*1984. Маршал Г.К. Жуков

[Столетие]

http://www.stoletie.ru/territoriya_i...mo_zhukovu.htm
09.08.2005

Личность Георгия Константиновича Жукова до сих пор вызывает пристальный интерес и у профессиональных историков и публицистов, и у всех, кому небезразлична отечественная история. Публикуемая статья дает читателю возможность лучше представить непростые взаимоотношения самых знаменитых полководцев Великой Отечественной, понять отношение Жукова к тем, кто, как он считал, предал его в трудную минуту.

В период Великой Отечественной войны Сталин благоволил Жукову. Он был удостоен самого высокого воинского звания и самых высоких наград: маршал, трижды Герой Советского Союза, два ордена Победы (второй – за разгром Японии). Видный полководец в тот период нужен был Сталину. Но как только стихли залпы салюта Победы, он немедленно выслал Жукова подальше от Москвы, в Одессу, командовать округом, а затем еще дальше, на Урал. За сталинскую ссылку Жуков дорого заплатил здоровьем: перенес инфаркт...

Вознёс и тут же "разнёс"

Когда Хрущев пошел на штурм властных кремлевских высот, то сразу смикитил: "Георгий Жуков поможет". Вернул того в столицу. За борьбу с Берией в июне 1953 года и с "антипартийной группой" Маленкова-Молотова-Булганина-Кагановича назначил министром обороны, воздал ему высокие почести.

На этом этапе борьбы Хрущева за власть, Жуков для него был ближайшим другом. Но как только достиг своей цели, услуги Жукова стали не нужны. Да и возросший авторитет Георгия Константиновича беспокоил Хрущева: как бы чего не вышло! И тогда решил он избавиться от могучего министра обороны.

Обманом, чтобы не сумел разгадать заговор, отправил он Жукова с "официальным визитом" в Югославию и Албанию морским кружным путем на крейсере "Куйбышев". Министр обороны и член Президиума ЦК Жуков верил, что идет на Балканы налаживать разорванные Сталиным контакты с Белградом. В общем, визит казался ему серьезным, деловым. Крейсер "Куйбышев" не торопился, важничал. Весь длинный морской путь неспешно "мотал" он с подчеркнутой помпезностью: с гордо реющим штандартом министра обороны СССР, в сопровождении эскорта надводных кораблей и субмарин, эскадрильи истребителей. Каждый очередной порт гремел залпами приветственных салютов.

Турецкий морской пост на мысе Шиле семафором передал текст: "Великому маршалу Советского Союза, Высокочтимому полководцу Второй Мировой войны. Поздравляем и приветствуем Вас с заходом в турецкие воды. Долгих лет жизни и наилучшие пожелания. Счастливого плавания!"

Эскадру с флагом легендарного советского полководца встречали тысячи восторженных людей. И невдомек было умудренному опытом маршалу, что в это же самое время, в родной стране, шло уже полным ходом его развенчание. В домах офицеров и солдатских клубах сбрасывались со стен портреты полководца, маршала, министра обороны СССР. О Жукове замолчали радио и газеты.

Великий полководец попался в ловушку и понял это только тогда, когда тихо, не отсалютовав министру обороны, ушел крейсер "Куйбышев" и сопровождавшая его эскадра. Первый этап тайно спланированной операции Хрущева удался. Можно было приступать ко второму. По прибытии в Москву Жукова без промедления пригласили в Кремль, на внеочередной Пленум ЦК. Это было в октябре 1957 года.

Политический спектакль

По разработанному Хрущевым сценарию, главные роли исполняли боевые друзья и соратники Жукова: маршалы Советского Союза Конев, Рокоссовский, Еременко, Бирюзов, Захаров, Чуйков, Соколовский и Тимошенко. Они судии и осуждали фронтового кумира и боевого товарища как заговорщика, поднявшегося против норм "партийной жизни", как зарвавшегося "бонапартиста", стремящегося к неограниченной власти, планирующего подмять под себя руководство партии. Топтали и бил маршала те, кто карьерой и жизнью своей был обязан ему.

Однако Хрущеву этого показалось недостаточно. "Добивать, так добивать". И тогда он выпустил на сцену резервный корпус экзекуторов рангом помельче, приглашенных на пленум командующих округов, армиями, флотами и членов Военных советов. Разумеется, они заранее были надежно обработаны партаппаратом, чтоб не случилось осечки. В заключение, глядя, торжествующе, на побледневшего, сникшего Жукова, Хрущев, вскинув правую руку над головой, прокричал:

- Кто за то, чтобы вывести товарища Жукова из состава Президиума ЦК и снять с поста министра обороны, прошу поднять руку!

Жуков припал к столу и, остатками сил, сжал голову ладонями, чтобы ничего больше не видеть и не слышать. Лес рук потянулся кверху...

Единогласно. Прошу опустить. Кто против? Никого. Кто воздержался? Никто.Принимается единогласно, - злорадно произнес охрипший Хрущев.

Непобедимый полководец встал и под осуждаемыми взглядами маршалов и генералов, шатаясь, покинул зал пленума ленинской партии.

На очереди - Хрущев

Настал черед быть битым и самому Никите Хрущеву, в 1964 году, и тоже в октябре, на очередном Пленуме ЦК КПСС. На партийном пленуме, вдоволь натешились над ним, отвели душу его ближайшие "друзья" – Брежнев, Подгорный, Мазуров и другие.

И теперь уже бывшие участники пленума 1957-го года спохватились: "Как нелепо получилось, в угоду отъявленному авантюристу Хрущеву мы растоптали хорошего человека – маршала Победы Георгия Жукова!" Покаяться бы, упасть перед ним на колени, просить прощения. Но гордый, не сломленный до конца Жуков отказывался встречаться и говорить с предателями.

Конева мучили угрызения совести

К концу жизни Ивана Конева все чаще стали донимать угрызения совести. Не раз он пытался дозвониться до Георгия Константиновича, но тщетно: услышав знакомый голос, тот бросал трубку. В разговоре со мной (Конев полностью доверял мне) Иван Степанович корил себя за содеянное. А однажды поведал, что произошло с ним в октябре 1941-го.

- В смоленском сражении, - рассказывал маршал, - наши оборонявшиеся войска понесли огромные потери. Три армии - 16-я, моя 19-я и 20-я попали в окружение. А ведь это паника, неуправляемость... Кое-как справившись с этим, в начале сентября, с помощью 30-й армии, мы перешли в наступление, которое, к сожалению, успеха не имело.

Дорога на Москву для немцев оказалась открытой. Надо было, во что бы то ни стало преградить путь наступающему врагу – мощной группе армий "Центр".

- Сталин лихорадочно искал выход из опасного положения. Искал замену командующему Западным фронтом маршалу Тимошенко. Выбор пал на меня, командарма 19-й, - продолжал фронтовые воспоминания Иван Степанович. - Мне, 11 сентября, в срочно порядке присвоили звание генерал-полковника, и на следующий день я уже был командующим Западным фронтом. Но чуда не произошло. 2 октября Гитлер двинул на Москву 78 дивизий, 1700 танков и свыше 1000 самолетов. Наши войска второй раз попали под Смоленском в окружение. И огненная лавина гитлеровцев устремилась к столице.

- Моя жизнь повисла на волоске, - вспоминал Конев, - меня ждала печальная участь первого командующего Западным фронтом генерала армии Д.Павлова. И только решительное, смелое вмешательство Георгия Константиновича, прибывшего возглавить вместо меня Западный фронт, спасло от сталинского гнева. Жуков отстоял меня и назначил своим заместителем. Спасибо ему.

Как на охоте – красные флажки

В канун 25-летия Победы Конев пригласил меня для рассылки и доставки адресатам праздничных поздравлений. В тот день ему, казалось, повезло: наконец-то дозвонился до Жукова. Однако разговора не получилось. Жуков, услышав голос Конева, опять бросил трубку телефона. Раздосадованный Иван Степанович тяжело опустился в кресло и, как бы оправдываясь, заговорил сбивчиво и нервно:

- Я, конечно, виноват: будучи его первым заместителем, не сообщил о грядущем заговоре. Тогда, в Югославии, Жуков был поставлен в глупое, дурацкое положение. Но, подумай, что я мог тогда поделать? Обстоятельства сложились так, как на охоте за зверем, ни назад, ни вперед, ни влево, ни вправо – кругом красные флажки, расставленные партноменклатурой. Единственное требование: ты коммунист, выполняй партийное решение, партийный долг. Дисциплина, брат, да еще какая – партийная, не хухры-мухры. А ведь я не рядовой коммунист – член ЦК, депутат Верховного совета, маршал, герой, - досадовал Конев. - Я пытался отвертеться, но тут же намекнули на сговор, мол, и тебя, как первого зама, вместе с Жуковым привлечем к ответу. Вертелся, крутился, положение безвыходное. Ну хоть стреляйся, - Иван Степанович задумался и, собравшись с мыслями, произнес: - Признаюсь, впервые в жизни спасовал, можно сказать, струсил.

