяжелым получилось это занятие накануне ответственнейшей игры. Для меня, во всяком случае, эта тренировка стала уроком на всю жизнь».

Дальше — больше. В день игры нагрузка на футболистов выпала похлеще — ввели в ее ослабленный, не успевший восстановиться организм огромную дозу идеологического допинга: высокопоставленные чины зачитали на очередном собрании команды телеграмму вождя.

Была ли телеграмма? Жаркие дискуссии в перестройку на сей предмет в среде маститых журналистов консенсуса не достигли. Сомнения развеяли два компетентных источника, один из которых лично доводил до сведения игроков и тренеров содержание сталинского послания.

В. Новоскольцев, в начале 50-х специальный корреспондент «Правды» (позже — редактор «Советского спорта»), вспоминал спустя годы: «В наше посольство пришла телеграмма за подписью И. В. Сталина, в которой вождь разъяснял нашим футболистам всю меру ответственности, которая ложится на них. Перед ними ставилась политическая задача. Телеграмма была напоминанием об отношениях, которые сложились тогда между СССР и Югославией. Предстоящая игра выходила за рамки спорта и приобретала значение фактора государственной политики».

Н. Романов: «В день матча с югославской командой приехал посланник Советского Союза в Финляндии В. З. Лебедев… Я сразу заметил, что он чем-то взволнован и встревожен. Виктор Захарович рассказал, что только что получена телеграмма из Москвы от И. В. Сталина по поводу футбола…

Мне было известно, что в Москве отношение к футболу особое, тем более к предстоящему повторному матчу с Югославией. Телеграмма это подтвердила…

На собрании я… полностью зачитал примерно двухстраничный текст телеграммы… Всем футболистам было ясно, чего от них ждут. Конечно, телеграмма еще больше поднимала ответственность каждого за исход матча, но, к сожалению, на игроков она оказала слишком сильное психологическое воздействие и вместо уверенности породила нервозность».

Вспоминали о ней и футболисты. В частности, тбилисец Автандил Чкуасели: «Я хорошо помню, что до начала матча нам, игрокам, показали телеграмму за подписью Сталина: „Мы в вас верим, вы должны победить". Да, нам напоминали, и довольно часто, что матч надо выиграть во что бы то ни стало. Это на нас действовало не столько ободряюще, сколько угнетающе» («Молодежь Грузии», 01.10.88).

Тренеры югославов, чтобы привести футболистов после перенесенного кошмара в чувство, зализать душевные раны, предоставили им полноценный двухдневный отдых.

Об атмосфере в стане соперников рассказывает Митич: «До сих пор все говорят, что на вторую встречу нас настраивали особо, но, по моим воспоминаниям, кроме рассказа о том, что Тито слушал по радио репортаж о первой встрече, никакого специального нажима на нас не оказывали.

Помню еще, что накануне повторной игры Златко Чайковски допоздна водил нашу команду по парку, где мы жили, и внушал всем, что мы сильнее сборной СССР и потому должны победить. Он сумел настроить игроков».

И СНОВА БОБРОВ

Югославы вышли на переигровку в том же составе. У нас одна замена — как утверждали футболисты и тренер, неудачная. Марютина оставили вне игры. На его место сдвинули Бескова, а левофланговым назначили молодого, очень способного, но не успевшего пройти огонь и воду Чкуасели. Играл он за сборную впервые. С листа, понятное дело, контактов с партнерами не нашел и ничем себя не проявил. Рекомендовал его тренер тбилисцев Якушин. «Он, к сожалению, надежд не оправдал», — признается позже Михаил Иосифович.

Словно понимая, что сил хватит ненадолго, соперники попытались разобраться уже в первом тайме. Один из обоюдных выпадов в дебюте оказался результативным.

1:0. 6-я минута. Нетто: «Всеволод Бобров, получив мяч, неожиданным, быстрым ударом забил гол буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты».

Маркович: «Бобров мягко послал мяч метров с 20, что стало неожиданным для Беары, который ждал мяч в левом углу ворот, а тот едва долетел до правого и оказался в сетке».

Сеанс психотерапии Златко Чайковски пошел его товарищам на пользу: ни упущенная в предыдущем матче победа, ни неудачное начало в повторном не нарушили их душевного равновесия. Атаки югославов стали настойчивее, взрывоопаснее.

