*1270. Левичев, Николай Владимирович

[Политком.ru]

http://www.politcom.ru/article.php?id=4888
Секретарь политбюро президиума центрального совета партии «Справедливая Россия» Николай Левичев считает, что приход Ельцина и ельцинских элит к руководству страной стал возможен на волне стихийной демократизации общества: «Впервые за многие десятилетия люди вышли на улицы - их вела жажда перехода от регулируемой гласности к истинной свободе слова. На этом буме общественных ожиданий к власти пришли представители тех, кто ранее был лишен возможности выносить свои суждения дальше коммунальной кухни или отдельной малогабаритной квартиры. Впрочем, мой личный опыт общения с теми представителями новой элиты, которые имели ученые степени и считались тогда носителями чуть ли не истины в последней инстанции, достаточно противоречив. Полагаю, эти люди не совсем представляли себе, как будут развиваться события в ближайшие год–два, не говоря уже о ближайших десятилетиях».

- То есть стратегии развития страны у них не было.

- Они исходили из уверенности в том, что все сразу встанет на места, достаточно лишь порвать со старыми порядками.

- А на самом деле старый порядок в лице части советской номенклатуры сумел воспроизвести себя в новых условиях.

- По данным Института социологии РАН, несмотря на все революции и кадровые потрясения, треть нынешних чиновников начинала карьеру еще при Брежневе. Классический пример тому - московский мэр, недавно переизбранный на пятый срок. Волны демократизации прошли в одну сторону, в другую, потом схлынули – а Лужков остался. И знаете, почему? По воспоминаниям Станкевича, когда в бытность Гавриила Попова московским градоначальником в столице случился дефицит с растительным маслом, Попов не знал, что делать и где взять это самое масло. А вот Лужков - знал. Иными словами, пришедшая на волне демократизации интеллигенция была, может, и неплохо подкована теоретически, однако не обладала никаким опытом управления. Поэтому ее довольно быстро сменили «крепкие хозяйственники».

Но что получилось в итоге? Общество так и осталось вне процесса принятия политических решений. Оно так и не смогло выбраться из ловушки «зрительного зала». Российские граждане до сегодняшнего дня остаются лишь зрителями разыгрываемого перед ними политического спектакля, к тому же не всегда яркого и зрелищного. Вертикальная мобильность в России невысока. Попасть в политическую элиту, шаг за шагом продвигаясь по карьерной лестнице, у нас мало кому удается.

Но давайте сравним отечественную практику с тем, что происходит на Западе. Из того, что сегодня на слуху, можно привести историю успеха нынешнего премьер-министра Великобритании Гордона Брауна, который вступил в лейбористскую партию подростком и, ступенька за ступенькой, дошел до поста главы исполнительной власти. В России же в верхний слой политической элиты попадают скорее из других элитных групп, чем из структур гражданского общества либо поднимаясь по карьерной лестнице. Крайне редки случаи, когда депутат муниципального образования становится депутатом областного ЗакСа, а затем выходит на федеральный уровень.

Причиной этого отчасти являются проблемы с качеством региональной и местной элиты. Но главное все же в другом. В конкурентных политических условиях образованные и энергичные люди обязательно объявят о себе, выказав претензии на участие в политическом процессе. Однако выборы регионального и местного уровня в России зачастую безальтернативны. Рекрутинг кадров для политической элиты сегодня осуществляется не по итогам свободной конкуренции программ и кандидатов, а совсем другими способами.

- Какими?

- Назову три основных. Люди приходят из бизнес-среды, в этом случае предприниматель конвертирует свои ресурсы в соответствующее им политическое влияние; из сообществ наподобие кланов и родственных групп; из других элитных групп, наконец, из бюрократической элиты.

Так, согласно уже упоминавшемуся исследованию Института социологии РАН, сегодня на всех уровнях власти наблюдается значительное увеличение числа бизнесменов. Ставленники крупного бизнеса и их агенты в высшем российском руководстве составляют 16%, в Федеральном Собрании – 17%. В законодательных собраниях регионов цифра доходит до 70%.

Но особенно велико сегодня значение чиновничьего корпуса. Опросы выпускников школ и учащихся вузов показывают, как сильно изменилась жизненная ориентация молодежи в 2000-х по сравнению с 90-ми. Если десять лет назад самыми популярными профессиями были профессии юриста и экономиста, то сегодня молодые люди стремятся попасть в государственный аппарат. Мой коллега по партии Геннадий Гудков обозначил ситуацию таким образом: страна советов становится страной откатов.

- Можно ли российскую элиту вслед за многими экспертами назвать «бюрократической»?

- Она сама по себе инкорпорирована в систему государственной власти и зависима от нее. Но особенно активна именно административная элита - как на идеологическом, так и на организационном поле. Кстати, это не во всех отношениях плохо. Действия этой элитной группы способствуют консолидации нашего атомизированного общества на основе общих мировоззренческих стереотипов. Но есть здесь и другая сторона медали, связанная с обеспечением и консервацией своего лидерства. Например, многие значимые действия «партии власти» можно объяснить стремлением любой ценой сохранить себя во власти. С большим упорством нам сегодня внушается мысль о том, что элита и «Единая Россия» - тождественные понятия. Однако надо понимать, что всякий политический монополизм ведет к самоуспокоенности, застою, и в конечном счете к деградации общества, отлученного от рычагов принятия решений. Доступ в элитарные слои должен быть открыт, это аксиома политической науки.

И в этом смысле плюралистичная партийная система – важнейший канал ротации и рекрутинга элит. В России этот процесс только начал развиваться. Несмотря на попытки противодействия со стороны доминирующей партии, позитивные сдвиги налицо.

- Вы назвали бизнес-среду в качестве одного из главных поставщиков новых кадров в политическую элиту. Что движет предпринимателями?

- Расширяя свое жизненное пространство, многие из них упираются в некоторые препятствия, которые можно преодолеть лишь на политическом уровне. Иными словами, ни развивать собственный бизнес, ни реализовывать другие жизненные устремления без выхода в политическую элиту предприниматель уже не в состоянии. Это общее ощущение многих бизнесменов из поколения сорокалетних, с которыми я общаюсь. Спрашивается, что делать успешному предпринимателю регионального уровня, полному сил и амбиций? Офис в областном центре, членство в английском клубе во фраке с бабочкой - все это у него уже есть и уже ему не интересно…

- Вы рассматриваете проникновение бизнесменов во власть как позитивное явление?

- Во всяком случае как вполне естественное. Я вообще считаю, что, как бы кому ни хотелось технологизировать общественные процессы, существуют определенные закономерности общественного развития, и не стоит им препятствовать. Российские предприниматели претерпели эволюцию в самосознании, и сегодня отнюдь не все из них руководствуются чисто меркантильным интересом расширения лоббистских возможностей. Большей частью я сталкивался с намерениями гуманитарного порядка. Люди рационализировали свое желание участвовать в политической деятельности таким примерно образом: «я хочу, чтобы мои дети жили в нормальной, цивилизованной стране» или «я хочу после себя оставить какие-то сущностные следы моего пребывания на этом свете». То есть мотивация носит больше идеалистический, патриотический характер.

И это укрепляет меня в мысли, что мы в «Справедливой России» делаем полезное для страны дело, поскольку торим дорогу людям с такого рода устремлениями. Однако, к сожалению, происходящая в последние годы монополизация политического пространства препятствует общественной эволюции. Предприниматели не способны органично встраиваться в ту обюрокраченную элиту, которая пристроилась к государственной кормушке, и потому вынужденно формируют контрэлиту, прежде всего на региональном уровне. Сегодня нужно дать этим контрэлитам представительство во власти.

- «Справедливая Россия» претендует на роль партии, которая станет площадкой для контрэлит?

- Идеологическая платформа партии базируется на защите интересов работающих людей. И в этом смысле защита предпринимательского корпуса находится не на первом плане. Однако при всей социал-демократической ориентации «Справедливой России» свобода предпринимательства находится в рамках нашей идеологии. Тут нет противоречий. Все здоровые общественные силы, начиная от простого сознательного гражданина и заканчивая социально ответственным предпринимателем, должны быть включены в жизнь государства и общества.

Мы сегодня говорили о бюрократизации элиты. Но сам чиновничий корпус тоже весьма разнороден. И если мы посмотрим, например, на представительство в государственной и бюрократической элите людей в погонах, то окажется, что их число достигло 25% . У многих возникает ощущение, что этого достаточно, что если больше - уже страшновато.

- Силовики получили власть при Путине.

- А, вообще говоря, была ли этому альтернатива? На волне общественного недовольства временами «ельцинского разгула и разграбления страны» (именно так формулировали простые российские граждане свое отношение к 90-м) во власть был рекрутирован государственно–бюрократический элемент, постаравшийся положить этому конец теми средствами и способами, которые были для него доступны и понятны. То, что часть этой элитной компоненты в итоге не удержалась от связанных с властью соблазнов, сегодня очевидно.

Но интересно, как сильно изменилась за семьдесят лет публичная риторика, призванная объяснять санацию элиты. В свое время оставшийся неизвестным автор сочетания слов «враг народа» создал формулу, отправившую миллионы людей в места не столь отдаленные. Представителей номенклатуры репрессировали преимущественно за взяточничество и воровство. Вслух этого сказать было нельзя в силу идеологического догматизма, поэтому использовали «шпионский» дискурс. А в конце 90-х – начале 2000-х мы видим совершенно противоположную картину, когда за посягательство на политические процессы олигархов наказывали с контексте «спора хозяйствующих субъектов».

- По вашим ощущениям, коррупция в 90-х была больше, чем в 2000-х?

- Если в 90-х годах коррупционные сделки осуществлялись весомо и зримо – чемоданы, коробки из-под ксерокса, оффшорные зоны, - то сегодня применяются более скрытые технологии. Как свидетельствует эксперты, ныне в ходу откаты и дарение акций. Коррупция принимает все более скрытые, латентные формы, поэтому все труднее оценивать ее масштабы.