В войну – другое дело. Там все проще; перед тобой враг, агрессор, бандит, полицай, оккупант. Его надо уничтожить. И точка. А тут черт знает что и кто: ЦК, Хрущев, Суслов, "политическая целесообразность". Поди, сразу разберись… Вот когда выбросят "вождя" из Кремля, тогда все вроде бы становится ясным.

…Надо заметить, что к концу своей жизни Конев был уже не тот безоглядный рубака-коммунист. В разговорах то и дело отчетливее сквозили слова разочарования: боль за армию постепенно умирающую, за страну разваливавшуюся, за народ скудеющий. "Куда идем, куда катимся?" - не раз говаривал Конев.

"Скрутили в бараний рог"

- А про Жукова в "Правду" я не писал, - спохватился Конев. - Из ЦК, из отдела пропаганды мне позвонили: "Статья о проделках Жукова готова. Вам остается только подписать ее". - "Какая там еще статья? - возмутился я. - Хватит того, что было на пленуме. Подписывать не буду, и точка!"

Часа через два позвонил сам Никита Хрущев: "Завтра в "Правде" читай свою статью. И без фокусов. Понял?" Что оставалось делать? Ждать появления не мной сочиненную против Жукова враждебную статью. "Но, нет, не напечатают, совести не хватит", - подумал...

Назавтра, 3 октября, развернул "Правду" и глазам не поверил: действительно, статья, за моей подписью. Огромная такая, в два подвальных разворота: "Сила Советской Амии и Флота - в руководстве партии, в неразрывной связи с народом". А далее... Не статья, а целое обвинительное заключение. И сразу, по сути дела, приговор Жукову, приговор окончательный, обжалованию не подлежащий.

- Почему не опровергли? - взволнованно упрекнул я Конева.

- Перед кем выступать с речами? С критикой ЦК? Тут же скрутили бы в бараний рог. Любого, не взирая на лица. Мало примеров?

- Уж если полководца в бараний рог крутят, то что остается делать нам - простым смертным?- Что, что... Жить по совести. Во что! - выпалил Конев и принялся за поздравления.

"Прощения проси у Бога"

Глядя на то, как Иван Степанович усердно подписывал поздравления с Днем Победы, я посоветовал:

- Георгию Константиновичу подписать надо.

- А что, предложение дельное, - согласился Конев. - Напишу, так, мол, и так, мой фронтовой друг Георги Константинович. Виноват. Прости меня, грешного, хоть перед смертью прости.

Обычно наша работа строилась так: я сидел за столом и писал, а Иван Степанович ходил по кабинету и диктовал. Но в этот раз все поменялось. Волнуясь, маршал сам взялся писать, а мне уже пришлось ходить возле него и подсказывать формулировки.

Конев стал писать, но письмо не получалось. Рвал в клочья исписанный лист и брался за другой. Писал долго, мучительно долго. Закончив, он напутственно молвил:

- Ну, с Богом!

Прибыв к Жукову, изрядно волнуясь, протянул ему фирменный конверт. Достав письмо, Георгий Константинович прочел его, хмурясь и, ни слова не говоря (о радость!), размашисто начертал на письме "резолюцию":

"Предательства не прощаю. Прошения проси у Бога. Грехи отмаливай в Церкви. Г. Жуков".

От энергичного росчерка Жукова восклицательный знак прорвал дыру в письме. "А это вместо печати", - беспощадно съязвил маршал.

Моего возвращения Конев ждал с нетерпением. Взглянув на четкий, как выстрел ответ, вздрогнул и, видимо смирившись с происшедшим, удрученно произнес:

- Молодец! По-снайперски, прямо в сердце! И поделом. Ну что ж, история рассудит...

И рассудила: вечным сном они мирно спят рядом у кремлевской стены.

В то время Конев взял с меня слово, держать эту невеселую историю в строгой тайне до нового столетия и только тогда можно будет раскрыть тайну письма Жукову.

Слово, данное моему дорогому наставнику, я сдержал...

Степан Кашурко,

руководитель поискового центра "Подвиг" Международного Союза ветеранов войн и Вооруженных сил, бывший порученец маршала Конева, в то время председателя Центрального Штаба Всесоюзного похода по фронтовым дорогам Отечественной войны.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/999/
Маршал Жуков был полководцем своего времени и своего народа: жесткий, волевой, бескомпромиссный. О его полководческом даре, редком аналитическом таланте предвидения действий врага, непоколебимости и умении повелевать написано множество книг. У Жукова было одно качество, которое со всеми мыслимыми оговорками выделяло его на фоне других полководцев Великой Отечественной – он не просто умел побеждать, он умел побеждать сокрушительно.
Георгий Константинович Жуков родился (19 ноября) 1 декабря 1896 года в деревне Стрелковка Калужской области, в крестьянской семье. После окончания трех классов церковно-приходской школы в 1907 году он начал трудовую деятельность учеником в скорняжной мастерской в Москве и одновременно окончил двухлетние курсы городского училища.

В 1915 году Жуков был призван в кавалерию царской армии и после окончания унтер-офицерской школы отправлен на фронт Первой мировой войны. За проявленные заслуги был награжден Георгиевским крестом IV и III степени.

После роспуска эскадрона в декабре 1917 года вернулся в деревню к родителям.

Осенью 1918 года Жуков добровольно вступил в ряды Красной Армии, и, окончив курсы красных командиров, участвовал в Гражданской войне – сражался против уральских казаков под Царицыном, дрался с войсками А.Деникина и П.Врангеля, принимал участие в подавлении крестьянских восстаний в Воронежской и Тамбовской губерниях. Командовал взводом и эскадроном.

Затем Георгий продолжил военное образование – окончил Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава конницы и курсы усовершенствования высшего начсостава.

В 1930-х годах он занимал различные командные должности, участвовал в организации командно-штабных игр, полевых учений и сборов, разработке воинских уставов и программ, в реорганизации и техническом перевооружении кавалерийских войск. Уже в эти годы сформировался характерный для Жукова крайне жесткий стиль поведения.

В 1939 году, командуя особым корпусом, а затем армейской группой войск, он успешно руководил разгромом японских войск на реке Халхин-Гол (МНР). Тогда Жукову было присвоено воинское звание «генерал армии».

В 1940 году он получил назначение на должность командующего Киевским военным округом, а после ряда удачных маневров, стал Начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны СССР.

С первых дней Великой Отечественной войны Жуков находился на Юго-Западном фронте как представитель Ставки Главного командования. Но, несмотря на тяжелые бои и самоотверженность советских солдат, сдержать продвижение германских войск не удалось, и Георгий Константинович был снят с должности и назначен командующим Резервным, а затем Ленинградским фронтами. Он участвовал в разработке и осуществлял непосредственное командование в крупнейших операциях войны – Московской битве, при прорыве блокады Ленинграда, в Ржевско-Вяземской операции.

В августе 1942 года был назначен на должность первого заместителя наркома обороны СССР и заместителя Верховного главнокомандующего. Жуков также осуществлял координацию действий фронтов по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом (за победу в Сталинградской битве он получил звание маршала Советского Союза), при разгроме противника в Курской битве, по освобождению Правобережной Украины, руководил проведением операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия, Висло-Одерской и Берлинской операций.

8 мая 1945 года Маршал Жуков от имени Верховного Главнокомандования Красной Армии принял капитуляцию войск фашистской Германии и со стороны СССР подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. 24 июня 1945 года он принимал Парад Победы Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне, который проходил в Москве на Красной площади, а 7 сентября 1945 года он принимал Парад Победы союзных войск во Второй Мировой Войне, проходивший в Берлине у Бранденбургских ворот.

Сразу после окончания военных действий до весны 1946 года Жуков был главнокомандующим Группой оккупационных войск и возглавлял Советскую военную администрацию по управлению Советской зоны оккупированной Германии, а затем был отозван в Москву – в марте 1946 его назначили главнокомандующим Сухопутными войсками и заместителем министра вооруженных сил СССР. Но очень скоро Георгий Константинович попал в немилость. Летом этого же года его обвинили в подготовке военного заговора с целью государственного переворота и в преувеличении собственной роли в ходе войны. В результате маршал был смещен с поста главкома, выведен из ЦК и отправлен руководить Одесским военным округом, через два года был назначен командующим войсками Уральского округа.

Стоит отметить, что отношение Жукова к Сталину было неоднозначным. С одной стороны, он был одним из немногих людей, кто мог отстаивать свою точку зрения перед Вождем народа в военных вопросах, но, в то же время, маршал всегда сохранял лояльность по отношению к нему и защищал его даже в период позднейшей «десталинизации», призывая не перегибать палку и «отдать должное» его «выдающимся организаторским» способностям.

