*1158. Евросоюз

[Константин Ремчуков]

http://echo.msk.ru/blog/kremchukov/1922046-echo/
06:45 , 04 февраля 2017
автор
главный редактор и гендиректор «Независимой газеты»

Советская империя умирала 30 лет после смертельной идеологической пробоины, полученной на ХХ съезде КПСС.

Главная угроза для будущего Евросоюза связана с опасностью утраты единства. Об этом заявил 3 февраля с.г. глава Евросовета Дональд Туск на пресс-конференции в столице Мальты, где проходит неформальный саммит ЕС. «Есть одна объективная вещь: единственная реальная угроза для ЕС может возникнуть, если мы не будем достаточно едины для решения наших вызовов», — поделился своими опасениями поляк.

Может ли распасться нынешний Европейский Союз — Европейская империя? В её основе — три элемента идеологии: политкорректность, мультикультурализм, открытость миграции разного типа: от трудовой до беженцев.

В сердце этой идеологии был нанесён сокрушительный удар сначала Брекзитом, потом — избранием президентом США Дональда Трампа, который открыто говорит о развале Еврозоны. И уж, конечно, единство ЕС не относится к числу приоритетов его внешней политики. Более того, есть подозрение, что американцы снизят уровень кураторства Европейскими делами. В последнее время
Владимир Путин и Сергей Лавров несколько раз публично ставили под сомнение самостоятельность европейской внешней политики. Приводились конкретные примеры отказа министров иностранных дел (в частности-Франции) от достигнутых в Москве договоренностей после визита в Вашингтон. Перед Брюсселем стоит задача научиться принимать самостоятельные решения, учитывающие внешнеполитические интересы всех своих участников. Что почти невозможно при сегодняшней кадровой политике ЕС, ориентированной не столько на дипломатический профессионализм, сколько на достижение баланса кадровых интересов членов ЕС.

Брекзит и Трамп, действительно, потрясли Европу, пробудили силы враждебные идеалам Маастрихтских соглашений. Значительные слои европейского населения не хотят «мира без границ» для всех. Идея национальной идентичности сегодня оказывается политически более востребованной, чем идея общеевропейских ценностей и приоритетов.

Идеологические империи распадались всегда, когда получали пробоины в корпусе идеологической целостности.

Советская империя получила, как потом выяснилось, смертельную дозу правды сначала на ХХ съезде партии, разоблачившем сталинизм, а потом «Архипелагом ГУЛАГ» Александра Солженицына. Да, после этого, ещё тридцать лет СССР существовал усилиями политиков типа Леонида Брежнева и Михаила Суслова. Все в стране делали вид, что строят коммунизм, превосходят остальной мир в образовании и культуре и перевыполняют план. Но как только ослабли репрессивные инструменты в связи с отсутствием убежденности исполнителей в правоте их применения, началась деградация. А когда естественная смена поколений привела к власти «детей ХХ съезда» в лице Михаила Горбачева и Бориса Ельцина империи не стало, все распалось и разлетелось.

Меня интересует вопрос: является ли смертельной для Единой Европы пробоина, полученная идеологией Единой Европы в 2016 году? Имею в виду временную перспективу в 10-30 лет.

Окажутся ли корни европейцев, подаривших миру такие грандиозные идеи, как права человека, свобода личности, власть закона, политическая демократия и конкуренция, крепче текущего тренда на изоляционизм и приоритет по национальному признаку? История подсказывает, что цивилизации, основанные на культуре оказывались более прочными, чем основанные на идеологии. Окажется ли культурное ядро Европы способным сохранить общеевропейскую цивилизацию в условиях эрозии европейских идеологических форматов в социальной среде мультикультурного релятивизма анклавного типа?

Цивилизация начала уступать имперскому началу, когда Европа занялась обычным для империи делом — пространственным расширением своих владений, двигаясь на Восток. Не заботясь о повсеместной качественной однородности системы взглядов, ценностей и устремлений.

Актуальная реальность для граждан ЕС все чаще входит в противоречие с провозглашенными принципами сосуществования культур и ценностей. Виной тому — бесконтрольная миграция миллионов людей, не стремящихся ассимилироваться в европейскую цивилизация, переплавиться в европейцев.

