*1100. Экономика России

[Анастасия Башкатова]

http://www.ng.ru/economics/2017-01-11/1_6899_2019.html
11.01.2017 00:01:00

Россия столкнулась с самым длительным за время правления Путина спадом

Глава правительства Дмитрий Медведев нацелен на плодотворную работу в наступившем году. Фото с сайта www.government.ru

К марту правительство обещает подготовить «работоспособную версию» плана действий на 2017–2025 годы. По словам Дмитрия Медведева, в подготовке нужно использовать опыт другого плана – того, который был в 2016 году. Правда, он был антикризисным, а новый должен стать прорывным. Ведь цель президента – выйти к рубежу 2019–2020 годов на темпы роста выше среднемировых. Впервые за время правления Владимира Путина спад экономики РФ длился два года подряд. Эксперты Сбербанка прогнозируют, что отыграть падение получится только к 2019-му.

Разрабатываемый по поручению президента правительственный план действий на 2017–2025 годы учтет опыт плана-2016. Об этом вчера заявил на совещании премьер Дмитрий Медведев.

Говоря о плане-2016, премьер отметил, что «большинство пунктов, на которые мы смогли найти деньги, выполнены». И это было сделано, несмотря на санкции, низкие нефтяные цены и структурные перекосы. Медведев особо похвалился самой низкой «за всю новейшую историю России» инфляцией, которая составила в 2016 году 5,4%. Премьер считает «вполне реальным» достижение цели по инфляции в 4% в 2017 году.

После совещания глава Минэкономразвития Максим Орешкин рассказал журналистам, что правительство отметило позитивный эффект от прошлогодней поддержки отдельных отраслей промышленности. «Были поддержаны именно те болевые точки в экономике, где произошел серьезный структурный спад спроса. В первую очередь речь идет об автомобилестроении», – пояснил он.

По словам Орешкина, промежуточная «работоспособная версия» нового плана действий правительства на 2017–2025 годы будет готова уже в марте. Финальная версия, как и поручил президент Владимир Путин, появится в мае. Судя по объяснениям Орешкина, черновые наброски есть уже сейчас, над ними ведется активная работа, к которой будут привлекаться и бизнес, и аналитические группы.

Однако стремление правительства использовать прошлогодний опыт при разработке нового плана можно назвать противоречащим той цели, которую ранее обозначил президент. Владимир Путин в своем Послании Федеральному собранию поручил не позднее мая 2017 года «разработать предметный план действий, рассчитанный до 2025 года, реализация которого позволит уже на рубеже 2019–2020 годов выйти на темпы экономического роста выше мировых».

Из чего следует, что новый план должен стать по-настоящему прорывным. По прогнозу Международного валютного фонда, в 2017 году мировая экономика вырастет на 3,4%. Это значит, что для достижения поставленной цели российская экономика при прочих равных условиях должна будет постепенно разогнаться как минимум до 3,5%, а еще лучше – до 4% роста в год.

Документ, который реализовывался в 2016 году, назывался планом действий, направленных на обеспечение стабильного социально-экономического развития РФ. Но по факту это был антикризисный план, план спасения, а не бурного роста. Очевидно, одной ориентации на те рецепты, которые в нем прописаны, недостаточно для того, чтобы догнать и перегнать мировую экономику.

Достижение такой амбициозной цели усложняется еще и тем, что Россия в течение последних лет столкнулась с самым длительным за все время правления Путина экономическим спадом, и его последствия быстро преодолеть не получится. Об этом, в частности, предупреждают в своей аналитической справке специалисты Центра макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка.

«Вероятно, по итогам 2016-го экономический спад составит 0,5–0,7% год к году. Отметим, что в 2015 году экономика сократилась заметно сильнее – на 3% (пересмотренные данные, ранее Росстат оценивал спад в 3,7%). Самая долгая рецессия в новейшей истории России продлилась восемь кварталов, вернув экономику на уровень пятилетней давности. Отыграть падение удастся только к 2019 году», – говорится в материалах ЦМИ.

