*3347. Дмитрий Иванович Донской

[Falyosa]

Человек, Мамая низложивший. 665 лет Дмитрию Ивановичу Донскому, великому князю московскому

665 лет назад, 20 октября (по н.ст.) 1350 года, появился на свет будущий Великий князь Московский, Великий князь Владимирский, князь новгородский Дмитрий Иванович. За победу на Куликовом поле его прозовут Донским.

На Земле победитель Куликовской битвы прожил меньше сорока лет. Но это была необыкновенно яркая жизнь! В народной памяти имя его оказалось бессмертным. В юбилейном для русского Православия 1988 году Церковь причислила Дмитрия Донского к лику святых. Святой благоверный князь. Как и его предки - Александр Невский и Даниил Московский. Защитники и строители своей земли.

Донского по праву можно считать одним из основателей нашей несгибаемой России. Князь Дмитрий не только победил ордынцев. Ему хватило энергии, мужества, воли и… смирения заложить основы единства будущей великой страны. Единства, прежде всего, со своими ближайшими соседями, такими же русскими князьями.

Святой благоверный князь Дмитрий Донской

Прав был историк Лев Гумилев: «На поле Куликово пришли москвичи, коломенцы, рязанцы, брянцы… А ушли с Куликова поля – русские»! И все-таки любая большая, общая Победа всегда складывается из череды побед… поменьше, что ли? Правда, за каждую из них заплачено кровью победителей. Победители всегда жертвуют собой, не раздумывая, какое место отведут им история и человеческая память.

Куликовская битва - Мамаево побоище

Битва на реке Воже, выигранная князем Дмитрием Ивановичем в 1378 году на московско-рязанском пограничье, до сих пор не относится к числу «знаменитых». Или, точнее, оцененных потомками по заслугам. По истинному вкладу будущего победителя Куликова поля в строительство государства, которое позже и назовут Россией. Хорошо, хоть историки, специалисты по русскому Средневековью, называют эту не слишком известную победу «предтечей» Задонщины.

Битва на Воже

Сегодня в 30 километрах от Рязани и в 160 километрах от Москвы, в Луховицком районе Подмосковья, строится храм во имя святого благоверного князя Дмитрия Донского.

Московская обл., Астапово Дальнее. Здесь строят воинский храм Дмитрия Донского.
6 сентября 2015 года. Праздник у Солдатского креста.
Фото - Наталья НАЗАРОВА

Храм уже называют Солдатским – в память о русском воинстве, тысячу лет стоящем на страже своей Родины. А, значит, и Богом данной веры. И в память о том, что Победа наша – всегда только общая. Победу не растащить по национальным и иным «закуткам»! К ней невозможно приделать «бантики» и «рюшечки». За русское единство и за тот самый неповторимый, уникальный, многонациональный, без горячечных фантазий общий русский мир, во все века платили кровью… Платили те, кто для всего остального мира, несмотря на цвет кожи и разрез глаз, несмотря ни на что, даже на собственный междоусобный «раздрай», были и остаются русскими.


Московская обл., Астапово Дальнее. Здесь строят воинский храм Дмитрия Донского.
6 сентября 2015 года. Праздник у Солдатского креста. Накануне молебна.
Фото - Александр МАЗИН
Так вышло, эта сегодняшняя луховицкая земля, - вечное «пограничье» между Москвой и Рязанью, - накрепко связана с именем святого князя Дмитрия Донского. Связана она и с его соседом - то соперником, то союзником, то наблюдателем, в конце концов, родственником, князем Олегом Рязанским. Тоже, кстати, святым благоверным князем. Русское единство, поначалу на крови, изменах, предательстве, а в итоге – на христианской любви и так превратно сегодня многими понимаемом смирении, тоже начиналось на этой земле. Князья Дмитрий и Олег подали этот пример в середине 80-х годов XIV века. Причем Дмитрий уже был победителем битвы на Куликовом поле.


Московская обл., Астапово Дальнее. Здесь строят воинский храм Дмитрия Донского.
6 сентября 2015 года. Праздник у Солдатского креста.
Фото - Наталья НАЗАРОВА

Но не было бы этого примера мира, если бы смиренный старец, Сергий Радонежский, не отправился в Переславль Рязанский - мирить строптивых князей. Помирил не только князей. Москву и Рязань помирил, как выяснилось, навечно. Потому и время то - все-таки не русское Средневековье, а Святая Русь.

Есть неплохие слова: "Россия - страна Сергия Радонежского, Дмитрия Донского, преподобных воинов Александра Пересвета и Андрея Осляби". Другими словами, Святая Русь. Может быть, когда-нибудь к трагическому и великому ХХ веку, вообще к своей истории мы так и станем относиться?

Серафим Берестов

Группа ВК "Солдатский храм"

[Валерий Шамбаров]

http://zavtra.ru/content/view/spetso...riya-donskogo/

20 октября 2015
Политика Историческая память
Дмитрий Донской и предатели

Исполняется 665 лет со дня рождения св. благоверного князя Дмитрия Донского. Конечно же, все слышали о Куликовской битве. Но остаётся малоизвестным, что столкновение с Мамаем было спровоцировано предателями. А с именем св. Дмитрия в летописях связано одно из первых упоминаний отечественных спецопераций.

В XIV в. Московское государство усиливалось. Но набирало вес и столичное боярство. Ближайшим советником Ивана Калиты был Протасий Вельяминов. Он занимал пост московского тысяцкого — градоначальник и судья, он представлял перед великим князем интересы москвичей, руководил ополчением. После Протасия тысяцким стал его сын Василий, ходил советником у великого князя Семёна Гордого, даже породнился с ним. Выдал дочь за брата государя, Ивана Красного.

На столь выгодной должности Вельяминов сошёлся с ордынскими и генуэзскими купцами, участвовал в их делах, предоставлял льготы. Они тоже не обижали партнёра, в кубышку тысяцкого текли золотые ручейки. Правда, страдали русские купцы, но кто посмеет спорить с самим тысяцким, государевым родственником? Василий привык считать себя чуть ли не вторым великим князем, распоряжался на Москве единолично. На закате жизни передал свой пост старшему из сыновей, Василию Васильевичу.

Но Семёна Гордого раздражали замашки Вельяминовых, доходили жалобы на их махинации. Он показал семейству, что должность тысяцкого отнюдь не наследственная, передал её Алексею Босоволкову по прозвищу Хвост. Не тут-то было! У нового доверенного боярина сразу нашлись враги, подмечали каждое прегрешение. Доливали клеветы. Накрутили государя, и он возвратил пост Вельяминову, а Босоволкова даже выгнал со службы.

В 1353 году великий князь Семён умер от чумы, престол достался его брату, Ивану Красному. По натуре он был скромным, тихим, и Вельяминов возомнил, что станет при нём вообще всемогущим. Государь — его шурин! Он будет диктовать решения, наградит себя новыми пожалованиями. Но Красный изучил брата жены далеко не с лучшей стороны. Об истории с отставкой Босоволкова государь имел собственную информацию и убедился, что его оболгали. Амбиции Вельяминова он укоротил одним махом, отстранил с поста тысяцкого и назначил Босоволкова. Хотя занимал он высокую должность совсем недолго. Утром 3 февраля 1356 года его нашли на базаре убитым. Вычислить виновных не составляло труда, подозрения и улики указывали на Вельяминова.

Государь оказался в затруднении. Карать боярина по закону? За ним стоял мощный клан родни, иноземные купцы, половина Москвы. Вопиющее преступление всколыхнуло и горожан. Москвичи забурлили. Шумели, что повторяется история Андрея Боголюбского. Что Босоволков, как и он, опекал простых людей, и за это его угробили «сильные». Выносить сор из избы и судить родственника Красный всё-таки не стал. Но Василию Вельяминову указали, чтобы покинул владения великого князя.

Хотя политический детектив этим не завершился. В Орде хан Джанибек не угодил могущественным купеческим группировкам, и его убил сын Бердибек. Красному пришлось ехать к новому хану, хлопотать о сохранении великокняжеского ярлыка. Однако в Сарае встретили вдруг изгнанника Вельяминова! Ордынские и генуэзские торгаши не забыли, какие услуги боярин оказывал им в Москве. Порекомендовали полезного человека сановникам Бердибека. А те намекнули Красному, что надо простить их друга. В результате боярин вернулся в Москву, был восстановлен в должности тысяцкого.

А в 1359 году умер Иван Красный. Наследником остался сын Дмитрий. Будущий Донской — но ему было 8 лет! На роль регента выдвинулся Василий Вельяминов. Дядя! Сейчас он развернулся в полную силу. Казна была в его распоряжении, он определял решения правительства. Дров он наломал изрядно. В Орде Бердибека зарезал Кульпа, его Науруз. Князьям опять требовалось снаряжать посольства в Сарай, раздавать «многие дары». Однако Вельяминов поскупился. Скорее всего, погрел руки на деньгах и подарках, предназначенных для хана. Такое за боярином случалось. Но он рассчитывал, что платить незачем, надеялся на своих сарайских друзей. А в переворотах кого-то перерезали, другие покинули Сарай.

