*1250. Сергей Миронов

[РИА "Новости"]

Интервью РИА Новости о шансах партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ на выборах в Госдуму, об основах государственной идеологии в России и, конечно же, о непростых внешнеполитических факторах.

– Вы не раз заявляли, что задача СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ на выборах в Госдуму – занять не ниже второго места. Но по социологическим опросам ваша партия набирает 5% и, по сути, балансирует на грани прохождения в парламент. С чем вы связываете такие результаты опросов и как собираетесь повышать рейтинг партии?

– По социологии, которая сделана не нами, но мне известна информация, на сегодняшний день у Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ в целом по стране 8%. Это социология наших оппонентов. По нашей социологии у нас 11%. Но здесь нужно вот о чем сказать, 11% – это города. В малых населенных пунктах, деревнях рейтинг, конечно, другой. И вот эта цифра 8% представляется мне реальной, это и маленькие городки, и поселки.

Мы третий раз идем в Государственную Думу. Особенно в 2011 году только ленивый не писал, что СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ не проходит, причем писали даже за две недели до выборов. А мы почему-то заняли третье место, обойдя ЛДПР. На старте избирательной кампании в 2011 году у нас было всего лишь 3,5%, а мы получили 13%. А сейчас у нас уже 8% на старте. И в связи с этим та задача, которую я поставил, она на самом деле абсолютна реальна.

– В 2011 году часть избирателей, которые голосовали за вашу партию, поддерживали протестное движение. Потом ваша партия от него дистанцировалась. На кого вы сейчас будете делать ставку?

– Давайте разберемся с этим мифом, который вы сейчас повторили. Этот миф я слышу на протяжении всех пяти лет. Вопреки всей социологии, мы получили 13,25%, заняв третье место, нас этот результат радовал. Но мы же опытные политики, мы взвешенные люди. Мы провели уже после выборов огромное количество фокус-групп. Нас интересовало, кто эти люди, которые за нас проголосовали. Мы провели тщательнейшее исследование. Из 13% с лишним проголосовавших так называемые рассерженные горожане составляют не более 2%. 11% голосовали за социалистическую партию, за название СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, у нас тогда была программа "5 шагов справедливости". То есть привлекала идеология, программа партии, привлекала социалистическая направленность. Но 2% – это тоже серьезно. Если бы этих 2% не было, мы, наверное, не обошли бы ЛДПР, а мы обошли.

Сейчас наш избиратель – прежде всего это женщины примерно от 35 лет и старше, это техническая интеллигенция, это жители городов численностью примерно от 300 тысяч и до миллиона. К нам с очень большой симпатией относятся военные, причем как вышедшие в отставку, так и действующие, военные пенсионеры, пенсионеры в целом. В прошлом году за нас стала голосовать молодежь. Я был на "Территории смыслов" на Клязьме и убедился в том, что наши идеи очень популярны среди молодежи. Я видел реакцию на мое выступление, на мои ответы, а там были молодежные крылья всех четырех партий. Ко мне просто подходили и комсомольцы, и "Молодая гвардия", и соколы Жириновского подходили. Они говорили: "Сергей Михайлович, нам симпатично то, что предлагает ваша партия". Мне было приятно слышать от них, как они сами сказали, что я единственный из четырех лидеров, который не уходил ни от одного вопроса.

– На предвыборном съезде вы выдвинули депутатов от разных фракций – "ЕР", ЛДПР, КПРФ. Не считаете ли вы, что таким образом размывается политическая идентичность вашей партии?

– Обратите внимание, они не просто так пришли. Смотрите, у нас всего шесть человек: три действующих депутата фракции ЛДПР, два действующих депутата фракции "Единая Россия" и один действующий депутат фракции КПРФ. Во-первых, чтобы было понятно, обращений со стороны ЛДПР было примерно в два раза больше, со стороны "Единой России" – примерно в пять раз больше. Если мы взяли двоих, значит, обращалось человек десять.

– То есть остальные предложения вы отклонили. А почему?

