*4290. История развития демократической мысли

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty7.htm
Лекция 7.

7.1. Понятие политического института

Под политическими институтами в современное время понимается совокупность учреждений, организаций с определенной структурой и субординацией, воспроизводимой с течением времени совокупностью норм и правил, упорядочивающих политические отношения, как между организациями, так и между людьми. Таким образом, политические институты представляют собой «триединую целостность – организацию, нормы, отношения».[1]

Политические институты подразделяются на институты власти и институты участия. К первым относятся институты, осуществляющие государственную власть на различном иерархическом уровне, ко вторым – институты участия, структуры гражданского общества. Совокупность политических институтов составляют политическую систему общества, представляющую собой определенную целостность, органическое взаимодействие субъектов политики, других элементов политической действительности.

Механизм политической власти определяется характером деятельности политических институтов, используемых ими средств и методов. Основным властным институтом выступает государство, осуществляющее всю полноту публичной власти. Государство охватывает своей деятельностью всех членов общества, в наиболее полной мере выражает интересы всех классов и социальных групп, формирует разветвленный аппарат управления, регулирующий различные сферы жизнедеятельности. В осуществлении власти государством особое место принадлежит законности и правопорядку. Право обеспечивает законную силу проводимой политики.

Другим важным политическим институтом является гражданское общество, в рамках которого осуществляется деятельность негосударственных политических институтов. Государство и гражданское общество как политические институты формируются в Европе и США примерно в период Нового времени под влиянием происходящих модернизационных изменений. Именно с этого времени складывается основной институт власти в обществе, об*ладающий монополией на принуждающее насилие на определен*ной территории, — государство. В то же время, под влиянием это*го процесса происходит формирование своеобразной антитезы го*сударства — гражданского общества.

Французский профессор права Морис Ориу – один из основоположников теории институционализма - рассматривал общество как совокупность огромного числа институтов. Он считал, что социальные механизмы представляют собой организации, или институты, включающие в себя людей, а также идею, идеал, принцип, которые служат своего рода горнилом, извлекающим энергию этих индивидов. Если первоначально тот или иной круг лиц, объединившись для совместных действий, образует организацию, то с момента, когда входящие в нее индивиды проникаются сознанием своего единства, она предстает уже институтом. Отличительным признаком института французский юрист считал именно направляющую идею.

М.Ориу выделял два типа институтов: корпоративные (государство, профсоюзы, торговые общества, ассоциации, церковь) и вещные (правовые нормы). Оба вида были охарактеризованы им как своеобразные идеальные модели социальных отношений. Различие между ними усматривалось в том, что первые инкорпорированы в социальные коллективы, тогда как вторые не имеют собственной организации и могут применяться в рамках любых объединений.

Основное внимание в теории М.Ориу было уделено корпоративным институтам. Как автономные образования они обладают общими чертами, а именно: определенной направляющей идеей, организацией власти и совокупностью норм, регулирующих внутренний распорядок. Понятия власти, управления, права в его доктрине были распространены на все корпоративные институты. Социальные формирования тем самым были приравнены друг к другу и изображались явлениями одного порядка.

Как и другие идеологи неолиберализма, М.Ориу доказывал необходимость признания государственного вмешательства, которое является политическим вмешательством в целях поддержания порядка и не претендует на то, чтобы превратить государство в экономическую общность. Государство, согласно его концепции, должно стать публичной службой либерального порядка. Его задача – направлять и контролировать экономическую жизнь общества, оставаясь в то же время общенациональным институтом, т.е. нейтральной посреднической силой. Сколь бы различны и даже противоположны ни были устремления социальных коллективов, общество оказывалось, по смыслу этой концепции, интегрированным в единую систему экономического и политического равновесия.

Вопрос о соотношении государства и других социальных институтов М.Ориу решал по формуле «первый среди равных». Настало время, писал он, «рассмотреть государство не как суверенитет, но как институт институтов».[2]

Характер взаимодействия общественных объединений граждан и государства определяет эффективность политической системы общества, через которую реализуется в полной мере политическая власть. Функциональной характеристикой политической системы выступает политический режим, под которым понимается «совокупность характерных для определенного типа государства политических отношений, применяемых властями средств и методов, сложившихся отношений государственной власти и общества, господствующих форм идеологии, социальных и классовых взаимоотношений, состояния политической культуры».[3] В зависимости от сте*пени социальной свободы индивида и характера взаимоотно*шений государства и гражданского общества, как правило, различают три типа режимов: тоталитарный, авторитарный и демократиче*ский. Американский политолог Хуан Линц дополняет общепринятую классификацию еще двумя типами политических режимов: посттоталитарным и султанистским.

7.2. Демократические институты

Демократия представляет собой форму организации политической жиз*ни, отражающую свободный и конкурентный выбор населением той или иной альтернативы общественного развития, вклю*чение в демократический процесс всех политических институтов; обес*печение условий политической активности для всех членов полити*ческого сообщества независимо от их политических предпочтений. За счет соучастия во власти всех слоев населения демократия открыта одновременно всем вариантам социального выбора. Демократия не требует обязательной смены правящих партий, но возможность такой смены должна существовать. В условиях демократии проблема взаимодействия государства и общества решается в пользу общества, с учетом разнообразных запросов граждан.

Демократические цели государства требуют соответствующих способов реализации власти, а именно – демократического режима, так как демократические результаты возможны только при использовании демократических методов и приемов осуществления власти.

В демократических обществах основы социально-политического строя характеризуются постоянной нестабильностью. Резко ослабив значение норм — легитимность которых зависит ли*бо от трансцендентальных критериев (Всевышний), либо от естественного уклада (культурная традиция), — демократические общества эпохи модерна, даже в условиях недостаточного развития в них демократических механиз*мов, начинают ощущать потребность в обретении собствен*ной социополитической идентичности. Процессы демокра*тизации ведут к отрицанию персонифицированных определений жизненных средств и целей. Акторы в современных демократических системах начинают со*знавать, что прежние критерии, ориентированные на оконча*тельную достоверность, рушатся. Им становится ясно, что ни*чего бесспорного не существует и что они обречены вновь и вновь определять для себя собственный образ жизни.

Демократическим обществам свойственна неопределенность, состоящая в том, что социально-политические цели и средства по своему происхождению, по своей сущности вовсе не явля*ются неизменными. Эти цели и изби*раемые ими технические средства всегда оказываются спор*ными, порождают конфликты и сопротивление, а значит, под*вержены постоянным изменениям во времени и пространстве.

Именно поэтому, считает Дж.Кин, никогда нельзя полностью принимать институты, существующие внутри всецело демократических систем, и принимаемые в рамках этих систем решения — как если бы все споры относительно власти, справедливости или закона можно было раз и навсегда разрешить при помощи не*коего универсального метаязыка. Всецело демократические системы никогда не смогут достичь совершенного состояния. Им будет присуще сознание необходимости выносить сужде*ния по тем или иным вопросам, т.к. они сохранят понимание того, что знать и контролировать всё они не в состоянии. Полностью демократические систе*мы будут обладать известной скромностью в вопросе позна*ния мира. Они не смогут польстить себе утверждениями о своей способности непосредственного знания мира в целом, ибо во всех сферах жизни они будут вовлечены в рискован*ную и зачастую неоднозначную деятельность самосозидания.[4]

Важнейшим демократическим институтом является правовое государство, в котором действия властей ограничены правовыми, политическими и нравственными рамками. Правовое государство в своей деятельности ориентируется на интересы человека и общества, создает равные условия для каждого гражданина независимо от его положения в обществе. В рамках правового государства особое место принадлежит конституционализму, который является стабилизирующим фактором, обеспечивает предсказуемость осуществляемой политики. Исходным началом конституционности является признание приоритетности принципа права, а не фактора силы. Закон становится основным инструментом, регулирующим различные стороны общественной жизни, определяющим границу власти. Верховенство закона является необходимым условием для нормальной жизнедеятельности каждого человека и всего общества. Режим законности, торжество права в неразрывном единстве с приоритетом человека – самое главное в понимании природы правового государства.

Правовое государство опирается на принцип разделения властей, который в современной интерпретации имеет три акцента: социальный, политический и юридический. С точки зрения социальной, разделение властей обусловливается разделением общественно необходимого труда по осуществлению властных функций, его специализации и профессионализации. Политический смысл разделения властей заключается в демонополизации власти, рассредоточении ее по различным участкам и рациональной организации. Юридический аспект разделения властей реализуется через конституционное закрепление важнейших положений самой идеи, конституционное разграничение ветвей власти.

Демократия, так же как и правовое государство, не представляется возможной без свободы человека, реализации которой служат политические институты при условии, если они не просто законны, но и легитимны. Свобода процветает только в том случае, если обществу удается создать институты, обеспечивающие ее стабильность и продолжительное существование. По мнению Ральфа Дарендорфа, «институты – это рамки, в которых мы осуществляем свой выбор, например, экономическое процветание. Институты гарантируют нам соблюдение наших прав, следовательно – социальную справедливость. Если мы хотим, чтобы как можно большее число людей имело лучшие шансы в жизни, мы должны добиваться этого через институты, не переставая оттачивать и совершенствовать эти структуры».[5]

Следует подчеркнуть, что недопустимо слепое копирование иностранного опыта организации и функционирования политических институтов. Эффективность их деятельности в условиях устоявшихся демократических норм и правил не является гарантией успешного функционирования в странах, находящихся в процессе демократизации. Немаловажное значение имеют национальные особенности, практический опыт и культура каждого народа, сложившиеся обычаи и исторические традиции политической жизни общества и государственного управления. Главным критерием эффективности деятельности политических институтов является качество жизни конкретного человека – конечной цели всей государственной власти.

Правовое государство, направляя свою деятельность на реализацию интересов каждого человека, его прав и свобод, неизбежно становится социальным. Социальное государство - это государство, стремящееся к обеспечению каждому гражданину достойных условий существования, социальной защищенности, соучастия в управлении производством, а в идеале примерно одинаковых жизненных шансов, возможностей для самореализации личности в обществе. Деятельность такого государства направлена на всеобщее благо, утверждение в обществе социальной справедливости. Оно сглаживает имущественное и иное социальное неравенство, помогает слабым и обездоленным, заботится о предоставлении каждому работы или иного источника существования, о сохранении мира в обществе, формировании благоприятной для человека жизненной среды.

Социальное государство осуществляет свои цели и принципы в форме правовой государственности, однако идет значительно дальше по пути гуманизации общества - стремится расширить права личности и наполнить правовые нормы более справедливым содержанием. Между правовым и социальным принципами государственного устройства есть как единство, так и противоречия. Их единство состоит в том, что оба они призваны обеспечивать благо индивида: первый — физическую безопасность граждан по отношению к власти и друг к другу индивидуальную свободу и основополагающие, главным образом гражданские и политические права личности с помощью установления четких границ государственного вмешательства и гарантий против деспотии, второй - социальную безопасность материальные условия свободы и достойного существования каждого человека. Противоречия же между ними проявляются в том, что правовое государство по своему замыслу не должно вмешиваться в вопросы распределения общественного богатства, обеспечения материального и культурного благосостояния граждан, социальное же государство непосредственно занимается этим, хотя и стремится не подрывать такие основы рыночного хозяйства, как частная собственность, конкуренция, предприимчивость, индивидуальная ответственность и т.п., не порождать массовое социальное иждивенчество. В отличие от социализма советского типа, который пытался установить благополучие всех с помощью уравнительного распределения благ, социальное государство ориентируется на обеспечение каждому достойных условий жизни в первую очередь в результате повышения эффективности производства, индивидуальной ответственности и активности. В наши дни демократические государства стремятся найти меру оптимального сочетания правового и социального принципов.

В современных демократических процессах важное значение приобретает роль общественного мнения в развитии политических институтов, которое осуществляется через каналы их взаимодействия и взаимовлияния. Отечественные ученые В.В.Лапкин и В.И.Пантин[6] обращают внимание на «прозрачность» этих каналов, т.е. на способность адекватно передавать запросы общественного мнения к политическим институтам, не искажая их и не подменяя узкогрупповыми запросами. Здесь речь идет о том, насколько объективно передают настроения и ожидания большинства людей средства массовой информации, насколько свободными являются выборы, следует ли за политическими акциями быстрая реакция властей и т.д. Исследователи отмечают тесную связь этой проблемы с другой, с проблемой легитимности самих политических институтов. Легитимность представляет собой форму поддержки, оправдания правомерности применения власти и осуществления конкретной формы правления либо государством в целом, либо его отдельными структурами и институтами. Легитимность того или иного политического института во многом определяется пониманием значительной частью населения необходимости этого института и информированностью о его деятельности, что невозможно без наличия каналов взаимодействия между этим институтом и широкими слоями населения.

Проблема динамического взаимодействия общественного мнения и политических институтов актуализируется в периоды трансформации и изменения системы политических институтов, так как именно в такие периоды особенно остро стоит вопрос о признании большинством населения легитимности как новых, так и прежних, изменяющихся политических институтов, что повышает роль общественного мнения относительно необходимости и целесообразности этих институтов. Существует две тенденции в данной проблеме: во-первых, новые политические институты не сразу завоевывают поддержку и признание общественного мнения; во-вторых, без широкомасштабных разъяснительных кампаний в средствах массовой информации, без поддержки со стороны влиятельных политических сил новые политические институты не способны пробить себе дорогу.

Для поставторитарных стран в процессе демократизации актуальной является проблема эффективности политических институтов. При этом возникает, по мнению В.И.Пантина, замкнутый круг: «новые демократические политические институты не могут стать достаточно эффективными, поскольку не пользуются необходимой поддержкой со стороны массовых и элитных групп общества, а получить поддержку и легитимность эти институты не могут, поскольку в глазах большинства населения не являются эффективными, способными помочь в решении возникающих перед обществом проблем».[7] Поэтому главным вопросом в переходный период известный отечественный политолог считает демократичность в сочетании с эффективностью. Данный тезис особенно важен для России и некоторых других посткоммунистических и поставторитарных стран, где распространено мнение о принципиальной неэффективности демократических институтов, не соответствующим национальным традициям государства. Анализ эффективного становления демократических режимов позволяет утверждать, что демократические политические институты становятся действительно эффективными лишь в результате длительного процесса развития и адаптации к условиям и традициям данного общества, о чем свидетельствует опыт демократического строительства в западных странах. Так о высокой степени демократичности в западных государствах следует говорить лишь со второй половины ХХ века. Следовательно, современные сложности в становлении демократических политических институтов, как в России, так и в ряде других стран, объясняется не проблемой совместимости демократии и ее институтов с национальными традициями и нормами, а тем, что они могут стать эффективными лишь постепенно адаптируясь к политическим реалиям. «Чтобы прийти к демократии, - утверждает американский политолог Данкварт Растоу, - требуется не копирование конституционных законов или парламентской практики некоей уже существующей демократии, а способность честно взглянуть на свои специфические конфликты и умение изобрести или позаимствовать эффективные механизмы их разрешения».[8]

Утверждение и развитие новых политических институтов проходит три основные фазы. Первая фаза – формирование и становление данного института, вторая фаза – его легитимизация, укоренение в обществе и общественном сознании, адаптация к традициям и нормам и третья – рост его эффективности. Вторая фаза, как правило, является наиболее продолжительной и может сопровождаться откатами к авторитаризму, за которыми следуют новые попытки утверждения демократических институтов в обновленном виде. Как показывает опыт демократического строительства, ключевой проблемой, от решения которой зависит эффективность политических институтов, является придание этим институтам социальной направленности в интересах широких слоев населения. В тех странах, где удавалось сочетать демократических институты с сильной социальной политикой, эти институты обретали необходимую легитимность и устойчивость.

7.3. Парламент

Важнейшим демократическим институтом, без которого немыслима демократия, является парламент. Суверенитет народа воплощается в государственном суверенитете именно через представительный орган власти, выражающий коллективную волю избирателей. Характерными особенностями парламента являются выборность и коллегиальность при принятии решений. Предполагается, что депутаты, избранные в состав законодательного органа власти, являются представителями народа и руководствуются, в первую очередь, общественными и государственными интересами.

Среди основных функций парламента следует выделить следующие:

- законодательная, суть которой заключается в том, что только парламент принимает законы, являющиеся всеобщими и верховенствующими над всеми другими правовыми актами;

- контроль за правительством, который может выражаться в различных формах – утверждение членов правительства, заслушивание отчетов о работе правительства, принятие вотума недоверия правительству и.т.д.

Полномочия и функции парламента различаются в зависимости от национальных особенностей государства, формы правления и территориального устройства. В парламентских республиках правительство формирует победившая на выборах в парламент политическая партия или коалиция партий и по существу (формально это делает глава государства) утверждает председателя правительства. В президентских республиках президент формирует правительство и возглавляет его. В данном случае в конституции закреплена система сдержек и противовесов, препятствующих узурпации власти какой-либо властью. В смешанных республиках президент формирует правительство с учетом расклада политических сил по результатам выборов в парламент.

Парламенты бывают однопалатные и двухпалатные. В федеративных государствах верхняя палата реализует интересы субъектов федерации, в унитарных государствах вторая палата рассматривается, как дань традициям и выражает интересы административно-территориальных образований. Основной смысл парламентской деятельности заключается в максимальном представительстве не только интересов отдельных граждан, но и интересов общества как единого целого (интересов субъектов федерации, территорий, социальных групп).

Принцип формирования верхней палаты парламента так же различен: она может избираться или формироваться иным способом. В большинстве стран, где существует двухпалатный парламент, значимость нижней палаты более весомая, чем верхней. В частности, прослеживается следующая тенденция: сильные, обладающие реальной властью палаты избираются всеобщим прямым голосованием, поэтому чем «ближе» палата к населению, тем шире и полнее ее компетенция, и наоборот, чем «дальше» палата от избирателей, тем менее значима она в практических делах.

Двухпалатный парламент выполняет еще одну важную задачу: он демонополизирует законодательную власть, сводит к минимуму опасность возникновения парламентского диктата. Если не ограничивать власть парламента, он может стать деструктивной силой, так как принятие решений на основе мнения большинства – это не гарантия конструктивности и демократичности принимаемого решения. Английский философ Герберт Спенсер предостерегал от «грехов законодателей»: «…тот законодатель, который не знает или плохо знает ту массу фактов, которые он обязан рассмотреть раньше, чем мнение его о предложенном законе могло получить какую-либо ценность, и которое, тем не менее, способствует принятию этого закона, не заслуживает прощения, если этот закон увеличит нищету и смертность, точно так же, как и аптекарский ученик должен быть наказан, если лекарство, прописанное им по невежеству, делается причиной смерти больного».[9]

В Российской Федерации законодательную власть осуществляет Федеральное Собрание. Так в статье 94 Конституции России говорится: «Федеральное Собрание — парламент Российской Федерации — является представитель*ным и законодательным органом Российской Федерации». Дан*ное определение характеризует сущность, юридическую природу и функции этого органа государственной власти.

Из определения Федерального Собрания как парламента сле*дует, что этот орган должен выступать в качестве коллективного выразителя интересов и воли российского народа, который явля*ется носителем суверенитета и единственным источником власти в стране. Исходя из принципа разделения властей, российский парламент представляет законодательную ветвь государственной власти в России.

Федеральное Собрание состоит из двух палат — Совета Феде*рации и Государственной Думы. В Совет Федерации входят по два представителя от каждого субъекта России: по одному от представительного и исполнительного органов государственной власти. В Государственную Думу входят 450 депутатов, избирае*мых на основе пропорциональной избирательной системы. Каждая из палат обладает своими полномочиями, которые в основном соот*ветствуют прерогативам зарубежных парламентов.

В частности, к ведению Совета Федерации относится:

- ут*верждение изменения границ между субъектами Российской Фе*дерации;

- утверждение Указа Президента Российской Федера*ции о введении военного и чрезвычайного положения;

- реше*ние вопроса о возможности использования Вооруженных Сил Российской Федерации;

- назначение выборов Президента Рос*сийской Федерации;

- отрешение Президента от должности;

- назначение на должность судей Конституционного Суда Рос*сийской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации;

- назначе*ние и освобождение от должности Генерального прокурора Рос*сийской Федерации.

Среди полномочий Государственной Думы, закрепленных в Конституции Российской Федерации, можно выделить:

- дачу согласия Президенту Российской Федерации на назначение Председателя Правительства Российской Федерации;

- решение вопроса о доверии Правительству Российской Федерации;

- на*значение на должность и освобождение от должности Председа*теля Центрального банка Российской Федерации;

- объявление амнистии;

- выдвижение обвинения против Президента Россий*ской Федерации для отрешения его от должности.

Очень важной с политической точки зрения является дача со*гласия Президенту Российской Федерации на назначение Пред*седателя Правительства Российской Федерации, связанная с не*которыми условиями. В частности, решение Государственной Думой должно быть принято не позднее недельного срока со дня внесения Президентом предложения о кандидатуре Председате*ля Правительства. Помимо этого устанавливается, что после трехкратного отклонения представленных кандидатур Председа*теля Правительства Российской Федерации, Президент назначает Председателя Правительства, распускает Государственную Думу и назначает новые выборы.

Государственная Дума может быть распущена Президентом также в случае повторного в течение трех месяцев выражения недоверия Правительству и в случае отрицательного ответа на вопрос о доверии Правительству.

