*935. Эксперты вступились за судебную систему

[Андрей Лошак]

http://www.openspace.ru/society/proj...s/20903/page3/
· 04/03/2011
Больше всего в разговоре с Меликовым меня поразило то, что за оправдательные приговоры ничего страшного судьям, по сути, не грозит. Если это, конечно, не дело Ходорковского. Их не увольняют, не штрафуют и даже не лишают премий. Ну вызовет к себе председатель райсуда, пожурит; в самом крайнем случае придется ехать «в город» давать объяснения (с недавних пор мы все знаем, что «городом» судьи называют здание Мосгорсуда). Неужели эти мелкие неприятности по работе стоят того, чтобы ломать невиновным людям судьбы? Чтобы понять это, нужно было отправиться туда, где вершатся суды и судьбы, — в Мосгорсуд. Выражаясь в категориях всегда уместного Кафки, выйти из «Процесса» и войти в «Замок».

C Анной Усачевой мы встретились через два дня после сенсационного интервью помощницы судьи Данилкина Натальи Васильевой. Кабинет хранил следы пронесшегося недавно вихря в виде разбросанных повсюду распечаток статей о скандале с Васильевой. На стене — фото мужа с ребенком. Анна любезно предлагает мне чай с конфетами.

— Да все обошлось. Господи, ну сколько можно повторять: очередная пиар-акция накануне приговора по кассационной жалобе. Мы ожидали чего-то подобного. А Васильева с голоду не умрет, не волнуйтесь. Если что, правозащитники помогут. Кудешкина же не пропала, хотя ушла со скандалом (еще одна судья, лишенная статуса за критику главы Мосгорсуда Ольги Егоровой. — OS). Работает теперь экспертом защиты ЮКОСа. Каждый делает свой выбор.

Анна Усачева сделала свой выбор в 2004 году. Меликов называет ее «перебежчицей». Девушка работала тогда в газете «Газета» и писала острые материалы как раз на тему «обвинительного уклона» в московских судах. Тогда шла борьба Меликова и Ольги Кудешкиной с диктатом Егоровой, и журналистка активно поддерживала бунтарей. Как-то она брала интервью у Ольги Егоровой. Вошла в кабинет журналисткой, бичующей пороки судебной системы, а вышла — пресс-секретарем Мосгорсуда. Выбор, возможно, не для всех приемлемый, но, думаю, всем без исключения понятный.

Разговор про Зайку у нас не клеится. Я указываю на то, что в деле Зайки много противоречий, которые — по закону — должны трактоваться в пользу обвиняемого. Усачева вместо ответа зачитывает приговор:

— Что тут противоречивого? Все ясно как божий день. Я вот прочитала кассационное определение — все понятно: «Покушение на открытое хищение чужого имущества, не доведенное до конца по не зависящим от него причинам».

Вина Зайки подтверждается комплексом доказательств начиная с показаний потерпевшего и свидетелей.

— Но потерпевший написал аж два заявления, в которых говорит, что под давлением милиции оговорил обвиняемого и что претензий к нему больше не имеет! А других непосредственных свидетелей грабежа нет!
— Суд принял решение, и оно вступило в законную силу. Прочтите его внимательно, там все указано.

Подробностей дела Зайки Анна Усачева уже не помнит. Зато много и обстоятельно рассуждает о моральном облике журналистов:
— Единственное, что могу сказать точно, — защищать себя надо правовыми методами, поскольку мы живем в правовом государстве. Никоим образом нельзя давить на суд, пользоваться тем, что у вас есть по долгу службы возможность внушать обществу свою точку зрения. Зрителю надо давать информацию с разных сторон.
— Олег Ясаков с удовольствием бы предоставлял информацию, если бы его пускали на заседания суда...
— Я не вмешивалась в это дело, мне было интересно посмотреть, насколько пресс-секретарь райсуда способен самостоятельно решать подобные вопросы.
— Вы остались довольны этим пресс-секретарем?
— Насколько я знаю, непонимание у них со съемочной группой было обоюдным. Журналисты могли бы вести себя покорректнее. Ведущий телепрограммы звонил мне, провоцировал. Что я ему, мэр Химок? Я для его коллег сделала очень много. Мужчина должен быть мужчиной, а не истеричкой.

