*3007. Великобритания

[Андрей Мовчан]

http://carnegie.ru/commentary/?fa=63...RnIwKzQ9In0%3D
29.06.2016

Их нравы

Все аргументы и за, и против Brexit более или менее бессмысленны, так как искусственно пытаются выделить «составляющую ЕС» из палитры экономических и политических отношений. В случае выхода, которого может и не быть, Лондон и Брюссель будут подписывать свои уникальные соглашения, которые учтут особенности обоих партнеров и сгладят негативные эффекты Brexit, которые и так невелики

Именно британский философ Джордж Беркли (в реальности ирландский, но Ирландия была частью Соединенного Королевства, и этот факт тоже хорошо согласуется с его учением) считается если не родоначальником, то философским лидером направления субъективного идеализма, основной тезис которого – «всё есть то, как мы это воспринимаем». Этот тезис, подвергаемый активной критике множеством других философских школ и в целом отвергаемый в практической жизни, неожиданно оказался значительно более осмысленным в области политики и даже экономики. Демократия, неизбежно ведущая к признанию истинным мнения большинства, и рынки капитала, оценивающие активы согласно мнению большинства инвесторов, оказались равно безразличны к объективности и стали строить выводы и принимать решения исключительно на базе коллективного восприятия реальности – невзирая на факты и последствия.

История с Brexit стала очередным примером того, как функционирует современный демократический рыночный мир. Референдум, перевернувший представления многих политологов и экономистов о том, что такое западный демократический процесс, обладает всеми свойствами берклианского идеального объекта: его не хотел никто из тех, кто его организовал; в его результат не верил никто из тех, кто ратовал за такой результат; агитаторы и за, и против искажали факты и нарушали законы логики чаще, чем говорили правду, а взаимные разоблачения с помощью новой лжи окончательно лишали голосующих возможности разобраться в вопросе; большинство голосующих и за, и против исходили из не вполне адекватных посылок, когда принимали решения; множество голосовавших фактически принимали де-факто решения не о своей жизни, а о жизни следующих поколений; фактически никто – ни голосовавшие, ни агитировавшие – не пытался просчитать побочных последствий референдума; наконец, результаты референдума воспринимаются сегодня большинством как вне юридического, так и вне исторического контекста; и вопреки распространенному мнению вряд ли они приведут к действиям, им соответствующим.

Ложь про ложь

Все началось с проблемы у Дэвида Кэмерона – в начале 2015 года он готовил свою партию к парламентским выборам и одновременно пытался защитить свою позицию лидера партии от наступающего на пятки Бориса Джонсона, который строил свою кампанию на идее выхода Британии из ЕС. Опросы показывали не только невозможность для консерваторов получить большинство (они его и прежде не имели, управляя страной с 2010 года в коалиции с либеральными демократами), но и большую вероятность потери части мандатов в пользу лейбористов и, как следствие, переход в оппозицию. В этой ситуации Кэмерон пошел на сделку с дьяволом: чтобы привлечь на свою сторону больше сторонников (и внутри партии, и вне ее), он пообещал провести референдум о выходе из состава ЕС, «если его партия победит на выборах». Победы этот ход, никак не соответствовавший личным убеждениям Кэмерона, принести не должен был, а вот сохранить нужное для образования коалиции количество голосов вполне мог. После выборов можно было поставить вопрос на голосование в парламенте и честно проиграть – референдум не был бы проведен или был бы отложен до того, как переговоры с ЕС о наиболее болезненных проблемах были бы завершены.

Вопреки ожиданиям консерваторы выиграли майские выборы, получив 330 мест (при необходимых для большинства 326). Вопреки ожиданиям Кэмерон оказался перед необходимостью исполнять обещание. Все, что он мог сделать, – это максимально приблизить референдум, ориентируясь на текущее превышение числа сторонников сохранения членства в ЕС, – и он сделал это; референдум был назначен на середину 2016 года вместо середины 2017-го, как изначально планировалось.

С этого момента борьба за выход из ЕС фактически превратилась в средство борьбы за власть в Консервативной партии и за политическую популярность вне ее. По аналогии с детской игрой в царя горы лидера консерваторов атаковали все – и свои, и чужие. Единственным значимым оружием в их руках (ну не считать же таковым дискуссию по вопросу увеличения госдолга) была возможность критиковать позицию Кэмерона, ратовавшего за то, чтобы остаться в ЕС.

Агитационная кампания не просто разделила Британию на националистов и глобалистов. Пропаганда вбросила в информационное поле искаженные факты, прямую ложь, алогичные возражения и фактам и лжи, ложь про ложь противной стороны – и запутала всех. Сторонники выхода удвоили сумму, которую Британия вносит в кассу ЕС, – вместо реальной цифры 9,7 млрд фунтов в год они называли почти 19 млрд фунтов. Сторонники того, чтобы остаться, руками Казначейства не только удвоили вероятный ущерб для ВВП от выхода, но и убедили общественное мнение путем легкой манипуляции словами, что речь идет не о меньшем на 6% росте ВВП в течение 13 лет, а о снижении ВВП на 6% и, более того, что на эти же 6% снизится благосостояние каждой британской семьи.

Сторонники выхода пугали британцев необходимостью тратиться на bailouts слабых экономик стран – членов ЕС, вспоминая расходы Соединенного Королевства на спасение Ирландии и Португалии – всего 6,5 млрд евро. Они, однако, забывали не только то, что обе страны уже вернули выданные им Британией средства, но и то, что Британия в лице Кэмерона уже договорилась о своем неучастии во всех будущих выкупах – выхода из ЕС это не потребовало.

Агитаторы за то, чтобы остаться, предупреждали: выход грозит падением курса фунта, и зарубежные товары станут дороже. Их противники говорили: падение курса фунта поможет английской экономике. Первое утверждение почти верно, однако практически не понимаемо большинством граждан – часто они даже не знают, что используют импортные товары, или не понимают, что в современной экономике невозможно заменить большую часть товаров на производимые у себя в стране. Второе утверждение спорно – оно не учитывает нефинансовые стороны конкуренции и одновременный с падением курса фунта рост экспортных издержек в связи с появлением таможенных ограничений.

