*220. Каждый должен определиться: бороться или становиться соучастником

[Оксана Дмитриева]

http://www.echo.msk.ru/blog/dmitrieva/1195874-echo/
11 ноября 2013, 16:43
К сожалению, до сих пор нет полной и объективной информации о том, что же происходило на октябрьском Съезде партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ: ни видеозаписи выступлений делегатов, ни полные стенограммы до сих пор не опубликованы. Тем не менее, Съезд обсуждал чрезвычайно важные вопросы не только для самой партии, но и для перспектив социал-демократической политики в нашей стране.

Публикую полный текст своего выступления на Съезде, включая слова, которые были произнесены уже после отключения микрофона.

Уважаемые делегаты, уважаемые гости!

Передо мной сегодня стоит примерно такая же задача, какая много лет стояла при обсуждении Бюджета в Государственной думе. Господин Кудрин имел 2 часа для того, чтобы рассказать о той финансовой и экономической политике, которая страну завела в тупик, а у меня было 5 минут для того, чтобы доложить Альтернативный бюджет и рассказать о той альтернативной политике, по которой должна идти страна.

Уважаемые коллеги! Какая нужна нам партия? Какая партия нужна стране, и какая партия нужна, чтобы она была конкурентоспособной? Нужна партия, во-первых, оппозиционная, способная предложить альтернативу. Потому что неоппозиционная партия, поддерживающая Правительство, уже есть, она называется Единая Россия. Во-вторых, это должна быть альтернатива хорошо проработанная и последовательная, потому что невозможно декларировать, что мы против реформы Российской Академии наук и одновременно голосовать за закон об ее реформировании. Люди все это прекрасно видят, знают и любую непоследовательность позиции они оценят либо как непрофессионализм, либо как лицемерие, либо как соглашательство.

Далее. Партия нужна профессиональная, в которой работают профессионалы, потому что в стране востребованы не лозунги, даже если они и правильные, а хорошо проработанная альтернатива.

Стране нужна та партия, которая готова побеждать, которая нацелена на победу, потому что есть усталость от власти в обществе, но есть усталость и от оппозиции, которая не побеждает. Поэтому нужно предлагать такую политику, такую программу, таких кандидатов и лидеров, которые способны победить.

Профессионализм, как я уже говорила, необходим, но любая политика, любые профессиональная программа персонифицированы. Не может быть позиции, политики, идеи и программы без персоналий. Мы говорим: «рузвельтовский курс», «столыпинские реформы», «рейгономика»… Любая идея персонифицирована и ее нельзя отобрать от персоналии.

К вопросу об Альтернативном бюджете, который здесь был поднят. Действительно, Альтернативный бюджет, Альтернативная антикризисная программа – это то, что в течение многих лет разрабатывалось депутатами и экспертами, состоящими в партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ. Это уникальный продукт, ни одна политическая партии и ни одна команда ученых и экспертов не смогла разработать Альтернативный бюджет, который, во-первых, составлялся по всему кругу показателей, а во-вторых, оказывался всегда гораздо более точным, чем правительственный. Но у СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ есть Альтернативный бюджет только тогда, когда у нее есть эти профессионалы, которые этот документ разрабатывают и работают, причем, в тяжелейших условиях. В этом году работа над бюджетом велась на фоне совершенно беспрецедентной травли. Что должны думать профессионалы, которые работают над Альтернативным бюджетом, если лидер политической партии пишет о том, что эти люди, цитирую: « демонстрируют свой политический непрофессионализм и некомпетентность».


Что касается петербургского отделения. Вы знаете, за 20 лет политической деятельности я привыкла к любому черному пиару, к любому субъективизму, который исходит от наших коллег. Но питерское отделение – это отделение фронтовое, которое побеждало всегда, и которое получало в 2 раза больше голосов, чем партия, тоже всегда. Создание партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ началось с победы в 22 % на выборах в Петербургское Законодательное собрание в 2007 году. И получается, что эти фронтовики, добиваясь победы в боях, из штаба слышат: (микрофон отключен)

победить-то вы победили, но ведь у вас обозы отстали…

За все годы работы в политике я не раз убеждалась: побеждать можно и нужно только с позиций интеллектуального, профессионального и нравственного превосходства.

[Росбалт]

http://www.rosbalt.ru/main/2014/01/05/1217369.html
Росбалт, 05/01/2014 01:02
Экспертиза, Оксана Дмитриева, Сергей Шелин

"Росбалт" продолжает публикацию цикла интервью "Разделенные безвременьем" с представителями двух поколений – с теми, кто поднялся в девяностые годы, и теми, кто стал известным в десятые.

Пришедшие из девяностых

Практически вся карьера Оксаны Дмитриевой, за вычетом нескольких месяцев в 1998-м, когда она была министром труда, протекала в парламенте. Она избиралась думским депутатом всех шести созывов, начиная с 1993-го. Профессиональный экономист и политик левых взглядов, все эти двадцать лет занимавшаяся в Госдуме вопросами бюджета, Дмитриева изначально противостояла тем, кого называли командой Гайдара – Чубайса, и до сегодняшнего дня не смягчила своих оценок ни в малейшей степени.

В 1990-е годы входила в "Яблоко", потом недолгое время сотрудничала с губернаторским блоком "Отечество – Вся Россия", а с 2007-го избиралась в Госдуму по списку "Справедливой России". Особенности нынешнего ее положения в этой партии показал последний съезд "СР", который был в октябре. Дмитриеву, призывавшую занять более независимую позицию по отношению к властям, впервые не избрали в высшее руководство "СР", хотя ее и поддержала значительная доля делегатов, включая и многих функционеров.

Среди политиков первого думского призыва Оксана Дмитриева чуть ли не единственная, кто и сегодня сохраняет высокую популярность.

-Каким вам кажется сегодня пройденный политический путь – прямым и правильным или извилистым и ошибочным?

— Не скажу, что он был извилист. Он был довольно прям. Это были движения в пределах оппозиционного спектра.

— Вы меняли политическую прописку.

— Опять же внутри этого спектра. От правой социал-демократии к левой социал-демократии. Ведь что-то исчезало, что-то обнулялось из политических движений, с которыми я взаимодействовала.

— Вы не жалеете о "проклятых 1990-х"? В тогдашней атмосфере вы отстаивали свою позицию, на мой взгляд, гораздо более внятно и четко, чем теперь, да и просто занимали более высокие посты и больше влияли на принятие решений.

— Думаю, что сейчас я формулирую и отстаиваю свою позицию гораздо более внятно и четко, чем тогда. Притом в 1990-е я вошла в политику, ощущая себя ученым-профессионалом, которого позвали поработать в качестве этакого "буржуазного спеца". А где-то с начала двухтысячных годов, я уже стала ощущать себя вполне самостоятельным политиком. Я уже видела, что от моего решения, от моей воли, от того, как я смогу объединить вокруг какой-то идеи людей, может зависеть решение.