Когда мы уже перед прощанием курим у окна с видом на строительство очередного корпуса Мосгорсуда, раздается звонок. Анна отходит в сторону, но я все слышу:
— Здравствуйте, Виктор Николаевич! Ну, вы знаете, Виктор Николаевич, мы с вами уже говорили, нет у вас сейчас времени на комментарии, вам протоколы составлять надо к кассационной жалобе, так и скажите.

Закончив разговор, Усачева произносит в сердцах: «Бедный Данилочкин!» От переизбытка сочувствия она даже лишний уменьшительно-ласкательный суффикс к фамилии добавила. Выходит, работники Мосгорсуда все-таки способны на жалость.

На следующий день пресс-секретарь организовывает мне интервью с судьей Верой Белкиной. Честно говоря, я ожидал увидеть бездушную мегеру, а встретил скромную, даже немного стеснительную женщину тридцати с чем-то лет. Разговор получился малосодержательным. Я называл нестыковки в деле, Белкина спокойно отвечала, почему она приняла или не приняла те или иные доказательства к рассмотрению. Во вторых показаниях потерпевшего действительно есть фраза про «выхватил телефон», значит, попытка грабежа налицо. А третьи показания, в которых про телефон ничего нет, даны не в суде, значит, не являются процессуальным доказательством. Я спрашиваю, стоила ли эта заварушка с последующим примирением ее участников того, чтобы отправлять человека на год в тюрьму.

— Стоит ли того, чтобы на год отправлять? — Судья Белкина ненадолго задумывается. — Ну, вообще-то, для 161-й, части 1-й, я считаю, это довольно дерзкие действия. Да, драка, разбить чужую машину, выхватить чужой телефон…
— Но ведь и ему дали по носу, он не на ровном месте же…
— Ну, не на ровном месте, но я, конечно, не считаю, что так надо было себя вести.

У судьи Белкиной мне тоже первым делом предложили чай с конфетами. Добрая советская традиция всех бюджетных учреждений. Мое главное наблюдение от похода в «Замок» — там сидят самые обыкновенные люди. Это не милиция, где всё, вплоть до разводов на линолеуме, пропитано атмосферой морального разложения. И это не «гламурные куклы в погонах», как описывала сотрудниц прокуратуры журналистка Ольга Романова в своем знаменитом бутырском блоге, посвященном заказному делу против ее мужа-бизнесмена. Нет, это нормальные русские женщины, которые нас окружают во всех госучреждениях начиная с детского сада. Да и сама Ольга Егорова очаровательная дама, я слушал интервью с ней по «Эху Москвы», где она за независимость судей ратовала. Простая, боевая и даже какая-то искренняя. Меньше всего она похожа на воплощение системного зла. А ведь им она, пожалуй, и является. Именно при Егоровой появился термин «басманное правосудие», символизирующий управляемость московских судов. Достаточно сказать, что Юрий Лужков и его жена до отставки не проиграли в московских судах ни одного из почти сотни судебных процессов. Но стоило «Батуриным» впасть в монаршью немилость, как они тут же стали проигрывать дело за делом. Вот и злополучный иск Батуриной к федеральному телеканалу не приняли. «Последние десять лет суды в Москве следуют не закону, а воле одного человека — председателя», — говорит Александр Меликов. Логично предположить, что воля председателя при этом подчиняется другим вышестоящим волям. Ни о каком правосудии в этой системе говорить не приходится. Какой еще Зайка, смеетесь? Тут серьезные люди замминистра финансов заказывают.

