*309. Вторая мировая война

[ВоенТВ Беларуси]

https://youtu.be/Mrf_7yt0Ey0

[ВоенТВ Беларуси]

https://youtu.be/4wIGDscIhYE

[Мaguswest]

https://youtu.be/supq7Ak0_pY

[Николай Черкашин]

http://www.stoletie.ru/ww2/a_pole_bo...tankah_926.htm
К истории первого танкового сражения Великой Отечественной войны

24.02.2015

Где состоялось самое первое танковое сражение минувшей войны? Разные историки отвечают на этот вопрос по-разному. Одни считают, что оно произошло 24-27 июня 1941 года на Западной Украине в треугольнике городов Дубно—Луцк—Броды. И называют его величайшим танковым сражением не только в истории Второй мировой войны, но и в истории в целом, поскольку в битве с обеих сторон приняло участие около 3200 танков. Другие называют бой нашей 5-й танковой дивизии, которая 23 июня сражалась с двумя немецкими танковыми дивизиями (7-й и 20-й) под литовским городком Алитусом, понеся при этом брльшие потери – около 80 боевых машин. Я расскажу о другом сражении.

Работая в фотоархиве журнала «Воин», я наткнулся на два фронтовых снимка, сделанных летом 1944 года: на обоих были сняты наши искореженные танки Т-26 и проходящие мимо них «тридцатьчетверки» с десантом на броне. Подпись гласила: «Советские танки, подбитые под Брестом в 1941 году. Их пушки по-прежнему смотрят на запад». Долгое время я пытался уточнить место съемки, пока в руки не попалась тогда еще не рассекреченная брошюра генерал-полковника Л.М. Сандалова. Она была посвящена приграничным боям 4-й армии, и в силу объективных суждений и честных оценок предназначалась для строго ограниченного круга читателей – в основном для слушателей военных академий. Сегодня эта брошюра, основательно пополненная и ставшая книгой «1941. На московском направлении», доступна каждому.

Тогда, в июне 1941 года, полковник Леонид Сандалов был начальником штаба 4-й армии, прикрывавшей прямой и кратчайший путь на Москву – Брест-Минск-Смоленск. С первых же часов войны он отправился на передовую линию, шедшую вдоль границы.

Там он пересел на танк Т-26 и отправился в городок Видомль на встречу с командиром 30-й танковой дивизии полковником С. Богдановым. 47-летний полковник всего лишь полтора года назад был выпущен из тюрьмы, куда угодил по доносу.

Его обвиняли в «участии в военно-фашистском заговоре». Но кто-то решил его спасти, и дело переиграли, «расстрельную» статью заменили на «халатную» - за халатность в организации боевой подготовки соединения. А потом и вовсе подвели под амнистию. Сандалов все это знал, он и сам чудом избежал ареста по доносу.

«В 12 часов 30 минут мы прибыли в Пелище (село близ перекрестка дорог…. –Н.Ч.) – Вспоминает Леонид Михайлович Сандалов. - И как раз в этот момент, прямо на наших глазах, развернулись для боя и пошли в атаку главные силы обоих танковых полков 30-й дивизии. Враг не выдержал этой стремительной атаки и опять откатился к Видомлю. Это были части 17-й и 18-й танковых дивизий 47-го моторизованного корпуса немцев».

С помощью друзей из брестского военно-исторического клуба «Рубеж» - Андрея Воробья, Елены Воробей и Александра Жаркова - мне удалось побывать на месте былого сражения. Сегодня там большой перекресток с современной развязкой. Припарковав машину на обочине, мы разбрелись по окрестностям в поисках следов того боя. Казалось, все быльем поросло – ведь прошло более семидесяти лет. Но вот в руках у Андрея Воробья тяжелая железяка – трак от гусеницы танка Т-26. Немое свидетельство той давней битвы, стальной документ. Держу его в руках и пытаюсь увидеть тот встречный танковый бой глазами полковника Сандалова, ведь и его боевая машина стояла неподалеку…