Что касается аппаратного влияния, то оно было больше всего, когда председателем налогово-бюджетного комитета был Михаил Задорнов, а я была председателем бюджетного подкомитета (в Госдуме первых двух созывов – "Росбалт"). Тогда влияние Государственной думы, и в том числе мое личное, на федеральный бюджет было самым большим. Оно ведь измеряется в процентах от расходов бюджета, на которые вообще влияет Дума. Тогда это была четверть расходов, а теперь — одна десятитысячная.

Ну а в целом влияние на принимаемые решения, конечно, тем больше, чем больше политический вес и авторитет, которые нарабатываются с годами. Если ты прав в десяти случаях десяти – по экономическим и социальным вопросам, то это запоминается. Вот недавно, выступая в Думе, когда была частичная отмена "накопиловки", я сказала, что в политике надо жить долго, чтобы увидеть, чем заканчиваются аферы, о которых ты предупреждал. Я с самого начала называла аферой всю накопительную зурабовскую пенсионную реформу. В 1990-е я выражалась деликатно, и многие неприемлемые вещи называла ошибками. А потом стала четче в определениях, и теперь аферы называю аферами.

— Когда вы приходили в политику у вас, конечно, было свое видение будущего страны. Сбылись ли ваши предположения?

— К сожалению, да. И даже еще до того, как я пришла в политику. Ведь кардинальные экономические решения были приняты в 1992-м – 1993-м годах. При Гайдаре и после него. Потом все шло во многом по инерции. Но на каждом этапе сбывался если не самый худший, то один из худших вариантов.

— Вы и сегодня считаете экономический курс 1992 года принципиально неверным?

— Абсолютно неверным. Он деформировал все. И главная ошибка — это программа приватизации. В 1992 и 1993 годах заработал механизм создания неэффективного менеджмента и неэффективных собственников. А дальше были попытки компенсировать просчеты в экономической области зажимом демократических свобод. Это началось с 1993 года, с расстрела Белого дома.

— А разве в нулевые годы зажим свобод не шел в ускоренном темпе? Хотя денег было полно, и хозяйственный рост был быстрым.

— Нулевые годы вовсе не были столь уж радужными в экономическом смысле. В целом, если посмотреть на ситуацию за последние два с лишним десятилетия, то страна фактически отстала от самой себя на двадцать лет в экономическом и социальном отношении.

По объему промышленного и сельскохозяйственного производства, по грузообороту транспорта, мы сегодня где-то на уровне 85-90% от 1990 года. Некоторые отрасли потеряны навсегда – те, которые имели достаточно высокую долю, если не высокотехнологичной, так хотя бы технологичной продукции. Формально, по величине ВВП мы превысили советский уровень. Но тут больше сказалась специфика расчета этого показателя. И по размеру заработной платы формально мы выше. Но две трети граждан получают зарплату ниже среднего по стране. То есть, две трети граждан живут хуже, чем четверть века назад.

Не забудем, что и взлет гражданских чувств в конце 1980-х был связан с тогдашним креативным классом. У нас были огромные анклавы научно-технической интеллигенции. Мощнейший слой думающих, образованных людей. И за это время произошло полное уничтожение, рассеяние этого креативного слоя.

— Из ваших слов вытекает, что самое плохое и печальное произошло в 1990-е годы, а нулевые – это, ну, такое безвременье.

— На каждом следующем этапе это расширялось и углублялось, охватывало все новые области. Приватизация инфраструктуры, например, шла все это время. Что же до политической сферы, то зажим начался с давления на СМИ. Ведь все двухтысячные годы люди из-за очень высоких цен на нефть и расконсервации советских мощностей ощущали улучшение экономической ситуации. Пирог, который можно было делить, увеличивался. И только через средства массовой информации они могли узнать, что из этого нефтяного пирога они получили 5%, а бюрократия и олигархат — 95%. Поэтому главной задачей было не допустить, чтобы кто-то мог объяснить это гражданам.

А когда настал кризис — а из кризиса мы вышли чрезвычайно плохо, — то одного зажима СМИ стало уже недостаточно, и пошли фальсификации выборов.

— Итак, политический класс, в который входите и вы, двадцать с лишним лет вел страну неправильным путем…

— Нет. Кто-то ведет страну неправильным путем. А вы на каждом шаге боретесь с теми, кто ведет страну неправильным путем. Иногда удавалось что-то блокировать, иногда только не допускать еще худшего сценария.

— Ваша точка зрения такая: вы не допускали ошибок. Ошибки допускал, видимо, какой-то мейнстрим политического класса. А ваша задача была в том, чтобы предупреждать об этих ошибках. И вы были такой Кассандрой, да? Вы делали правильные предсказания, но их не слушали.

— Иногда все же что-то удавалось сделать. Предложить альтернативу и предупредить об опасности — это тоже важно. Ведь можно было принимать и еще худшие решения. Вариантов много, они всегда есть.

— По большому счету, все же линия сложилась, и по этой дороге шли. И ваша точка зрения, на которую вы имеете полное право, сводится к тому, что вам нет причин жалеть о каких-либо серьезных промахах.

— Разве только о тактических.

— Тем не менее, хоть и на особой роли, но вы находились в этом политическом классе все эти годы. Этот класс менялся. Менялось его лицо. Менялся его стиль. Тот политический класс, который был в начале 1990-х и нынешний, их трудно сравнивать. Не очень даже чувствую, сколько знакомых с тех пор лиц вы видите вокруг себя, но он сильно менялся. И вот доменялся до этой Думы, которая имеет прозвище "сбесившийся принтер". Скажите, легко ли вам видеть это вокруг себя?

— Конечно, этот класс очень сильно изменился. В первую Думу подавляющая часть людей из разных фракций все-таки пришли делать дело, как они его понимали. Кто-то не умел… Но все-таки это были люди идеологические. А дальше, как на любой войне, выбивают лучших.

— И в любой революции.

— Да. Более того, если в предыдущих думских созывах, уже в двухтысячных, причем не без усилий Кремля, хотя его и принято за все ругать, как-то удавалось отжать криминал от власти, то о шестой Думе я этого сказать не могу. Хотя и не готова показывать пальцем.

— А идеологическое лицо этой Думы, со знаменитыми законами, которые продвигались, в том числе, и некоторыми вашими однопартийцами в качестве фронтвуменов?

— К сожалению, в полемике о законах тоже есть манипулирование общественным сознанием. Есть ряд очень плохих законов, которые приняты нынешним созывом, но на которых не сконцентрировано внимание общественности. Закон об образовании. Закон об охране здоровья. Реформа РАН. Но есть небезызвестный "закон Димы Яковлева", которому было посвящено столько общественного внимания…

— Он вас не шокирует?

— Я же оцениваю по последствиям. Количество законов, по которым можно составить список людей, которые от него пострадали, очень велико. На каждом пленарном заседании Государственная дума принимает 20 – 30 законов. Из них два – три очень вредных. И еще три таких, как закон Димы Яковлева.