Банальность зла

Гораздо интереснее разобраться, что же заставляет милых женщин в мантиях во всем этом участвовать? И не только женщин. Возьмите Данилкина — все, кто знает его лично, говорят, что он нормальный судья, настолько, насколько можно быть в этой системе нормальным. Меликов считает, что причина проста — страх потерять теплое место. Но мне кажется, все интереснее. Страх потери работы вместе с ежеминутным осознанием творящегося беспредела приводил бы к нервным срывам и повышенному количеству суицидов среди работников Мосгорсуда, чего вроде бы не наблюдается. Ответ я нашел в книге американского философа Ханны Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме». Еврейка Арендт родилась в Германии в начале прошлого века, и превращение прежде вроде бы «нормальных» людей в винтиков нацистского режима происходило у нее на глазах. Исследованию этого феномена Арендт посвятила всю жизнь. Изучив на суде поведение нацистского преступника Эйхмана, Арендт пришла к выводу, что никакой он не злодей, а типичный приспособленец, заурядный карьерист с неплохими организаторскими способностями, которые в других обстоятельствах вполне можно было бы использовать в мирных целях. В своих действиях он руководствовался гиммлеровским девизом: «Честь — это преданность». И в этом смысле, отправляя вагонами евреев на смерть, он оставался в некотором роде порядочным человеком. Собственно, это умение большинства людей приспосабливаться к любым, даже самым чудовищным обстоятельствам Арендт и называла «банальностью зла». Когда ложь возведена в систему, она становится нормой. Поэтому люди, находящиеся внутри, не замечают абсурдности происходящего. Они продолжают пить чай с конфетами, писать эсэмэски детям и механически выполнять свою неблагодарную работу. Я представляю, с каким наслаждением окунулся в тепло домашнего уюта судья Данилкин, оттараторив в канун Нового года опостылевший приговор. Опорой фашистского режима Арендт считала старого доброго бюргера, готового на все ради своего маленького семейного счастья: «Обыватель — современный человек толпы, но рассмотренный не в мгновения экзальтации, среди возбужденной толпы, а под надежной — или в наши дни скорее под ненадежной — защитой своих четырех стен. Он довел разрыв между личным и общественным, между профессией и семьей до того, что даже внутри себя уже не способен обнаружить связь меж тем и другим. Если профессия заставляет его убивать людей, то он не cчитает себя убийцей как раз потому, что делает это не из душевной склонности, а лишь в силу служебного долга. Сам-то он мухи не обидит».

Многим сравнение с Третьим рейхом покажется чрезмерным. Согласен: сейчас не идет война, нет концлагерей, и оппозиционеров не приговаривают к расстрелу за их взгляды. Тем не менее белкиных и данилкиных в стране не становится меньше. Множество людей по всей стране продолжают действовать «применительно к подлости», обслуживая прогнившую государственную машину. И пропасть между ними, жителями «замка», и нами, остальным населением, будет только расти в силу, скажем так, разнонаправленности интересов. При этом особенность нынешнего «замка» в том, что никто никого в нем насильно не держит. Как справедливо заметила пресс-секретарь Мосгорсуда, каждый делает свой выбор. С одной стороны — судья Данилкин. С другой — его помощница Васильева. И никаких «между», похоже, не осталось.​

[Ульпиан]

2011-03-06 10:15 am (UTC)

Вот Вам ещё один пример. Нашёл замечательную статью Лошака, в отличие от Вашей.
Здесь:http://www.openspace.ru/society/proj...details/20903/
Вот я и говорю, что Вы неуважаемый г-н Кучерена и хотите, что бы так и дальше продолжалось. Вас и там критикуют, не захотели Вы этим делом заниматься. Так что Вы прекрасно знаете, что происходит в нашей судебной системе. И значит врёте в этом своём опусе.
Для чего только? Неужели из-за пайки?

[Александр Минкин]

Московский Комсомолец № 25585 от 5 марта 2011 г.