Обычно под рецессией понимают спад, длящийся как минимум два квартала подряд. И как следовало из данных Минэкономразвития, которое делало поправку на сезонность, российская экономика вышла в плюс уже в третьем квартале 2016-го по сравнению со вторым. Впрочем, если брать динамику в годовом выражении, то в течение и 2015-го, и 2016-го российский ВВП действительно сокращался каждый квартал (см. «НГ» от 28.12.16).

Из оценок ЦМИ следует, что для преодоления к 2019 году кризисных последствий совокупный экономический рост в России должен составить за ближайшие несколько лет около 4%. Это почти укладывается в расчеты Минэкономразвития. Ведомство Орешкина сейчас ориентируется на прогноз «базовый+» (см. «НГ» от 15.12.16). И по нему, в 2017 году российский ВВП вырастет на 1,1%, в 2018-м – на 1,8%, а в 2019-м – на 2,4%.

Другими словами, пока лучшее, что ждет российскую экономику на рубеже 2019–2020 годов, – восполнение потерь после двухлетнего спада, а вовсе не опережающий мировую экономику рост.

Опрошенные «НГ» эксперты рассказали, каким в идеале должен стать новый план действий. Как замечает аналитик IFC Markets Дмитрий Лукашов, одной из причин, по которой темпы экономического роста будут ниже, чем целевые, может стать «неэффективность государственных программ развития и слабое вовлечение бизнеса в решение региональных и местных проблем». Поэтому, по мнению эксперта, план должен среди прочего предполагать существенное сокращение госаппарата, снижение стоимости кредитов для бизнеса с одновременным повышением эффективности затрат.

«Необходимо также провести институциональные реформы, чтобы диверсифицировать экономику, – говорит специалист Московской школы управления «Сколково» Егор Кривошея. – Это не только позволит повысить ВВП от увеличенного производства, но и может принести дополнительную экспортную выручку от продажи новых продуктов и услуг на международных рынках».

«Темпы роста выше среднемировых могут обеспечить только такие технологии, которые лучше и эффективнее мировых, а вовсе не ориентация на извлечение сырьевой ренты», – считает замначальника аналитического отдела компании «Солид» Азрет Гулиев. По его словам, экономику необходимо обеспечить притоком недорогих кредитов, при этом удержав в приличных рамках инфляцию.

«И чтобы рост был долгосрочным и стабильным, государству нужно сокращать свою долю в экономике, а не наращивать, – замечает Гулиев. – Сейчас доля государства в экономике РФ составляет, по нашим оценкам, около 70%, и при такой цифре можно говорить о стабильности, но нельзя – о быстром росте». Эксперт уточняет, что сейчас трудно прогнозировать на горизонт 2019–2020 годов, ведь впереди множество факторов неопределенности. Как полагает Гулиев, «динамика курса рубля и стоимости нефти, бюджетный дефицит, окончание большого политического сезона в 2018 году не способствуют уверенности в высоких темпах экономического роста в России».

[Кирилл Журенков]

http://kommersant.ru/doc/3195494
«Огонек» выяснял, почему мы самые трудолюбивые, но и самые неэффективные
23.01.2017

Как заставить русского человека эффективно трудиться? Об этом спорили в разные эпохи и предлагали разные рецепты. Во времена империи уповали на "немецкого управляющего", в советскую эру — на стахановцев и соцсоревнование, на излете перестройки надеялись на рынок: вот придет частный предприниматель и уж тогда... Частный предприниматель пришел и даже состоялся, однако низкая производительность труда в стране — по-прежнему больное место. Это подтверждают и свежие данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР): Россия — на одном из последних мест в рейтинге по производительности труда, ниже только Мексика, зато выше все остальные — от Чили и Турции до США и Германии. Хотя мы на одном из первых мест по количеству отработанных часов. Получается, мы самые трудолюбивые, но и самые неэффективные. Это что, "врожденное" или все же лечится? "Огонек" попытался разобраться в ситуации