…Итак, 30-я дивизия выдвигалась из Пружан двумя танковыми полками (в общей сложности 120 машин) и двумя батальонами мотострелкового полка. На километровом удалении поспевали за танками мотострелки на грузовиках, к которым были прицеплены орудия полковой артиллерии. Несколько ЗИСов тащили и дивизионные пушки, к которым удалось найти снаряды. По счастью, оба танковых полка в роковую субботу ночевали в лесу – юго-западнее местечка, и потому были подняты по тревоге без потерь. Потери начались на марше – по пути к селу Поддубно. Немецкие самолеты атаковали не прикрытые с неба колонны. Огненные трассы легко прошивали сантиметровую броню башенных крыш и моторных отделений. Машины вспыхивали то тут, то там; редко кому из танкистов удавалось выпрыгнуть из них. Идущие следом танки сталкивали своих злосчастных собратьев на обочины, в кюветы и продолжали путь на запад. Т-26-ые были совершенно беззащитны против стальных коршунов. От горького отчаяния один из командиров высунулся из люка и стал стрелять в пикирующие бомбардировщики из пистолета.

Налеты заканчивались так же быстро, как и начинались. Это было жестокое избиение тихоходных наземных машин быстролетными воздушными.

Оставив на шоссе Пружаны - Высокое около трех десятков машин, остальные девяносто продолжали свой путь. В одиннадцать часов две колонны под командованием комдива полковника Богданова прошли Поддубное батальонными колоннами, и вышли на перекресток чуть севернее села Пелище. Навстречу им мчались танки Гудериана, только что прорвавшие утлую оборону правого фланга 4-й армии – 49-й стрелковой дивизии. Они только что захватили городок Видомль с его кратчайшей дорогой на Брест и теперь рвались завершить охват города с севера. Это были авангарды 17-й и 18-й дивизий под командованием генерала Неринга.

Волею судьбы они сошлись на двухкилометровом дефиле близ села Пелище. И те, и другие, несмотря на мотоциклетную разведку, выскочили из леса неожиданно друг для друга.

За кормой германских танков осталось урочище Зеленая горка, за кормой наших – урочище Вузка. Между ними лежал клеверный луг и овсяное поле, перехлестнутые крест-накрест дорогами с севера на юг и с востока на запад – из Каменца в Жабинку, и из Пружан в Высокое. На перекрестке стоял большой придорожный крест, срубленный лет сто назад из местной сосны с потемневшим медным распятием. Христос в терновом венце печально взирал на начинающуюся битву.

Из походных колонн танки сходу перестраивались в боевые порядки. Сандалов сразу же отметил, что богдановские танки развертывались грамотно – как на учениях – «елочкой»: четные машины уходили от головной – вправо, нечетные – влево. При всех этих маневрах башни смотрели в сторону противника и вели огонь – одни с ходу, другие – с коротких остановок.

Немецкие «панцеры» - их угловато-коробчатые контуры резали глаз непривычными очертаниями - съезжали на поле уступом вперед, повторяя клин классической тевтонской «свиньи». Наши Т-26 уходили от дороги уступом вправо, пытаясь развернуться потом в строй фронта.

Встречный бой начали головные машины, обменявшись поспешными неточными выстрелами. И тут же, будто бы по их сигналу, загрохотала пушечная пальба. Били с дистанции пистолетного выстрела, били почти без промаха. Башня головного танка вдруг слетела в сторону и подпрыгнула на ухабе. Обезглавленный Т-26 тут же окутался дымом. Оставалось только догадываться, что стало с экипажем, если в самой башне находилось два человека – командир и наводчик.

Посреди луга, взрытого гусеницами, полыхнул и немецкий танк. Бой разгорался с каждой минутой. Броня шла на броню, броня крушила броню, остроклювая сталь прошивала борта и башни, рвала гусеницы, воспламеняла моторы… Одни машины кружили волчком, разматывая сбитую гусеницу; другие лезли на таран; третьи полыхали бензиновыми кострами, пока взрыв боекомплекта не раскрывал их, словно лопнувшие бутоны; четвертые били с коротких остановок по своим бронированным дуэлянтам и снова ползли вперед, тесня противника, выискивая-вынюхивая стальными хоботами себе подобную жертву. Это была война машин, уже предсказанная фантастами. Правда, в машинах сидели живые люди, и порой они выскакивали из объятых пламенем стальных коробок – обожженные, окровавленные, ожесточенные. Их косили из курсовых пулеметов. Черные фигурки танкистов хорошо были видны на ярко-зеленом ковре клевера. Ползком и перебежками, ковыляя и падая, они пытались покинуть это грохочущее поле смерти, изрытое воронками, истерзанное клыками гусениц…

