6373. Братск – сибирский город с богатой историей

[Кирилл Брагин]

http://rusplt.ru/wins/bratsk-sibirskiy-gorod-28887.html
12 декабря 2016, 16:00
Русские победы, История


Художник В. Никишин
Название города отражает отношение русских к людям других наций, Братск – это переосмысленный этноним бурят, которых русские называли братьями

Сегодня город Братск отмечает свой день рождения, 61 год назад поселок был преобразован в город, но история города значительно глубже и восходит к Братскому острогу, основанному в 1631 году, Братск на 30 лет старше Иркутска – центра Восточной Сибири.

В числе первых русских людей, побывавших в «брацкой земле», был помор Пантелей Демидович Пенда, а также енисейский атаман Максим Перфильев, именно они произвели исследование этих мест, и принесли известие о ней в Енисейский острог (основан в 1612 году).

Возведением острога, по одной версии, руководил казачий атаман Перфильев. По другой – Петр Бекетов, его кандидатура была утверждена тобольскими властями.

В июне 1631 года строительство острога «в двух плёсах у Брацкого порогу Падуна в Кодогоновых улусах на полднище ходу от устья Оки» было завершено.

Острог дважды менял свое местоположение, в 1648 году он был перенесен на правый берег Ангары, а в 1654 году – на правый берег Оки, ближе к устью, здесь и возникло впоследствии село Братское. В числе первых в остроге была возведена церковь в честь иконы Божией Матери Владимирская. Позже был построен храм Богоявления, в острог ежегодно на престольный праздник съезжались крестьяне Братской волости, здесь они молились на службе, «варили вино и устраивали скромные народные торжества».

Братский острог был форпостом на восточных рубежах России, он прикрывал путь с Енисея на Лену, выступал опорным пунктом для сбора дани с местного населения (ясак буряты платили небольшой), служил отправной точкой для отправки экспедиций за Байкал.

В то же время Братский острог являлся местом ссылки, среди известных ссыльных были протопоп Аввакум, декабрист Петр Муханов, публицист Александр Радищев. Здесь скончался исследователь Сибири и Забайкалья Ерофей Павлович Хабаров (ок. 1671)

В 1654 году при остроге поселилось 70 пашенных крестьян из ссыльных, а в следующем году было сослано 54 черкасские семьи.

Но не только ссыльные трудились на братской земле, известно имя первого добровольца, решившегося заняться пахотой, его звали Распута Стефанович Потапов. Вскоре его примеру последовали другие и вдоль Ангары выше и ниже Братска стали появляться поселения. Русский дипломат Николай Спафарий, направлявшийся с миссией в Китай, насчитал близ Братска 13 деревень.

В 1705 году Братская волость была присоединена к Илимскому воеводству. Население постепенно увеличивалось, в 1723 году население волости насчитывало 1272 поселенца.

Развитие промышленности в Братске началось в середине XIX века со строительства Николаевского железноделательного и чугунолитейного завода.

Бурный промышленный рост произошел уже в следующем веке, после возведения на Ангаре Братской ГЭС, село Братское, как и множество других сел были перевезены. Старый Братск оказался под водой, а новый 12 декабря в 1955 года получил статус города.

Сегодня Братск является крупнейшим промышленным центром Приангарья.

[Николай Быков]