Сторонники выхода активно требовали юридической независимости Британии. Европейские законы недемократичны, британский парламент 56 раз отказывался утверждать европейские законы на своей территории за последние 17 лет, однако 70 процентов наших законов должны соответствовать требованиям ЕС, говорили они. В реальности парламент за то же время утвердил 2466 законов, соответствующих требованиям ЕС; Британия, оставаясь в ЕС, сохраняла полную налоговую и финансовую независимость, в качестве исключения имела неадаптированное трудовое законодательство и фактически юридически зависела от ЕС только в области стандартов качества и безопасности. Парламентская комиссия оценила количество законов, которые должны соответствовать европейским нормам – в зависимости от методики расчетов оказалось, что их от 15% до 50% (противники выхода говорили про «менее 20%»). Но и это еще не истина – в подсчете и закон, регулирующий цвет помидоров первого сорта (должен соответствовать европейскому), и закон о реформе системы здравоохранения (не должен соответствовать) считаются одинаково, хотя их важность несоизмерима.

Но, конечно, основная борьба развернулась вокруг иммиграции. Борцы с ЕС упирали на рост количества иммигрантов из Восточной Европы, которые занимают рабочие места коренных британцев, а то и получают из бюджета пособия. Эта тема близка сердцу каждого простого англичанина, который считает, что платит слишком много налогов и боится потерять работу из-за «польского сантехника». Именно тема иммиграции, по мнению многих аналитиков, стала главной причиной, по которой победили сторонники выхода.

Между тем статистика говорит совсем о другом. В Великобритании проживают и частично работают чуть менее 3 млн граждан ЕС. Это около 5% населения. При этом более 1,2 млн урожденных британцев живут и частично работают в ЕС – сальдо составляет около 3% населения, величина, по демографическим меркам, малозаметная. В 2015 году чистый приток граждан ЕС в Великобританию составил 185 тысяч человек – 0,3% населения, и это был рекорд, возможно вызванный опасением выхода страны из ЕС (надо сказать, что и противники, и сторонники выхода гарантировали тем, кто уже въехал в страну до фактического выхода из ЕС, возможность остаться, а референдум, естественно, таким выходом не является). Большинство иммигрантов из ЕС – высококвалифицированные специалисты, в частности в британской медицине сегодня уже более 5% сотрудников – неграждане Британии с паспортами ЕС. На этом фоне идет активная иммиграция извне ЕС – в 2015 году 277 тысяч неграждан ЕС въехали в Соединенное Королевство, однако почему-то сторонники выхода не требуют ужесточения иммиграционных законов.

Наиболее спорным остается вопрос с пособиями. Утверждение евроскептиков, что «польские семьи едут в Великобританию за повышенным пособием», не соответствует данным по занятости: реально работают только 62% трудоспособных иммигрантов извне ЕС и 74% британцев, а процент работающих иммигрантов из ЕС превышает 78%.

Торговля и фермеры

Активной была и чисто экономическая дискуссия: сторонники выхода говорили, что с выходом ситуация для Великобритании мало изменится, и приводили в пример Норвегию и Канаду – не членов ЕС, из которых первая пользуется соглашением о свободном рынке, а вторая – специальным доступом на рынок ЕС в рамках Соглашения о привилегированном режиме торговли. Сторонники ЕС говорили, что расходы Норвегии на поддержание доступа сопоставимы с расходами Британии на членство в ЕС и, кроме того, Норвегия поддерживает единый рынок труда. Канада же постоянно несет дополнительные расходы на доказательство канадского происхождения поставляемых в ЕС товаров – соглашение с Канадой запрещает транзитный экспорт.

Более того, почти 80% ВВП Британии составляет сектор услуг, а соглашения типа канадского вообще не регулируют эту часть экономики. В частности, английские банки не будут иметь возможности продавать свои продукты в ЕС. Долгие дебаты о товарообороте с ЕС свелись к спору о единицах измерения – евроскептики заявляли, что за последние 15 лет 27 стран, не входящие в ЕС, строили свою торговлю с ЕС успешнее, чем Великобритания, а еврооптимисты справедливо замечали, что их оппоненты используют цифры процентного роста, а не абсолютной величины торгового баланса, и сравнивать, например, Вьетнам, быстро растущий с нуля, с Великобританией, с огромным оборотом с ЕС, некорректно.

В случае выхода наиболее уязвимыми отраслями британской экономики будут сельское хозяйство, рыболовство и, как ни странно, наука. Входя в ЕС, Британия получает субсидии для фермеров – более 3 млрд фунтов ежегодно, в среднем 17 тысяч фунтов на фермера. Британские рыбаки имеют доступ к территориальным водам всего Европейского союза и активно этим доступом пользуются. Хотя последствия исчезновения субсидий и ограничения территории добычи сложно оценить корректно, есть подозрения, что падение доходов фермеров, рост стоимости сельскохозяйственной продукции на внутреннем рынке и снижение количества рабочих мест в сельском хозяйстве и рыболовстве вызовут сокращение реальных располагаемых доходов бедных классов Британии. И это сокращение существенно превысит негативный эффект от конкуренции со стороны европейских иммигрантов.

Наконец, чистый приток средств в научные проекты со стороны ЕС в Британию превышает 3,4 млрд фунтов в год. Этот поток уменьшится с выходом из ЕС, хотя и не исчезнет совсем – в частности, членство Британии в ЕАДС не связано с членством в ЕС.

Иллюзия Brexit

Но, что бы ни говорили сторонники и противники выхода из ЕС и что бы ни показывали результаты референдума, это не имеет большого значения. Референдум вопреки своей форме не отвечает ни на один вопрос.

Во-первых, все аргументы и за, и против более или менее бессмысленны, так как искусственно пытаются выделить «составляющую ЕС» из палитры экономических и политических отношений. Великобритании совершенно не обязательно быть Канадой или Норвегией – в случае выхода Лондон и Брюссель будут подписывать свои уникальные соглашения, которые, очевидно, учтут особенности обоих партнеров и сгладят негативные эффекты выхода, которые и так невелики. Уже сегодня консенсус-прогноз оценивает сокращение роста британской экономики при выходе в 3% за 13 лет (то есть 0,2% в год); легко предположить, что разумные переговоры с ЕС снизят эту цифру до 0,1–0,15% в год, величины существенно меньшей и волатильности ВВП Британии, и ошибки в прогнозе ВВП на один год вперед.