- Глава фонда «ИНДЕМ» Георгий Сатаров напрямую увязывает бюрократизацию политического режима и резкое увеличение коррупции.

- Это жестко заданная и упрощенная схема. При всем уважении к аналитическим исследованиям то, что их выводы озвучивает Сатаров, девальвирует всю значимость экспертных оценок. Человек, находившийся в числе немногих советников президента, при котором возник один из самых коррупционных режимов в истории страны, пусть уж лучше пишет мемуары.

- Но он активно занимается оппозиционной деятельностью. Как стал возможен феномен «Другой России», достаточно широкого движения, которое делает ставку даже не на смену режима, а фактически на деконструкцию государственности в ее нынешнем виде?

- Вспоминая терминологию прошлых лет, «отщепенцы» существовали во все времена при любых режимах. Что касается «Другой России», как говорится, всех этих оленей мы знаем в лицо. Например, Гарри Каспаров – типичный пример человека, который, достигнув высшего уровня компетентности в очень узкой сфере деятельности, почему-то решил распространить свой опыт на другие сферы, где все устроено совершенно иначе. Его феномен - это дефект нашей публичной жизни. Согласитесь, не вполне нормальна ситуация, когда свое присутствие в информационном поле, свою позицию ньюсмейкера «по шахматным вопросам» можно конвертировать в политическое влияние. Увлечение Каспарова исторической теорией академика Фоменко должно было бы автоматически закрыть ему путь в политическую элиту. Однако, как видим, пока этого не происходит.

- Может быть, проблема в отсутствии той самой карьерной лестницы, о которой вы говорили?

- Дело не только в карьерной лестнице. Очень важны традиции. Иными словами, элита должна сложиться и воспроизводиться как класс. Мы сегодня на подходе к тому моменту, когда элитная прослойка начнет воспроизводиться на «генетическом» уровне. Собственно, последние года два этот процесс уже идет. Отучившись в престижных заведениях, дети элиты начинают занимать статусные позиции, должности, свидетельствующие об их причастности к элитному слою. В этом году я впервые столкнулся с интересной симптоматикой в политической сфере – в политику пошло поколение сыновей. Думаю, что в следующей Госдуме будет присутствовать уже два поколения российской элиты. Такого у нас еще не было.

Однако как дело пойдет дальше, я прогнозировать не берусь. Постсоветской элите насчитывается всего пятнадцать лет, и у нас нет достаточного материала для экстраполяции.

- То, о чем вы говорили, можно описать иначе: элита сформирована, все места заняты, а для тех, кто не успел, просто закрыли двери.

- Думаю, это все же сильное сгущение красок. В начале 70-х, когда мне было 18 лет, я написал такие строчки: «Обреченность трамвая. Однозначность пути. Хоть дороги не знаю, но с нее не сойти». Карьерная линия для меня как представителя интеллигенции была, казалось бы, предначертана – отучиться, попасть в аспирантуру, защититься, годам к пятидесяти дослужиться до доктора наук... Общее ощущение от этой предзаданности было не слишком позитивным. И в этой связи переезд из Питера в Москву оказался существенным расширением возможностей. Москва уже тогда была большим муравейником, состоящим из автономных элитных групп - федеральная элита отдельно, московская отдельно, министерская, партийная, военная и т.д. отдельно. Не попав в одну группу, можно было попробовать себя в другой.

Так вот, на сегодняшний день у молодого человека гораздо больше возможностей для реализации своих амбиций. Я лично знаю людей, которые в 90-е годы рассылали свое резюме в сотни зарубежных университетов и получали приглашение учиться, ехали, получали гранты, заканчивали, а через 10 лет возвращались в Россию и находили себе здесь достойное место. При том, что во время моей юности даже мечты такой быть не могло! Безусловно, сегодня тяжело, но ведь и Ломоносов, как известно, шел в Москву с рыбным обозом. «Справедливая Россия» выступает против единого госэкзамена, но при всех его минусах нельзя отрицать, что он призван дать хотя бы теоретическую возможность молодому человеку из Сахалина поступить в московский вуз.

Или пример с партизацией общественной жизни. Как бы ни был ущербен закон о выборах депутатов региональных собраний, он создает равные стартовые возможности в политической сфере. «Справедливая Россия» в данный момент формирует региональные списки на осенние выборы в Госдуму. И мы столкнулись с ситуацией, когда московские представители элиты не могут быть механически втиснуты в региональные списки, поскольку за них просто не проголосуют люди. Сегодня партии вынуждены ориентироваться на авторитет, который тот или иной политик имеет у местного населения. Конечно, проблема сдачи карточек для голосования никуда не исчезла, и в этом смысле обманутые ожидания будущих депутатов еще впереди. Но сегодня они определенно полны воодушевления. Они видят, что им предоставлен шанс войти в политическую элиту России.

27.07.2007

[Николай Левичев]

http://www.levichev.info/5_111.htm
24 января 2008

Оксана Ушакова

Три из четырех парламентских фракций возглавили народные избранники, работавшие в Государственной Думе прошлого созыва. И лишь руководителем депутатского объединения "Справедливая Россия" стал новичок нижней палаты Николай Левичев. Хотя на Охотном ряду в статусе депутата он впервые, однако в политике Николай Владимирович отнюдь не дебютант:

– Моя политическая биография как публичного политика началась еще в марте 2002 года. Тогда я вошел в состав организационного комитета по созданию Российской партии Жизни.

– А чем занимались до переломного в вашей судьбе 2002 года?

– Более десяти лет посвятил издательскому бизнесу. Начинал в 1991 году, когда книжный рынок еще не был наполнен. Создавал серию "Библиотека остросюжетной мистики", потом перешел в сектор детской развивающей литературы – так появились "Справочник школьника", детские энциклопедии "Все обо всем", "Все обо всех", выпускал книги по истории Москвы и России, один из последних проектов – журнал "Русская жизнь".

Собственно, до недавнего времени являлся генеральным директором издательского дома "Ключ-С" и оставил эту должность в связи с необходимостью исполнять обязанности депутата Государственной Думы. Ведь, по закону, народный избранник не может заниматься предпринимательской деятельностью.

– Николай Владимирович, расстановка сил в Госдуме V созыва такова, что ваша фракция оказалась самой маленькой...

– Пусть она у нас самая небольшая, но высокопрофессиональная. Из 38 депутатов 22 имеют значительный опыт парламентской деятельности на разных уровнях, 14 из них работали в Государственной Думе предыдущих созывов. Треть фракции составляют женщины – это гораздо больше, чем в депутатских объединениях других партий.

В целом в составе нашей фракции очень много высококвалифицированных специалистов в различных отраслях, а также людей, состоявшихся в той или иной общественной, производственной и научной деятельности. Поэтому продуктивность работы фракции "Справедливая Россия" будет отличаться не только количеством инициатив, но и их качеством.

– Но в условиях превалирования одной партии в парламенте непросто реализовать свои законотворческие планы.

– Поживем – увидим: жизнь все расставляет по местам. Не допустить политического монополизма – один из главных тезисов, с которым мы шли на выборы. И именно в силу того, что мы этот тезис самоотверженно отстаивали, нас поддержали почти пять с половиной миллионов избирателей. Я всегда понимал политику как постоянный процесс поиска возможных коалиций.

Если партия "Единая Россия" не на словах, а на деле будет способствовать улучшению социального самочувствия российских граждан, если будет вкладывать средства в человеческий капитал, проводить внятную социальную политику, повышать качество жизни россиян, то мы не станем в позу, а начнем всячески поддерживать ее в этом.

Другое дело, что если это останется словами и по-прежнему будут пылиться на полках важные нормативно-правовые акты, как уже пять лет пылится проект закона о противодействии коррупции, если по-прежнему не будет модифицироваться пенсионная реформа, если по-прежнему не будет проведена реформа доходов населения, тут мы начнем "поддавливать" партию власти к работе в интересах большинства россиян.

Почему-то существует стереотип, что партия обязательно должна бороться за власть. Но в законе "О политических партиях" прописано: главная функция политической партии – формирование общественного мнения. Нам кажется, что в политическом лексиконе, которым заговорили в том числе и руководители "Единой России", очень много тех словосочетаний, которые произносились нами в течение последнего года, а также лидерами партии "Родина", Партии Жизни, Партии пенсионеров в предыдущее четырехлетие. Так или иначе, мы во многом способствовали формированию социально ориентированной повестки дня V созыва Государственной думы.

Нам кажется, мысль только о мысль высекается, и поэтому любого рода конструктивная дискуссия дает шанс на продвижение вперед, на интеллектуальный прорыв. И если наконец-то "Единая Россия" решила, что парламент – все-таки место для дискуссий, то мы это будем только приветствовать.

– Пример искусства коалиционности был продемонстрирован в конце прошлого года, когда четыре партии, в том числе и "Справедливая Россия", выдвинули единого кандидата в президенты страны – первого вице-премьера Дмитрия Медведева.

– Хочу подчеркнуть, что Дмитрия Анатольевича Медведева мы узнали не вчера. Именно Дмитрию Анатольевичу мы передавали концепцию демографической политики, разработанную Российской партией Жизни. Он – один из первых государственных деятелей, который воспринял демографическую ситуацию как политическую проблему. Этот человек, здесь я цитирую Бориса Грызлова, является "социально ориентированным кандидатом в президенты". Поэтому нас очень устраивает, что первый вице-премьер, последние два года занимавшийся выработкой социальной политики государства, претендует на высший руководящий пост в стране.

Подчеркну: беспартийный Дмитрий Анатольевич Медведев хорошо известен россиянам, последние два года он был на виду у всей страны, о нем можно судить по реальным делам. Если взять статистические данные, касающиеся самочувствия населения, то (несмотря на расширяющуюся бездну между богатыми и бедными, о которой мы не устаем повторять) показатели здоровья населения потихонечку выправляются, и в демографической политике наступил перелом.