Уже нынешний год покажет, сможет ли пробуждение самосознания рабочего класса индустриального типа и крестьянства стать главным политическим фактором в борьбе правых радикалов против космополитически и либерально мыслящего горожанина, занятого в сферах постиндустриальной экономики. И окажется ли это самосознание привлекательным для молодёжи.

Россия при Владимире Путине после Дмитрия Медведева опережающим образом сделала ставку на мировоззрение Уралвагонзавода в его неприятии философии и мотивов протеста либерального типа. Отсюда, кстати, и естественное снятие барьеров восприятия Путина многими сегодняшними мировыми лидерами. Волна консерватизма — вот объяснение. Но какова длина этой волны? Кого она смоет обрушившись на берег нашей текущей жизни?

Верблюда спросили: что он любит больше: спуск или подъем? А он ответил: а ровных дорог для меня не осталось? Сегодня ровных дорог не осталось ни для кого в современном мире. Хотелось бы только двигаться вперёд и вверх, а не назад и вниз. Ну и, конечно, не хочется быть заложником чужих катаклизмов. Особенно — у соседей и важнейших партнеров. Таких, как ЕС.

[Иван Зацарин]

http://histrf.ru/biblioteka/book/soi...25-lietiiu-ies
7 февраля 2017

Союзы и дрязги. К 25-летию ЕС

Сегодня в прошлом

Прошлая неделя запомнилась очередным скандалом в Союзном государстве. Хуже всего, что скандал изначально был насквозь искусственным. 3 февраля одно из федеральных СМИ поместило новость о том, что Беларусь собирается покинуть ЕАЭС и ОДКБ. Новость широко разошлась и вынудила Александра Лукашенко выступать с её опровержением.

Сегодня, когда мы справляем 25-ю годовщину подписания соглашения, от которого считается история ЕС в нынешнем виде, стоит поговорить о том, что да, союзы – это всегда затраты и самоограничение. Но в одиночку в этом мире ещё не получалось ничего и ни у кого

Шанс

Начало 1990-х было временем, удивительно насыщенным важнейшими событиями. Причём то, которое ближе и важнее нам, как-то задвинуло в тень другое, не менее важное. Если в декабре 1991 года перестала существовать одна геополитическая реальность (СССР), то уже спустя два месяца возникла другая – Евросоюз (ЕС).

С одной стороны, Европа долго шла к этому союзу. Через план Маршалла, Европейское объединение угля и стали – экономические основы Европейского союза закладывались ещё в середине XX века. Однако не менее справедливо и то, что без распада СССР и социалистического лагеря никакого ЕС в нынешнем виде не существовало бы.

Во-первых, ЕС, прежде всего – это Франция и Германия. И не только потому что это крупнейшие европейские державы, но и потому, что их тогдашние лидеры (Франсуа Миттеран и Гельмут Коль) были самыми активными сторонниками подписания соглашения. Однако до вступления в такой союз Германии следовало восстановить единство (напомним, оно было восстановлено примерно за полтора года до подписания соглашения о создании ЕС).

Во-вторых, мощным стимулом для нового союза стали рынки соцлагеря. ЕС получил их «даром», без конкурентной борьбы. Наоборот, не составляло большого труда покупать и банкротить конкурентов в странах Восточной и Центральной Европы. Не говоря уж потоках трудовых мигрантов, создавших своего рода эффект огненного смерча: Трудовая миграция в страны ЕС=>меньше затраты на рабочую силу=>дешевле продукция=>больше демпинг=>промышленность стран бывшего соцлагеря быстрее банкротится и переходит под контроль конкурентов=>потоки трудовых мигрантов растут.

Но это было чуть позже. А в 1992-1993 годах, в период между подписанием соглашения и его ратификацией парламентами участников соглашения, вряд ли кто-то смог бы однозначно прогнозировать успех начинания. Во Франции сторонники ЕС победили с перевесом в 1,05%, в Великобритании и того меньше. Швеция, Дания, Великобритания вступили в ЕС, однако не стали углублять интеграцию до валютного союза – эти страны продолжают пользоваться своими валютами – то есть если смотреть из начала 1990-х, то никак нельзя предвидеть того, что ЕС подомнёт под себя практически всю Европу. Не только экономически, но и политически.