Более того, продвигаемое США Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство (переговоры об условиях которого идут в обстановке секретности), скорее всего, свяжет и ЕС, и Британию (вместе или порознь) настолько сильно, что нивелирует последствия выхода из ЕС. Вероятность достигнуть соглашения по TTIP с выходом Британии из ЕС только возрастает – принцип «разделяй и властвуй» никто не отменял.

Наконец, и это ответ европаникерам, говорящим, что выход Британии из ЕС – это возвращение угрозы войны в Европе; Британия связана с Францией, Германией и другими странами ЕС не только через этот союз. Десятки прочных канатов – от НАТО и ЕСПЧ до Европейского космического агентства – будут удерживать страны вместе и частично заменять общие соглашения в рамках ЕС частными, не менее эффективными. И конечно, все эти рассуждения не учитывают изменчивости рынков: за 50 лет Британия коренным образом поменяла большинство своих внутренних институтов (исключая парламент и монархию) и избавилась от большинства старых отраслей, построив множество новых. Как можно говорить об эффекте соглашения с ЕС в области, например, рынка труда на 15–20 лет вперед, когда мы не знаем, как будет выглядеть этот рынок в условиях быстрого роста автоматизации, трансформации систем связи, обеспечивающих универсальный удаленный доступ, изменения источников энергии?

Во-вторых, и это намного важнее, де-факто не существует никакого решения о выходе Британии из ЕС. Демократия в Соединенном Королевстве родилась задолго до идеи народовластия, и всю полноту власти в стране имеет парламент, а не народ (ну и королева имеет право вето, но уже, кажется, 400 лет оно не использовалось). Судя по опросам, в парламенте большинство сегодня – сторонники того, чтобы остаться в ЕС. К ним можно причислить даже Бориса Джонсона, который на идее выхода может стать премьер-министром. Будущий лидер Британии, на которого теперь стремятся возложить всю ответственность за последствия референдума (лорд Хезелтайн уже заявил, что именно Джонсон должен вести переговоры с ЕС, иначе он уйдет от ответственности за их результат), не хочет ознаменовать свое премьерство рецессией, падением курса фунта, ростом волатильности, сепаратистскими действиями в Шотландии и Северной Ирландии и тотальным разочарованием избирателей.

В своей спешно опубликованной статье в The Telegraph Борис Джонсон говорит буквально следующее: «Нельзя переоценить то, что Британия является частью Европы и всегда ею будет. Британские граждане всегда смогут ездить в Европу, работать там, жить там, учиться там, покупать недвижимость и оставаться там – и то же самое смогут европейцы в Британии, их права будут надежно защищены. Свободная торговля и доступ к единому рынку сохранятся». Вопрос, в чем именно будет тогда заключаться выход, никто не задает, потому что, похоже, он никого и не интересует. Джонсон даже не скрывает своих будущих политических аргументов. «Голосовавшие за выход не должны забывать, – говорит он, – что их победа совершенно не была внушительной».

Следующим аргументом Джонсона, видимо, будет ссылка на возрастное распределение голосовавших – в реальности референдум выиграли пожилые граждане, те, кто в силу естественных причин вряд ли успеет насладиться его результатами. Молодежь, которой предстоит прожить всю жизнь вне или внутри ЕС, была против выхода. С большой вероятностью парламент не утвердит решение о выходе, сославшись не только на свое мнение, но и на слишком малый разрыв в голосах, по которому невозможно определить истинное мнение нации. Возможно, впервые за 400 лет будет использовано королевское вето. Возможно, история останется открытой, парламент поручит правительству начать переговоры о выходе, которые могут идти сколь угодно долго, а на основании их результатов будет объявлен повторный референдум – по факту изменения обстоятельств. Недаром уже три миллиона подписей стоят под петицией о проведении повторного голосования.

Надо сказать, что повторный референдум – явление достаточно частое в Европе и в ЕС. В 1992 году датчане отвергли на референдуме Маастрихтское соглашение, а в 1993-м – его приняли. В 2001 году Ирландия отвергла Nice Treaty, а в 2008-м – Лиссабонский пакет; в 2002 и 2009 годах соответственно оба результата были изменены на обратные. История ЕС знает еще семь негативных референдумов, и тем не менее все члены ЕС на местах. И да, разозленный Кэмерон говорит, что второго референдума не будет. Но уже к концу года этот вопрос будет решать не он.

Перед дефляцией в Китае

Конечно, нельзя говорить о Brexit и оставить в стороне социальную и культурную составляющую вопроса. Вне зависимости от выхода Brexit уже повлиял на рост национализма как в Британии, так и за ее пределами. Голосование за выход подтолкнуло изоляционистские настроения и в Англии, и в Шотландии (которая голосовала против и намерена бороться за право остаться в ЕС), и в Ирландии (которая оказывается в дважды двусмысленном положении: помимо очевидного вопроса Северной Ирландии, где уже сформировано католическое большинство и референдум о присоединении к южной части может пройти удачно, возникает вопрос о противоречии между членством Ирландии в ЕС и старым договором с Англией об общем рынке труда и товаров). Голосование за выход даст дополнительный толчок националистическим разговорам в других странах ЕС – во Франции, Нидерландах, Германии, где сторонники идеи «мы кормим всю Европу» будут пытаться повторить успех соратников из Британии.

Все эти процессы (если не брать в расчет их отрицательную бытовую составляющую в виде драк с поляками и ирландцами в английской глубинке), скорее всего, будут благотворны для ЕС. Сейчас он медленно движется в сторону избыточной бюрократизации, сохраняя свою ригидную и половинчатую форму экономическоого союза, и явно нуждается в очевидной угрозе, чтобы интенсифицировать развитие. Скорее всего, ЕС выйдет из истории с Brexit более гибким и эффективным.

А пока Brexit в очередной раз показал, что неопределенность в мире выше, чем полагают экономисты, особенно в период избытка денег и нулевых ставок. Эта неопределенность, конечно, будет негативно давить на рынки, но сегодня, в специфической ситуации, когда мировая стагнация вместе с огромными денежными балансами заставила все рынки кардинально недооценить экономические риски, она скорее благотворна, чем разрушительна, – она будет причиной не крахов, а возвращения рынков к более здравым ценовым уровням.

