*315. О начальственном законотворчестве

[Александр Привалов]

http://expert.ru/expert/2015/44/o-st...nii-zaschityi/
26 окт 2015

Полтора уже года, с тех самых пор, как Гаагский арбитраж присудил 50 млрд долларов компенсации от России экс-акционерам ЮКОСа, дивлюсь я тому, как мало этот астрономический проигрыш занимает отечественную публику: словно и не было его

Понятно, что острых тем, перетягивающих на себя общественное внимание, в наши дни преизбыток и что многие из них, по-видимому, важнее злополучной компенсации, но и пятьдесят «зелёных ярдов» — тоже никак не мелочь. Это примерно пятая часть годовых доходов бюджета РФ — или полтора намечаемых Минфином на будущий год бюджетных дефицита — очень даже ощутимые для страны деньги. Позиция «а, чёрт с ними! всё равно платить не будем» хороша для успокоения нервов, но сыплется при первом же сомнении: а как не заплатить, если у оппонента на руках решение признанного тобой суда? Простых рецептов на этот счёт не сочинить. Вот на этой неделе стало известно, как именно Россия собирается избежать урона в одной, но зато самой важной в этом контексте юрисдикции, в США. Опубликованы основные тезисы позиции РФ по делу о признании и исполнении гаагского решения в Штатах. Кое-что в этих тезисах странно до сенсационности, но всё равно не заинтересовался почти никто.

Между тем именно там, в американском суде, и будет решаться, какого масштаба ущерб нанесло нашей стране безумное решение не названного пока лица, согласившегося участвовать в том самом третейском суде в Гааге. Это когда в Бельгии или во Франции арестовываются, а потом освобождаются от ареста какие-то российские активы (как было нынешним летом), можно величаво махнуть рукой: мол, пустяки, — даже если в следующий раз что-то арестованное и не удастся отбить, большой беды не будет. Дело в том, что из всех так или иначе связанных с Россией активов, будь то счета или иное имущество, экс-акционеры ЮКОСа могут надеяться прибрать к рукам лишь тот их разряд, что и не частные — и не покрываются общепризнанным иммунитетом. То есть ни имуществу «Газпрома» или «Роснефти», ни тем более имуществу диппредставительств ничто не угрожает; предметом опасного для нас спора могут стать лишь активы, прямо принадлежащие государству, но используемые в коммерческих целях. А много ли таких активов в Бельгии или, там, в Австрии? Иное дело Америка. По данным тамошнего министерства финансов, в апреле-августе нынешнего года Россия увеличила свои вложения в US Treasuries более чем на треть, с 66,5 до 89,9 млрд долларов. Доказать, что на эти бумаги распространяется юрисдикционный иммунитет, — задача, вежливо говоря, очень непростая, и втягивание этого актива в гаагское дело стало бы весьма болезненным ударом для российской стороны. И 50 млрд — больше половины от 89,9 млрд, которые, в свою очередь, составляют очень заметную часть золотовалютных резервов страны.

Как же Россия собирается доказывать американскому суду, что гаагское решение в США не следует признавать и исполнять? Кое-что в тезисах нашей стороны можно считать развитием и ужесточением тезисов нашей январской апелляции в суде Гааги; да и сами документы, которыми стороны обмениваются в апелляционном процессе (напомню: он входит в финальную стадию), представлены суду округа Колумбия. В нынешнем заявлении РФ указано и на налоговые преступления, сделанные ЮКОСом, и на игнорирование Гаагским арбитражем решения ЕСПЧ по ЮКОСу, и на политическую ангажированность арбитража, и на сокрытие истцами от арбитража части значимой для дела информации, и т. д. Есть и принципиальные новшества. Одно их них внушает мне некоторую надежду: российская сторона теперь утверждает, что не была должным образом уведомлена о разбирательстве, — и оспаривает действительность арбитражного соглашения. Ведь этот злосчастный суд не был для России обязателен, и согласие на него было такой феерической ошибкой по сути, что хочется верить: формальных ошибок, позволяющих оспорить результат процесса, там тоже налеплено достаточно. Но другое новшество гораздо поразительнее: среди информации, сокрытой истцами от суда, названа их связь с «олигархами» (Ходорковским, Невзлиным, Лебедевым и другими), которые получили акции ЮКОСа «мошенническим путём» на залоговых аукционах, проводившихся с нарушением закона.