55 кинжалов в спину российского суда

Вдруг откуда ни возьмись появился… призыв. Называется “Открытое обращение представителей общественности против информационного подрыва доверия к судебной системе Российской Федерации”. Там всякие умные рассуждения, благие пожелания и 55 подписей.

Рисунок Алексея Меринова

Вопрос: этот призыв пойдет на пользу или во вред? Сказано: “против подрыва доверия к судебной системе”. Подрыв — диверсия. Но у диверсанта должен быть объект: танк, крепость, телебашня. То, чего не существует, — нельзя подорвать. (Несколько лет назад председатель ЦИКи Вешняков подал в суд на “МК” за то, что “Минкин своими статьями подрывает веру граждан в честные выборы”. Мы провели опрос, и оказалось, что в честность наших выборов верит около одного процента. Было бы чего подрывать.)

Начинается обращение так: “В последнее время на фоне второго процесса по делу Ходорковского и Лебедева общество оказалось втянуто в кампанию по дискредитации судебной системы”.

Доверие к судебной системе действительно крайне низко. Но началось это не вчера, и не с приговора Ходорковскому. Разве прежде граждане так уж верили суду?

Если вспомнить громкие дела… Суд дал 9 лет условно министру юстиции РФ, пойманному на взятке. Суд дал 6,5 года условно авторитетному предпринимателю Быкову за организацию убийства. На тяжких преступлениях попадались генеральные прокуроры России, депутаты, министры, губернаторы и почти всегда выходили сухими из воды; или условно сухими.

Их условно осуждали, а граждане также условно верили в справедливость судебной системы.

И вот теперь этот призыв против подрыва доверия. Среди 55 подписантов знакомых имен немного: Ирина Винер (тренер по художественной гимнастике), Диана Гурцкая (певица), братья Запашные (дрессировщики зверей), Тинатин Канделаки (Тина Канделаки), Николай Расторгуев (певец). Есть менее известные: например, Гриб Владислав Валерьевич (председатель рабочей группы Общественной палаты Российской Федерации по организации экспертной деятельности, председатель Общероссийского правозащитного союза “Человек и закон”). Длинный размер его титулов не делает г-на Гриба более известным; может быть, он хороший, честный человек, а может быть, и не очень.

Сомнительна сама затея: подписать таким манером призыв о доверии к судебной системе. Не хочу накликать беду, но я бы ужаснулся, если бы в интернете появился горячий призыв доверять моим публикациям, а под ним вот эти 55 подписей.

Нам позарез необходима судебная система, которой доверяют. Призыв 55 в этом смысле правильный. И даже начинается правильно, потому что дело Ходорковского—Лебедева оказалось в центре этой проблемы. Особенно после того, как Первый телеканал показал интервью с судьей, который уверял, что приговор писал сам, а не под диктовку.

В призыве говорится о давлении на суд: “Понятно стремление родственников и ближнего окружения обвиняемых использовать все возможности и ресурсы для выстраивания системы защиты. И здесь все идет в ход: эмоции, публикации в прессе, пикеты возле судов, публичные акции”. Но разве давление было только со стороны защиты? Гораздо более жесткое и могущественное давление было оказано премьер-министром. За несколько дней до приговора Путин сказал: “Их преступления доказаны судом”. Даже президент Медведев вынужден был сказать: никто не имеет права высказывать подобные вещи до приговора.

Как могли 55 подписантов и неизвестный автор призыва не заметить такого властного давления на суд? Вот уж точно был настоящий подрыв судебной системы.

Сам факт, что на Первом канале обсуждались вопросы: честен ли судья? не фальшив ли приговор? — сама эта передача сообщила всему населению России, что с приговором дело не чисто.

Вероятно, судья этот выглядел недостаточно убедительно; вот спустя неделю и появился призыв “верить несмотря на”.