При этом не стоит ждать долгосрочных экономических и рыночных эффектов – первая реакция экономик и рынков всегда эмоциональная и дилетантская по сути. Как и писал Беркли, рынки принимают свое восприятие за реальность. Но Беркли также не забывал о существовании разума, который формирует восприятие объективно несуществующего мира. Пройдет немного времени, и коллективный разум политиков, банкиров и инвесторов сформирует новое восприятие Brexit – значительно более спокойное. И рынки вернутся на прежние уровни – разумеется, только если другое, столь же иллюзорное событие, типа дефляции в Китае, не заставит их падать.

[Spydell]

Попытка выхода Великобритании из ЕС может изменить всю архитектуру европейского порядка, а может не изменить, если финансовая элита возьмет верх. Не имеет смысла численно оценивать потенциальные потери или гипотетические приобретения Великобритании после отмежевания от ЕС, т.к. ни входные, ни тем более выходные параметры неизвестны никому (даже представителям ЕС и Великобритании). Предстоит длительная процедура согласования бесчисленного количества нюансов во всех аспектах (экономические, финансовые, политические, социальные и т.д.), но также следует понимать, что еще ничего не решено и процедура выхода из ЕС пока не активирована.

Но что следует отметить в первую очередь – любые серьезные попытки трансформации архитектуры ЕС вызовут колоссальные финансовые и экономические издержки в среднесрочной перспективе, где основным бенефициаром будут США. В виду нестабильности в Европе и в острой фазе неопределенности капиталы неизбежно устремятся в долларовую зону. Больше просто некуда.

В мире есть только 4 емкие валютные зоны с развитой финансовой инфраструктурой – зона доллара, евро, фунта и иены, причем только первые три имеют международную ориентацию с расположенностью к глобальным инвесторам. С точки зрения денежной массы юань даже впереди доллара, но в Китае практически отсутствует международный сегмент, а сами финансовые инструменты ориентированы на внутренний рынок. Китаю еще предстоит длительный путь выхода на международные рынки капитала.

Поэтому нестабильность в Европе перекоммутирует денежные потоки в США. Масштаб бегства зависит от глубины политического кризиса в Европе.

Выгоден ли финансовой и промышленной элите Великобритании выход из ЕС? Ни в коем случае. Это гарантированные убытки, где их величина зависит от того, насколько далеко они зайдут в конфронтацией с континентальной Европой.( Collapse )
Великобритания имела и имеет полное доминирование в Европе в вопросах внешней политики и обороны в рамках англосаксонского блока (вместе с США). Помимо этого, она имеет полный суверенитет в денежной политике и способность автономно выстраивать европейский финансовый центр, что, кстати, успешно удавалось последние пол века.

Членство в ЕС никак не мешало занимать Англии ведущую роль в выстраивании развитого и доминирующего финансового кластера. Они с середины прошлого века изменили приоритеты, сместив ведущие роли в промышленности на сферу услуг, в том числе консалтинг, юридические услуги и финансы. ЕС никак британцев в этих вопросах не ограничивал и не ужимал. Никакого стеснения и дискомфорта никто не испытывал.

Выход из ЕС для британцев смертеподобен, как минимум, в среднесрочной перспективе. В основном из-за структуры экономики и платежного баланса. На данный момент Великобритания имеет от 140 до 170 млрд долларов в год дефицита по счету текущих операций, что компенсируется притоком чистых международных инвестиций в Англию. Это около 5-7% от ВВП. Это много, как в относительном измерении, так и в абсолютном.

Они в принципе не могут допустить чистого оттока капитала из страны, т.к. подорвется и без этого неустойчивая экономическая конструкция. Они не имеют ни финансовых резервов в виде ЗВР для мягкой балансировки, ни механизмов скорого сокращения дефицита счета текущих операций. Высокая зависимость от благосклонности международных инвесторов ставит Великобританию в очень сложное положение при попытках выходах из ЕС. До тех пор, пока новая формация не приобретет вменяемые очертания (а на это уйдет годы), международные инвесторы по возможности будут избегать британцев, что сузит их пространство для маневрирования.

Чтобы сдемпфировать негативные последствия ухода международных инвесторов, британцам потребуется репатриировать внешние активы домой, что в свою очередь может породить массовую финансовую панику.

Как видно на графиках основное финансирование счета текущих операций происходит за счет портфельных инвестиций. Накопленное сальдо за 30 лет отрицательное на 1.5 трлн долл (вывезли почти 2.5 трлн, привлекли около 4 трлн), т.е. обязательств по портфельным инвестициям больше, чем активов, соответственно приток в Великобританию больше, чем отток по данному направлению. По прямым инвестициям наоборот – профицит (т.е. вывезли во внешний мир больше, чем привлекли) на 300 млрд, который сократился в два раза за 5 лет за счет репатриации внешних прямых инвестиций домой.

По прочим инвестициям, куда в основном включены денежные рынки - сальдо стремится к нулю. Как можно заметить при обострении кризисов в Европе сальдо по прочим инвестициям сокращается, что объясняется схлопыванием различных денежных и кредитных инструментов и операций между Великобританией и миром.

За 30 лет Великобритания проинвестировала во внешний мир 9.1 трлн долл, а привлекли 10.4 трлн долл. На графике отмечена экспансия финансового сектора Англии с 80-х годов до 2008, с тех пор стагнация.

По сути, финансирование счета текущих операций происходит за счет плавной репатриации внешних активов домой, тогда как обязательства перед внешним миром с 2008 имеют тенденцию на снижение. С максимума в 11.1 трлн в 1 квартале 2008 снизились до 10.4 трлн сейчас, а с 2011 потеряли почти 400 млрд.

После Brexit ситуация усугубится и вполне возможно даже очень резко и больно. Если Brexit действительно реализуется, то последствия для Великобритании могут быть драматическими. Это снижение международных инвестиций в Британию и коллапс внутренних инвестиций из-за неопределенности новой формации, это падение фунта, усиление инфляционного давления со снижением уровня жизни населения.