— Не очень вредных.

— Вредных, но имеющих локальное значение. "Закон Димы Яковлева" – неблаговидный, но не судьбоносный. Если бы те же усилия всех СМИ были сосредоточены не на "законе Димы Яковлева", а на законе об образовании, то его на тот момент можно было остановить. Если бы все СМИ с таким же напором критиковали реформу РАН, ее можно было остановить.

— Абсолютно убежден, что это не СМИ, а позиция общественности, ее вялость, не дали отстоять РАН. Мы просто зеркало, мы отображаем, мы не можем заменить общественную волю, если ее нет. Относительно истории с РАН могу сказать это твердо.

— Если СМИ концентрируются на "законе Димы Яковлева", то это очень удобная для властей вещь. Все бросились на "закон Димы Яковлева", а под этот шумок принимали закон об образовании, закон о Росфинагентстве, закон об охране здоровья и кучу других. А государственные СМИ эксплуатировали антиамериканскую истерию, которая популярна в народе. Тут у всех был свой пиар на детях — со всех сторон, и с этой стороны, и с той стороны.

— Мысль ваша понятна, хотя и не могу с ней согласиться.

— Поэтому моя позиция по этому закону была: не участвовать в голосовании.

— В Думах первых созывов были депутатами и Чубайс, и Гайдар, которым вы не даете спуску даже сейчас. Может, вы все-таки иногда с ностальгией вспоминаете о тех временах, когда именно такие люди участвовали в принятии решений?

— Нет. Некоторые из них, Чубайс, например, и сейчас активно участвуют в принятии решений. Мое отношение и тогда, и потом – сугубо отрицательное.

-Вы против их идей и рецептов. Но хотя бы по-человечески вы не отдадите должное этим людям, хоть каким-то личным их качествам?

— Что значит: "эти люди"? Это команда, генерация, и на самом деле вся эта генерация обогатилась, и более того, она создавала механизмы обогащения. Чубайсовский клан – это и идеологи, и организаторы, и бенефициары крупномасштабных афер.

-Неужели они хуже "Роснефти" и РЖД?

— "Роснефть" и "РЖД" не физические лица, поэтому их сравнивать с Чубайсом, по крайней мере, смешно. Что касается разрушения российских железных дорог, то закон о реформировании РЖД был принят тогда же, когда и законы о реформе электроэнергетики — в начале нулевых. И авторы и идеологи акционирования и последующей приватизации — из того же чубайсовского клана. Правда, пока полномасштабной приватизации и расчленения в системе железнодорожного транспорта не произошло. Поэтому, если говорить о том, где были проведены более разрушительные реформы – то, конечно, в электроэнергетике

— Но ведь есть свои герои и у нулевых годов – те же Сечин и Якунин. Неужели они хоть отчасти не заслонили своими мощными корпусами деятелей девяностых?

— Деятели девяностых никуда не исчезли. Они по-прежнему держат в руках весь финансово-экономический блок и определяют экономическую стратегию. Если говорить о нулевых годах, то самая крупная афера и самый большой ущерб стране – это Резервный (Стабилизационный) фонд, через который осуществляется вложение нефтегазовых доходов в чужую экономику. Вторая – это пенсионная реформа 2002 года. Третья – это реформа электроэнергетики.

— А "Роснефть"? Вы же прекрасно понимаете, как ведет себя "Роснефть". Чисто государственная, нисколько не приватизированная, но почему-то очень похожая на феодальное княжество, которое делает, что хочет.

— Что касается феодализма, многие частные монополии представляют собой очень мрачные феодальные образования, с крепостным правом на работников в моногородах. Посмотрите, что делается в алюминиевой промышленности и лесопромышленном комплексе, какая там низкая заработная плата работников.

Если говорить о стратегии компании, то чубайсовская стратегия по расчленению и ослаблению электроэнергетики была неправильной и невыгодной для страны, а стратегия нынешней "Роснефти" по укрупнению, собиранию активов и стремлению к доминированию в мире в принципе правильная и для страны полезная. А что касается высокомерия и пренебрежения интересами граждан, то у меня гораздо больше претензий к "Газпрому". Одни Охта- и Лахта- центры в Петербурге чего стоят. Сергей, я же экономист, да еще математик. У меня каждое злодеяние, оно в рублях оценивается… Сравнительную оценку социальной ответственности и эффективности стратегий различных компаний давно пора дать.

— Ваша карьера – это карьера человека системы. У вас никогда не возникало желания уйти из этой системы, из государственной иерархии?

— Я не государственный чиновник. Я депутат Думы, который всегда имел независимость от этой системы, потому что я всегда была избрана. В первых созывах была избрана народом по одномандатному округу. А что касается избрания по списку "Справедливой России", то я с ней всегда разговаривала с позиции того человека, который во многом обеспечил прохождение ею семипроцентного барьера.

— В Петербурге, безусловно…

— Не только, и по стране тоже. Я всегда ощущала, что в эту власть я делегирована народом и ответственна только перед ним. Народ меня избирал, давал мне карт-бланш и независимость, а о тех каких-то ограничениях, которые у меня могут быть, я тоже предупреждала на выборах честно.

Видимо, вы спрашиваете, не было ли у меня желания покинуть эту "системную" парламентскую оппозицию, перестать быть тем представителем оппозиции, которого избирают в парламент. Ответ следующий. Люди меня избирают за те позиции, которые я четко формулирую на выборах, вопреки, кстати, позиции власти – власть всегда старалась то меня снять с выборов, то еще как-то там задавить. Скажу так. Кроме меня, народу там надеяться практически не на кого (улыбается). И еще на нескольких человек.

— Итак, у нас осталась последняя надежда – вы. И еще немногие. Но давайте посмотрим в будущее. Есть система. Она эволюционирует, и притом в довольно странном направлении. Вы верите в то, что в дальнейшем она сможет измениться таким образом, чтобы придать себе приемлемый вид? Ваша ставка — на это?

— Страна прорвется, либо если можно будет сменить власть мирным путем, т.е. через выборы, либо…

— Через революцию?

— Я категорический противник революции. Каждая революция настолько разрушительна, она приводит к потере государственного менеджмента, который на следующей стадии практически не возрождается. После 1917-го года мы потеряли слои, которые не возродились никогда – начиная от офицерства и кончая национальным, не компрадорским бизнесом. Осталась и выросла только научно-техническая интеллигенция. И вот, следующей революцией, 1991 года, этот слой был рассеян.

— Но ведь альтернатива именно такая. Я уж никак не агитатор за революцию. Но если система способна к эволюции, то она может сохраниться. А вот если нет, то, как бы плоха ни была революция, она станет неизбежной. Вы верите, что систему еще можно оздоровить?

— Шансы есть. Велики они? Нет, не очень. Но даже за этот не очень большой шанс надо бороться. Я уверена, что если не будет изменений, страна разрушится, распадется на куски задолго до того, как в ней произойдет революция.