В результате Москва утратила великое княжение. Его перехватил суздальский Дмитрий-Фома. Вельяминов допустил грубый просчёт и в отношениях с соседями. В Твери грызлись две ветви князей. Одна, во главе с Василием Кашинским, дружественная к Москве. Другая враждебная — её опекал государь Литвы Ольгерд, он даже женился на тверской княжне Ульяне. Митрополита всея Руси св. Алексия, поддержавшего Василия Кашинского, при посещении Киева бросили в тюрьму. А Вельяминов не считал нужным ссориться с литовцами и раскошеливаться, в Твери брали верх родственники Ольгерда.

Но под давлением патриархии св. Алексия всё-таки освободили. Вернувшись в Москву, он оттеснил от руководства Вельяминова, возглавил правительство. Взял под покровительство юного Дмитрия, принялся воспитывать из него настоящего государя. А в Орде грянула «великая замятня», её раскололи драки за ханский престол. У очередного скороспелого хана Амурата дипломаты св. Алексия сумели отспорить великое княжение. В 1362 году Дмитрий был коронован во Владимире.

Однако Ольгерд по-своему оценил развал Орды. Литва уже прибрала к рукам львиную долю русских земель. Теперь можно было хапнуть остальное — татары за своих подданных не вступятся. Послам германского императора Ольгерд откровенно заявил: «Вся Русь должна принадлежать Литве» и даже потребовал, чтобы крестоносцы отказались от «права на русских». А Тверь выглядела удобным плацдармом. Ольгерд сделал ставку на брата своей супруги, склочного и беспринципного князя Михаила. Подталкивал свергнуть дядю, Василия Кашинского, отобрать Тверь. И только ли Тверь? Михаил имел права на престол великого князя Владимирского! Разгромить Москву, вместо Дмитрия сделать великим князем родственника, и Северная Русь скатится под литовское владычество вслед за Южной!

Предлогом послужил спор из-за крошечного городка Вертязина. Василий Кашинский и наследник прежнего владельца князь Еремей обратились в Москву. Но Михаил не посчитался с решением митрополита. Захватил Вертязин силой, привёл на помощь литовцев, осадил дядю Василия и заставил отречься от Твери. Обиженные князья снова воззвали к Москве, Михаила пригласили на суд. Он явился, но за ним стояла Литва! Его распирало от сознания своей силы, он обнаглел. Выплеснул на суде грязные оскорбления и угрозы — даже святитель Алексий не выдержал. Он и государь Дмитрий Иванович взяли Михаила под стражу.

В темницу не сажали, устроили прилично. Пускай остынет, одумается. Он и впрямь одумался. Согласился на уступки. Но вмешались татарские послы. Ведь юридически Тверь не подчинялась Москве, сносилась с ханами независимо от неё. Послы объявили, что с тверскими тяжбами должен разбираться не Дмитрий, а хан. В результате Михаил остался великим князем Тверским, но спорный Вертязин отдал Еремею. Хотя Михаил был вне себя от злости. Вернувшись домой, он напал на Вертязин, перебил слуг Еремея и московских людей. Правда, испугался взбучки и сбежал в Литву.

Ольгерд был доволен — повод для войны был отличный. В 1368 и 1369 году литовские полчища хлынули на Русь. Захватили Стародубское и Оболенское княжества, умертвив князей. Подчистую выжигали сёла, угоняли людей и скотину. Дважды осаждали Москву. Но взять её не смогли — как раз перед этим Дмитрий отстроил каменный Кремль. И если в первый раз литовцы с тверичами увели огромные обозы награбленного, множество пленных, то во второй раз московский государь действовал гораздо более грамотно. Изготовил резервные корпуса, они двинулись в тыл врагам, отрезая обратный путь.

Ольгерду пришлось заключать перемирие, чтобы позволили уйти подобру-поздорову. Михаил оказался страшно разочарован неудачей. Он-то считал Ольгерда всесильным! Уже представлял, как Москва будет корчиться в пламени, как его возведут на великое княжение… А что в итоге? Короткое перемирие. А потом опять бежать? Но в 1370 году в ордынских усобицах выиграл Мамай. Занял Сарай, посадил своего марионеточного хана. Михаил загорелся переориентироваться на других заступников. Покатил не в Литву, а в Орду. Не скупился на взятки, влез в долги к ростовщикам. Получит великое княжение — вернёт. Если денег не хватит, отдаст на откуп подати, кредиторы с лихвой возвратят вложения русскими мехами, рабами.

В общем, получилось. Мамай вручил Михаилу вожделенный великокняжеский ярлык. Хотя московское правительство не подчинилось такому решению, другие князья тоже не признали новоиспечённого государя. Впрочем… и Мамай не считал Михаила «настоящим» правителем. Он намеревался только подразнить Дмитрия, припугнуть его и привести к послушанию, а то совсем отбился от рук, перестал платить дань. Ордынский посол Сары-ходжа объяснил в Москве, что требуется всего лишь выразить покорность. Уцелеть между двумя жерновами, Ордой и Литвой, шансов почти не было. Дмитрий Иванович счёл за лучшее смириться. В 1371 году он нанёс визит в Орду. Мамай чрезвычайно обрадовался, что он одумался, безо всяких проблем переоформил ярлык на его имя.

Хотя и для Москвы подобный поворот стал выгодным. Ольгерд сразу согласился дружить, отрёкся от покровительства Михаилу. Увы, достигнутый мир оказался слишком недолгим. В Орде возобновились усобицы, она распалась на части — и Ольгерд крутанул политику в обратную сторону. Литовские и тверские отряды разорили окрестности Переславля-Залесского, Дмитрова, спалили и вырезали Торжок. В 1373 году повторилось массированное нашествие. Однако на этот раз полчища Ольгерда остановили под Любутском, крепко потрепали и не пустили на свою землю. Только сейчас, потерпев фиаско, Ольгерд отказался от агрессивных замыслов. За Михаилом сохранили Тверь, но он клялся никогда не претендовать на великое княжение.

А тысяцкий Василий Вельяминов сохранял в Москве огромный вес. Как и раньше, поддерживал тёплые отношения с ордынскими и генуэзскими торгашами. Через них проворачивал собственные дела. Доверенным лицом тысяцкого выступал Некомат, купец и проходимец неопределённой национальности. А денежки и драгоценности Вельяминов любил страстно. Дошло до того, что на свадьбе великого князя Дмитрия он утащил подарок тестя, золотой пояс. Подменил на похожий, но поплоше и подешевле. Хотя мог бы не воровать, он и так был богаче всех бояр. Сыновей женил на княжеских дочках, тешил самолюбие. Одному из них подарил краденый пояс, ничуть не смутился. Поползли нехорошие слухи, но государев дядя считал себя неуязвимым. Слишком важная фигура!

В преемники себе тысяцкий готовил старшего сына Ивана. Когда отец состарился, Иван с Некоматом уже заправляли Москвой от его имени. Дмитрию Ивановичу и святителю Алексию замашки боярина давно стояли поперёк горла. Не забыли про убийство Босоволкова, не остались тайной и последующие безобразия. Выходку с поясом государь по-христиански простил, смолчал, но… сколько можно терпеть? Однако и избавиться от Вельяминова было непросто. Его приятели и партнёры входили сейчас в окружение Мамая, ссужали властителя деньгами!

Тем не менее великий князь и митрополит тайно готовили свои шаги. В конце 1374 года Василий Вельяминов умер, и тут-то Москву взбудоражила новость — на должность покойного… не назначен никто. Государь упразднил пост тысяцкого. Часть полномочий взял на себя, а остальные передал новым чиновникам, московским наместникам. Ивана Вельяминова эти новшества оглушили. Он уже чувствовал себя продолжателем династии — прадеда, деда, отца. Ему принадлежало исключительное положение в государстве — и вдруг отняли! Низвели до уровня одного из бояр! Но и чужеземные купцы в Москве озадачились. Теперь слуги великого князя начнут проверять, что им дали законно, что незаконно… Некомат передавал их опасения Ивану, о чём-то шептались за закрытыми дверями.

Весной 1375 года по столице пролетела ещё одна новость. Иван Вельяминов и Некомат сбежали! В принципе, боярин имел право уйти к любому князю. Но это осуществлялось официально, требовалось объявить об уходе, снять с себя присягу. Сын тысяцкого исчез тайно, и вскоре узнали, что парочка вынырнула в Твери. Что ж, князя Михаила провалы его авантюр ничему не научили. Вельяминов и Некомат пришлись ему очень кстати. Изложили вызревший у них план. Достаточно простой, но до сих пор он не приходил Михаилу в голову. Не надо метаться между Литвой и Ордой. Нужно идти против Москвы одновременно с Литвой и с Ордой! Беглецы брали на себя договориться с Мамаем, а Михаил должен был побеспокоить Ольгерда. Ни Литва, ни Орда в обиде не останутся, каждый урвет что-нибудь для себя.