Отмечу: Дмитрий Анатольевич Медведев вполне состоявшийся политик, состоявшийся государственный руководитель. Мне, например, приятно, что с каждым разом кандидаты в президенты все моложе. Напомню, что Дмитрию Анатольевичу 42 года. Мне кажется, у населения больше энтузиазма появляется, когда страной управляют не те, кто находится на закате жизни, а полные энергии и планов люди.

– Ранее вы упомянули об основных приоритетах "Справедливой России". А какие еще цели ставит перед собой ваша фракция?

– Мы имеем объемный портфель законопроектов – более 100 инициатив подготовлено. Прежде всего планируем бороться за реформу доходов населения. Для нашей страны острейшей проблемой является именно огромная дифференциация доходов. 20 миллионов россиян живут за чертой бедности, то есть имеют доход ниже даже официального мизерного прожиточного минимума. В наиболее сложном положении не только инвалиды, пенсионеры, но и работающие граждане, составляющие так называемые группы "работающих бедных".

Мы выступаем за пенсионную реформу, за выработку внятной государственной социальной политики – то есть отстаиваем интересы большинства работающих и работавших раньше россиян. Мы считаем, что распределяется национальное достояние в современной России несправедливо. Нечего скрывать: стань "Справедливая Россия" партией большинства в парламенте – решение проблем доходов населения, жилья, пенсий, налогов было бы другим, нежели при "Единой России".

В том пакете законопроектов, который составлял неотъемлемую часть нашей предвыборной платформы и который, как показали выборы, был в значительной степени поддержан, есть такие предложения, как переход на прогрессивную шкалу налогообложения. Есть проект закона о роскоши, который уже вносился нашей фракцией предыдущего созыва на рассмотрение Государственной Думы. По-прежнему будем настаивать на принятии закона об оппозиции. Во многих западных странах такой закон не нужен, так как многовековая история парламентаризма сформировала механизмы, которые не нуждаются в кодификации. У нас же принятие такого закона необходимо, иначе и существующая многопартийность благополучно загнется.

Источник: Государсвенная Дума

[Новые Известия]

http://www.newizv.ru/politics/2008-0...-levichev.html

Руководитель фракции «Справедливая Россия» в Госдуме Николай Левичев:
«Любой закон можно извратить и довести до абсурда»
28 Февраля 2008 г.

Подготовила Кира ВАСИЛЬЕВА

У нас в гостях на традиционной летучке побывал руководитель фракции «Справедливая Россия» в Госдуме Николай ЛЕВИЧЕВ. Мы говорили о свободе слова в России, о том, почему граждане не доверяют депутатам. Политик рассказал, чем его партия отличается от «Единой России», и объяснил, почему депутаты оппозиционных парламентских партий не имеют возможности работать с избирателями во всех регионах страны.

– Николай Владимирович, разговор в редакции мы обычно начинаем с вопроса о прессе. Как вы оцениваете качество российской журналистики?

– После того, как я стал публичным политиком, мне очень редко доводилось встречать политических журналистов, с которыми было бы интересно разговаривать. Наверное, отчасти потому, что многие очень молоды – студенты. Например, однажды в субботу мне позвонили с одного из центральных телеканалов и говорят: «Срочно нужен ваш комментарий». Я объяснил, что живу за городом, на что мне ответили: «Ничего, сейчас приедем». Тогда, помнится, речь шла о нашумевшей встрече актива Партии жизни с Владиславом Сурковым, и как раз тогда в прессе появилась фраза о создании «второй ноги» власти. Через два часа приезжает ко мне корреспондент – студент и я понимаю, что ему просто сказали: «Езжай, задай этому хмырю такой-то вопрос». Парень даже не знает, по поводу чего берет у меня комментарий – опубликованной стенограммы встречи в глаза не видел. Еще пример – на региональную конференцию политической партии посылают корреспондента – девушку. Но по ней видно, что она никогда ни в одной общественной организации не состояла и даже не знает, что такое кворум, не знает элементарных демократических процедур и пытается взять комментарий. В общем, знающий, интересный политический журналист нынче большая редкость.

– Как вы думаете, свобода слова сейчас есть в стране?

– Если кому-то захочется полить меня грязью, то это довольно просто сейчас делается. Есть издания, которые не гнушаются это сделать за определенную плату. Я думаю, что сегодня у свободы слова есть определенный тариф. У кого есть финансовые возможности, тот и осуществляет свободу слова. Так, например, в период избирательной кампании была запущена «деза» о моей якобы причастности к сайентологам.

– Но действительно ходят слухи, что вы, Сергей Кириенко и еще несколько политиков были связаны с сайентологами.

– Ни сном, ни духом! Хорошо еще пока не говорят, что я под столом ем младенцев по ночам! Вы сами видите, что у нас, с одной стороны, полная свобода слова. Сейчас я уже добился публичных извинений от г-на Дугина, устами которого запускали эту «жареную утку», и пытаюсь судиться с интернет-ресурсами, которые эту информацию опубликовали. Но в судах мне говорят, что не туда обратился, потому, что они зарегистрированы как электронные версии печатных изданий, которые на самом деле не выходят. Боюсь, эти иски растянутся еще года на полтора. Поэтому в определенном смысле – полная свобода слова.

– Тогда по-другому: в стране есть цензура?

– Ну, цензуры у нас нет точно. В букинистических магазинах можно приобрести старые досоветские издания, где строчки вымараны черными чернилами. В советский период также была даже профессия такая – цензор и был соответствующий государственный орган, который занимался цензурой. С ним согласовывали материалы до напечатания, а еще раньше, до революции, цензуре подвергались даже уже напечатанные книги – простым физическим способом при помощи чернил. В этом смысле цензуры нет. Но, как известно, многие прихожане склонны быть святее Папы Римского. В качестве примера возьмем прошедшие думские выборы. На них избирателей порой склоняли к голосованию за бутылку водки, или грозили, что уволят с работы, или ребенка перестанут пускать в детский садик, если родители не отдадут голос за нужного кандидата. И действительно, люди шли на избирательный участок, брали бюллетень и выражали то мнение, к которому их склоняли. При этом многие держали в кармане фигу. Но некоторые люди не могут жить с фигой в кармане – и начинают писать письма типа: «Уважаемый Сергей Михайлович, в нашу деревню приходил начальник, все дома обошел и сказал, что нам не будет счастья, если мы не проголосуем за такую-то партию. Мы, конечно, проголосовали, но вы этого дядьку накажите». Или директор школы по деревне ходит и собирает паспорта с родителей. Но если вы паспорт ему отдаете, то на что же потом жалуетесь? А потом подводят итоги – а демократические ли были выборы? Как говорил мой любимый учитель: «Математика может проверить очень многое», – к тому же я оканчивал математическую школу. Так вот, я недавно в Интернете нашел очень интересный график: в нем по горизонтальной оси обозначен процент явки на думских выборах от 0% до 100 %, а по вертикали процент голосов, отданных за партию «Единая Россия». Там, где явка составила 50% населения, за «Единую Россию» проголосовали всего 25–35%. Но там, где явка была ближе к 99%, растет и количество голосов, отданных за партию власти. То есть это в Чечне, Ингушетии и других подобных регионах.

– А в Мордовии, говорят наблюдатели, и вовсе вначале насчитывали явку 109 %?

– Значит, она выпала даже из этого графика. Но в целом тенденция понятна – там, где усилия по увеличению явки не предпринимались – результат один, там, где предпринимались – другой. Если обозначить на графике результат оставшихся партий, то, как только явка увеличивается – результат других партий ползет вниз.

– А если бы «Справедливая Россия» оказалась на месте «Единой России» и получила большинство мест в Госдуме, вас бы волновали эти графики?

– Мы не можем поменяться местами с «Единой Россией» в принципе. Но сначала расскажу, почему не удалось нас не пустить в Государственную думу. Примерно за две недели до выборов в наших независимых СМИ стали появляться комментарии кремлевских, как я их называю, экспертократов. Они наперебой высказывались, что «Справедливой России» в Думу ходу нет потому-то, потому-то и потому-то. Но это нас не испугало – так как мы к выборам начали готовиться заранее – у нас на съезде была принята предвыборная платформа, которая была издана тиражом 25 млн. экземпляров, и мы ее сумели распространить по российским городам и весям. Часть этих брошюр осела где-то в гаражах и под столами в партийных офисах, но за 20 млн. я ручаюсь. Мы потом получили несколько десятков тысяч откликов, комментариев и предложений в эту программу. И уже новая программа, принятая на съезде партии в минувшем сентябре, была переписана на три четверти, и в ней учтено огромное количество этих предложений. Например, пункты, касающиеся проблем военных пенсионеров, взяты из писем наших избирателей. В стране нашей оказалось достаточно много людей, чьи аналитические материалы по качеству превосходят работы профессиональных аналитических центров. Поэтому, когда брошюра со словами «План Путина» попадала в руки людей, которые нашу книжечку до дыр зачитали, эффект от нее был нулевой. И поэтому бесполезно нас с «Единой Россией» менять местами, потому что состав нашего основного ядра качественно отличается от состава ядра этой партии. У нас уже почти пол- миллиона членов партии. И огромное большинство этих людей пришли в партию сознательно.

– Но все-таки, чем отличается «Справедливая Россия» от «Единой»?