http://magzdb.elibrary.keenetic.pro/...84%96%2036.pdf

Огонек
№ 36 (1889)
1 СЕНТЯБРЯ 1963

а моем столе чуть привядшие подснежники с
мыса Пурсей. Еще позавчера их крупны е фиолетовые лепестки и толстые, трогательно пушистые стебли серебрились от
бры зг близко подступившего
Братского моря. Рядом с подснеж никам и— охапка ломких веток багульника. Она застыла у о к *
на, как облачко, подкраш енное
лучами раннего солнца. Розовый
багульник с трассы, которую бьют
сейчас братчане на Усть-Илим.
Вчера утром наломал.
В комнату, как всегда, врывается уличный столичный шум. Но я
все еще слышу и слушаю тишину
тайги. От сизых веток багульника,
скорее по памяти, чем наяву, исходят смешанные запахи таежного солнцепека и сырых непроходимых чащоб. Теперь уж е очень
далеких от меня. Далеких? Но
вот он, живой и жесткий кустарник, не успевший осыпаться по
дороге.
О чень часто — все чаще и чаще — гости нашей страны просят
показать им строительство крупнейшей в м ире ГЭС. Д орога туда
нелегка, и вполне естественно, что
нет там удобств, которы е может
предоставить гостям «Интурист» в
Ленинграде или Тбилиси. И все же
редкая делегация теперь минует
И ркутск, Байкал, Братск. Неодолим о манит загадочная Сибирь,
астрономические параметры грандиозного гидроузла! Д рузья и
враги хотят пощупать бетон ком *
мунистической стройки. Как это
знаменательно!
Впервые Братский гидроузел я
увидел, как, очевидно, и многие,
из иллюминатора «ИЛ-14», когда
тот через час полета из Иркутска,
круто развернувшись над Ангарой, скользнул на посадку.
И странное у меня осталось впечатление, верно, чисто зрительное: темная лесная стихия, подернутая сизой ды м кой пожаров, холодный безудержный разлив
большой воды и четкий серый
брус поперек пенной протоки.
Она, плотина Братской ГЭС! И эта
математическая правильность тела, такого постороннего для всего
окруж аю щ его дикого мира, являла картину странную, даже фантастическую. Неправдоподобно выглядел след человека.
Но как только самолет сел, нас
обступила тайга. Н икакого простора. Д аж е тесно и сумрачно.
О бы чно на газетных снимках из
Братска я видел только плотину, а
над нею — краны, краны. По ним
вовсе не обязательно было догадываться, где, среди » к и х таких
сибирских пейзажей возводят
свое детище гидростроители.
И вот нам открылась земля —
незнакомая, не узнанная в лицо.
Узкий асфальт Набережной — и
сразу лесовал, вздыбленная раскорчевка и стена тайги, живая, нетронутая.
А справа вода, «ода, до самых
дальних контуров сопок. Трудно представить себе, что еще даж е год назад не было ни этого
ш ироченного разлива ангарских
вод, ни такой вот высоты у плотины. Водохранилище, которое упирается в бетон своими высокими
крутолобыми волнами, здесь называют, конечно, морем.
Нынешней весной скрылась под
водой та знаменитая, крученнаяперекрученная ветрами сосна, через которую обычнб снимали фотокоры плотину. Она была и
вправду живописна, эта столетняя
сосна, стоясш с1я на самом краю
высоченной скалы. Теперь и скалы
нет. Место бывш его Зеленого городка тоже осталось глубоко под
водой. Братчане все время вспоминают о нем. Зеленый город о к — первое палаточное поселение строителей будущ ей ГЭС.
— Вон примерно там — видите,
солнце на волнах дробится? — так
это там наш Зеленый городок.
Я ведь застал его... А как же, конечно, жил!.. Там заедала мош ка,
там простынями перегораживали
палатки женатиков...
Человек отходит, потом останавливается, наклоняется за подснежниками.
Подснежники собирают все.
Подснежники в руках, в кабинах,
в кузовах. А потом я их видел на
кранах, на мачтах электропередач,
в избуш ке геодезистов. И даже на
бадье для бетона видел каким-то
чудом закрепленный фиолетовый
букетик...
Они передо мной сейчас, эти
цветы. М ожет быть, из-за них я
вспомнил прежде всего о море.
Почему так? Ведь м оре — пусть
его называют резервуаром энергии — не главное в Братске. Не
оно главное. А пишу я о море.
И о цветах. А ведь и не они здесь
главное, не цветы.
Главное, надо полагать,— плотина. И турбины, конечно. И откры *
тые распределители энергии —
«ОРУ-220» и «ОРУ-500». И... Но
все ж е главное — плотина.
* * *
Цепляясь за ветки рябины, каких-то жилистых кустарников, перешагивая через темные стволы
поверженных лиственниц и елей,
выбрались на самую верхотуру...
И совсем рядом оказалась плотина. Вот она, эстакада! Собственно, это обыкновенная улица, ведущая на правый берег. Более
километра длиной. Стрелой проходит она под сенью гигантских