– Отклонили. Мы внимательно смотрели, насколько человек готов воспринять нашу идеологию. Сергей Васильевич Собко (член фракции КПРФ – Прим. ред.) – там было все очень просто, потому что у нас абсолютно близкое понимание и его предложения по промышленной политике. С другими коллегами были беседы, собеседования. Я беседовал, я пытал, потому что уже смотрел на них как на будущих членов нашей фракции. Я должен понимать, они вообще-то пахать будут? И будут ли они в нашей парадигме работать, в наших идеологических установках? Они все готовы, они все разделяют. У всех своя история, почему они вынуждены уйти из своих партий. Где-то личностный конфликт, где-то идеологический конфликт. Как раз люди понимают, что они оказались не в той партии в конечном итоге. Но я бы обратил внимание на количество предложений: если мы человек шесть взяли, то в общей сложности человек 30 из разных фракций к нам обращались.

– Как вы относитесь к практике так называемых паровозов. Как вы считаете, нужно ли пресекать это на законодательном уровне?

– Я бы это пресек. Вот у нас сейчас в "Единой России" Дмитрий Анатольевич во главе федерального списка. Я, допустим, баллотируюсь, я буду депутатом Госдумы, здесь все откровенно. Поэтому я считаю, что лучше бы законодательно принять такую норму, что если ты баллотируешься, ты должен мандат брать, чтобы не было "паровозов".

– В следующем созыве будете предлагать такой законопроект?

– У нас уже были такие предложения, мы вносили в избирательное законодательство предложения, запрещающие "паровозы". Человек, который баллотируется во главе любого списка, должен в случае победы брать обязательно мандат соответствующего уровня – как федерального, так и регионального.

– Смотря на работу шестого созыва, как вы считаете, насколько эффективна была работа вашей фракции?

– Фракция работала эффективно. Я с большим удовольствием хочу охарактеризовать работу нашей фракции как самую профессиональную – по количеству разработанных законопроектов, по их качеству.

– А по количеству принятых?

– Принятых тоже довольно много, больше, чем в Госдуме пятого созыва. Если наши инициативы толковые не стали законами, то это только благодаря раскладу сил политических. Мы надеемся, что в седьмом созыве расклад будет иным и большинство наших инициатив нам удастся провести.

– Буквально на последнем пленарном заседании был принят резко критикуемый в обществе пакет антитеррористических законов Ирины Яровой. Большинство депутатов вашей фракции поддержали его. Однако недавно вы заявили, что хотите внести поправки, которые уменьшают срок хранения данных операторами связи. Каков, по вашему мнению, он должен быть?

– В этом законе только одна проблема, которая может привести в целом к подорожанию услуг операторов сотовой связи, и это людей не устраивает. Закон нужен, мы должны защищать себя, защищать свою страну. Но здесь явно перегнули палку, и мы считаем, что трехлетний срок должен быть уменьшен до полугода, а вот с точки зрения оперативности там вообще максимум месяц нужно хранить данные. Достаточно, более чем, поэтому мы такие поправки будем вносить.

– То есть поправки касаются только сроков хранения данных?

– Абсолютно. Все остальное – абсолютно правильно, потому что это форма защиты. Нет ничего ценнее человеческой жизни. Этот закон направлен на защиту граждан нашей страны.

– Возвращаясь к форуму "Территория смыслов" и вашему предложению отменить запрет на государственную идеологию в Конституции, в чем, на ваш взгляд, должна заключаться эта идеология?

– В 13-й статье говорится о том, что у нас не допускается государственная или обязательная идеология. Я считаю, что обязательной не должно быть. Но государственная идеология должна быть. Ты можешь ее не воспринимать, но без идеологии сегодня нельзя. Почему? Против России объявлена война, и на той стороне идеологически очень заряженные люди, у них человеконенавистническая идеология – у ИГИЛ. Но это идеология. Они же идут на смерть во имя идей. Обязательно нужно противопоставлять нашу государственную идеологию, которая будет основана на патриотизме, чему мы сейчас очень большое внимание уделяем, на необходимости сохранения суверенитета нашей страны, чтобы мы никогда не были никаким придатком – ни политическим, ни сырьевым. Мы самостоятельное, суверенное государство, мы сильное государство. Я не готов каким-то образом сформулировать эту идеологию. Хотя я уже говорил, что, например, в практическом плане для меня идеология должна состоять в том, что нас, граждан России, должно быть в три раза больше, причем не за счет мигрантов, а за счет увеличения рождаемости и уменьшения смертности.