Опубликованные на днях данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) не радуют: в организации замерили производительность труда в различных странах и выяснилось, что вклад россиянина в ВВП страны за час рабочего времени составляет всего лишь 25,1 доллара США. Для сравнения: этот показатель для Люксембурга, оказавшегося в лидерах рейтинга,— 95,1 доллара, для США — 68,3, для Германии — 66,6... Мы оказались в самом конце списка, обогнав лишь Мексику (20 долларов), и, самое обидное — ставим этот антирекорд уже не первый год: например, в 2014-м производительность труда россиянина составляла не намного больше — 26 долларов.

При этом парадокс: по количеству отработанных в год часов мы, напротив, среди лидеров — это доказывает еще один рейтинг ОЭСР. Сами посудите: россияне работают аж 1978 часов в год, гораздо больше, чем жители Германии (1371) или, скажем, Франции (1482). Как это противоречие понимать?

— Это называется высокая трудоемкость: чтобы произвести единицу продукции, нам просто требуется больше рабочего времени, чем в других странах,— говорит профессор Александр Щербаков из РАНХиГС.
Американцы работают на 25% больше, чем европейцы

Похоже, не случайно в 2014-м в Европе оказалось всего два рекордсмена по времени, проведенному на работе, — мы и кризисная Греция. Есть ли шанс выбраться? Статистика оптимизма не внушает: разрыв в производительности труда с развитыми странами фиксировали еще в советские времена, от США мы отставали в 4,2 раза, от Великобритании — в 2,8. Сегодня у нас рыночная экономика, но соотношение практически не изменилось. Более того, нас догоняют страны, еще недавно бывшие аутсайдерами. С 1991 по 2012 год мы повысили производительность труда примерно на треть, в то время как Китай — в 7 (!) раз.

— Сократить отрыв никак не получается: проблема как в основных фондах, то есть в оборудовании, машинах, инструментах, материалах, так и в самой организации труда. По обоим параметрам мы очень серьезно отстаем,— уверен Щербаков.

"Серьезно" — это на сколько? И можно ли вообще верить статистике ОЭСР? В прошлом году в Совете Федерации собирался специальный семинар, посвященный как раз производительности труда, данные, обнародованные там, в широкий доступ, увы, не попали, хотя они без преувеличения сенсационны.

Старикам здесь место

Едва ли не самую тревожную статистику представил на семинаре в СФ директор Института нового индустриального развития им. Витте Сергей Бодрунов — речь об износе основных фондов, от машин и оборудования до зданий. Оказывается, ситуация сегодня еще хуже, чем была перед началом рыночных реформ 27 лет назад: если в 1990-м степень износа составляла 35,6 процента, то в 2014-м — уже 49,4! Советское производственное наследство давно "проедено", но и то, что было закуплено или построено в новые времена, уже устарело и почти не обновляется. В 1990-м так называемый коэффициент обновления основных фондов составлял 6,3 процента, а к 2014-му он упал до 4,3 процента. Нам далеко даже до советских показателей: на излете Советского Союза средний возраст оборудования увеличился с 8,5 до 12 лет, и уже тогда все ломали голову, что с этим делать. Сегодня голову никто не ломает — на ситуацию просто махнули рукой. По данным Бодрунова, на заводах и в цехах в основном преобладает машинное оборудование, работающее более 20 лет — какие уж тут нанотехнологии... Фактически, полагает эксперт, мы имеем дело с затянувшейся деиндустриализацией российской экономики: дело не только в плохом состоянии оборудования или низкой инновационной активности, но и в человеческом факторе — нет хорошо оснащенных рабочих мест, значит, нет и высококвалифицированных кадров.

Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ, перечисляет по отраслям, начиная с добывающей промышленности:

— Износ фондов там порядка 54-56 процентов,— говорит он.— Но добывающая промышленность и сама по себе с точки зрения технического прогресса — отсталая сырьевая отрасль, основная добыча у нас идет традиционным методом вертикального бурения, мы мало работаем с горизонтальным бурением, со сланцем, с гидроразрывами пластов, с шельфами во многом именно потому, что нет нужного оборудования. А в условиях санкционного давления его практически запрещено поставлять... В обработке ситуация с фондами средняя, но там все зависит от того, что обрабатывают. В сельском хозяйстве износ большой... Да, мы гордимся тем, что экспорт сельхозпродукции достиг 18 млрд, это даже больше вооружений. Но не стоит забывать — в маленькой Голландии он составляет 80 млрд, и вовсе не потому, что они работают день и ночь...
Как Минтруд предложил улучшить учет рабочего времени

Зависимость очевидна: чем лучше оборудование, тем выше производительность труда, но что делать, если импортные технологии — дорогое удовольствие? Если деньги есть, можно и раскошелиться. А если их не хватает?

— Доступ к длинным западным кредитам в связи с санкциями ограничен, а чтобы закупать импортное оборудование под сегодняшнюю ключевую ставку в 10, а реально — в 15-16 процентов, нужно иметь огромную рентабельность,— говорит Остапкович.— К тому же речь о длинном инвестиционном цикле: новое предприятие не создашь за полгода, а бизнес живет сегодняшним днем. Зачем что-то обновлять, если есть неопределенность по поводу экономического завтра?

По словам эксперта, это напрямую связано с проблемой производительности: предприниматели зачастую не входят в длинные инвестпроекты, потому что боятся завтрашнего дня.

— Когда мы встречаемся с бизнесменами, я спрашиваю их, что волнует больше всего: высокие налоги, плохой спрос? Мне отвечают: нужны правила игры на 4-5 лет, чтобы можно было составить бизнес-план, модернизироваться. А у нас ведь как: вот вышел очередной ограничительный закон — и триллиона как не бывало,— подытоживает эксперт.

Поможет ли импортозамещение? Эксперты сдержанно оптимистичны: по данным Минэкономразвития, единственная отрасль, которая дала положительную динамику по производительности труда в 2015 году, оказалась сельским хозяйством. Но и тут радость, похоже, преждевременная: достичь того же по итогам 2016-го власти уже не надеялись...

О суперсовременных роботах на многих наших заводах пока только мечтают

Фото: Reuters

Управление неуправляемым

Недавно в Высшей школе экономики выступали два эксперта, Владимир Бовыкин и Михаил Лисин из Общественного объединения по повышению производительности труда, их выводы удивительны: оказывается, собственники и руководители предприятий просто не задумываются о повышении производительности труда — нет у них такой озабоченности. Эксперты убеждены, что она и не возникнет, если не стимулировать к решению задачи бизнес. Например, поощряя участием в госзаказах, снижая налоги... Предлагалось даже создать особое министерство производительности труда — иначе, дескать, механизм эффективности не завести.

Но это касается руководителей, а что там с простыми работниками? Тут тоже все не в порядке: в большинстве своем россияне слабо мотивированы бороться за высокую эффективность труда, поскольку в условиях деиндустриализации бизнес делает ставку не на мотивацию персонала, а на другие факторы роста. Они известны — это присвоение природной ренты, административный ресурс... Да и суровых национальных особенностей тоже никто не отменял. На семинаре в Совете Федерации Александр Никольский из "Деловой России", возглавляющий отраслевое отделение по управлению персоналом, вспоминал общение с директором по персоналу большого российского предприятия, часть которого расположена в Нижнем Тагиле. Директор был откровенен: мол, talent management — это, конечно, хорошо, но у него пока другие проблемы — как избавиться от пьяных рабочих в цехах...

Вопрос, впрочем, не только в любви к горячительному: россиянам просто мало платят. Может, и пьем от этого?