кранов — портальных и двухконсольных. П рорабские участки, лаборатории, диспетчерские. Улица
широкая, мощ енная деревянным
брусом. Тут ж е рядом — тоже
плотиной — проходят поезда.
Больше товарные, но раза четыре е сутки и пассажирские.
Внизу Ангара, вскипающий водосброс, черные камни, кое-где
уцелевшие ледяные глыбы на гранитной мели. Вверху море. А все,
что в о кр уг движется, грохочет,
крепится, сваривается, заполняется бетоном,— это и есть плотина.
Десять агрегатог ГЭС уж е дали
более пяти миллиардов киловаттчасов. Закончился монтаж одиннадцатого гидроагрегате, а не так
давно и двенадцатого... Для этого за восемь лет перевернули
здесь строители пятьдесят восемь
миллионов кубом етров земли,
уложили более пяти миллионов
кубов бетона. С тройка замешана
на полутора миллионах тонн цемента, а машинный парк ее уж е
сожрал более двух миллионов
тонн горю чего!..
Таковы масштабы, такова энерговооруженность.
Бетонщики делают свое, м ож но
сказать, эпохальное, а в общ ем-то
очень будничное и томительное
дело с каким -то достоинством и
упорством. Их работу принимает
само Время. Д аж е тогда, когда
тайги не будет здесь, плотина
останется. На века, навсегда.
По отвесной железной лестнице
поднялись две разгневанные девушки. Они пробалансировали по
'балке, пробежали по переплету
арматуры и спрыгнули в блок, к
бетоноукладчикам. Стихли вибраторы. Чувствуется, разговор там
горячий. Но не спор.
Д евуш ки выпорхнули из блока.
Яркие косынки, ладные теплые
куртки, брю чки в обтяжку. Словно участницы мотопробега.
— Кто вы такие и чем разгневаны?
Они лаборантки по бетону из
отдела исследования строительных материалов. Обязанность лаборанток — проконтролировать
качество бетона, поданного в
блок.
— Понимаете,— горячится та,
что в пестрой косынке, Наташа
Волкова,— все дело в заполнителе. Сейчас идет первый ряд. Нуж ен в бетоне щебень, гравий, в
общ ем, вот такие булыги, а шоферы... Знаете, как бывает? Давай, мол, друг, вали, что есть, а
сам скорее на газ!.. А этот бетон
в д ругую секцию должен идти.
Пошли, Дуся!.. Сейчас этот гонщ ик узнает!..
И Наташа грозит ком у-то вниз
огром ной рукавицей.
Плотина поднялась выше близких скал, а хотелось глянуть на
великое, ум у непостижимое явление хотя бы с высоты впервые
появившихся здесь чаек. Значит,
надо карабкаться на кран.
Кран уникальный. Двухконсольный. Он как бы раскинул свои
долгие стальные руки над плотиной. Рука — это горизонтальная
стрела, вынесенная на пятьдесят
два с половиной метра. По тросу
бегает, поднимается и опускается
бадья.
На «четверке» в ту смену работал Василий Кулыба. Просторная
кабина, на стене —- цветные картинки из «Огонька», на тумбе —
радиоприемник, на электроплитке — чайник, рядом — два телефона. На окнах;— занавесочки.
Василию не до разговоров: чтото барахлит на консоли. Он набирает номер, звонит электрику:
— Володя! Опять «о втором п о *
ложении... Так концевик срабатывает. Ну, я буд у плавно, а ты давай...
Потом крановщ ик говорит по
телефону с блоком , откуда мы
только что сюда перебрались. Он
м ож ет переговорить и с эстакадой, с диспетчером.
Вася приветлив, но очень уж сосредоточен. День разбит на
секунды. Глаза его нацелены то
на стропольщика, то на бадью, то
на блок, куда эта бадья сейчас
опускается. Он в зеленой лыжной
куртке, сидит в кресле удобно,
чуть откинувшись, положив ногу
на ногу. Все его напряжение в
глазах и пальцах левой руки.
— Снайпером надо быть,— говорю Василию.
— Пожалуй.
— А сам откуда?
— Родился под М осквой. В тридцать восьмом. Служил, а после
армии сюда. По собственному
желанию.
— Давно на кране?
— Три года. После курсов, конечно.
Бадья то улетает, то прилетает.
Быстрая, легкая. Легкая? В ней
тонн одиннадцать с бетоном. Одной левой поднимает эти тонны
бывший солдат Василий Кулыба,
снайпер бетоноухладки. Ну, и —
для полной аттестации — студент
О м ского машиностроительного.
Да, он еще и учится. Вот так посидит парень семь часов в м ороз
и зной на высшей отметке Братска, перебросит за смену триста
кубов, а потом бврет книги, а потом наваливается грудью на чертежную доску—и глав не смыкает,
пока не выполнит вадания.
Вот так бы с каждым, как с Васей, потолковать. Но где там1
Двухконсольных кранов на километре плотины шесть, да портальных пять, да каждый работает в
три смены, а внизу еще стропольщики, а наверху бетоноукладчики, а туда-сюда лихие водители
гоняют самосвалы. Нет, с каждым
не встретишься... А вон в столовку двинули девушки-подсобницы.
Они очень живописны в своих