– Это пока на уровне идеи? Или вы действительно будете предлагать поправки в Конституцию?

– Давайте мы вспомним, что 13-я статья входит в первую главу. Первая глава меняется только через Конституционное собрание. Не может ни парламент, ни Президент вносить в нее поправки. А у нас еще даже нет закона о Конституционном собрании. Поэтому это долгая история, но кто-то же должен начинать. Дорогу осилит идущий. Сейчас вольно или невольно начнется дискуссия, она уже началась.

– Раз уж речь зашла о поправках в Конституцию, не могу не спросить. В течение нескольких лет от оппозиции доносятся призывы принять поправки, которые бы исключали слово "подряд" в той главе, где говорится, что одно лицо не может занимать пост Президента на протяжении двух сроков подряд. Как вы относитесь к таким предложениям?

– Я считаю, что это норма должна остаться. Мы уже видели, что Владимир Путин эту норму выполнял, все абсолютно нормально. Более двух сроков подряд не надо.

– Вы считаете, что сменяемость власти при этой норме все равно существует?

– Она есть, и эту норму нужно оставлять.

– Хотелось бы еще затронуть международную тему. Этот созыв Госдумы проходил в сложных внешнеполитических условиях. Недавно собирался саммит НАТО, где были приняты решение о создании четырех батальонов НАТО в Прибалтике и Польше. На ваш взгляд, как Россия должна сегодня выстраивать отношения с альянсом?

– У нас абсолютно выверенная позиция, я вижу, что Президент именно этой позиции следует. Что бы ни предпринимали НАТО, Штаты, что бы они там ни говорили – слова миролюбия или, наоборот, бряцали оружием – у нас порох должен быть сухим в пороховницах. И мы всегда должны иметь возможность себя защитить. Это очень важно, и мы следуем этим курсом. Все. А вы, ребята, делайте, что хотите, только имейте в виду, что на каждый ваш шаг... Вот "Триумф" в Крыму разместим, новые "Искандеры" в Восточном округе разместим. А надо будет – и в Калининграде разместим, чтобы там вообще понимали.

– На прошлой неделе прошла встреча Президента с руководством думских фракций. А потом, насколько известно, были ваша личная встреча с Президентом. О чем там шла речь?

– Говорили о выборах. Я начал при всех, я рассказал о Центрах защиты прав граждан, потому что эту идею одобрил Владимир Владимирович еще в декабре 2014 года. Я видел, что на Владимира Владимировича произвела впечатление цифра, когда я сказал, что за полтора года 26 миллиардов рублей мы заставили управляющие компании вернуть людям. Я видел, что Владимир Владимирович не ошибся, когда добро дал на создание этих Центров, я отдельно рассказал ему о реакции губернаторов. Многие очень настороженно встретили эту идею, а сейчас у них дополнительный источник, во-первых, информации, во-вторых, помощник, который решает реальные проблемы. Конечно, поговорили о планах на выборы. Владимир Владимирович информирован о реальной социологии, в отличие от того, что пишется. Он пожелал успеха, поэтому полный вперед.

[Сергей Миронов]

Сегодня мы вспоминаем драматические дни 19–21 августа 1991 года. 25 лет прошло с тех пор. Но последствия этих событий будут сказываться еще многие годы, и вряд ли пришло время оценивать их отстраненно и беспристрастно.