Очевидно, что некоторые функции и полномочия, связанные с взаимоотношением Федерального Собрания с Президентом и Правительством, требуют уточнения. Так роспуск парламента может быть спро*воцирован рядом обстоятельств: может быть выдвину*та заведомо не подходящая кандидатура на пост Председателя Правительства Российской Федерации, а в Конституции не оговорено, что каждый раз Президентом должна предлагаться новая кандидатура Председателя Правительства. В связи с такими неопределенностями парламент превращается в зависимый орган, над которым нависает угроза его досрочно*го роспуска. Это влияет на поведение и правосознание де*путатов, подталкивает их к популистской деятельности. В ситуации политической нестабильности данная парламентская модель даже при усиленных полномочиях Президента может сопровождаться частыми государственными кризисами, что позволяет говорить об усилении тенденций авторитаризма в государственном управлении.

7.4. Исполнительная власть

Институт исполнительной власти в контексте конституционного принципа разделения властей характеризуется наибольшим объемом предметов ведения. Это самая действенная и эффективная структура власти, ее характерной особенностью является наличие силовых элементов – армии, полиции, служб безопасности и т.д., деятельность которых определяется законом. Исполнительная власть осуществляется правительством, являющимся коллегиальным органом, возглавляемым президентом, премьером, председателем, канцлером в зависимости от формы правления. Реальная роль правительства определяется взаимоотношением с другими ветвями власти, с главой государства, с политическими партиями, представленными в парламенте.

Люди, занятые в структуре правительства, обладая определенным набором полномочий, действуют не как частные лица, а как официальные представители власти, чиновники, уполномоченные от имени государства. Эти полномочия закреплены за должностью, а не за конкретным человеком. В демократическом государстве эти права уравновешиваются соответствующим кругом обязанностей, следовательно, ответственностью за эффективной реализацией возможностей, заложенных в полномочиях высших должностных лиц – президента, премьера, министров и т.д.

В качестве основных функций правительства следует выделить исполнение законов, принятых парламентом, и реализация распорядительной функции в виде управления с использованием таких средств, как издание подзаконных актов и налаживание организаторской работы. Исполнительная власть может быть монократической, когда она сосредоточена в одном лице, являющимся как главой государства, так и главой правительства, и дуалистической, когда независимо от главы государства (монарха, президента), который не несет ответственности перед законодательным органом власти, действует правительство, возглавляемое премьер-министром и подотчетное парламенту.

Для демократического развития общества принципиально важным является налаживание контроля за деятельностью правительства, как государственного института, способного в большей степени узурпировать власть. Для этого существуют различные механизмы в зависимости от формы правления и национальных особенностей страны: принятие бюджета парламентом и контроль за расходованием финансов представительным органом власти, объявление вотума недоверия парламентом, общественный контроль за деятельностью силовых структур и другие.

Однако, для проведения эффективной государственной политики, необходима согласованная деятельность парламента и правительства. С этой целью законодательная власть корректирует и поддерживает все усилия исполнительной власти по реализации стоящих перед обществом задач, посредством принимаемых законов обеспечивает легитимацию внутренней и внешней политики, проводимую правительством.

Исполнительную власть в Российской Федерации осуществляет Правительство Российской Федерации, состоящее из Председателя Правитель*ства, заместителей Председателя Правительства Российской Фе*дерации, федеральных министров, руководителей федеральных служб и агентств.

[Перикл]

Правительство Российской Федерации — это коллегиальный орган исполнительной власти государства и субъектов Федера*ции, который осуществляет государственную власть на всей рос*сийской территории. Среди полномочий Правительства Российской Федерации можно выделить следующие:

- разработка и представление Государственной Думе феде*рального бюджета и обеспечение его исполнения; представление Государственной Думе отчета об исполнении федерального бюд*жета;

- обеспечение проведения в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики;

- обеспечение проведения в Российской Федерации единой государственной политики в области культуры, науки, образова*ния, здравоохранения, социального обеспечения, экологии;

- осуществление управления федеральной собственностью;

- осуществление мер по обеспечению обороны страны, госу*дарственной безопасности, реализации внешней политики Рос*сийской Федерации;

- осуществление мер по обеспечению законности, прав и сво*бод граждан по охране собственности и общественного порядка, борьбе с преступностью;

- осуществление иных, возложенных Конституцией Россий*ской Федерации, федеральными законами полномочий.

В России федеральное Правительство несет политическую от*ветственность перед Федеральным Собранием, прежде всего в плане разработки и исполнения федерального бюджета. В России недоверие Председателю Правительства, по существу, влечет за собой значительные перестановки в составе Правительства. Вместо ухода в отставку члены Правительства могут обратиться к Президенту, чтобы он воспользовался своим конституционным правом распустить Государственную Думу и назначить новые парламентские выборы.

В целях повышения эффективности осуществлена реорганизация деятельности российского правительственного аппарата. Изменена структура правительства, которая стала трехуровневой. Министерства призваны вырабатывать государственную политику в конкретных областях; Федеральные службы - проводить в жизнь политику министерств и контролировать результаты; Федеральные агентства призваны оказывать государственные услуги. Предполагается, что такая структура повысит личную ответственность руководителей различных подразделений за конечный результат и приведет к совершенствованию деятельности исполнительного органа власти, что позитивно скажется на проведении государственной политики.

Российский мыслитель Р.И.Сементковский писал: «…если верно, что всякий народ имеет правительство, какого он заслуживает, то не менее верно, что и всякий общественный класс пользуется тем влиянием в государстве, какого он заслуживает, или, обобщая эту мысль, мы скажем, что политические формы данной страны тем меньше вызывают нареканий, чем полнее граждане умеют удовлетворять непосредственным требованиям жизни, чем полнее они исполняют свой общественный долг. Во всяком случае только это условие придает политической форме определенное содержание, а вместе с тем и устойчивость».[10]

7.5. Судебная власть

Третьей ветвью государственной власти является судебная власть, являющаяся институтом, основным направлением деятельности которого является строгое соблюдение законов, их защита от посягательств со стороны как отдельных лиц, так и со стороны официальных структур государства и общества. Именно в судебной власти наиболее рельефно воплощается демократическая сущность государства.

Судебная власть обеспечивает неукоснительное соблюдение Основного закона страны – конституции, совершенствование текущего законодательства, защиту законных интересов человека и общества, компетенцию институтов государственной власти. В демократическом государстве суд является независимым, что обеспечивает беспристрастное, справедливое правосудие. Критерием независимости является возможность для каждого гражданина выиграть дело в суде в отношении любого политического института, включая сам суд.

Дела о нарушениях закона рассматривает только суд, решения которого принимают статус закона и подлежат неукоснительному выполнению. Важным морально-нравственным аспектом функционирования судебной власти является обеспечение торжества справедливости посредством отправления правосудия, т.е. утверждение приоритета права, закона, а, следовательно, истины.

Демократический характер третьей ветви власти реализуется через общественный контроль, характерной особенностью которого является гласное судопроизводство. Объективно-критический взгляд общественности – это эффективная форма демократического контроля. Суд обязан исходить не из принципа целесообразности, а из неукоснительного приоритета закона. Для демократического суда характерны следующие правила, общепринятые в практике судопроизводства: презумпция невиновности, необратимость закона, сомнения – в пользу обвиняемого, добровольное признание вины нуждается в доказательствах, один свидетель – не свидетель, нельзя быть судьей в собственном доме. Важной предпосылкой торжества законности является право граждан на судебную защиту. Каждый гражданин имеет право рассчитывать на помощь суда в деле защиты своих прав, чести и достоинства. Неправомерные действия властей могут быть обжалованы в судебном порядке.

Система правоохранительных институтов включает в себя прокурорский надзор, следственные органы, адвокатуру, другие структуры, обеспечивающие правопорядок. Но центральным элементом этой системы все же остается суд.

В Российской Федерации судебная власть осуществляется по*средством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Суды независимы и подчиняются только Конституции Россий*ской Федерации и федеральному закону. Судьи несменяемы и не*прикосновенны. Финансирование судов производится только из федерального бюджета.

Судьи Конституционного Суда Российской Федерации, Вер*ховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации назначаются Советом Федерации по представлению Президента Российской Федерации. Судьи других федеральных судов назначаются Президентом Российской Федерации в порядке, установленном федеральным законом.

Судебная власть в целом едина и неделима, однако условно правосудие можно подразделить на конституционное, общее и арбитражное. В соответствии с этим существует и три высших судебных ор*гана Российской Федерации: Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, Высший Ар*битражный Суд Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации решает дела о соответствии Конституции федеральных законов и других нор*мативных актов, нормативных актов субъектов Российской Фе*дерации, международных договоров, договоров между органами государственной власти России, а также дает толкование Конституции Российской Федерации.

Верховный Суд Российской Федерации является высшим су*дебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции; осуществля*ет надзор за их деятельностью; дает разъяснения по вопросам судебной практики.

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации является высшим судебным органом по разрешению экономических спо*ров и иных дел, рассматриваемых арбитражными судами, осу*ществляет судебный надзор за их деятельностью.

7.6. Институт президентства

Еще одним важным институтом государственной власти является институт президентства, существующий в многообразных формах и являющийся демократическим атрибутом политической системы. Первой президентской республикой стали Соединенные Штаты Америки в 1787 году. Впоследствии этот институт был востребован во многих странах Европы, Америки, Азии и Африки. Однако, президентская власть не является гарантом демократии, так как при несовершенных противовесах может стать причиной поворота в сторону авторитарного правления.

В качестве важнейших требований к современным политическим системам следует выделить сочетание демократического и эффективного правления, реализацию которой может обеспечить институт президентства, чем и определяется его популярность. В качестве приоритетов данного института следует выделить такие черты президентской власти, как оперативность, действенность, взвешенность при выработке и реализации внутренней и внешней политики, персональная ответственность за принятие решений.

Место президента не одинаково в различных странах. Так в парламентских республиках он выступает в качестве главы государства с представительскими функциями, не влияющими на реальный ход политических событий. В президентской и полупрезидентской республиках президент выступает в качестве ключевой фигуры реальной государственной власти, обладающей огромными возможностями для эффективного проведения своего политического курса. Можно выделить следующую тенденцию, влияющую на значимость президента в структуре государственной власти: чем представительнее выборы, чем демократичнее путь кандидата в президенты, тем самостоятельнее и сильнее он в решении вопросов реальной политики.

Президент, как ведущая фигура в системе государственной власти, не оценивается однозначно, что связано, главным образом, с успехами и политическими ориентирами государств во внутренней и внешней политике. Не следует как идеализировать президентство, так и принижать его значение. Определяющим в оценке является материальное благополучие граждан и социальная стабильность общественной жизни в целом.

Институт президентской власти в России имеет сравнительно короткую историю. Пост избираемого всенародно Президента РСФСР был установлен в соответствии с результатами всерос*сийского референдума в марте 1991 г. Первый Президент РСФСР был избран путем прямых всенародных выборов 12 июня 1991 г. Конституция Российской Федерации (1993 г.) внесла существен*ные изменения, касающиеся как статуса Президента, так и по*рядка его избрания, компетенции, процедуры отрешения от должности. Конституция исходит из ведущего положения Прези*дента в системе государственных органов власти. Президент как глава государства в России не входит в систему разделения вла*стей, а возвышается над нею, осуществляя координирующие функции.

Президент является гарантом Конституции России, прав и свобод человека и гражданина. Он представляет Россию внутри страны и на международной арене, определяет основные направ*ления внутренней и внешней политики государства. Он избирается на четыре года гражданами России на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании. Президентом может быть избран гражданин России не моложе 35 лет, постоянно проживающий в стране не менее 10 лет. Одно и то же лицо не может быть Прези*дентом России более двух сроков подряд.

Президент России, в соответствии с Конституцией, назнача*ет выборы в Государственную Думу, распускает Государственную Думу, назначает референдум, вносит законопроекты в Го*сударственную Думу, подписывает и обнародует федеральные законы, назначает с согласия Государственной Думы Пред*седателя Правительства Российской Федерации и имеет право председательствовать на заседаниях Правительства. Он же имеет право принять решение об отставке Правительства.

Президент представляет Государственной Думе кандидатуры на должности (назначение и освобождение): Председателя Цент*рального банка Российской Федерации; Председателя Счетной палаты и половины состава ее аудиторов; Уполномоченного по правам человека.

Президент рассматривает решение Государственной Думы о недоверии Правительству; согласует с Советом Федерации на*значение и освобождение от должности: Генерального прокурора Российской Федерации; судей Конституционного Суда, Верхов*ного Суда, Высшего Арбитражного Суда.

Президент России, осуществляя руководство внешней поли*тикой России, подписывает международные договоры и грамоты. Он является Верховным Главнокомандующим Воору*женными Силами России, вводит на территории страны военное положение, а при определенных обстоятельствах, вводит чрез*вычайное положение, решает вопросы гражданства России и осу*ществляет помилование.

Президент России обладает неприкосновенностью. Он может быть отрешен от должности Советом Федерации по инициативе Государственной Думы. Однако процедура отрешения чрезвы*чайно сложна.

Существенное отличие статуса Президента Российской Федерации заключается в его доминирующем положении во взаимоотношении с другими ветвями власти.

7.7. Система сдержек и противовесов

Демократия не сможет стать консолидированной, если политическая власть будет неэффективной, так как не оправдавшиеся надежды на быстрое повышение качества жизни могут породить немало двусмысленностей относительно правомерности выбранного пути. Поэтому взаимодействие всех ветвей власти должно отвечать главной цели – решению социальных и экономических проблем общества, созданию условий для реализации материальных и духовных потребностей человека. Это возможно лишь при условии проведения эффективной политики властей, гармонично сочетающих в себе полномочия и ответственность перед обществом и гражданином.

Такой политике способствует система «сдержек и противовесов», устанавливаемая конституцией, законами и представляющая собой совокупность правовых ограничений в отношении конкретной государственной власти - законодательной, ис*полнительной, судебной.

Так, применительно к законодательной власти используется до*вольно жесткая юридическая процедура законодательного процесса, которая регламентирует основные его стадии, порядок осуществления: законодательную инициативу, обсуждение законопроекта, принятие закона, его опубликование. В системе противовесов важную роль при*зван играть президент, который имеет право применить отлагательное вето при поспешных решениях законодателя, назначить при необхо*димости досрочные выборы. Деятельность Конституционного Суда тоже можно рассматривать в качестве правосдерживающей, ибо он имеет право блокировать все антиконституционные акты. Законода*тель в своих действиях ограничивается временными рамками, самими принципами права, конституцией, другими юридическими и демокра*тическими нормами и институтами.

В отношении исполнительной власти используются ограничения ведомственного нормотворчества и делегированного законодательст*ва. Сюда же можно отнести установленные в законе определенные сроки президентской власти, вотум недоверия правительству, импич*мент, запрет ответственным работникам исполнительных органов из*бираться в состав законодательных структур, заниматься коммерчес*кой деятельностью.

Для судебной власти есть свои правоограничивающие средства, ус*тановленные в конституции, процессуальном законодательстве, выра*женные в его гарантиях, принципах: презумпции невиновности, праве на защиту, равенстве перед законом и судом, гласности и состязатель*ности процесса, отводе судьи и т. д.

К институтам политического участия относятся политические партии, общественно-политические движения, группы интересов. Непосредственной или прямой формой участия граждан в решении властных вопросов являются выборы в представительные структуры государства, в органы местного самоуправления, участие в референдумах при решении вопросов общегосударственного, регионального и местного значения.

В качестве основных целей политического участия следует выделить выработку, принятие и реализацию политико-управленческих решений, выбор политических и государственных руководителей, формирование политической элиты. Достижение этих целей возможно только при осознании гражданами необходимости отстаивать свои интересы, влиять на политическую власть, осуществлять контроль за ее деятельностью. Важными факторами демократического участия выступают политические условия, способствующие реализации прав и свобод; правовые и материально-экономические основы, формирующие стремление человека к достойной жизни; доступность средств массовой информации, обеспечивающие политическую коммуникацию общества и власти.

Такими предпосылками в наибольшей степени обладает правовое государство, для которого характерно наличие гражданского общества и в котором человек обретает соответствующие возможности для политического участия.
7.8. Выборы как институт политической системы

Одним из важнейших элементов современных политических систем является институт всеобщих выбо*ров. Благодаря ему реализуются политические права граж*дан на формирование представительной власти - от мест*ных органов до президента.

Выборы - способ смены правящих элит через волеизъяв*ление населения, инструмент легитимациии и стабилиза*ции власти. Они позволяют выявить расстановку полити*ческих сил во властных структурах, опреде*ляют степень доверия общества к партиям и их программам. В ходе избирательного процесса особенно активно осущест*вляется политическая социализация, усваиваются полити*ческие ценности, приобретаются политические навыки и опыт.

Выборы - это также форма контроля населения за правящей элитой, которой народ делегирует властные полномочия. По определению Йозефа Шумпетера, «демократия значит лишь то, что у народа есть возможность принять или не принять тех людей, которые должны им управлять».[11] Если власть не выражает интересы из*бирателей, выборы дают возможность сменить ее, передать бразды правления оппозиции, которая, как правило, идет на выборы с критикой существующего правительства. В преддверии выборов под давлением избирателей само правительство может скорректировать курс, стремясь зару*читься поддержкой избирателей.

Как считает А.Пшеворский, «демократия – это система, при которой партии проигрывают выборы», и этот проигрыш не является ни позором, ни преступлением.[12] Готовность общества к проведению выборов - важней*ший признак его демократичности, способности мирными политическими средствами решать назревшие проблемы.

Таким образом, выборы представляют собой своеобраз*ный политический рынок. Претенденты предлагают изби*рателям свои программы и обещания в обмен на властные полномочия. Как и на любом рынке, здесь имеют место обман и спекуляции на доверии избирателей. Поэтому вы*боры эффективны при наличии законодательства об изби*рательных системах и существовании гражданского общест*ва как совокупности неправительственных организаций, реализующих интересы граждан.

Процедура выборов регламентируется избирательным правом каждой страны. В законодательстве отражены по*ложения о порядке выдвижения кандидатов, требования к кандидатам, процедура голосования и подсчета голосов, возможности пользоваться услугами СМИ и источниками финансирования.

В основе законодательной регламентации выборов ле*жат три основных принципа.

Первый - это обеспечение равных возможностей для всех участвующих партий и кандидатов. Его суть состоит в предоставлении всем равного максимального лимита рас*ходов на проведение выборов. С этой целью во многих стра*нах государство берет на себя финансирование предвы*борных кампаний и в то же время ограничивает суммы пожертвований частных лиц и организаций в фонды партий и кандидатов.

Второй принцип - это так называемый принцип лояль*ности. В соответствии с ним кандидаты должны прояв*лять терпимость по отношению к соперникам, воздержи*ваться от некорректных действий.

Третий принцип - это нейтралитет государственного аппарата, его невмешательство в ход предвыборной борь*бы, лояльность по отношению ко всем участникам.

В основу современного избирательного права заложе*ны принципы всеобщих, прямых, равных выбо*ров при тайном голосовании, сформулированные философами-просветителями. Од*нако в полной мере они, как правило, не соблюдаются, поскольку политические элиты, в меру своих возможностей, стремятся не выпускать из-под сво*его контроля такой важный инструмент своего господства, как выборы. Наиболее известные методы ограничения действия перечисленных принципов - это различные цензы, манипулирование с границами и численностью из*бирательных округов.

Принято различать активное и пассивное избиратель*ное право.

Активное избирательное право предполагает личное участие граждан в выборах на всех уровнях представитель*ной власти. В свою очередь оно может быть прямым и кос*венным.

Прямые выборы означают непосредственное избрание гражданами депутатов. При косвенных выборах граждане сначала избирают выборщиков, которые затем завершают избирательный процесс. Путем двуступенчатых выборов избираются, в частности, президенты США, Бразилии, Финляндии, верхние палаты парламентов Индии, Малай*зии и других государств.

Пассивное избирательное право - это право быть из*бранным в различные органы власти. Оно также предусматривает определенные огра*ничения и требования к претендентам на избрание, связанные с возрастом, гражданством, проживанием на территории страны и т.д.

Во многих странах для регистрации в качестве канди*датов на избрание необходимо внесение определенной сум*мы денег в качестве избирательного залога. Регулируется и процедура выдвижения кандидатов на выборные должности. Используются следующие способы:

- кандидатов выдвигают партии, общественные орга*низации и избиратели путем подачи петиции. В ряде стран эти петиции должны быть подписаны опреде*ленным числом избирателей;

- сам кандидат подает заявление, которое в ряде стран должно быть подписано избирателями;

- выдвижение кандидатов осуществляется через пер*вичные выборы, или праймериз. Таким путем опре*деляют наиболее популярных кандидатов, которые затем выходят на общие выборы. Первичные выборы широко применяются в США.

Распространенное явление в ходе избирательных кам*паний - абсентеизм. Этим термином обозначают уклоне*ние избирателей от участия в голосовании.

Причины неявки на выборы могут быть разные: аполи*тичность, безразличие к результатам, протест части изби*рателей против существующих порядков или политических игр, неверие в любые обещания.

В некоторых странах борются с абсентеизмом, вводя обязательное голосование и предусматривая различные санкции для тех, кто не принимает участие в голосовании, например, в Австрии, Бельгии, Голландии, государствах Латинской Америки.

Литература:

Баранов Н.А. Трансформации современной демократии. СПб.: БГТУ, 2006.

Конституция Российской Федерации. М., 1993.