Все это странно потому, что мировая элита и финансовый спрут выступают за интернационализацию и наднациональные институты, которые размывают суверенитет, стирая границы между странами, переподчиняя страны и регионы в руки ТНК и банкиров. ЕС унифицировал процедуры контроля над странами и полностью устраивал финансовую элиту. Парад суверенитетов для них смертеподобен. В нынешней конфигурации действительные намерения на выход из ЕС могут нести очень тяжелые последствия в первую очередь для британцев.

[Александр Мельман]

http://www.mk.ru/politics/2016/07/13...cheloveka.html

Злоба дня
Вчера в 20:01,

фото: ru.wikipedia.org

Премьер-министром Великобритании стала Тереза Мэй. Не путать с Ванессой Мэй, пиликающей на скрипочке. Не путать с виолончелью.

В чем тут новость? Забудем уже на время про пресловутый брекзит, про пресловутого бывшего Кэмерона. Неужели весь цимес в том, что Тереза Мэй женщина? Подумаешь, какая цаца!

Ну женщина, и что? В истории Англии (совсем недавней) уже была одна такая леди, вполне себе железная. Говорят, она вытащила страну из экономического кризиса. Просто взяла за волосы и… Ну да, закрыла всех шахтеров, не смилостивилась над террористами из Северной Ирландии, объявившими в тюрьме голодовку. Они все умерли. Послала своих бравых десантников воевать с Аргентиной за Фолклендские острова… В самом конце жизни она уже мало что понимала, плохо реагировала на обращенные к ней слова. А когда умерла, множество благодарных англичан ее освистали. Прямо на похоронах.

Но я помню другое… Как Тэтчер приехала в Москву встречаться с Горбачевым. Ее сразу взяли в оборот три наших ведущих журналиста-международника. И она их сделала! Легко, улыбаясь, без всякого напряжения. Одним только своим интеллектом.

Женщина у власти — тоже мне тема. А вот для американцев да, тема. Никогда еще женщина там не забиралась столь высоко. И это при всей их феминистской безапелляционности, абсолютной власти над мужчинами! До сих пор помню, как в лицензионной штатовской передаче «Голые и смешные» джентльмены панически боялись посмотреть на полуобнаженную официантку. Туда, куда бы вперился жадным взглядом каждый нормальный русский мужик. Они не знали, что это розыгрыш, и трепетали перед пресловутым харассментом.

А попробуйте в американском сабвее встать и предложить даме место. Да она вас засудит! Или вот еще: прилюдный плач какого-то космического инженера, вся вина которого заключалась в том, что он надел маечку с нарисованными там русалками. Его просто затравили.

Женщины правят миром, но только не Америкой. И вот Хиллари Клинтон мчится к заветной цели на всех парусах. У нее есть хорошие шансы. И это выдается как сенсация. Ну, не знаю… Не знаю, что она даст Америке. Вот когда был «Моникагейт», мы ее уважали. Она держалась так прямо, достойно и с честью сносила все причитающиеся моральные удары судьбы. А потом, оставшись со своим развратным седеющим мальчиком Биллом, била его в пах и по почкам и отвешивала полновесные заслуженные пощечины (она сама призналась). И мы это одобрили.

Но затем Хиллари пошла во власть и сильно испортилась. А когда ей помощники услужливо преподнесли на «Айфоне» вид окровавленного и изнасилованного Муамара Каддафи, она закричала: «Вау!» Ну и кто она после этого? Просто… (вставьте нужное слово).

И что мы так распаляемся по поводу женщин во власти? В Латинской Америке их полно — от великой аргентинской Эвы Перон до нынешней бразильской пампушки, попавшей под импичмент за смешную по российским меркам растрату в личных целях.

В Индии была, соответственно, Индира Ганди, выгодно смотревшаяся на фоне Леонида Ильича Брежнева, в Пакистане — красавица Беназир Бхутто, мстившая за отца. Они обе плохо кончили.

В Северной Европе давно уже правят бал женщины очень веселой сексуальной ориентации. И ничего, никто не удивляется. Как будто так и надо!

А у нас? Анна Иоанновна, Елизавета, Екатерина… Да, еще княгиня Ольга. Екатерина вообще отец-основатель (в смысле — мать!) хештега Крымнаш. Ну а украинскую нацию она вообще запретила, как и разговаривать местным товарищам на своей мове. Вот уж точно сейчас президент Порошенко внес бы царицу в черные списки вместе с Валерией и Иосифом Кобзоном. Только Екатерина тоже плохо кончила, умерла на собственном судне (я совсем не корабль имею в виду). Так кончается земная слава — что у мужчин, что у женщин. И трон здесь не спасает.

Но это времена старины глубокой. Дальше наступил дремучий патриархат. С революциями, с расстрелом царской семьи, с ужасным кремлевским паханом, которого затем сменил шут. Потом нами правили брови, а уж затем Михаил Сергеевич при активной поддержке Раисы Максимовны поставили жирную точку в истории той страны.

В новейшей истории ничего не изменилось. Ельцин, Путин, Медведев, Путин… А женщины? Они есть, но очень разные. Есть женщина Яровая, и этим все сказано. Есть женщина Мизулина, и это тяжелый случай. Есть женщина Валентина Ивановна Матвиенко, председатель Совета Федерации, третий человек в государстве, которую в народе называют Валентином Ивановичем. Когда она была губернатором в Питере, ее там не очень любили, и Путин перетащил ее наверх. Теперь почему-то в культурной столице по Валентине Ивановне ностальгируют, мило и тепло.

Есть женщина Хакамада. Которая хотела стать президентом, да не смогла. Вышла вон из политики, но теперь вдруг вернулась в непонятную партию очень маленького РОСТа.

Есть женщина Пугачева. Которая, что бы ни делала (или ничего не делала!), всегда будет номером один в нашей стране, и не только для МаксимаМаксима. В свое время зачем-то она связалась с миллиардером Прохоровым… Впрочем, я догадываюсь, зачем, но не скажу.

У каждого своя женщина, свой кандидат на руку и сердце. И у меня она есть. Фамилия ее Памфилова, зовут Элла. Помню, как она выступала еще на Съезде народных депутатов в 1989 году. Ей тогда было… Не важно, сколько ей было, сейчас она еще лучше. Впрочем, тот съезд и Памфилову на нем взял на карандаш не только я, но и Владимир Владимирович, недавно назначив Эллу Александровну быть после Чурова… А мне почему-то хочется, чтобы она была после Путина.