Романов уверен — активизироваться сопернику позволила советская сборная: «Вместо того, чтобы продолжать атаки, наши футболисты, пытаясь удержать результат, перешли в оборону и стали постепенно терять инициативу».

Играть на удержание за 84 минуты до конца со сборной уровня Югославии — самоубийство. Упрекать в преднамеренной пассивности руководимую Аркадьевым команду — кощунство. Такое мог сказать человек необъективный или некомпетентный. Футболисты начисто опровергли смехотворный домысел начальника.

ОФСАЙДА НЕ БЫЛО

1:1. 19-я минута. Маркович: «Вукас из глубины сделал передачу Зебецу, тот дошел до углового флага, низом прострелил, и Митич с хода мощно пробил в угол».

Романов: «Из явного положения „вне игры", которое судья якобы не заметил, в наши ворота был забит гол. Счет стал 1:1… В международных играх, когда мы не очень-то рассчитываем на объективность в судействе, жаловаться на это трудно. Виноват в этом случае был наш защитник. Почему он оставил без присмотра подопечного? Футболисты ведь знали, что судья может засчитать гол из офсайда (откуда? — Прим. А. В.). Значит, были обязаны учитывать это».

(Винить в своих неудачах иностранных судей — застарелая и, как показали недавние события, неистребимая наша привычка.)

Ни в 52-м, ни позже в советской прессе не было опубликовано ни одной фотографии с матчей против югославов. Теле- и радиорепортажи на СССР из Финляндии не велись. А Марковича — он рассказывал из Тампере соотечественникам об играх своей сборной — я поправлю. Заодно опровергну и вымысел советского функционера.

В июле 2002 года Евгений Ревенко в аналитической программе уделил историческим встречам СССР — Югославия несколько минут. На передачу пригласили участника олимпийского турнира Юрия Ныркова и вашего покорного слугу. Поначалу отказался — не любитель светиться на телеэкране. Но на наживку клюнул: как только обещали показать полученный из Белграда фрагмент второй игры, побежал в Останкино «быстрее лани».

Разыграли трехходовку Вукас—Зебец—Митич мастерски: по центру (Зебец на фланг не смещался) в одно касание, минуя наших игроков, словно тех и не было.

Офсайд Романову померещился: Нырков, когда Митич вышел на свидание с Ивановым, находился ближе к своим воротам. Никто из футболистов не усомнился в правильности забитого Митичем гола, кроме Иванова: «Мне показалось, что он был забит из положения „вне игры", но Эллис неумолимым жестом на центр поля рассеял мои сомнения».

ПЕНАЛЬТИ, НАВЕРНОЕ, БЫЛ

Впервые лишившись преимущества в счете, наши, похоже, подрастерялись. Мяч, пущенный в направлении советских ворот, мирно, без задних мыслей, летел в объятия голкипера. Их встречу предотвратил Башашкин. По мнению Эллиса — рукой. Вопросу: «Был или не был пенальти?» — уготовано бессмертие. Мнения разделились. Башашкин, понятное дело, отрицал. Якушин и Бесков о нем даже не упомянули. Чкуасели: «Был далеко, не видел». Не заметил со скамейки запасных и Антадзе. Сидевший рядом с ним Гогоберидзе сказал: «Вроде не было». Нырков категоричен: «Мяч попал ему в плечо». На мой вопрос о предвзятости Эллиса ответил: «Предвзятости не было. Скорее всего, судья ошибся».

Бобров: «Кто-то из югославских полузащитников навесил мяч на штрафную площадь… Анатолий Башашкин размахнулся для удара, но в этот момент мяч, ударившись о неровный участок поля, отскочил в сторону и попал нашему защитнику в руку… Эллис, судья, бесспорно, хороший, творческий, мыслящий, на этот раз оказался педантом».

Николаев: «Анатолий Башашкин задевает мяч рукой. 11-метровый штрафной удар».

Иванов: «При счете 1:1 югославы… навешивают мяч на нашу 11-метровую отметку, где лицом к мячу стоит А. Башашкин.

— Пропусти, — кричу я ему, но у Толи, как говорят, глаза на небесах, и… мяч неожиданно попадает ему в руку. Пенальти». («Футбол-76». Лениздат).

Через одиннадцать лет вратарь от первоначальных показаний отрекся.