Лапкин В.В., Пантин В.И. Общественное мнение и изменение политических институтов в России и на Западе // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001.

Пантин В.И. Глобализация и проблемы развития демократических институтов в России // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001.

Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер. с англ. / Под ред. проф. Бажанова В.А. М., 2000.

Соловьев О.М. Политические институты: Учебное пособие. СПб., 2003.


[1] Соловьев О.М. Политические институты: Учебное пособие. СПб., 2003. С.11.

[2] http://atreidis.narod.ru/library/cla...lural_dem.html

[3] Политология: Энциклопедический словарь. М., 1993. С.296.

[4] Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ. М., 2001. С.378.

[5] Дарендорф Р. После 1989: Мораль, революция и гражданское общество. Размышления о революции в Европе. М., 1998. С.67.

[6] Лапкин В.В., Пантин В.И. Общественное мнение и изменение политических институтов в России и на Западе // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С.100-135.

[7] Пантин В.И. Глобализация и проблемы развития демократических институтов в России // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С.400.

[8] Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытки динамической модели // Полис. 1996. №5. С.9.

[9] Спенсер Г. Личность и государство. Пер. М.И. Тимофеевой, под ред. В.В.Битнера. СПб., 1908. С.58.

[10] Сементковский Р.И. Две книги о свободе / Русское общество и государство. Т.2. // Сочинения. В 3-х т. СПб., б/г. С.368.

[11] Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. С.372.

[12] Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер. с англ. / Под ред. проф. Бажанова В.А. М., 2000. С.28.

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty8.htm
Лекция 8.

8.1. Демократия как форма управления современным государством.

Большинство политологов соглашаются с тем, что политическая демократия означает свободные и соревновательные выборы, выявляющие предпочтения избирателей и формирующие органы власти. Иными словами, «демократия есть форма управления современным государством»[1] или система формирования власти.

Под формой правления понимается организация верховной государственной власти, система взаимоотношений ее органов друг с другом и населением. Формы правления по способу организации власти и ее формальному источнику делятся на монархии и республи*ки. В монархии источником власти является одно лицо, и власть передается по наследству. В республике высшие органы власти формируются на выборной основе.

Различают абсолютные монархии и конституционные. Абсолютная монархия характеризуется всевластием главы государства и не ограничена конституционными учреждениями. Правительство назначается монархом и ответственно перед ним.

Большинство современных монархий - ограниченные, конституци*онные. В них полно*мочия монарха строго ограничены законами.

Наиболее распространенная в современном мире форма правления - республики. Источником власти в них явля*ется народ, высшие органы власти изби*раются гражданами.

В зависимости от того, кто формирует правительство, кому оно подотчетно и подконтрольно, республики под*разделяются на три разновидности: парламентская, прези*дентская и смешанная (полупрезидентская).

Хуан Линц[2] выделил основные черты для президентской и парламентской систем. Для президентской системы характерно:

1. Президент и парламент избираются прямым голосо*ванием на определенный срок независимо друг от друга (дуалистическая легитимность), каждый имеет свой собственный срок полномочий.

2. Президент обладает значительными полномочиями, на основе которых он действует, не нуждаясь в одобрении парламента.

3. Президент формирует кабинет министров и администрацию.

4. Отстранение президента от должности возможно только путем импичмента.

В президентской республике глава государства одновре*менно выступает и в качестве главы правительства. Чаще всего он избирается непосредственно народом, руководит внутренней и внешней политикой, является верховным главнокомандующим. Президент назначает членов кабинета министров, которые ответствен*ны только перед ним. В президентской республике существует жесткое разде*ление властей и их значительная самостоятельность.

Наибольшая уязвимость президентской системы проявляется в дуалистической легитимности президента и парламента. В том случае, когда парламентское большинство выдвигает идеологические и политические альтернативы, противоположные курсу президента, поддерживаемому другой партией, неизбежен конфликт, поскольку обе стороны получили власть в результате народного голосования на основе свободной конкуренции между четко сформулированными альтернативными программами. Поэтому президентская система не стимулирует формирования сильных партий, так как президент скорее заинтересован в сохранении клиентелистских отношений, избегающих острых конфликтов.

В качестве одной из особенностей президентской формы правления следует выделить возможность в случае досрочного прерывания президентских полномочий прихода к власти слабого политика, который при обычной избирательной процедуре никогда не смог бы стать главой государства и не имел бы необходимой поддержки населения. Такой результат является угрозой для преемственности курса, выбранного прежним президентом.

Конституции, закрепляющие президентскую форму правления, содержат существенные противоречия. С одной стороны, они рассчитаны на создание сильной, стабильной исполнительной власти, базирующейся на плебисците. С другой стороны, в них отражены опасения персонализации власти. В целях исключения произвола власти предусматривается ограничения на переизбрание, необходимость согласительных и консультационных мероприятий при форсмажорном назначении президента, механизм импичмента, выборность судебных органов.

Противоречие между стремлением к обеспечению сильной и стабильной исполнительной власти и подозрительностью в отношении ее узурпации сказывается на общей политике и стиле руководства, на конкретных политических решениях и содержит высокую вероятность конфликта, который невозможно объяснить лишь обстоятельствами социально-экономического, политического или идеологического характера.

Парламентская система характеризуется следующими чертами:

1. Единственным демократически легитимным институ*том является парламент: если же предусматривается прямое избрание президента народом, то президент не может конкурировать с главой правительства в сфере власти. Руководитель правительства (премьер-министр или кан*цлер) официально не является главой государства, но реаль*но является первым лицом в политической иерархии.

2. Правительство зависит от доверия со стороны парла*мента или, по крайней мере, от его лояльности.

Главная особенность парламентской республики — обра*зование правительства победившими на выборах в парламент партия*ми. Руководитель правительства (премьер-министр или кан*цлер) официально не является главой государства, но реаль*но является первым лицом в политической иерархии. Роль президента обычно ограничивает*ся представительскими функциями.

Парламентаризм придает политическому процессу определенную гибкость, тогда как системе президентского правления присуща жесткость. При парламентской форме правления можно внести кардинальные изменения в период между выборами: произвести перегруппировки, назначить или сместить премьер-министра, что не обязательно сопровождается кризисом власти, инициировать получение вотума доверия и, тем самым повысить легитимность власти главы правительства, распустить парламент и провести новые выборы.

Кроме того, существует полупрезидентская система, для которой характерно следующее:

1. Президент и парламент - как в президентской системе - избираются прямым голосованием (дуалистическая легитимность).

2. Исполнительная власть включает в себя два института: избираемый на основе прямых всенародных выборов президент, как в президентской системе, и зависимое от парламента правительство, как в парламентской системе.

3. Президент, как в любой президентской системе с исполнительной и законодательной властью, имеет ограниченное влияние на формирование правительства.[3]

Полупрезидентская, или смешанная система, сочетает в себе признаки президентской и парламентской республик. Полупрезидентская республика не имеет таких устой*чивых типичных черт, как парламентская и президент*ская, и в различных странах тяготеет к одной из этих форм. Ее главная характерная черта - двойная ответственность правительства перед президентом и перед парламентом.

В связи с обозначенными различиями в способах формирования властных структур становится актуальным вопрос: «какой комплекс законов и институтов способен направить противоречивые интересы того или иного общества в мирное и демократическое русло?»[4] Какая форма политической демократии обеспечивает наиболее демократичное и эффективное управление?

8.2. Эффективность государственной власти

Как показывает практика, демократия далеко не всегда синоним эффективности. Демократия не может накормить народ, обеспечить ответственность власти, решить все проблемы, с которыми сталкиваются люди. Она может лишь создать условия, при которых общество будет определяющим образом влиять на власть с целью реализации интересов большинства граждан.

Демократичность обеспечивается решающим влиянием народа на формирование власти и контроль за ее деятельностью, а, следовательно, необходимостью властных структур постоянно координировать свою работу в соответствии с требованиями общества. Эффективность же обеспечивается высокой степенью управляемости и созданием механизма ответственности бюрократического аппарата, всех государственных, а также рыночных структур за результаты своей деятельности в интересах общества.

По этому поводу Адам Пшеворский замечает: «Стабильное демократическое государство требует достаточно сильного правительства, чтобы эффективно руководить, но достаточно слабого, чтобы быть в состоянии руководить вопреки учету интересов тех или иных слоев общества».[5]

Когда речь идет о власти, то в первую очередь имеется в виду власть правительства. Как отмечает отечественный политолог А.Салмин, «что бы ни писали о разделении властей… властью в любом народе величают власть исполнительную».[6] Но связывать эффективность власти только с исполнительной – слишком упрощенный подход. Без соответствующей законотворческой деятельности не может быть налажена эффективная работа правительства. Именно парламент призван определять приоритеты исполнительных органов власти, направленные на реализацию общественных интересов, а также в той или иной мере обеспечивать контроль за деятельностью правительства. В свою очередь, народные представители должны быть подконтрольны своим избранникам, так как, по выражению Г.Спенсера, «грехи законодателей»[7] могут серьезно повлиять на качество жизни людей.

Однако, эффективность власти не может быть полной так же без ее судебной ветви, обеспечивающей правосудие и неотвратимость наказания за нарушение законов, что является серьезным сдерживающим фактором как для представителей любой власти, так и для граждан, нарушающих порядок и правила, установленные в государстве. Поэтому только в совокупности деятельности всех трех ветвей можно говорить об эффективности или неэффективности государственной власти.

С точки зрения Хуана Линца[8] в большей степени интересам общества отвечает парламентская модель политической демократии, так как, по его мнению, огромное большинство стабильных демократических режимов мира сегодня являются парламентскими системами, при которых исполнительная власть порождается большинством в законодательных органах и является дееспособной, лишь опираясь на такое большинство. Единственной же президентской демократией, насчитывающей долгую историю конституционной преемственности, являются Соединенные Штаты Америки, а также Франции и Финляндии, не являющимися президентскими системами в чистом виде.

Свой выбор американский политолог объясняет недостатками президентской системы, которые перевешивают ее достоинства. Система президентского правления работает по принципу «победитель получает все», что само по себе делает демократическую политику игрой с нулевой суммой (если кто-то выигрывает, значит, кто-то проигрывает), чреватую конфликтом.

При переходе от одного режима к другому жесткие положения президентской формы правления уступают перспективе компромисса, необходимого для консолидации власти и предлагаемого парламентаризмом.

Для парламентской системы характерно разделение власти и образование коалиций, что оставляет надежды мелким партиям на сохранение своего места в системе государственной власти.

Для президентской системы опасной может оказаться убежденность в поддержке народа и соответственно в обладании властью в том случае, когда президент представляет интересы незначительного числа политических партий. Учитывая свое положение и роль, он может оказаться перед лицом более жесткой и неприятной оппозиции, чем премьер-министр, который выступает от лица временной правящей коалиции и не претендует на то, чтобы говорить от лица народа.

Опасность президентских выборов по принципу «победитель получает все» усугубляется жесткими сроками действия президентской власти, что высоко поднимает ставки при выборе президента и неизбежно ведет к обострению отношений в обществе и его дальнейшей поляризации.

С другой стороны, президентские выборы позволяют народу открыто и прямо избрать главу исполнительной власти на вполне определенный срок. Однако этот положительный момент станет «работать» лишь тогда, когда президентский мандат получен при большом перевесе голосов. Чаще же приходится сталкиваться с проведением повторных выборов, что влечет за собой усиление поляризации в обществе, так как начинает возрастать влияние экстремистских сил.

В странах, где большинство населения настроено центристски, опасность раскола в президентских выборах не представляет серьезной угрозы. Однако для стран с серьезными социальными и экономическими проблемами, являющимися наследием авторитарных режимов, в условиях поляризованного общества, связанного с неустойчивостью позиции избирателей, кандидат в президенты при однораундовой системе выборов не станет игнорировать партии, с которыми при других обстоятельствах он никогда не стал бы сотрудничать. В качестве выхода из положения могут быть предложены двухраундовые выборы, которые на первом этапе показывают экстремистским партиям предел их возможностей, а основным кандидатам – возможные альянсы для победы, что уменьшает неопределенность и способствует принятию избирателями и кандидатами более разумных решений. Тем не менее, возможность для поляризации общества остается.

Избранный президент зачастую обнаруживает, что власть, которой он располагает, совершенно недостаточна для того, чтобы оправдать ожидания, которые он породил своими обещаниями. Компенсировать недостаток власти призваны весьма распространенные попытки президентов получить дополнительные полномочия или ввести меры чрезвычайного правления.

8.3. Президентские и парламентские системы

Для президентской системы характерны ограничения – как временные, так и количество сроков избрания, - предполагающие необходимость сотрудничества с законодательным органом власти. Особенно данное требование актуально, когда в парламенте большинство составляют противники президентской партии, что предполагает проведение компромиссной политики, а в ее отсутствии – повышенная конфликтность между ветвями власти.

По своей природе власть президента носит двойственный характер: с одной стороны, президент, являясь главой государства, представляет весь народ; с другой стороны, он выражает вполне определенный политический курс. Выигрышной для общества является ситуация, когда президента поддерживает многопартийная коалиция, где он может быть выразителем определенной позиции в рамках более общего курса, выступая в союзе с представителями победившего на выборах альянса.

К президентским системам близок парламентаризм, в рамках которого действуют партии с жесткой партийной дисциплиной, а премьер-министр пользуется поддержкой абсолютного большинства законодательного органа власти, что приводит к тенденции персонализации власти в современной политике. В других случаях для парламентских систем характерно более равноправное отношение премьер-министра с членами кабинета, чем президента со своими министрами.

В президентском кабинете значительно меньше вероятности появления сильных, независимо мыслящих членов правительства, так как министры занимают свои посты лишь по желанию его главы. Министры правительства, возглавляемого премьером, могут являться его коллегами по парламенту и, выйдя из состава кабинета, вновь стать парламентариями, критикуя работу председателя правительства. В отличие от премьер-министра президент имеет возможность более эффективно защищать членов своего кабинета от критики, в то время как члены правительства в парламентской системе вынуждены регулярно представать перед парламентом, отвечая на различные вопросы, а в крайнем случае могут получить вотум недоверия.

В президентском правлении исключается министерская чехарда, однако, слабой стороной президентства является отсутствие гибкости в условиях постоянно меняющейся ситуации. Вопрос о смене президента, потерявшего доверие своей партии или народа, чрезвычайно сложен, так как импичмент - процесс гораздо более неопределенный и долговременный по сравнению с вотумом недоверия правительству со стороны парламента.

Президенциализм создает также напряженность в отношениях между экс-президентом и его преемником. У нового президента может возникнуть соблазн утвердить свою независимость и изменить политический курс, даже если бывший президент принадлежит к той же партии. Кроме того, экс-президенту трудно смириться с окончательной потерей власти, с сопутствующими ей льготами и преимуществами. Такая ситуация может привести к закулисной игре с целью подчинить своему влиянию преемника, воспрепятствовать проведению его политического курса или подорвать его лидирующие позиции в партии. Подобные противоречия порождают интриги и приводят к распаду не только коалиций, но и политических партий.

Парламентские системы легче справляются с подобными трудностями. Сохранению согласия способствует острая потребность в единстве партии, ясное осознание новым премьер-министром необходимости поддержки со стороны своего предшественника. К такому пониманию приводит политическая практика, при которой лидеры одной партии могут сменять друг друга на посту премьера, хорошо понимая, что в любой момент другой может прийти ему на смену и что конфронтация обойдется им дороже. Такая же логика применима и к отношениям между лидерами соперничающих партий или парламентских коалиций.

Несмотря на то, что президентская система оставляет намного меньше места для достижения консенсуса, в конечном итоге любые режимы должны опираться на поддержку общества и основываться на общественном консенсусе, который признает законной лишь ту власть, которая обретена легальным и демократическим путем.

В качестве ведущей тенденции последнего десятилетия многими политологами отмечается высокий шанс на выживание даже довольно несовершенных демократических систем по той простой причине, что они являются более предпочтительными по сравнению с недемократическими альтернативами.

Несмотря на способность определенных парламентских систем более эффективно урегулировать запутанные проблемы многопартийной политики, чем большинство систем, основанных на президентском правлении, Хуан Линц приходит к выводу, что «не все президентские режимы нестабильны и не все они слабы, несмотря на свою очевидную силу»[9] и предлагает вопросы стабильности демократической системы и качества ее функционирования рассматривать по отдельности.

Американский политолог Дональд Горовиц[10] связывает избрание президента с порядком выборов, заявляя, что положение, при котором победитель получает все, является производным от типа избирательной системы, а не от абстрактного института президентства. Он утверждает, что не следует использовать для избрания главы государства мажоритарную систему голосования (как с абсолютным, так и с относительным большинством голосов). В разделенном обществе президентов следует избирать по такому принципу, который может обеспечить широкую распределенную поддержку избранного президента.

В отличие от Х.Линца Д.Горовиц не считает парламентскую систему более предпочтительной для развития демократии, приводя в пример парламентские режимы стран Азии, Африки, Латинской Америки и Южной Европы, которые продемонстрировали достаточно примеров злоупотребления властью. В то же время он поддерживает своего коллегу, выражающего беспокойство по поводу политического принципа, согласно которому «победитель получает все», и последствий его применения в странах, переходящих к демократии и имеющих глубокие социальные противоречия, которые заключаются в отстранении определенных групп населения от власти. Однако парламентская система приводит к таким результатам так же часто, как и любая система президентского правления. Поэтому ни президентская, ни парламентская системы, по мнению Д.Горовица, не отличаются в лучшую сторону, так как не выдержали испытания властью.

Известный американский исследователь Сеймур Липсет подчеркивает воздействие экономических, социальных, исторических и культурных факторов на судьбу демократии во многих странах прошлого, настоящего и будущего. Эти факторы действуют более или менее независимо от политических институтов. Как отмечает С.Липсет[11], культуру трудно, а может, и вообще невозможно изменить. Историческое наследство никогда не исчезает полностью, а социально-экономические преобразования не могут быть осуществлены по приказу, поэтому остается искать те политические институты, которые лучше всего будут соответствовать условиям в той или иной стране.

Сопоставляя президентскую и парламентскую системы, С.Липсет приходит к выводу о неочевидности наличия тесной связи между конституционными вариациями типов исполнительной власти и демократическим либо авторитарным результатом. Американский ученый полагает, что с учетом разделения властей между президентом и законодательным собранием, премьер-министры и их кабинеты более сильны и могут уделять меньше внимания запросам особых групп населения. Премьер-министр, за которым стоит большинство в парламенте, располагает гораздо большей властью, чем американский президент. Такие парламенты в основном голосуют в поддержку бюджетов, законопроектов и политических решений, предлагаемых правительством, так как если члены правящей партии будут голосовать иначе, то кабинет падет, и будут назначены новые выборы. В отличие от них, парламентарии от оппозиции, несмотря на свободу дискутировать, критиковать или голосовать против политики исполнительной власти, редко могут на нее повлиять.

При президентском правлении ситуация совершенно иная. Сроки полномочий президента и кабинета министров не зависят от голосования в законодательном собрании. В результате этого партийная дисциплина в парламенте при президентской системе, гораздо слабее, чем в законодательном органе власти при парламентаризме. В США и других президентских системах наличие различных интересов и групп внутри партий приводит к созданию межпартийных альянсов по тем или иным вопросам. Местные интересы лучше представлены в конгрессе, поскольку члену палаты представителей для переизбрания необходима поддержка своего избирательного округа, и он может голосовать против своего президента или партии. В то же время член британского парламента обязан поддерживать своего премьер-министра и партию, даже если этими действиями он лишит себя поддержки своего избирательного округа.

8.4. Влияние избирательных систем на форму правления

Для создания ответственной власти необходим налаженный контроль за деятельностью политических институтов и политических лидеров, эффективный механизм ее замены, что является необходимым условием деятельности власти в интересах различных социальных групп – сегментов общества. Этим целям служит избирательная система – совокупность правил проведения выборов, согласно которым граждане определяют состав органов исполнительной или законодательной власти. Джованни Сартори назвал избирательную систему «самым специфичным манипулятивным инструментом политики».[12] В каждой стране, находящейся в процессе демократизации, осуществляется выбор между избирательными системами и формами правления, основывающийся как на международном опыте, так и на национальных особенностях.

Точку зрения Дональда Горовица относительно влияния избирательных систем на форму правления разделяет американский исследователь демократии Арендт Лейпхарт. В своих исследованиях он предпринимает попытку показать привлекательность для новых демократий сочетание парламентской формы правления с пропорциональным представительством. Такой же точки зрения придерживается Скотт Мейнверинг.[13]

Как показывает сравнительное изучение демократий, тип избирательной системы связан с развитием партийной системы страны, с особенностями существующей в ней исполнительной власти (однопартийное или коалиционное правительство) и с отношениями между исполнительными органами и законодательными.

На выборах, где действует принцип большинства, обычно утверждается двухпартийная система, формируются однопартийные правительства, и существует доминирующее положение исполнительной власти по отношению к законодательной. Таковы основные особенности мажоритарной или вестминстерской модели демократии, при которой власть сосредотачивается в руках партии большинства.

Пропорциональное представительство ассоциируется с многопартийными системами, коалиционными правительствами и с более уравненным отношением исполнительной и законодательной властей. Такими особенностями характеризуется консенсусная модель демократии.