— Считаете ли вы, что эта эволюция, надежду на которую вы сохраняете, будет осуществлена тем общественным и политическим призывом, к которому вы принадлежите? Или это придется переложить на какой-то следующий призыв?

— Думаю, лидерами будут, безусловно, люди нашего политического поколения. Только мы знаем — как.

— Вам не кажется, что вашему призыву пора с этим поторопиться, потому как через недолгое время новое поколение просто не захочет иметь дело со своими, скажем так, предшественниками? Оно возьмет работу в свои руки и, как умеет, ее сделает. Может быть, плохо, а может, хорошо. Но само. У всех есть какой-то ограниченный запас исторического времени. Согласен с вами, что страна ежегодно теряет очередной год, и я боюсь, не только в экономике, а вообще. У нас никак не начнется XXIвек. Кто введет страну в XXIвек, тот и герой.

— Предопределенности, конечно, нет. Но мне кажется, что люди революций не хотят.

— Между революцией и системной политикой есть огромная серая зона. Уличные протесты… Погромы.

— При том, что я убежденный сторонник смены власти через выборы, возникает вопрос – а если выборы фальсифицируются? Я год или полтора мучилась – правильно ли я поступила в декабре 2011-го, что не разожгла костры возле Исаакиевской площади, что не взяли в осаду избирком, и не стояли на площади, пока не было пересчета голосов. Я тогда решила идти по пути законного опротестования, через суды и т.д., который оказался бесперспективен. А ведь в некоторых конституциях это записано даже – что народ, если не действуют законы, если нарушается Конституция, имеет право на восстание.

— И эта мысль вам близка?

— Во всяком случае, не совсем чужда. Еще одну фальсификацию выборов допустить нельзя. Потому что если есть фальсификация выборов, то путь мирной смены власти оказывается перекрытым. Ведь в декабре 2011-го люди поднялись, люди пошли, люди поверили, и вышли те, кто никогда не голосовал… И они были обмануты.

Фото Александра Калинина
— Кстати, я тоже тогда голосовал за "Справедливую Россию" – не по Петербургу, а по стране. И люди, а вместе с ними и я, получили двойной урок. Во-первых, что их голосование все равно не влияет на результат. Или почти не влияет. Но еще и урок №2. Не думаю, что избиратели сегодня чувствуют, что системные партии, за которых они голосовали и которые так или иначе получили места в парламенте, действительно реализуют тот мандат, который им был дан. Я не давал мандата "Справедливой России" сосредоточиться на борьбе с геями. Она не предупреждала меня, что идет в Думу для этого. Я ждал от нее усилий совсем в других направлениях.

— Что касается борьбы с геями. Понятно, что это делалось для отвлечения внимания. Ведь в тот же день шел закон о Росфинагентстве. Думаю, эти законы специально поставили одновременно.

— Верю, что так оно и было задумано. Но все же. У меня с самого начала не было особых иллюзий. Но я не понимаю, почему я должен второй раз голосовать за "Справедливую Россию". Она не выполнила даже самый скромный минимум, которого я от нее ждал.

— Тут вы, может, и правы, и как раз об этом я говорила на съезде "СР" в октябре. Видели бы вы, что было на этом съезде!

— Года примерно с десятого на арену вышел новый общественный призыв. Эго уже многие заметили. Какая-то часть из этих людей – все еще в системных партиях. Другая часть – в уличной оппозиции или просто в несистеме. Какой из этих двух потоков более убедителен?

— Думаю, на ближайших выборах политическая конфигурация изменится.

— Помимо привычных партий и персон, есть Навальный. Может быть, даже и Прохоров, если о нем еще имеет смысл говорить. Могут выйти и другие. Вы готовы к конкуренции?

— Критиковать коллег по оппозиционному спектру я не хочу. Но тут вот в чем риск. Новое поколение – оно на самом деле хорошее. Это снова поколение романтиков. Мы ведь тоже романтическое поколение. Вслед за нами приходило поколение прагматиков, циников, как хотите. А сейчас снова романтики.

Это поколение тех, кто родился в 1980-е, а студенты — в начале и в середине 1990-х. Нюансы человеческой психики они не ловят, потому что они – продукты интернета. Они все укладывают в 140 символов "твиттера". С художественной литературой они не знакомы. Как выглядят настоящие мерзавцы, они не знают, потому что в реальной жизни они их не встречали, а художественную литературу практически не читали. Оговорки по Фрейду не ловят. Не замечают нюансов и поэтому на основе нюансов не составляют психологический портрет. И поскольку они романтики, а не циники, то верят в лучшее в человеческой натуре и могут увлечься кумирами, вовсе этого не заслуживающими. Но у меня на них надежда, потому что у них, во-первых, искреннее желание все изменить, а во-вторых, светлые помыслы. Основная опасность для них – очень упрощенное мышление. Поэтому они легко манипулируемы.

— А что бы вы сказали этим новым людям? Они прошли через протесты, через митинги и через фиаско всего этого. Некоторые из них очень подавлены и уже полностью разочарованы во всем. Другие, наоборот, полны энергии и считают, что надо бороться гораздо жестче и сильнее.

— Нужно готовиться к очень длительной осаде. Никакого легкого штурма и никакой маленькой победоносной войны не будет. Будет тяжелая и длительная осада и постепенное продвижение. С поражениями, с локальными победами. Нужно настроиться на длительную борьбу.

Беседовал Сергей Шелин
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/main/2014/01/05/1217369.html

[Оксана Дмитриева]

http://www.echo.msk.ru/blog/dmitrieva/1256424-echo/
11 февраля 2014, 13:51
Сегодня Государственная Дума рассматривает законопроект, соавтором которого я являюсь, который предлагает совершенно очевидную вещь. Поскольку все население страны последние 20 лет сталкивается с лавинообразным ростом тарифов естественных монополий и расходов на ЖКХ, которые обгоняют и официальный уровень инфляции, и темп роста заработной платы и пенсии, мы предлагаем ввести норму о том, что уровень роста тарифов естественных монополий закрепляется в законе о федеральном бюджете и он не может быть выше официально установленного в том же бюджете индекса инфляции.

Этот законопроект неоднократно вносился в Государственную Думу и неоднократно отклонялся. Объяснялось это разными причинами, но давайте, наконец, разберемся, что происходит с тарифами. С 1992 года тарифы на коммунальные услуги в абсолютных цифрах, без учета деноминации выросли в 24 тысячи раз, в то время как официальный индекс инфляции вырос менее чем в тысячу раз. Это означает, что тарифы на коммунальные услуги за последние два десятка лет росли в 24 раза быстрее, чем все остальные цены, в которых, кстати, уже сидят и цены на услуги естественных монополий. Чтобы не удалятся далеко в прошлое, я взяла цифры начиная с 2010 года, как раз с момента, когда и в Думе, и в Правительстве начали активно обсуждать вопрос о необходимости ограничения тарифов. Пока мы этот вопрос обсуждали и спорили, Васька слушал, да ел. Васька, в данном случае, это тарифы естественных монополий. За четыре года прирост тарифов на газ был в среднем в 3 раза больше, чем средний индекс фактической инфляции. А прирост тарифов на ЖКХ и электроэнергию – в два раза выше, чем официальный индекс инфляции.