А что же Романов? Выдумав несуществующий офсайд, он, ошибись арбитр, еще раз сурово бы англичанина заклеймил, будь его воля, и к стенке приставил. Но нет, не потянулась рука председателя к «маузеру»: «Во время одной из атак советской команды… был дан пусть сомнительный, но все-таки повод для назначения пенальти».

Повод все-таки был. Дело не в этом. Процитировал и. о. председателя для того только, чтобы уличить его в противоречии: «Во время ОДНОЙ ИЗ АТАК СОВЕТСКОЙ СБОРНОЙ…»

Значит, и после гола Боброва команда продолжала атаковать. И не раз. Что же вы так небрежно мемуары свои писали, Николай Николаевич?

Корреспондент «Советского спорта» передал из Тампере: «Башашкин играет рукой в штрафной площади, и югославы реализуют 11-метровый удар».

«Комсомольская правда»: «За игру рукой Башашкина судья Эллис назначает 11-метровый штрафной удар в ворота команды СССР».

Суммируя все здесь сказанное, склоняюсь к тому, что рука защитника с мячом соприкоснулась.

1:2. 29-я минута. Иванов: «Бьет Митич (ошибка, пробил Бобек. — Прим. А. В.). Отходит для разбега, смотрит по углам, „показывая", куда будет бить. Ну, думаю, реакции на линии ворот хватит, если не в самый угол — возьму.

И вот, наконец, удар низом, влево. Угадываю сторону, тремя пальцами цепляю мяч, он отскакивает от руки в штангу и… закатывается в сетку».

Кадры белградской кинохроники (к сожалению, момента нарушения правил оператор не запечатлел) подтверждают слова Иванова — вратарь едва не отразил пенальти. А когда увидел пересекающий пограничную линию мяч, от досады грохнул кулаком оземь.

Счет до перерыва не изменился. Сущие пустяки в сравнении с тем, что было двумя днями ранее.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ АККОРД ЧАЙКОВСКИ

Второй тайм начался столь же нелепо.

1:3. 54-я минута. Иванов: «Чайковски отнял мяч у Бескова и стал медленно приближаться к моим воротам. Я вижу, как он подходит все ближе и ближе, а его никто не преследует. Это напоминало кошмарный сон… На тебя идет убийца, а ты не в силах пошевелить рукой. Устало глядит вслед Чайковски остановившийся Бесков. Пятится назад Петров. Когда Чайковски уже подошел к штрафной площадке, я громко крикнул Петрову:

— Не давай бить, иди под удар!

Петров словно не слышит меня и продолжает отступать. В этот момент Чайковски бьет в правый угол. Успеваю занять позицию… И тут вдруг на мяч устремляется Петров. Мяч попадает ему в голень и, круто изменив направление, влетает в противоположный верхний угол».

Корреспонденту «Советского спорта» показалось, что мяч в свои ворота направил Башашкин.

Времени для ликвидации дефицита в два мяча — с три короба, целых 36 минут. Не из таких ситуаций выкарабкивались — четыре гола за четверть часа в предыдущей игре югославам наколотили. Тогда, видимо, и выплеснули весь эмоциональный заряд, а вместе с ним и большую часть сил физических. Те, что сохранили, синхронно сокращались с бегом стрелки на секундомере мистера Эллиса.

Откуда этим силам взяться, если за неделю сыграли три тяжелейших матча, два из которых — с дополнительным временем. Еще и тренировку изнурительную в коротком перерыве между двумя раундами с югославами провели, и двухстраничное письмо товарища Сталина выслушали с соответствующими комментариями его верноподданных.

Соперник в том же недельном промежутке, слегка размявшись с индийцами, выдержал один тяжелейший бой, после которого от физических и словесных нагрузок был освобожден.

После пропущенного гола и без того невысокий темп замедлился. Иванов: «Атаки выглядели как при замедленной киносъемке». Маркович подтверждает слова голкипера: «Игра проходила неторопливо, мирно… В основном шла в середине поля. Югославы имели небольшое территориальное преимущество». И вполне могли довести конечный результат до крупного. Кинохроника запечатлела несколько критических ситуаций у наших ворот после третьего пропущенного гола. Спасал в кошачьих бросках Иванов, а однажды защитник, выбив мяч с линии опустевших ворот.

Что же до мирного характера… В первом матче и до середины второго тайма повторного так оно и было. Но под конец нервишки у футболистов расшалились. Игра стала резкой, порой грубой.