– Совсем недавний пример – мы не голосовали за поправки в бюджет, которые пришли из правительства, вроде бы с благими целями – увеличить социальные выплаты. Но, по сути, делалась попытка изменения структуры трехлетнего бюджета. То есть его хотели превратить из бездефицитного в профицитный. Дополнительные доходы в размере 1 трлн. 400 млрд. рублей предлагалось распределять таким образом – 331 млрд. рублей – на увеличение социальных выплат, а 1 трлн. 87 млрд. – отправить в стабилизационный фонд. То есть вместо того, чтобы вкладывать их в экономику России, о чем мы уже не первый год говорим, деньги опять будут вкладываться в экономику других стран. Мы понимали: шансов, что эти поправки учтут, у нас не было. Но в целом наша позиция на эти четыре года заключается в том, чтоб будоражить общественное мнение и подталкивать «Единую Россию» в нужном направлении, потому что какие-то наши наработки и предложения частично все же принимаются. И хоть все кричат, что главное для политической партии взять власть, в законе сказано, что на первом месте у партии стоит функция формировать общественное мнение. Мне кажется, что с этой функцией мы худо-бедно справляемся. Вообще попадание партии «Справедливая Россия» в Госдуму является серьезной исторической вехой. Потому что впервые в истории партия, открыто провозгласившая социал-демократические принципы, прошла в Госдуму.

– Если вы себя считаете социал-демократами, вас не смущает, что вас называют «эсерами»? Они были тоже социалисты, но все-таки революционеры.

– Меня лично название «эсеры» не смущает вообще, так как один из моих дедов был членом партии эсеров и депутатом Петросовета, он был балтийским матросом в 1905 году, сгинувшим в 37-м в океане репрессий. Но понимаете, перед нами сейчас стоит проблема вступления в Социнтерн – нам кажется, что для России это будет достаточно значимым событием на международном уровне. Социнтерн на сегодняшний день объединяет более 160 партий из 130 стран. Более 55 этих партий являются правящими в своих странах. Так что это очень авторитетная международная организация. Однако сегодня мне представляется преждевременным констатировать формально, какая на самом деле наша партия: социально-демократическая или социалистическая. Мы свою программу писали, не исходя из наследия Плеханова, а основываясь на сегодняшних мыслях и чаяниях нашего народа, и поэтому мы себя определили «актуальными левыми».

– Вы говорите, что находитесь в оппозиции к партии власти, а какое отношение к самой власти?

– Мы противники революционных изменений, которые связаны с растратой жизненного потенциала нации, и все-таки пытаемся оставаться в том правовом пространстве, которое существует, и улучшать его. Даже в 2003 году, когда Партия жизни на выборах набрала 1,9%, мы стали единственной политической партией, которая поступила по закону и полностью погасила долги за бесплатный эфир – 56 млн. рублей. Кроме нас никто этого не сделал.

– Вы называете крупные цифры – 56 млн. за эфир, брошюра издана 25 млн. экземпляров. Откуда такие деньги?

– Сейчас наша партия ежемесячно сдает справку о доходах и расходах в территориальные избирательные органы. Региональные отделения партии предоставляют данные в региональные избиркомы, а федеральная бухгалтерия контролируется ЦИК. Соответственно налоги платим вовремя. Пока мы не получали положенное по закону по итогам выборов в Госдуму государственное финансирование, партия живет на средства спонсоров.

– Это какие-то бизнес-структуры, которые разделяют ваши взгляды?

– Перечень организаций, которые нам помогают, доступен. Но не будем скрывать, что после съезда «Единой России» с участием Владимира Путина перед думскими выборами, у нас возникла проблема – примерно 9 из 10 потенциальных спонсоров воздержались от выполнения своих, скажем так, фьючерских контрактов.

– Сами воздержались или их кто-то попросил?

– Кто-то сам воздержался, а кого-то, может, и попросили, мне трудно судить. Может, они сами когда-нибудь напишут об этом в воспоминаниях через много лет.

– Тем не менее ждать, что вы перейдете в оппозицию не только «Единой России», но и исполнительной власти, бесполезно?

– А почему вы считаете, что мы не в оппозиции к исполнительной власти? Ведь партия «Единая Россия», которой мы противостоим, это зеркальное отражение КПСС. Только КПСС представляла из себя структуру, которая сформировалась в процессе полного огосударствления партии, а «Единая Россия» формируется за счет партизации властной вертикали. На региональном уровне руководителями этой партии являются люди, занимающие высокие посты в исполнительной власти. Они, обращаясь к избирателям, говорят – если вы проголосуете за «Единую Россию» – мы достроим мост или, скажем, больницу за год, а если вы проголосуете за кандидата от «Справедливой России», то средств на его строительство у государства не будет. Вот и скажите, как не быть в оппозиции исполнительной власти, если она срослась со своей партией?

– А почему вы решили поддержать Дмитрия Медведева?

– Когда партия вырабатывала решение о поддержке, мы с Дмитрием Анатольевичем официально встречались, задали ему вопрос, не планирует ли он в скором времени вступить в какую-то политическую партию. Он ответил, что в обозримом будущем у него таких планов нет. Именно это обстоятельство позволило нам консолидировано выступить в его поддержку. На самом деле я считаю, что неплохой это вариант.

– Последние соцопросы показали, что больше всего россияне не доверяют депутатам, как вы считаете почему?

– В том числе и потому, что у нас представители партий любят поупражняться в остроумии. Они изощренно подбирают какие-то оскорбительные эпитеты для того, чтоб охарактеризовать коллегу по Госдуме. Я считаю, что употребление непарламентских выражений в этом заочном диалоге разрушает политическую культуру общества, формируя негативное отношение граждан к институту политических партий. Поэтому мы и не движемся вперед к правовому государству, к свободе слова, к демократии. Кроме того, демократия развивается на благо человека там, где присутствует многопартийность. А как же развивать многопартийность, если представители разных партий друг друга поливают грязью.

– В итальянском парламенте депутаты частенько дерутся, и никто не скажет, что в Италии нет демократии…

– Можно будет драться, когда у нас доверие к институту политических партий приподнимется хотя бы до 20%, а сейчас оно на очень низком уровне.

– Так откуда быть доверию? Ведь люди видят, каким образом кандидаты попадают в парламент…

– Тут я вас отошлю к классикам, которые говорили «других писателей у меня для вас нет». Вот и у нас в стране других партий, к сожалению, нет, и вряд ли они появятся в обозримом будущем. У меня складывается ощущение, что 29 июня 2002 года мы вспрыгнули на подножку последнего вагона уходящего поезда – именно в этот день возникла и начала расти Партия жизни. Я думаю, что если бы мы затеяли этот процесс с опозданием на полгода – ничего бы не вышло, так как все начинания последних шести лет не состоялись. Но и создать такую партию, провозгласившую демографическую проблему центральной политической проблемой страны, даже на полгода раньше мы тоже не могли, так как в России такая историческая возможность сложилась только к весне 2002 года. Соответственно и условия для объединения «актуальных левых» созрели только к середине 2006 года.

– Не тяжело работать в Госдуме?

– Я когда был маленький – родственники собирались по праздникам вместе – отмечали 7 ноября, 1 Мая – уж какие были праздники. В основном все разговоры за столом в интеллигентской семье сводились к тому, какая глупая и тупая власть. Рос я тоже с этим же убеждением. Но когда начал знакомиться с людьми на разных уровнях власти, понял парадокс – оказывается, человек внизу этой властной вертикали смотрит наверх, думает – какие же там идиоты. А человек, который находится на верху и смотрит вниз, думает – какой же никчемный народец мне достался. Как руководить таким народом? Какое ни дашь указание, какой закон ни придумаешь – его тут же извратят, вывернут наизнанку и доведут до абсурда. Что касается проблем – у нас в думе 38 мандатов, у ЛДПР 40, и у КПРФ 57 мандатов, а субъектов Федерации в России больше 80. Но в законе о статусе депутата есть норма – что депутат обязан осуществлять связь с избирателями и ему обязаны предоставить помещение и еще ряд дополнительных возможностей для организации общественной приемной только в том субъекте федерации, который входил в региональную группу, по которой избран кандидат. Это значит, что в 30 регионах мы это можем сделать, а в 50 оставшихся нет. Перед «Единой Россией» такая проблема не стоит, так как она имеет как минимум по одному депутату от каждого региона. Сейчас решением нашей фракции мы закрепили за депутатами в порядке обременения дополнительные регионы. Например, Краснодарский край – где за нас проголосовали 195 тыс. человек и нет ни одного депутата от этого региона. В этом вопросе представители всех «малых» фракций Госдумы уже достигли объединенной позиции, и мы надеемся, что нам удастся убедить думское большинство ввести соответствующую поправку в закон о статусе депутата и изменить ситуацию. Эти четыре года мы хотим работать с избирателями, в том числе и в тех субъектах, где за нашу партию голосовали, но депутат от региона в Госдуму не попал.

[Николай Левичев]

http://www.levichev.info/5_8.htm
11 августа 2008

Руководитель фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе, член Бюро Президиума Центрального совета партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ: РОДИНА / ПЕНСИОНЕРЫ / ЖИЗНЬ" Николай Левичев осветил вопросы, отражающие различные аспекты позиции политической партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", в интервью газете "Союзное вече".

– Николай Владимирович, "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" называет себя партией оппозиционной. По отношению к кому и чему?

– В первую очередь по отношению к курсу, проводимому сегодня партией конституционного большинства, название которой вы знаете. Опыт показал, что партия власти не может самостоятельно решить все проблемы, с которыми сталкивается страна.

Более того – мы считаем, что праволиберальные идеи вообще ничего хорошего России не принесут. Нашу задачу мы видим именно в поиске и предложении альтернативных вариантов развития страны. Также мы находимся в жесткой оппозиции к чиновничеству, которое в некоторых субъектах федерации находится у власти уже более полутора десятилетий.

Нам не нравится политика несменяемости кадров. "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" борется за реальную состязательность кандидатов на высшие должности в исполнительной власти, за реальную политику, за то, чтобы страна не сползала в тот застой, куда ее толкают карьеристы и коррупционеры. В конце концов, современная Россия сталкивается с очень серьезными вызовами, и исторического времени на новый застой у нас нет.

– Вы этим бросаете вызов "партии власти", но при этом поддерживаете Президента Медведева и премьера Путина, возглавляющего "Единую Россию". Нет ли в этом противоречия?