многоцветных влегантных костюмах. А еще ниже, е гигантских колодцах, монтажники,— им еще
устанавливать новые гидроагрегаты... Конечно, и думать нечего, что удастся побыть возле каждого, с каждым потолковать «за
жизнь». Но когда обойдешь — и
не раз — плотину, когда потолкаешься вечере два в клубе «Комсомолец», когда прогуляешься на
мыс Пурсей в субботний вечер,
посидишь в ресторана «Падун»,
заглянешь в вечерний институт
или во Дворец спорта, то, вй-богу, можно — и даже очень ясно —
представить себе, какие же они,
зти ребята и девушки. Вчера робели Сибири, вчера сплошь неумейки, а сегодня завершают
строительство этакой плотины.
Им идти отсюда дальше — на
Илим, потом, быть может, и на
Лену, а там откроется своя, иная
даль...
* » *
Как-то ранним утром капитан
катера «Т63-М» Виктор Дубровин
предложил нам подойти к плотине снизу, чтобы в рост ее увидеть. Так сказать, для большего
впечатления.
Мы приближались к водосбросу. Сверху он выглядел довольно
милым пенным буруном, зтаким
шлейфом из радужных брызг.
Сейчас нас здорово бросало на
твердых мятущихся волнах. До
плотины и водосброса было еще
далеко, в водяная пыль уже
обильно кропила и катер и нас.
В рубку заглянул Гене Орлов,
механик. Он чуть постарше капитана. Приехал в Братск после десятилетки, строил знаменитую
•ПЭЛ-220. А теперь шестую навигацию на реке. Гена на год-два
старше капитана, и поэтому, может быть, он осторожнее.
— Виктор, сбавь обороты,
здесь камни могут быть... Знаете,— это уже мне,— когда перекрывали Ангару, то тетраэдры далеко вниз сносило. Вот я и считаю...
Не знаю, слышал ли слова друга Виктор. Он только молча улыбнулся. Азарт гнал его навстречу
взбешенной реке, падающей с
высоты десятиэтажного дома.
Ну, а лотом грохнули невидимые камни по днищу, катер подбросило и с ходу положило не
правый бок и тут же на левый...
Полнебв закрывала плотина.
Вот когда она вознеслась над нами, человеками! Но в ту секунду,
признаться, было не до величия
плотины. Иные впечатления, сопровождавшие дрожь в коленках,
разом перечеркнули разгулявшийся было пафос.
Виктор не улыбался. Он вцепился глазами в бурун: только не
подставить ему бок. Команда —
Гена и два матроса — вполголоса
доложила: винт в порядке, пробоин нет. А тем временем плотина отступила, и уже не метаАня Федорова — геодезист, имеет
высш ий разряд. Сейчас она привязы вает оборудование ЛПК к
точкам. Чтоб все было, как на схеме. У Ани а то последнее лето с
теодолитам. Осенью она пойдет в
техникум.
— Стану технологом и буду работать на ЛПК. Я уж е записалась.
У нас все девуш ки записались на
комбинат. Сами строим, сами и
лес перерабаты вать будем- Теперь с Сибирью не расстанемся!
лась, не клокотала вода за бортом...
Виктор с тихой улыбкой — а
разве что-нибудь случилось такое? — рассказывал о своем аховом детстве, об Ангаре, о родной
деревне Падун, о том, как мальчишкой проходил страшные пороги на лодчонке, о плане перевозок груза. Сейчас двадцатидкухлетний капитан готовился идти на
Седаново и дальше вниз, на УстьИлим. Там, у Толстого мыса, будет новая ГЭС. Надо разведать
возможный путь водных перевозок техники и стройматериалов.
Важное задание. Вот только упадет паводок — и в рейс.
— Пойдемте, однако, с нами к
Дубинским порогам.
— Сегодня?
— Ну! Однако вот тем Ангара
играет! Залюбуешься. Пройдешь
те пороги — всю жизнь помнить
будешь...
Не сегодня-завтра начнет ходить по Братскому морю «Метеор». За несколько часов будут
братчвне добегать водой до Иркутска, до красавца Байкала. Вот
я и думаю: увидит Виктор корабль
на подводных крыльях — и загорится его азартное сердце новой
мечтой. Быть ему, ангарскому старожилу, капитаном «Метеора»!
Так же, как — теперь уж наверняка — будет имжеиером-машиностроителем новосел Братска Василий Кулыба.
Вот только не знаю, сбудется
ли мечта слесаря Алеши Стародубцева. Мечтает слесарь об арене цирка. Говорит он о своей мечте очень серьезно, настолько
серьезно, что нельзя сдержать
улыбки.
Было воскресенье. Он только
что вылез из мутных пучин Братского моря. Долго не хотел снимать водолазный костюм. Что-то
бормотал, размахивал руками. Когда резиновые доспехи с него все
же сняли, выяснилось, что Алексей нынче впервые уходил под
воду, и новое состояние, новое
мироощущение ему тек понравились, что инструктору стоило труда добыть его со дна морского.
— Я глядел там и асе видел,—
удивленно рассказывал Алексей.— А вы, значит, жизнью нашей тут интересуетесь? Никакой
лично для меня жизни! Слесарь —
везде слесарь, а деньги меня не