Причем эти характеристики взаимосвязаны, что необходимо учитывать при выборе конституционного устройства, связанного с определенной формой правления. Так, по мнению А.Лейпхарта[14], президентская система правления оказывает на партийную систему и на тип исполнительной власти влияние, идущее в направлении мажоритарной, а на отношения исполнительной и законодательной властей – в направлении консенсусной модели, способствуя их примерному равновесию. Президентская форма правления способствует складыванию двухпартийной системы, а кабинеты министров обычно формируются из членов правящей партии. Таким образом, происходит сосредоточение исполнительной власти не просто в руках одной партии, а в руках одного лица.

В зависимости от формы правления и типа избирательных систем американский политолог различает четыре основных типа демократии:

- президентско-мажоритарную: президентская форма правления с выборами по мажоритарному принципу;

- президентско-пропорциональную: президентская форма правления с пропорциональным представительством;

- парламентско-мажоритарную: парламентская форма правления с выборами по мажоритарному принципу;

- парламентско-пропорциональную: парламентская форма правления с пропорциональным представительством.

Сопоставляя различные типы демократий, исследователи соглашаются с тем, что принцип пропорционального представительства обеспечивает большую пропорциональность представительства вообще, а также представительство меньшинств, а принцип большинства способствует складыванию двухпартийных систем и однопартийных органов власти. Их расхождения связаны с определением того сочетания формы правления с выборной системой, которое является более предпочтительным. Сторонники принципа большинства утверждают, что только в двухпартийных системах достижима четкая ответственность за правительственную политику.

В споре об эффективности обеих избирательных систем пропорционалисты склонны придавать большее значение представительности правления, а мажоритаристы – способности управлять.

А.Лейпхарт проанализировал эти типы демократий через призму таких критериев, как способность поддерживать общественный порядок, уровень участия граждан, представительность, а также экономическое равенство и способность к макроэкономическому регулированию. В результате исследователь пришел к выводу о том, что модель, сочетающая президентскую форму правления с принципом пропорционального представительства на выборах законодателей, характерная для стран Латинской Америки, является особо непривлекательным вариантом. Остальные наличествуют среди прочно утвердившихся демократий, однако, наилучшие показатели имеют парламентско-пропорциональные системы, особенно в отношении представительности, защиты интересов меньшинств, активности избирателей и контроля над безработицей.

В отношении демократизирующихся стран, испытывающих трудности в экономическом развитии и межэтнические противоречия, американский политолог полагает, что парламентско-пропорциональная система является наиболее оптимальной. Она может обеспечить примирение и компромисс за счет включения в процесс принятия политических решений представителей различных этнических групп, чего при президентско-мажоритарной системе достичь гораздо сложнее, а также имеет некоторые преимущества в области экономической политики, особенно в долгосрочном плане при опоре на широкий консенсус.

Однако, А.Лейпхарт признал, что под его классификацию не подпадают такие демократии, которые располагаются посередине между чисто президентскими и чисто парламентскими системами (Франция, Швейцария и др.), а также такие, где в избирательных системах применяются методики, отличные от принципа пропорционального представительства или принципа большинства в их чистом виде (Ирландия, Япония, Франция).

Отстаивая в споре с Ги Лардейре и Квентином Л. Куэйдом свою точку зрения, А.Лейпхарт обращает внимание на то, что в демократических странах и граждане, и политические деятели высоко ценят преимущества парламентаризма и пропорционального представительства. В противовес этому во многих странах с президентским правлением характерны широкое недовольство деятельностью президентской власти и популярность идеи перехода к парламентской форме правления. Аналогично в большинстве мажоритарных стран граждан не устраивает механизм мажоритарных выборов, и они хотели бы перейти к системе пропорционального представительства. В то же время в странах пропорционального представительства редки призывы к мажоритарной системе. Происходит это потому, считает американский ученый, что люди хорошо понимают суть мажоритарности и президентской власти, которые приводят к общественной розни и при которых победитель получает всё. Кроме того, заключает А.Лейпхарт, эмпирические данные, и общественное мнение в существующих демократиях убедительно доказывают, что пропорциональное представительство и парламентаризм являются наилучшими вариантами и для новых демократий.[15]

8.5. О приоритетности типов демократии

Исследование приоритетных типов демократии основано на политической практике тех стран, в которых сложилась устойчивая демократическая традиция, создававшаяся веками или, по крайней мере, десятилетиями. Как будут работать демократические институты в политическом поле демократизирующихся стран, зависит от их востребованности, эффективности и культурно-исторической совместимости. В данном контексте не менее важным является вопрос цены при переходе от одной системы к другой, казалось бы, лучшей. Об этой проблеме писали Стефан Хаггард и Роберт Р. Кауфман: «Хотя парламентаризм в принципе предпочтительнее президентского правления политическая цена перехода от одной системы к другой, особенно в странах с длительной традицией президентского правления, может оказаться непомерно высока».[16]

Такие же опасения высказывает известный аргентинский политолог Гильермо О`Доннелл, который полагает, что сами по себе институты не решают полностью проблему консолидации демократии. «Серьезные институционалисты - заявляет он - знают, что институты, наподобие тонких вин, хорошо переносят перемещения в пространстве лишь при соблюдении особых условий».[17]

В тех странах, где уже приняты конституции, предусматривающие институт президентства, переход к парламентской системе сопровождается огромными трудностями. Когда возникают вoзмoжнoсти для пересмотра конституции, любые попытки изменить форму правления встречают сильное сoпрoтивление со стoрoны групп, заинтересованных в сохранении существующей системы, включая действующего президента и ведущих претендентов на этот пост (примером может служить поражение сторонников парламентской системы в результате плебисцита 1992 г. в Бразилии).

Кажущаяся эффективность президентской формы правления за счет спoсoбнoсти принимать быстрые и эффективные решения таит в себе для новых демократий опасность авторитаризма. Во многих случаях президентское правление выходит за конституционные рамки, но из этого отнюдь не должно следовать, что жесткие действия исполнительной власти освобождают закoнoдательный орган и другие представительные институты от oтветственнoсти за ошибки.

В странах, где кризис более глубок, отмечают американские ученые С.Хаггард и Р.Кауфман[18], правительства, как правило, стремятся форсировать проведение реформ через мoлчаливo соглашающийся на это парламент или осуществляют преобразования в декретном порядке. «Декретизм» в принятии экoнoмических решений нередко приводит к тому, что Гильермo О'Дoннелл назвал «делегативной демократией», то есть к ситуации, когда представители избранной испoлнительнoй власти пытаются рукoвoдить страной, минуя прoмежутoчные институты

Даже там, где реформы всенарoднo избранных президентов приносят позитивные экoнoмические результаты, существует большая опасность «мягкого авторитаризма», при кoтoрoм экoнoмические успехи используются лидером в качестве средства преодоления кoнституциoнных ограничений своей власти.

По мере продвижения экономических реформ и укрепления демократии исполнительная власть должна быть изъята из рук отдельных рукoвoдителей и введена в более широкие рамки, предусматривающие всестoрoннее обсуждение и пoдoтчетнoсть. Без институционализированных консультаций с парламентариями и заинтересованными группами населения президенты лишаются обратной связи, кoтoрая позволила бы им вовремя понять и исправить допущенные ошибки, а прoвoдимые ими реформы становятся более уязвимыми для популистских ударов и попыток обратить процесс преобразований вспять.

Другую возможность разработки для новых демократий более стабильных процедур принятия решений, учитывающих интересы самых разных слоев и групп, представляет парламентаризм. Для парламентских систем характерно слияние закoнoдательнoй и испoлнительнoй власти. Сторонники парламентаризма утверждают, что подобное объединение в большей мере спoсoбствует пoлитическoму сотрудничеству, чем президентская форма правления, когда исполнительная и закoнoдательная власти избираются oтдельнo и на определенный период времени.

Но даже при установлении парламентского режима, эффективность его работы во многом зависит от решения ряда кoнституциoнных вoпрoсoв, связанных с выбором избирательной системы, распределением власти между главой правительства и главой государства, возможностью вынесения вотума недоверия правительству и роспуска закoнoдательнoгo органа власти. Несмотря на то, что по всем этим вoпрoсам можно прийти к соглашениям, тем не менее, кoмпрoмиссы с группами, поддерживающими прежнюю президентскую систему, порой приводят к созданию таких «смешанных» форм правления, кoтoрые соединяют в себе худшие элементы обеих систем.

С одной стороны, институты, мешающие концентрации власти, могут парализовать работу правительства и препятствовать проведению реформ; с другой стoрoны, президентская форма правления и другие институты, укрепляющие власть правительства, могут изoлирoвать рукoвoдителей, ограничивать пoтoк информации, разрушать политические стимулы и пoляризoвать политические силы. Даже если эти институты спoсoбствуют принятию актуальных решений, велика вероятность того, что принятые решения могут оказаться неверными; более тoгo, если не дoстигнутo сoциальнoе согласие, проведение реформ может оказаться невoзмoжным.

Рассматривая приоритетность различных типов систем, Ф.Закария обращает внимание на возможность узурпации власти со стороны различных ветвей власти. С его точки зрения горизонтальная узурпация, обычно президентская, более очевидна, но чаще встречается вертикальная узурпация. Широкое распространение узурпации в Латинской Америке и на постсоветском пространстве, объясняется преобладанием в этих регионах президентской формы правления, тяготеющей к созданию сильных лидеров.

Как в президентских, так и парламентских формах правления, узурпация может происходить при отсутствии развитых альтернативных центров власти - сильных законодательных органов, судов, политических партий, региональных правительств, независимых университетов и средств массовой информации. Так в Латинской Америке президентские системы сочетаются с пропорциональным представительством, образуя неустойчивую комбинацию из популистских лидеров и множества партий.[19]

Некоторые демократические государства «третьей волны» задержались в области квазидемократии, шаткие политические институты и конституционные системы которых не в состоянии обеспечить минимальных условий демократии: свободной и честной конкуренции в борьбе за власть, выборного гражданского контроля, подотчетности, представительства и законных гарантий свободы совести и свободного выражения убеждений, а также прав на свободу собраний и объединений.

Однако, не только демократизирующиеся государства, но и страны с консолидированной демократией все острее сталкиваются со сходными проблемами: ослабление политических партий, снижение уровня гражданского участия, этническая напряженность, общественные беспорядки и регрессивные сдвиги в культуре. Поэтому все больше современных исследователей подчеркивает, что будущее демократии в других регионах будет зависеть в значительной степени от ее состояния на Западе.

Литература:

Баранов Н.А. Трансформации современной демократии. СПб.: БГТУ, 2006.

Горовиц Д. Различия демократий // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem26.htm

Закария Ф. Возникновение нелиберальных демократий // Логос. 2004. № 2 (42).

Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Полис. 1995. №2. С.135-146.

Лейпхарт А. Пропорциональное представительство: повторная проверка данных // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-11-05/layphr.htm

Линц. Х., Степан А. «Государственность», национализм и демократизация // Полис. 1997. №5.

Линц Х. Достоинства парламентаризма // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem26.htm

Линц Х. Опасности президентства // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem14.htm

Липсет С. Роль политической культуры // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem32.htm

Хаггард С., Кауфман Р. Проблемы укрепления демократии // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-10-06/haggar.htm

[1] Линц. Х., Степан А. «Государственность», национализм и демократизация // Полис. 1997. №5. С.10.

[2] Linz, Juan. Presidential or Parliamentary Democracy? // Linz, Juan / Valenzuela, Arturo (ed.). The Failure of Presidential Democracy. Baltimore / London. 1994. P.6.

[3] Rub, Friedbert W. Schach dem Parlament! – Uber semipresidentielle Regierungssysteme in einigen postkommunistischen Gesellschaften. // Leviathan. Nr.2. S.265.

[4] Линц Х. Достоинства парламентаризма // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem26.htm

[5] Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 2000. С.62.

[6] Салмин А.М. О некоторых проблемах самоопределения и взаимодействия исполнительной и законодательной властей в Российской Федерации // Полис. 1996. №1. С.22.

[7] Спенсер Г. Личность и государство. СПб., 1908. С.34.

[8] Линц Х. Опасности президентства // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem14.htm

[9] Линц Х. Достоинства парламентаризма // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem26.htm

[10] Горовиц Д. Различия демократий // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem26.htm

[11] Липсет С. Роль политической культуры // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/2-3/dem32.htm

[12] Sartori G. Political Development and Political Engineering // Public Policy. Vol. 17. Eds. J.D.Montgomery and A.O.Hirschman. Cambridge, 1968. P.273.

[13] Mainwaring S. Presidentialism, Multipartism, and Democracy: The Difficult Combination // Comparative Political Studies. 1993. №26 (July). P.198-228.

[14] Лейпхарт А. Конституционные альтернативы для новых демократий // Полис. 1995. №2. С.135-146.

[15] Лейпхарт А. Пропорциональное представительство: повторная проверка данных // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-11-05/layphr.htm

[16] Stephan Haggard and Robert R. Kaufman, The Challenges of Consolidation. // Journal of Democracy. 1994. №5 (October). P.5-16.

[17] О`Доннелл Г. Следует ли слушаться экономистов? // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-11-11/o_donn.htm

[18] Хаггард С., Кауфман Р. Проблемы укрепления демократии // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-10-06/haggar.htm

[19] Закария Ф. Возникновение нелиберальных демократий // Логос. 2004. № 2 (42). С.62.

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty9.htm
Лекция 9.

9.1. Политическая система и политический режим

Этимология слова «режим» происходит от французского regime и латинского regimen, что означает управление. Поэтому под понятием «политический режим» понимается характер взаи*мосвязи государственной власти и общества. По мнению английских политологов, режим или строй – это система правления или администрирования.[1] С точки зрения французского политолога Жан-Луи Кермонна, политический режим – это «совокупность элементов идеологического, институционального и социологического порядка, которые способствуют формированию политического управления данной страны на известный период».[2] Точка зрения отечественных политологов несколько шире. Они рассматривают режим как: 1) метод правления – комплекс элементов институционального, социального и идеологического порядков, образующих политическую власть конкретной страны на определенный период; 2) открытые для изменений переменные параметры политического строя, в т.ч. его социально-экономические основания; 3) источник правления, или властный авторитет, определяющий политический строй и его изменяющиеся составляющие.[3]

С точки зрения автора, политическая система - это «набор» политических инсти*тутов и отношений, в рамках которого осуществляется власть и обеспечивается ее стабильность, а политический режим – способ функционирования политической системы общества, определяющий характер политической жизни в стране, отражающий уровень политической свободы и отношение органов власти к правовым основам их деятельности.

Исследуя соотношение политической системы и политического режима, А.П.Цыганков выявил следующие различия:

1. Режим раскрывает динамический аспект политической системы. Он обречён решать проблемы взаимоотношений, складывающихся между государством и гражданским обществом, где коренятся отношения правительства и оппозиции, являющиеся ключевыми в характеристике типа и особенностей режима.

2. Режим обеспечивает не только динамизм, но и определенную стабилизацию политической системы, приводя ее элементы, структурные характеристики в упорядоченное взаимодействие, обеспечивая их слаженность и координацию.

3. Режим представляет собой совокупность властных структур, позволяющих правящему классу осуществлять возложенные на него полномочия.

4. Любой режим в своей деятельности обращается к тем или иным методам достижения целей. Режимы могут существенно отличаться друг от друга, в зависимости от того, какие методы (насильственные или ненасильственные) используются ими в достижении поставленных целей. Важно не смешивать между собой методы осуществления власти и собственно властные структуры, которые могут существенно различаться.

5. Режим, по сравнению с системой, обладает своими собственными временными характеристиками. Одна и та же система может функционировать в разных режимах.

Суммируя результаты исследования, П.Цыганков определяет политический режим как «совокупность определенных структур власти, которые функционируют в общих (структурных и временных) рамках политической системы общества и преследуют цели ее стабилизации, опираясь в этом на сложившиеся (или же складывающиеся) социальные интересы и используя специфические методы».[4]

В рамках демократической политической системы, где в соответствии с конституцией имеются все необходимые для демократии политические институты – парламент, суды, политические партии, всеобщие выборы и т. д. – возможно функционирование авторитарного или гибридного политического режима. Если парламент не самостоятелен, а в определяющей степени зависим от исполнительной власти или ее лидера, суды выносят решения не в соответствии с законом, а в соответствии с мнением властного авторитета, политическая партия, поддерживающая лидера, находится в привилегированном положении по сравнению с другими партиями, на выборах царит административный ресурс - при таких институтах о демократическом политическом режиме говорить не приходится.

9.2. Характеристики политического режима

Важнейшими характеристиками политического режима являются отношение государства к правам и свободам граждан, степень политического участия народа и его включенность в процесс принятия государственных решений, соответствие деятельности органов власти институционально-правовым основам, принятым в государстве, наличие оппозиции и возможность конкурентного соперничества политических партий в процессе формирования органов государственной власти, роль открытого насилия и силового принуждения в совокупности методов государственного управления.

Как полагает А.Дегтярев, «между рядовыми гражданами и правительственной администрацией происходит как бы заключение «общественного договора» о правилах игры, а динамика осуществления государственного управления регулярно отражает действительное состояние дел при поддержании властного порядка, да и сам характер регулирования взаимодействия между человеком и государством».[5]

В целях упорядочения теоретического материала об исследовании политических режимов применяется типология, которую Л.В.Сморгунов характеризует как «метод поиска устойчивых сочетаний признаков изучаемых объектов, позволяющий распределить их по относительно однородным группам».[6]

Важнейшим критерием политического режима является совокупность средств и методов, используемых государством при отправле*нии власти, которые отражают степень политической свободы в обществе и правовое положение личности. В зависимости от сте*пени социальной свободы индивида и характера взаимоотно*шений государства и гражданского общества различают демократический и недемократический режимы. Среди недемократических, как правило, выделяют тоталитарный и авторитарный режимы (Хуан Линц выделяет дополнительно посттоталитарный и султанистский режимы). Между демократией и тоталитаризмом, как крайними полюсами данной типологии, располагается множество промежуточных форм власти. Например, полудемократические режимы характеризуются тем, что фактическая власть лиц, занимающих лидирующие позиции, заметно ограничена, а свобода и демократичность выборов настолько сомнительны, что их результаты заметно расходятся с волей большинства. Кроме того, гражданские и политические свободы урезаны настолько, что организованное выражение политических це*лей и интересов просто невозможно.

Политический режим определяется уровнем развития и интенсивностью общественно-политических про*цессов, структурой правящей элиты, механизмом ее формирования, состоянием свобод и прав человека в обществе, состоянием отношений с бюрократией (чиновничий аппарат), господствующим в обществе типом легитимности, развитостью общественно-политических традиций, доминирующим в обществе политическим сознанием и поведением. Как пишет французский исследователь Реймон Арон, «у каждого общества свой режим, и общество не осознает себя, не осознавая при этом разнообразие режимов, а также проблем, которые порождаются таким разнообразием».[7]

В рамках конституционного правления выделяют парламентские, президентские и смешанные (по определению С.Хантингтона – голлистского типа[8]) режимы, которые определяют порядок формирования государственной власти, контроль за ее деятельностью, взаимодействие между различными ветвями власти.

В зависимости от принадлежности государственной власти и соответственно от чьего имени осуществляется управление различают охлократические, олигархические и тиранические режимы.

Разделение режимов на традиционные, мобилизационные и автономные характеризует политическое участие граждан, способ социально-экономического развития общества, а также избранный путь достижения политической стабильности.

Типология политических режимов, основанная на анализе политических изменений, представлена режимами реформистского и нереформистского типов.

В зависимости от методов воздействия власти на общество различают либеральные, умеренные, репрессивные и террористические режимы.

Актуальной для современной интерпретации политического режима представляется типология, предложенная австрийским политологом, специалистом в области сравнительных исследований поставторитарных трансформаций и демократизации Андреасом Шедлером. Обобщая типологию политических режимов современных западных исследователей (Дэвида Колльера, Стивена Левитски, Роберта Даля), он предложил типологию[9], представленную в виде одномерного континуума «демократичности», в котором авторитарные режимы находятся на одном полюсе, а передовые демократии - на противоположном. В середине между ними размещаются электоральные и либеральные демократии. Данный континуум закрыт только с одной, авторитарной стороны, где крайней точкой является тоталитаризм, но открыт со стороны демократического полюса (открыт будущему демократии).

Электоральные демократии – это пограничные, полудемократические режимы, которые обладают некоторыми, но не всеми, сущностными признаками либеральной демократии и находятся между демократией и авторитаризмом. Это режим, которому удается проводить чистые, конкурентные, более или менее всеобщие выборы, но который не может защитить политические и гражданские свободы, существенно важные для либеральной демократии.

Либеральным демократиям или полиархиям Роберт Даль дал характеристику как режимам, где реализуются гражданские и политические права, а также проводятся справедливые, конкурентные и всеобщие выборы.[10] Полиархия - специфический вид режима для управления современным государством, отличающийся от большинства современных режимов. Это отличие возникает в результате совмещения двух характеристик: отно*сительно высокой терпимости к оппозиции и относительно широких возможностей влиять на поведение правительства, а также на смещение мирным путем официальных лиц. Более определенно полиархии можно отличать от других режимов благодаря наличию и реальному функционированию семи институтов. К этим институтам Р.Даль относит следующие: широко распространившееся сегодня близкое к универсальному избирательное право; право участвовать в общественных делах; справедливо организованные выборы, в которых исключено всякое насилие или принуждение; надежная защита свободы выражать свое мнение, включая критику правительства, режима, общества, господствующей идеологии и т. д.; существование альтернативных и часто конкурирующих между собой источников информации и убеждений, выведенных из-под правительственного контроля; высокая степень свободы в создании относительно автономных и самых разно*образных организаций, включая, что особенно важно, оппозиционные полити*ческие партии; и относительно высокая зависимость правительства от избирателей и результатов выборов.[11]

«Передовые демократии» предположительно обладают некоторыми позитивными чертами сверх тех, что являются минимальными отличительными критериями либеральной демократии, что позволяет их поставить выше многих новых демократий.