Наступательный порыв богдановских танков был сильнее, противник уже стал пятиться к спасительному леску, как в небе замелькали «юнкерсы». Они заходили на танки почти в отвесном пике. Одна из бомб угодила в командирский Т-26 с поручневой антенной вокруг башни. Чудовищная сила сорвала всю верхнюю часть корпуса вместе с недооторванной башней, и легко, словно картонку, зияющую прорезями и отверстиями, забросила на сосну; та согнулась под невыносимой тяжестью, но не сломалась.

В тучах дыма и пыли смешались все боевые порядки, классический поначалу встречный танковый бой превратился в сплошное побоище. Пылала добрая дюжина машин и с той, и с этой стороны, и уже не понять было, что горит: черный жирный дым скрывал и кресты на бортах, и звезды на башнях.

Удар с неба приостановил натиск 30-й дивизии, темп наступления резко упал. Машины замешкались, некоторые стали разворачиваться, подставляя борта под бронебойные снаряды. Минута, другая и краснозвездная лавина – или то, что от нее осталось – рассеется по полю на верную погибель. Но коварная военная Фортуна враз переиграла ситуацию. Самолеты улетели, а к перекрестку подоспел второй полк богдановской дивизии. Он был полон сил и наступательного задора, и его машины сразу же врубились в бой. Немецкие командиры мгновенно оценили новый расклад и дали в эфир команду на отход. Огрызаясь из повернутых на корму башен, немецкие танки быстро втянулись в лесное шоссе и пошли на запад – на Видомль.

На поле боя остались около девяносто пробитых, раскроенных, горящих машин – немецких и советских - да круто покосившийся крест придорожного распятия.

Встречный бой – жестокий бой, и никогда в ничью не заканчивается: кто кого – сразу, сходу, в усмерть…

И спустя 75 лет по тем заросшим обочинам все еще валяются траки и катки, ушедшие в землю…

Так закончилось первое танковое сражение Великой Отечественной. Жаль, что успех был недолог. Пока шел встречный бой у пересечения дорог, другая дивизия Гудериана обходила район с севера, нацеливаясь на Пружаны. Через сутки и там закипела горячая схватка. 30-я дивизия снова вступила во встречный бой с тем же противником, которого удалось потеснить в Видомлю. Генерал Неринг брал реванш. Сражение было жестоким: из 120 танков полковник Богданов оставил на поле боя ровно половину. Остальные отошли на реку Щара. Там действовали совместно с пехотой и частями 22-й танковой дивизии. Выходили из окружения к Слуцку, обороняли город. К исходу 28 июня в дивизии Богданова насчитывалось лишь два танка Т-26, три трактора и несколько десятков автомашин. 30 июня истаявшую дивизию расформировали. Над головой Богданова снова навис карающий меч НКВД. Там еще хранились следственные документы 1938 года о его участии в «военно-фашистском заговоре». А вот еще одно тому «доказательство»: за шесть дней войны бывший царский офицер растерял все свои танки. И не важно, что «растерял» он в ожесточенных боях, важен факт, что дивизии больше нет.

Но Бог миловал Богданова и в этот раз. Вместо него расстреляли его начальника – командира 14-го механизированного корпуса генерала С. Оборина.

Заметим еще вот что: у немцев уже был опыт встречного танкового боя. В мае 1940 года на франко-бельгийской границе близ бельгийского городка Жамблу сошлись немецкие и французские танки, 674 «панцеров» и 411 «шар блинде». Победа осталась за немцами.

Наши же 22 июня 41-го вступали во встречный танковый бой впервые в истории отечественных броневых войск… Впервые да к тому же с только что сколоченной дивизией – 30-я была сформирована всего лишь два месяца тому назад – в апреле 1941 года. Нашими танкистами командовал бывший зэк – полковник Семен Богданов, два года отсидевший в тюрьме. Ему противостоял генерал-майор танковых войск Вальтер Неринг. В то время, когда Богданов парился на нарах, Неринг приобретал боевой опыт в Польше и Франции. Интересно сложились судьбы этих военачальников.