После смерти Сталина Жукова вернули из политического «изгнания» - в марте 1953 года он был назначен на должность первого заместителя министра обороны СССР, а в 1955-1957 годах занимал пост министра обороны СССР. Вновь был введен в ЦК КПСС.

В июне 1953 года Жуков руководил военной стороной операции по аресту Берии, в 1954 году руководил подготовкой и проведением учений с применением атомного оружия на Тоцком полигоне, в 1956 году сыграл одну из ключевых ролей в подавлении антикоммунистического восстания в Венгрии (операция «Вихрь»), а в 1957 году помог Н.С. Хрущеву победить в борьбе с его противниками. Это был пик политической карьеры Георгия Жукова.

Но Хрущев, победив во внутрипартийной борьбе, не собирался терпеть растущей самостоятельности маршала. В октябре 1957 года по распоряжению Хрущева Жуков был смещен со всех партийных и государственных постов и в марте следующего года «уволен из Вооруженных Сил в отставку с правом ношения военной формы одежды».

После продолжительной изоляции, с приходом к власти Л.И. Брежнева, опала с Жукова была частично снята. В 1969 году ему разрешили издать книгу «Воспоминания и размышления», начатую им еще в 1965 году.

Жуков умер 18 июня 1974 года в Москве.

[Леонид Максименков]

http://www.kommersant.ru/doc/2981803
Что нашли в рассекреченных документах на маршала Победы из архива ЦК КПСС
06.05.2016, 15:55

У историков и архивистов событие: наконец-то стал возможен доступ к личному делу маршала Жукова. То есть к «Личному делу» на работника, снятого с номенклатурного учета под шифром 45-Ж/4-а. Специалисты убеждены: это сродни чуду.

Вместе с документами из этого дела доступ открыт еще к нескольким литерным папкам цвета бургундского красного — все это из бывшего архива Политбюро ЦК КПСС. Вообще-то решение об их рассекречивании и передаче из Президентского архива в Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ) было принято Межведомственной комиссией по охране государственной тайны (МВК) за № 517-рс еще 22 ноября 2011 года. Но у нас ведь решить не значит рассекретить, надо еще пройти «оформление результатов рассекречивания». Этот процесс начался лишь четыре года спустя и, как показывает практика по другим делам, мог продолжаться годами, а мог — десятилетиями. Потому сведущие люди и убеждены: с личным делом маршала Победы случилось чудо — жуковские папки стали доступными в рекордные сроки.

Скорее всего это произошло по ошибке какого-то анонимного инспектора из этой самой МВК. Почему? Да потому что едва ли не любая часть жуковского досье сегодня может быть вновь объявлена закрытой в соответствии с нормами… закона.

Судите сами: доносы на маршала, содержащиеся в досье, раскрывают механизмы творчества, описанного и охраняемого Федеральным законом № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»; врачебные тайны и заключения о смерти запрещено разглашать другим Федеральным законом № 323-ФЗ «Об охране здоровья граждан»; привилегии маршала и его детей и внуков — вообще святая личная тайна (см. Гражданский кодекс, статья 152.2); адреса квартир, где он жил,— это «наличие сведений о личной и семейной тайне граждан, их частной жизни, а также сведений создающих угрозу для их безопасности» (Федеральный закон № 125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации»). И так до бесконечности, вернее, умопомрачения. Было бы «дело», а отговорки для его сокрытия найдутся всегда.

Можно ли при таких рогатках писать вменяемые и адекватные биографии, создавать документальные фильмы, не говоря об академических трудах и о сборниках документов о персонажах из отечественной истории XX века? Вопрос не столько риторический, сколько сугубо практический, особенно в наши дни. Ведь от историков охраняют даже Октябрьскую революцию, которой вот-вот исполнится 100 лет! По сей день ограничивают доступ к рассекреченным личным делам народных комиссаров из первых большевистских правительств: Михаила Фрунзе (умер в 1925 году) Феликса Дзержинского и Леонида Красина (умерли в 1926-м), Георгия Чичерина (умер в 1936-м). Близко не подпускают даже к Надежде Константиновне Крупской (скончалась в 1939-м)…

Хочется верить, что теперь, когда Росархив перешел в непосредственное подчинение президенту, ситуация переменится. Основание есть: досье Жукова.

Его еще предстоит кропотливо изучать. Не только для того, чтобы знать больше и достовернее о самом маршале Победы, но и чтобы получить исчерпывающее представление о нравах и традициях советской номенклатуры. Здесь открытия поджидают исследователей буквально на каждой странице архивных документов. О некоторых «Огонек» расскажет первым — прежде ведь этого никто не знал.

Агент из Парижа и фрау из Дрездена

Вот, например, как детектив читается в личном деле бумага, пришедшая летом 1954 года в Москву из-за кордона. Георгий Константинович уже год работает первым заместителем министра обороны — при опереточном министре маршале Булганине. Соседство с Жуковым для этого аппаратчика и паркетного деятеля явно не комфортное, и вот в личном деле появляется бумага (документы приводятся в орфографии оригинала).

«Л и ч н о

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Экз. единственный

Товарищу Б У Л Г А Н И Н У Н.А.

1 июля 1954 года в Париже в помещении Посольства ст. помощник Военно-воздушного атташе полковник ШЕВЫРИН принял пакет от гражданина, назвавшимся господином МОТАР.

МОТАР от заполнения бланка посетителя посольства отказался так же, как отказался сообщить, от имени кого он передавал пакет.

После вручения пакета МОТАР немедленно ушел и говорить с ним не пришлось.

При вскрытии пакета в нем оказалось провокационная записка. Записку на французском языке и ее перевод при этом представляю.

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК (подпись) Ш А Л И Н.

24 июля 1954 г.» (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 53. Л. 3).

Автор донесения, Михаил Алексеевич Шалин,— начальник Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил СССР. Сведений о полковнике Шевырине в открытых источниках, по понятным причинам, не обнаружено. О чем же говорилось в «провокационной записке»?

«Перевод с французского.

Я вас информирую, что маршал ЖУКОВ ведет переговоры с западными державами через посредничество одного французского секретного агента под именем ТАЛЬМАР, имея в виду подготовить восстание в России и захватить власть. Маршал ЖУКОВ обязуется арестовать всех руководителей компартии, распустить партию и подписать союз, направленный против народов Азии.

Подпись ЕГА» (там же, л. 4).

Мистификация? Чья-то злая шутка? Ошибка особистов и кадровиков, которые случайно подложили мусор в краткий биографический очерк военачальника под названием «Личное дело»?

Отнюдь нет. Все правдоподобно и поэтому серьезно — бумаге Булганин дает ход. Причем в лучших номенклатурных традициях: по иерархическому ритуалу министр должен был докладывать премьеру Георгию Маленкову, но сигнал от Булганина идет по другому маршруту — сразу первому секретарю ЦК. «Никита Сергеевич! Прошу ознакомиться. Вероятно, это дело американской разведки. Н. Булганин. 17/VIII» (там же, л. 2). Так единственный экземпляр диковинного доноса попадает не в мусорную корзину, а в партийный архив — на контроль и на заметку.

В 1961-м Хрущев рассказывал делегатам партийного съезда о том, как было сфабриковано дело маршала Тухачевского: немецкая разведка подсунула дезу-компромат президенту Чехословакии Эдварду Бенешу, тот переслал ее Иосифу Сталину, бумагам был дан ход, а летом 1937-го был раскрыт «военно-фашистский заговор», трагический финал которого и последствия хорошо известны. Но трудно избавиться от ощущения, что подобный прием был использован и в истории со свержением маршала Жукова. Ведь вчитываясь в текст парижского доноса, невольно ловишь себя на мысли, что в нем, с поправкой на детали,— краткая аннотация октябрьского (1957 года) Пленума ЦК КПСС, на котором маршала изгнали из Президиума ЦК КПСС, вывели из состава ЦК, попросту превратили в политический труп. Было, кроме того, принято постановление «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», на места разослано убойное закрытое письмо ЦК.

Вот лишь одна цитата из доклада на этом Пленуме члена Президиума и секретаря ЦК Михаила Суслова. «[Жуков] вел линию на отрыв вооруженных сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактическую ликвидацию политорганов в Советской Армии, на уход из-под контроля Центрального Комитета». Суслов, правда, не доложил, что еще в 1954 году именно об этом нас предупреждали «друзья» с берегов Сены.

Надо отметить, что в случае с Жуковым все доносы доходили до инстанций. А самые «перспективные» складировались в кремлевское досье. Вот в том же 1954 году одна немецкая фрау по фамилии Ланге из оккупированного войсками Советской армии города Дрездена шлет письмо на имя премьера Георгия Маленкова. И это письмо доходит до адресата:

«Перевод с немецкого.