Как говорил Аркадий Райкин, женщина — друг человека. За такие слова в Америке меня бы посадили, а здесь, в России, ничего, нормально. А вот еще из сатирика: бывал я на Брянщине, на Смоленщине, а тянет к женщине. И не важно, президент она, премьер или машинистка в редакции. Не место красит человека.

Я люблю вас, женщины. И не только 8 Марта. Спасибо новому премьеру Англии, которая дала повод еще раз о вас поговорить. И повосхищаться.

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2016-09-19/5_brecession.html
19.09.2016 00:01:00

ПРЕДЫСТОРИЯ: ВЕЛИКОБРИТАНИИ ПОКА УДАЛОСЬ ПРЕДОТВРАТИТЬ КРИЗИС Вслед за прошедшим в июне референдумом о выходе из ЕС аналитики мировых банков предсказывали, что экономику Великобритании немедленно поразит рецессия, за которой последуют годы замедленного роста. На сегодняшний день, хотя многие аналитики все еще верят, что брекзит подорвет долгосрочные экономические перспективы страны, зафиксированные недавно позитивные экономические показатели заставили некоторые крупные банки (включая Goldman Sachs, Morgan Stanley и Credit Suisse) пересмотреть свои прогнозы относительно кризиса в краткосрочном периоде. После катастрофических цифр в июле индекс ожиданий менеджеров по закупкам компании Markit, который используется для оценки уровня деловой активности, заметно вырос в августе. Целая серия обзоров показала, что месячный рост производственного сектора Великобритании был самым большим за всю историю наблюдений, а рост сферы услуг был наиболее впечатляющим за последние 20 лет. Объем розничных продаж в августе также оставался относительно высоким, а показатели деловой уверенности оправились от спада, случившегося сразу после брекзита. Кроме того, благодаря девальвации фунта значительно вырос британский экспорт, а импорт снизился, что привело к уменьшению дефицита торгового баланса. «Учитывая эластичность показателей, которая сочетается с политической стабильностью и тем фактом, что люди не знают, как сильно брекзит повлияет на них, мы сейчас ожидаем вялого роста, а не рецессии», – заявила Financial Times экономист банка Credit Suisse Сонали Пунхани. Финансовые аналитики теперь ожидают, что замедление темпов роста в Великобритании последует за вступлением в силу статьи 50 (то есть когда правительство страны официально уведомит руководство ЕС о намерении выйти из блока), а не станет прямым следствием июньского референдума.

BLIEBEL/CARTOON ARTS INTERNATIONAL/FOR THE NEW YORK TIMES SYNDICATE

«Самым умным людям Сити пришлось признать, что они ошибались насчет «брецессии», – говорится в заголовке статьи, опубликованной в Business Insider после того, как хорошие показатели индекса ожиданий менеджеров по закупкам вынудили Credit Suisse и Morgan Stanley пересмотреть свои прогнозы относительно вызванной брекзитом рецессии.

Однако я-то не ошибся. Ура мне!

По крайней мере сейчас все выглядит так, будто мой скептицизм по поводу мрачных краткосрочных прогнозов (несмотря на то, что я согласен с мнением о больших издержках в долгосрочном периоде) оказался оправдан. Вот что я писал в статье для New York Times в июне: «У экономистов есть серьезные основания считать, что брекзит будет иметь негативные последствия в долгосрочном периоде, но они также испытывают искушение приукрасить свои прогнозы за счет сомнительных рассуждений относительно того, что будет происходить в краткосрочном периоде. И тот факт, что столько уважаемых людей занимаются этими сомнительными рассуждениями, заставляет такие взгляды выглядеть достоверными, хотя это и не так».

Конечно, я все еще могу ошибаться. Но позвольте мне сказать, что я по-настоящему наслаждаюсь не только возможностью заявить о своей правоте, но и в кои-то веки спорить с умными людьми, которые искренне пытаются установить истину.

Я сейчас так много времени трачу на борьбу со всяким «идиотизмом», что это просто праздник – обсуждать предположения, которые не являются глупостью с самого начала.

[Иделия Айзятулова]

https://www.gazeta.ru/business/2016/...10365113.shtml
Великобритания ухудшила экономический прогноз из-за Brexit
23.11.2016, 23:19

Stefan Wermuth/Reuters

Референдум о выходе Великобритании из ЕС сильно ударил по экономике этой страны. В 2017–2018 годах рост ВВП значительно замедлится. Более того, правительству придется увеличить заимствования и смириться с бюджетным дефицитом.

Министр финансов Великобритании Филип Хэммонд выступил 23 ноября с традиционным осенним обращением к парламенту — впервые после назначения на должность. Но главное, это стало первым подведением итогов после референдума о выходе Соединенного Королевства из Евросоюза в июне этого года.

Согласно представленным данным Управления бюджетной ответственности (OBR), в 2016 году рост ВВП Великобритании составит 2,1%, что лучше мартовского прогноза в 2%.

Однако последствия Brexit начнут сказываться уже со следующего года: прогноз на 2017 год был понижен с 2,2 до 1,4%, на 2018-й — с 2,1 до 1,8%.

Кроме того, в ближайшие пять лет правительству придется увеличить объем займов на дополнительные £122 млрд ($151 млрд) — во многом тоже в связи с необходимостью выхода из Евросоюза (ожидается, что госдолг вырастет до 90% ВВП в 2017 году). «Сейчас наша задача — подготовить экономику, чтобы нам было проще приспособиться к условиям, которые возникнут в связи с выходом из ЕС», — цитирует Хэммонда The Guardian. В 2016 году заимствования вырастут до £68,2 млрд (предыдущий прогноз — £55,5 млрд).

В опубликованных документах казначейство признает, что рост дефицита бюджета — это прямое следствие результатов референдума. Добиться профицита бюджета к 2020 году, как планировалось раньше, точно не удастся (сейчас дефицит составляет 2% ВВП), признал Хэммонд. Он пообещал, что сбалансировать его удастся только в следующую парламентскую пятилетку — 2020–2025 годов.

Лейбористы расценили речь Хэммонда как признание того, что долгосрочный экономический план правительства провалился. «К сожалению, последние шесть лет были потрачены впустую», — заявил «теневой» канцлер казначейства Джон Макдоннелл.