Концепция такого континуума позволяет дать некое графическое описание того, как эти четыре режима определяют эмпирические контексты, а также нормативные горизонты и практические задачи, характеризующие разные концептуализации демократической консолидации. Две средние категории - электоральная и либеральная демократии - представляют собой эмпирические области соотнесения данных режимов с возможностью либо наличием демократической консолидации. В нормативных терминах авторитаризм формирует внешний негативный горизонт, от которого стремятся отдалиться демократы в обоих этих типах режимов, тогда как передовая демократия формирует внешний позитивный горизонт, который они стремятся достичь. Кроме того, электоральная и либеральная демократии представляют собой нормативные горизонты друг для друга. В то время как электоральная демократия служит непосредственным горизонтом отталкивания для либеральной демократии, сама либеральная демократия выступает в качестве непосредственного горизонта притяжения для электоральной демократии.

Размещение авторитарных и демократических режимов вдоль единой оси координат предполагает, что эти типы режимов отделены друг от друга только количественными характеристиками. Вероятно, данная типология все же идеализирует богатые западные демократии и исходит из тех социальных реальностей, которых они добились.

Реймон Арон полагает, что вопрос о наилучшем режиме можно ставить лишь абстрактно, исходя из его приспособленности к особенностям конкретной исторической обстановки.[12] Данный тезис исходит из неизбежности различий институтов государственной власти и подтверждается тем, что цели политических режимов неоднозначны. Режим, обеспечивающий гражданам наибольшую свободу, не всегда гарантирует наибольшую действенность власти, а тот, который основан на волеизъявлении управляемых, не всегда предоставляет в распоряжение носителей власти достаточные возможности для ее реализации.

9.3. Пути трансформации политического режима

В конце ХХ в. определяющим вектором в трансформации режима стала его демократизация, которая определяет отношения государственных институтов и гражданского общества.

Следуя О`Доннеллу и Шмиттеру, будем различать демократизацию государства и демократизацию режима. Первый процесс касается институтов; второй процесс — отношений государственных институтов и гражданского общества.[13]

Исследователи демократии выделяют внутренние и внешние условия, необходимые для функционирования демократических режимов. К внутренним условиям относят, как правило, экономические, социокультурные и политические факторы, связанные с историческими особенностями развития страны. К внешним относят наличие такого окружения, которое исключало бы или сводило к минимуму возможности вмешательства в целях разрушения существующей политической системы.

Специфика демократии заключается в том, что ее ресурсы обладают способностью к самовоспроизводству в рамках сложившейся системы институтов. Демократия, достигнув состояния стабильности, способна к проведению экономических и социальных реформ без серьезных издержек для существующих норм и институтов. Так, в странах Западной Европы и Северной Америки создание социально-ориентированного государства привело к принципиально иным отношениям власти и общества, что дало толчок для дальнейшего развития политической демократии.

Все в большей степени универсальные нормы демократии и прав человека становятся неотъемлемой частью международного диалога. Как утверждает американский политолог Лэрри Даймонд, по мере того как демократия укореняется во многих частях мира, где она не присутствовала прежде, подтверждается ее универсальность и сужается спектр столкновения цивилизаций. Он выражает уверенность в том, что «будет возрастать давление на сохраняющиеся в мире диктатуры, а ресурсы и моральное вдохновение будет течь к движениям, мыслителям, партиям и политическим деятелям, стремящимся к демократическим изменениям».[14]

Однако, в конце ХХ – начале XXI вв. обозначилась серьезная проблема, ставящая под сомнение дальнейшее развитие демократии. Одной из основных причин стала широко распространенная практика приравнивать демократию к представительной либеральной политической демократии, характерной для западных стран, так как современная демократия не представляется возможной без определенного уровня свобод, гарантируемых властью человеку.

Как отмечает Ф.Шмиттер[15], либеральной версии демократии предстоит пройти через еще одну революцию, но уже под испытующим взглядом гораздо более образованной и критически настроенной публики. По мнению американского политолога, в подобной ситуации у демократических государств есть три возможности:

1. Повторное утверждение и расширение либерализма («более либеральная демократия»);

2. Возврат к традициям гражданского республиканства («предлиберальная демократия»);

3. Появление новых, в том числе беспрецедентных форм представительства и отчетности («постлиберальная демократия»).

Более либеральная демократия возможна в случае экономических успехов, «которые якобы сопутствуют либерализации производства и распределения».

Переход к предлиберальной демократии предполагает возрождение гражданственности, повышение активности индивидов в государственной сфере, их участие в принятии решений о более равномерном распределении общественных благ.

Постлиберальная демократия не отвергает того, чего добилась либеральная демократия, но стремится приспособить либеральную демократическую практику к расширению и углублению взаимосвязей различных стран, которые ожидают нас в будущем. Здесь неизбежно возникают противоречия между глубоко укоренившимися традициями, по-прежнему представляющими ценность для могущественных групп, и не всем понятными обещаниями, которые еще предстоит понять менее влиятельным группам. При этом политические перемены, предлагаемые постлиберальными реформаторами, должны быть одобрены и осуществлены согласно правилам либеральной демократии.

По обозначенным причинам, полагает Филипп Шмиттер, современную демократию следует рассматривать не как «режим», а как совокупность «частных режимов», каждый из которых институционализирован вокруг своего особого участка общества для представления той или иной социальной группы и разрешения свойственных ей конфликтов.[16] В рамках такого рода частных режимов и происходит конкуренция и объединение партий, ассоциаций, движений и различных клиентел в их борьбе за государственные посты и влияние на политический курс страны. Властные органы, отличающиеся друг от друга по своим функциям и уровням, взаимодействуют с их представителями и имеют законные основания заявлять о своей ответственности перед особыми группами интересов граждан.

9.4. Политическая компетентность граждан и гражданская политическая культура

В значительной мере взаимодействие государства и общества определяется уровнем политической компетентности граждан. В новообразованных демократических или демократизирующихся государствах, где люди только начинают постигать искусство самоуправления, вопрос гражданской компетентности приобретает особую важность. Однако даже страны, где демократические институты существовали на протяжении жизни нескольких поколений, сталкиваются с фактами, указывающими на недостаточную компетентность людей.

Роберт Даль так характеризует современного гражданина: он проявляет горячий интерес к общественной и политической жизни; хорошо информирован о программных документах, кандидатах и партиях; совместно со своими согражданами активно участвует в решении общественных вопросов; оказывает активное влияние на политику правительства через голосование, выражает свою точку зрения, посещает политические митинги и т.д.[17] Мотивацией для гражданина в таких действиях служит стремление к всеобщему благосостоянию. Вполне понятно, что таким качествам в демократических странах соответствует лишь незначительное число граждан.

Другая точка зрения относительно политической активности индивида связана с его собственными интересами, которые он, тем не менее, вынужден корректировать, исходя из интересов других лиц, с которыми гражданин неразрывно связан.

Так как политическая жизнь приобретает в настоящее время все большее влияние на судьбы людей, они могут уделять большое внимание общественным вопросам и принимать участие в общественной жизни. Однако, политическая компетентность граждан ограничивается их субъективными качествами: гражданам гораздо яснее, что полезно и выгодно для них самих, чем для общества в целом; побудительные мотивы для действий в собственных интересах, как правило, сильнее побудительных мотивов к действиям во имя общественного блага; осознание собственных интересов неизбежно подтолкнет их действовать в целях их реализации.

С точки зрения Р.Даля, ошибочно сводить проблему гражданской компетентности просто к проблеме знаний, так как нельзя допустить, чтобы личный интерес был единственным побудительным мотивом для действий граждан. «Если некоторые из граждан, - предполагает американский политолог, - считают, что их собственные интересы находятся в противоречии с интересами общества в целом, то их стремление содействовать этим интересам будет сильно подорвано. Даже те, кто полагает, что общественное благо для людей превыше личного, не могут не признать, что подобное альтруистическое поведение всегда обеспечивается с большим трудом, чем действия в личных интересах». [18]

Гражданская компетентность Роберта Даля коррелируется с гражданской политической культурой, которую описал Габриэль Алмонд. В соответствии с его исследованиями высокая политическая компетентность граждан далеко не всегда подкрепляется активным политическим поведением. Гражданин зачастую словесно признает обязательность политического участия, но реально не подтверждает свои намерения практическими действиями. Этот разрыв между высокой оценкой своей потенциальной влиятельности и более низким уровнем реального влияния помогают понять, каким образом демократическая политическая культура способствует поддер*жанию баланса между властью и ее ответст*венностью.

Ответственность элит предполагает, что обычный гражданин действует в соответствии с рационально-активистской моделью, в соответствии с которой он должен доходчиво уметь выразить свое мнение, быть вовлеченным в поли*тику таким образом, чтобы знать и беспокоиться об ответственности элит перед ним; быть достаточно влиятельным, чтобы навязывать элитам ответственное поведение. Высокая компетентность и потенциальная активность – одно из условий для создания ответственной власти.

Однако, постоянно высокая политическая активность граждан не позволит правительственным элитам управлять и принимать необходимые решения. Поэтому реальная пассивность индивидов способствует эффективному функционированию ответственной власти. «Таким образом, от гражданина в демократии требуются противоречащие одна другой вещи: он должен быть активным, но в то же время пассивным, вклю*ченным в процесс, однако не слишком сильно, влиятельным и при этом почтительным к власти».[19]

Гражданин, существующий в рамках гражданской культуры, распо*лагает, таким образом, резервом влиятельности. Гражданин не является постоянным участником политического процес*са, но он считает, что в случае необходимости может мобилизовать свое обычное социальное ок*ружение в политических целях, являясь потенциально активным гражданином.

Именно такой баланс является необходимым условием для высокой эффективности демократического политического режима.

9.5. Условия и процедурные нормы демократии

Как показал опыт прошедших лет, свержение диктатур более легкая задача, чем построение функционирующих демократий. Тем не менее, в рамках авторитарных режимов, зачастую, вызревают условия, создающие почву для более долгосрочных политических изменений. Так при авторитаризме закладываются основы рыночной экономики, происходит постепенное ограничение центров власти, повышение роли закона, создаются более самостоятельные гражданские общества и возрастает конкурентоспособность избирательных процессов.

От авторитарных режимов демократию отличают характерные для нее определенные условия и процедурные нормы.

В демократическом обществе создаются условия, при которых группа, победившая на выборах или добившаяся большего политического влияния, не станет использовать свое временное превосходство для того, чтобы в будущем отстранять проигравших от выборных постов и блокировать их влияние. Проигравшие же, сохраняя возможность конкурировать, должны уважать право победителей выносить обязательные решения. Граждане подчиняются решениям, вырабатываемым в ходе соперничества, если результат соответствует их коллективной воле, периодически выражаемой на честных выборах либо на открытых и регулярных переговорах.

Проблема заключается не столько в определении целей, которые обеспечили бы широкое единство в обществе, сколько в выработке правил, устраивающих всех. Конкретная форма такого демократического торга может сильно различаться в разных странах. Она зависит от социального деления и от таких субъективных факторов, как взаимное доверие, толерантность, готовность идти на компромисс. Подобное соглашение может даже предусматривать значительные разногласия по существенным вопросам политики.

Любой демократический режим предполагает некоторую непредсказуемость: неизвестно, кто победит на следующих выборах и чья политика будет реализовываться. Однако, такая неопределенность существует лишь в определенных пределах. Включиться в политическое соревнование может лишь тот, кто принимает установленные правила и соблюдает необходимые условия. Допустимый при этом разброс в разных странах неодинаков. Частично он определяется конституционными гарантиями прав собственности, личных свобод, возможностью самовыражения. Однако по большей части эти ограничения выявляются в ходе соперничества между группами и партиями и в процессе гражданского взаимодействия.

Как отмечают Т.Карл и Ф.Шмиттер, демократические принципы «основаны на здравом смысле, а не на укоренившихся традициях терпимости, умеренности, взаимоуважения, «честной игры», готовности к компромиссам или доверия к руководителям. …Коллективная воля и ограниченная неопределённость могут возникнуть из взаимодействия антагонистичных и относящихся друг к другу с подозрением общественных субъектов...».[20]

Политическая система называется демократической или недемократической не в зависимости от ее политических процедур, а в зависимости от результатов ее деятельности, ощутимых материальных выгод, которые она предоставляет членам общества, и социальной справедливости или несправедливости, которые она создает в обществе. Как отмечает американский политолог Майкл Паренти, «правительство, проводящее политику, которая умышленно или непреднамеренно настолько несправедлива, что отказывает людям в самых насущных условиях жизни, не может называться демократическим вне зависимости от того, сколько выборов оно проводит».[21]

Народ выбирает своих представителей для того, чтобы они были ему подотчетны. Подотчетность проявляется в открытой критике политиков, их периодической проверке путем выборов и при необходимости - отзыве со своих должностей. Поэтому демократическое правление имеет ограниченный характер в противоположность деспотическому авторитаризму.

Демократический режим характеризуется не только свободными и честными выборами, но и правлением закона, разделением властей и защитой основных свобод: слова, собраний, совести и собственности - то, что политологи называют конституционным либерализмом, который связан не с процедурами отбора правительства, а скорее с целями правительства. Он опирается на глубоко укоренившуюся в западной истории традицию, которая направлена на защиту независимости и достоинства личности от принуждения независимо от его источника - государства, церкви или общества. Конституционный либерализм развивался в Западной Европе и Соединенных Штатах как защита прав личности на жизнь и собственность, а также свободы совести и слова. Для обеспечения этих прав он особое значение придавал ограничениям, налагаемым на все ветви власти, равенству перед законом, беспристрастным судам, а также разделению церкви и государства.

Однако, свобода является не гарантией демократии, а лишь одним из необходимых условий. Свобода слова, так же как и свобода собраний, объединений, имеет смысл только в том случае, если это слово услышано властью, которая ответственна перед теми, кем она управляет. В свою очередь у граждан должна быть востребованность свободы, которую они ответственно направляют на критику власти, если действия политиков их не устраивают.

По мнению западных политологов, демократия без конституционного либерализма не просто неудовлетворительна, но и опасна, ибо она несет с собой уничтожение свободы, злоупотребление властью, этнические противоречия и другие, далекие от демократии проблемы. В то же время, отмечает С.Хантингтон, «демократия – одна из общественных ценностей, но не единственная, и понять отношение демократии к другим общественным ценностям и наоборот можно лишь в том случае, если демократия будет четко выделена из других характеристик политических систем».[22]

Демократический режим является таковым только в том случае, если он представляет интересы широких слоев населения. Политическая элита, принимающая государственные решения, должна править в интересах большинства общества, а не для выгоды привилегированного меньшинства. Социальная справедливость при демократии предполагает гуманность материальных условий жизни народа, которые не должны быть контрастно неравными для различных групп граждан. Демократия исходит из ценности каждого человека, поэтому стремится к созданию цивилизованных условий жизни для всех граждан не зависимо от богатства и таланта.

Мы живем в демократическую эпоху. Диктаторские режимы существуют до сих пор, но они становятся все более анахроничными в глобализирующемся мире. Автор солидаризируется с теми исследователями, которые считают, в современный период нет более достойной альтернативы демократии, она представляет, по выражению Фарида Закарии, «часть модного облачения современности», поэтому «в двадцать первом веке проблемы правления, по всей вероятности, будут проблемами в рамках самой демократии».[23]

Литература:

Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура и стабильная демократия // Политические исследования. 1992. № 4.

Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993.

Баранов Н.А. Трансформации современной демократии. СПб.: БГТУ, 2006.

Даймонд Л. Глобальная перспектива // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20000814_diamond.html

Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // URL: http://www.irs.ru/~alshev/dahl.htm

Карл Т.Л., Шмиттер Ф. Что есть демократия? // URL: http://www.politnauka.org/library/dem/karl-shmitter.php

Политология: учеб. / А.Ю.Мельвиль. М., 2004.

Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб., 1999.

Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М., 1995.

Шедлер А. Что представляет собой демократическая консолидация? // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20001003_schedler.html

Шмиттер Ф. Более либеральная, предлиберальная или постлиберальная? // URL: http://www.russ.ru/journal/predely/9...8/shmitter.htm

Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. 1996. №5.

[1] Политика: Толковый словарь: Русско-английский. М., 2001. С.543.

[2] Quermonne J.–L. Les regimes politigues occidentaux / Ed. Du Seuil. Paris, 1986. P. 12.

[3] Политология: учеб. / А.Ю.Мельвиль. М., 2004. С.588.

[4] Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М., 1995. С.15-18.

[5] Дегтярев А. Основы политической теории: Учеб. пособие. М., 1998. С.178-179.

[6] Сморгунов Л.В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб., 1999. С.91.

[7] Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С.25.

[8] Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. ., 2003. С.122.

[9] Шедлер А. Что представляет собой демократическая консолидация? // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20001003_schedler.html

[10] Robert Dahl. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven: Yale University Press, 1971.

[11] Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // URL: http://www.irs.ru/~alshev/dahl.htm

[12] Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С.46.

[13] Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 2000. С.132.

[14] Даймонд Л. Глобальная перспектива // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20000814_diamond.html

[15] Шмиттер Ф. Более либеральная, предлиберальная или постлиберальная? // URL: http://www.russ.ru/journal/predely/9...8/shmitter.htm

[16] Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Полис. 1996. №5. С.21.

[17] Даль Р. Проблемы гражданской компетентности // URL: http://old.russ.ru/antolog/predely/1/dem2-3.htm

[18] Там же.

[19] Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура и стабильная демократия // Политические исследования. 1992. № 4.

[20] Карл Т.Л., Шмиттер Ф. Что есть демократия? // URL: http://www.politnauka.org/library/dem/karl-shmitter.php

[21] Паренти М. Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх в США. М., 2006. С.60.

[22] Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М., 2003. С.20.

[23] Закария Ф. Возникновение нелиберальных демократий // Логос. 2004. №.2 (42). С.70.

[Перикл]

http://nicbar.ru/theoria_democraty10.htm
Лекция 10.

10.1. Теории гражданского общества

Зарождение современного гражданского общества не отделимо от демократизации, так как оба процесса, основанные на ограничении всевластия государства, взаимосвязаны. Г.Гроций и Т.Гоббс придавали большое значение договоренности между частными лицами – членами общества, однако приоритет они признавали за государством, способным обеспечить порядок и согласование множества интересов. Гражданское общество рассматривалось как этап перехода человека от природного к цивилизованному существованию и признавалось в качестве условия удовлетворения базовых человеческих потребностей в пище, одежде, жилье. В качестве самостоятельной политической категории гражданское общество рассматривается Дж.Локком, по существу признающим за государством только тот объем полномочий, который санкционирован общественным договором между гражданами, отношения между которыми регулируются законом. Государство при этом охраняет неотчуждаемые права граждан и с помощью власти ограничивает природную вражду, снимает страх и тревогу за родных и близких, за свое богатство, а гражданское общество сдерживает стремление власти к господству. Аналогичные воззрения были типичны для мыслителей эпохи Просвещения – Ш.Монтескье, Ж.-Ж.Руссо, А.Фергюсона и др. Они признавали гражданское общество в качестве источника легитимности государства и его верховенство над государством. «…Великой целью гражданского общества является счастье индивидов: ибо как может благоденствовать общество, если каждый из составляющих его членов является несчастным?»[1] - вопрошал шотландский мыслитель А.Фергюсон.

Другую трактовку представлял Г.В.Гегель, который рассматривал гражданское общество как совокупность индивидов, удовлетворяющих с помощью труда свои повседневные потребности. Немецкий философ признавал несовершенство и ограниченность человеческих интересов и отношений в гражданском обществе и отдавал приоритет государству, являвшимся движущей силой прогресса, олицетворявшем все добродетели и являвшимся воплощением саморазвивающейся идеи, самого могучего проявления человеческой личности, всеобщности политического, материального и духовного начала.

К.Маркс отвергал тезис Г.В.Гегеля о первичности государства по отношению к гражданскому обществу, что вытекало из материалистического понимания истории, согласно которому эволюция общества является результатом эволюции материальных условий жизни. Гражданское общество здесь представляет совокупность материальных отношений индивидов. Государство же является инструментом политического господства класса, обладающего средствами производства, в связи с чем взаимоотношения между государством и гражданским обществом становятся неравными. Возможность преодоления разрыва между гражданским обществом и государством К.Маркс видел в создании коммунистического общества, в котором произойдет гармонизации частных и общественных интересов, что в конечном итоге приведет к исчезновению государства.

В ХХ столетии крупный вклад в развитие теории гражданского общества внес А.Грамши, считавший гражданское общество некой цитаделью, спасающей разрушающееся от революционного натиска государства. И.Б.Левин выразил формулу А.Грамши в виде дилеммы: «кого и от кого защищает гражданское общество: государство от граждан или граждан от государства?».[2] Итальянский мыслитель считал, что гражданское общество, как и государство, служит господствующему классу в упрочении его власти. Взаимоотношения государства и гражданского общества зависят от зрелости последнего: если гражданское общество расплывчато и примитивно, то государство является его «внешней формой». И лишь в условиях зрелого гражданского общества его отношения с государством имеют сбалансированный характер.