Избежав расстрела в августе 1941 года, Семен Ильич Богданов был брошен на опаснейший участок фронта – командовать Можайским укрепрайоном. Блестяще проявив себя, там был назначен заместителем командующего 5-й армии по танковым войскам. А через несколько месяцев возглавил 12-й танковый корпус. Военная судьба швыряла генерала Богданова на самые огненные рубежи: Сталинград, Курская дуга – на ней он водил в бой 9-й танковый корпус, операция «Багратион» по освобождению Белоруссии. Именно его, уже 2-й гвардейской танковой армии довелось отбивать у немцев Брест, именно тогда у перекрестка Пелище генерал-полковник Богданов увидел свои танки, стоявшие там с того памятного встречного боя, их пушки по-прежнему глядели на запад. Немцы не стали отправлять их на металл, слишком далеко от железной дороги. Так замкнулся в его жизни огненный военный круг – от Бреста до Бреста.

Как поется в песне «Т-34» М.Калинкина:

А поле боя держится на танках,

Взревут моторы, и сверкнет броня…

По грязи, по оврагам, полустанкам

Прорвут любую линию огня.

А дальше был прорыв «Померанского вала» и Мазерицкого укрепрайона под Одером, где под землей укрывалось самое крупное фортификационное сооружение в Европе – «Лагерь дождевого червя». И, наконец, Берлинская наступательная операция. Именно богдановские танки дошли и встали у Бранденбургских ворот, чтобы встретить день Победы. К тому времени на груди у бывшего «участника военно-фашистского заговора» сияли две Золотые Звезды Героя Советского Союза. А рядом с ними – четыре ордена Красного Знамени, ордена Суворова обеих степеней, бессчетное количество медалей и даже знак Почетного рыцарь-командора Британской Империи.

1 июня 1945 года бывшему подпоручику царской армии, участнику первой мировой войны, Семёну Ильичу Богданову было присвоено звание маршала бронетанковых войск.

Страшной ценой заплатил маршал за Победу: погиб на фронте его единственный сын Ростислав, погибли три брата и сестра… Сам Богданов был четырежды ранен.

А что же дуэлянт Богданова по первому встречному бою – генерал Вальтер Неринг? Ему тоже повезло остаться в живых под Пелищами. Затем он штурмовал Смоленск, бился под Тулой. В июле 1941 года был награжден Рыцарским крестом.

В марте 1942 года Неринг отправлен в Африку, где возглавил Немецкий Африканский корпус. Там он получил чин генерала танковых войск ( в нашем эквиваленте – генерал-полковника). В августе 1942 года Неринг тяжело ранен, эвакуирован в Германию, потом снова вернулся в Африку, став командующим немецкими войсками в Тунисе. Острая обстановка на Восточном фронте потребовала туда лучших генералов, и Вальтер Неринг возглавил под Винницей танковый корпус. Возможно, они снова схлестнулись, давние соперники – Неринг и Богданов – на полях новых сражений. Во всяком случае, в битве за Берлин они наверняка противостояли друг другу. Неринг дрался отчаянно и получил к своему Рыцарскому кресту сначала дубовые листья, а потом мечи – высшую воинскую награду нацистской Германии. Военная фортуна даровала обоим противникам рыцарское звание. Но исход войны был предрешен: генерал-полковник Богданов салютовал Красному знамени над рейхстагом, а генерал танковых войск Неринг сидел в американском лагере, как когда-то сидел в советском – Семен Богданов. Впрочем, и здесь, по капризу судьбы, они были почти на равных. Ведь с дважды Героя и маршала Богданова никто судимость не снял! По документам НКВД он все еще числился преступником, которому доверили воевать за советскую Родину. Судимость с героя войны была снята спустя семь лет после его смерти, после того, как прах маршала Богданова был упокоен на Новодевичьем кладбище. Забыли «компетентные органы» про то давнее уголовное дело, а потом спохватились. Бывает. Почти невероятно, но факт остается фактом: маршал бронетанковых войск С. Богданов был реабилитирован Пленумом Верховного Суда СССР посмертно - 6 июня 1968 года.