Угроза

Великое вообще нередко получается у фантазёров и мечтателей. В конце декабря 1922 года точно так же мало кто поверил бы в то, что этот вот СССР превратится в нечто заметное. За пару лет до этого Герберт Уэллс уже назвал Ленина «кремлёвским мечтателем», а названием своего произведения обозначил, что Россия во тьме и нескоро из этой тьмы выберется.

У Европы положение в некотором смысле было даже более тяжёлым. Она, образно говоря, не сидела во тьме. То есть не находилась в ситуации, когда определённые действия, в общем, безальтернативны, и ведут к элементарному выживанию. Это стимулирует. А страны Европы, восстановившись на кредиты США и став такой одной большой американской караулкой на континенте, и до ЕС жили неплохо. Так зачем вообще трепыхаться? Зачем этот союз, колоссальная бюрократия, квоты на производство, общие стандарты на размеры огурцов и затраты на их внедрение?

Затем, что фантазёрами нередко называют тех, кто может видеть дальше своего носа. Распад соцлагеря, который был очевиден уже во время волны «бархатных революций» (1989), а просматривался с начала волнений в Польше в 1980-м, был не только возможностью, но и угрозой. По состоянию на середину 1980-х речь шла о странах, объединённых в рамках экономического союза (СЭВ) с общей расчётной единицей и если не с единой политической позицией, то с экономическими интересами, на которых она могла бы возникнуть. Это конкуренция, которая неизбежно расшатала бы сложившийся за время холодной войны мирок. В особенности, если бы СССР ушёл из Восточной Европы, не сокрушив её по пути, а постаравшись сохранить как сколько-нибудь цельный субъект.

Но и с этим можно было бы смириться, но ведь сворачивание холодной войны = сворачивание привычной модели экономики. То есть удар из соцлагеря и удар от США: «ОК, парни, bolsheviks больше нет, давайте-ка не самообеспечение» (меньше баз, меньше экспорта). Энтузиаст ЕС Гельмут Коль должен был считывать эти сигналы. И другие (кто поумнее) тоже.

Как раз в этом и заключается главный урок создания ЕС. Бывает, что жизнь даёт трещину. И самое тяжёлое – это поверить в новую экономическую реальность. Ещё не проедены накопления, место жительства, круг общения – всё как бы уговаривает: «Не верь, временные трудности, вот-вот наладится». Кто себя пересилил и сбросил этот морок – молодец.

Мораль

Если вернуться к более близкому нам союзу – Евразийскому экономическому – можно обнаружить, что и тут действует похожая логика. С одной стороны, его создание – конечно же воля участников. С другой же, воля эта проявляется в ситуации, когда особого выбора нет. Ну то есть, конечно, но выбор сильно смахивает на гамлетовский.

Лидер РБ Александр Лукашенко во время пресс-конференции белорусским СМИ оперативно опроверг распространённую некоторыми российскими СМИ информацию о выходе республики из ЕАЭС и ОДКБ. Но проблему это не снимает. Есть факт несовпадения переговорных позиций РФ и РБ. А также куда более печальный факт использования российских медиаресурсов для давления на руководство Белоруссии. Ещё более печально, что причина вброса фейков через уважаемые федеральные СМИ (ну если уж до дна копать) – исключительно российские разборки. Скорее, даже московские. А Белоруссия в них – как дубинка, которой одна партия тузит другую.

По этой дороге можно идти очень далеко. Вначале окончательно избавиться от 30 млн «криптобандеровцев» (журналист Дмитрий Стешин), затем расплеваться с белорусами – хватит кормить этих нахлебников! Потом черёд Казахстана дойдёт, и можно будет, наконец... нет, не вздохнуть спокойно, а приступить к главному: повыбрасывать из состава России всякие неправильные субъекты федерации. Спору нет, в одиночку куда как легче. Вешаться, например.

ЕС и Маастрихт – это в основе совсем не о евро, Шенгене, общих рынках и прочем стандартном наборе евроценностей. А о том, что любое сегодняшнее благополучие – не навсегда.

Что же до дрязг, есть одно испытанное средство. Никогда не думали, почему в СССР никто до поры не выяснял, какая из республик более советская, больше других на общий котёл работает? Потому что когда за пятилетку в строй вводится 1500 промышленных объектов, то, во-первых, славы на всех хватает. А во-вторых, времени нет глупостями заниматься. И если бы немецкие канцлеры ездили по странам ЕС и обстоятельно объясняли, на сколько Германия проспонсировала их экономику, ЕС не справлял бы сегодня 25-ю годовщину.