Дрезден, 17 мая 1954 г.

Глубокоуважаемый г-н председатель!

К сожалению, обстоятельства вынудили меня просить у маршала Советского Союза Жукова помощи в размере 10 000 марок для воспитания моего шестилетнего сына. Так как г-н маршал мне не отвечает, я должна предположить, что его молчание объясняется сознанием вины. Мой сын должен сейчас жить не со мной, и чужие люди должны о нем заботиться. Весьма печально писать о том, что ребенку русского офицера никто не хочет помочь.

Я прошу Вас сообщить мне, является ли г-н маршал членом партии, потому что я намереваюсь обратиться с жалобой в Центральный Комитет на этого ленивого человека.

С глубоким уважением,

Руфь Ланге.

ГДР, Дрезден, А 45, Стефенсонштрассе, 38, П с.

Перевела: (подпись) (Н. Гаврилова)» (там же, л. 1).

Просьба, читай — донос, составлена грамотно. Политически корректно. Вроде бы напрямую, по имени никого не называют и не обвиняют. Но при этом налицо конкретика существа вопроса. «Адреса, пароли, явки». Имя и фамилия матери, возраст ребенка, требуемая сумма алиментов. Такие сигналы в личных делах маршалов и членов Политбюро встречались редко. Полученные из-за границы? Что-то не припомню. А вот в личном деле Жукова — имеется.

Зав. Общим отделом (канцелярии) ЦК Владимир Малин помечает: «Доложено». Маленков, подобно Хрущеву в случае с парижским агентом, дает устное поручение: «В архив». Для чего он оставляет письмо немецкой доброжелательницы в резерве? На всякий случай: возникнет проблема — и о фрау можно вспомнить…

Так два типовых компромата на одного человека оказываются в руках у двух вождей. Примерно в одно время. Летом 1957-го эти соратники сойдутся в смертельной политической схватке. Арбитром противостояния выступят Жуков и армия. Маршал поддержит Хрущева против Маленкова и антипартийной группы. За что сам сполна расплатится через пару месяцев, осенью того же года. Ведь компромат хранился независимо от политических фаворов. Такие были нравы.

Цидуля из Дрездена, подобно навету из Парижа, навечно легла в кремлевское досье.

Приключения мемуаров

Судя по документам, Жуков при Хрущеве, начиная работу над мемуарами, вспоминал вслух. Спецтехника и осведомители скрупулезно фиксировали высказывания. Председатели КГБ докладывали их товарищам по Президиуму ЦК. После октябрьского переворота и смещения Хрущева внимание к мемуарному процессу стало более заостренным и пристальным: высшая власть если не испугалась, то насторожилась: что будет в этих воспоминаниях? Чего не будет? Выгодно нам это или нет?

О судьбе жуковских мемуаров известно многое. Но сегодня, благодаря «Личному делу», можно уточнить некоторые детали. В хронологическую канву, в частности, с уверенностью можно включить даты и тексты решений Политбюро: все решалось на самом высшем уровне в Кремле.

Вот лишь отдельные новые эпизоды.

19 декабря 1967 года. Из Тбилиси первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе посылает в ЦК КПСС (читай — Политбюро) свою аналитическую записку «О мемуарах маршала Г.К. Жукова».

1 июня 1968 года. Третий секретарь посольства СССР в Великобритании Е.И. Кутузов встречается за ланчем с директором лондонского издательства «Флегон пресс» Алеком Флегоном (Alec Flegon, 1924–2003). Издатель-делец сообщает, что у него имеется копия мемуаров Жукова.

14 июня 1968 года. Председатель КГБ Андропов докладывает о том, что Флегон в Лондоне действительно готов начать пиратскую публикацию «мемуаров» на Западе: «Комитетом госбезопасности приняты меры к выяснению факта наличия копии мемуаров т. ЖУКОВА Г.К. у ФЛЕГОНА, а также обстоятельств возможного нелегального вывоза копии мемуаров за границу. Представляется целесообразным опубликовать в советской печати и передать по радио на заграницу заявление маршала ЖУКОВА Г.К. о том, что он продолжает работать над своими мемуарами и любые версии, распространяемые за границей о наличии у кого-либо из зарубежных издателей копии его рукописи, являются фальшивкой» (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 62. Л. 11).

Появление Флегона убыстряет процесс прохождения мемуаров через цензуру, и в начале сентября Петр Демичев, ответственный за идеологию секретарь ЦК, докладывает Политбюро: «В данном виде рукопись Маршала Советского Союза Г.К. Жукова может быть опубликована».

Текст рассылается вкруговую товарищам по Политбюро. Соглашаются все, кроме Андрея Кириленко: «Не плохо бы знать мнение п/управления МО (главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота, Главпур.— “О”) и руководителей этого министерства. Как мне известно, о сделанных исправлениях в МО не знают».

В Политбюро Кириленко — куратор Министерства обороны и всего военно-промышленного комплекса. К его мнению прислушиваются.

16 сентября. Начальник Главпура генерал армии Епишев докладывает Политбюро: «…при окончательном редактировании рукописи, по нашему мнению, в нее следует внести ряд фактических поправок по прилагаемым замечаниям, которые устраняют допущенные в рукописи неточности». Записка Епишева и «Замечания» по новой рассылаются членам Политбюро.

18 декабря, в канун дня рождения Сталина, Политбюро дает окончательное добро, но держит это в абсолютном секрете: «Без оформления решением. О согласии членов Политбюро сообщено т. Демичеву П.Н. (через т. Гаврилова). М. Соколов». «За» проголосовали Брежнев, Воронов, Кириленко, Косыгин, Мазуров, Пельше, Подгорный, Суслов, Шелепин, Шелест. Кандидатов в члены и Секретарей ЦК до голосования не допустили.

И только 6 января 1969 года фиксируется окончательное гласное (для аппарата) решение по мемуарам (резолюция Политбюро засекречена и даже не записана в протокол).

«ЦК КПСС

В Отделе пропаганды ЦК КПСС перед сдачей в печать рассмотрен окончательный вариант рукописи мемуаров Маршала Советского Союза Г.К. Жукова “Воспоминания и размышления”.

Все замечания, высказанные по книге членами Политбюро ЦК КПСС, Министерством обороны СССР, Генеральным Штабом и Главным политическим управлением Советской Армии и Военно-Морского Флота, автором полностью учтены.

Докладываем в порядке информации.

Заведующий Отделом пропаганды

ЦК КПСС (подпись) В. Степаков.

6 января 1969 г.

300А/6».

Сегодня «Воспоминания и размышления» с их многомиллионными тиражами едва ли не самые известные мемуары о Второй мировой войне во всем мире. Но это не оригинал — бестселлер с поправками и уточнениями «товарищей».

Секретный диагноз

Официальный документ под названием «Медицинское заключение о болезни и причине смерти Г.К. ЖУКОВА — Маршала Советского Союза» (№ 01-25/1642 от 18 июня 1974 года) есть в «Личном деле». Но 42 года этот документ был засекречен, хотя обычно подобные справки об исторических деятелях масштаба Жукова публиковались вместе с сообщениями о смерти и некрологами.

Из бумаг жуковского досье понятно, что эпикриз прошел вкруговую между товарищами по Политбюро. И именно на этом уровне получил высшую степень секретности — «Особая папка». Ход болезни, документированные причины смерти не называются по сей день в многочисленных биографиях ни у нас, ни тем более за рубежом. И этот официальный документ ждал обнародования десятилетия. Впервые его увидят и прочитают только сегодня, на страницах «Огонька».

Причина очередной фигуры умолчания? Похоже на то, что консилиум во главе с начальником Четвертого главного управления при Минздраве, академиком Академии медицинских наук профессором Евгением Чазовым переборщил текст конкретными датами. Все они по неведомой причине приходились на период после исторического пленума ЦК КПСС, который покончил с «волюнтаризмом и субъективизмом» Хрущева: болезни маршала обострились после смещения Хрущева, а «обширные инфаркты миокарда» и два «нарушения мозгового кровообращения» сопутствовали развитию сюжета с публикацией мемуаров маршала. Такие совпадения номенклатура сочла опасными: власть боялась «нездоровых ассоциаций» и «неправильных выводов».

Неудобный, словом, был маршал. В итоге даже историю болезней и смерти Жукова — засекретили...