Архивно-следственные документы говорят о том, что многие прославленные танкисты, командовавшие в годы войны танковыми корпусами и армиями, были арестованы перед войной как «вредители и враги народа». «А незадолго до вторжения фашистской Германии, - отмечает военный историк, - до кремлевских стратегов наконец-то дошло, что в будущей войне расформированные ранее танковые соединения должны играть решающую роль, командиров-танкистов в спешном порядке стали отыскивать в лагерях и тюрьмах. В числе освобожденных, кроме Богданова, были будущие танковые полководцы И.П. Сухов, И.Д. Васильев, И.П. Корчагин, А.И. Лизюков, И.К. Кравцов, М.Д. Соломатин, С.А. Спильниченко, И.А. Нагайбаков и другие. Для большинства из них освобождение не влекло реабилитацию. Они пошли в бой на врага, оставаясь в то же время «врагами» своего собственного народа».

Коварное было время, воистину зазеркальное: те, кто искал «врагов народа», точнее назначал их, творили вреда столько же, сколько пользы потом принесли Отечеству назначенные ими псевдовраги.

В память маршала Богданова установлен бронзовый бюст в Санкт-Петербурге - на Аллее Героев Московского парка Победы, его именем названы улицы в Москве, Севастополе, в Пружанах.

В честь генерала танковых войск Вальтера Неринга тоже названа улица в немецком городе Штадталлендорф – «Генерал Неринг Штрассе». После того, как он был отпущен из американского плена в 1948 году, былой полководец сумел сделать успешную карьеру и в гражданской жизни. Написал немало книг и статей, чего, увы, не сделал его противник-победитель маршал Богданов. Хорошо владея английским и французским языками, Неринг активно общался со своими бывшими противниками. Вел большую работу в землячестве выходцев из Западной Пруссии. 21 июля 1973 года Вальтер Неринг был удостоен высокой награды «Крест 1 класса за заслуги перед Федеративной Республикой Германия». Он намного пережил своего русского соперника и умер в 1983 году – в день рождения Гитлера – в Дюссельдорфе. Было ему 90 лет. Богданов же скончался в 1960 году в возрасте 66 лет. Но ведь не зря говорят, важно не сколько прожил человек, а как прожил… Семен Ильич Богданов прожил свою жизнь более, чем достойно. Будем помнить его!

***

Но вернемся в белорусскую деревню Пелище. Упаковав найденный трак в багажник, мы отправились в недалекую Видомлю. Там, в доме местного энтузиаста – Юрия Авдея, устроен небольшой частный музей минувшей войны: каски, гильзы, полевые телефоны, солдатские фляжки… В скромных деревенских стенах затаилось эхо того давнего встречного боя. Сколько раз убеждался, белорусы, как никто, умеют хранить память о войне и воинах.

Еще одним сюрпризом стало то, что в Пелищах мы увидели на постаменте легендарную «тридцатьчетверку». Обрадовались: подвиг танкистов 1941 увековечен. Но памятник был поставлен тем, кто освобождал эти места в 1944 году. О 30-й дивизии из Пружан ни слова.

Поговорив с историками из брестского «Рубежа» - Андреем Воробьем, Александром Жарковым, Еленой Воробей – мы пришли к выводу, что на месте первого танкового сражения необходимо поставить памятный знак.

Не обязательно наворачивать бетонные или мраморные глыбы. Достаточно установить на роковом перекрестке старую танковую башню, чья пушка смотрела бы на запад – туда, откуда пришли танки Гудериана, танки Неринга.

Москва – Брест – Пелище

Фото автора и из личного собрания

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально-значимого проекта, осуществляемого на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации №11-рп от 17.01.2014 и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией Общество «Знание» России.

[Павел Котляр]

http://www.gazeta.ru/science/2016/06...8320379.shtml#
О чем совещалось немецкое командование в первый месяц Великой Отечественной войны

22.06.2016, 08:00

worldwar2database.com

В годовщину начала войны «Газета.Ru» впервые публикует стенограмму совещания немецких военачальников, состоявшегося в июле 1941 года. Как немцы хотели поступить с Москвой и Ленинградом, почему не сдавались окруженные русские войска и какое разочарование испытывали немцы спустя уже месяц после начала войны, отдел науки выяснял вместе с немецким историком.