Заговорщики самозабвенно делили шкуру московского медведя. Михаилу — великое княжение, Вельяминову — быть при нём вторым человеком, Некомату и его компаньонам — монополии на меха, воск, торговые и пушные концессии. Времени не теряли, рванули в разные стороны. Князь прискакал в Вильно. Ольгерд, уже обжёгшийся, поначалу отнёсся к шурину осторожно. Но неожиданный вариант — объединить усилия с татарами — показался ему любопытным. Пообещал, если это в самом деле исполнится, он выделит войска. А Вельяминов с Некоматом мчались в ханскую ставку. В деловых кругах обоих хорошо знали, а обещания предоставить монополии на русские богатства, отдать на откуп статьи доходов и промыслы были очень весомыми аргументами. Путешественникам мгновенно, даже без взяток и подарков, обеспечили аудиенцию у Мамая.

Впрочем, у Вельяминова имелись для него «подарки». Он с покойным отцом обретался возле государя, знал самые сокровенные замыслы. Выложил, что Дмитрий Иванович на словах признаёт подданство ханам, но держит курс на независимость Руси. Мамай был вне себя от ярости. Объявил, что лишает Дмитрия великокняжеского достоинства, выписал ярлык Михаилу. Вельяминов на радостях присвоил себе чин тысяцкого стольного города Владимира (такого чина на Руси никогда не существовало) и остался в Орде представителем тверского князя. А Некомат с ханским послом Ачи-ходжей ринулся в обратную дорогу.

Михаил только успел вернуться из Литвы, как ему доложили: посланцы уже в Твери. Преподнесли драгоценный ярлык. Сам Мамай написал ему, что поможет «верному улуснику» против презренного «Митьки». Вот уж взыграло сердце Михаила! Мамай за него, Ольгерд за него! Настолько возбудился, что в этот же самый день объявил Москве войну. Ох, поспешил Михаил Александрович! Потому что и Дмитрий Иванович медлить не стал. Разослал призывы собирать войска. При этом сказала свое влово сама Русь. Михаила не поддержал никто. Клятвопреступник, пакостник, сколько раз наводил чужеземцев! Полки из разных городов стекались к Дмитрию.

С объявления войны миновало всего три недели, а Тверь очутилась в осаде. Мамай просто не успел отреагировать! А Ольгерд послал рать. Но литовские воеводы узнали, что у Твери стоит огромная армия. Предпочли не губить воинов, повернули назад. Михаилу пришлось сдаваться. Он признал себя «молодшим братом» Дмитрия. То есть должен был слушаться старшего. Обещал «блюсти» великое княжение — наследственную «вотчину» московских государей. В договор внесли пункт, который ещё вчера показался бы самоубийственным. Против ордынцев! «А поидут на нас татарове или на тебе, битися нам с тобою с одного против них. Или мы поидем на них, и тебе с нами с одного поити на них». Но после измены Вельяминова имело ли смысл хранить это в секрете? Великий князь впервые открытым текстом заявлял: Русь уже не та, что прежде. Она будет давать отпор хищникам.

Но в ставке Мамая орудовал «владимирский тысяцкий» Иван Вельяминов. Именно при его участии вырабатывались планы большой войны против Руси. Хотя Вельяминов подсказывал и другое — корень зла в «Митьке». Если устранить его, сладить с русскими не составит труда. Мамай соглашался — действуй, тысяцкий. Если сумеешь, за нами не пропадёт.

Развязка этой истории наступила в 1378 году, после битвы на Воже. Войско Дмитрия Ивановича одержало блестящую победу над корпусом Бегича. Татары устлали трупами рязанские луга или бежали. Побросали шатры, обозы. Обрели свободу тысячи пленников, слуг. Среди них в неприятельском лагере попался человек в облачении священника. Вроде бы говорил по-нашему, но что-то в нём было чужое, не русское. Он показался подозрительным, его обыскали и нашли в мешке сушёные коренья, травы отнюдь не безвредного свойства. Незнакомца взяли в оборот. Он раскололся — послан Иваном Вельяминовым, должен был проникнуть к великому князю, извести его отравой и порчей.

При допросах выяснилось, что Вельяминов лелеял надежды перетянуть на свою сторону двоюродного брата Дмитрия, Владимира Андреевича Серпуховского. Пообещать ему престол, а за это он поможет подчинить страну Мамаю, исполнит условия Вельяминова и ордынских купцов. Лжесвященник должен был установить с ним контакты, забросить удочки… Что ж, предатель мерил других по себе самому. Когда Владимир Андреевич узнал, какую роль ему прочили заговорщики, он был глубоко возмущён и оскорблён. С братом они жили душа в душу и спина к спине, подпирали друг друга!

Но успокоились, обсудили с Дмитрием Ивановичем и задумались, а почему бы не схитрить? Разыграли сценарий, который сейчас назвали бы спецоперацией. В Орду к Вельяминову отправился гонец от Владимира Андреевича. Князь сообщал, что «поп» со смертоносными снадобьями добрался до него. Что в принципе он мог бы принять «заманчивые» предложения. Но для этого приглашал «владимирского тысяцкого» тайно приехать к себе в Серпухов. Пускай лично подтвердит, что Мамай поддержит его кандидатуру. Да и переворот пусть поможет сорганизовать, найти сообщников при дворе. В общем, выманили. Вельяминов явился в Серпухов, тут-то его и повязали.

Дмитрий Иванович был довольно мягким человеком. Прощал оплошавших слуг, воевод. Прощал князей, выступавших против него. С кем не бывает, бес попутал. Ты простишь — и тебе Господь простит. Но прощать выродка, продающего Отечество, он не стал. При стечении московского люда бывшему первому боярину отрубили голову. Казнь осуществилась на Кучковом поле. Наверное, место выбрали не случайно. Вспомнили про изменника боярина Кучку, казнённого Юрием Долгоруким. Вспомнили Кучковичей, погубивших св. Андрея Боголюбского. Иуду отослали в достойную компанию.

[CALEND.RU]

http://www.calend.ru/person/1655/

Дмитрий Донской великий князь Московский и Владимирский (1368-1389)

20 октября 1350 — 27 мая 1389
Дмитрий (или Димитрий) Иванович Донской, сын Ивана II, родился (12) 20 октября 1350 года в Москве. Его отец умер рано, и Дмитрий стал Великим князем владимирским и московским на десятом году жизни, с 1359 года, под опекунством Митрополита Алексия. В княжение Дмитрия Донского Москва утвердила свое руководящее положение в русских землях. Опираясь на возросшую мощь Московского княжества, Дмитрий Донской преодолел сопротивление соперников в борьбе за великое княжение суздальско-нижегородского, рязанского и тверского князей. При нём в 1367 году был построен первый каменный кремль в Москве, в 1368 и 1370 годах его войска отразили нападения на Москву литовского князя Ольгерда. Во время войны с Тверью Дмитрий Донской в 1375 году принудил тверского князя к признанию своего старшинства и союзу в борьбе с Золотой Ордой.
Он был крепок, высок, плечист и грузен, имел черную бороду и волосы, притягательный взгляд. Житие сообщает, что Дмитрий отличался благочестием, незлобивостью и целомудрием. В 1376 году Московское княжество утвердило своё влияние в Болгарии Волжско-Камской, в 1378 году его рать разбила под Скорнищевом рязанского князя. Дмитрий Донской первым из московских князей возглавил вооружённую борьбу народа против татар: в 1378 на реке Вожа было разгромлено татарское войско Бегича, а в 1380 году Дмитрий во главе объединённых русских сил разбил в Куликовской битве войска татарского темника Мамая, за что был прозван Донским (битва произошла недалеко от места впадения реки Непрядва в Дон). В княжение Дмитрия Донского Москва утвердила свое руководящее положение в русских землях. Дмитрий Донской впервые передал великое княжение сыну Василию I без санкции Золотой Орды. Дмитрий умер рано – на 39-м году жизни, (19) 27 мая 1389 года и был погребен в Архангельском соборе в Москве. Канонизирован Русской православной церковью в 1988 году. По правилам Русской Православной церкви днем его кончины и памяти по новому стилю считается 1 июня.

© Calend.ru

[Елена Горбачева]

http://rusplt.ru/church/dmitriy-donskoy-25654.html
01 июня 2016, 07:00
Наша вера

Благоверный Великий князь Димитрий Донской. Фото: ussur-nikola.cerkov.ru

1 июня Русская православная церковь вспоминает святого благоверного князя Дмитрия Донского. Он первым бросил вызов ордынскому игу и начал объединение русских земель вокруг Москвы.

Враги внешние и внутренние

Будущий князь был сыном Ивана II и внуком Ивана Калиты, первого князя московского. Бразды правления Дмитрий получил в 12 лет, после смерти своего отца. В первые годы юного князя опекал митрополит Алексий, во многом поспособствовавший утверждению Москвы в качестве собирательницы земель русских. Мудрый и талантливый, Алексий сумел использовать свой авторитет и поддержку людей, чтобы ярлык на великое княжение отныне выдавался именно московским князьям.

Мира на русской земле в те времена не было: хозяева уделов постоянно воевали между собой, мятежные новгородцы не желали признавать за Дмитрием титул великого князя, а с запада грозили литовцы во главе с Ольгердом. Но главной заботой Дмитрия стала южная граница, откуда Руси постоянно угрожали ордынцы. Более века Русь страдала под их игом, но о том, чтобы сбросить его, никто даже не задумывался: слишком сильны были междоусобные противоречия между князьями, которые предпочитали соперничать между собой за ярлык от татар, нежели дать им отпор.