волнуют. Я в циркачи хочу. Пойдемте ко мне. Сейчас же! Я вам
такое покажу! Хотите, десять пудов зубами вырву? А по канату
пройдусь, хотите? У меня и велосипед ив одном колесе есть! Эх,
На уровне Братского моря работает крановщ ик двух кон сольного
кран а Василий Кулыба. Снайпер
бетоноукладки. Будущий инженер.
За день триста кубов перебрасывает Василий одной левой. А вечером — конспекты, черчение, прогулки к морю с Надей и Генкой
(см. на обороте). Генку, правда, на
снимке пока не видно, но... дайте
срок! Ведь место рождения —
Братск, а в то кое к чему то обязывает.
не признают меня! А куда ее, силуш ку, девать, объясните? Я уж
и работаю, как зверь, из Дворца
спорта не выхожу, и на дно моря
вот полез. И все мне мало, все
мне интересно, самому чтоб!..
Ж ена не бранится, а только ждет
меня вечерами, ждет... Пойдемте!
По канату походим, чайку попьем...
В Алексее чувствовался такой
заряд энергии, что ему явно и сама Сибирь тесна, а м оре Братское наверняка мелко. Подумаешь, глубина сто метров! Ничего,
брат, скоро оно еще на тридцать
метров поднимется.
Н у и парень, этот Алексей Стародубцев...
И как ж е все-таки хотелось мне
вот так близко узнать о каждом !
Я увидел, что в Братске собрались
люди только одержимые, только
те, что не умеют отступать, только те, для которых словеса, понятия отвлеченные не имеют никакой ценности. Им дай конкретную
задачу — они выполнят ее. Тот же
веселый баламут Алеш ка Стародубцев обронил:
— Был бы фронт работ — и никаких забот!..
Заботы для него начинаются дома, после смены. Тут душа парня
разрывается от тысячи любопытных дел. Люди ходят по канату, а
он? Лю ди могут под водой разгуливать, а он? Люди стишки сочиняют ловко, а он? Как много интересного умеют люди, а он?
— Сплошная идеология! —
смеется слесарь.— Да ведь живом у и не след на месте сидеть,
верно я понимаю? А вы, значит,
ж изнью здешней интересуетесь?
У меня лично никакой. Ничего я
не успеваю и доказать себя не
могу...
Доказать себя хочет человек!
Это очень важно в жизни. И они
доказали себя, ребята из Братска.
* * *
Д умая об облике строителей,
невольно думаешь о тех трудностях, которых здесь пришлось
«хлебнуть по ноздри». Ясно, сначала приходят Люди, а уж потом
город, удобства. Но ка к важно
соблюсти тут пропорции объективных и «необъективных», объяснимых и необъяснимых тягот. Рядом с Набережной в поселке
Постоянном, застроенном завидными виллами, еще ютится так
называемый «Нахалстрой» — индивидуальное поселение. Вид его
жалок. Люди строились без плана, стихийно. Абы от мороза и
ветра спрятаться. К сожалению,
подобное строительство продолжается.
О том, что и победителей судят,
уж е писала центральная пресса.
А каким строится город Братск,
город завтрашнего дня? М ногое
тут трудно понять. Новый Братск—
это громады кирпичных зданий с
«малогабаритными» окош ками.
Пыльный сегодня пустырь завтра
зальют асфальтом — и будь доволен. И это в мире сказочных лесов! Ни одной сосны не оставлено. Есть какая-то нелродуманность в планировке, в выборе типов застройки. А жаль. Этот город — гордость нашего созидательного времени. И даже сейчас
не поздно подумать о его облике.
В городе мало детских учреждений. Каждый день восемнадцать
новых граждан появляются в Братске, занявшем первое место в мире
по рождаемости. Уж е сейчас на
очереди в ясли и сады записано
более четырех тысяч карапузов.
А сколько незаписанных?
Я запомнил горькую фразу
секретаря И ркутского промышленного обкома партии Павла Борисовича Кацубы:
— «Братскгэсстрой» сэкономил
один миллиард рублей. Думаете,
этот миллиард с основных объектов сняли? Конечно же, экономили за счет быта, за счет жилищ *
ного строительства. Такова давняя политика руководителей
стройки. Они спешат покончить с
ГЭС и уйти. Одни на пенсию, д ругие на следующие реки... Горисполком останется, но ему не под
силу будет решить сложные ж и *
лищно-бытовые проблемы...
Братская ГЭС не самоцель.
Это — могучее энергетическое
сердце разбуженной Восточной
Смбири. Куда идут, куда пойдут
ее провода?
М еждуречья Ангары и Илима,
Ангары и Лены — великое достояние наше, природой нам отданное. Только обнаруженные запасы высококачественной железной
руды составляют миллиард двести миллионов тонн. Корш униха —
первое месторождение, которое
застолбили рудодобытчики. А рядом еще дремлет Рудно-Горское
месторождение. И тут ж е неподалеку начинается гигантский Тунгусский угольный бассейн, мощ нейшая кочегарка будущ его. Соль в
этих районах залегает практически