«Газета.Ru» впервые обнародует уникальный документ — ранее не публиковавшуюся стенограмму совещания германской группы армий «Центр», состоявшегося 28 июля 1941 года. Проект по изучению, оцифровке и публикации документов, захваченных Красной армией в годы Второй мировой войны, совместно с российскими партнерами ведет Германский исторический институт в Москве. Основные моменты, содержащиеся в стенограмме и ее переводе, комментирует научный сотрудник института доктор Маттиас Уль.

— Маттиас, расскажите о судьбе этого документа и его перевода, попавших недавно в ваше распоряжение?

— Сейчас мы систематически сканируем все архивные немецкие фонды в Центральном архиве Минобороны. Делаем аннотации к документам, поскольку они лежали 70 лет и часто опись не соответствует действительности. Кто сделал перевод документа, мы точно не знаем, и, только анализируя разные штампы, мы можем предположить, что путь документов был следующим. Документы попали в руки Красной армии в апреле-мае 1945 года, по-видимому, в Восточной Пруссии, где был захвачен большой массив немецких дел из архива вермахта.

Нацисты были не дураки, Берлин часто подвергался бомбардировкам, поэтому архивы были эвакуированы.

В Москве эти документы попадали в Генштаб, где оценивалось, представляют ли они ценность для оперативной работы. Если да, то в военно-историческом отделе делали перевод. Вероятно, какие-то документы были переведены лишь в конце 1940-х или начале 1950-х годов. И в середине 1960-х годов Генштаб решил все эти документы передать в архив, где они и лежат до наших дней.

— Перед нами стенограмма совещания в армейской группе «Центр», насколько важным оно было?

— Можно предположить, что такие совещания были каждый день, заслушивались доклады. Совещания проходили в ставке Гитлера в Восточной Пруссии «Волчье логово». На заседании присутствовал генерал-полковник Франц Гальдер, начальник Генштаба сухопутных войск, в 1941 году он отвечал за всю восточную кампанию, пока Гитлер не принял руководство на себя при наступлении на Москву. Кроме того, были командующий группы армий «Центр» Федор фон Бок, быть может, были офицеры Генштаба, начальник оперативного отдела, начальник разведки, всего шесть-восемь человек. После таких совещаний Гальдер ехал к Гитлеру, докладывал об обстановке, после чего руководство рейха принимало решение, что делать дальше.

— Совещание проходило уже в конце июля 1941 года. Где в тот момент проходила линия фронта?

— В конце июля 1941 года вермахт уже занял Прибалтику и продолжал наступление в сторону Ленинграда, в центре войска заняли Витебск и наступали в направлении Смоленска, в то время как на юге,

хотя Львов и Тернополь были заняты, в целом немецкое наступление существенно отставало.

Источник: ТАСС
Солдаты направляются на фронт

— Что для вас как для военного историка оказалось самым важным в этом документе?

— Самым важным стало то, что немецкое командование уже поняло: краха Красной армии не будет. Ведь еще 3 июля Гальдер в своем дневнике писал,

что Россия — это колосс на глиняных ногах и что война с Россией «победоносно завершится через две недели.

Теперь же он понимает, что будет длинная война и немецкая тактика блицкрига, хорошо зарекомендовавшая себя на западе, с Советским Союзом не действует. Если французы, попав в окружение, сразу сдавались, и немцы считали, что это закон войны. Но тут они говорят, что русские не специалисты, поэтому дерутся до конца:

Красная армия, попав в окружение, продолжала сражаться.

Солдаты направляются на фронт

Из-за стойкости русских их тактика непредсказуема. Они оказывают сопротивление даже в окружении. […] «Это происходит оттого, что имеешь дело с непрофессиональным противником»

Поэтому немцы начали использовать тактику фронтального наступления, отказавшись от больших оперативных движений. Что еще удивило — высокая оценка военного руководства Красной армии. На юге были большие проблемы, там стоял Тимошенко, и немцы не могли создать большие котлы, дело шло очень медленно. «Там нигде не удалось прорвать сколь-либо значительные силы противника», — было сказано на совещании Гальдером.

