961. «О патриотизме элиты»

[Виктор Аксючиц]

- Прежде всего нужно начать с того, как произошел "вход". Я вступил в КПСС в Военно-Морском флоте и считал себя убежденным коммунистом. Но уже тогда, как я сейчас понимаю, мои взгляды были близки к еврокоммунистическим. Я понимал, что коммунизм у нас строится неправильно и горел желанием правильно его строить. Но для этого, естественно, нужно было изучить его теорию. Я поступил на рабфак философского факультета МГУ, и собирался учиться на отделении научного коммунизма.
В 23 года мне в руки стала попадать литература, о которой я до этого не подозревал, я стал стремительно менять свои взгляды. И проделал путь от марксизма к идеализму, от идеализма к христианству и православию за три года.
К третьему курсу я уже был убежденный христианин и, естественно, стал совершенно по-другому видеть мир вокруг себя. И оставшееся время в университете было для меня очень драматично из-за духовной раздвоенности. Внешне все протекало так же, как и раньше, т.е. я был членом КПСС, мало того - меня на третьем курсе избрали секретарем партбюро студенческой организации и каждый год затем переизбирали. Как я сейчас понимаю, только потому, что я проводил христианскую политику умиротворения. Парадоксально, три года подряд я грыз классиков марксизма-ленинизма и получал за это тройки и четверки, когда же мои взгляды изменились и я перестал их грызть, то по марксистским предметам стал получать одни пятерки. Почему? Потому что я понял ключ этой идеологии и мог уже сам, как шелкопряд, плести все эти формулы и законы.
Затем, после окончания университета, кафедра и партком дружно рекомендовали меня в аспирантуру, куда я и поступил. Кстати, тема моего диплома была религиозной: "Проблема соотношения теологии и философии в неопротестантизме Пауля Тиллиха". Не успел я проучиться в аспирантуре несколько месяцев, как КГБ изъяло у меня библиотечку. Я тогда был инициатором нарождающегося религиозного самиздата в Москве, и сам собирал библиотеку богословской русской мысли и политической литературы, начиная с "Гулага" и кончая программами НТС.
Тогда для меня уже не было самоцелью закончить аспирантуру. Я считал: "Как Бог пошлет. Нужно ему, чтобы я окончил аспирантуру - я окончу, не нужно - буду отчислен." И меня это совершенно не волновало.
Меня отчислили. Я перестал ходить не только в аспирантуру, но и "в партию". Тогда "партия" стала ходить ко мне. Полгода меня уговаривали не выходить из КПСС. Сначала они прислали ко мне моих однокурсников. Они говорили: "Как же ты, пятерочник, талантливый философ, перечеркиваешь свою карьеру. Тебе нужно оставаться в партии, чтобы быть философом". Помню один разговор с моим приятелем. Он мне говорил: "Что ты делаешь? Ведь коммунизм - это надолго, по крайней мере - на нашу жизнь". А я ему отвечал: "Ты знаешь, по-моему, нет. И атеизм, и коммунизм скоро на нашей родине кончатся". Интересно, что он мне недавно позвонил и сказал: "Да, ты тогда был прав".
Самым интересным был последний визит. Есть такая организация - Партийная комиссия - бдительное око партии. В ней преимущественно состоят старые большевики, которые просматривают все персональные дела об исключении. Представитель этой комисии, старушка-большевичка приходила ко мне домой, тоже уговаривала, но когда узнала, что я выхожу по религиозным убеждениям, уходя, прокричала, указывая на моих детей: "И все-таки, они будут с нами". Полгода это длилось, и, наконец, я получил бумажку о том, что меня исключили.