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/2208/
Георгий Жуков советский военачальник и государственный деятель, Маршал Советского Союза
1 декабря 1896
120 лет назад
— 18 июня 1974
42 года назад

Георгий Жуков
Маршал Жуков был полководцем своего времени и своего народа: жесткий, волевой, бескомпромиссный. О его полководческом даре, редком аналитическом таланте предвидения действий врага, непоколебимости и умении повелевать написано множество книг. У Жукова было одно качество, которое со всеми мыслимыми оговорками выделяло его на фоне других полководцев Великой Отечественной – он не просто умел побеждать, он умел побеждать сокрушительно. Жизнь маршала, ее настоящие события тесно сплелись с легендой. Георгий Константинович Жуков родился (19 ноября) 1 декабря 1896 года в деревне Стрелковка Калужской области, в крестьянской семье. После окончания трех классов церковно-приходской школы в 1907 году он начал трудовую деятельность учеником в скорняжной мастерской в Москве и одновременно окончил двухлетние курсы городского училища. В 1915 году Жуков был призван в кавалерию царской армии и после окончания унтер-офицерской школы отправлен на фронт Первой мировой войны. За проявленные заслуги был награжден Георгиевским крестом IV и III степени. После роспуска эскадрона в декабре 1917 года вернулся в деревню к родителям.
Осенью 1918 года Жуков добровольно вступил в ряды Красной Армии, и, окончив курсы красных командиров, участвовал в Гражданской войне – сражался против уральских казаков под Царицыном, дрался с войсками А.Деникина и П.Врангеля, принимал участие в подавлении крестьянских восстаний в Воронежской и Тамбовской губерниях. Командовал взводом и эскадроном. Затем Георгий продолжил военное образование – окончил Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава конницы и курсы усовершенствования высшего начсостава. В 1930-х годах он занимал различные командные должности, участвовал в организации командно-штабных игр, полевых учений и сборов, разработке воинских уставов и программ, в реорганизации и техническом перевооружении кавалерийских войск. Уже в эти годы сформировался характерный для Жукова крайне жесткий стиль поведения. В 1939 году, командуя особым корпусом, а затем армейской группой войск, он успешно руководил разгромом японских войск на реке Халхин-Гол (МНР). Тогда Жукову было присвоено воинское звание «генерал армии». В 1940 году он получил назначение на должность командующего Киевским военным округом, а после ряда удачных маневров, стал Начальником Генерального штаба и заместителем наркома обороны СССР. С первых дней Великой Отечественной войны Жуков находился на Юго-Западном фронте как представитель Ставки Главного командования. Но, несмотря на тяжелые бои и самоотверженность советских солдат, сдержать продвижение германских войск не удалось, и Георгий Константинович был снят с должности и назначен командующим Резервным, а затем Ленинградским фронтами. Он участвовал в разработке и осуществлял непосредственное командование в крупнейших операциях войны – Московской битве, при прорыве блокады Ленинграда, в Ржевско-Вяземской операции. В августе 1942 года был назначен на должность первого заместителя наркома обороны СССР и заместителя Верховного главнокомандующего. Жуков также осуществлял координацию действий фронтов по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом (за победу в Сталинградской битве он получил звание маршала Советского Союза), при разгроме противника в Курской битве, по освобождению Правобережной Украины, руководил проведением операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия, Висло-Одерской и Берлинской операций. 8 мая 1945 года Маршал Жуков от имени Верховного Главнокомандования Красной Армии принял капитуляцию войск фашистской Германии и со стороны СССР подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. 24 июня 1945 года он принимал Парад Победы Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне, который проходил в Москве на Красной площади, а 7 сентября 1945 года он принимал Парад Победы союзных войск во Второй Мировой Войне, проходивший в Берлине у Бранденбургских ворот. Сразу после окончания военных действий до весны 1946 года Жуков был главнокомандующим Группой оккупационных войск и возглавлял Советскую военную администрацию по управлению Советской зоны оккупированной Германии, а затем был отозван в Москву – в марте 1946 его назначили главнокомандующим Сухопутными войсками и заместителем министра вооруженных сил СССР. Но очень скоро Георгий Константинович попал в немилость. Летом этого же года его обвинили в подготовке военного заговора с целью государственного переворота и в преувеличении собственной роли в ходе войны. В результате маршал был смещен с поста главкома, выведен из ЦК и отправлен руководить Одесским военным округом, через два года был назначен командующим войсками Уральского округа. Стоит отметить, что отношение Жукова к Сталину было неоднозначным. С одной стороны, он был одним из немногих людей, кто мог отстаивать свою точку зрения перед Вождем народа в военных вопросах, но, в то же время, маршал всегда сохранял лояльность по отношению к нему и защищал его даже в период позднейшей «десталинизации», призывая не перегибать палку и «отдать должное» его «выдающимся организаторским» способностям. После смерти Сталина Жукова вернули из политического «изгнания» - в марте 1953 года он был назначен на должность первого заместителя министра обороны СССР, а в 1955-1957 годах занимал пост министра обороны СССР. Вновь был введен в ЦК КПСС. В июне 1953 года Жуков руководил военной стороной операции по аресту Берии, в 1954 году руководил подготовкой и проведением учений с применением атомного оружия на Тоцком полигоне, в 1956 году сыграл одну из ключевых ролей в подавлении антикоммунистического восстания в Венгрии (операция «Вихрь»), а в 1957 году помог Н.С. Хрущеву победить в борьбе с его противниками. Это был пик политической карьеры Георгия Жукова. Но Хрущев, победив во внутрипартийной борьбе, не собирался терпеть растущей самостоятельности маршала. В октябре 1957 года по распоряжению Хрущева Жуков был смещен со всех партийных и государственных постов и в марте следующего года «уволен из Вооруженных Сил в отставку с правом ношения военной формы одежды». После продолжительной изоляции, с приходом к власти Л.И. Брежнева, опала с Жукова была частично снята. В 1969 году ему разрешили издать книгу «Воспоминания и размышления», начатую им еще в 1965 году. Официально Георгий Константинович был женат дважды. Его первая супруга – Александра Зуйкова (1900-1967), их дочери – Эра и Элла. Вторая супруга – Галина Семенова (1926-1973), с которой официальный брак был оформлен в 1965 году. В этом браке родилась дочь Мария. Также у маршала была еще одна дочь – Маргарита – от связи с М.Н. Волоховой. В ноябре 1973 года скончалась жена Жукова – Галина Александровна, и после ее смерти он чувствовал себя все хуже, и вскоре у него случился инфаркт. Маршал Советского Союза, четырежды Герой СССР, Герой МНР – Жуков был награжден 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова I степени, 2 орденами «Победа», почетным оружием (именная шашка с золотым изображением Государственного герба СССР), а также многими иностранными орденами и медалями. Умер великий полководец Георгий Константинович Жуков 18 июня 1974 года в Москве. Тело его было кремировано, урна с прахом захоронена в Кремлевской стене на Красной площади Москвы. В честь Георгия Жукова названы улицы во многих городах России и СНГ, станции метро разных городов, Военная академия воздушно-космической обороны в Твери, танкер, пассажирский теплоход, сухогруз и малая планета, открытая в 1975 году. Его имя носит город в Калужской области. Памятники маршалу установлены во многих городах России, СНГ и в Монголии. В 1994 году были учреждены государственные награды Российской Федерации имени полководца: орден Жукова и медаль Жукова. В 1995 году учреждена ежегодная Государственная премия РФ его имени за выдающиеся достижения в области военной науки и создания военной техники, а также за лучшие произведения литературы и искусства, посвященные Великой Отечественной войне.

© Calend.ru

[Грани.Ру]

http://grani.gq/Society/History/m.257101.html
01.12.2016

1941 год. Фото П.Бернштейна из архива РИА "Новости"

120 лет назад, 1 декабря 1896 года, родился Георгий Константинович Жуков, единственный из советских полководцев, ставший четырежды Героем Советского Союза, а в годы Великой Отечественной войны являвшийся заместителем верховного главнокомандующего. Согласно утверждению другого маршала, Андрея Еременко, "жуковское оперативное искусство - это превосходство в силах в 5-6 раз, иначе он не будет браться за дело, он не умеет воевать не количеством и на крови строит свою карьеру".

[Валерий Тимощенко]

http://www.stoletie.ru/sozidateli/od...ditela_169.htm
К 120-летию со дня рождения Маршала Советского Союза Г.К. Жукова

06.12.2016

Эту Победу нам не простят никогда. Ни 6-е декабря 1941-го, ни 6-е мая 1945-го. Она, как помнится – одна на всех, каждый из соотечественников, да просто наших родных, чьи портреты мы несём в мае, в колонне Бессмертного полка, что-то в неё вложил – труд, талант, кровь, жизнь... И всё-таки на самом острие истории всегда кто-то один. Оно неизбежно и неизбывно – одиночество победителя. Маршал Победы, так солдаты между собой называли Георгия Жукова – тому, пожалуй, самое яркое и отчётливое подтверждение.