Если это не сенсация, то я уж и не знаю, что тогда сенсация. То есть, конечно, она ещё может погаснуть, не разгоревшись. Американский судья спросит: значит ли ваше утверждение, что незаконность залоговых аукционов была должным образом установлена каким-либо российским судом? ах, нет? тогда переходим к следующему пункту. При таком повороте событий есть некоторый шанс на то, что тема незаконности аукционов не встанет в полный рост внутри России — а тут есть масса людей, давно жаждущих её поднять, — где властям будет чрезвычайно трудно не допустить, чтобы она поставила крест на знаменитой консолидации элит. Вот только вероятность такого равнодушия американского суда чрезвычайно мала. Куда вероятнее, что судья скажет: ну-ка, с этого места поподробнее… И сторона, представляющая Российскую Федерацию, будет всячески доказывать, что залоговые аукционы были жульническими, а её оппоненты будут твердить, что аукционы были беспримесно законными — то есть в точности то, что уже двадцать лет твердят все власти Российской Федерации. Цирк с конями.

Независимо от того, насколько фальшивы были те давние аукционы, обсуждаемый шаг не кажется мне удачным. Насколько он поможет отбиться, бабка надвое сказала, а скандал может случиться гомерический — прежде всего здесь, но и там тоже. Если так уж необходимо указать американскому суду на неопрятность приобретения оппонентами ЮКОСа, лучше было вспомнить их когда-то прогремевшую консолидацию акций: смысл тот же, а рисков на два порядка меньше. Но ещё бы лучше пойти по самому прямому пути: назвать того человека (тех людей), кто санкционировал участие России в гаагском арбитраже; заявить, что идёт расследование уголовного дела по обвинению этого лица (этих лиц) в превышении полномочий, а то и в коррупции, связанной с делом ЮКОСа, — и, конечно, не только заявить. А вот в свете вновь открывшихся таким образом обстоятельств приговор третейского суда и вправду будет легче оспаривать — и в Гааге, и в округе Колумбия.

[Александр Привалов]

http://expert.ru/expert/2015/45/o-28...lya-stukachej/
02 ноя 2015

В московской Библиотеке украинской литературы при обыске нашли запрещённую в России символику, экземпляры книги, признанной по суду экстремистской и занесённой в список Минюста, а также русофобские книги и газеты

Находка, что и говорить, примечательная. Хотелось бы понять, что пришедшие с обыском ожидали там найти. Если в Москве сочтено разумным держать библиотеку украинской литературы (что, я полагаю, совершенно правильно), то она должна комплектоваться, в частности, и современными украинскими изданиями. За тамошними печатными СМИ и тем более книжными новинками я не слежу, но временами ex officio посматриваю их телеканалы, а потому вижу: нельзя без всяких натяжек назвать русофобией, а также «возбуждением ненависти либо вражды» лишь исчезающе малую часть того, что там говорится о России и русских, а говорится там о нас много. И так — уже минимум три года, да и раньше процент вот этого всего был не намного ниже. Так что если украинские книги совсем без русофобии, надо полагать, всё-таки издаются, то газету или журнал, не содержащий, на здешний взгляд, готовой 282-й статьи, там едва ли и сыщешь. Собирать же некую часть продукции тамошних друкарен, повторяю, долг обсуждаемой библиотеки. Поэтому намерение правоохранителей по результатам обыска директора посадить — посадить, в сущности, за исполнение своих основных обязанностей! — не лезет уже ни в какие ворота.
Реклама

Так-то, вообще, я думаю, почти все знают, что библиотека есть место, где книги хранят, а не изучают текущую полезность или вредность каждого отдельного волюма — для того есть иные учреждения. Но знают именно что вообще, а как сочетать это знание с минюстовым списком запрещённых книг, не знает почти никто. Проблема на первый взгляд нехитра: попала книжка в индекс — ну и спрячь её под замок. Но Минюст не извещает библиотеки о пополнении своего списка; обычно библиотекарь узнаёт, что на его полках стоит нечто запретное, от приходящего с проверкой прокурора. И потом, запрет всегда касается конкретного издания; как библиотека должна обойтись с другими изданиями запрещённого труда? Это и прокурору неведомо. Есть в этой сфере и другие сугубо библиотечные проблемы, но это проблемы наведённые. Разбираться надо в первую очередь не с ними — и даже не со списком Минюста; это всё — следствия. Разбираться надо с причиной: нарастающей модой на крайне специфическую форму борьбы с экстремизмом — модой на 282-ю статью УК РФ и родственные ей акты.