– Думаю, все согласятся с тем, что никому не нужна оппозиция ради самой оппозиции. Цель "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ" – добиться конкретных результатов. Мы рассчитываем на продуктивное сотрудничество с Президентом и Председателем Правительства, и моя недавняя встреча с ними в очередной раз показала: наши взгляды на проблемы страны, на пути развития России во многом совпадают. Поэтому кричать о том, что черное – это белое, а белое – это черное, мы не будем.

Хочу напомнить, что в 1990-х годах разочарование народа оппозицией наступало порой даже быстрее, чем разочарование в "партиях власти" ельцинской эпохи.

Вина или даже беда тогдашней оппозиции в том, что она не смогла сформировать общей повестки дня с действующей властью, ограничиваясь тотальной критикой. Потеряла популярность не идея оппозиции как таковая, потеряли авторитет политики, имитирующие деятельность, а также те силы, которые провоцировали раскол и беспорядок.

Люди ждут решения их проблем, а получают шоу. Мы так работать не хотим. Хочется подчеркнуть – взаимодействие власти (в том числе партии парламентского большинства, которая пока не очень-то хочет идти на компромисс) и оппозиции должно рассматриваться в контексте развития России.

Все мы граждане одной страны и политические партии в первую очередь являются участниками одного общего дела и несут общую ответственность перед народом. И никакого противоречия в этом нет. Кстати, хочу напомнить вам, что мы поддерживаем высшее руководство страны далеко не во всем. К примеру, мы голосовали против предложенных Правительством Владимира Путина поправок в бюджет. И можно найти массу таких примеров.

– Если я Вас правильно понял, системная оппозиция призвана предлагать альтернативные подходы к решению проблем, при этом сотрудничая с властью, а не впадая в крайность тотальной критики. В чем Ваша "альтернативность"? Что предлагает "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" гражданам страны?

– Наша позиция напрямую связана с идеологическим самоопределением как партии социал-демократов, защищающих людей наемного труда в условиях рыночной экономики.

В течение завершившейся сессии Государственной Думы мы внесли на рассмотрение коллег 42 законопроекта, которые направлены на прямую реализацию положений Программы партии.

Кстати, хотел бы обратить внимание на то, что парламентское большинство отклоняет большинство наших предложений. К примеру, наши изменения в статью о трудовых пенсиях, где предлагалось привязать размеры индексации страховой части пенсии к годовому индексу роста среднемесячной заработной платы – с тем, чтобы коэффициент замещения не продолжал катастрофически снижаться. Я говорил об этом и на встрече с Президентом Медведевым.

Мне кажется, наша партия обладает высоким потенциалом, и рано или поздно он будет востребован. В современном мире никого не удивляет факт, что, например, в Европе консерваторы по итогам выборов меняются местами с социал-демократами, а в Америке – демократы с республиканцами. Уверен, что и в России недалек тот день, когда на смену правящей партии придет "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ".

– Несмотря на то, что "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" – партия, близкая к власти, зачастую Вы сталкиваетесь с жестким давлением. Почему так происходит?

– Во-первых, близость к власти – это миф, который распространяется конкурентами. Мы – полноценная оппозиция, а быть оппозиционной партией в России вообще непросто. Во-вторых, действительно, оказываемое на нас давление беспрецедентно.

Мы сталкиваемся с административным давлением во всех без исключения избирательных кампаниях, работа нашей фракции в Думе также показывает, что права парламентской оппозиции сегодня законодательно не обеспечены.

На региональном уровне такие процессы происходят, прежде всего, из-за застоя и усилий бюрократии, уверовавшей во вседозволенность. А на федеральном – это является следствием политического монополизма одной партии.

Однако я не открою Америку, если скажу, что сознательное ослабление оппозиции провоцирует интеллектуальный застой. И в этом кроется опасность разложения любой власти, ведь, как известно, опираться можно только на то, что оказывает сопротивление.

Источник: Справедливо.ру

[Парламентская газета]

http://www.levichev.info/5_225.htm
05 декабря 2008

Ярослав Григорьев

Мировой финансовый кризис не обошёл стороной и Россию. О своём взгляде на его причины и последствия "Парламентской газете" рассказал руководитель фракции "Справедливая Россия" в Государственной Думе Николай Левичев.

– В чём, по вашему мнению, заключается главная причина возникновения и развития мирового финансового кризиса?

– Сегодня господствует точка зрения, что происходящие с мировой экономикой события стали следствием фатальных ошибок, допущенных крупными компаниями и правительствами западных государств. На мой взгляд, причина происходящего глубже – мы наблюдаем не кризис в системе, а кризис самой системы либеральной экономики, исповедуемой Западом и в агрессивной форме навязываемой остальному миру. Становится всё более очевидным, что либеральная модель экономики, основанная на незыблемости ценностей "свободного рынка" и полном невмешательстве государства, несостоятельна. В своё время произвела фурор книга Фрэнсиса Фукуямы, после крушения СССР провозгласившего "конец истории" и глобальное торжество либеральной демократии по западному образцу. Как мы видим, его прогноз не сбылся и идеи либеральной демократии терпят крах. Кстати, и сам философ недавно признал, что либеральные принципы завели США и весь остальной мир в политический и экономический тупик.

– Что же придёт на смену капиталистической системе?

– Сейчас политический маятник качнулся влево. Неделю назад я вернулся из Мексики, где проходило заседание Совета Cоциалистического интернационала. Естественно, именно кризис, а также его экономические и политические последствия были главной темой обсуждения. Практически все эксперты сходятся во мнении, что расхлёбывать заваренную либералами кашу будут социалисты. Не случайно сегодня во всём мире возникает огромный интерес к идеям современной социал-демократии.

– Это значит, что мир ожидает "социалистический ренессанс"?

– Действительно, это словосочетание уже на слуху. Давайте посмотрим на факты. Социалистический путь развития выбрали большинство стран Латинской Америки, и сегодня процесс продолжается: скоро состоятся выборы в Сальвадоре, и наибольшие шансы на победу имеет левый Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти. Социал-демократы и социалисты победили на выборах в Чехии, Словакии, Болгарии, Словении, Румынии. В этом смысле мировой финансовый кризис обещает и положительные результаты. Подвергнув сомнению все фундаментальные ценности западного мира, кризис будет способствовать поиску новых эффективных моделей экономического развития.

– Но США, к примеру, продолжают настаивать на незыблемости ценностей свободного рынка.

– Давайте проанализируем реальные шаги вашингтонской администрации. Под разговоры о государственном невмешательстве в экономику американское руководство резко ужесточает государственный контроль над рынками. Более того – в США и других западных странах идёт массовая национализация банков и крупных корпораций. Вспомните критические возгласы со стороны американской администрации, когда Уго Чавес переводил под государственный контроль венесуэльские нефтедобывающие предприятия. Тогда они утверждали, что национализация является уделом исключительно авторитарных правителей!

Масштабность и глубина нынешнего кризиса стали по-настоящему очевидны, когда от либерально-рыночной риторики стали отказываться её наиболее ярые проповедники. Бывший глава ФРС США Алан Гринспен публично признал, что он был "частично неправ", декларируя, что рынок может оценивать риски лучше правительства.

– Однако до последнего момента американская экономика демонстрировала рост. А значит, в безопасности была и мировая система?

– Не надо забывать, что стремительный рост экономики и благосостояния населения в США происходил за счёт ресурсов, которые должны были обеспечивать развитие в будущем. Следствием безудержного форсирования роста стала гигантская задолженность. Сегодня государственный долг США превышает 10 триллионов долларов. Чтобы финансировать текущие долговые обязательства и дефицит собственного бюджета, правительство США запускало печатный станок. По оценкам экспертов, за последние 25 лет мировой ВВП вырос в четыре раза, в то время как объём денежной массы, прежде всего долларовой, с учётом производных финансовых инструментов увеличился более чем в 40 раз. Политика "рост экономики любой ценой" требовала огромных инвестиций, которые невозможно было привлечь традиционными методами. Это стало следствием появления так называемых производных ценных бумаг – деривативов, причём их эмиссия абсолютно не регулировалась. Сегодня совокупный объём рынка деривативов составляет, по некоторым оценкам, около 1100 триллионов долларов. Астрономическая цифра. Рано или поздно этот финансовый пузырь должен был лопнуть.

– Какие последствия этого ожидают российскую экономику и российское общество?

– С некоторыми следствиями кризиса мы уже столкнулись, и нам ещё придётся ощутить и инфляцию, и спад производства, и рост цен на продукты питания, и рост задолженности по зарплатам. Нас очень беспокоит сокращение социальных расходов и условность запланированных бюджетом повышений пенсий, зарплат и социальных выплат, которые не покроют инфляционный рост цен. В первую очередь кризис может ударить по наименее обеспеченным слоям населения.

Правительство уже признало опережающий рост инфляции по сравнению с прогнозируемым, который в этом году достигнет, а возможно, и превысит 14 процентов. Напомню, что это средний рост цен, с учётом предметов роскоши, автомобилей и т.д. Между тем особенно быстро растут цены на товары первой необходимости и продукты питания, что критично для пенсионеров и малообеспеченных граждан. Ни пенсии, ни зарплаты не смогут компенсировать ожидаемого роста цен, особенно если услуги ЖКХ или транспорт подскакивают в некоторых регионах на 30 процентов. Сегодня стали всерьёз обсуждать вопрос о введении продуктовых карточек для малоимущих. Комитет Государственной Думы по труду и социальной политике уже направил на согласование в Правительство законопроект о продуктовых сертификатах. Получается, что в результате неолиберальных реформ парламентское большинство вкупе с Правительством возвращает в жизнь практику "распределительных коммунистических режимов". Вот уж, действительно, консерваторы.