Дальнейшее развитие исследований гражданского общества продолжилось только после окончания второй мировой войны, так как предшествующий период характеризовался беспрецедентным вмешательством государства в сферы частной жизни граждан, причем не только в тоталитарных государствах. Особое внимание в послевоенное время уделялось переосмыслению понятия гражданских прав, связанное со строительством социального государства. Гражданство наполнялось социальным содержанием, превращаясь в юридически закрепленное право гражданина на получение определенной услуги от государства. Такие перемены повлекли за собой рост иждивенческих настроений, снижение стимула к труду и конкурентной борьбе, в связи с чем ряд теоретиков либерализма Ф.Хайек, Л.Мизес, Р.Нозик выступили против роста этатизма и за повышение влияния рынка, что воскресило интерес к проблематике гражданского общества. В течение ХХ века произошла следующая трансформация гражданского общества: в начале века оно играло роль щита для государства, которому угрожала революционная стихия, в конце столетия – оно призвано защищать свободу индивида от чрезмерной опеки государства.

Другим источником возрождения интереса к гражданскому обществу стало диссидентское движение, развернувшееся в автократических государствах, где ощущался острый дефицит демократии. Обе тенденции, имеющие левый и правый оттенок, способствовали широкому социальному экспериментированию в рамках гражданского общества, которые привели к созданию новых общественных движений зачастую с необычными формами общественно-политической мобилизации, развитие альтернативного сектора экономики, разработки новых социально-этических норм. В результате государство не только сохранило, но и расширило свое влияние, сохранив структуру социального государства и дополнив их нормами и механизмами контроля над гражданами в целях, например, противостояния терроризму. С другой стороны гражданское общество навязывает государству институционализацию новых ценностей и норм, выполняя свою основную функцию: выявление вызревающих в недрах общества запросов и передача их государственным институтам, обеспечивая первичную общественную мобилизацию в их поддержку. Главное преимущество гражданского общества состоит в наличии сильных источников власти, существующих вне государства, которое вынуждено оставить в покое обширные сферы жизни людей. Эти свободные от государства сферы вместе с политическими институтами и рыночной экономикой содействуют повышению жизненных шансов каждого человека.

Между демократией и гражданским обществом имеется как неразрывная связь, так и существенное различие. Демократия основана на принципе большинства, который может реализоваться при условиях, когда гражданского общества не существует. В отличие от демократии гражданское общество нельзя учредить. Оно вызревает постепенно по мере экономического, политического развития страны, ро*ста благосостояния, культуры и самосознания народа, при условии способности общества к самоорганизации, признаваемой религиозно-этическими нормами, имеющими основание в глубинных пластах культуры. «Гражданские общества не возникают за одну ночь, ни за тот срок, в течение которого можно составить демократическую конституцию или даже заложить основы рыночной экономики» - утверждает английский философ немецкого происхождения Ральф Дарендорф.[3]

Британский философ и политолог Эрнест Геллнер критично отзывается о демократии, которая «хотя бы и заключает в себе важное послание о предпочтительности согласия перед насилием, однако мало что говорит о социальных условиях, при которых возможно это общее согласие и наше участие в принятии решений».[4] Гражданское же общество, по его мнению, помогает прояснить человеку нормы социального существования, понять не только устройство, но и сущность конкретной формы организации социальной жизни.

10.2. Гражданственность и модульный человек

Формирование гражданского общества невозможно без активного динамичного рационально мыслящего гражданина. В современном обществе легитимность власти зачастую обеспечивается за счет пассивности граждан, а не за счет ярко выраженного согласия или восторженного восприятия обществом ценностей. Такая апатия приводит к усилению власти, расширению полномочий государства, как правило, за счет прав и свобод граждан. С точки зрения французского исследователя демократии Ги Эрмэ для формирования гражданственности необходима такая культура, для которой характерны определенные черты. Прежде всего, гражданин должен приобрести способность широко смотреть на внешний мир, не замыкаться в себе или в ближайшем окружении, а быть открытым для непохожих на него людей. В качестве важнейшей черты гражданина французский ученый отмечает терпимость, которая позволяет сопоставлять и сравнивать свою точку зрения с мнением других, заставляет слушать оппонентов, признавать за ними право на отличие, принимать перемены и обновление. Развитие гражданственности предполагает требование отчетности о деятельности руководителей всех уровней, что воспитывает правителей и предотвращает развращение власти. Гражданственность состоит из трех взаимодополняющих и неразделимых элементов. Прежде всего, она основана на осознании единства прав и обязанностей, которые бесполезны, если остаются невостребованными. Далее она предполагает наличие конкретных гражданских действий: от потребности быть информированным до активного участия в политических и избирательных кампаниях. И, наконец, гражданственность опирается на систему ценностей и на нравственную убежденность, придающие этой системе смысл и значение.[5]

Аналогичной точки зрения придерживается отечественный ученый Ю.Красин, который считает, что нарастание многообразия интересов обогащает общественную жизнь, но одновременно создает потребность в терпимости по отношению друг к другу. Толерантность, с его точки зрения, - «это вопрос о том, как жить при наличии различий между людьми».[6]

Гражданин принципиально отличается от подданного, для которого характерным является постоянное ожидание от государства какой-либо благодетели и который связывает все свои надежды, чаяния и стремления не с собственными возможностями и своим трудом, а исключительно с деятельностью государства. Поэтому можно утверждать, что путь из подданных в граждане – это путь к свободе. Гражданин – это человек, обладающий гражданским мужеством и гражданским достоинством, готовый встать на защиту основополагающих ценностей открытого общества и при необходимости за них сражаться.

Демократия, так же как и гражданское общество, характеризуется наличием граждан, а не подданных, и потому процесс перехода к демократии нередко ставит в центр политической жизни вопросы соотношения между полисом и демосом. Хуан Линц делает в данном контексте три заключения:

1) Чем более многонациональным, многоязыким, поликонфессиональным и поликультурным является обитающее на территории государства население, тем труднее прийти к согласию относительно основных принципов демокра*тии и, соответственно, тем сложнее становится политическая жизнь.

2) Хотя это не означает, что в многонациональных или поликультурных государствах демократию нельзя консолидировать, однако там должны быть приложены значительные усилия по созданию демократических норм, обыча*ев и институтов.

3) Некоторые пути разрешения проблем государственности по своей природе несовместимы с демократией.[7]

С точки зрения Эрнеста Геллнера ключевым моментом в понимании возможностей гражданского общества является модульный человек (модульность – это легкое сочетание, стыковка различных частей устройства между собой). По его мнению, модульный человек способен легко встраиваться в постоянно действующие институты и ассоциации, переплетенные с остальными элементами социального целого, может входить во временные союзы, а в случае не согласия с политикой покидать их. Убеждения человека могут меняться, что не является грехом и отступничеством. И, тем не менее, специализированные, инструментальные, необязательные, не освященные никаким верховным авторитетом связи являются надежными и эффективными, и при этом отсутствует форма крепостной зависимости модульного человека от каких-либо организаций. На основании изложенного Э.Геллнер делает вывод, что суть гражданского общества заключается «в формировании связей, которые оказываются эффективными и в то же время являются гибкими, специализированными, инструментальными».[8] А появление модульного человека, являющегося одновременно и индивидуалистом и эгалитаристом, способного объединяться со своими гражданами и противостоять государству, решать самые разнообразные задачи, является проблемой проблем гражданского общества.

10.3. Интерпретации гражданского общества

В оксфордском словаре используется гегелевская интерпретация гражданского общества – «объединения свободных и равных граждан, не являющиеся ни государством, ни семьей (в широком смысле слова), т.е. добровольные ассоциации, фирмы и корпорации».[9] При этом организации и институты, в которых люди могут реализовать различные компоненты своих жизненных интересов, должны обладать автономией, под которой понимается независимость от властного центра. Прочность автономии повышается, если опирается на личную инициативу членов организации и на частную собственность. Человек в гражданском обществе обладает гражданским сознанием, уверен в себе. Он предпочитает самостоятельно решать свои проблемы без вмешательства государства, на которое гражданин не рассчитывает, способен на самостоятельные поступки, может организовывать деятельность других людей и создавать необходимые инструменты для действия.

Под гражданским обществом Р.Дарендорф понимает ту ткань совместной для людей жизни, которая для своего поддержания не нуждается в государстве, поскольку создается за счет низовых инициатив, создания ассоциаций, которых должно быть много, чтобы правам индивидов или меньшинств не угрожали никакие комбинации, образующиеся внутри большинства. «Лучшее гражданское общество — это творческий хаос, – считает Р.Дарендорф. - Оно оберегает нас не только от "неудобств естественного состояния", но и от неудобств, возникающих в связи с монополистическими притязаниями какого-нибудь самозваного меньшинства, как, впрочем, и большинства».[10]

Различные социальные движения служат ключевой характеристикой современного жизнеспособного гражданского общества, являются формой участия граждан в общественной жизни и не должны противопоставлять себя политической системе. Социальные движения не выступают в качестве прообраза формы гражданского участия, призванной заменить собой институциональные структуры представительной демократии. Они призваны обеспечивать жизнеспособность демократической политической системы посредством привнесения в публичную сферу новых тем для обсуждения на основе изменяющихся интересов и новых ценностей, способствуя воспроизведению консенсуса.

Американские ученые - политолог Дж.Коэн и социолог Э.Арато – под гражданским обществом понимают сферу социальной интеракции между экономикой и государством, состоящую, в первую очередь, из сфер наиболее близкого общения (семья), объединений (добровольных), социальных движений и различных форм публичной коммуникации.[11] Современное гражданское общество институционализируется и распространяется посредством законов и субъективных прав, стабилизирующих социальную дифференциацию. Однако, гражданское общество не следует отождествлять с социальной жизнью в целом, протекающей вне государственных и экономических процессов.

Американский политолог О.Энкарнасьон считает, что гражданское общество охватывает обширный и разнородный мир организаций, созданных частными индивидами для отстаивания своих интересов и ценностей. Этот мир включает в себя свободно созданные низовые организации граждан, такие, например, как ассоциации людей, проживающих по соседству, так же как и иерархически организованные группы типа общенациональных союзов и этнических ассоциаций.[12]

Различные гражданские движения служат ключевой характеристикой современного жизнеспособного гражданского общества, являются формой участия граждан в общественной жизни и не должны противопоставлять себя политической системе. Гражданские движения не выступают в качестве прообраза формы гражданского участия, призванной заменить собой институциональные структуры представительной демократии. Они призваны обеспечивать жизнеспособность демократической политической системы посредством привнесения в публичную сферу новых тем для обсуждения на основе изменяющихся интересов и новых ценностей, способствуя воспроизведению консенсуса.

Принципиально важным для развития гражданских движений представляется замечание американских исследователей М.Фоули и Б.Эдвардса: «Там, где государство невосприимчиво, его институты недемократичны, а его демократия плохо реагирует на требования граждан, характер коллективных действий будет кардинально иным, чем при сильной и демократической системе. В таком обществе государственная политика сводит на нет усилия граждан организоваться для достижения каких-то гражданских целей - иногда путем открытого подавления, иногда путем простого игнорирования. Тогда возникают все более агрессивные формы гражданских ассоциаций, и все больше рядовых граждан либо вовлекается в активную борьбу против государства, либо впадает в спасительную апатию».[13]

Дж.Коэн и Э.Арато предлагают отличать гражданское общество от политического общества, к которой относится деятельность политических партий, политических организаций, органов публичной политики (в частности, парламентов), а также от экономического общества, состоящего из организаций, занятых производством и распределением. Политическое и экономическое общества возникают на основе гражданского общества, в отличие от которого их акторы являются непосредственными участниками осуществления государственной власти и экономического производства. Роль же гражданского общества в сфере политики связана не с контролем или захватом власти, а с влиянием, проводником которого являются демократические ассоциации и свободная дискуссия в интеллектуальных кругах. Политическое общество выполняет функцию посредника между гражданским обществом и государством, а экономическое – между гражданским обществом и рыночной системой. Американские исследователи под гражданским обществом понимают такие структуры, как «социализация, ассоциация и организованные формы в той мере, в какой они институционализированы или находятся в процессе институционализации».[14]

10.4. Условия формирования гражданского общества

В условиях либерально-демократического правления гражданское общество не противостоит экономике и государству, а влияет на них через политическое и экономическое общества. Антагонистические отношения возникают в том случае, когда они не справляются с ролью посредников или препятствуют коммуникации власти и общества.

Перед странами, находящимися в процессе демократизации и не желающие возвращаться обратно в авторитаризм, стоит проблема построения гражданского общества, без которого демократия не может стать консолидированной. Построению гражданского общества могут способствовать следующие факторы: признание гражданских, политических и социальных прав неотъемлемой частью социума; создание многочисленных организаций, ассоциаций и институтов, поддержка их разнообразия; деятельность средств массовой информации в условиях свободы и плюрализма; финансовая поддержка политических партий и их независимость от государства; создание упрощенной законодательной базы для учреждения всевозможных фондов и других инструментов благотворительности, для развития малого бизнеса; предоставление самоуправления основным институтам (церковь, университеты, сфера искусства и т.д.); реализация принципа субсидиарности.

Для таких стран принципиально важным является разграничение задачи установления жизнеспособной рыночной экономики и укрепления гражданского общества по отношению к государству и высвободившимся рыночным силам. Из истории стран Запада известно, что стихийные силы капиталистической рыночной экономики способны являть собой не меньшую угрозу для социальной солидарности и автономности различных сфер общества и социальной жизни, чем административная власть современного государства.

Демократия несовместима с тотальным распространением государственной власти на негосударственную сферу гражданского общества. В то же время демократизацию нельзя определять как упразднение государства и достижение стихийно складывающегося соглашения между гражданами, составляющими гражданское общество. Демократический проект располагается между этими двумя крайностями.

В данном контексте представляется актуальным анализ такого инструмента научного анализа взаимодействия государственных органов и структур гражданского общества как политические сети, объединенные общим интересом, взаимозависимостью, сотрудничеством и равноправием. Л.Сморгунов выделяет следующие характеристики, которые отличают данный вид взаимодействия. Во-первых, они представляют собой такую структуру управления публичными делами, которая связывает государство и гражданское общество и состоит из множества разнообразных государственных, частных, общественных организаций и учреждений, имеющих некий совместный интерес. Во-вторых, политическая сеть складывается для выработки соглашений в процессе обмена ресурсами, имеющимися у ее акторов, что предполагает их заинтересованность друг в друге. В-третьих, важным элементом политической сети выступает общий кооперативный интерес, отличающий ее от рынка, где каждый участник преследует, прежде всего, собственные интересы. В-четвертых, между участниками сети складываются горизонтальные связи, так как с точки зрения возможностей формирования совместного решения все они равны. В-пятых, сеть – это договорная структура, основанная на согласованных формальных и неформальных правилах коммуникации, в которой действует особая культура консенсуса. «В целом, - констатирует Л.Сморгунов, - такая сеть есть система государственных и негосударственных образований в определенной сфере политики, которые взаимодействуют между собой на базе ресурсной зависимости в целях достижения согласия по интересующему всех политическому вопросу, используя при этом формальные и неформальные нормы».[15]

Посредством политических сетей легче наладить взаимодействие государства и гражданского общества, так как используются механизмы доверия, возникающие при формировании сети.

Демократия представляет процесс распределения власти и публичного контроля за ее исполнением в рамках политики, для которой характерно наличие институционально разных, но взаимосвязанных сфер гражданского общества и государства. Мониторинг и общественный контроль за исполнением власти лучше всего осуществляется при демократическом строе именно при таком институциональном разделении. Демократия в данном случае понимается как разделенная на две части и саморефлексивная система власти, в которой и правители, и управляемые получают каждодневное напоминание о том, что тем, кто осуществляет власть над другими, нельзя творить произвол. Необходимо также признать, что институты государственной власти далеко не всегда подавляют свободу (например, благодаря существованию правил дорожного движения, соблюдение которых обеспечивается государством, удается избежать утомительных переговоров между водителями на каждом перекрестке), а некоторые из них действительно способствуют осуществлению индивидами и группами своей свободы в гражданском обществе.

В гражданских обществах приоритетное внимание уделяется свободе индивидов от насилия, возможности группам и индивидам свободно в рамках закона определять и выражать в разнообразных формах социальную идентичность, развитию негосударственных средств массовой информации, устранению таких элементов производства, которым не удается функционировать в соответствии с современными стандартами эффективности.

Одним из устоявшихся мнений среди исследователей гражданского общества является ассоциация этого института с западными ценностями, с либеральной политической культурой. Так, Э.Геллнер в своей последней работе «Условия свободы» распространяет феномен гражданского общества только на страны североатлантического региона, в отличие от обществ с исламской и конфуцианско-буддистской культурой, в которых, как он пишет, «мы сталкиваемся с вопиющим отсутствием гражданского общества».[16] В этих обществах задается иная ориентация отношениям индивида и власти, индивида и социума, не предполагающая автономной активности человека.

Однако, такой подход не в полной мере отвечает на вопрос о наличии гражданского общества или его элементов в странах с восточной культурой. Более того, даже в странах с западной культурой имеют место коллизии. Например, в Италии, где существуют два полярно-ориентированных социальных уклада: в центрально-северных областях и на Юге. Американский социолог Р.Патнэм пришел к выводу, что определяющим в социокультурном контексте является уровень гражданственности. На Севере Италии этот уровень высок, что является причиной успешной деятельности органов местного самоуправления. На Юге, где «к демократическим принципам относятся с цинизмом»[17], а понятие «гражданин» искажено, это приводит к низкой эффективности органов представительной власти.

В то же время в ряде стран Азии успешно формируются институты гражданского общества, которые уживаются с восточными традициями. Это происходит потому, что в современном мире практически не может быть замкнутой культуры, не восприимчивой к новациям. Происходит внедрение некоторых либеральных ценностей в восточную культуру, адаптация сложившихся форм взаимоотношений индивида и власти к изменяющимся условиям, связанным с расширением прав и свобод человека, возрастающей ответственностью власти перед человеком и обществом. Все это влияет на формирование гражданственности, политически активной личности в противовес традиционному преклонению человека перед властными структурами. Такие процессы происходят и в России, связанные не столько с переходом к демократической политической культуре, сколько с формированием новой демократической субкультуры параллельно с уже существующими.

Появление гражданского общества связано с формированием сил, которые могут оппонировать государству, противостоять ему, высказывать иную точку зрения, претендовать на то, что проблемы развития страны можно решать по-другому.

Вовлеченность каждого человека во все основные виды деятельности государства – важнейший критерий формирования гражданского общества.

Как утверждает отечественный социолог Ж.Т.Тощенко, «гражданское общество, прежде всего, феномен человека, хотя нельзя отрицать роли политических партий, общественных организаций, объединений, разнообразие которых определяет и политическая, и социальная, и экономическая, и культурная, и даже спортивная сферы общественной жизни».[18]

В качестве одного из важнейших условий усиления роли гражданского общества ряд исследователей считает уменьшение влияния институтов государственной власти. Сторонники такой концепции гражданского общества исходят из непримиримых взаимоотношений государства и гражданского общества, когда сила и успех одного возможны лишь при слабости и поражении другого. Однако, как показывает политическая практика, в рамках демократической системы отношения этих институтов должны строиться на иных принципах. Государство и гражданское общество в рамках демократического устройства заинтересованы в поддержке друг друга, повышении эффективности своей деятельности. Гражданское общество не способно без сильного государства удовлетворить значительную часть требований общества, а государство должно видеть в гражданском обществе его специфическую роль в создании демократии. Поэтому современные западные исследователи (Гж.Экиерт, О.Энкарнасьон) считают, что сила государства и гражданского общества в условиях демократии должна возрастать одновременно. Гражданское общество не должно основываться на узкоэгоистических требованиях. Оно должно быть озабочено сохранением баланса между интересами общества в целом и интересами отдельных институтов и секторов гражданского общества, в частности.

Такое соотношение сочетается с понятием справедливости, под которой понимается общий моральный смысл всего общественного устройства, совокупность предельных принципов социального строения, высшая легитимация общественных институтов. Американские мыслители Дж.Мэдисон и А.Гамильтон считали справедливость целью правления. «Справедливость, - писали они, – цель гражданского общества. И к этой цели оно всегда стремилось и будет стремиться, пока ее не достигнет или пока в стремлении к ней не утратит самой свободы».[19] Реальная политическая жизнь подтверждает данный тезис: никакие перспективные цели и программы неосуществимы вне справедливых, демократичных приемов и средств.

Американский философ Джон Ролз выделяет два принципа справедливости: первый он связывает с равноправием каждого индивида в отношении общей системы основных свобод, соотносимой со свободой для других; второй – с организацией социальных и экономических неравенств таким образом, чтобы от них можно было ожидать преимуществ для всех и открытости в отношении доступа к должностям при условии равенства возможностей.[20] Теория справедливости Джона Ролза находит в большей степени поддержку в посткоммунистических странах, в том числе в России, так как предполагает необходимость значительного государственного регулирования отношений распределения и сильной социальной политики, которую поддерживает формирующееся гражданское общество.