Трудно представить личность в новейшей истории Отечества, на которую в последние годы велась бы более яростная, злобная, массированная атака в прессе. Всё не так делал, солдат не жалел, всех подряд расстреливал. Принцип понятен, клевещите, клевещите, что-нибудь да останется.

Само то, что именно его выбрали в качестве объекта беспрецедентной атаки больше всех жуковских орденов вместе взятых, говорит о масштабе его личности и важности её для истории страны.

Увы, враг обычно лучше знает, кто из нас самый лучший, самый талантливый и, стало быть, самый для него опасный. По такому герою и ведётся самый плотный огонь.

Он не проиграл ни одного сражения, хотя все четыре года войны его перебрасывали, как пожарную команду, туда, где горит, где самое тяжёлое положение. Даже штабную военную игру, моделирующую возможную войну с Германией, проведённую РККА перед самой войной, он, как известно, тоже выиграл, при том, что в этой игре «воевал» за немцев…

Жаль, что урок этот не был усвоен тогдашним нашим генералитетом, никто так и не поверил, что гитлеровцы будут мыслить, как Жуков. Но зато он всю войну мог мыслить, как противник, непостижимым образом считывая его логику и психологию.

Обо всех его сражениях не расскажешь, давайте возьмём хотя бы два из них. Москва и Берлин.

Битва за Москву ни с чем не сравнима... Семь миллионов в одном сражении с обеих сторон, в голове не укладывается, такого никогда не было в истории и хочется надеяться, никогда не будет.

Жуков – командующий Резервным фронтом, ему поставлена задача оборонять Москву, сдержать атаку врага, во что бы то ни стало. Надо понимать – перед ним, без всяких сомнений, сильнейшая армия мира, до этого дня она уже два с половиной года только побеждала, била всех, в том числе и нас. Французская армия, одна из самых мощных в Европе, уничтожена за несколько недель, вся остальная Европа тоже уже давно сдалась, с этим, хочешь – не хочешь, надо считаться. Мы ведь должны были реально оценивать противника.

И был такой момент в самом начале декабря 1941-го, когда все смертельно устали... И мы, и немцы... Нацисты не то чтобы остановились, но некое мимолётное равновесие возникло...

Жуков почувствовал это.

Что в этой ситуации будет делать обычный хороший, талантливый, опытный генерал, который понял, что противник на мгновение замер, устал? Ну, конечно, использует эту минутную передышку, чтобы укрепиться, подтянуть резервы, дать войскам вздохнуть, ещё и ещё раз приготовиться к обороне.

Жуков переходит в наступление!

Риск? Да огромный. Но это единственное спасительное решение...

Если бы мы помедлили хотя бы несколько дней, немцы, наверняка, подтянули бы тяжелую артиллерию и скорее всего разнесли бы нашу столицу, белокаменную, сорок сороков, все святыни.

Победа всегда таинственна.

Враг отброшен. Где-то он бежал на сто километров, где-то на двести, где-то ещё дальше. И мир изменился – далеко-далеко по всей планете, в Сербии, Греции, Англии, Америке люди поверили в победу... И кто-то сделал свой выбор, шагнул в Сопротивление, ушёл в партизаны, пошёл на флот воевать с гитлеровскими подлодками как Эрнест Хэмингуэй, например.

Без всякой натяжки 6-го декабря дважды Георгиевский кавалер Первой мировой (все связано в нашей истории), генерал армии Георгий Жуков спас мир от страшной участи.

Понятно, что это не только его, Жукова, заслуга. Несомненно, за Победой этой стоит и Александр Василевский, сын священника с Волги, штабс-капитан царской армии, в тот момент начальник Генерального штаба и особенно его учитель Борис Шапошников, загадочная фигура, гений, военный теоретик... В Первую мировую он уже полковник, командир сводной Донской казачьей бригады, кавалер ордена святого Владимира первой степени – почётная боевая офицерская награда, глубоко верующий человек, который всю жизнь носил на груди древнюю казачью икону. Сталин всё это знал, Шапошников был единственным человеком в Ставке, кого он называл по имени-отчеству.

Все что-то вложили в спасение в декабре сорок первого, но всё же Жуков на самом острие этой Победы, в самом первом окопе, это точно.

Поразительно, но строить оборону и потом наступать ему пришлось в Калужской области, в районе Обнинска, в двух шагах от его родной деревни Стрелковка. Жуков обмолвился как-то Константину Симонову, что приехал тогда на линию обороны, которую ещё надо было создать, увидел горящую деревню после вражеского артобстрела и спросил какую-то пожилую женщину, как проехать, искал штаб маршала Буденного.

Та ответила что-то неясное, невразумительное... Другая бабушка, стоящая рядом пояснила, что соседка сошла с ума от горя. Двух её пятилетних внуков только что задавило под обломками дома. Жуков вырос в 15-ти верстах в таком же деревенском доме, и воспитывала его такая же точно русская крестьянка, бабушка, самая любимая на свете. Так что мотивация у Георгия Константиновича под Москвой была самая отчётливая, до самого Берлина её хватило за глаза.

Именно об этой деревне, о битве за Москву он вспоминал 16 апреля 1945-го, за Одером у Зееловских высот, последней мощнейшей линии обороны немцев. От них до Берлина километров семьдесят. Чуть меньше, чем Малоярославец или Клин от Москвы.

Все отразилось зеркально. Кюстринский плацдарм, Зееловские высоты, самый прямой и короткий путь на Берлин. Это каждый наш боец понимал, но и нацисты, ясное дело, понимали не хуже. Поэтому наибольшая плотность врага: 14 дивизий на 44 километра фронта, два – три солдата на метр – именно перед частями 1-го Белорусского фронта. То есть перед Жуковым. Такая уж видно доля богатырская.

Немцы ждали атаки, как обычно, на рассвете, но Жуков принял решение атаковать ночью при свете прожекторов, после колоссальной артподготовки. Последний, самый страшный бой войны, «Атака века», вне сомнений. И её нельзя было избежать, за высотами – автострада, прямая как стрела, и Берлин – рукой подать. Все понимали – от солдата до маршала, войдём в него – конец войне. Жуков с болью признаёт, что мощнейшая артподготовка не смогла до конца подавить оборону врага, похоже мы недооценили её мощь... Но это война, а не шахматы.

Именно Зееловские высоты ставят Жукову в вину бесчисленные псевдоисторики, «диванные войска». Доходит до заявлений, что потери наши составили чуть ли не миллион, что надо было немцев обложить и ждать, пока сами сдадутся. Бред, конечно, Зеелов – достаточно локальный участок огромного фронта, да, мы несли тяжёлые потери, погибло около пяти тысяч бойцов, Царство им Небесное и земля пухом, почти 20 тысяч ранено... Но немцы несли не меньшие потери. Из более чем 50 тысяч, участвовавших в операции, отошли меньше 13-ти... Но атаковать высоты необходимо было именно так, в лоб, иначе враг успел бы отступить в Берлин.

Ни одна из жертв атаки века, Зееловских высот не была напрасной. Потому что сразу после прорыва обороны Зееловских высот Жуков, не медля ни минуты, бросает танковые армии на Берлин, сразу выходя в тыл 9-й армии.

Это нелегко понять, но, похоже, именно Зееловские высоты, наши потери там и задержка наступления на полтора дня, на мгновение вернувшая гитлеровцам надежду, что русских можно остановить, сыграла роковую роль в судьбе 9-й гитлеровской армии генерала Теодора Бюссе. И в конечном счёте в судьбе Берлина, ведь именно 9-я армия должна была его оборонять.

Простой, рискованный, без преувеличения, гениальный план: танковым армиям, одним, без стрелковых частей, стремительно, с боем выйти на окраины Берлина и образовать своего рода «кокон» вокруг города, который не даст усилить немецкий гарнизон за счёт отступающей 9-й армии и подхода резервов с запада.

Входить же в город на данном этапе Жуков запретил.

Тайна Берлинской операции в судьбе 9-й армии… В момент прорыва зееловского укрепрайона в ней около 220 тысяч бойцов – отборная армия с танковыми дивизиями. Вместе с лучшими частями вермахта в неё входит 5-й горный корпус СС, которым командует генерал Еккельн, начальник полиции рейха, палач Белоруссии и Риги. Военный преступник.

Берлин у них за спиной.

Командующий армией генерал Бюссе медлил. Отступить в город или всё же попытаться остановить русских на подступах. Тяжёлое решение... Ведь там, в Берлине, кроме Гитлера и генштаба ещё остаётся два с половиной миллиона жителей. Им кажется, что отступить просто – ведь это их дом, Германия. Всё знакомо. И транспорта много, и автострада прямая, как стрела цела. Русские же в сорок первом не отступили в Москву, а остановили немцев на подступах к столице.

Когда они всё же решились отступать, было поздно.