Насколько обосновано растут тарифы? Кого и что мы оплачиваем по этим завышенным и постоянно растущим тарифам? Посмотрим, как росла численность занятых и заработная плата в естественных монополиях. Газоснабжение: численность занятых выросла по сравнению с советским периодом практически в три раза. При этом добыча газа осталась на уровне конца советского периода. То есть, производительность труда в газовой отрасли снизилась в три раза и составляет 30% от уровня советского периода. Электроэнергетика: численность занятых увеличилась в полтора раза. Нефтедобывающая промышленность, которая влияет на цены на бензин и на тепловую энергию: численность увеличилась в два раза. Заработная плата в газовой промышленности в советское время обгоняла среднюю по стране в 2 раза, а теперь выше, чем средняя по стране, в 5 раз. В электроэнергетике заработная плата обгоняла среднюю на 20%, сейчас на 60%. В нефтяной отрасли зарплата раньше превышала среднюю на 65 %, теперь в три с половиной раза. То есть постоянно растущими тарифами граждане страны оплачивают падающую производительность труда, рост численности занятых за счет управленческого звена и постоянно растущую заработную плату менеджмента естественных монополий. Все население, фактически, платит оброк на паразитизм естественных монополий!
Когда естественные монополии обосновывают рост тарифов, часто говорят об инвестициях в отрасль. Но мы по-прежнему финансируем, во всяком случае, электроэнергетику, из бюджетов, как федерального, так и субъектов федерации. В 2008 году финансирование электроэнергетики из федерального бюджета за счет вложений в уставные фонды составило 35 млрд.руб. В 2009 году – 67 млрд.руб, в 2010 г. – 24 млрд.руб, в 2011 – 31 млрд.руб, и, наконец, в 2012 г. – 99 млрд.руб. В совокупности – 256 млрд.руб, которые опять же оплачивает население страны дважды: в виде тарифов и в виде налогов, которые мы платим в бюджет, а потом передаем Акционерным Обществам, энергетическим, газовым и железнодорожным компаниям в виде вложений в уставный капитал.

Много было рассуждений о причинах, по которым не принимается законопроект об ограничении роста тарифов естественных монополий и тарифов на ЖКХ, и обосновывалось это тем, что в соответствующих профильных отраслевых законах предусматриваются другие механизмы определения тарифа и цен на основе фактических издержек. Но я только что объяснила, какие на самом деле издержки закладываются в тарифы. Если мы не установим этим «издержкам» барьер, то цены будут расти сколь угодно долго, ограничиваясь лишь аппетитами монополистов. Первым шагом для обуздания тарифов должно стать обязательное включение нормы об ограничении при принятии Федерального бюджета на очередной год роста тарифов естественных монополий и ЖКХ официальным уровнем инфляции.

[Оксана Дмитриева]

http://echo.msk.ru/blog/dmitrieva/1344246-echo/
20 июня 2014, 13:12
14 сентября - Единый день голосования. В Санкт-Петербурге пройдут выборы губернатора. Я уже говорила, что буду принимать участие в них вне зависимости от того когда и по какому законодательству они пройдут.

Иллюзий по поводу честности и прозрачности выборов я не питала. Но то беспрецендентное давление, количество угроз и масштаб психологической травли, с которыми пришлось столкнуться муниципальным депутатам, поддерживающим неугодного власти кандидата, иначе как фарсом и пыткой не назовешь.

Представляю вашему вниманию мое сегодняшнее выступление на Пленарном заседании Государственной думы по этому поводу.

Когда на территории братской для нас Украины развязана гражданская война, вопросы войны и мира, жизни и смерти - они, безусловно, затмевают все. Но, тем не менее, мы должны извлекать из ситуации на Украине не только внешнеполитические уроки, но и внутриполитические.

Мы видели как опасно, когда власть, и региональная, и муниципальная, не избрана народом. Как опасно, когда она не пользуется его доверием. Как опасно, когда она не чувствует ответственность перед своим народом, когда власть бросает народ на произвол судьбы, не защищает, она позволяет сжигать людей в домах профсоюзов, она сбегает и люди остаются в физической, информационной и продовольственной блокаде.

Это также актуально и для нас. Важно, чтобы наши губернаторы, наша муниципальная власть реально были избраны, реально умели хозяйствовать, реально чувствовали ответственность перед народом и перед горожанами.

14 сентября - Единый день голосования, выборы пройдут во многих субъектах Российской Федерации. Первое. Я обращаюсь, прежде всего, к оппозиционным партиям. Уважаемые коллеги! У нас были разные политические взгляды, очень часто мы голосовали по-разному. Но в одном мы были всегда едины - мы всегда боролись вместе против беспредела на выборах. Мы всегда боролись вместе против фальсификаций. Мы всегда боролись против фарса и профанации выборов. Я надеюсь, что эту традицию мы продолжим и в дальнейшем. Второе. Наш народ устал не только от власти и не столько от власти. Народ устал от оппозиции, которая не побеждает, которая только борется за власть, но не выигрывает на выборах. Мы часто слышим от наших избирателей: почему вы не сделали то или это? Мы отвечаем, что мы в меньшинстве. Ну так нужно бороться за большинство! Нужно реально бороться за власть, тогда мы сможем делать все, что планируем и все, что обещаем нашим избирателям. Третье. Власть совершенствует свою форму борьбы и методы фальсификаций и беспредела на выборах. Все мы помним, вначале были карусели и вбросы. Потом власть решила: а зачем заморачиваться вбросами, подвозить тысячи людей на автобусах к избирательным участкам, если достаточно просто не выдавать наблюдателям от оппозиции протоколы участковых избирательных комиссий. Потом власть решила: зачем вести борьбу за протоколы в каждой участковой комиссии с наблюдателями и членами участковых комиссий с правом решающего голоса, когда можно просто вбивать в систему ГАС выборы любые цифры. Это технология 2011 года. А теперь можно еще проще! Зачем устраивать беспредел и фальсификации на избирательных участках, если можно просто не допускать на выборы реальных конкурентов. Зачем переписывать протоколы, когда достаточно надавить, запугать, устроить психологическую пытку 20-ти депутатам муниципальных образований, и запретить им отдавать подпись за реального конкурента. А дальше все пойдет как по маслу!