Почти 20 лет занял у князя Дмитрия путь до заветной цели — до первой победы над ордынцами. А пока он занялся укреплением собственного княжества. Пришлось повоевать с соседями: с суздальско-нижегородским князем Дмитрием, а также с тверским князем Михаилом, заручившимся поддержкой литовцев. Для похода на Тверь Дмитрий Иванович сумел собрать двадцать русских князей. Местом сбора войска князя Дмитрия стала вся Русь. Тверской князь запросил мира, отказался от претензий на великое княжение и от самостоятельной внешней политики в отношениях с Ордой и Литвой, пишет историк Вадим Каргалов. Вскоре все пути в Орду оказались под наблюдением московских застав.

Великая победа Москвы

В 1380 году Мамай собрал отряд для очередного похода на Москву. Войско, собранное ханом, было огромным: Мамай привлек большое количество наемников, а также рассчитывал на силы литовцев и рязанского князя Олега. С другой стороны к Дону шел хан Тохтамыш, противник Мамая. Дмитрий решил выйти к Мамаю первым, оставив в Москве стратегический резерв войск. «То, брате, не соколы вылетели из каменного града Москвы, то выехали русские удальцы со своим государем, с великим князем Дмитреем Ивановичем, и хотят наехать на великую силу татарскую», — гласит «Сказание о Мамаевом побоище».

[Юрий Носовский]

http://www.pravda.ru/faith/religions...124-donskoy-0/

12 октября 1350 года в семье Московского князя Ивана II Красного, сына Ивана Калиты и внука Александра Невского, родился сын Дмитрий — благоверный князь Дмитрий Донской. Подвиги князя, одержавшего первую победу над татарами и начавшего собирать русские княжества под крыло Москвы, сегодня порой подвергаются сомнению. Но справедливо ли пытаться судить о его поступках с позиций человека XXI века?

Когда после его канонизации в 1988 году было составлено официальное житие новопрославленного святого, начиналось оно обычными для этого жанра оборотами "рос благонравным отроком, чуждался веселия и детских игр". Эти сведения вряд ли следует считать преувеличением агиографов. Мальчик Митя не мог увлекаться детскими играми, как минимум, по одной простой причине — у него просто не было детства. Уже в девять лет на него свалилась вся полнота власти — после смерти отца он стал московским князем.

Конечно, малолетний властитель не мог обходится без мудрых советчиков. К счастью, в отличие от Ивана Грозного, отрока Димитрия окружали не жадные до власти и денег "временщики" — но люди, искренне радевшие за интересы нарождающегося государства. В первую очередь — тогдашний митрополит Руси Алексий, он фактически был регентом, пока молодой государь не достиг совершеннолетия.

Однако этот факт косвенно свидетельствует и о том, что "благоверность" Дмитрия Иоанновича не была напускной. В противном случае, войдя в силу, он бы удалил от дел своего духовного наставника. Но этого не произошло — до конца своих дней святитель Алексий был князю вместо отца и в меру своих сил помогал ему в делах государственного управления.

А дел и вправду было невпроворот. Вторая половина XIV века — это череда сплошных междоусобиц, переходящих в гражданские войны, а также опустошительных вражеских нашествий татар, набиравшей силу Литвы и других недругов.

Уже в 15 лет Дмитрий стал великим князем Владимирским (этот город тогда числился номинальным центром Руси) — причем защищать этот титул ему приходилось ценой огромных усилий и даже крови. Для других князей ярлык на великое княжение, добытый в Золотой Орде, означал всего лишь право на сбор дани для завоевателей, немалая часть которой оставалась им самим. А вот для нового великого князя финансовые аспекты власти стояли на втором плане. Конечно, деньгам он тоже умел найти применение. Именно в это время из белого кирпича стали строиться стены московского Кремля, давшие столице гордое и красивое имя "Москва белокаменная".

Но главным для Дмитрия Московского было возрождение поверженной Батыевым нашествием славы Руси. А для этого было необходимо ее политическое объединение. Эту сложную задачу молодой князь стал выполнять практически с самого начала своего правления.

С точки зрения современного человека многие эпизоды его биографии выглядят довольно заурядными. Ну подумаешь, собрал войско для битвы с ханом Мамаем — а что еще должен был сделать на его месте любой правитель? Однако люди XXI века забывают, что Руси как единого целого тогда не существовало. Ее юго-западная часть была "приватизирована" Литвой, а северо-восточная представляла собой конгломерат пары десятков независимых княжеств. Чтобы собрать их силы в единый кулак, требовался харизматический лидер. Кстати, сам этот термин происходит от греческого слова "харизма" — "благодать". Которая является даром Святого Духа — а ее проводники и называются святыми.

Немалое число современных публикаций посвящено попыткам развенчивания "мифа" о Куликовской битве. Они напоминают схожие "открытия" начала 1990-х годов по "развенчиванию" прежних, советских образцов для подражания. Из них читатели могли, например, узнать, что Зоя Космодемьянская с воистину садистским удовлетворением поджигала дома несчастных крестьян и вообще была неуравновешенной "шизофреничкой". А вожак краснодонского подполья Олег Кошевой не был зверски замучен фашистами, не выдав друзей — но благополучно отбыл в "благословенное забугорье", где и прожил остаток жизни, аки гайдаровский Мальчиш-плохиш, наслаждаясь полученными за предательство "бочкой варенья да корзиной печенья".

Нечто похожее ныне пытаются доказать и в отношении Куликовской битвы. Дескать, ну не мог прп. Сергий Радонежский благословить отправлявшегося на смертный бой за землю Русскую великого князя, так как на тот момент находился с ним в ссоре — поскольку государь хотел видеть на митрополичьем престоле собственного кандидата, а не назначенного далеким Константинополем митрополита Киприана.

Ну, а раз последний после попытки людей князя воспрепятствовать его въезду в Москву проклял противившихся его воле, а прп. Сергий был с опальным иерархом заодно — значит, и не было никакого благословения. И весь рассказ об иноках-богатырях Троицкой Лавры Пересвете и Ослябе, да и другие былинные обстоятельства великой битвы с татарами мгновенно переходят в разряд красивой сказки. Которую якобы выдумали позже для того, чтобы оправдать победителя и саму победу.

Ну, а после этого можно подвергнуть сомнению всю политику Москвы и по собиранию земель, и по преобразованию ее из удельного княжества в сверхдержаву — единственное на протяжении столетий православное государство, Третий Рим.

Осталось только дописать, что виноват в всех этих бедах был исключительно князь, а не его многочисленные внешние и внутренние враги. И поделом: сидел бы себе тихо, платил дань татарам — глядишь, его бы никто и не тронул. Так бы Русь и оставалась улусом Золотой Орды.

Только нет правды в подобных рассуждениях. Нельзя подходить к столь эпохальным событиям, как Куликовская битва, с формально-хронологическими мерками вроде "кто когда на кого обиделся и кто кого проклял". Мелкие политические интриги, в том числе и с избранием нового митрополита взамен усопшего Алексия, меньше всего вяжутся с истинно грандиозными делами. В конце концов, опять же, чисто формально, и сам митрополит Киприан несколько раз официально лишался должности по решению своего "начальства" в Константинополе, которое тоже часто менялось из-за переворотов власти. И даже находился под судом византийских патриарха и императора. Так что его собственные анафемы нельзя считать истиной в последней инстанции.

Да и помирились митрополит с князем уже через несколько месяцев после Куликовской битвы. А уж о преподобном Сергии и говорить нечего. Великий подвижник крестил двоих сыновей Дмитрия Донского, а также и до, и после 1380 года умиротворял особо злобных противников Москвы своим огромным авторитетом. Например, князя Олега Рязанского, который чуть было не выступил в битве на Куликовом поле на стороне татар. А когда победитель извечных врагов Руси находился на смертном одре, его духовное завещание принимал именно святой игумен из Радонежа.

Вообще, для Бога, живущего в Вечности, нет прошлого и будущего — Он видит происходящее на Земле как единое целое. И Церкви, Телу Христову, нет нужды обращать внимания на мелкие юридические зацепки и несоответствия, выискиваемые через увеличительное стекло ее недругами. Величие Куликовской битвы выдержало 600-летнюю проверку историей и ни разу не подвергалось сомнению ни политической элитой, ни простыми гражданами Руси. А сама Русь через 100 лет стала, благодаря этой победе, полностью независимым православным государством. Такие же вещи невозможны без Божьего благоволения и действия благодати Святого Духа.

Собственно, в акте церковной канонизации лишь констатируется этот непреложный факт. Практически все ключевые фигуры описанного времени причислены к лику святых. Это и митрополиты Алексий и Киприан, и преподобный Сергий Радонежский с целым сонмом учеников и последователей. И сам талантливый политик и полководец, благодаря которому наша страна начала подниматься с колен.

Так что не стоит внимать очернителям памяти благоверного князя Димитрия Донского. Лучше еще раз вспомнить его с глубокой благодарностью и попросить у великого деятеля Земли Русской святых молитв.