Видя полное превосходство русских в воздухе, не раз атакованные штурмовиками, они отступали к Берлину, избегая открытых пространств, старались двигаться через лес.

В районе деревни Хальбе они решили сделать последний рывок к столице, используя всё, что движется. Разведка сработала, штаб маршала Конева точно знал об их передвижениях. Советские танкисты сознательно стреляли по вершинам деревьев, щепки летели сверху вниз со скоростью пули и поражали солдат страшнее металлических осколков.

Немецкая колонна остановилась и уже окончательно была накрыта огнём нескольких полков тяжёлой артиллерии и «катюш»... Константин Симонов, в те дни военный корреспондент, волею судьбы оказался в центре событий под деревней Хальбе.

«В этом месте, – писал он, – по обе стороны автострады густой лес и через него поперечная просека, которой и в ту и другую сторону не видно конца... Просека сплошь забитая чем-то совершенно невероятным – нагромождение танков, легковых машин, броневиков, грузовиков, санитарных автобусов. Всё перевёрнутое, вздыбленное, искрошившее вокруг себя сотни деревьев. И в этой каше из железа, дерева, оружия, среди чего-то непонятного, сожжённого и почерневшего – месиво изуродованных человеческих тел. И всё это уходит вдоль по просеке буквально в бесконечность. Трупы вперемешку, как я вдруг замечаю, с живыми. Эти живые – раненые – сидят, прислонившись к деревьям, одни перевязанные, нашими санитарами, другие окровавленные и ещё не перевязанные».

Генерал Еккельн, на котором сотни сожжённых белорусских деревень, тысячи расстрелянных заложников, массовые казни евреев в Риге, попал в плен под Хальбе, после Нюрнберга казнён.

Из более чем 200 000 солдат только 24 000 прорвались, просочились, но не в Берлин, на Запад, выбыв из борьбы.

Если бы 9-я армия смогла отойти в Берлин, укрыться за его стенами, потери наши при штурме были бы действительно иными. Огромными. Продержись Берлин ещё с месяц, и мир послевоенный мог быть совсем иным. У Жукова и Конева не было другого выхода, они должны были оставить 9-ю армию в этом лесу навсегда. В этом малоизвестном эпизоде войны потери гитлеровцев вполне сравнимы со сталинградскими.

Дальше три фронта, три маршала: Жуков, Конев и Рокоссовский уже спокойно начали планомерный классический штурм города.

Берлинская операция – вершина мастерства Красной армии во Второй мировой войне. Огромный четырёхмиллионный город, с немецкой тщательностью подготовленный к обороне, пал за 10 дней, за 240 часов, при том что окружённый Будапешт продержался почти 50 дней.

Наши безвозвратные потери с 16 апреля по 12 мая 1945-го – 78 251 боец. Потери противника только убитыми около 400 тысяч, более 380 тысяч попало в плен. То есть безвозвратные потери нацистов ровно в 10 раз больше.

Из-за опалы Жукова его блестящий план с «коконом», и дерзкий прорыв танковых армий к Берлину через Зееловские высоты, буквально «через игольное ушко», в учебники не попали.

А вообще-то война была проиграна нацистами в первые часы 22 июня 41-го года, когда какой-то безвестный русский солдат, отстреливаясь до последнего, написал на стене каземата: «Умираю, но не сдаюсь». В подвале Рейхстага такой надписи не нашли, не было её.

Победа – это то, что принимают оба противника, только тогда война заканчивается. Пока они были живы, те старые солдаты вермахта, что унесли ноги, выжили чудом, под Москвой, в Сталинграде и Новороссийске, в небе над Кубанью, в снегах Кавказа в Севастополе и Берлине, никто всерьёз не пытался эту Победу подвергнуть сомнению.

Что нам остаётся... Верить своим старикам, живым и ушедшим, а не вранью в Интернете, взять свою силу и веру...

Рядового солдата не обманешь, на войне ничего невозможно скрыть в человеке, он поневоле – тонкий психолог и точно знает: с одним командиром пропадёшь, с другим выживешь и победишь. А солдатская, народная любовь к Жукову неопровержима, несомненна.

«Сначала Победа, потом сражение», – есть такая самурайская поговорка, если у тебя в душе Победы нет – бессмысленно сражаться. У Жукова она была – эта Победа в душе изначально.


Автор - кинодокументалист, автор сценария и режиссер цикла «Чистая победа» на телеканале «Культура»
Специально для «Столетия»

[Андрей Сидорчик]

http://www.aif.ru/society/history/ya..._campaign=main
00:05 01/12/2016

1 декабря 1896 года родился Маршал Советского Союза Георгий Жуков.

Георгий Жуков. © / Commons.wikimedia.org

«Здравствуйте, дядя Миша»

XX век в русской истории был противоречивым, полным грандиозных катастроф и величайших побед, примеров высокого гуманизма и нечеловеческой жестокости.

Главным полководцем страны в этом веке стал человек такой же противоречивый, как и сама история страны. Личность и образ действий Георгия Жукова будут вызывать яростные споры ещё многие десятилетия, и вряд ли когда-нибудь будут приведены к единому знаменателю.

Будущий маршал Победы появился на свет 1 декабря (по новому стилю) 1896 года в деревне Стрелковка Малоярославецкого уезда Калужской губернии в семье крестьянина Константина Артемьевича Жукова.

О большой карьере для сына родители не мечтали. Когда Георгий окончил три класса церковно-приходской школы, мама стала собирать его в дорогу: в Москву, к дяде Михаилу Пилихину, меховщику, в мастерской которого мальчику предстояло осваивать профессию скорняка.

«Когда подойдёшь, поклонись и скажи: „Здравствуйте, Михаил Артемьевич“, — наставляла мама.

— Нет, я скажу: „Здравствуйте, дядя Миша!“», — упрямо возразил 12-летний мальчик.

Безропотное подчинение никогда не было характерно для Жукова. Во время войны он будет одним из тех немногих, кто посмеет открыто перечить Верховному Главнокомандующему. Свою точку зрения, вне зависимости от того, насколько она правильная, Жуков всегда оборонял яростно.

Из скорняков — в красные командиры

Обучение проходило успешно. К 1912 году Георгий Жуков — один из самых способных и перспективных учеников, который помогает хозяину торговать в лавке во время Нижегородской ярмарки. Еще спустя два года, в 1914, Жуков уже молодой мастер скорняжных дел, строящий планы собственного бизнеса и присмотревший себе невесту.

Всё изменила Первая мировая война. Летом 1915 года скорняк Жуков призван в армию. Вряд ли тогда ему приходило в голову, что со своей гражданской профессией он попрощался навсегда.

После кавалерийских курсов в 1916 году унтер-офицер Жуков был откомандирован на Юго-Западный фронт в распоряжение командира 10 Новгородского драгунского полка. Участвуя в боевых действиях, «за захват немецкого офицера» награждён Георгиевским крестом 4 степени. В октябре получил тяжёлую контузию и вследствие частичной потери слуха, направлен в запасный кавалерийский полк.

За ранение в бою удостоился второго Георгиевского креста, на этот раз 3 степени. После роспуска эскадрона в декабре 1917 года вернулся в Москву, затем в деревню к родителям, где долго болел тифом.

В августе 1918 года Жуков поступил на службу в Красную Армию, дрался на фронтах Гражданской войны, после окончания Рязанских кавалерийских курсов стал сначала командиром взвода, а затем командиром эскадрона.

В 1922 году краском Георгий Жуков был награждён орденом Красного Знамени за участие в подавлении Антоновского восстания.

Первая звезда Героя

Его карьера в межвоенный период развивалась параллельно с карьерой другого знаменитого маршала Великой Отечественной Константина Рокоссовского. В 1930 году Рокоссовский командовал 7 Самарской кавдивизией, командиром бригады в которой был Жуков.

Жуков обойдёт его в период «большого террора», когда Рокоссовский окажется на волосок от гибели. Жукова репрессии обойдут стороной, и он впоследствии поможет бывшему начальнику вернуться в строй. В Великую Отечественную они будут сражаться бок о бок, делая общее дело, но продолжая спорить и конкурировать между собой.

В 1939 году Георгий Жуков одержит свою первую значительную победу, разгромив японцев на Халхин-Голе и заставив их отказаться от планов масштабного нападения на СССР.

За эту операцию комкор Жуков удостоился звания Героя Советского Союза и ордена Красного Знамени МНР.

Константин Рокоссовский, давая характеристику своему подчинённому в начале 1930-х, укажет, что для штабной работы Жуков не подходит, так как «ненавидит её». По иронии судьбы, в начале 1941 года начальником Генерального штата РККА станет именно Георгий Жуков.

На такое решение во многом повлияли блестящие действия Жукова во время оперативно-стратегических игр на картах. Играя за условного противника, он наглядно покажет слабые места советских войск на западном направлении, используя во многом те же манёвры, какие в июне 1941 года будут применять немцы. Увы, предвидение Жукова в начале реальной войны не очень помогло.