В числе важных проблем, которые могут еще больше ухудшить состояние британской экономики, министр назвал проблемы с промышленностью, сокращение объемов строительства и «рост дисбаланса между экономическим ростом и благосостоянием населения». Для борьбы с этим дисбалансом властям необходимо уделять больше внимания семьям с низким и средним доходом, вводить для них налоговые льготы — по крайней мере, на ближайшие годы. Также Хэммонд обратил внимание на растущую неопределенность в мировой экономике и ослабление фунта стерлингов. Он заверил, что правительству удастся контролировать бюджетный дефицит, оставляя себе при этом «пространство для маневра».

Впрочем, не все так уверены в будущем. «Наш прогноз по росту ВВП более пессимистичен, чем прогноз правительства. Мы уверены, что объем заимствований будет выше, чем планируется сейчас», — сообщил Bloomberg экономист ING Джеймс Найтли.

Хэммонд заявил, что планирует все-таки снизить корпоративный налог с 20 до 17% к 2020 году, чтобы помочь экономическому росту. При этом правительство должно закрыть лазейки в законодательстве, которые позволяют избегать налогообложения крупным транснациональным корпорациям, таким как Apple и Google. По мнению министерства финансов, это увеличит доверие к властям со стороны британских работодателей, которые в последнее время «взволнованы и раздражены» возможностью международных компаний выбирать, какие налоги и в какой стране они будут платить. По оценке OBR, это позволит получить в бюджет дополнительные £5 млрд.

На строительство 40 тыс. новых домов казначейство планирует выделить не менее £1,4 млрд, еще £2,3 млрд будет выделено на развитие инфраструктуры. Отдельно £3,15 млрд будут выделены на строительство 90 тыс. домов в Лондоне. В целом на развитие инфраструктуры и промышленные инновации в ближайшие пять лет будет выделено £23 млрд из специального фонда.

В конце речи Хэммонд заявил и об изменении в традиции обращений, так как «ни одна другая крупная экономика не делает множество важных изменений в налоговом и бюджетном законодательстве дважды в год». Обращение в марте 2017 года станет последним весенним, в дальнейшем министр финансов будет отчитываться перед парламентом лишь осенью — это позволит объявлять об изменениях в законодательстве задолго до начала финансового года.

[АПН]

http://www.apn.ru/index.php?newsid=35582

17.10.2016, 11:15,

ЛОНДОН. Страна просвещённых мореплавателей прибегла к экстренным мерам для пополнения бюджета. Государство, в силу своего статуса всемирного финансового центра давно уже ставшее привлекательной тихой гаванью для всякого рода ворья, пришло к выводу, что пора переходить от стрижки овец к заготовке шашлыков.

Билль о криминальных финансах (Criminal Finances Bill), недавно внесённый в парламент этого большого, но всё равно гордого государства стал своеобразным ответом на многочисленные упреки в том, что Лондон стал столицей грязных денег и Меккой для коррупционных элит.

Инициатором оригинального закона выступила глава МВД Эмбер Радд. Если он успешно пройдёт через обе палаты, этот закон может вступить в силу уже весной 2017 года.

Органы исполнительной власти Великобритании получат полномочия требовать от вызывающих подозрения владельцев крупной собственности объяснений о происхождении своего богатства. Сделать это они смогут с помощью так называемых запросов о состоянии имущества неясного происхождения (unexplained wealth orders), фигурирующих в законе. Запрос может быть обращен к владельцу любых активов в стране стоимостью выше 100 тыс. фунтов стерлингов.

Такая процедура, как утверждают инициаторы законопроекта, позволит «возвращать… имущество, которое было получено с помощью незаконной деятельности, а также препятствовать злоумышленникам, желающим воспользоваться Соединенным Королевством как безопасной гаванью для нажитого в результате коррупции богатства». При отсутствии удовлетворяющего британские власти объяснения происхождения подозрительной собственности, включающей банковские счета и недвижимость, драгоценные металлы и украшения она... подлежит конфискации в пользу государства. Британского государства.

О возврате незаконно выведенных из других стран, в том числе из России, средств в государства их происхождения речи в законопроекте не идёт. Редакция АПН рукоплещет британским властям, создавшим чудесный способ финансово уестествить не только, например, Россию, откуда традиционно переводят крадомые деньги на острова, но и целый Евросоюз. Теперь политическая прагматика Brexit начинает выглядеть более убедительной.

[Андрей Остальский]

http://newtimes.ru/stati/temyi/brita...-iz-sebya.html
31.12.2016 | | №43-44 (430) от 26.12.16

Спустя полгода после исторического референдума о выходе из ЕС Великобританию продолжает лихорадить. Как голосование раскололо общество и поставило под угрозу давнюю приверженность британцев демократическим ценностям — наблюдал The New Times

Перед началом итогового саммита лидеров стран Евросоюза, который прошел в Брюсселе 15 декабря, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй явно почувствовала себя брошенной женщиной. Видеокамера бесстрастно зафиксировала, как коллеги главы британского правительства оживленно беседуют, обнимаются и смеются, а она, растерянно оглянувшись, идет к своему месту за столом переговоров. Одиночество премьера еще более подчеркнул тот факт, что официальный ужин состоялся без ее присутствия. Впрочем, застольный разговор о брекзите не занял много времени — поговорили от силы минут двадцать.

Складывается впечатление, что Британия для Европейского союза — уже отрезанный ломоть. Между тем в самом островном государстве и сам референдум о выходе из ЕС, и его последствия глубоко и, возможно, необратимо изменили страну, обострив внутренние противоречия как в верхах, так и в низах британского общества, и создав угрозу демократическим традициям, которыми славится Великобритания.

«Враги» британского народа

Тереза Мэй обещала начать процедуру выхода из ЕС, предусмотренную статьей 50 Лиссабонского договора, не позднее марта 2017-го. На окончательный разрыв уйдет два года.