неисчерпаемыми пластами, толщиною до 400— 500 метров!
А кварцевые пески, огнеупорные
глины! А нефть! А сам лес-батюшка!
Чтобы добыть все это, переработать, перебросить в другие
районы страны, понадобится
энергия, м ного энергии. Нужны
ГЭС. Не одна, не две — каскад.
Ну, а куда пойдут провода почти
полностью вступившей в строй
Братской?
Главный инженер «Братскгэсстроя» А. М. Гиндин очень болезненно воспринимает вполне естественный вопрос:
— Сооружается ЛПК — лесопромышленный ком плексн о дело в том, что на ЛПК
строится своя ТЭЦ, которая даст
комплексу и энергию и пар для
нужд производства. Кром е того,
с ЛПК запаздывают по крайней
мере года на три. А ведь д орогостоящее оборудование завезено давно, оно приняло на себя
удары жестоких зим и многих
долгих дождей.
Конечно, в явных промахах и 8
неувязках деталей огром ного
комплексного строительства в новом промыш ленном районе виноваты прежде всего впередсмотрящие из Госплана РСФСР.
Сибирякам ясно, что экономику будущ его в Приангарье определяет наличие в избытке даровой энергии.
По соседству с колоссальными
источниками энергии должны
быть ее потребители. Но пока
производительные силы здесь не
развиваются в комплексе. Рядом
с Братской ГЭС должен был подняться алюминиевый завод. Не
поднялся. Сейчас даже строительную площ адку его перенесли
на другое место. А ведь речь идет
о главном потребителе энергии!..
Отстают промышленные тылы от
энергостроителей, отстают и линии электропередач.
Партия сейчас очень своевременно поднимает разговор о
большем внимании к вопросам
планирования, к вопросам скорейш его развития химии. Наверное, если бы по-хозяйски отнестись к энергии, которую уж е выдает Ангара, то м ож но было бы заранее запланировать строительство предприятий, например, искусственного волокна. А пока ленинградские машиностроители вполне справедливо сокруш аются, видя, что их уникальные агрегаты
работают без обещанной нагрузки.
Эти и еще многие другие проблемы экономики, я заметил,
очень волнуют общественность
Братска, всей И ркутской области.
О богатствах края, о лучшем и
скорейш ем использовании их говорят рядовые строители, экономисты, энергетики, изыскатели.
* * *
Окрестности у Братска велики — сотни и сотни километров.
«Братскгэсстрой» — хорош ий подрядчик. У него своя строительная
индустрия, немалые средства,
опытная армия строителей со сложивш имися традициями. Братчане
зажгли огни новых строек на
Усть-Илиме и в Корш унихе, ведут
ЛЭП в Красноярск, а скоро поведут линию и в М арково, бью т дор огу на Толстый мыс...
В Корш унихе братчане строят
горнообогатительный комбинат.
Богатейшее м есторождение железа. Новый город Ж елезногорск.
С проектных схем он уж е сошел
на трудную , вы свобожденную изпод тайги землю, там, где Рассоха сливается в довольно тесном
ущелье с Корш унихой.
Начальник строительства Матвей
Исаакович Тест — человек быстрый и, кажется, неутомимый. Показывал он свое хозяйство стремительно и вдохновенно. Счастливое обстоятельство помогло
Корш унихе: все начальники строительства— а их до Теста было
уж е трое — заботились не только
о добыче руды, но и о людях,
которы м здесь строить еще много и долго, которы м жить в завтрашнем Ж елезногорске. Нам понравился город на скальных террасах. Он, словно его далекие
прим орские собратья, поднимается амфитеатром. Ж елезногорцы
уж е получили более тринадцати
тысяч квадратных метров. Нужды
здесь в жилье почти нет. Почти —
потому, что это все-таки новостройка, и потому, что люди едут
и едут, а молодежь обзаводится
семьями. Значит, городу еще расти! И он растет. Заложены фундаменты в новом районе, поднимаются пятиэтажные кирпичные
корпуса за околицей деревянного, очень красивого поселка. В
городе около десятка магазинов
и столовых, оборудованных по последнему слову кулинарной техники. Есть просторный ресторан и
кафетерий. Построены, а главное,
строятся еще, не в прим ер Братску, великолепные школы. И большой больничный городок. Не когда-нибудь, а сейчас, сегодня. А
ведь стройке только три года.
Нет, что и говорить, ж елезногорцам повезло!..
А все начали восемьсот худеньких пареньков, которы е приехали
сюда с брезентом палаток из ремесленных училищ. Лихо им пришлось! Не двое, не десяток —
около сотни уехали вскоре, а те,
что остались, что сушились у костров и порой «тянули колун», те
заложили город. Теперь это костяк стройки — ш ирокогруды е, ж и *
листые парни.
Так мужает юность.
В Корш унихе запас руды составляет сотни миллионов тонн.
