*3536. Теленеделя с Ириной Петровской

[Егор Яковлев]

-Неужели вы считаете меня таким нахалом, который скажет, что сам что-то понимает?

[Ирина Петровская]

-Так публицистика и есть способ разобраться, что происходит.

[Егор Яковлев]

-А вы полагаете, что на телевидении сидят боги, которые в состоянии все обьяснить?

[Ирина Петровская]

-Допустим, обьяснить не в состоянии. Но показать-то в состоянии-и не только горы трупов и пробоины в стенах, но и просто жизнь. Мне, например, вдруг безумно захотелось увидеть, КАК сеют, ЧТО сеют т ЧТО мы есть зимой будем. Нашему зрителю, который живет в постоянном ожидании голода, мора и войны, на мой взгляд, очень важно видеть: несмотря ни на что, жизнь продолжается, люди как-то живу и выживают. Вот этого на телеэкране фактически нет. Зато-огромное множество всяческих шоу, уровень которых столь удручающ, что наводит на мысль: до содержательной, творческой части вещания никому нет дела.

[Егор Яковлев]

-Выяснить, что происходит, очень трудно. Показать жизнь как она есть еще труднее. В «Останкино» сегодня очень мало людей, которые могли бы это делать: покажут сев, по которому вы соскучились, так, что завтра придете и в меня плюнете. Но и мне самому не хватает в наших программах того, что вы называете просто жизнью. Иногда это получается у авторского ТВ, у Леонида Парфенова. Я очень дорожу «Темой» Листьева. Он первый, как мне кажется, сделал передачу, которая касается тех или иных сторон взаимодействия людей. То есть вы правильно говорите, что совершенно ушла с экрана жизнь-крупного предприятия, маленького города, села, семьи. И у нас действительно много провальных программ. И мы топчемся на месте….. И творческие наши дела оставляют желать лучшего.

[Ирина Петровская]

-Уж год скоро, как вы председатель. Чем же вы, простите, занимались?

[Егор Яковлев]

-Старался спасти компанию и найти хоть какой-то выход из положения. Вообще я все чаще с грустью думаю: куда же меня засунули в августе прошлого года, в какую чудовищную организацию я попал! Я всегда ужасно гордился, что работа мне в радость. А здесь буквально тащу себя на работу, потому что….. далек от творческого процесса, которым очень бы хотел заниматься, но пока не имею возможности…. Еще в декабре Ельцин подписал указ о переходе «Останкино» под юрисдикцию России и реорганизации компании. И вот только сейчас, полгода спустя, я могу сказать: наконец-то утверждены все документы, без которых компанию в любой момент могли признать недействительной. Но сколько потребовалось сил, нервов, а главное-времени. Так что же удивляться тому, что ТВ буксует, а Яковлев творчеством не занимается? Я уж не говорю о том, что первые месяцы этого года «Останкино» вообще не финансировалось, а его зарубежные корреспонденты попали в долговую яму. Да добавьте к этому общий политический кризис Центрального ТВ, судьба которого оказалась под угрозой. Две российские компании-бессмыслица, я это понимал. Меня стали подозревать, что я хочу их соединить. Но я действовал, как врач, который говорит: «Лечитесь-или умрете». Когда я предложил создать межгосударственную компанию СНГ, я был тем врачом, который советует лечиться. Все это время я работаю на то, чтобы сохранить единое телевизионное пространство,-вот мое главное гражданское желание.

[Ирина Петровская]

Независимая газета № 136 (307) 18 июля 1992 года суббота

ДОК. ТЕЛЕФИЛЬМ «Осколки зеркала»; «Гласность в опасности» («Останкино»). Новый фильм М. Голдовской, ставший самым сильным м горьким впечатлением теленедели, снимался как дневник нашего смутного времени. Его герои, в основном московские интеллигенты, преодолевая общие для всех тревогу и отчаяние, пытаются теперь выжить в одиночку. Может быть, это и есть единственный о нынешним жестоким временам способ продержаться, не пропасть…. И романтический девиз «Возьмемся за руки друзья»,-не для нас, замкнувшихся в собственном мире? Голдовских, снимая в фильме своих друзей и знакомых, подсознательно пытается их соединить. Но осколки не становятся зеркалом-можно ли соединить то, что можно ли соединить то, что уже распалось?
Давно подмечено: сплотить нас способна только большая беда. Как говаривал Жванецкий: «вот если бы нам всем на мине подорваться…. Но об этом можно только мечтать….» Большая, но кратковременная беда сплотила журналистов в августе прошлого года.
В июле нынешнего, когда мина, заложенная под свободную прессу, уже тикала, казавшийся архаичным девиз шестидесятников вновь стал единственным рецептом спасения-чтоб не пропасть поодиночке.
«Останкино» (в недавнем прошлом коллективный пропагандист декретов ГКЧП) на сей раз выступило в роли коллективного организатора, предоставив прямой эфир коллегам из газет. Передача «Гласность в опасности» вышла 15 июля в тот самый день, когда «Известия» опубликовали обращение руководителей средств массовой информации к президенту-как говорится, утром в газете, вечером в куплете, то бишь на телеэкране: оперативность, которой нечасто пользуется наше ТВ. И хотя передача получилась сумбурной, она обьединила людей, способных вместе противостоять опасности, людей, уверенных и сильных. Треснувшее было зеркало чудесным образом оказалось целым, и опасность, поглядевшись в него, отступила. До новой беды?