А способ вернуть доверие есть. Он очень простой. Надо возбудить уголовное дело, допросить судью Данилкина и обвинившую его помощницу судьи Васильеву, допросить шоферов и охранников: ездил ли судья в Мосгорсуд в те дни, когда писал приговор и должен был соблюдать тайну совещательной комнаты? Привозили ли ему дополнительные части приговора? Надо проверить свидетелей на детекторе лжи…

Судья Данилкин: “Именем Российской Федерации…” Фото: AP.

Всем юристам (и даже не юристам) ясно, что после таких обвинений кто-то должен сесть в тюрьму: либо Васильева (если оклеветала), либо Данилкин (если виноват). Письма дрессировщиков медведей и гимнасток ничего не могут изменить. Точнее: ничего не могут изменить в лучшую сторону.

Разве эти 55 собрались и вместе сочинили письмо? Конечно, нет. Кто его написал — неизвестно. “Инициатор” письма вовсе не означает “автор”. “Инициатор” вовсе не означает “заказчик”.

Разве все подписавшие читали текст глазами? Кажется, нет. Если им читали по телефону, то как узнать: в точности ли тот текст, который потом был опубликован? И как могут эти уважаемые спортсмены и дрессировщики воспринять и оценить на слух, например, такую фразу из призыва: “Однако допустимость подобных методов воздействия на правосудие не только девальвирует идею справедливости и состязательности судопроизводства, но дает возможность оправдывать угрозы и издевательства над судебной и правоохранительной системами политической борьбой”.

В призыве есть неприятное место: “Однако судьбы обычных граждан, которые незаконно осуждены или долгое время добиваются в суде справедливости, не интересуют и потому не упоминаются вышеуказанной “широкой общественностью” в их борьбе за независимость судебной системы”.

Это неправда. Стоит какой-нибудь чужой стране отобрать ребенка у гражданки РФ, как фамилия этой гражданки становится известна всем. На её защиту поднимаются и пресса, и власти, и даже депутаты. Стоит погибнуть за границей ребенку (усыновленному из России), как фамилия этого маленького гражданина появляется на первых полосах всех газет. Когда никому не известный шофер был несправедливо осужден за то, что якобы стал виновником аварии, в которой погиб губернатор, на защиту этого несправедливо осужденного поднялись все (кроме властей) и добились его освобождения.

Мы стараемся заступаться за всех несправедливо обиженных. К сожалению, их слишком много. Пресса не справляется.

[Алексей Мельников]

http://www.echo.msk.ru/blog/alex_melnikov/755269-echo/
Воскресенье, 06.03.2011 18:42

06.03.2011 | 18:42

- Ваша честь, у меня отец умер, назначенное Вами следующее заседание приходится на девятый день, поминки, нельзя ли его перенести? – говорит в одном из московских районных судов подсудимый.

Он обвиняется в нетяжком преступлении, максимальный срок наказания по этой статье – два года условно. До сего дня подсудимый исправно приходил на заседания, чего нельзя сказать о противной стороне – состряпавших обвинение голубых мундирах.

- Подсудимый, - грозно звучит голос припудренной судейской мантией нелюди, - это ваши проблемы, заседание состоится тогда, когда я назначила.

И как должен относиться гражданин к такому «судье»? Ей бы в концлагере работать надсмотрщицей. Но времена не те. Поэтому, такие как она теперь «судят», точнее, выносят обвинительные приговоры. Ломают людей доступными им методами.

Председатель совета российских «судей» господин Сидоренко поддержал известное «обращение 55-ти»: «Я читал изложение их точки зрения в СМИ и согласен с этим заявлением. Нашлись люди, у которых хватило мужества восстать против общепринятого мнения».