Вокруг запуска этого процесса разгорелась жестокая битва. Высокий суд Лондона постановил, что для брекзита, который не имеет прецедентов в английском праве, необходимо голосование в парламенте (впрочем, большинство депутатов все равно проголосуют за). Больше всего от решения суда пострадала Джина Миллер — британка, которая и подала соответствующий иск. Женщину оскорбляют, угрожают расправой, она боится появляться на людях и заглядывать в интернет. Досталось и судьям, которых таблоид Daily Mail аршинными буквами на первой странице объявил «врагами народа». Гадости пишут и о членах Верховного суда Великобритании, в котором в январе будет рассмотрена апелляция правительства (оно добивается отмены решения об обязательном парламентском голосовании за брекзит).

Шельмование судей — знаковое явление: впервые в истории Соединенного Королевства поколеблен принцип безусловного уважения к суду и его независимости. А ведь это основа основ британской демократии, которая началась именно с уважения к праву.

Изгнание поляков

Право и уважение покидают и английские города, в которых привычным явлением стали листовки: «Мы уходим из ЕС — больше не будет польских гнид». Их разбрасывали, раздавали прохожим «неанглийской национальности», клали в почтовые ящики иностранцев. В такси и на улицах энтузиасты брекзита требуют от «чужаков» общаться между собой только по-английски. Особенно достается именно полякам — просто потому, что их больше, чем выходцев из других стран ЕС.

По официальным данным, за первый месяц после референдума число преступлений на почве расовой и национальной ненависти в Англии и Уэльсе выросло в среднем на 41%, а отдельных районах — в два раза и больше. В Харлоу, графство Эссекс, забили насмерть 40-летнего поляка Аркадиуша Йозвика, его друг оказался в больнице с тяжелыми травмами. Не успели провести панихиду по убитому, как в городе сильно покалечили еще одного гражданина Польши. Сообщения о нападениях, травмах и поджогах жилья приходили из Лидса, Плимута, Западного Йоркшира, Южного Сомерсета, Сент-Айвса в Корнуолле и других городов.

При этом надо понимать, что полиция регистрирует только серьезные преступления, а мелкие эпизоды остаются за рамками статистики. Никто не будет расследовать факты публичных оскорблений и угроз типа «Убирайтесь домой!»

Правительство страны между тем декларирует сохранение дружественных отношений со странами континента даже после выхода из ЕС, но народ попроще понимает результат референдума иначе. Многие, особенно в глубинке, уверены, что голосовали за полный разрыв с Евросоюзом и за изгнание всех «проклятых» (мягкий перевод английского матерного слова на букву f) иностранцев.

Пролетарии и космополиты

Либеральная городская интеллигенция, настроенная за Евросоюз, горько разочарована и результатами референдума и реакцией на них общества и власти. Интеллигенты погрузились в черный пессимизм и чувствуют себя затравленными: консерваторы обличают либералов как «граждан мира» (почти «безродных космополитов»), утративших связь со своим народом и «издевающихся над патриотами».

Режиссер-документалист Дэниэл Вульф – типичный представитель лондонской либеральной интеллигенции. Особенно он недоумевает от того, что Тереза Мэй безоговорочно встала на сторону чуть большей части британского общества, поддержавшей брекзит (52%), и не принимает в расчет мнение проголосовавших за членство в ЕС. «Это беспрецедентно, — говорит Дэниэл. — Премьер-министр представляет не только свою политическую партию, а население всей страны. То, что она предпочла интересы одной половины граждан в ущерб другой, — уже шок. И ощущение шока усиливает тот факт, что она встала на сторону половины наименее информированной, наиболее подверженной предрассудкам и потенциально наиболее деструктивной».

Зато неонацистские организации вроде Britain First, The English Defence League и National Action довольны сложившейся ситуацией. (Впрочем, до фашизма в Британии еще очень далеко. Правительство даже запретило деятельность National Action, после того как эта организация активно поддержала в соцсетях убийство фанатиком-националистом Джо Кокс — популярного депутата парламента, которая активно выступала против выхода из ЕС). На руку националистам и речи лидеров Консервативной партии, которые объявили солью земли Британской белый английский пролетариат из провинции. Пролетарии обижены глобализацией, не любят чужаков и презирают городскую интеллигенцию. Закроют границы? Прекрасно! За визами будут очереди? А мы по заграницам не ездим. Не будет сравнительно дешевого французского вина и сыров? Не велика беда: в провинциальных пабах пьют родные биттеры и эли, импортными деликатесами не закусывают.

Козлы отпущения

Голоса этой прослойки избирателей и предопределили исход референдума, обнажив глубину разочарования в либеральном устройстве общества и в элитах — политической, финансовой и интеллектуальной. Теперь консерваторы полны решимости не дать левым лейбористам воспользоваться протестными настроениями — они хотят сами представлять интересы рабочих.

При этом в накопившемся раздражении английского пролетариата немалая заслуга самих консерваторов. Меры суровой экономии, предпринятые в последние годы правительством тори, привели к ощутимому падению уровня жизни, прежде всего в провинции. В некоторых районах выросла безработица, особенно среди неквалифицированных рабочих. Начались проблемы с местами в школах, с очередями к врачу и т.п. Так что пропаганда сторонников брекзита, объявившая козлами отпущения иностранных рабочих, попала на подготовленную почву. (Хотя надо признать, что наплыв трудолюбивых восточноевропейских слесарей и прочих «сантехников», готовых работать за меньшие деньги, действительно сдержал рост зарплат и обострил конкуренцию за рабочие места).

Колоссальную роль в исходе референдума сыграла популярная среди рабочего класса бульварная пресса, которая на протяжении многих лет раздувала ненависть к ЕС, а заодно и ксенофобские настроения, убеждая, что все неприятности простых британцев — это результат неконтролируемой иммиграции из Евросоюза.

Английская глубинка упорно не верит, что брекзит, за который она с восторгом голосовала, ухудшит качество жизни и обернется экономическими неприятностями. То, что происходит на валютных биржах, проходит мимо массового сознания. Между тем фунт стерлингов уже упал на 18% по отношению к доллару. На ценниках в магазинах колебания курса пока не отразились, но рано или поздно это произойдет. Когда инфляция рванет вверх, кого станут в этом винить британские пролетарии? Евросоюз? Гастарбайтеров, все еще цепляющихся за свои рабочие места? Космополитическую либеральную элиту? Сомнений нет: козлом отпущения снова назначат тех, на кого укажут бульварные газеты.