Заметим, что если снижение потребительского спроса в связи с кризисом во всём мире ведёт к снижению цен, то в России почему-то мы наблюдаем обратную картину. Это свидетельство того, что наша экономика является рыночной лишь формально, на самом же деле мы имеем высоко-монополизированную экономическую систему, которая не включает механизм адекватного ценообразования. Особенно меня умиляет позиция нашего бизнеса, продолжающего повышать цены, чтобы компенсировать снижение объёмов продаж увеличением нормы прибыли.

Всё больше информации о сокращениях персонала, об урезании зарплаты на предприятиях вне зависимости от их сферы деятельности. Всё очевиднее, насколько наши работники незащищены, насколько слабы наши профсоюзы и как несовершенно наше трудовое законодательство. Невозможность легально защищать свои права неизбежно приведёт к росту протестных настроений.

Вместе с тем я убеждён, что последствия кризиса для нашей страны были бы гораздо менее ощутимыми в случае грамотной политики Министерства финансов и Центрального банка.

– Что конкретно они делали неправильно?

– Депутаты фракции "Справедливая Россия" неоднократно встречались с министром финансов Алексеем Кудриным и другими руководителями финансово-экономического блока Правительства и пытались доказать, что вместо вкладывания денег Стабилизационного фонда в сомнительные зарубежные активы нам необходимо поддерживать реальный сектор экономики.

Я много общался с самыми разными предпринимателями и от всех слышал примерно одно и то же: в результате жёсткой финансово-денежной политики взять кредит в России под нормальный процент было невозможно. Многие стратегические предприятия, не имея возможности кредитоваться в России, были вынуждены занимать средства на Западе (совокупный внешний корпоративный долг российских компаний составляет порядка 400 млрд долларов), в результате чего сегодня оказались зависимы от иностранных банков и политики властей иностранных государств.

Другой важный фактор – неспособность финансово-экономических властей последовательно переводить экономику страны на инновационный путь развития. Ведь всем было понятно, что золотой дождь нефтедолларов будет литься на нас не вечно. После падения цен на нефть мы уже лишились значительной части доходов бюджета. Если бы экономика России обладала другой отраслевой структурой, бюджет бы так не пострадал.

– Как, по-вашему, необходимо действовать?

– Эксперты фракции "Справедливая Россия" разработали план стабилизации экономики и минимализации социальных последствий мирового финансового кризиса.

Если говорить о путях насыщения банковской системы ликвидностью, то, по нашему мнению, наиболее приемлемой формой является путь "снизу", то есть через снижение налогов. Снижение НДС до 10 процентов – это лишь одна из мер, предлагаемых нашей фракцией.

С другой стороны, мы настаиваем на прогрессивной ставке подоходного налога. В конце концов, почему бюджетник с доходом на уровне прожиточного минимума и мультимиллионер отчисляют одинаковый процент в бюджет от своих доходов? К сожалению, пока наш бизнес не спешит вкладывать деньги в инновационное производство, в отечественную науку и культуру, не очень-то он засветился и на ниве благотворительности. Покупая виллы, яхты, эти люди становятся объектом ненависти со стороны тех, кто едва сводит концы с концами, и при этом не стесняются публично высказываться о том, что бедные сами виноваты в том, что они бедны, как недавно заметил господин Авен в одном из своих интервью. Во-первых, бизнес, наконец, должен осознать и принять часть ответственности за общество. Во-вторых, надо усилить контроль за деятельностью бизнес-структур и повысить эффективность налогообложения. Почему налоговая система никак не может стать инструментом экономической политики?

В целом же я и мои коллеги придерживаемся мнения, что на сегодняшний день первоочередной задачей является сбалансированное распределение денег между снижением налогов, вложением в локомотивные отрасли экономики, социальными расходами, а также экстренными расходами на преодоление кризиса.

Вместе с тем не хочу выглядеть пессимистом. Уверен, что для России кризис несёт новые возможности. При грамотных действиях Правительства, при консолидированных действиях власти, общества и бизнеса наша экономика должна выйти из кризиса обновлённой и структурно переориентированной. От сырьевой экономики мы должны перейти к инновационной. А вот как это сделать – это уже тема другого, гораздо более обстоятельного разговора.

Источник: Парламентская газета

[Парламентская газета]

http://www.levichev.info/5_593.htm
22 мая 2009

В преддверии 20-летия начала работы Съезда народных депутатов СССР "Парламентская газета" задала видным российским парламентариям шесть вопросов:

Какова была политическая обстановка в СССР весной 1989 года? Что ее характеризовало?

Что заставило власти СССР перейти к такому варианту парламентаризма, как съезд?

Насколько адекватен был для тогдашнего СССР такой вариант представительной законодательной власти?

В чем главные итоги работы съезда? Заложил ли он основы современного российского парламентаризма?

Кто из участников первого съезда народных депутатов СССР вам особенно запомнился? И почему?

Какие исторические уроки съезда надо учесть для развития парламентаризма в нашей стране?

Николай Левичев, руководитель фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе (в 1989 году – помощник секретаря ВЦСПС).

1. К моменту начала работы I съезда народных депутатов СССР идеи перестройки, гласности уже дали свои плоды. Открылись шлюзы, через которые начало выплескиваться недовольство существующим положением дел в стране. Было очевидно, что планово-распределительная экономика, как она существовала в Советском Союзе, не способна решить стоящих перед страной задач. Темпы экономического роста продолжали замедляться, около 40 процентов всех средств уходило только на поддержание военного паритета с США. Начатые в 1985 году экономические реформы потребовали серьезных политических изменений. При этом было ясно, что КПСС отживает свой век, теряет авторитет и власть. Угроза бюрократического атеросклероза КПСС для всего общества осознавалась как серьезная проблема. Вместе с тем на тот момент еще не было видно опасности грядущего развала страны, большинство и в правящей элите, и в обществе полагало, что развиваться, идти вперед будет именно Советский Союз. Люди действительно ждали и хотели перемен к лучшему.

В той ситуации можно увидеть очевидные параллели с сегодняшним днем. Мы хотели выйти из ловушки сырьевого развития еще 20 лет назад, но по-прежнему рискуем остаться на обочине постиндустриального мира. Очередное падение цен на нефть продемонстрировало, сколь безрассудно полагаться на один только поток нефтедолларов. При этом существующая политическая элита в лице партии парламентского большинства отвергает многие инициативы, направленные на переориентацию экономики на инновационный путь развития. В этом смысле и сырьевая направленность экономики, и сверхконцентрация собственности в руках узкой группы сверхбогатых, и государство торжествующей бюрократии – во многом результат политических усилий "партии власти", выдававшей инерционный сценарий развития общества за стабильность. На примере СССР мы видим, к чему может привести монополия на власть одной партии. Сегодня нам жизненно важно не повторять тех ошибок.

2. После начала перестройки все острее звучала критика Советов и советской системы управления, которая, как всем было ясно, в действительности была далека от народовластия. Да и в КПСС зрел раскол, была группа недовольных политикой Горбачева, на местах создавались альтернативные центры власти. Пришло понимание необходимости легитимации политических реформ, привлечения к управлению государством людей, далеких от номенклатуры и аппаратных игр.

Именно партийная конференция 1988 года решила, что партийные органы постепенно должны передавать полномочия Советам народных депутатов. При этом высшим органом государственной власти решено было сделать Съезд народных депутатов СССР. В ходе проведения тех преобразований никто не планировал отказываться ни от советской власти, ни от "развитого социализма".

3. Съезд народных депутатов казался Михаилу Горбачеву наиболее оптимальным средством демократизации нашей страны. Понятно, что главным контекстом в тот момент было назревшее недовольство КПСС как властью номенклатуры. Поэтому успех сопутствовал тем кандидатам, которые сосредоточились на критике идеологии, системы управления, правящей бюрократии. Делегатами избирали в первую очередь тех, кто критиковал КПСС. Другое дело, сегодня это можно признать, что именно КПСС была стержнем государства. Если бы реформирование партийной системы шло другим путем, мы бы видели другое развитие событий, но, как известно, история не терпит сослагательных наклонений.

Вместе с тем опыт демократического транзита в разных странах подтверждает, что разом перейти от советской действительности к подлинной демократии невозможно. Общество да и сами депутаты оказались не готовы к такому повороту событий. Люди, скажем так, были настроены честно и открыто выражать свое мнение, но не желали слушать других и не шли на компромисс. Культура диалога и политической дискуссии вырабатывается в ходе долгой исторической практики.

4. Главным итогом тех событий является то, что общество поверило в возможность влиять на происходящее. Тогда были заложены основы гражданского сознания и новой политической культуры. Было принято несколько по-настоящему значимых решений, во многом предопределивших дальнейшее развитие страны: это и изъятие знаменитых 6 и 7 статьей, которые предусматривали руководящую и направляющую роль Коммунистической партии; принятие законов о конституционном надзоре в СССР, об учреждении поста президента.

Подчеркну, что тот вариант парламентаризма был своеобразным компромиссом между сторонниками и противниками реформ. Однако роль первых свободных и честных за всю историю нашей страны выборов, показавших действенность демократических процедур, переоценить трудно. Это был, если хотите, первый курс института, который называется "демократия". Сессий или даже контрольных работ еще не было, поэтому все виделось в розовом цвете.

Выборы народных депутатов проходили на альтернативной основе. Один только этот факт позволяет назвать те выборы первым шагом к будущей российской многопартийности. Кандидаты вели ожесточенную борьбу друг с другом, причем часто они проводили свои кампании без астрономических бюджетов и изощренных технологий (о пиаре в Советском Союзе вообще ничего не слышали), рассчитывая только на собственную интуицию и красноречие. Были проведены первые в СССР теледебаты, а Анатолий Собчак и ряд других кандидатов выступали с мегафонами у метро. Я до сих пор помню, какой ажиотаж царил на тогдашних выборах. Они вызвали беспрецедентную активность избирателей. Нам бы сегодня такую явку!

Между тем я бы не стал идеализировать тот опыт. Та демократия имела в некотором смысле половинчатый и одновременно демонстративный характер.