[Анна Сакоян]

http://polit.ru/article/2017/03/27/euro_crisis/
27 марта 2017, 11:00


Подписание Римского договора 1957 года

The Economist обсуждает «юбилей Европы». 25 марта 1957 г. шесть европейских стран подписали в Риме договор, создав тем самым своего рода международный клуб. Впоследствии этот клуб развивался и рос, что привело к формированию объединения, получившего название «Евросоюз». Первоначальной целью создания клуба было обеспечения мирных отношений в регионе. Однако в дальнейшем это привело также к созданию единого рынка и зоны единой валюты.

При всём этом прогрессе, пишет автор одного из материалов, европейский проект сейчас столкнулся с серьезными проблемами – как внешними, так и внутренними. Изнутри его подтачивает кризис еврозоны, последствия экономического кризиса и проистекающая из этого популярность евроскептиков. Самым серьезным внутренним потрясением стало решение Британии отделиться от ЕС.

В числе внешних угроз автор упоминает миграционный кризис, который сейчас несколько смягчился, но в основном за счет не очень выгодной сделки с Турцией. Также он упоминает «российскую угрозу» и стратегию американского президента Дональда Трампа, который скептически относится к НАТО и европейскому проекту. Одновременное давление изнутри и снаружи делает европейский проект особенно уязвимым.

Автомобили НАТО застряли во время европейских учений

Евроэнтузиасты в массе своей реагируют на вызовы шаблонным способом – призывают к большему объединению и централизации. Это, по их мнению, необходимо в интересах укрепления еврозоны, а также для противостояния внешним оппонентам в лице России и США. Однако общественное мнение сейчас не на их стороне. Аналогичным образом и правительства не стремятся к дальнейшему слиянию. Гораздо более перспективным подходом автор считает сохранение имеющегося единства при увеличении гибкости.

В другом материале в The Economist автор обсуждает европейский популизм, набравший к шестидесятой годовщине большое влияние. Будущее европейского проекта зависит во многом от политики стран-участниц. А политика, в свою очередь, зависит от новых тенденций, выявляющихся в свете выборов, которые в этом году проходят во многих европейских странах.

15 марта состоялись выборы в Нидерландах. Евроскептик Герт Вилдерс там проиграл и даже получил меньше голосов, чем ожидалось, однако его партия всё же получила мандаты. Кандидат в президенты Франции от ультраправой партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен, скорее всего, не победит на выборах, но с большой вероятностью пройдет во второй раунд. В сентябре состоятся выборы в Германии, где популистская партия «Альтернатива для Германии» может впервые пройти в бундестаг. В Италии нарастает полемика о том, стоит ли ей оставаться в еврозоне.

Таким образом, нельзя сказать, чтобы популизм одержал в ЕС решительную победу, однако необходимо признать, что сейчас эти тенденции будут в большей степени, чем раньше, влиять на принятие решений.

По мнению автора, главная задача сейчас в том, чтобы полностью переосмыслить европейски проект. Как и комментатор в предыдущем материале, он призывает к увеличению гибкости, потому что насаждение единых ригидных правил для всех участников к добру не приводит. Кроме того, по итогам последних событий общественные настроения не располагают к тому, чтобы проводить политику дальнейшей консолидации.

Изготовление флага Евросоюза

В качестве главных аргументов в пользу необходимости нового подхода автор приводит три наблюдения. Во-первых, после решения Британии выйти из ЕС мало у кого из участников остался энтузиазм по поводу идеи дальнейшей политической и экономической интеграции. Во-вторых, оставшиеся 27 участников интегрированы в ЕС самыми разными способами. Все имеют доступ к единому рынку. 26 образуют между собой банковский союз. 21 страна входит в НАТО. 19 относятся к зоне единой валюты. Это значит, что соотношения принципиально различны. В-третьих, на самом деле к Европе относятся не 27 стран, а 48, и между всеми этими странами так или иначе существуют отношения, которые нужно учитывать и развивать

[Известия]

Фото: Global Look Press/Martin Moxter
1 ноября 1993 года — со вступлением в силу заключенного в 1992-м Маастрихтского договора — начал свое существование Европейский союз. На фото: флаги Европейского союза возле здания Европейской комиссии — органа исполнительной власти ЕС