«Надо откровенно сказать, ни у наркома, ни у меня не было необходимого опыта в подготовке вооружённых сил к такой войне, которая развернулась в 1941 году», — писал впоследствии Жуков в воспоминаниях.

«Кризис-менеджер» Великой Отечественной

Пост начальника Генштаба Жуков оставит в конце июля 1941 года, передав его опытнейшему Борису Шапошникову. Многие полагают, что этот уход с должности станет свидетельством непригодности военачальника к такой работе, о чём предупреждал Рокоссовский.

Произойдет это, однако, после одного из самых жестких разговоров между Жуковым и Сталиным, где у каждого будет своя правда. Жуков будет требовать оставления Киева и отвода войск, предупреждая об опасности военной катастрофы. Сталин, рассматривавший вопрос с точки зрения политика, считал, что утрата Киева нанесет слишком значительный политический ущерб. Перепалка кончилась уходом Жукова с поста, но прав оказался он: Киев пал, а разгром группировки советских войск в этом районе стал одной из самых масштабных неудач Красной Армии за всю войну.

Парадокс, но эта отставка Жукова, возможно, стала решающим фактором, повлиявшим на провал немецкого блицкрига. Жуков стал выполнять обязанности военного «кризис-менеджера», которого отправляли спасать положение там, где оно казалось безнадёжным.

В начале сентября Жуков организует и проведёт Ельнинскую наступательную операцию, освободив Ельню и срезав так называемый «ельнинский выступ».

Через три дня после окончания операции под Ельней Жуков примет Ленинградский фронт, где положение стало катастрофическим, а город оказался на грани сдачи. За три недели путём активных действий и жёстких решений Жуков стабилизирует фронт, не допустив падения Ленинграда.

8 октября 1941 года его отзовут под Москву, где из разбитых и разрозненных частей Резервного и Западного фронтов он будет строить оборону, чтобы удержать столицу.

В разгар оборонительных боёв на подступах к Москве Жукову позвонит Сталин:

«— Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас об этом с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

— Москву, безусловно, удержим», — ответит Жуков. Ответит, взяв на себя неимоверно тяжёлое обязательство.

Он будет отдавать жёсткие распоряжения, за трусость и отступление без приказа грозить расстрелом на месте. Многим его жёсткость будет казаться неоправданной. Но Москву удержали...

Право посылать на смерть

Когда контрнаступление под Москвой уже успешно развивалось, Жуков однажды прилёг отдохнуть и проспал больше суток. Добудиться не могли: тяжелейшие нагрузки и невероятное нервное напряжение дали о себе знать.

Георгий Жуков в течение войны принимал участие в разработке крупнейших операций советских войск, как успешных, так и неудачных. Ему в укор часто будут ставить пренебрежение солдатскими жизнями, приписывая фразы, которых он никогда не говорил.
Как искать данные о погибших на войне. Советы эксперта

«— Моя эмоциональность понятна — там люди гибнут, а ты бессилен им помочь!

— Солдаты.

— А вы не помните, что они ещё и люди?

— Нет, не помню, не имею права, иначе начну думать, что у них есть отцы, матери, дети, что их ждут дома... тогда трудно будет на смерть их посылать... а приходится...»

Это спор между членом военного совета Исаевым и командующим армией генералом Бессоновым из романа «Горячий снег» писателя Юрия Бондарева. Бондарев, который сам прошёл войну, вложил в уста своего героя слова, которые во многом объясняют смысл и образ действий Георгия Жукова.

Жуков был жесток и требователен и посылал людей на смерть, но не ради самолюбования, а ради достижения необходимого результата.

Говоря о Жукове, часто проводят параллели с одним из самых почитаемых американских полководцев, триумфатором Гражданской войны, лидером северян и президентом США Улиссом Грантом. «Я никогда не считаю своих мертвецов», — такую фразу приписывают Гранту, который никогда не считался с потерями для достижения цели.
Передовица «Известий» № 208 (8818) от 4 сентября 1945 г. «Запад и Восток очищены от туч». Что писали газеты в сентябре 1945 года

Маршал Победы

Безжалостность Жукова к своим подчинённым преувеличивается: будь так, не было бы в победившей стране народного почитания маршала. Однако военачальник, умевший принимать на себя груз ответственности, готов был приносить жертвы, если это действительно было нужно для победы.

В 1945 году Георгию Жукову как командующему Первым Белорусским фронтом, будет поручена главная роль в операции по взятию Берлина. Критики маршала спустя десятилетия будут рассказывать о немыслимых жертвах Красной Армии, выдумывая несуществующие слова самого Жукова и западных военачальников, якобы резко критиковавших его за методы её проведения.

Однако факты говорят о другом: во время Второй мировой войны не было других примеров взятия столь хорошо укреплённого города в столь краткие сроки. При этом потери для такой операции оказались весьма умеренными. Берлинская операция оказалась жемчужиной советской военной мысли.

8 мая 1945 года в 22:43 (9 мая в 0:43 по московскому времени) в Карлсхорсте Жуков принял от генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля безоговорочную капитуляцию войск нацистской Германии.

24 июня 1945 года маршал Жуков принял Парад Победы Советского Союза над Германией в Великой Отечественной войне, который состоялся в Москве на Красной площади. Командовал парадом вечный соратник и оппонент Константин Рокоссовский.
Репродукция портрета Народного комиссара внутренних дел СССР Лаврентия Берия. Казнь в бункере. Лаврентий Берия разделил судьбу своих жертв

«Придворные» интриги страшнее вражеских армий

В мирной жизни Жуков, обретший огромное влияние и популярность, оказался слишком неудобен. При Сталине он отправился командовать Одесским, а затем Уральским военными округами, вернувшись на должность первого заместителя министра обороны СССР уже после смерти вождя.

В схватке за «сталинское наследство» Никита Хрущёв использует Жукова как «ферзя», который 26 июня 1953 года поставит «мат» Лаврентию Берии. Всесильный глава МВД мог смутить кого угодно, но только не Жукова.

В 1955 году Жуков займёт пост министра обороны СССР, и в этой должности даст команду на проведение операции «Вихрь» по подавлению антиправительственного восстания в Венгрии.

В 1957 году под Хрущёвым всерьёз зашатается кресло, и лишь вмешательство Жукова спасёт главу государства от отставки. Но Никита Сергеевич этого спасения перепугается ещё больше, и в конце того же года в «Правде» появится статья, в которой Жукова будут обвинять в том, что он «оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму в понимании важнейших задач внешней политики СССР и в руководстве Министерством обороны».

В феврале 1958 года самый народный маршал страны окажется в отставке и информационной блокаде. Четырежды Герой Советского Союза, кавалер двух орденов «Победа» словно исчез. Константин Рокоссовский поддержит линию Хрущёва в отношении Жукова, но скоро и сам попадёт в опалу, когда откажется писать по его заказу антисталинскую статью.

Лишь в 1965 году, на 20-летие Победы Жукова вновь пригласят на официальное мероприятие в Кремль, где его встретят продолжительной овацией.

До самой смерти Жуков будет находиться в очень странном статусе. Кажется, новое советское руководство во главе с Леонидом Брежневым его побаивалось. Интервью у маршала брали редко, статьи его тщательно редактировали, как и мемуары под названием «Воспоминания и размышления», которые впервые были выпущены в 1969 году.

В ноябре 1973 года умерла жена маршала, и это всерьёз подкосило его собственное здоровье. Последовал инфаркт, после которого он уже не оправился. Георгий Константинович Жуков умер 18 июня 1974 года.
Иосиф Бродский. «Лучший период в моей жизни». Как Иосиф Бродский время в ссылке проводил

Будущий Нобелевский лауреат Иосиф Бродский, к тому времени уже два года находящийся в эмиграции в США, написал стихотворение «На смерть Жукова», которое и сейчас вызывает не меньше споров, чем личность маршала:

Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
Русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
В смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
Стены, хоть меч был вражьих тупей,
Блеском манёвра о Ганнибале
Напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
Как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
В землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
Белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
Области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
Больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
Хватит для тех, кто в пехотном строю
Смело входили в чужие столицы,
Но возвращались в страхе в свою.
Маршал! Поглотит алчная Лета
Эти слова и твои прахоря.
Всё же, прими их — жалкая лепта
Родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта,
Громко свисти на манер снегиря.

Сам Георгий Константинович, местом последнего упокоения которого стала стена Московского Кремля, подводя итоги жизни, в мемуарах написал так: «Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать: я сделал всё, чтобы выполнить этот свой долг... Я прожил жизнь с сознанием, что приношу пользу народу, а это главное для любой жизни».