16

[Историк. РФ]

http://историк.рф/history_day/8-%d1%...d0%b2%d0%b0-2/
В народной памяти великое сражение между русской ратью и войском темника, крупнейшего ордынского политика того времени Мамая, сохранилось как первая попытка объединения русских земель во имя общего дела. Потому Куликовскую битву нередко называют колыбелью современного русского народа.

Участие в общерусском сборе приняли представители почти всех земель Северо-Восточной Руси. Помимо подручных князей великого князя Московского Дмитрия Ивановича прибыли войска из Суздальского, Тверского и Смоленского великих княжеств. Уже в Коломне был сформирован первичный боевой порядок: Дмитрий возглавил большой полк; Владимир Андреевич Серпуховской — полк правой руки; в полк левой руки командующим назначили Глеба Брянского. Передовой полк составили коломенцы.

После куликовской победы князя Дмитрия могущество Орды пошатнулось. Победа сыграла важную роль в объединении русских земель вокруг Москвы.

[Георгий Олтаржевский]

https://lenta.ru/articles/2016/09/10/polekulikovo1/
00:06, 10 сентября 2016

Что мы достоверно знаем о самой знаменитой битве в древнерусской истории

Репродукция картины Сергея Присекина «Куликовская битва»
Изображение: Russian Look / Globallookpress.com

8 сентября 1380 года возле впадения в Дон речки Непрядвы произошло сражение, получившее название Куликовской битвы. Итогом боя на Куликовом поле стала полная победа русских. О мифах и исторических фактах великого события читайте в материале «Ленты.ру».

На поле, расположенном возле впадения в Дон речки Непрядвы, супротив друг друга на рассвете выстроились русские и татарские войска. Едва рассеялся туман, началась сеча, продолжавшаяся как минимум три часа. Итогом ее стала полная победа русских полков, которые еще долго гнали бежавшего противника по степи.

История сия известна каждому мало-мальски грамотному россиянину, ее изучают в школе, она кочует из учебника в учебник уже не одно столетие. Естественно, этими сухими фактами дело не ограничивается, и рассказ о сражении обрастает подробностями. Например, сведениями о численности войск, расположении полков, участии самого Дмитрия Донского, знаменитом поединке Пересвета и Челубея и многих других. Однако с этой, казалось бы, общепризнанной информацией все обстоит гораздо сложнее.

Дело в том, что в нашем мире одновременно существуют две совершенно разные «истории». Есть учебный предмет, где все подчинено дидактике, методике, патриотическому воспитанию и прочим чисто педагогическим вопросам. Большинство описаний и трактовок в учебниках однозначны, дабы нерадивым школярам проще было их запоминать, почти всегда есть четкое деление на «своих» и «чужих», «хороших» и «плохих».

Другая «история» — сложнейшая наука, где практически нет точных ответов на вопросы. Это мир научных дискуссий и предположений, сложнейшее переплетение данных различных исторических дисциплин и полифония мнений. Историки, археологи, этнографы, нумизматы, специалисты по летописанию и прочие ученые мужи (и дамы, конечно) стараются создать не противоречащую множеству фактов версию событий, что подчас оказывается чрезвычайно сложно. Согласитесь, в школьном учебнике нет нужды отражать десятки точек зрения на происхождение славян, появление термина «Русь» или происхождение Рюрика, которые есть в современной российской исторической науке. А ведь ученые уже два с половиной века бьются над этими вопросами, и однозначного ответа все еще нет.

Репродукция картины Ореста Кипренского «Дмитрий Донской на Куликовом поле»

С Куликовской битвой ситуация примерно такая же. С точки зрения учебного предмета и абстрактных представлений любителей истории — вроде бы все известно и очевидно. А вот с точки зрения профессионалов — сплошные загадки. Попробуем поближе рассмотреть события тех лет и разобраться, какие из «общеизвестных» фактов действительно имеют право так именоваться, а какие носят легендарный характер.
Откуда мы знаем о Куликовской битве

Для начала посмотрим, какими сведениями располагает современная наука и насколько они достоверны. Начнем с летописных источников.

Самым ранним из дошедших до нас письменных источников является так называемая Краткая летописная повесть, которая, по мнению специалистов, была составлена в самом начале XV века — скорее всего, до 1409 года. Во всяком случае, этим временем датируется Троицкая летопись, погибшая при пожаре 1812 года в Москве, но частично дошедшая до нас по выпискам Н.М. Карамзина в примечаниях к его «Истории государства Российского». Почти дословно совпадающие с ней тексты сохранились в труде Рогожского летописца (середина XV века) и Симеоновской летописи (начало XVI века), так что можно почти наверняка утверждать, что у них был один первоисточник. Видимо, это самое близкое по времени и наиболее точное описание событий 1380 года, на основании которых уже создавались более поздние произведения.

Примерно в середине XV века появляется Пространная летописная повесть, которая вошла в IV Новгородскую и I Софийскую летописи. Эта летопись — уже не информационное сообщение, а художественно-публицистическое произведение, при создании которого использованы реминисценции из «Жития Александра Невского», «Чтения о Борисе и Глебе», а также многочисленные библейские цитаты. В описании скорби русских женщин и в «плаче Мамая» использовано апокрифическое «Слово на Рождество Христово о пришествии волхвов». Здесь мы впервые находим относительно подробный рассказ о ходе битвы, о погибших князьях и боярах и другие подробности. Некоторые именные указания очевидно ложные (упомянутые люди не могли участвовать в событиях 1380 года, поскольку тогда просто не жили), что объясняется желанием неких персон создать себе родословную — задействовать предков в реальных исторических событиях.

Два самых знаменитых источника — «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище» — появились на свет минимум через сто лет после описываемых в них событий. Это не исторические, а скорее эпические произведения, которые должны были стать основой новой идеологии только что обретшего независимость Московского царства, объявленного Третьим Римом и наследником великих традиций. Историческая канва взята из уже упомянутого Пространного описания, но появилось множество вставок, подробностей, перечислений ранее не известных имен и так далее. Воспринимать «Задонщину» и «Сказание» как исторические источники можно и нужно, но скорее как уникальные памятники литературы и политической мысли конца XV — начала XVI веков, нежели как источники информации о событиях, случившихся за сто лет до того.

Помимо этого стоит иметь в виду и иностранные (немецкие, польские и ордынские) упоминания и археологические данные. Последние могли бы дать самую точную картину, но они очень скудны. Уже довольно много лет в районе Дона и Непрядвы работает комплексная экспедиция Государственного исторического музея, но лишь в последнее время стали появляться относительно яркие артефакты — фрагменты доспехов, наконечники стрел и копий. Скромность находок не должна смущать: оружие в те времена было большой ценностью, и его собирали сразу после битвы, а братские могилы воинов располагались (по письменным источникам) на высоком берегу Дона и могли уйти под воду при изменении береговой линии. Кроме того, черноземные почвы и особенно вносимые в них годами удобрения очень агрессивны и не способствуют сохранению костей и вещей.

Находки на Куликовом поле
Фото: Юрий Кавер / Russian Look / Globallookpress.com

Зато недавно появились отчеты о палеоботанических исследованиях, которые здорово прояснили картину. Ученые доказали, что из-за изменения климата структура лесов и степей изменилась и ориентироваться на нынешний ландшафт при реконструкции событий не стоит. Была составлена относительно точная карта местности для конца XIV века, и практически наверняка определено место сражения — относительно небольшая поляна среди прибрежных лесов. Это большой успех, дающий возможность точнее интерпретировать события.

Дружинники против «генуэзцев»

Если верить «Задонщине» и «Сказанию», численность русских войск доходила до 300 тысяч человек. В Пространном своде говорится примерно о 100 тысячах. Цифры впечатляющие, но, без сомнения, сильно завышенные.

Если сравнивать имеющиеся у нас достоверные данные о количественных показателях средневековых армий, то выяснится, что они никогда не превышали нескольких десятков тысяч, а чаще укладывались в пять-семь тысяч человек. Это соотносится и с населением Руси того времени. Скажем, Москва во второй половине XIV века вряд ли насчитывала более пятидесяти тысяч жителей, а боеспособного населения было, конечно, во много раз меньше.

Войско собиралось быстро, посему времени на сбор и вооружение ополчения из дальних деревень просто не было. Видимо, большую часть армии Дмитрия составили княжеские дружины, боярские отряды и городское ополчение.

Исходя из различных источников можно утверждать, что в Куликовской битве принимали участие воины из Московского, Владимирского, Ростовского, Ярославского, Белозерского, Моложского, Стародубского, Кашинского, Смоленского, Новосильского, Оболенского, Тарусского, возможно, Суздальско-Нижегородского и Муромского княжеств, а также их уделов. Помимо этого, были небольшие личные дружины безземельных князей, небольшие отряды из Пскова, где «сидел» князь Андрей Ольгердович, и Новгорода. Никогда ранее Русь не собирала столь масштабного и представительного войска, но все же численность его, по мнению большинства исследователей, не превышала тридцати тысяч ратников. В последние годы, ссылаясь на размер поля боя (согласно уже упомянутым недавним данным), специалисты говорят о 7-10 тысячах воинов, принимавших участие в сражении.