Потребность в справедливости возникает там, где имеют место отношения, объективно требующие меры и пропорции. Необходимость в справедливости не может возникнуть в условиях материального избытка или дефицита, поскольку в таких условиях не может сложиться потребность в общении. «А тот, кто не способен вступить в общение или, считая себя существом самодовлеющим, не чувствует потребности ни в чем, уже не составляет элемента государства…» - утверждает Ч.Тэйлор.[21] Необходимость в справедливости возникает при необходимости распределения и обмена. Поэтому гражданское общество очень чувствительно к справедливости, которая выступает в качестве основы гражданства.

10.5. Проблемы гражданского общества

Некоторые исследователи (А.Горц, Дж.Кин) обращают внимание на современные проблемы, подстерегающие гражданское общество. Они связаны с наступлением научно-технического прогресса и сокращением занятости, что порождает массовую безработицу. Такая ситуация ставит общество наемного труда перед политическим выбором: либо на смену обществу всеобщего благоденствия, стремящемуся обеспечить всеобщую занятость, придет авторитарный государственно-регулируемый капитализм, при котором будут крайне редки рабочие места с полным рабочим днем и большая часть населения будет лишена власти благодаря разнообразным государственным программам, либо же на смену ему придет демократическое посткапиталистическое общество, которое на справедливой основе сведет к минимуму общественно необходимые работы с тем, чтобы каждый член общества имел максимальные возможности свободно распоряжаться собственным временем. В этой дилемме предпочтение отдается второму варианту, при котором основным занятием людей станет один или несколько самостоятельно выбранных видов деятельности, выполняемых не ради денег, а ради интереса, удовольствия или пользы. Политика «свободного времени», считают исследователи, должна быть направлена на создание демократического гражданского общества, над которым больше не довлели бы императивы занятости. Эта политика должна быть направлена на развитие сферы жизни, регулируемой не институтами государственной власти и не капиталистическими корпорациями и профсоюзами, а сетью самоуправлямых небольших институтов (таких как непатриархальные семьи, различные ассоциации, кооперативы, мастерские, магазины и т.д.), все члены которых считают друг друга равноправными и в свободное время реализуют свои индивидуальные творческие способности.[22]

По мнению Дж.Кина, демократия по самой своей сути является предметом споров и публичное рассмотрение демократических принципов и процедур является условием, обеспечивающим возможность подхода к демократии как к предмету спора. На практике данное рассмотрение предполагает плюралистическое гражданское общество, руководимое открытым и подотчетным общественности государством.

Распространение демократии в конце ХХ века на поставторитарные страны выявило более сложную зависимость от гражданского общества, чем считалось прежде. Посткоммунистическая демократизация стран свидетельствует о том, что концепция гражданского общества подверглась определенным упрощениям, суть которых заключается в фактическом приравнивании гражданского общества к демократии. Некоторые исследователи (Л.Даймонд, А.Смолар, О.Энкарнасьон) пришли к выводу, что гражданское общество в отмеченных странах создает противоречия и напряженность, а концепция гражданского общества, существовавшая еще несколько лет назад, сменяется явным охлаждением к ней. На уровне гражданского общества не только не развиваются тенденции к консолидации нации на базе демократического консенсуса, но напротив, усиливается ее фрагментированность, появляется конфронтационная политика. В ряде посткоммунистических стран в процессе их трансформаций оппозиционные группы далеко не всегда способствовали приобщению масс к практике демократической политики. В структурах гражданского общества проявляются тенденции не к углублению социальных преобразований и развитию демократических атрибутов общественной жизни, а происходит приспособление к складывающимся формам жизни. Такое приспособление свидетельствует о незрелости посткоммунистической демократии, об использовании отдельными группами общества в своих интересах слабости государственной власти и извлечение ими, нередко с помощью криминальных методов, выгод из этой ситуации. Российский исследователь проблем посткоммунистических трансформаций Г.И.Вайнштейн делает вывод, что «дальнейшее развитие институтов гражданского общества в посткоммунистических странах дает немалые основания для пересмотра сугубо оптимистического представления о них как о своеобразной школе демократического воспитания масс и некоем инструмента их приобщения к демократической практике общественно-политической жизни».[23]

В научной литературе (Л.Уайтхед, Дж.Пирс), посвященной анализу демократизации поставторитарных стран, все чаще обращается внимание на существование угроз гражданскому обществу со стороны «негражданских» элементов, действия которых не соответствуют демократическим критериям. К этим элементам относятся различные мафиозные структуры, криминальные группы, националистические и шовинистические ассоциации, радикальные экстремистские организации, религиозные фанатики, мотивом объединения которых являются далеко неблагородные цели. С этой точки зрения совершенно справедливым представляется мнение известного американского специалиста по проблемам гражданского общества Т.Каротерса: «признание того, что люди в любом обществе объединяются и прилагают совместные усилия для достижения как достойных, так и низких целей, является ключевым для развенчания идеи гражданского общества».[24]

Одной из проблем исследователями называется отчуждение населения, различных социальных групп и институтов от государства. В.Э.Бойков считает, что когда человек не понимает политику государства, не доверяет государству, отстранен от властных структур – это и есть проявление реального отчуждения – и правового, и экономического, и политического.[25] По мнению О.А.Митрошенкова, «сегодня на просторах страны наблюдается скорее совокупность атомизированных и довольно бесправных индивидов, фрагментированных образований, которые гражданского общества не создают.[26]

Приходится признавать, что демократическая ориентация является только одной из возможных характеристик гражданского общества. Современные исследования концепции гражданского общества свидетельствуют о том, что оно может способствовать упрочению демократии лишь в том случае, если следует определенным правилам, важнейшим из которых является установление здоровых, взаимных отношений между гражданским обществом и властью.

Профессор Альборгского университета (Дания) Бент Фливберг утверждает, что на практике прогресс демократии достижим преимущественно не конституционными и институциональными реформами, но более прямым, часто жестким противостоянием с механизмами власти и практиками классовых привилегий. «Хотите участвовать в политике, но возможности для этого ограничены, тогда объединяйтесь с одинаково мыслящими людьми и боритесь за то, чего хотите. Используйте средства, действенные в вашем контексте, чтобы подорвать позиции тех, кто пытается ограничить участие».[27]

Диалог общества с властью должен происходить в публичной сфере, которую нельзя отождествлять с гражданским обществом.

Именно в публичной сфере, по выражению Ю.Красина, «в открытом сопоставлении взглядов происходит «притирка» разных групп интересов и в диалоге с государственной властью формируется гражданское сознание и гражданская позиция».[28] В публичной сфере формируется общественное мнение, происходит обсуждение социально-политических проблем, реализация общественных интересов, осуществляется влияние различных организаций, представляющих частные интересы, на государственную политику.

В публичной сфере происходит взаимодействие общественных интересов граждан и публичной политики государства, которое зависит от готовности населения к формированию структур гражданского общества. От активности различных организаций, союзов, движений зависит их степень влияния на государственные органы в целях реализации общественных интересов.

Публичная сфера обеспечивает влияние общества на власть, являясь важнейшим атрибутом демократизации. Трудно не согласиться с американским политологом Л.Даймондом, который писал: «В конечном счете, …демократия побеждает или проигрывает благодаря индивидуумам и группам, их выбору и действиям».[29]

Как свидетельствует мировой опыт, развитое гражданское общество является как источником, так и следствием политической и гражданской активности общества, образуя прочный фундамент демократии. Однако, становление гражданского общества связано не столько с развитием демократии, сколько с формированием устойчивых демократических традиций и культуры, основанной на уважении прав меньшинства и отдельной личности, толерантности, социальной ответственности. Гражданское общество не может быть просто заимствовано, оно должно вырасти на основе традиционной культуры, по мере экономического и политического развития страны, роста благосостояния и самосознания народа.

Так, в России люди высоко оценивают возможность свободы слова, передвижения, но влиять на решение государственных дел даже на уровне местного самоуправления не хотят. Пока человек не почувствует себя силой, влияющей на решение проблем, хотя бы на уровне местного самоуправления, о гражданском обществе как состоявшемся говорить проблематично.

Литература:

Баранов Н.А. Трансформации современной демократии. СПб.: БГТУ, 2006.

Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995.

Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ. М., 2001.

Красин Ю.А. Публичная сфера и публичная политика. Российские проблемы // Россия в условиях трансформаций. Историко-политологический семинар: Материалы. Выпуск №25. М., 2002.

Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. Пер. с англ. М., 2003.

Левин И.Б. Гражданское общество на Западе и в России // Полис. 1996. №5.

Сморгунов Л.В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис. 2001. №3.

Состоялось ли гражданское общество в России // Социс. 2007. № 1.

Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества / Пер. с англ. Под ред. М.А.Абрамова. М., 2000.

Фоули М., Эдвардс Б. Парадокс гражданского общества // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-11-25/fouli.htm

Энкарнасьон О.Г. Миссионеры Токвиля. Пропаганда гражданского общества и поддержка демократии // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20010220_toc.html

Эрмэ Г. Культура и демократия. Пер. с франц. М., 1994.

[1] Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества / Пер. с англ. Под ред. М.А.Абрамова. М., 2000. С.107.

[2] Левин И.Б. Гражданское общество на Западе и в России // Полис. 1996. №5. С.110.

[3] Дарендорф. Р. Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы. / Пер. с нем. М., 2002. С.64.

[4] Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995. С.214.

[5] Эрмэ Г. Культура и демократия. Пер. с франц. М., 1994. С.150-157.

[6] Красин Ю.А. Публичная сфера и публичная политика. Российские проблемы // Россия в условиях трансформаций. Историко-политологический семинар: Материалы. Выпуск №25. М., 2002. С.12.

[7] Линц Х. «Государственность», национализм и демократизация // Полис. 1997. № 5. С.21-22.

[8] Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995. С.108.

[9] Политика: Толковый словарь: Русско-английский. М., 2001. С.121.

[10] Дарендорф Р. После 1989: Мораль, революция и гражданское общество. Размышления о революции в Европе. М., 1998. С.67.

[11] Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. Пер. с англ. М., 2003. С.7.

[12] Энкарнасьон О.Г. Миссионеры Токвиля. Пропаганда гражданского общества и поддержка демократии // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20010220_toc.html

[13] Фоули М., Эдвардс Б. Парадокс гражданского общества // URL: http://old.russ.ru/journal/predely/97-11-25/fouli.htm

[14] Коэн Дж., Арато Э. Гражданское общество и политическая теория. Пер. с англ. М., 2003. С.8.

[15] Сморгунов Л.В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис. 2001. №3. С.108.

[16] Геллнер Э. Условия свободы. М., 1995. С.23-24.

[17] Патнэм Р. Чтобы демократия сработала. М., 1996. С.35.

[18] Состоялось ли гражданское общество в России // Социс. 2007. № 1. С.49.

[19] Федералист. Политическое эссе А.Гамильтона, Дж.Мэдисона и Дж.Джея: Пер. с англ. М., 2000. С.350.

[20] Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С.66.

[21] Цит. по: Кашников Б.Н. Либеральные теории справедливости и политическая практика России. Великий Новгород, 2004. С.42.

[22] Кин Дж. Демократия и гражданское общество / Пер. с англ. М., 2001. С.151.

[23] Вайнштейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С.166.

[24] Цит. по: Вайнштейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна, 2001. С.167.

[25] Состоялось ли гражданское общество в России // Социс. 2007. № 1. С.49.

[26] Там же. С.54.

[27] Фливберг Б. Рациональность и власть: еще раз о кейс-стади // Социс. 2007. № 1. С.69.

[28] Красин Ю.А. Публичная сфера и публичная политика. Российские проблемы // Россия в условиях трансформаций. Историко-политологический семинар: Материалы. Выпуск №25. М., 2002. С.14.

[29] Даймонд Л. Глобальная перспектива // URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20000821_diamond.html

[Вanauka.ru]

http://banauka.ru/2554.html

Демократия имеет давнюю историю, демократические формы организации общества достигают додержавного прошлого - родового строя. Некоторые ученые-этнографы считают демократию важнейшим фактором антропогенеза, появления всего человеческого, поскольку она стимулировала развитие равноправного общения людей, их самосознания и свободного мышления, индивидуальной ответственности и собственного достоинства. Государственная демократия зародилась и развивалась в Древней Греции.

Как известно, понятию "демократия" более чем два тысячелетия. По мере развития и изменения экономического, духовного и политической жизни, в меру его осложнения появлялись и менялись различные доктрины, которые апеллировали к демократии.

В свое время Гераклит, например, считал, что демократия - это правление "неразумных и худших". Будучи сторонником аристократии, он отвергал демократию как форму управления обществом, саму же аристократию он понимал не как родовую знать, а как аристократию духа. Чуть позже уже Демокрит был сторонником демократии, задача которой видел в обеспечении общих интересов свободных граждан общества (полиса). И нищета демократии, за Демокритом, столь же имеет преимущество над так называемым благополучием граждан при царях, насколько воля лучше рабство.

В этот же период Сократ, относясь к тирании как к режима беззакония, произвола и насилия, критиковал также и демократию, недостаток которой видел в некомпетентности ее должностных лиц, которых выбирали способом жеребьевки, то есть случайно.

Неодобрительно к демократии как к форме государственного правления относился и Платон, считая ее "неправильной" форме правления, когда "демос" отождествлялся с "охлосом", "властью толпы", когда бедняки получают победу, пьянеют от свободы, и далее по демократии вырастает ее продолжение - тирания. Чрезмерная свобода превращается в чрезмерное рабство.

Довольно своеобразно подходил к проблемам демократии Аристотель. Он, например, считал, что при крайней демократии власть принадлежит демосові, а не законам. Решение демоса направляют демагоги. Демос становится деспотом и действует как тиран. Из всех форм демократии он одобрял умеренную цензову демократию, основанную на примирении богатых и бедных и на господстве закона. Общественно-политическая мысль Аристотеля направлена на достижение более устойчивого и более приемлемого для данных условий политического правления доминирующих слоев свободного населения.

ПИ. Монтескье, продолжая традиции античной политической мысли, различал три способа правления - республиканский, монархический и деспотичный. По его мнению, "если в республике власть принадлежит народу, то это - демократия. Если высшая власть находится в руках части народа, элитарной верхушки, такое правления называется аристократией". Для него демократия тождественна народному суверенитету, и это не означает участия всех в управлении. Он считал, что "народ должен поручать осуществление власти своим избираемым уполномоченным, ведь именно это отличает демократическое государство от других форм государственного устройства".

Рассматривая феномен демократии, нельзя не обратиться к наследию таких представителей европейской политической мысли, как итальянский мыслитель и государственный деятель Никколо Макиавелли, французский социолог и политический деятель Алексис де Токвиль, немецкий ученый Макс Вебер и др.

Особый интерес представляют такие идеи Н. Макиавелли: постоянство и несовершенство человеческой природы, которая определяющим образом влияет на характер и динамику политической жизни общества (идея "общей коррупции"); государство с ее интересами является самоцелью; решающая роль в политике фактора силы и отождествление политики с борьбой за власть (власть, могущество); разграничение политики и морали, соответственно - признание в политике формулы "цель оправдывает средства". Его принцип консенсуса (согласия) народа относительно той или иной формы правления впоследствии развил Же. -Же. Руссо как принцип народного суверенитета, а его принцип разделения властей вступил развития в трудах Дж. Локка.

Для построения сильного государства, по мнению Макиавелли, необходимо сначала пройти стадию монархической диктатуры, на которой "царь" выступает как исполнитель воли всего народа, а не части его, чтобы потом перейти и к республиканской форме правления. Следуя античную традицию, он выделяет три вида "правильного правления": монархию, аристократию и народное правление (то есть демократию), а также три вида "плохого правления" - тиранию, олигархию и анархию. И делает вывод, что все эти виды правления непригодны: первые три - потому что не могут долго существовать, а три последних - потому что сами по себе плохие. Мудрые законодатели, зная эти недостатки, избегали соблюдения исключительно некоего одного из этих порядков, отдавая предпочтение смешанному, который казался им крепче и сильнее. Ведь, живя рядом, монархия, аристократия и демократия могли бы удобнее наблюдать друг за другом. В этой формуле фактически содержится идея системы сдержек и противовесов, которая впоследствии стала стержнем англосаксонской демократии.

А в целом Макиавелли был человеком своей эпохи, а его политическая наука представляла собой философию времени, что стремилась к организации абсолютной монархии - политической формы, которая позволяла и облегчала дальнейшее развитие буржуазных производительных сил.

Первый этап демократии длился с конца 17 в. до начала 19 вв. Дальнейшее развитие процесса демократизации - со всеми изломами и падениями - шел преимущественно путем углубления достигнутых завоеваний: за более широкое политическое участие, за эффективную экономическую организацию, за полный культурное развитие.

Опыт Англии и Франции при всей схожести в стратегических аспектах все же представляет собой два различных способа рождения демократии. Если в Английской революции 17 в. целью было ограничить власть короля, создать конституционную монархию, последовательно претворять в жизнь принцип разделения властей, то французские революционеры 18 в. стремились свергнуть монарха, передать его прерогативы Национальном конвентові как органу народного правления, который принимает решение в коллективной форме. Если для Англии естественное право - это реальность, которая прогрессивно утверждается, и король только страдает через политическое ограничения, то для Франции политическое право - это идеал, который необходимо установить. Политическая власть призвана воссоздать человека в целостности, не только освобождая ее от оков и провозглашая демократию, но и обязывая посредством воспитания, а в необходимых случаях - и с помощью силы, стать свободным, равноправным и солидарным гражданином.

Вследствие этого в Англии и Франции возникли государства двух типов: либеральная и демократическая, разница между которыми в 19 в. приобрела принципиального характера. Правда, в идеологическом плане в обоих этих революциях много общего, ведь в каждой из них были представители как либеральной, так и демократической концепции. В Английской революции выразителем демократических тенденций выступал движение левелерів ("урівнювачів"), возглавляемый Джоном Лільберном, а носителем либеральных идей Французской революции можно считать Монтескье, идеалом которого была конституционная монархия и разделение власти на судебную, законодательную и исполнительную.

И все же главными фигурами, которые воплощали эти два революционные движения, были в английском случае Локк, а во французском - Руссо.

Для Локка, который считается "отцом" либерализма, государство должно действовать только в строго ограниченных рамках (главная государственная функция - это защита личной свободы и собственности, приобретенной за счет труда), выход за которые может привести к гражданского неповиновения со стороны населения. Люди, за Локком, должны иметь право противостоять произволу со стороны чиновников, оказать им сопротивление и даже применять силу с целью свергнуть их, если их власть основывается на завоеваниях, узурпации, тирании или в случае ее вырождения. Под завоеванием Локк понимал использования правящими кругами силы. Ведь он считает, что сила ни в коем случае не может быть источником права, и он противопоставляет этой силе свободный консенсус граждан, на основе которого правительство получает от граждан мандат на управление.

Так же Локк осуждает узурпацию, которую он представляет как захват власти особой группой, которая не получила поддержки и согласия большинства граждан, а также тиранию как форму правления, характеризующаяся произволом, волюнтаризмом, корыстолюбием и действует в нарушение всех законов, норм и прав собственности, личной свободы и т.д.

Относительно распада правительства, то это имеет место тогда, когда одна из двух властей (законодательная или исполнительная) или обе вместе не осуществляют должным образом своих функций. В таком случае их полномочия должны быть возвращены народу.

Таким образом, в біномі "власть - свобода" Локк не колеблется предоставить негативную оценку первой и позитивную - второй. Симпатии Локка всегда на стороне свободы, во имя которой и для защиты от произвола властей допустимое насилие со стороны граждан. Поэтому Локка считают не только прогрессивным либералом, а даже и революционером.

В отличие от Локка, Руссо речь идет не о пределы власти, а о подол ее. Для него не монархи, не аристократия есть суверенами политической власти, а лишь люди, народная ассамблея, каждый член которого имеет столько же прав, сколько и любой другой гражданин. Разрывая концепцию "прямой демократии", автор "Общественного договора" конструирует систему, в которой все члены общества органически связаны между собой, при этом каждый из них одновременно являются и сувереном, и подданным - то есть одновременно и руководит, и подчиняется, подчиняется.

Именно благодаря этому, считает Руссо, достигается равенство граждан, которые находятся в абсолютно одинаковых условиях.

Вместе с тем, несмотря на явную разницу между либерализмом и демократией, им обоим свойственно и нечто общее, а именно то, что они представляют собой индивидуалистические политические системы, где субъектами выступают специфические индивиды или граждане. Синтез элементов обеих этих систем в конце 19 в. - в начале 20 в. положил в некоторых западноевропейских странах начало возникновения так называемых либерально-демократических государств или, как еще их называют, государств либеральных демократий. Главная их черта - провозглашение четырех свобод как категорий, имеющих высокую

социальную ценность: свободы печати и слова, свободы собраний и свободы ассоциаций, которые, в свою очередь, обусловливают другие, не менее значимые, ценности: всеобщее избирательное право, равновесие властей и идеологический плюрализм.

Всеобщее избирательное право - это сердцевина западной демократии, источник партийного и идеологического плюрализма. Путь к нему проложена через процесс постепенного расширения избирательных прав граждан, сопровождался возникновением ассоциаций. А. Токвиль считал ассоциации мозгом южноамериканской модели демократии, хотя их роль в развитии и трансформации современной демократии еще не получила должной оценки.