Юрий Нырков в упомянутой телепередаче рассказывал, как после очередной стычки кто-то из югославов бросил ему в лицо: «Вы — фашисты!» «Сам ты фашист!» — не остался в долгу наш защитник.

Опровергает слова Марковича и трехминутный фрагмент белградской кинохроники: дважды рубанул соперника, между нами говоря, именно Юрий Нырков. Ныне за такие приемы иностранные арбитры красный свет зажигают.

Любопытны последние кадры. Сразу после заключительного свистка Эллиса из-за наших ворот выбежали на поле двое югославских товарищей в спецодежде (длинные серые плащи и того же цвета шляпы, такую выдавали своим сотрудникам и в лубянской «конторе»), водрузили на плечи Зебеца и трусцой понесли его к выходу.

Видимо, в это же время у кого-то из их советских коллег и родилась озвученная позже где-то наверху фраза: «Уж лучше бы болгарам проиграли».

СССР — ЮГОСЛАВИЯ — 1:3 (1:2)
Голы: Бобров, 6 (1:0). Митич, 19 (1:1). Бобек, 29 — с пенальти (1:2). З. Чайковски, 54 (1:3).
СССР: Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, Петров, Нетто, Трофимов, Николаев, Бобров (к), Бесков, Чкуасели.
Югославия: Беара, Станкович, Црнкович, Хорват, З. Чайковски (к), Бошков, Огнянов, Митич, Вукас, Бобек, Зебец.
Судья: Эллис (Англия).
22 июля. Тампере. Городской стадион. 17 000 зрителей.

Югославская сборная обыграла советскую, Тито выиграл политический матч у Сталина.

«В Югославии, — писал Маркович, — победа была отпразднована манифестациями, которые прошли по всей стране, а в Приштине и на одном военном полигоне рядом с Карловцем, даже артиллерийским салютом».

Вспоминает участник обоих матчей Райко Митич: «Что было в советском лагере, не знаю. Много позднее у нас ходили слухи, что после поражения 1:3 некоторых игроков сборной СССР сослали в Сибирь…»

Не совсем так, уважаемый Митич. И у нас раздавались артиллерийские залпы, только не праздничные, как в вашей Югославии: палили прямой наводкой по команде и людям.

ДЕПОРТАЦИЯ

Футболистам в наказание за проигрыш не дали досмотреть Олимпиаду и спешно депортировали на родину. Исключение сделали только тренеру Михаилу Якушину. Прежде выдворили из Финляндии старшего тренера Бориса Аркадьева.

Николаев: «Борис Андреевич был срочно вызван в Москву, куда и улетел ближайшим рейсом. Потом мы узнали, что первую ночь на родине он провел не дома, а куда по ночам только вызывали… Под утро появился дома. Расстроенный, в подавленном состоянии духа».

Удручен был настолько, что мысли нехорошие посещать стали. Вспоминает дочь Аркадьева Светлана Борисовна: «Папа очень переживал. Хотя и здесь выдержка ему не изменила. Быть может, только с мамой он мог позволить себе немного расслабиться. Я как-то невольно подслушала его разговор и страшную папину фразу: „Не знаю, что делать. С собою, что ли, кончать?" Можете себе представить реакцию мамы и мой ужас» («Футбольная правда», № 10, декабрь 2003 г.).

Обошлось.

Команду отправили поездом. Нырков: «Высадили нас в Ленинграде. Там никто не ждал. Мы с Николаевым связались с знакомыми из Дома офицеров. Они накормили ребят и обеспечили билетами. Подъезжая к Москве, напряглись. Не знали, куда нас с вокзала повезут. Когда увидели, что никто не встречает, даже обрадовались и быстро разъехались по домам».

Николаев: «Расстались друг с другом без особых шуток и улыбок, предчувствуя, что это только цветочки, а ягодки еще впереди».

Предчувствие не обмануло армейского форварда. Ягодки соберут. Полное лукошко. В этом продукте страна недостатка не испытывала.