Татарское войско, видимо, несколько уступало в численности русскому. Хотя есть ордынские источники, говорящие о двукратном превосходстве Дмитрия, скорее всего, это тоже преувеличение. Но какой-то небольшой перевес у русичей был. Стоит отметить, что собственно татаро-монголов у темника (или беклярбека) Мамая было совсем немного, а большую часть его армии составляли наемные контингенты из народов, населявших Причерноморские степи, Северный Кавказ и Крым. Здесь имеет смысл напомнить, что Мамай, которого иногда ошибочно именуют ханом, был по отношению к Золотой Орде отщепенцем-сепаратистом — в это время он контролировал лишь степные районы западнее Волги, северное Причерноморье и Крым. Большую же часть Золотой Орды вплоть до северного Приазовья к этому времени уже завоевал хан Тохтамыш. В отличие от Мамая последний был настоящим чингизидом — потомком Чингиз-хана.

В войске Мамая были яссы, косоги, буртасы, черкесы, половцы, были и пресловутые «генузцы» — наемники, набранные в Кафе (Феодосии) и Сугдее (Судаке). Вряд ли среди них были настоящие итальянцы, которых в Крыму было совсем немного, — скорее это был разношерстный портовый сброд.

Отлучение Дмитрия и Сергий Радонежский

На фронтоне храма Христа Спасителя в Москве можно увидеть горельеф (подлинник его находится в Донском монастыре): Сергий Радонежский благословляет на битву коленопреклоненного князя Дмитрия Ивановича и его брата Владимира Андреевича. За спиной у старца стоят воины-иноки Пересвет и Ослябя. Эта сцена настолько прочно вошла в души и сердца россиян, что достоверность ее не вызывает сомнений. Между тем в ней больше легендарного, нежели реального. Заезжал ли Дмитрий в Троице-Сергиеву лавру накануне Куликовской битвы? Вопрос этот не праздный, поскольку отношения у московского князя с официальной церковью в это время были очень напряженные.

В 1378 году почил митрополит Алексий (в миру — Елевферий Федорович Бяконт), заменивший Дмитрию рано умершего отца и фактически правивший страной в детские и отроческие годы князя. Теоретически, в соответствии с грамотой патриарха, освободившееся место должен был занять митрополит Киевский и Литовский Киприан, который сразу отправился в Москву. Но Дмитрий нового митрополита не принял — более того, Киприан был ограблен, заточен в поруб, а потом с позором изгнан за пределы княжества. Неудивительно, что после этого оскорбленный митрополит предал князя анафеме, о чем разослал грамоты во все епархии.

Репродукция картины Михаила Нестерова «Благословение Сергием Радонежским Дмитрия Донского на Куликовскую битву»

Дмитрий же тем временем отправил в Константинополь посольство во главе с близким ему священником Михаилом-Митяем, которого он просил рукоположить в митрополиты. Но молодой и здоровый Митяй по прибытии в Византию неожиданно преставился. Возможно, не без чьей-то помощи. Тогда бывшие в посольстве архимандриты решили выдвинуть из своего коллектива новую кандидатуру, коим стал Пимен, игумен Горицкого монастыря в Переславле-Залесском. Патриарх Нил утвердил его митрополитом Киевским и Русским, но одновременно митрополитом Литовским и Малоросским стал Киприан, к этому времени уже вернувшийся в Константинополь искать защиты.

В итоге Киприан уехал в Литву, а Пимен двинулся к Москве. Но едва новый митрополит добрался до Коломны, как его схватили, заковали в железа и сослали в Чухлому — Дмитрий счел его самозванцем. Получилось, что высшей церковной власти в Москве нет, а князь вроде как предан анафеме вполне легитимным иерархом церкви. Учитывая менталитет людей того времени, это могло создать Дмитрию серьезные проблемы при сборе войска. Благословление Сергия Радонежского как безоговорочно почитаемого духовного лидера сразу поменяло бы картину, хоть и требовало бы от старца пойти против линии официальной церкви.

И все же, похоже, Дмитрий с преподобным Сергием перед Куликовской битвой не встречался. В ранних текстах об этом нет никаких упоминаний, появляется этот сюжет лишь в «Сказании о Мамаевом побоище» и в «Житии Сергия Радонежского». Но последний памятник, изначально созданный Епифанием Премудрым в начале XV века, дошел до нас лишь в поздних, так называемых пахомиевых (написанных Пахомием Логофетом) редакциях, которые появились даже позже «Сказания». Скорее всего, красивый сюжет о приезде Дмитрия к Сергию перекочевал в «Житие» из «Сказания», где он появился впервые.

Скульптурная группа, украшающая стены храма Христа Спасителя
Фото: Владимир Вяткин / РИА Новости

В этом рассказе множество нестыковок — как хронологических, так и фактических. Проанализировав их, большинство исследователей сходятся на том, что описанный визит князя и благословение Сергия в реальности, наверное, были, но случилось это в 1378 году — перед битвой на реке Воже, в которой воины Дмитрия разбили отряд мамаевского мурзы Бегича. Видимо, об этом шла речь в изначальном тексте Епифания, а через сто лет сюжеты переплелись, и времена в «Сказании» смешались. Принципиально в отношениях почитаемого старца и князя это ничего не меняет, лишь уточняет ситуацию. В любом случае, не оглядываясь на его отношения с митрополитом, Сергий Радонежский взял на себя великую ответственность и благословил князя на бой с татарами. А возможно, даже отправил с ним иноков Пересвета и Ослябю, о чем речь впереди. Кстати, по другим источникам известно, что шедшее на Дон русское войско в Коломне благословил местный архиепископ Герасим.

[Антон Евсеев]

http://www.pravda.ru/society/fashion...vscajabitva-0/
08 сен 2010 в 00:10

Общество » Наследие » Россия

Много лет тому назад в этот день на Руси, как утверждают летописи, случилось одно весьма знаменательное событие. 8 сентября 1380 года русские войска под предводительством Московского князя Дмитрия Ивановича и его воеводы Дмитрия Михайловича Боброк-Волынского наголову разгромили монголо-татарские войска темника (воеводы) Мамая, которые шли в карательный поход на взбунтовавшуюся Русь.

Произошла эта битва на Куликовом поле, которое расположено около слияния двух рек, Дона и Непрядвы. По имени места сражения саму битву впоследствии назвали Куликовской.

Ныне про эту битву знает каждый россиянин. Ее изучают в курсе истории в средней школе, о ней написана масса исследований, ей посвящено огромное количество художественных произведений. Однако до сих пор многие исследователи сомневаются в том, что это сражение действительно состоялось. Некоторые даже склонны считать его плодом воображения летописцев. И для подтверждения данной гипотезы у них есть весьма веские доказательства.

Достоверность большинства произошедших в древние времена событий обычно устанавливается сопоставлением двух групп данных: летописных и археологических. Так, например, нашествие войск хана Бату на Рязанское княжество в 1237 году, красочно описанное в "Повести о разорении Рязани Батыем", упоминается и в других письменных источниках (в том числе и в монгольском "Сокровенном сказании"), а также подтверждается материалом раскопок на месте городов, разрушенных завоевателями (там находят следы пожарищ и останки людей, погибших насильственной смертью). Значит, подобное событие действительно имело место быть. А вот не менее знаменитая Куликовская битва до сих пор не имеет четкого подтверждения со стороны археологии.

Собственно говоря, основные источники, из которых нам известно про это событие — это "Задонщина" и "Сказание о Мамаевом побоище". Оба этих документа определяют место, где случилось сражение, достаточно точно. Неудивительно, что, имея столь конкретное указание относительно того, где нужно производить раскопки, археологи еще в XIX веке занялись "сбором доказательств" (первым, кто перекопал Куликово поле вдоль и поперек, был рязанский помещик Степан Дмитриевич Нечаев, поскольку это место находилось в его имении). Однако результаты были весьма скромны.

До сих пор не удалось обнаружить никаких следов массовых захоронений русских и монгольских воинов. А ведь такие "братские могилы" обязательно должны были быть, поскольку и те, и другие никогда не оставляли тела павших ратников без погребения. Правда, в 2006 году одна экспедиция, используя новейшие геомагнитные методы исследования, обнаружила "шесть объектов, расположенных с запада на восток с интервалом 100-120 м." По версии ученых, это и есть захоронения погибших.

Тем не менее костей в этих объектах обнаружено не было, констатировалось лишь повышенное содержание органики в почвенных пустотах. Отсутствие костных останков исследователи объяснили тем, что после битвы тела погибших закапывались на небольшую глубину, а чернозем, поскольку обладает повышенной химической активностью, со временем практически полностью деструктурирует тела погибших, включая кости. Однако это объяснение полностью игнорирует возможность застревания в костях павших наконечников стрел и копий (вряд ли их вытаскивали перед погребением), а также наличия у погребенных нательных крестов (на них бы вообще никто не покусился, поскольку это грех), которые, при всей "агрессивности" почвы, не могли исчезнуть совершенно бесследно.