— По какой причине русский перевод не всегда совпадает с оригиналом? В нем, к примеру, нет про то, что «русские не специалисты», но есть про то, что они не слагают оружие в окружении.

— Скорее всего, потому, что у переводчиков было огромное количество работы, и сделано это неумышленно. Сейчас нам кажется это важным, а тогда нужно было показать лишь общий ход событий, и это опускали.

— Если тема совещания — Восточный фронт, то при чем там подводные лодки в Исландии и ситуация в Индокитае?

— Гальдер дает характеристику общей военной обстановки в мире, чтобы было ясно, почему так важны успехи на отдельном направлении на фоне всей картины в целом.

Новое командование русских в лице Тимошенко, Ворошилова и Буденного особенно заметно. Первоклассное командование у русских против группы армий «Юг». Там нигде не удалось разбить или прорвать сколько-нибудь заметно силы противника.

Новое командование русских в лице Тимошенко, Ворошилова и Буденного особенно заметно. Первоклассное командование у русских против группы армий «Юг». Там нигде не удалось разбить или прорвать сколько-нибудь заметно силы противника.

— Вся стенограмма — это слова Гальдера или есть другие голоса?

— Я так понимаю, да, как обычно на совещаниях у начальства это происходит: начальник говорит, остальные слушают. Любопытным является то,

что военачальники не знают, что им брать сначала — Ленинград или Москву.

Если сначала Гитлер говорил, что прежде нужно взять Ленинград, то группа армий «Центр» захотела как можно быстрее попасть в Москву. Если командующий группой армий «Север» уже почти стоит под Ленинградом, то Бок уверен, что группа армий «Центр» должна идти до Москвы. Но Бок получает отказ от Гальдера и Гитлера, поскольку фюрер сказал: если мы не решим проблем на юге, то дальше не сможем двигаться, так как северные фланги повиснут в воздухе.

— В тексте приводятся и расписанные даты взятия определенных районов?

— Да, мы видим, что 25 августа войска должны оказаться за Москвой, тогда же взять Курск, выйти к Волге к 1 октября и взять Сталинград.

Политическое руководство еще вынашивает грандиозные планы, а военное уже понимает, что вряд ли этого можно достичь.

«Москву не брать, а блокировать и уничтожать. Точно также Ленинград»

— В документе говорится о первых проблемах в немецкой военной промышленности, про некие 45 моторов в месяц. О чем речь?

— Речь о том, что промышленность работала на мирный лад и не была готова к затянувшейся войне, они не думали мобилизовать все ресурсы. И Гальдер сетует, что промышленность может дать лишь 45 двигателей для поврежденных танков. Он говорит, что есть большие потери и командованию надо расформировывать дивизии, в которых осталось мало танков. Потому что лучше одна полная, чем две неполные дивизии, поскольку из тыла никаких поступлений ресурсов не поступает.

— Что говорит Гальдер про авиацию?

— Есть миф, что немцы всегда господствовали в воздухе. Но уже спустя месяц Гальдер говорит, что люфтваффе несут большие потери, что в некоторых дивизиях осталось по 12–15 самолетов, в которых раньше было 30–45 машин. Поэтому авиация не может выполнять все задания, а надо сосредоточиться лишь на самых важных направлениях. Он говорит, что против 126 немецких истребителей на центральном направлении стоят 400 русских, против 240 немецких бомбардировщиков стоят 350 русских.

Что всего перед группой армий «Центр» со стороны СССР выставлено более тысячи самолетов.

— Забавная реплика в русском переводе: «Святость донесений / прикрашивание, фальш, опоздания. Доносить о контратаках» (орфография переводчика сохранена. — «Газета.Ru»). Поясните, пожалуйста.

— Гальдер говорит, что донесения немецких командиров часто все приукрашивают: говорят, что на фронте все хорошо либо они вовсе фальшивые или приходят с опозданием. Что если есть поражения, то о них тоже надо докладывать.

Сообщать, если какая-то дорога или лес есть на карте, а на деле их нет. Это есть во всех армиях, в немецкой тоже.

— Еще Гальдер говорит о транспортных проблемах. Скажите, как в годы оккупации немцы использовали советские железные дороги, учитывая разницу в европейской и русской колее?