А тем временем возникновения ассоциаций, которые имели целью конкретные политические цели, имеет неперехідне значение для становления демократии. Несмотря на то, что религиозные, корпоративные и культурные ассоциации существовали и в средние века, их политическое влияние был довольно слабым. С провозглашением права на свободные объединения в ассоциации - прообразы будущих партий и с соответствующим признанием рабочих ассоциаций, а этому в течение столетий препятствовали даже либеральные правительства, происходит радикальная смена образа демократического общества. Этот образ становится неотъемлемым от понятия "плюрализм". Как говорит Боббіо, "демократия или есть плюралістичною, или это - не демократия". Тем самым концепция демократии до конца 19 в. изменилась и на теоретическом уровне.

И еще одно. Устанавливая форму правления большинства, либеральные демократы должны были вместе с тем искать и создавать необходимое пространство для меньшинства, стремиться к поддержанию возможной равновесия между консенсусом и противоречием, чтобы не позволить большинству заманить меньшинство в "ловушку" тоталитарного консенсуса. Разумеется, на практике это не всегда удавалось и наряду с сохранением имущественного неравенства постоянно служило объектом критики со стороны левых сил. Провозглашенные либеральными демократиями свободы объявлялись ими же формальным, поскольку сохранялась эксплуатация человека человеком, а государство называлось не иначе как инструментом господства одного класса над другим.

Конечно, рациональное зерно в этой критике было, ведь защита прав меньшинства, которой разрешалось действовать в строго определенных рамках, всегда совпадало с интересами правящего класса. А этот класс, создавая видимость равных возможностей для всех, на практике не оставлял оппозиционной меньшинства никаких надежд на победу, то есть на завоевание власти.

Дальнейшее становление демократии, прежде всего в Западной Европе и в Северной Америке (США, Канада), что касается периода после второй мировой войны, шло, с одной стороны, по пути некоторого сглаживания социального неравенства, что привело к количественного роста средних слоев и повышение их роли в политической жизни, а с другой - в направлении все большего внедрения механизма реального плюрализма. Именно благодаря многочисленным средним слоям в западных обществах начала формироваться новая политическая культура, которая существенно изменила традиционный характер отношений между силами, противостоящими друг другу. Эти силы начали воспринимать друг друга не как непримиримого врага, а как природного соперника, ценного собеседника.

Изменилось отношение к власти. Потеря ее в той или иной партией уже не рассматривалась как невосполнимая потеря, потому что всеобщее избирательное право и политический плюрализм стали гарантом того, что те, кто потерпел поражение сегодня, могут стать победителями завтра. Так же осознавалось, что в демократической системе власти не приобретается раз и навсегда, что попытки какой партии навсегда удержать власть в своих руках губителен и для общества, и для самой партии.

Очевидно, что системы, в которых сохраняется разделение на друзей - врагов, не могут считаться демократическими при всей их формальной демократической атрибутике. Подобное разделение неизбежно порождает подавления одного одним. А, как известно, использование силы, насилия компрометирует ценность аргументов, высказываемых на пользу демократии, поскольку демократический выбор - это прежде всего отказ от насилия.

[Вanauka.ru]

http://banauka.ru/2555.html

Сегодня в западном мире существуют многочисленные концепции демократии. Все они в той или иной степени учитывают характер общества как післяіндустріального. Большинство политологов исходят из того, что основной характеристикой демократии является открытый характер принятия решений через представительные органы

власти, то есть этот процесс на любом уровне осуществляется с участием избранных представителей народа. Народные массы, в свою очередь, знакомые с проблемами, которые обсуждаются, и имеют возможность влиять на процесс принятия решений. Любые попытки представительных органов власти решать жизненно важные вопросы бюрократическим путем, вне контролем народа и избранных им представителей, воспринимаются как несовместимые с демократией.

Теоретики демократии на основе исследований пришли к выводу, что индивид приобретает свои идеи, ценности и мотивы деятельности и творчества только в группах и взаимодействует с этими группами. То есть в политической сфере индивид реализует себя лишь через идентификацию с группой. Таким образом, в представительной демократии индивид оказывается отчужденным от реального политического процесса, и его политическая участие становится опосредованной.

В этом плане весьма значительное внимание привлекает к себе проблема участия в политической жизни и политическом процессе. Некоторые исследователи трактуют данную проблему как способ достижения влияния в обществе. Участник процесса - "обычный гражданин", который стремится стать "влиятельным гражданином".

Классическая теория демократии формировалась в условиях разрушения сословного деления общества. Представители классического направления эту проблему усматривали в определении народом задач государства. В концепции Же. -Же. Руссо суверенитет народа может быть реализован только самим народом. Только благодаря непосредственному участию в принятии решений гражданин не отделяется от государства и выступает ее частью.

Классическая теория видела опасность отчуждения государственной власти в случае раздела субъектов и объектов управления - в этом была ее величие. Но в то же время она была утопией, потому что непосредственная демократия была ограничена в своем воплощении.

Предоставление суверенитета народу предусматривало отчуждения прав человека в пользу общин. Руссо считал, что, отчуждая от себя все права, человек получает гораздо больше, имея больше возможностей развиваться и духовно обогащаться.

Безусловно, было видно, что идея достижения общего блага самим народом абстрактная и утопическая. Народ состоит из групп, которые объединяются и имеют своих представителей, которые выражают их интересы. Демократия сводится к механизма представительства, режима конституционализма, гарантирования прав меньшинства.

Классическая теория демократии наполняется системой представительства народа. Определяется, что власть может осуществляться не обществом в целом, не отдельно его гражданами, а теми, кому участие делегирована.

Распространением и принятием идеологии представительной демократии стала разработка критериев свободных выборов. Для понимания ценности идеи представительной системы важно учесть, что она развивалась как цензовая. Цензы отменили только в конце 20 века. Бытовало мнение, что когда нечего терять, то очень легко рождается безответственность, крайность позиций. Не будучи сторонником всеобщего избирательного права, Руссо считал, что "его не должны иметь те, кто по труду зависим и работает по найму". Необходимость обеспечения постоянного участия в государственном управлении состоятельных людей обосновал Гамильтон, который утверждал, что широкие массы непостоянны и неразумные. Как считал И. Кант, "из политической жизни должны быть исключены слуги, женщины, домашние учителя, потому что политикой должны заниматься те, кто не имеет собственного занятия или подчиняется распоряжением других". Но долгое существование ограничений, которые ограничивают политическую участие, имело и свой положительный результат. Массы принимали участие в политической жизни поэтапно, приобретали иммунитет против переворотов, повалень и бескомпромиссности.

Действовал завет, который составил классик английского консерватизма Е. Берк: "Цель реформ - не в приведении общества в соответствие со стандартом, который сформулирован на основании абстрактной схемы, а в смягчении нравов". Еще одним важным компонентом классической теории демократии является приоритет гражданских прав, функционирования власти в режиме конституционализма.

Во второй половине 20 в. утвердились два направления интерпретации и моделирования демократии: элитарный и плюралистический. Теория плюрализма создавалась на основе парадигмы конфликта. Политический процесс виделся как борьба различных групповых интересов, примирить и частично согласовать которые может только государство. Теоретики плюрализма уточняют источники конфликтов, многообразие групп и групповых интересов, обосновывают неизбежность диффузии власти. Современное понимание плюралистической демократии включает в себя права человека, конкуренцию легальных политических сил, нормо - и правотворчество парламента, разделение властей, федерализм. Все эти принципы не гарантируют власть разных групп, но предусматривают возможность каждой политической силе в пределах общих правил опираться на разные, автономизированы рычаги власти.

Ограниченность возможности теории плюрализма привела к тому, что идея плюрализма не стала глобальной характеристикой развитой демократии, но она способствовала разработке теории партиципаційної демократии - участия низов в принятии и реализации решений. Теоретики партиципаційної демократии считают, что в социально-экономическом процессе становится более активной роли государства. Но на практике политика обеспечения максимального участия в выборах, в принятии и реализации решений чаще является прикрытием правления новой элиты.

Сторонником плюралистической теории демократии является политолог Г. Даль. Сущность его аргументов сводится к следующим положениям:

плюралистическая демократия предполагает существование большого количества организованных интересов;
организованные интересы конкурируют между собой в обладании властью и влиянием;
конкурируя, интересы взаимно контролируют друг друга и ограничивают власть;
плюралистическая конкуренция интересов ведет к общественной равновесия, наилучшим образом учитывает общественные и групповые интересы при принятии политических решений.

Следует выделить и общие черты плюралистической демократии:

1) признание заинтересованной группы центральным элементом демократической политической системы, которая гарантирует реализацию интересов, прав и свобод личности; сама лицо відтісняється на второй план, хотя и не отрицается ее статус как первичного субъекта власти;

2) признание соперничества и баланса групповых интересов как социальной основы демократической власти, ее динамики;

3) значительное расширение сферы деятельности государства, взгляд на нее как на арбитра, который сохраняет равновесие противоречивых интересов и обеспечивает саморегулирования всего общества;

4) забота о формировании демократической культуры, которая рассматривается как условие цивилизационного характера борьбы интересов и относительно безболезненного решения функциональных конфликтов;

5) поддержание государством социально униженных групп и индивидов с целью повысить их жизненные шансы и укрепить социальную справедливость.

К этому следует заметить, что хотя плюралистическая теория демократии и нашла признание и применение во многих странах мира, но ее идеи не бесспорны и подвергаются критике. Одной из исходных недостатков этой теории нередко считают идеализацию действительности, преувеличение групповой идентификации населения. В странах Запада реально только не больше чем треть взрослого населения представлена в групповых интересах, поэтому построена по плюралистическими рецептам модель демократии не будет властью большинства.

Этот упрек в адрес плюралистической теории демократии обоснован лишь частично. Действительно, в западных демократиях большинство населения обычно политически пассивная. Но это еще не означает, что интересы всего населения не выражаются активными представителями групп. Поэтому, хоть плюралистическая демократия еще далека от идеала прямого народовластия, она все-таки приближает власть к народу, дает возможность всем желающим участвовать в принятии решений.

Важнейшее направление критики теории плюралистической демократии обвиняет ее в игнорировании или недостаточном учете неравенства политического влияния на власть бизнеса, бюрократии, профсоюзов и военно-промышленного комплекса.

Частью западных исследований было установлено, что влияние группы напрямую зависит от ее организованности и способности к политического соперничества, конфликта. Организованность связана с уровнем образования, с характером труда, величине группы и с другими факторами. Способность к конфликту определяется прежде всего наличием политических ресурсов (деньги, знания, авторитет, СМИ и др.), которые распределены в обществе неравномерно. Так, пенсионеры, инвалиды, неквалифицированные рабочие и некоторые другие группы почти не обладают такими ресурсами, тогда как представители крупного капитала владеют ими излишне.

Социальное неравенство, которая сохранилась в современных демократиях и проявляется в неодинаковых способностях различных групп к артикуляции (четкого осознания, формирование и представление в органах власти) своих интересов и отстаивание их в конкурентной борьбе, в большой степени противоречит представлениям теории плюралистической демократии о гармоничное равновесие интересов различных общественных групп. Однако это не исключает данную теорию в целом.

К концу 20 в. западные государства значительно продвинулись вперед на пути выравнивания жизненных шансов, создание для большинства граждан социальной возможности политического участия и защиты своих интересов. Сегодня не только высшие слои, но и группы, которые принадлежат к среднему классу, имеют достаточный образовательный уровень, социальную обеспеченность и защищенность, свободное время и другие условия, чтобы производить организован влияние на центры власти и добиться учета в политических решениях своих интересов. Тем социальным группам, которые не способны к организованной политической борьбы и не обладают ресурсами влияния, например, пенсионерам, помогает представить свои интересы механизм выборов. Пытаясь заручиться поддержкой максимального количества избирателей, политические партии стремятся обеспечить себе поддержку со стороны различных, прежде всего многочисленных слоев населения, и поэтому в определенной степени учитывают их ожидания и запросы в своих программах.

Отражение в политике современных государств интересов различных социальных групп все-таки не снимает проблемы неравенства их политического влияния. В тех государствах, где условия жизни и интересы граждан сблизились, плюралистическая теоретическая модель демократии более адекватно отражает реальность, чем в тех, где сохраняется высокий уровень социального неравенства.

В современной политической мысли не только подвергается сомнению соответствие плюралистической теории реальной жизни, но и критикуется сама модель такой демократии. Утверждается, что плюралистическая демократия консервативная, поскольку для принятия решений требует согласия всех заинтересованных групп, а это трудно обеспечить на деле, особенно в периоды политического реформирования.

Кроме того, в плюралистической системе очень трудно пробивают себе дорогу и получают признание всезагальні, глобальные, долговременные и новые интересы.

Элитарная демократия не возникла на пустом месте, ее предшественниками были различные виды сословных демократий, которые существовали еще в феодальном обществе. Социальной базой элитарных демократических порядков в наше время есть развитые социальные структуры в некоторых странах, которые находятся в процессе перехода от авторитаризма к демократии или тоталитаризма. В тех странах, где большинство населения не обладает определенным уровнем политической культуры для демократического участия, всегда есть условия для формирования элитарной демократии.

Сторонники теории элитарной демократии выступают против переоценка традиционных либеральных идеалов. Они исходят из того, что в условиях достижения властвования демократического большинства политические решения принимаются меньшинством - демократической элитой, но это не является недостатком демократического режима.

В. Шумпетар пишет: "Демократический метод - это тот порядок создания института для достижения политических решений, при котором отдельные социальные силы получают право принимать решение конкурентной борьбы за голоса людей".

Таким образом, концепция элитарной демократии по сути утверждает, что в действительности идеал народовластия в современную эпоху не реализуется. В системе политической власти народ представляет элита. Следовательно, для демократии характерно открытое формирования элит и подконтрольность их деятельности в осуществлении власти и управления.

Ученые пока не выработали общепринятых представлений, которые бы дали возможность сформулировать единое определение демократии. Для большинства зарубежных политологов неоспоримым фактом является признание за демократией статуса общечеловеческой ценности. Вместе с тем разные авторы в основу понимания демократии кладут какой-либо один из ее существенных элементов - свободу, равенство, власть большинства, ее ограничения и контроль над ней, терпимость, основные права граждан, правовую и социальную государственность, разделение властей, всеобщие выборы, гласность, конкуренцию различных мнений, плюрализм - и выступают сторонниками таких теорий демократии, как традиционно-либеральная, плюралистическая, элитарная, экономическая, компьютерная (компуторна), социалистическая и т.д.

В отечественной философской и социально-политической литературе наряду с определением демократии как народовластие существует и ряд других определений, связанных с пониманием ее. Это - формы государства, формы и принципы строения политических и общественных организаций, политического режима, политического мировоззрения и политической ценности и т.д. То есть во многих случаях приоритетной становится также одна из существенных признаков демократии, но выпускается из поля зрения ее понимание как родового понятия.

Например, если трактовать демократию как форму государства, то придется столкнуться с парадоксальной ситуацией: Великобританию, Бельгию, Данию, Швецию, Норвегию, Японию, Люксембург и другие страны мы не можем назвать демократическими, потому что все они являются монархиями.

Несмотря на то, что есть много сторонников толкование демократии как народовластие, такой подход требует некоторого уточнения и дополнения. Ведь если в обществе власть становится непосредственной целью и объектом всех, такое общество не может быть демократическим. Демократия как народовластие может быть там, где признается за каждым право на "другую" мысль или образ жизни; соблюдение законов не имеет исключений; основой основ является ценность человеческой жизни; люди отдают властные функции своим свободно избранным представителям, а сами занимаются своими непосредственными делами.

Необходимыми атрибутами демократии является правовой статус лица, комплекс ее прав и свобод, равное право всех членов общества на участие в управлении государственными и общественными делами. Демократия предполагает уважение и гарантированность прав и интересов меньшинства, которое, в свою очередь, уважает решения, принятые большинством. Не признавая решений большинства, меньшинство, соблюдая их, сохраняет за собой право отстаивать свои интересы.

Делегировав власть своим представителям, народ тем самым берет на себя обязанности уважать, поддерживать и выполнять решения данной власти. А власть ответственной перед народом и подконтрольная ему. Таким образом, демократия выступает определенным политическим порядком, системой взаимных политических обязанностей власти и народа. Характерной чертой демократии является то, что воля большинства становится источником власти. Но демократия не тождественна власти и не сводится только к власти. Власть охватывает все сферы жизнедеятельности каждого общества. А демократия свойственна не каждому обществу и тем более не любой власти. Антиподы демократии - деспотизм, тирания, диктатура - лишены демократических проявлений.

Утверждение о том, что власть, как и любое культурное дело, должны осуществлять профессионалы, вовсе не отрицает того, что политикой должны интересоваться все (поскольку она касается всех и является неотъемлемой частью человеческого существования), так и того, что все должны участвовать в политической жизни общества. Однако именно политический профессионализм является одной из важнейших особенностей демократии и существенным препятствием бюрократизации власти и всей общественной жизни.

Современное определение демократии основывается на классических представлениях: демократия - это институциализация политической повестки на основе реализации во властных отношениях решающей роли воли большинства, которое оказывается на выборах. В то же время она обеспечивает права меньшинства и гражданские права человека.

В мировой политической мысли есть две основные традиции относительно понимания природы демократии, основные принципы которых с большим или меньшим успехом был реализован в практике развития современного общества, организации его политической системы. И если одна концепция, для которой найпосутнішим был вопрос "кто правит?", оказалась непродуктивной и ошибочной, то другая, в центре которой стояла проблема, как организовать власть и ответить на вопрос "что правит?" (то есть ли правит закон в государстве и одинаковый для всех граждан), нашла свое воплощение в политических системах ведущих демократических государств. Она может характеризоваться рядом признаков.

1. Демократия - это такая структура общества, где каждому лицу гарантировано гражданские и политические свободы, а индивид воспринимается как политическая ценность, выше государство и его институты. Поднеся отдельную личность в ранг высшей политической ценности, демократический принцип базируется на том, что развитие и расцвет общества зависит от уровня развития индивидуальности ее граждан. Поэтому важнейшими признаками демократии является свобода (как первооснова человеческого существования) и политическое равенство.

2. Существенным признаком демократии является политический плюрализм. Это - один из принципов общественного устройства, согласно которому общественно-политическая жизнь должна включать много различных взаимосвязанных и в то же время автономных социальных и политических групп, партий и организаций, идеи и программы которых постоянно сопоставляются. Плюрализм предполагает право каждой политической организации придерживаться любых взглядов и обязывает уважать другие мысли. Политический плюрализм - это не только многопартийность. Он включает и политическое соперничество, конструктивное оппонирования различных политических сил, которое возможно только при наличии официального признания оппозиции как самостоятельного политического института и необходимого противовеса политическим силам, которые стоят у власти. Согласно принципов политического плюрализма, никто не может обладать монополией на непреложную истину, на единственный рецепт достижения благосостояния.

3. Демократия невозможна без действительно свободных выборов гражданами своих представителей в органы государственной власти, без откровенной критики и изменения руководителей государства, если они не оправдали доверия народа.

4. Основное отличие демократии как формы организации политической жизни общества (в частности, от тоталитаризма) заключается в отношении к свободе выбора, которая для демократической системы является условием существования, а для тоталитарной - гибелью. Свобода выбора становится реальным принципу демократии тогда, когда она осуществляется на основе многопартийности. Только в таком случае гражданам обеспечивается возможность выбора программы общественного развития и участия в ее реализации.

Непосредственное (прямое) демократия - форма, при которой граждане лично принимают участие в осуществлении государственной власти. В отличие от представительной, эта форма предусматривает прямое волеизъявление народа во время выработки и принятия определенных государственных решений.

Демократия остается самым эффективным способом организации общественно-политической жизни. Она может не только породить противоречия и конфликты, но и преодолеть их, создать атмосферу взаимоуважения и обеспечить прогрессивное развитие общества от произвола государственных органов, других политических структур и должностных лиц. Если принципу тоталитаризма является полное подчинение индивида государству, безраздельное господство общего над единичным, то демократия, хоть бы какой была ее классовая природа, в основном ставит ударение на индивидуальном. Права человека в демократической организации общества рассматриваются как наивысшая политическая ценность. В свою очередь, права человека тесно связаны с ее обязанностями, свобода - с ответственностью. Неразрывность демократии, свободы и ответственности может обеспечить только правовое государство.

Важный признак демократического устройства - реальное функционирование принципа разделения властей.

Формально три вида власти (законодательная, судебная и исполнительная) сохраняются и по тоталитарных режимов в той мере, в которой хранится парламент, суд и правительство как государственные органы. Но только формально. Вследствие сращивание с государством партия держит под безусловным влиянием и контролем все три власти. На практике члены парламента, суда и правительства являются членами одной и единой партии, которых она контролирует организационно. Роль трех государственных властей становится сугубо исполнительной, ведь все они выполняют решение руководства партии.

Принцип разделения властей предполагает реальное функционирование трех одинаково полноправных видов власти. В то же время каждая власть не является совершенно независимой от двух других и не пользуется монопольным полномочиями в своей области деятельности, поскольку в определенной степени они ограничиваются полномочиями других ветвей власти.

Демократия существует в конкретных организационных и правовых формах - представительной и непосредственной (прямой).

Представительная демократия - главная форма осуществления государственной власти через выборные органы и свободно избранных представителей, которые не только действуют от имени своих избирателей, но и отчитываются перед ними. ее полномочия ограничиваются тем кругом вопросов, которые, согласно конституции, требуют решения самим народом.