Более того, привлеченные к экспертизе специалисты по судебно-медицинской идентификации личности, подтвердив наличие праха, также не смогли установить, является ли он останками людей. По их мнению, данная органика также может быть следами разложения трупов животных. Поскольку упомянутые объекты представляли собой несколько абсолютно прямых неглубоких параллельных друг другу траншей, (длиной в 600 метров), эксперты решили, что они с такой же вероятностью могли являться следами какого-либо агротехнического мероприятия, например, внесения в почву костной муки или древними скотомогильниками.

Согласитесь, что битва, на месте которой невозможно обнаружить останки убитых бойцов выглядит несколько странно. Еще более странным является отсутствие в земле большого количества обломков оружия, доспехов и частей конской сбруи. По мнению ученых, подобное вполне объяснимо тем, что все в те времена боевое снаряжение было очень дорогим, и после боя его тщательно собирали. Однако вряд ли уцелевшие воины шарили по полю металлоискателем и подбирали даже малейший гвоздик. Что-то уж точно должно было остаться (остались же наконечники стрел на месте сожженной монголами Старой Рязани, а ведь эти кочевники следили за оружием еще более тщательно, чем русские, поскольку за утерю хотя бы одной стрелы воина приговаривали к смерти).

Но может быть, археологи неправильно определили положение Куликова поля? Навряд ли. В том месте, где Непрядва сливается с Доном, других равнин, удобных для конного боя, просто не существует. Кстати, размеры вышеупомянутого поля весьма скромны — два километра в длину и 800 метров в ширину. Интересно, как на таком маленьком пространстве могли уместиться те самые 100 тысяч русских воинов, о которых говорит "Сказание о Мамаевом побоище" (а ведь была еще и монгольская армия, примерно равная по численности)?

Итак, как видим, судя по данным археологии, битвы, скорее всего, не было. Так почему же источники уверяют нас в обратном? Все дело в том, что и "Задонщина", и вышеупомянутое "Сказание" были написаны куда позже самого события. Самые ранние списки этих произведений датируются XV-XVI веками. О том, что существовали более древние варианты, нет никаких сведений. Так что, скорее всего оба документа представляют собой, в лучшем случае, попытку исторической реконструкции событий. Но, возможно, это были просто историко-приключенческие романы того времени, такие же, как и "мушкетерская эпопея" А. Дюма.

В пользу последнего говорит и один эпизод, посвященный поведению князя Дмитрия во время битвы. Как мы помним, он переоделся в доспех простого воина, а свою одежду отдал любимому боярину Бреноку. Многие считают, что этот эпизод говорит о храбрости князя, который решил разделить тягости битвы вместе со своими рядовыми дружинниками. Однако по меркам XIV века такой поступок, свидетельствует не о храбрости, а о трусости Дмитрия.

В каждом бою неприятель в первую очередь стремился убить или захватить в плен именно полководца. Так что Дмитрий, воюя в своих доспехах, подвергался бы куда большей опасности, ведь на простого ратника враги могли не обращать никакого внимания, а вот князя бы точно не упустили. Уклониться же от участия в битве Дмитрий Иванович не мог — в те времена участие князя в сражении было обязательным, если он отсутствовал в рядах своих войск, то дружина могла просто отказаться начинать сражение.

Однако к XVI веку этот рыцарский обычай был уже забыт — как мы помним, Иван Васильевич Грозный никогда сам лично не появлялся на поле битвы. Поэтому для читателя шестнадцатого столетия поступок Дмитрия казался уже верхом храбрости — надо же, полководец сам сражается, да еще и без толпы телохранителей со всех сторон.

Поэтому, скорее всего, и "Задонщина", и "Сказание о Мамаевом побоище", в том виде, в котором они дошли до нас были написаны (или окончательно отредактированы) именно в том же XVI веке, а значит, считать их свидетельствами современников никак нельзя. Что касается упоминания Куликовской битвы в других летописях, то оно, как правило, весьма незначительно, и является кратким пересказом эпизодов уже рассмотренных нами источников. Похоже, не только современные ученые, но и древнерусские летописцы принимали информацию, сообщенную в "Задонщине" и "Сказании" за чистую монету.

Итак, как мы понимаем, никаких убедительных доказательств того, что Куликовская битва была на самом деле. Однако это никак не сказывается на ее популярности. Действительно, какая разница — была или нет? Главное, что сама легенда очень красивая. И весьма патриотичная…

[Бессмертный полк]

1387 г.

На р. Воже, правом притоке Оки, 10-тысячное русское войско под знаменами великого князя московского Дмитрия Ивановича разгромило татарское войско, которое послал на Москву хан Мамай. Русские дружинники ударили по переправившимся через реку татарам с трех сторон — отряды Даниила Пронского, окольничего Тимофея Вельяминова и в центре действовал большой полк самого князя. Татары не выдержали натиска и побежали. В бою был убит предводитель татар мурза Бегич. Эта была первая победа русского оружия над татарами, в ней также прославились воеводы Даниил Пронский и Тимофей Вельяминов.

Фото. Св. благ. князь Димитрий Донской прогоняет татарские полчища Мамая с земли Русской. С картины Натальи Климовой.

[Полит. ру]

http://polit.ru/news/2014/10/12/donskoy/
12 октября 2014, 00:00 Мемория

Князь Дмитрий Донской
Художник: Виктор Маторин

12 октября 1350 года родился князь московский и великий князь владимирский Дмитрий Иванович, прозванный Донским.

Личное дело

Князь Дмитрий Донской (1350 – 1389) родился в Москве. Он был старшим сыном великого князя московского и владимирского Ивана II Красного и его жены княгини Александры Ивановны. Когда Дмитрию было девять лет, его отец, которому было всего тридцать три года, неожиданно умер. Малолетнему князю помогал в правлении своеобразный боярский совет во главе с митрополитом Алексием. Соседи Московского княжества решили воспользоваться возрастом князя и лишить ее первенства в Северо-Восточной Руси. В 1361 году хан Золотой Орды дал ярлык на великое княжение во Владимире суздальскому князю Дмитрию Константиновичу.

Московское боярство начало бороться за утраченное великое княжение. Одиннадцатилетний Дмитрий отправился в Орду. В этот момент в Орде началась смута, в ходе которой один хан сменял другого. Наконец, по крайней мере в западной части Золотой Орды, установилась власть хана Абдаллаха. Фактическим правителем при нем был темник Мамай, который сам не мог претендовать на титул хана, так как его род не восходил к Чингисхану. На юге, в ордынской столице Сарай, правил хан Мурад. Московские бояре отправили послов к хану Абдаллаху и Мамаю, и добились ярлыка на великое княжение для Дмитрия Ивановича. Это оскорбило хана Мурада, который прислал новый ярлык на владимирское княжение Дмитрию Суздальскому. Тот во второй раз занял Владимир, но удержался там лишь двенадцать дней. Дмитрий Иванович пошел на него с большим войском, выгнал из Владимира, осадил в Суздале, опустошил окрестности города и, как пишет летописец, «взял над его князем свою волю».

Вскоре после этого городецкий князь Борис захватил Нижний Новгород. Дмитрий Константинович Суздальский, не располагавший большими воинскими силами, был вынужден обратиться за помощью к московскому князю. Дмитрий Иванович отбил город, а Дмитрий Судальский в качестве благодарности подписал договор, в котором отказывался от притязаний на Владимир и признавал себя «братом молодшим». Договор был скреплен браком – дочь суздальского князя Евдокия стала женой Дмитрия Ивановича.

Под контроль Дмитрия переходит половина Ростовского княжества, Стародубское княжество признает свою зависимость от Москвы, а Галицкое захватывается дружиной Дмитрия Ивановича. Очередным соперником Московского княжества стало усилившееся за последние годы княжество Тверское.

В 1368 году князь Михаил Александрович выгнал из Твери своего дядю Василия Михайловича. Василия поддерживал Дмитрий. Михаила пригласили в Москву для решения спора. Там его «поимали» и «держали в истоме». Только приезд ханского вельможи способствовал его освобождению. Возмущенный Михаил призвал на помощь великого князя литовского Ольгерда, который с большим войском двинулся на Москву. Это нашествие получило название «первой литовщины». 21 ноября 1368 года в кровопролитной битве на реке Тростна близ Москвы литовцами был разгромлен сторожевой полк москвичей. Кремль выдержал осаду. Разорив за три дня всю московскую округу, войско Ольгерда отошло назад в Литву.

Дмитрий Иванович немедленно нанес ответный удар, подвергнув опустошению ряд городов, принадлежащих Михаилу Тверскому. Тверской князь вновь обратился к Ольгерду, и в 1370 году началась «другая литовщина». Ольгерд вновь осадил Москву, но пока Дмитрий Иванович держал оборону, его двоюродный брат серпуховской князь Владимир Андреевич стоял у Перемышля близ Подольска, собирая войска для удара в тыл литовцам. Эта угроза заставила Ольгерда заключить перемирие.