5. Спустя 20 лет можно сказать, что в памяти остались Сахаров, Собчак, Ельцин. Тогда во власть пришло много интеллектуалов, которые определяли ход политической полемики. Они по-разному обращали на себя внимание. Стиль Юрия Афанасьева или Гавриила Попова сильно отличался от стиля Алеся Адамовича или Бурбулиса. Но помню, что на многих российских граждан неизгладимое впечатление производили именно способность говорить "без бумажки", яркие реплики Собчака и готовность многих членов межрегиональной группы дискутировать. До сих пор в памяти картина идущего по проходу зала академика Сахарова после его знакового выступления...

Важным обстоятельством стало то, что кроме депутатов по территориальным округам в новый орган также избирались представители общественных организаций, творческих союзов и так далее. В результате депутатами были избраны многие люди, по-настоящему не зависимые от КПСС, – Галина Старовойтова, Юрий Щекочихин и другие. Они, по сути, и стали мотором всех самых громких преобразований. Именно они активно участвовали в работе по созданию различных комиссий по расследованию войны в Афганистане или по событиям в Тбилиси.

6. Сегодня многие обвиняют наши парламентские институты в незрелости, говорят о дисбалансе исполнительной и законодательной властей. И действительно, во многих случаях исполнительная власть тянет одеяло на себя. Между тем наша демократия еще слишком молода, мы не имели столетнего опыта развития парламентаризма, как многие западноевропейские государства.

Сегодня можно сказать, что российский парламентаризм уже имеет свою новейшую историю, которую можно изучать, анализировать. Парламент как политический институт стал неотъемлемой частью российской политической жизни. Можно спорить или не соглашаться с особенностями нашей политической системы, но сам факт развития многопартийности в стране и функционирования многопартийного парламента, существующего уже многие годы без конституционных кризисов, важен.

Да, не все получается гладко. Вместе с тем сегодня идет реальное усиление роли парламента, который становится все более профессиональным. Свидетельством могут служить принятые поправки в Конституцию о контрольных полномочиях Государственной Думы, а также блок законов, направленных на совершенствование партийной системы. Можно отметить, что начатая 20 лет назад демократизация привела к реальной многопартийности.

Источник: Парламентская газета

[Svobodanews]

http://www.svoboda.org/content/transcript/1787890.html
28 июля 2009

Говорит о политическом ханжестве и реформах в России
Михаил Соколов

Николай Левичев, лидер фракции "Справедливая Россия", в гостях у Михаила Соколова говорит о политическом ханжестве и реформах в России

Николай Левичев: У нас конференция 5 августа. Поэтому у нас еще есть возможность оценить диспозицию политических сил, которые будут участвовать в этой кампании помимо нас, для того, чтобы последние штрихи внести в ночь на 5 августа.

Михаил Соколов: То есть 4-го числа "Единая Россия" проводит конференцию, а потом вы?

Николай Левичев: Да.

Михаил Соколов: То есть вы за собой оставили последнее слово. Ну а кто у вас все-таки из известных людей может пойти, скажем так, из тех депутатов, которые известны в Москве?

Николай Левичев: Мы обсуждали возможность участия в этой кампании, прежде всего, Галины Петровны Хованской как депутата, хорошо известного москвичам и признанного эксперта в области жилищной политики, прежде всего. Ну, я как депутат от Москвы Государственной Думы, в принципе, тоже имею моральное право поучаствовать в этой кампании, будучи, тем более, руководителем регионального отделения партии в городе Москве. Но будем ли мы применять "паровозный" принцип – это все-таки зависит от той тактики, которую наши основные конкуренты предпримут.

Михаил Соколов: А за что вы покритиковали Юрия Михайловича Лужкова как мэра? Или не покритиковали бы вообще, учитывая, что до половины москвичей готовы его то ли любить, то ли терпеть на этом посту, похоже, вечно.

Николай Левичев: Если говорить о Юрии Михайловиче Лужкове как квинтэссенции московской городской политики последних десятилетий, скажем так, то я не скрываю, что... Я привожу пример, и я этот пример приводил и президенту, и председателю правительства на встречах с ними, Москва, если хотите, самый недемократический город мира. Потому что 35 депутатов Московской городской Думы на 7,5 миллиона избирателей – это один из самых высоких показателей. Во всяком случае, мне не удалось найти, а я специально этим вопросом интересовался, такие мегаполисы или столицы, как Берлин, Лондон, Токио и так далее, везде эти показатели в разы, если не в десятки раз выше. 450 тысяч москвичей избирают одного депутата Мосгордумы – это, в принципе, покруче, чем даже выборы в Федеральное Собрание.

Михаил Соколов: Ну, в Марий Эл 56 депутатов будут в октябре избираться, а в Москве 35. Действительно, забавно. Представительный орган очень слабый.

Николай Левичев: А кроме того, конечно, система муниципального управления...

Михаил Соколов: Да его нет просто. Это имитация.

Николай Левичев: ...она в Москве сведена к нулю. Поэтому мы, как социал-демократическая партия, которая выступает за повышение участия граждан в организации их собственной жизни, по этим принципиальным моментам будем критиковать существующее положение дел.

Михаил Соколов: Я вас все-таки спрошу еще о соперниках. Есть уже ясность с ЛДПР: Жириновский во главе списка.

Николай Левичев: У них конференция еще тоже не прошла.

Михаил Соколов: Да. Но обещал же. Хотя, конечно, может и обмануть, всякое бывало. Может и уйти. Проигрывать, конечно, никому неохота.

Ну, "Правое дело" сошло с дистанции. Что скажете?

Николай Левичев: А я уже по этому поводу высказал глубокое сожаление. Можете опять же на мой сайт...

Михаил Соколов: А они что, у вас отнимали голоса?

Николай Левичев: Ну, трудно сказать, что бы они у нас отнимали. Для того чтобы у нас что-то отнимали, нам нужно самим что-то иметь. Пока у нас нет представительства в Мосгордуме. Речь идет просто о том, что мы за плюрализм политический и за то, чтобы все-таки правая партия как-то становилась на ноги. А пропустив эти выборы... Мне очень сложно предсказывать судьбу партии, которая пропускает выборы в столице.

Михаил Соколов: Ну, может быть, как оппозиционное будет становиться как раз на ноги Движение "Солидарность", которое по одномандатным округам будет выставлять своих кандидатов. Так что какой-то баланс будет соблюден, по крайней мере, в агитации.

Ну а "Яблоко" во главе с Сергеем Митрохиным и Евгением Бунимовичем? Они себя позиционируют как умеренно оппозиционная партия, тоже с социал-демократическим уклоном. Вот тут явный ваш конкурент.

Николай Левичев: Ну, насчет социал-демократического уклона, что-то я давно не слыхал от них таких слов. Они как-то все больше словом "демократическая" оперируют.

Михаил Соколов: У них есть социал-демократическая фракция, я вам сообщаю.

Николай Левичев: Ну да. Мы-то уже, как члены Социнтерна, несмотря на то, что моложе их по возрасту...

Михаил Соколов: А вы полноправные члены?

Николай Левичев: Ну, мы пока еще в статусе наблюдателей, но, во всяком случае, думаю, что, может быть, уже даже в этом году этот вопрос будет решаться. Потому что мы участвуем в работе всех структур, комиссий Социнтерна, активно общаемся на всех форумах многопартийных, на межпартийных встречах.

Михаил Соколов: Так "Яблоко" не конкурент, да?

Николай Левичев: Ну, в этом плане нам не конкурент. Они за всю свою историю так и не смогли поставить себя в ряд европейских или мировых социал-демократических партий, а мы это сделали за полтора года.

Михаил Соколов: Андрей из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Не кажется ли вам, что в связи с таким сильным экономическим кризисом в России, уже пора принимать федеральный закон, как целую программу, о помощи бедным слоям населения? И может ли ваша партия разработать эту программу и принять ее?

И второй вопрос. Байден говорил, что грядет углубление экономического кризиса в России. Не кажется ли вам, что это связано с выплатами предприятиями российскими 500 миллиардов долларов долга? И первая выплата – больше 100 миллиардов.

Михаил Соколов: Давайте все-таки о помощи людям поговорим. Действительно, есть ощущение, что помощь людям, Николай Владимирович, в нынешней антикризисной системе идет мимо людей, она уходит крупным компаниям, олигархам, некоторые из которых никак не разорятся. Кстати, у нас был вопрос: "Как ваша партия собирается лечить раковую опухоль олигархии?". Вот о помощи конкретно людям.

Николай Левичев: Я могу отослать к антикризисным мерам нашей фракции, которые были внесены в правительство 4 декабря прошлого года. Этот пакет антикризисных мер в себе заключал то, как экстренные меры по снижению налогов, то есть снижению давления кризиса на реальный сектор экономики, экстренные меры, в частности, по поддержке малых предприятий, которые могли бы решить довольно много проблем нашего населения. Причем эти меры не просто в тезисах были. Мы внесли и пакет законотворческих предложений в декабре же в Государственную Думу и в правительство. Там была предусмотрена помощью населению, расширение внутреннего спроса через расширение потребительского спроса посредством увеличения социальных выплат к восстановлению части натуральных льгот. Речь шла о помощи жилищному рынку и собственникам жилья, о регулировании процентных ставок на рынке межбанковских кредитов при кредитовании реального сектора, в первую очередь. В том числе, был внесен законопроект, который предусматривал ограничения максимальной доли оплаты коммунальных услуг 10% от совокупного дохода семьи, и так далее.

И что касается Байдена, то я думаю, что, так сказать, при всем уважении к его статусу, не его мнение будет определять характер и глубину экономического кризиса в России.

Михаил Соколов: Это правда. Хотя в его словах было то, на что стоило бы, наверное, российским государственным деятелям обратить внимание, по крайней мере. Это же было доброе, в общем, пожелание. В том смысле, что обратить внимание на то, чтобы не цепляться за какие-то идеи прошлого, а идти в ногу со временем, чтобы не отстать от всего мира. Можно по-разному было посмотреть на это выступление.