Муниципальный фильтр - это новое явление, и я безо всякой иронии думаю, что еще не все иезуитские технологии муниципального фильтра знакомы представителям оппозиции. Муниципальный фильтр, как сказали мои коллеги из Законодательного собрания Петербурга и муниципальные депутаты города - это фарс с пыткой. В Санкт-Петербурге 1560 избранных муниципальных депутатов и 111 муниципальных образований. Барьер по закону у нас установлен предельный, самый жесткий. Для прохождения муниципального фильтра кандидаты должны собрать 10% подписей из 3/4 муниципальных образований. В 68 из 111 муниципальных образований работают от 6 до 10 депутатов. В настоящий момент в приказном порядке районными администрациями со всех депутатов того или иного муниципального образования собираются подписи в поддержку исполняющего обязанности губернатора и двух технических кандидатов, кандидатов-спойлеров. Если у нас в шестидясети восьми муниципальных образованиях депутатов от 6 до 10, подписи "выбираются" под чистую - 2:2:2 или 4:2:2, и мы еще тоже собираем подписи за нашего кандидата у смельчаков, которые не боятся отдать подпись за оппозиционного кандидата и таких немало, то решается задача, известная в математике как "Размещение элементов по группам". Совершенно очевидно в такой ситуации, что подписей муниципального фильтра хватает максимум на четырех кандидатов, из них три уже есть, а еще один, оппозиционный, есть в моем лице. Несколько слов о том, какими методами собираются подписи муниципальных депутатов. Бюджетники получают угрозы увольнения. Особенно этого боятся те, кому осталось 2-3 года до пенсии. Бизнесмены - лишатся бизнеса, отдав подпись за неугодного кандидата.

Пенсионеры станут изгоями, останутся без социальной помощи сами, пострадают их дети - бюджетники или бизнесмены (смотри выше).

При этом я подчеркиваю - это не политические деятели, это муниципальные депутаты. Они не готовили себя к героическому подвигу, они не привыкли к психологическому давлению и пытке. Преодоление этого беспредела зависит сейчас от позиции представителей оппозиционных партий. В Санкт-Петербурге около 120 муниципальных депутатов Справедливой России, которые в зависимости от масштаба угроз и психологической травли на них готовы отдавать свои подписи вопреки давлению за оппозиционного кандидата. У КПРФ 20-30 голосов. У Яблока и Гражданской платформы вместе около 20 голосов. Вопрос стоит следующий: либо все мы консолидируем усилия, объединяемся и противостоим этому беспределу, либо кто-то начинает соучаствовать в этом беспределе. Власть может придерживаться двух тенденций. Первое - даже блокировка этих 20-30 голосов сейчас для партии власти будет решением вопроса. Второе - деморализация. Деморализовать и лишить надежды всех, кто под таким гнетом и давлением осмеливается отдать подпись за неугодного оппозиционного кандидата. Я часто обвиняла с этой трибуны и Правительство, и Президента и Единую Россию, но хочу сказать, давление на муниципальных депутатов сейчас ни Правительство, ни Администрация Президента, ни даже Единая Россия не оказывают, осуществляется все это местными властями, районными администрациями, которые в своем желании выслужиться катком проходятся по не только по нашим членам партии, но и по вашим.

Еще раз повторю. Многие из нас прошли битвы и в одномандатных округах, и психологическое давление в Государственной думе, мы закаленные бойцы. Муниципальные депутаты - это люди, которые еще не готовы к этому, они этого не видели. Губернаторские выборы в Петербурге - это тест, это испытание для оппозиции. Впереди выборы 2016 года. Если сейчас оппозиция не проявит солидарность, как мы будем противостоять партиям-спойлерам, как мы будем противостоять техническим кандидатам по одномандатным округам, если мы сейчас не научимся солидарности?

[Каспаров.ру]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=564D6C67E2870

19-11-2015 (09:38)


Депутат Госдумы Оксана Дмитриева намерена создать коалицию непарламентских партий, в которую войдут в том числе партии, имеющие право выдвигаться на выборы в Госдуму 2016 года без сбора подписей, передает РБК.

По ее словам, основой коалиции станет партия "Гражданская сила". В блок войдут также "Партия дела", партия "Правое дело" и созданная Дмитриевой "Партия профессионалов".

"Это будет демократическая коалиция, в основе которой экономический патриотизм и социальная демократия",

— пояснила Дмитриева.

Предполагается, что члены коалиции выдвинутся по списку одной из партий и выставят своих одномандатников. Одновременно коалиция планирует выставить одномандатников по всем 225 избирательным округам, сказала Дмитриева.

Депутат называет себя одним из инициаторов создания этой коалиции и не исключает, что может стать ее лидером.

Сама она планирует выдвинуться от одного из одномандатных округов в Санкт-Петербурге. Формально выдвигаться она будет от одной из партий, имеющих право участвовать в выборах без сбора подписей.

Председатель "Партии дела" Константин Бабкин подтвердил изданию, что предложение от Дмитриевой поступило, но решения о вступлении в коалицию партия еще не приняла.

"Пока нам непонятна идейная составляющая этой коалиции, а также есть такой юридический момент, что блоки запрещены", — пояснил он. С другой стороны, политик признает, что у малых партий небольшие шансы пройти в Думу.

Собеседник, близкий к руководству "Правого дела", сказал агентству, что в партии не заинтересованы в альянсе с Дмитриевой. Партия находится на старте выборов и готова к ним, поэтому предложение Дмитриевой неактуально.

Напомним, в начале марта зампред фракции "Справедливая Россия" Оксана Дмитриева заявила, что не планирует оставаться в партии, а создаст собственный политический проект с намерением участвовать в выборах 2016 года.

Вскоре она сообщила о выходе из партии "Справедливая Россия".

[Newsland]

http://newsland.com/user/4296757178/content/5033624
16:30
Кто ответит за распродажу страны?

Член комитета Государственной Думы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева о кардинальном пересмотре действий правительства, антикризисном плане, о том, что приватизация не даст фискального эффекта.

Василий Колташов: Гость «Открытой студии» — Оксана Дмитриева, член комитета Государственной Думы по бюджету и налогам.

Оксана Генриховна, правительство предложило очередную версию, вторую за месяц, антикризисного плана. Что с планом?

Оксана Дмитриева: Я полагаю, никакого антикризисного плана нет. Потому что, даже если что-то будет написано, то после утвержденного бюджета и всех принятых документов по налогам, что еще может быть содержанием антикризисного плана? Любые серьезные антикризисные меры требуют либо налогового, либо бюджетного стимулирования и переориентации бюджетных средств, либо каких-то четких решений для подхлестывания экономического роста. Правительство на стадии принятия бюджета и разработки всех экономических мер на предстоящий год говорило, что вообще никаких антикризисных мер не нужно, собственно говоря, они и не предпринимаются.

В.К.: Но ведь у нас был антикризисный план в прошлом году.