— Мы отстаем от зарубежных стран не только по производительности труда, но и по зарплате,— указывает на хороший мотиватор Александр Щербаков из РАНХиГС.— Возьмем США: мы отстаем от них по производительности труда в 3-5 раз, а по зарплате — в 7-8. Доля оплаты труда в ВВП была у нас на уровне примерно 50 процентов в 2014 году, тогда как в развитых странах этот показатель колеблется в районе 60 процентов и даже выше. В России снижалась реальная заработная плата, снижается потребление, поэтому рассчитывать, что с такой мотивацией мы добьемся высоких результатов,— крайне самонадеянно. Есть мнение, что у нас маленькие зарплаты, потому что маленькая производительность, но я с этим не согласен. Наоборот, при рыночной экономике именно высокая зарплата предопределяет высокую производительность...

А еще не стоит полностью сбрасывать со счетов и национальные особенности: миру известны примеры, когда местный колорит мешал эффективной работе. Специалисты указывают, в частности, на Испанию, где недавно на полном серьезе планировали отказаться от традиционной сиесты — она якобы мешает бороться за производительность. И действительно, подкомитет испанского правительства предлагал изменить ни много ни мало испанский образ жизни — например, ограничить время совещаний, сократить длительность обедов. Среди предложений было даже изменение часового пояса, введенного еще при Франко, и все ради повышения производительности труда. Как говорится, ничего личного, только бизнес...

У россиян сиесты нет, поэтому эксперты, отчаявшиеся найти рациональные объяснения застою в росте производительности труда в стране, готовы предъявить претензии даже фазендам, на которых любят "пахать" бывшие советские граждане.
Безуценочный подход
В преддверии новогодних каникул россиян традиционно интересуют две экономические "переменные" — цены и курс рубля: что от них ждать в будущем году или, по крайней мере, предстоящей зимой?

— Это примерно 20-25 процентов рабочего времени или, если брать рыночный сектор, около 2 процентов ВВП,— говорит замдиректора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Ростислав Капелюшников.— Если исключить работу на дачных участках, затраты рабочего времени будут уже не так феноменально велики, а производительность труда в нашей стране относительно других стран вырастет процентов на 20, и мы окажемся где-то в середине рейтинга.

А как подняться в нем не столь оригинальными способами? Тема звучала на недавнем Гайдаровском форуме из уст официальных лиц, но в основном в качестве пожеланий "обратить серьезное внимание" и обещаний "приложить усилия". Озабоченность понятна: еще в 2012-м президент издал указ, обязывающий правительство повысить производительность труда в полтора раза уже к 2018 году — речь шла примерно о росте в 7 процентов в год. Получится? Надежда есть: как подчеркивают эксперты, опрошенные "Огоньком", мы, россияне, все делаем в последний момент, что называется, в четвертом квартале. А еще чудеса у нас случаются. В отчетности в том числе...

Цифры

Больше не значит лучше?

По количеству отработанных часов в год россияне — в лидерах, и это плохо: получается, нам требуется гораздо больше времени, чем жителям Германии или, скажем, Франции, чтобы произвести ту же самую единицу продукции

Годовое количество отработанных часов на одного работника, 2015 год, в часах
1. Мексика 2246
2. Коста-Рика 2230
3. Корея 2113
4. Греция 2042
…
6. Россия 1978
…
27. Великобритания 1674
…
35. Франция 1482
…
39. Германия 1371

Источник: Организация экономического сотрудничества и развития, 2017 год

Производительность труда среди стран — членов ОЭСР

По такому показателю, как производительность труда, Россия, увы, в аутсайдерах вместе с Чили и Мексикой

(доля ВВП в расчете на один час работы, в долларах США, в текущих ценах, 2015 год)
1. Люксембург 95,1
2. Ирландия 91,9
3. Норвегия 82,4
…
6. США 68,3
7. Франция 67,6
…
9. Германия 66,6
…
16. Великобритания 52,4
…
35. Чили 26,3
Россия (не является членом ОЭСР) 25,1
36. Мексика 20

Источник: Организация экономического сотрудничества и развития, 2017 год
Журнал "Огонёк" №3 от 23.01.2017, стр. 14