В ТИШИ ПАРТИЙНЫХ КАБИНЕТОВ

Поначалу могло показаться — пронесет. Игроки разбежались по клубам. Календарь был спланирован с расчетом на возвращение сборной после олимпийского финала. Когда ведущие команды, получив олимпийцев, включились в начале августа в стартовавший месяцем ранее турнир, возглавляли его динамовцы Ленинграда. Погоню за лидером предпринял чемпион, с каждым туром сокращая просвет. 5 августа повержено «Динамо» московское (1:0), через четыре дня — тбилисское (3:2), 13-го взломана «волжская защепка» — 4:2. Три матча — три победы, причем над командами, обосновавшимися в минувшем сезоне в первой пятерке. Отличный старт на небольшой однокруговой дистанции создавал предпосылки для очередной, шестой по счету турнирной победы.

Судьба распорядилась по-иному. Число «13» вновь подтвердило подмоченную репутацию. Как оказалось, 13 августа великая «команда лейтенантов» провела свой последний матч. Об этом футболисты узнали позже, 18 августа, в день намеченной календарной встречи с динамовцами Киева.

В то время как ЦДСА успешно взбирался по турнирной лестнице, в кремлевских кабинетах готовилась расправа над пятикратным чемпионом. О том, как совершался акт вандализма, рассказал в мемуарах Николай Романов: «Он (член Политбюро ЦК ВКП(б) Георгий Маленков. — Прим. А. В.) еще раз захотел убедиться в том, что именно команда ЦДСА составляла основу сборной СССР по футболу. А потом спросил, какие меры наказания мы хотим применить к этой команде… Я, естественно, ответил, что над этим мы еще не думали. Тогда Маленков спросил:

— А как вы смотрите, если Комитет за проигрыш на Олимпийских играх распустит команду ЦДСА?

Моя просьба не распускать команду, так как в сборную СССР в играх с футболистами Югославии входили игроки и других команд, встретила очень резкую критику… Разговор закончился в довольно резкой форме. Маленков сказал:

— Если вы отказываетесь сами решать этот вопрос, то он все равно будет решен, но уже без вас».

Нам не дано знать, насколько рьяно боролся (и боролся ли) за жизнь армейской команды Николай Романов. Как бы то ни было, он ничего не решал: занесенный партией топор неизбежно должен был опуститься на голову ни в чем не повинной жертвы.

Физкультурный сановник понимал зловещий смысл последних слов сталинского соратника, грозивших ему в случае неповиновения не только потерей кресла. Во время описываемых событий положение Романова оставалось шатким — и. о. председателя Всесоюзного комитета физкультуры. Не возьмусь оправдывать действия человека, который, цепляясь за кресло (пусть даже жизнь), губит других. И осуждать его язык не повернется. Врагу не пожелаешь оказаться в те страшные годы на его месте. Далеко не каждому удавалось выйти из похожих ситуаций достойно. Романову не удалось. Бог ему судья.

Ответственность за «теракт» он взял на себя: волю партии исполнил, вложенный в его руки топор опустил на голову славной «команды лейтенантов», подписав 18 августа 1952 года приказ № 793.

КАЗНЬ

Содержание его огласке не подлежало, предназначалось для служебного пользования. Примерно четыре десятилетия советские люди не знали о его существовании. Публикую текст смертного приговора с небольшими купюрами:

«О футбольной команде ЦДСА

Отметить, что команда ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и советского государства…

ПРИКАЗЫВАЮ

1. За провал команды на Олимпийских играх, за серьезный ущерб, нанесенный престижу советского спорта команду ЦДСА с розыгрыша первенства СССР снять и расформировать.

2. За неудовлетворительную подготовку команды, за ее провал на Олимпийских играх старшего тренера команды ЦДСА товарища Аркадьева Б. А. с работы снять и лишить звания заслуженного мастера спорта.

3. Рассмотреть на очередном заседании Комитета вопрос о безответственном поведении отдельных футболистов во время матчей с Югославией, что привело к провалу команды на Олимпийских играх».

Футболисты ЦДСА утверждали, что приказ № 793 юридической силы не имел.

Николаев: «Армейский коллектив — это воинское подразделение, формирование и расформирование происходит в соответствии со строгими армейскими законами… Такой серьезный вопрос решается на уровне высшего военного руководства. Так было всегда, и в пятидесятые годы тоже».

Причину бессилия закона форвард объяснил в последующих строках. Прямое указание последовало «из такого солидного кабинета, хозяину которого не посмел бы перечить даже министр Вооруженных сил СССР».