Разумеется, распространение подмётных листков, брошюр и даже книг с призывами к насилию или конкретными рецептами насильственных действий надо пресекать. Ну так их можно пресекать — и вроде худо-бедно пресекали — и до 282-й (напоминаю: «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») в её нынешнем виде. Но сейчас получает клеймо экстремизма и (или) разжигания розни буквально что угодно — в списке Минюста тысячи запрещённых книг. Известны случаи, когда книги попадали под запрет за одно то, что в их заглавиях были слова фашизм или национализм. Книги были вполне благонамеренные (на иной взгляд, и чрезмерно благонамеренные) — про борьбу с этими явлениями, но ни прокуроров, приносивших в суд требования признать книги экстремистскими, ни судей, такие требования без осечки удовлетворявших, это ничуть не остановило. Рассказывают про случаи, когда никто и понять не может, каким дуриком книжка попала в индекс. А что тут понимать? Кто-то прислал заявление; прокурор побоялся, что в случае отказа заявитель не поленится и на него написать донос как на пособника экстремизма и разжигания, да и пошёл с этим заявлением в суд; судья побоялась того же самого, да и наложила клеймо — вот и вся история. Вспомните недавний случай на Сахалине, когда экстремистской была признана книга о мусульманской молитве и, в частности, прямые цитаты из Корана. Судья Перченко не побоялась ни сделать явную глупость (этого «при исполнении» мало кто боится), ни вызвать гнев правоверных, которые не всегда являют незлобивость, но побоялась сказать «нет» там, где стало принято говорить «да».

Мода зародилась, как только для неё появилась база: с нынешней 282-й в руках я вам берусь сделать экстремистом и разжигателем розни автора едва ли не любой непустой страницы и уж точно любой непустой книги. Начальство хвалит: святое же дело — борьба с экстремизмом, а успех даётся так легко и безопасно… Это же не настоящих террористов ловить! И пошёл самораскручивающийся процесс: чем больше телег в прокуратуру увенчалось запретами, а то и посадками, тем сильнее соблазн написать ещё одну. Надо что-то делать, если не с самой статьёй, то хоть с практикой её применения. Взять хоть обсуждаемую историю. Когда NN (разные источники называют две разные фамилии) пришёл в прокуратуру с заявлением, что-де в библиотеке русофобские газеты и книжки про Бандеру, прокурор должен был ему сказать: «А чего вы хотели, мой дорогой? Чтобы там книжки про Ленина были (как ни смешно, один из двоих заявителей, говорят, хотел именно этого)? Так книжек про Ленина в других местах выше крыши, а на Украине сейчас всё больше про Бандеру. И изгонять эти книжки неправильно, как неправильно разбивать градусник, показавший жар. Наша с вами страна почти четверть века предпочитала не видеть, что делается на Украине, — вот и имеем то, что имеем». Если прокурор всё-таки не сказал бы таких слов, решив взамен посадить директора библиотеки за разжигание межнациональной розни, то такие слова должен был бы сказать судья. Не надо поощрять доносчиков — добром это не кончается.

К моменту, когда я сдаю эту колонку, слухи о том, что директора библиотеки не будут арестовывать, да и уголовного дела не станут открывать, остаются слухами. Очень хотелось бы, чтобы они оказались правдой и перед г-жой Шариной сильно извинились. А то больно уж похожа эта история на новости с Украины. Что там за цвета российского флага или по подозрению в симпатии к России гонят, бьют и сажают, уже примелькалось, а нам не стоило бы уподобляться. Стыдно. Хотя выписывать из Киева особо националистических газеток библиотека и впрямь может поменьше: кому уж очень надо, в Сети посмотрит.