Сегодня для одних путч 1991-го – трагедия, предопределившая распад некогда могучей и единой страны. Для других – конец косной политической системы и время светлых надежд на лучшее будущее. Увы, многие из тех ожиданий в последующие годы не оправдались – на экономическое процветание и социальную справедливость, по-настоящему ответственную власть и подлинную демократию, надежную защиту от произвола чиновников и криминальных посягательств. Хотя, несмотря на все ошибки и упущения, сделано за четверть века немало, особенно в последние полтора десятилетия.

Самое главное – сегодня есть все возможности решать назревшие проблемы страны без революционных потрясений. Уроки августа 1991-го должны предостерегать нынешнюю и любую будущую власть от опрометчивых решений. А нашим гражданам напоминать о том, как много от них на самом деле зависит.

[Сергей Миронов]

Доведенные до отчаяния граждане все чаще идут на крайние меры. Больше месяца длилась голодовка ростовских шахтеров, на акции протеста выходят льготники в Иркутской области, многодетные матери в Москве. Люди устали ждать милостей от чиновников, устали жить в режиме "затягивания поясов", навязанном Правительством. В текущих условиях запрос наших граждан на справедливость звучит все громче.

В недавнем мониторинге Центра экономических и политических реформ отмечается рост числа трудовых конфликтов на протяжении всего года. Ситуация особенно обострилась в третьем квартале, указывают аналитики. Трудовые конфликты – митинги, пикеты, забастовки – вызваны, в первую очередь, снижением и задержками зарплат.

Локальные протесты – следствие системных ошибок нашего Правительства. Его упорного нежелания следовать антикризисным рецептам – поддерживать производство, увеличивать платежеспособность населения, в том числе, за счет социальных гарантий. Вместо этого производство сокращается, сокращаются социальные обязательства государства. Люди лишаются доходов, льгот, работы. И требуют перемен в социально-экономической политике государства. Всеми законными методами, включая парламентские, мы будем добиваться того, чтобы требования граждан были услышаны.

[Сергей Миронов]

Мое выступление на XX Всемирном русском народном соборе.

– Ваше Святейшество, уважаемые участники и гости юбилейного Всемирного русского народного собора! Тема нашего собора "Запад и Россия". Я буду говорить о России. Почему не о Западе? Он мне неинтересен. Самые важные события в скором будущем будут происходить не в западной части мира. Сегодня я под санкциями, не езжу в шенген, но мне и раньше Монголия, где я отработал восемь лет, была интереснее, чем Монако.

Поэтому буду говорить о наших национальных вопросах. Вот, например, я социал-демократ, левый политик. И давно обратил внимание на то, что в России левые куда большие патриоты, чем консерваторы, которые отстаивают либеральный рынок. А что такое либеральный рынок? Это когда выживает сильнейший, как в животном мире. Левые выступают за социальное государство и справедливость. Получается, что левые за народ, а консерваторы консервируют рыночный либерализм. Я не хочу здесь никого ругать или с кем-то полемизировать. Я о другом – о полной размытости идеологического спектра. Так есть у нас идеология или её нет? Вот вопрос, с которого я хочу начать.

Обратимся к Конституции. Статьи 2-я и 13-я порождают правовую коллизию, то есть противоречат друг другу. В статье 13-й сказано, что в России "никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной". Но вместе с тем статья 2-я Конституции говорит: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства". Но что же это такое как не идеология?

"Человек" по Конституции – какое-то священное понятие. Но зададимся вопросом: а какой именно человек? Увы, имеется в виду некий абстрактный человек. Но абстракции не ходят по улицам, не рождаются и не умирают. Ведь говоря обо всех людях сразу (как о классе явлений) мы уже говорим не о единичном человеке, а о "личности вообще", о некоем "общечеловеке". Такой "общечеловек" лишен культурных, религиозных, национальных, исторических особенностей. Это – кто угодно. А кто угодно означает – никто.

Если представить, что такой общечеловек все-таки существует, кем он тогда является? Чисто биологической единицей. То есть носителем животной морали "естественного отбора". И правила игры в обществе определяет тот, кто указывает этой биологической единице, как себя вести. А это уже идеология.