Почему карающий меч уничтожил армейскую команду, коли среди 12 футболистов, игравших с югославами, были игроки шести клубов: четыре — ЦДСА, по два — ВВС, «Зенита», московского «Динамо», по одному — «Спартака» и «Динамо» тбилисского?

Версия Николаева: «…поражение от команды „клики Тито" было удобным поводом для дискредитации и устранения с футбольного небосклона самой яркой звезды — армейского коллектива. Многолетнее лидерство ЦДКА-ЦДСА никак не устраивало некоторых высокопоставленных чиновников…»

В телефонном разговоре десятилетней давности он мне и имя заказчика назвал: Лаврентий Берия. Допуская право версии Николаева на существование, оставляю ее без комментариев.

Приказ № 793 своим третьим пунктом зачал еще один документ, которым Комитет благополучно разрешился ровно через две недели, 2 сентября, на очередном своем заседании.

ПРИКАЗ № 808

«О футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх.

Футбольная команда, принимавшая участие в Олимпийских играх, выступила неудовлетворительно. Провал наших футболистов на Олимпийских играх нанес серьезный ущерб советскому спорту.

Проигрыш нашей команды объясняется безответственным поведением отдельных футболистов. Из-за недопустимого поведения защитников команды Башашкина и Крижевского, которые грубо нарушили данные им указания, проявили нерешительность в борьбе с противником, в результате чего югославские футболисты, используя их грубые ошибки, легко забивали мячи в наши ворота.

Футболист Николаев провел соревнования плохо, безынициативно, а футболист Бесков в ходе подготовки к Олимпиаде избегал участия в международных встречах, на Олимпийских играх играл неудовлетворительно, проявляя трусость.

Футболист Петров допускал недисциплинированность, грубость к своим товарищам, чем вносил нервозность в команду.

ПРИКАЗЫВАЮ

1. За безответственное поведение, в результате чего команда проиграла матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта, лишить т.т. Башашкина и Крижевского званий мастеров спорта и дисквалифицировать их сроком на один год.

2. За безответственную игру, трусливое поведение на поле лишить тов. Бескова звания заслуженного мастера спорта и дисквалифицировать его сроком на один год.

3. За неправильное поведение во время матчей лишить тов. Николаева звания заслуженного мастера спорта, а тов. Петрова за недисциплинированность лишить звания мастера спорта».

За что отлучили от футбола без вины виноватых, догадаться несложно. Несколько мячей команда пропустила из зоны ответственности Крижевского. Бесков попал в дополнительной 30-минутке в штангу, Башашкин сыграл рукой в своей штрафной.

Николай Николаевич, подписывая суровый приговор, не мог не знать о смягчающих обстоятельствах. Центральный защитник Крижевский играл не на своем месте. В самом начале первого матча, получив болезненный удар мячом от Огнянова, потерял сознание. Через несколько минут вынужден был вернуться на поле. Доигрывал эту встречу и следующую с травмой.

Бесков пропустил несколько матчей в Москве из-за серьезного повреждения. Больным играл и на турнире. Благодаря мастерски исполненным угловым наша сборная на последних минутах спасла тяжелейшую игру. Не наказания за трусость, а награды за мужество заслуживали Крижевский с Бесковым.

А теперь попрошу вас обратить внимание на некоторые нюансы. Первый документ касался ЦДСА и ее тренера, второй — игроков команды, участвовавших в Олимпийских играх. Можно подумать, речь шла о двух разных командах. Во всяком случае, в приказе № 808 армейский клуб не назван. Не потому ли, что Крижевский и Бесков не были игроками ЦДСА? Хоть и косвенно, создатели документа вынуждены были признать: в Финляндии играла сборная, а не клуб.

Второй нюанс имел решающее значение для вынесения приговора. «Неправильное поведение» некоторых футболистов «нанесло ущерб престижу советского спорта», что стоило им спортивных званий, а Башашкину, Крижевскому, Бескову — дисквалификации. Проигрыш ЦДСА югославам подмочил репутацию не только спорта, но и советского государства. Обвинение серьезное, при небольших юридических манипуляциях тянуло на статью 58а (измена Родине) — 10 лет без права переписки. На языке эпохи великих свершений — расстрел. Приговор был приведен в исполнение.

Впрочем, по законам того времени наказание не слишком суровое. Выходит, не печалиться — радоваться надо бы: истребили не людей, а команду. Могло быть наоборот.

«Спорт-Экспреcc». 27.11.2009.