А откуда же сложилось это «общепринятое мнение»? Его, говоря словами персонажа известного московского романа, «подбросили враги»? Общепринятое мнение о том, как устроен российский «суд» слагается из повседневной практики граждан. В частности, столкновений с «судебным» чудовищем, вроде того, с которого началась эта заметка. И какое же мнение о «суде» должен вынести гражданин, получивший такой ответ? Я знаю какой – в ярости сжать зубы и сказать себе – придут другие времена.

И никакие «обращения», «опровержения», заявления мадам Усачёвой-Егоровой ничего с общепринятым мнением россиян о суде не поделают. Никакого уважения к этому учреждению круговой судейской поруки у граждан не прибавится. А думать гражданам так, как они хотят, увешанное привилегиями «судейское» сообщество не запретит. Мы сами себе на уме. И верить мы будем поварихе Наталье Васильевой, а не феодалам из судейской касты. Потому что она из народа.

Судьи не боги, как они сами о себе иногда думают, забываясь. Суд есть учреждение созданное людьми, обязанное служить людям и ими изменяемое, если есть в этом необходимость. Между прочим, все российские судья существуют на деньги налогоплательщиков, им платят зарплату граждане. Но в интересах граждан это учреждение, по моему мнению, не действует. И никакие отдельные положительные примеры положения дел не меняют.

Кто такие, в сущности, российские «судьи»? Это такие же чиновники, вписанные в зловонную «вертикаль». И их поведение ничем не отличается от поведения обычных чиновников. Если провести опрос граждан, то наверняка, самые распространенные ответы о том, кто такие российские «судьи» сгруппируется вокруг трёх тем. Во всяком случае, от большинства моих знакомых приходилось слышать именно такие мнения.

Во-первых, «судьи» выносят решения так, как это выгодно «начальству». По крайней мере, по громким политическим делам – от ареста неугодных до удержания в тюрьме бизнесменов, чьё имущество «начальством» украдено.

Во-вторых, судейские это одни из главных в стране коррупционеров, принимающие решения за деньги. И берут они не меньше, чем обычные чиновники, а больше. Потому что ободрать человека, которому грозит заключение, не трудно. Всё отдашь, лишь бы не посадили.

В-третьих, это самодуры. Толкующие законы так, как им хочется и люди в целом не слишком грамотные. Да и не отягощённые моралью.

И бесполезно граждан с такими мнениями уговаривать, что «суд» в России хороший. Он нуждается в совершенной перетряске. Пора его поставить с головы на ноги, со службы себе и «вертикали» на службу гражданам.

Необходимы всенародные выборы судей. После того как, разумеется, институт выборов будет приведён в нормальное состояние. Кроме того, судьи должны быть лишены феодальных привилегий, они должны быть со всеми гражданами на равных основаниях. Наконец, в составе квалификационных коллегий судейские должны составлять меньшинство, а вот представители общества большинство. Чтобы безжалостно выгонять из судей взяточников и безграмотных толкователей законов.

Всё это возможно сделать, разумеется, после того, как власть в России будет отнята гражданами у тех, кто ей сегодня располагает, и поставлена на службу людям. Пока же только остаётся держаться от «судейских» учреждений как можно дальше. Как и от прочих «правоохранителей». Это обычная человеческая реакция – обходить стороной дороги, на которых промышляют лихие соловьи-разбойники.

[Право. Ru]

http://www.pravo.ru/news/view/49711/

Председатель Совета судей РФ Юрий Сидоренко считает, что давление на судебную систему усиливается, и защита судейской независимости является одной из основных задач правосудия. Кроме того, Сидоренко в интервью РАПСИ заявил, что в обществе по отношению к суду наблюдается "агрессия, граничащая со злобой".

"Откуда столько недовольных судьями?"

Причин отмечаемой в обществе "агрессии, граничащей со злобой", по отношению к суду глава Совета судей Юрий Сидоренко не понимает. Статистика, по его словам, свидетельствует о частых обращениях граждан в суд и редких обжалованиях принятых решений.