Между прочим, я бы заметил, что вице-президент Соединенных Штатов ведь не сам говорит обычно, а он выполняет поручение президента. Его функции как раз связаны только с этим. Так что разводить президента и вице-президента здесь бы не стоило.

Николай Левичев: Ну, он высказывался не только по поводу экономического кризиса, он еще сделал несколько резковатых заявлений, которые, на мой взгляд...

Михаил Соколов: Про увядание России, да.

Николай Левичев: ...уже госпожой Клинтон немножечко смикшированы. В политике есть и такой прием, как разводка.

Михаил Соколов: То есть вас Байден не пугает, и это уже хорошо.

Михаил Андреевич из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: У меня ядовитый вопрос. Как известно, бактерии и микробы не подчиняются законам демократии и либерализма. Я в отношении гриппа. Не нужно ли увеличивать количество инфекционистов на медицинских факультетах наших институтов?

Михаил Соколов: Ну да, больше яда, Михаил Андреевич.

Действительно, затраты на здравоохранение, наверное, стоило бы увеличить. Хотя и систему стоило бы немножечко почистить. А то вот идет судебный процесс сейчас по руководителям Фонда медицинского страхования, и там такие суммы украдены, что за голову хватаешься.

Николай Левичев: Если говорить о медицинском страховании, то мы как раз, как партия и фракция, считаем, что нужно переходить на прямое обслуживание населения.

Михаил Соколов: За бюджетный счет?

Николай Левичев: Да. Допустим, больничных касс. Потому что все эти фонды, как промежуточные структуры, вы же знаете, они любят сидеть в хороших офисах, ездить на хороших машинах и так далее. И люди становятся заложниками все-таки бюрократических отношений, которые возникают в этих структурах.

Что касается ядовитости вопроса Михаила Андреевича, ну, я думаю, он имел в виду, конечно, ситуацию с "птичьим гриппом", "свиным гриппом" и нагнетанием страстей вокруг этого. Я все-таки считаю, что здесь что-то не совсем так. Я вижу здесь какие-то, если хотите, может быть, более хитрые козни, какие-то экономические причины.

Михаил Соколов: Ведомственные игры?

Николай Левичев: Ну, самый простой пример, с которым я недавно столкнулся. После истории с возбуждением ситуации со "свиным гриппом", самолеты просто в Латинскую Америку теперь летают не через Мексику, а через Майами. Можно легко прикинуть, наверное, экономический эффект от такой пропагандистской акции.

Михаил Соколов: Но, с другой стороны, я разговаривал с хорошими специалистами, которые говорят, что так называемый обычный, привычный грипп гораздо опаснее, чем тот, вокруг которого сейчас такая истерия раскручивается.

Николай Левичев: Вот именно.

Михаил Соколов: Ну, это надо, действительно, медицинским специалистам решать, а все-таки не депутатам, вот эти вещи.

Дмитрий из Орла, добрый вечер.

Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос про дороги. Вот сейчас страшные вещи на дорогах происходят. Я понимаю, что от вашего гостя здесь особо ничего не зависит. Но факт остается фактом, у нас после этих аварий сразу начали говорить об ответственности водителей автобусов, что их надо снабжать всякими аппаратами. Но почему в Европе и в Америке нет понятия "лобовой удар" за городом? Потому что там все дороги разделены полосами, чем угодно. Ну, водитель уснул. И максимум, что могло случиться – это удар в отбойник и возвращение в свою полосу. Почему у нас все дороги без всяких заградительных полос?

Михаил Соколов: Ну, по двухполосным дорогам действительно так.

Николай Левичев: Ну, Дмитрий, не в бровь, а в глаз! Вы знаете, что как только у нас в России произносят слово "дороги", то сразу возникает ассоциация еще с одним словом, которое начинается на ту же букву. Поэтому дорожная проблема больная. Наша фракция в решении этой проблемы, когда она возникает на заседаниях или в каких-то предложениях правительства, играет активную роль.

Михаил Соколов: А вы голосовали за компанию "Росавтодор"?

Николай Левичев: Мы голосовали против создания компании "Росавтодор" во всех чтениях.

Михаил Соколов: Почему?

Николай Левичев: Потому что на наш взгляд, это еще одна возможность вывода бюджетных средств из-под контроля, в том числе, и депутатов, и перетекание бюджетных средств в частный сектор.

Михаил Соколов: Да, это правда. Во многих странах без этого обходятся. И есть платные дороги, а есть страны с бесплатными дорогами, и очень хорошими. Например, та же Германия.

Хочу поинтересоваться немножечко все-таки историей с историей. Кстати, радиослушательница спрашивала про это – вот этот учебник про "эффективного менеджера" Сталина. Действительно, каково ваше отношение ко всем этим историям, которые в последнее время очень оживились? Какие-то комиссии по борьбе с фальсификациями, законопроект об уголовной ответственности за неправильное освещение истории Второй мировой войны. Как-то опять это все к запретам идет, к ограничению свободы слова. Не очень это хорошо, по-моему.

Николай Левичев: На самом деле, понятно, что это идет от того, что не очень хорошо и то, что мы видим на международной арене. Я отсылаю вас к резолюциям ОБСЕ о том, что надо приравнять...

Михаил Соколов: Да там не написано, что приравнять. Там написано, что было два тоталитарных режима – нацизм и сталинизм. А разве их не было? Было.

Николай Левичев: Я вам могу сказать как человек, один дед которого репрессирован в 1937 году, а другой умер в блокадном Ленинграде, мне, в общем-то, по большому счету, оба этих режима в моей личной жизни нанесли непоправимые беды и горе. Вопрос в том, что мы же видим тенденциозность, с которой подается этот вопрос.

Михаил Соколов: Не вижу.

Николай Левичев: Ну, вы не видите, а я вижу.

Михаил Соколов: Две формы тоталитаризма. Опасные? Опасные. Были? Были. В российском законодательстве по этому поводу что говорится. Есть закон о реабилитации репрессированных народов, и там говорится, что был геноцид. Закон о реабилитации жертв политических репрессий говорит о произволе тоталитарного государства. Вся эта истерия, которую у вас в Думе и в Совете Федерации устроили, – это тоже политиканство, извините.

Николай Левичев: И тем не менее, я считаю, что нужно рассматривать сложные явления, не упрощая. И здесь, например, я сошлюсь на мнение того же Роя Медведева, который к ангажированным историкам...

Михаил Соколов: А можно мы не будем переходить на личности? А то я что-нибудь не то скажу. Давайте в общем плане.

Николай Левичев: Это уже ваше право.

Михаил Соколов: У каждого есть любимые историки и любимые специалисты.

Николай Левичев: Явление сталинизма, и по его мнению, и на мой взгляд, более сложное, чем фашизма. И от того, что мы там что-то через запятую будем рассматривать и клеймить, мы к пониманию лучше не придем. У нас изживание наследия сталинизма идет очень противоречиво, непоследовательно. Мы, в частности, считаем, что это самое больное место у Коммунистической партии Российской Федерации, которая прибегает к этому для того, чтобы, может быть, повышать свой электоральный результат за счет тех людей, которые тоскуют по твердой, железной руке. Ну, давайте как-то все-таки быть последовательными и рассматривать сложные исторические явления, не упрощая их.

Михаил Соколов: Да что тут упрощать!.. Вот ваши тезки вас эсерами называют по первым буквам...

Николай Левичев: Ну и пусть называют. Вот мой дед репрессированный как раз был в партии эсеров в 1905 году.

Михаил Соколов: А вы знаете статистику, что те, кто не эмигрировал члены партии эсеров, социалистов-революционеров, были физически уничтожены по спискам – 99%. И это русская разночинная интеллигенция. Как это называть? Началось это еще при Ленине, а продолжилось при Сталине. И это, конечно, ваше дело, но это ничем не лучше и не хуже, конечно, нацизма. То же самое.

Николай Левичев: А что, вы меня в пособники сталинизма записываете?

Михаил Соколов: Ну, когда вы протестуете против резолюции ОБСЕ, как-то это выглядит странно.

Андрей из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Вот у меня мать инвалид второй группы. Она имеет право на льготные лекарства. По льготам таких лекарств нет, а в соседнем окошке в аптеке – пожалуйста, 500-1 тысяча рублей, и приходится платить. Что вы можете сказать по этому поводу?

Николай Левичев: Могу сказать, что это безобразие. Давайте по-простому поступим. Напишите мне на сайт "levichev.info", опишите эту ситуацию конкретно, и я постараюсь конкретно помочь.

Михаил Соколов: Но это помощь конкретному человеку. А это значит, что система дает сбой.

Николай Левичев: Я не могу сегодня в разговоре с вами щелкнуть пальцами – и изменить систему.

Михаил Соколов: Нет-нет, я говорю, что просто стоит поинтересоваться все-таки механизмом системы.

Николай Левичев: Мы интересуемся, мы приглашали на заседания фракции министра социального развития. Нам докладывали, как система ДЛО функционирует, какие они предпринимают меры для того, чтобы такие факты изживать. Ну, одно дело – какие-то статистические характеристики и результаты по стране, а другое дело – конкретная ситуация у конкретного человека с конкретным лекарством.

Михаил Соколов: И я вижу результаты опроса. В том, что существует сейчас в России политическая оппозиция, положительный ответ дают 39%, а 38% говорят, что оппозиции в России нет. Это "Левада-Центр". Что скажете?

Николай Левичев: Я могу сказать, что оппозиция в России есть. И мы, как оппозиционная партия, по сантиметру каждый день пытаемся отвоевывать плацдарм для того, чтобы конструктивно критиковать те меры, которые иногда слишком быстро реализуются по предложениям других партий или правительства.

Михаил Соколов: А надо бороться за власть оппозиционной партии.