Тогда Михаил Тверской попытался получить в Орде ярлык на великое княжение Владимирское. На Русь князь вернулся с ордынским послом Сарыхожей. На требование уступить великокняжеский престол Дмитрий ответил: «К ярлыку не еду, Михаила на княжение в землю Владимирскую не пущу, а тебе, послу, путь чист». Сарыхожа приехал в Москву. Его приняли там с таким почетом и так щедро одарили, что он совершенно перешел на сторону Дмитрия, уговорил его ехать к Мамаю и обещал ходатайствовать за него. Дмитрий приехал в Орду и не только получил великокняжеский ярлык, но и выкупил сына тверского князя Ивана за колоссальную по тем временам сумму в 10 000 рублей. В 1373 году на Москву в третий раз пошел Ольгерд. На этот раз Дмитрий приготовился встретить его у Любутска и разбил литовский сторожевой полк. Много дней литовские и московские войска стояли, разделенные крутым оврагом и не решались вступить в битву. В конце концов был заключен мир.

В Москве умер последний тысяцкий – руководитель городского ополчения – Василий Вельяминов. Дмитрий решил упразднить эту должность. Но у Василия Вельяминова остался сын Иван, который остался этим недоволен. Он и купец Некомат Сурожанин отправились в Тверь к Михаилу и стали убеждать его опять добиваться великого княжения. Михаил поручил им выхлопотать для него новый ярлык в Орде. 14 июля 1375 года Некомат привез ему ярлык на великое княжение, и Михаил объявил Дмитрию войну. Дмитрий собрал войска и двинулся к Твери. Москве помогли союзные князья из Суздаля, Ростова, Брянска, Стародуба, Тарусы, Кашина и других городов. После месячной осады Михаил Тверской попросил мира. Мирный договор был заключен 3 сентября, в нем Михаил навсегда отказался от притязаний на Москву, великое княжение Владимирское и Новгород, обязался помогать Дмитрию в борьбе против татар и Литвы, а также открыть свободный пропуск новгородских товаров по своей земле.

Усиливавшееся Московское княжество стало соперничать с Ордой. В 1376 году Дмитрий отправил войско во главе с Дмитрием Боброком в Волжскую Булгарию, заставив принять свою зависимость от Москвы. В 1377 году татарский царевич Арапша напал на Нижегородские земли. Соединенная суздальская и московская рать по собственной оплошности была разбита на реке Пьяне. Дмитрий Константинович, оставшийся без войск, бежал в Суздаль, нижегородцы — в соседний Городец, а Нижний Новгород был сожжен. В следующем 1378 году татары опять сожгли Нижний Новгород. Отсюда Мамай отправил мурзу Бегича с большим войском на Москву. Но Дмитрий узнал о приближении неприятеля, собрал войска и выступил за Оку, где разгромил Бегича на берегу реки Вожи.

Летом 1380 года Мамай отправился в новый поход на Москву и был разбит Дмитрием в Куликовской битве. Остатки войска Мамая были разгромлены Тохтамышем, потомком Чингисхана, утвердившимся на ханском престоле.

В 1382 году Тохтамыш внезапно с большим войском переправился через Волгу и пошел к Москве. Когда весть о нашествии дошла до Дмитрия, он хотел было выйти навстречу противнику, но счел, что в Московском княжестве после Куликовской битвы нет достаточного количества воинов. Дмитрий уехал сначала в Переяславль, а потом в Кострому собирать войска. Сюда к нему пришло известие, что Москва взята Тохтомышем. Дмитрий вернулся в разоренный город и за свой счет похоронил всех убитых – 24 000 человек. Воспользовавшись ослаблением Москвы, тверской князь Михаил, «забыв» клятву, отправился в Орду за ярлыком на великое княжение. Но Дмитрий Донской, опередил его «покаянным посольством» к хану. В Орде он отдал в заложники своего старшего сына Василия, поклявшись исправно платить дань. Ярлык на великое княжение остался за Москвой.

Умер Дмитрий 19 мая 1389 года, погребен он в Архангельском соборе Московского Кремля. Дмитрий Иванович передал великое княжение своему старшему сыну Василию I. Это впервые в истории было сделано без согласования с ханом Золотой Орды.

Чем знаменит

Дмитрий Донской

Наиболее известен Дмитрий своей победой в Куликовской битве 1380 года. Битва началась 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Древнерусская повесть «Задощина», посвященная Куликовской битве, сообщает, что князь Дмитрий Иванович участвовал в битве в одежде простого воина. А в княжеской ставке князь велел занять свое место молодому боярину Михаилу Бреноку, надев на него в княжеские доспехи. Исход битвы решил неожиданный удар засадного полка во главе с княжем серпуховским Владимиром Андреевичем и воеводой Дмитрием Михайловичем Боброком-Волынским. Князя нашли на поле битвы тяжело раненным, Михаил Бренок погиб. За победу на Куликовом поле Дмитрия Ивановича стали называть Донским. Потери русских были велики – погибло не менее половины войска. Убитых хоронили несколько дней, Сафроний Рязанец, автор «Задощины», говорит: «Страшно и горестно, братья, было в то время смотреть: лежат трупы христианские словно сенные стога у Дона великого на берегу, а Дон-река три дня кровью текла».

О чем надо знать

Именно во времена Дмитрия Донского Московский Кремль стал каменным. Строительство началось после крупного пожара 1365 года. Пожар получил название Всехсвятского, так как начался в церкви Всех Святых: «загореся сверху, от Чертолья, и погоре посад весь, Кремль и Заречье». Именно после него Дмитрий «замыслил ставити город Москву камен». Строительство заняло два года. Археологи предполагают, что первоначально каменными были только башни и некоторые участки стен. Для постройки использовался подмосковный белый камень. Уже в 1368 и 1370 годах каменный Кремль выстоял против осады войск князя литовского Ольгерда. Тохатмыш в 1382 году сумел проникнуть в Кремль, лишь прибегнув к обману.

Прямая речь

«Бяше крепок и мужествен, и телом велик. И широк, и плечист, и чреват вельми, и тяжек собою зело, брадою же и власы черен, взором же дивен зело…» Летописное описание внешности Дмитрия, цитируемое С. М. Соловьевым

«… Ревностный в благочестии подобно Мономаху, [князь Дмитрий] ежедневно ходил в церковь, всякую неделю в Великий Пост приобщался Святых Таин и носил власяницу на голом теле; однако ж не хотел следовать обыкновению предков, умиравших всегда Иноками: ибо думал, что несколько дней или часов Монашества перед кончиною не спасут души и что Государю пристойнее умереть на троне, нежели в келье». Н. М. Карамзин

«Сам Димитрий не был князем, способным мудростью правления облегчить тяжелую судьбу народа; действовал ли он от себя или по внушениям бояр своих, - в его действиях виден ряд промахов. Следуя задаче подчинить Москве русские земли, он не только не умел достигать своих целей, но даже упускал из рук то, что ему доставляли сами обстоятельства; он не уничтожил силы и самостоятельности Твери и Рязани, не умел и поладить с ними так, чтоб они были заодно с Москвою для общих русских целей; Димитрий только раздражал их и подвергал напрасному разорению ни в чем не повинных жителей этих земель; раздражал Орду, но не воспользовался ее временным разорением, не предпринял мер к обороне против опасности; и последствием всей его деятельности было то, что разоренная Русь опять должна была ползать и унижаться перед издыхающей Ордой». Н. И. Костомаров

«Дед, дядя и отец Димитрия в тишине приготовили богатые средства к борьбе открытой, решительной. Заслуга Димитрия состояла в том, что он умел воспользоваться этими средствами, умел развернуть приготовленные силы и дать им вовремя надлежащее употребление». С. М. Соловьев

5 фактов о Дмитрии Донском

У князя Дмитрия и его жены Евдокии было 12 детей.
Иван Вельяминов, старший сын последнего тысяцкого, был казнен в 1378 году по приказу Дмитрия. По словам историков, это была первая публичная казнь в Москве. Интересно, что его брат Микула Вельяминов был весьма близок князю. Они были женаты на сестрах. Микула погиб в Куликовской битве.
Историк Николай Костомаров считал эпизод с обменом одеждой между Дмитрием и Михаилом Бреноком перед Куликовской битвой проявлением трусости Дмитрия. Он писал: «Такое переряживание могло быть только из трусости, с целью подставить на место себя другого, во избежание опасности, грозившей великому князю, которого черное знамя и особая одежда издали отличали от других: естественно, врагам было всего желательнее убить его, чтобы лишить войско главного предводителя».
Математик А. Т. Фоменко, известный своей «Новой хронологией», пришел к курьезному выводу, будто Дмитрий Донской и хан Тохтамыш – один человек. «Считается, что Мамай был разгромлен ДВАЖДЫ в одном и том же 1380 году. "Первый раз" — Дмитрием Донским, а "второй раз" — ханом Тохтамышем. По нашей гипотезе, это два отражения одного и того же события, а Дмитрий Донской и Тохтамыш — одно и то же лицо, "раздвоенное" на страницах летописей».
На Поместном соборе Русской православной церкви в 1988 года Дмитрий Донской был причислен к лику святых.

Материалы о Дмитрии Донском

Статья о Дмитрии Донском в Википедии

Дмитрий Донской на сайте «Хронос»

«Сказание о Мамаевом побоище»

«Задонщина»

Духовная грамота великого князя Дмитрия Ивановича