"Большинство судебных решений не обжалуется: 95% решений по гражданским делам и 65% — по уголовным. Ведь в гражданском процессе в каждом споре есть две стороны, а решение выносится в пользу одной. Недовольные есть всегда, но далеко не всегда они обжалуют неприятное для себя решение. Откуда же столько недовольных в СМИ? Я не знаю, для меня этот феномен необъясним", — заявил председатель Совета судей РФ.

Сидоренко отметил, что государство обязано задействовать все ресурсы для защиты судей и расследования преступлений против них. "Государство должно всю свою мощь пускать в ход, чтобы раскрыть эти убийства, чтобы неповадно было, чтобы знали, что нельзя поднимать руку на представителя закона", — отметил Сидоренко.

По сведениям председателя Совета судей, в течение последних пяти лет в России было убито до десяти судей. "Это очень прискорбно, трагично. Но еще хуже, что убийства не раскрываются, за исключением нескольких случаев, когда они произошли на бытовой почве", — подчеркнул Сидоренко, отметив, что считает, что судья в России не защищен от давления общества, крайней формой которого является убийство. "Чтобы судья мог противостоять давлению, он должен быть защищен: и законом, и уважением к судебному решению, к профессии судьи", — заявил глава Совета судей.

Процедура назначения судьи "хромает"

По мнению Сидоренко, процедура назначения судей далека от совершенства. "Но мы неустанно над ней работаем. К сожалению, и конкурс на должность судьи невелик. Работа судьи неблагодарная, тяжелая, опасная, плюс негативное отношение общества. Кто хочет, чтобы в него плевали? Ведь судьям часто привешивают ярлык злодея. Кому хочется на себя это примеривать? Эта работа и без того неблагодарная. Ведь критики думают: какое это удовольствие – посадить человека. Нет, не удовольствие, отнюдь", — говорит глава Совета судей.

Также он отметил, что на протяжении двух десятков лет ежегодно лишаются полномочий от 50 до 100 судей. За это время несколько раз изменялась процедура привлечения судей к ответственности, менялись ее виды, а количество отрешенных от должности неизменно. Значит, проблема в том, что в судейский корпус попадают люди недостойные.

"Обращение 55 — мужественное восстание против навязанных предубеждений"

Высказался Сидоренко и по поводу так называемого "Обращения 55", которое было распространено в четверг. 55 представителей общественности и деятелей культуры заявили, что в последнее время на фоне второго процесса по "делу ЮКОСа" общество оказалось втянуто в кампанию по дискредитации судебной системы.

"Я читал изложение их точки зрения в СМИ и согласен с этим заявлением. Нашлись люди, у которых хватило мужества восстать против общепринятого мнения. Многие думают так же, но не все решаются это сказать, потому что боятся попасть под огонь СМИ", — сказал Сидоренко.

[Ульпиан]

Не понимает Сидоренко от куда такая злоба. Издеваться над людьми не надо. Решения судов не обжалуются потому что люди не верят в правосудие. Но вот в ЕСПЧ поток жалоб увеличивается. Об этом Сидоренко не говорит ничего. На первые места РФ вышла.
И давление на суд нужно, что бы всякие сидоренки поняли, что издеваться над людьми нельзя. По другому не получается. Ведь судьи работают для общества, а не для кого то другого.

[Agitator-mass]

http://agitator-mass.livejournal.com/

9th March 2011
9:38pm:
Заявление бюро Федерального политсовета Движения:

«Солидарность» призывает к общественному бойкоту 55 подписантов так наз. «обращения в защиту судебной системы». Они не нарушили формально никаких юридических законов, но преступили закон человеческой совести.

Ничто не может их оправдать – ни шкурный интерес, ни страх, ни болезненное желание выслужиться. Люди, способные так глумиться над узниками, приговоренными закомплексованным тираном к медленной мучительной смерти в каземате, заслуживают лишь жалости и презрения. Они сами сделали себя нерукопожатными…"

4 марта 2011 года