О.Д.: То, что было записано в прошлом антикризисном плане, стояли там какие-то цифры, предлагалось разработать программу, положение — это, считайте, слова. Разработать бумажный пакет — к этому вообще можно серьезно не относиться. Что касается денег. Антикризисный план предполагал 2 триллиона рублей. Из них 1,5 триллиона — это в том или ином виде ассигнования банкам, поддержка банковской системы. 214 миллиардов рублей — это поддержка социальных отраслей, единственная из антикризисных мер, которая была реально израсходована, израсходована эффективно. Это деньги, которые были предусмотрены на индексацию пенсии, чтобы она была не 4%, а 12%, и расходы на средства реабилитации для инвалидов. Более-менее эффективно были израсходованы и средства на поддержку сельского хозяйства. Все остальное — это, фактически, вложения в банковскую систему, якобы для того, чтобы потом банки за счет кредитного ресурса поддерживали бы реальную экономику.

Давайте рассмотрим, что стало с этими 1,5 триллионами рублей. Финансово-экономическая система, ее механизмы, мягко говоря, настолько разленились, что даже из тех денег, которые были ассигнованы банкам, то есть из 1 триллиона рублей, до банков и вложений в облигации компаний реальной экономики дошли только 113 миллиардов. По оценке Счетной палаты, свыше 800 миллиардов не дошли до банков и считаются временно свободными средствами в Агентстве по страхованию вкладов. Вот эффективность работы системы. Что это означает? Во-первых, вся истерия в конце 2014 года о том, что самое главное — надо спасать банки, что если рухнет финансовая банковская система, то грядет всеобщий кризис, поэтому надо собрать весь профицит бюджета и отдать его банкам, — не более, как вопли. Они не были обоснованы интересами даже банковского сектора, потому что, если за деньгами не пришли в течение года, значит, они им были не нужны в таком спешном порядке. Далее. Еще 300 млрд. рублей должны были пойти во Внешэкономбанк для поддержки программ реальной экономики по заявкам. Для этого в антикризисной программе 300 миллиардов рублей предусмотрено, но ни одной заявки не поступило. Следовательно, ни одна копейка в реальную экономику не ушла. Еще были выделены средства на докапитализацию Внешэкономбанка и передачи туда средств на депозиты, чтобы они потом пошли на поддержку самоокупаемых инвестиционных проектов. Там тоже средства лишь частично были направлены на самоокупаемые инвестиционные проекты и тоже в очень небольшой степени дошли до реальных инвестиций. В лучшем случае это были покупки облигаций РАО РЖД или Росавтодора. Вот и вся антикризисная программа.

В.К.: Но чиновники же сказали, что она сработала, что мы прошли рецессию в конце прошлого года, сейчас просто какая-то новая рецессия, видимо?

О.Д.: Можно все что угодно сказать, у них такая тактика, особенно у господина Улюкаева. Панические заявления, что все пропало, на нас надвигается что-то страшное, а потом, «благодаря титаническим усилиям, это очень страшное стало чуть менее страшным». Я показала, что было сделано. Другое дело, что относиться к кризису, как к традиционной фазе мирового общеэкономического цикла, не следует.

В.К.: Т.е. само не пройдет?

О.Д.: Во-первых, само не пройдет. Во-вторых, это не часть мирового экономического кризиса. В России — кризис рукотворный и локальный. Нужно не забывать, что наша страна испытывает кризис на фоне, пусть и слабого, но все же экономического роста в Европе, в Евросоюзе, в Америке. Есть рост и в нефтедобывающих странах, несмотря на то, что у них определенные проблемы с бюджетом, в его балансировании. Повторяю, в России — исключительно рукотворный и локальный кризис, связанный с неграмотными действиями финансово-экономического блока и регулятора в ответ на экономические санкции и девальвацию национальной валюты.

В.К.: 2015 год был отмечен сильной волатильностью рубля. Одни экономисты предлагают рубль «отпустить», чтобы ЦБ перестал его поддерживать, а другие — ввести фиксированный курс рубля и этим стабилизировать экономику. Что делать с рублем, какую стратегию России необходимо избрать?

О.Д.: Поддерживать фиксированный курс, укреплять рубль в условиях падения цены на нефть, значит использовать весь золотовалютный резерв, который не такой уж большой. А в его составе находятся и пресловутый Резервный фонд, и Фонд национального благосостояния — это не какие-то отдельные деньги: они находятся в тех же 360 миллиардах долларов золото-валютных резервов. На поддержку юаня, насколько я понимаю, почти триллион долларов отправлено. Это самое плохое, как можно было бы распорядиться накопленными средствами. Поэтому я полагаю, что поддерживать и укреплять рубль в таких условиях слишком дорого, этого делать не следует, другое дело, что ЦБ следует избегать скачков и сглаживать их. Скачки курса и резкие колебания на валютном рынке часть тактики экономической войны. Поэтому делаются попытки импульсного снижения цен на нефть, чтобы вызвать панику на валютном рынке, у денежных властей РФ. Что мы и видим. В панике объявляются такие меры, как секвестр бюджета, акцизы на вредные продукты, еще какие-то малопривлекательные и малоэффективные методы, что, безусловно, должно вызвать недовольство и бизнеса, и населения.

Что касается курса рубля, считаю, не нужно допускать его укрепления. Если, допустим, цена 75 рублей за доллар, то ниже доллару не надо позволять опускаться: тогда это выгодная стратегия, потому что есть стабильность валюты, конкурентоспособность отечественного производителя. А с другой стороны, будет пополнение золотовалютных резервов. Вот эта стратегия была бы правильной. Более того, она бы охладила многих валютных спекулянтов.

В.К.: А в чьих интересах нынешняя приватизация? Почему проводится сейчас?

О.Д.: Проведение нынешней приватизации декларируется тем, что необходимы доходы в бюджет. На мой взгляд, фискального эффекта это не даст. Приватизированы будут госбанки. Но только что всем этим же банком были предоставлены субординированные кредиты, был предоставлен 1 триллион рублей на докапитализацию. Т.е. государственные банки, банки с государственным участием постоянно имеют огромную финансовую поддержку из бюджета, и из ЦБ. Фактически, очевидно, за деньги, которые были предоставлены одним банкам, будут куплены акции других банков. Деньги, которые сейчас лежат и не используются в реальной экономике, они так или иначе будут использованы на оплату тех объектов, которые пойдут на приватизацию. Это повторение ситуации с залоговыми аукционами. Это по крупным объектам, а по более мелким объектам было то же самое, предоставлялись кредиты, на кредиты приобретались ваучеры, чеки, и осуществлялась покупка приватизируемых предприятий, поэтому фискального эффекта никакого не будет. У нас есть примеры, когда никакого эффекта приватизация естественных монополий не дала, поскольку никаких реальных инвестиций не было.

В.К.: А чем нынешняя приватизация отличается от той, что была в 90-х?

О.Д.: Если даже приватизация будет по правилам, по закону, то она сейчас не нужна: чрезвычайно неудобный, конъюнктурный момент, поскольку налицо обесценение активов в валютном выражении. Она выгодна лишь держателям валютных депозитов и валютных ресурсов для приобретения любых рублевых активов: что недвижимости, что акций наших предприятий. Очевидно, что есть определенные круги, компании, в том числе и западные инвесторы, которые заинтересованы по дешевке в валютном выражении купить активы страны.