Причем руда эта выходит почти
на поверхность. Близки к заверш ению вскрышные работы. Без
устали роют, далеко отбрасывают
породу могучие землекопы-экскаваторы. Для скорой руды уже готовы необычайной величины бункера, этакие сборные стаканы,
или, как их здесь называют, «банки». Это уникальные сооружения.
Мы спускались по наклонной выработке на дно. Впечатление ошеломляющ ее! Запрокинув голову,
см отрю на далекий ослепительный лоскут неба...
В стаканах установят систему
дробилок.
В год комбинат сможет перерабатывать до двенадцати миллионов тонн руды. Это значит сор о к тонн в минуту! После того
как «вынянчат» руду на руках
всесокруш ающ их дробилок, содержание железа в ней повысят
с 32 процентов до 78— 80!
А пока люди строят. И учатся.
В Корш унихе есть филиал института. Правда, существует он здесь
почти нелегально. Не отпущены
средства для консультанта и технического работника. Экономия,
что ли... Но институт есть! И студенты, конечно. Уж е некоторые
переходят нынче на четвертый
курс. Мальчишки у первых костров — это они!..
Нам очень не хотелось уезжать
от железногорцев — тому свидетели крановщ ик с ГОКа Анатолий
Ф илиппов и шоф ер Павлик Кириллов, с которы м мы уходили в тайгу, на древний, медленный
Илим, удить рыбу. Ночь у костра
незабываема.
Хорош о было... Просто вот так,
на берегу, у костра. Даже без
ружьиш ка, без ягоды, без рыбы,
которая играть-то, сам вижу, играет, а не попадается... И еще неотвязно думалось о Радищеве.
Его на Илим привезли по вьючным тропам. Мы прикатили на
«Волге». Но здесь и сейчас еще
места глухи, девственны, а как ж е
страшны они были века назад!..
И еще думалось о струпьях бывших лагерей. Они то и дело
встречаются сегодня. М ного ли
сделали здесь безвинно осужденные? Не очень. А ведь их, судя по
истлевшим баракам, сгоняли немало... И как изменили облик тайги вот эти молодые, красивые
парни за какие-нибудь три года!..
Не очень, быть может, новые и
глубокие сопоставления, но они
ныли и ныли в голове в ту ночь
у костра на берегу Илима.
Над верхушками вековых елей
и лиственниц протарахтел вертолет. Припозднился. Наверное, к
геологам спешит. Или от них.
Здесь нынче геологов тьма-тьмущая разбрелась по распадкам и хребтам. Пока мы спускались Леной до Маркова, часто видели на
берегах палатки и костры, вышки
изыскателей.
* * *
Секретарь Усть-Кутского промышленного парткома Николай
Семенович Сябренко рассказал
нам перед поездкой к нефтеразведчикам не только о Маркове.
Скважины бурят и в Казарках.
Это в пятидесяти километрах от
М аркова. Данные геоф изики показали, что нефть там есть. Еще
перспективнее поиск на Бачахте.
В верховьях Куты ищут, на Турыме
тоже. Более тысячи геологов ведут комплексный поиск. И это
только в нашем районе! Есть мечта: найдут геологи нефтяное море — и^лойдет тогда нефтепровод через наш Усть-Кут в Тайшет, а
там и до Европы рукой подать!..
Сибирская нефть — дар кем брия. Треть ее составляют легкие фракции. Почти готовый бензин!..
Д о М аркова мы шли на полуглиссере. Часов пять или чуть
больше. Уже стемнело, когда пристали к незнакомому для нас глинистому берегу.
Комната для приезжих в экспедиции устроена в общежитии рабочих недавно организованного
строительного управления. За дощатыми перегородкам и парни
спят вповалку — на нарах или на
полу. Кулак под голову, сверху
телогрейка. На белой печи — грудой сапоги и черные портянки.
Нам, чтобы устроиться на ночь,
надо было найти завхоза — не менее легендарного, чем само М арково. От этого человека зависит
здесь все, что касается быта. Поэтому у ребят из СМ У и нет ничего до сих пор: ни кроватей, ни
постельных принадлежностей, ни
табуреток. Д аж е света в комнатах.
Ю рка Чижков, электрик, сам из
м осковских Филей, дал мне свои
охотничьи сапоги и проводил до
завхоза. Когда мы подходили к
складу, то за дверью, неровно
сколоченной из досочек, горел
свет. Постучались — свет погас...
Отошли — свет появился. Еще раз
Ю рка стучал, взывал — свет погас.
Вернулись ни с чем. Пока совсем не почернело за окнами,
прогоняли ленту Ю ркиного магнитофона. Хриплые, нестройные
голоса, не очень интересные песни собственного сочинения. О поисковых партиях в тайге-таежине,
о доле бродяг, о слякотном неуюте в М аркове. Ребята м еж ду
тем — в основном вчерашние солдаты — говорили, как они мечтали попасть сюда, как рады, что
добрались. И о том еще, что не
единым хлебом жив человек. Хорошая столовка — «как в И ркутске» — и сносное жилье, но плохо,
что нет ни газет, ни радио. Такие