Такой подход позволяет наделять "общечеловека" новыми свойствами, лепить его по своему усмотрению, конструировать из русских людей какие-то абстрактные идентичности.

Я не люблю абстракций, я люблю конкретику. Люблю конкретных людей – своих друзей, коллег, сослуживцев. Но с "человеком вообще" без определенных черт я не знаком. Да и вы все, уверен, с таким не знакомы. Но Конституция – она же для всех, а не для избранных. Могут ли существовать такие все, которые в то же время не абстрактны, а конкретны? И я говорю: могут! Такие "все" – это народ.

Поэтому именно народ я хотел бы видеть в нашей Конституции как главную ценность. Народ – явление собирательное, но, вместе с тем, конкретное. Ведь это наш народ молится в храмах, это наш народ боролся с Ордой, принял на себя удар гитлеровских армий, это он горел в танках, а потом пытался строить справедливое общество.

Давайте, наконец, признаем тот очевидный факт, что в Конституции есть идеология, и не будем морочить голову современникам и потомкам. А потом решим, удовлетворяет ли имеющаяся идеология потребности общества. Способна ли она оградить общество от социал-расизма, от утраты суверенитета, от переписывания истории? По-моему, нет. Иначе как объяснить, что в обществе с такой идеологией вдруг вешают мемориальные доски военачальникам вражеских армий, которые бомбили Ленинград. Мой Ленинград, город, где родился я, мои родители и мои дети. И никто нас не спросил, хотим мы этого или нет.

Или вот совсем недавняя новость: бывший глава Госдепартамента США Генри Киссинджер стал академиком Российской Академии наук. Это человек, который, занимая должности Советника по национальной безопасности и Госсекретаря США, много лет вел борьбу против России, и в советский период и после. Он при президенте Никсоне спроектировал ультраправый переворот в Чили и на голубом глазу писал, что "депопуляция должна стать наивысшим приоритетом внешней политики по отношению к третьему миру". И это – академик РАН!

Никакой идеологической стерильности не существует. Это миф близорукого сознания, он ведет к самым опасным последствиям. Потому что, когда нет отраженного в идеологии национального вектора движения, возникает вектор антинациональный. Постепенно, шаг за шагом.

Так было с темой Великой Отечественной войны. Вначале нам говорили: "Память каждого павшего воина священна, похороните всех, кто не похоронен". С этим не поспоришь. Потом мы услышали: "В мировой войне нет победителей и побежденных – все проиграли". Проиграли, конечно, все, но виновные и победители все равно есть. А затем нам заявили: "Виноваты обе стороны, нет агрессора и жертвы". А это уже был откровенный вызов. И вот следующий "кадр": парламенты Украины, Польши и Литвы рассматривают постановление о том, что СССР, оказывается, ответственен за Вторую Мировую войну. Словно и не было плана "Ост" и книги "Унтерменш".

Эту инициативу уже воспели компрадорские группы в России. Но напрасно они ликуют. Мы не позволим тем, кто делает из Власова героя, прикасаться к памяти погибших воинов, наших победителей.

Отказ общества от идейного консенсуса объяснялся идеологической монополией во времена коммунизма. Однако на смену прежней идеологической монополии пришла новая монополия – социал-дарвинизм, естественный отбор в обществе, "умри ты сегодня, а я завтра".

Не нужно бояться слова "идеология" и шарахаться от него.

Мы можем по-разному относиться к налоговому законодательству или миграционной политике, но суверенитет страны, отрицание фашизма, память об Освенциме и об Одесской Хатыни – все это нас неизбежно объединяет. Иногда говорят, и справедливо, что в основе объединения лежит "крымский консенсус". Наша идеология – не навязанный западный формат, не официоз, а гражданское мировоззрение, которое идет снизу, от живой общности людей. Это наш политический и культурный народный опыт.

Пора избавляться от страха перед идеологией. Этот страх сам порождает разрушительную идеологию. Для российского общества наступило время формализовать свою систему смыслов. Это условие нашего исторического выживания.