Главных бенефициариев надо искать среди отечественных инвесторов или юридических лиц, а главные бенефициарии приватизации банков — это, наверное, менеджмент самих этих банков. Потому что, насколько я понимаю, менеджмент нефтяных компаний выступал против приватизации.

В.К.: Связана ли приватизация с предложением Западу пустить нас на рынок валютного кредитования?

О.Д.: Наше правительство отличается хаотическими, судорожными движениями. Я не вижу необходимости в приватизации: нет никакой необходимости, чтобы сейчас выходить на рынок валютного кредитования.

В.К.: Стоит ли ждать перемен в российской экономической политике?

О.Д.: Нет, пока никаких признаков нового курса не видно. Без смены основных лиц финансово-экономического блока новому курсу взяться неоткуда. Потому что это должны быть другие меры, квалификация, позиции и принципы. Нынешняя команда финансово-экономического блока может действовать только как трамвай: идти по одним рельсам. Когда есть очень много нефтедолларов, она одной стрелкой направляет их в бюджет, а другой — в Резервный фонд. Других операций они делать не умеют, а те, кто умел хозяйствовать и проводить финансово-экономическую политику по-другому, их уже убрали: кое-кто еще есть в Центральном Банке.

В.К.: Прокомментируйте ситуацию с налогами. Каких дополнительных налогов ждать россиянам?

О.Д.: Налоговые законы должны приниматься до начала финансового года, особенно те, которые ухудшают положение налогоплательщиков. Поэтому все уже приняты. Изменения, предлагаемые сейчас правительством, достаточно судорожные (в виде акциза на вредные продукты или в виде повышения акцизов на бензин), на мой взгляд, они противозаконны и — малоэффективны.

Правительство, при большом желании, наверное, может «продавить» все, что угодно. Но давайте разберемся, как я оцениваю увеличение акцизов на бензин. То, что административно осуществимо, на мой взгляд, крайне вредно. Потому что увеличение акцизов на бензин (это увеличение цены на первичное сырье и энергоносители) будет закладываться и в рост тарифов ЖКХ, и транспортные тарифы, повлияет на цены всего продовольствия. Это вещи вредные, особенно, когда борются с инфляцией, ее не допускают, как правило, стремятся сдерживать, замораживать тарифы на первичные энергоносители, к которым относится бензин. Поэтому, я считаю, что это принимать нельзя.

Что касается акцизов на вредные продукты. Это опять из тех же судорожных, панических движений власти. С одной стороны — приватизация, с другой — давайте выйдем на рынок валютного кредитования, с третьей — давайте введем акцизы на вредные продукты. Введение акцизов на какие-либо товары — вещь чрезвычайно сложная с точки зрения администрирования. Как правило, если что-то подлежит обложению акцизными сборами, то вводить акцизы надо на всю продуктовую линейку. Если кто-то попытается это сделать, то расходы на администрирование этой сложной системы в несколько раз перекроют потенциальный фискальный эффект, если таковой будет.

В.К.: Бюджет удастся выполнить по итогам года без сокращения социальных расходов?

О.Д.: Если мобилизовать неизрасходованные остатки бюджетных средств, то не потребуется сокращении каких-то социальных расходов и даже инвестиционных расходов. Потому что в бюджете очень много нереализованных средств, уже выделенных, но не реализованных, которые лежат в остатках на депозитах в разных банках. Все эти средства нужно мобилизовать в бюджет, тогда не нужно сокращать реальные, инвестиционные расходы, потому что это тоже вещь достаточно вредная. Зато не будет этих средств на спекуляцию и на приватизацию, потому что закон сохранения энергии действует везде. Это средства бюджета, их не нужно получать обратно в бюджет через приватизацию. Их спокойно можно мобилизовать сейчас как временные свободные средства, находящиеся на депозитах в банках.

В.К.: Осенью состоятся парламентские выборы. Какими они могут быть при моральной усталости россиян?

О.Д.: Апатия у народа чрезвычайно велика. Это очень плохая ситуация, когда спад и недовольство экономическим состоянием приводят не к активному противодействию кризису, а к пассивному его пережиданию. Пережидают и правительство, и бизнес. У бизнеса рост прибыли в 2015 году был 150%, но она никуда не была инвестирована. Причина в бездействии правительства, занявшего выжидательную позицию. Народ — в ситуации абсолютной пассивности и тревожного ожидания. Как будут проходить выборы в этих условиях? Мне представляется, что у людей очень сильно ощущение тупика, отсутствия возможности вырваться из этих пут. Мне представляется, если будет политическая партия и группа политиков, которые смогут создать ощущение перспективы и необходимости роста, активного противодействия этой ситуации, то россияне могут вырваться из состояния апатии. Спокойно прийти на выборы, проголосовать за пробуждение, скажем так, за выход из тупика. Все боятся агрессии, беспорядков, никто этого не хочет: запроса на революцию у россиян нет. Но, с другой стороны, все хотят позитивных изменений, позитивного роста.

В.К.: Будете ли вы баллотироваться?

О.Д.: Я буду баллотироваться по одномандатному округу в Санкт-Петербурге. Мы сейчас завершаем переговоры с рядом политиков и партий о вхождении нашей партии профессионалов и команды, которая вместе со мной вышла из «Справедливой России». Помимо одномандатного округа буду возглавлять список в Законодательное собрание Санкт-Петербурга. Там уже костяк группы сформирован. В ближайшее время мы сможем объявить название этого блока-партии, имена его лидеров.

В.К.: Как вы думаете, нынешнее состояние российской экономики — это результат конфликта с Западом?

О.Д.: Наши экономические проблемы — это не результат политических действий 2014 года. Наши экономические проблемы — это результат тех же самых, якобы либеральных, экономистов, господина Кудрина и чубайсовского круга, которые находились у руля экономики в течение всех «тучных лет». Именно их политика привела к моноструктурной экономике: они провели ряд абсолютно провальных реформ. Провались реформы энергетики, административная, пенсионная, бюджетная, связанная с изменением статуса бюджетных учреждений. То же с реформами системы медицинского страхования, образования.

В.К.: Как предлагаете вывести Россию из кризиса?

О.Д.: В политическом смысле страна в состоянии стагнации. Что касается экономики, то тут очень короткий ответ: все, что делает правительство, нужно делать с точностью до наоборот. Если регулятор повышает ключевую ставку, то ее нужно снижать. Повышают налоги, их нужно снижать. Сокращают социальные расходы и вообще стремятся к секвестру бюджета — расходы ни в коем случае сокращать нельзя, если возможно их индексировать. Встает вопрос: откуда деньги? Огромные средства закачаны в финансовые аферы, и большую часть этих средств можно мобилизовать. Вот это большой источник, потому что можно посчитать по анклавам, где деньги лежат. Эти данные есть у Счетной палаты…

Полная версия беседы — в видеоматериале «Открытой студии».

Оператор — А. Фатеев.