события в мире, такие!.. А слышишь только то, что сам со скуки
на ленту напоешь...
Чтобы уж е досказать одним разом о быте в М аркове, представлю таинственного завхоза. Человек из плохонькой пьесы. Штамп
домоуправа. Невыразительное,
мятое лицо, почти лыс, наклон головы в сторону начальства, под
мы ш кой синяя папка, переходящая из фельетона в фельетон.
Язык умопомрачительный: «чего
изволите» вперем еж ку с беззастенчивой ложью и плохо скры *
ваемой неприязнью к «неначальству». Как объяснит, интересно,
вчерашнее поведение?
— Что ж е вы не предупредили?
Я бы вас на берегу и со всей м оей радостью встретил... Приходили? Ай-яй-яй! И знать не знал!..
Запираюсь? — Ш епотом, доверите л ьно :— Тут девяносто пять процентов рецидива. Я сам почти на
казарменном положении. Вот вчера только подходил один — глянуть страшно — и говорит: давай
простыню, а то убью!.. Я сам... У
меня и дробовик под коечкой.
А как же, такой народ...
Народ такой — удивительный!
В основном из армии. М ногие с
завершенных строек. Ребята сильные, красивые. Утром, когда обливают друг друга ленской водой,
залюбуешься. Они будут строить
город Нефтеленск. Города и
здесь, в М аркове, тоже пока нет,
нет даже в проектах, но он уже
родился, живет в их бедовых головах. И катер ходит — «Нефтеленск». Значит, будет город, будет.
Костяк М аркова — нефтеразведчики. Эти живут более сплоченной семьей. Держатся друг
друга. Очевидно, профессиональное.
Три скважины Ленской экспедиции в М аркове уж е дали нефть.
В М аркове мы познакомились,
недолго жили вместе с главным
инженером треста «Востоксибнефтегеология» Борисом Васильевичем Якубенко. Он тоже молод.
Приехал из Ленинграда в 1957 году. Тогда, всего пять лет назад,—
в это трудно поверить — нефть
качали... литрами. Нефти не было.
Но ее ждали. Вот-вот должны были пробиться к ней. И пробились!
Сейчас главный инженер наблюдает за тем, ка к идет оконтуривание месторождения. Длина коллектора — тридцать два километра.
— В этом году важно подсчитать запасы нефти,— рассказывал
Борис Васильевич.— Никакой цифры мы пока не называем.
— Ну, а все же?
— Нефть есть. Сомнений никаких. И ее много.
Да, будет нефть — будут стремительно развиваться здесь и
предприятия нефтеперерабатывающей промышленности. И, конечно же, химической! Большой химии должна быть открыта зеленая — вечнозеленая, потому что
ели много,— дорога. Об этом, как о заветной мечте, говорят бурильщики на скважине, строители-новоселы. И уж , наверное, об
этом заранее думают в планирующ их органах страны. Во всяком
случае, уже пора думать...
* * *
...Оно очень большое, созвездие Братска. Больше, чем я думал. И по масштабности своей и
по значимости — исторической и
экономической. Ведь как бы там
ни было, а каж дое самое маленькое будничное дело, которое
делается сегодня в Братске и окол о,^- это на века. Плоды наших
будней — это плоды всего лишь
одного дня, недели, пусть года.
Но куда более грандиозные плоды соберут здесь люди завтрашнего дня — это все для них. И когда уяснишь себе это, то особенно прекрасными видятся люди,
которые так беззаветно расчищают таежные дебри для других.
Будущие поколения обязательно
оценят мудрость моих современников, положивш их великое начало освоению дальней Сибири.
М удрость и человечность их!
Потому что они не только роют,
взрывают, бурят, но и успевают
наклониться за цветком. Успе'вают разглядеть шмеля над иванчаем, дослушать до конца утренню ю птицу, насладиться закатом
на Лене, когда упавшее за хребты
солнце посылает последний луч
через синий распадок и высвечивает белые тесовые тела м арковских домов.
Вот почему я не м ог не при-везти с собой подснежников с
мыса Пурсей. Вот почему я успел
наломать розовый багульник. Надоумили меня неразговорчивые
ребята в телогрейках и кокетливых* беретах. Те, что зажигают созвездие Братска на дальней таежной вырубке.
Солнцем, пролившимся сквозь
тяжелую хвою, пахнут на столе
цветы.

Ваши* Илимского острога и ветхая часовенка — приметы стародавней Сибири. Под сенью черного орла жил ссыльный Алеисандр Радищев. Теперь
сюда пришли провода. Провода пришли на Илим с берегов Вратсиого моря.
Марат Яшишаи. Вчара солдат, сегодня
газорезчик, строитель братского лесопромышленного комплекса.
А ато тот самый «стакан» — гигантский бункер для руды Желеаногорсного гориообогатительиого комбината. Высота стакана — 42 метра, диаметр — 30 метров. Сооружение уникальное!
Дробилки здесь будут перерабатывать до 40 тони руды
в минуту.