— В первые месяцы войны они осуществляли поставки по железной дороге до границы, далее до фронта — на автоколоннах. Но это требовало много времени, был большой износ техники, возникала нехватка ресурсов. А начиная с 1942 года они начали переделывать русские железные дороги на европейскую колею, чтобы использовать свои паровозы, но только до Ростова-на-Дону, дальше — опять на грузовиках.

— Что значит короткая фраза «приложенная карта является мечтой»?

— Видимо, Гальдер принес из ставки фюрера карту, где, возможно,

были нарисованы немецкие войска, стоящие 1 октября у Сталинграда, и при этом он сказал: «Это мечта фюрера».

— Каковы ваши планы по дальнейшей оцифровке документов?

— У нас в планах оцифровать все 28 тыс. дел, 2,5 млн листов, которые лежат в Центральном архиве Министерства обороны, это огромный объем работы. Это большой партнерский проект, в котором инициатором с немецкой стороны выступает Германский исторический институт. Есть много военных карт, практически на каждый день войны можно найти отдельную карту Генштаба или группы армий «Центр». Надеемся, что весь процесс закончится в 2018 году.

[Аmarok-man]

75 лет назад, 22 июня 1941года, фашистская Германия напала на Советский Союз. Вместе с гитлеровскими войсками на территорию Союза тогда вторглись армии и других европейских государств. И не конюхи и кашевары, как пытаются сегодня представить эти армии некоторые самодеятельные историки. Это были хорошо вооруженные и оснащенные подразделения. Если бы не «помощь» тех союзников Гитлера, страшная война могла бы закончиться быстрее и унести меньше жизней.

Итальянские фашисты в Донбассе

Италия была союзником Гитлера, и войну нам Рим объявил синхронно с Германией. На фронт отправился Экспедиционный итальянский корпус в России, к сентябрю 1942 года он насчитывал уже 230 тысяч бойцов. Итальянские фашисты захватывали Донбасс, штурмовали Сталино (нынешний Донецк), а также Горловку и Орджоникидзе (ныне Енакиево). В декабре 1942 года Красная Армия полностью уничтожила 6 итальянских дивизий, а в январе 43-го был разгромлен и их Альпийский корпус. Всего в СССР нашли свои могилы более 30 тысяч итальянских фашистов, 64 тысячи попали в плен.

Румыны убили десятки тысяч мирных жителей

Румынская пехота около 1943 г.:
Румыния тоже напала на СССР 22 июня 1941 года. Их самолеты бомбили Крым, Молдавию и Украину. Только в боях за Бессарабию в 1941 году Румыния выставила почти 420 тысяч штыков. Румыны участвовали в боях за Одессу и Крым, «прославились» небывалым зверством по отношению к мирным жителям и пленным. На их счету десятки тысяч убитых мирных жителей. Румынские части несли большие потери. Самые тяжелые произошли под Сталинградом — из 104 тысяч солдат были убиты, ранены или пропали без вести более 57 тысяч.
205 тысяч венгерских штыков

Венгрия объявила войну СССР 27 июня 1941года. Тогда же на фронт отправились 44 тысячи солдат и офицеров. К весне 1942 года на Восточном фронте было уже 205 тысяч венгров, которые вели бои под Воронежем. Но уже в январе 1943 года наш Воронежский фронт разгромил оккупантов. Мадьяры потеряли почти 148 тысяч человек.

Датчане записывались в СС

Дания была оккупирована гитлеровцами 9 апреля 1940 г. 29 июня 1941 года датские газеты объявили о формировании Добровольческого корпуса СС «Данмарк» — «для войны против большевизма». Записалось около 6 тысяч датчан. В мае 1942-го датские эсэсовцы вошли в состав 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова». Тогда же они попали в Демянский котел (Новгородская область), где потеряли до 80% личного состава. Всего против СССР воевали до 10 тысяч датчан.
Словаки предпочитали плен
Словакия объявила войну СССР 23 июня 1941 года и направила на Украину и в Белоруссию две пехотные дивизии, три артполка, танковый батальон. Плюс один авиаполк (41 истребитель и 30 бомбардировщиков). Однако словаки часто переходили на сторону Красной Армии. Однажды к нам перешел целый пехотный батальон, гаубичная батарея и дивизион авиаобслуживания. Из 42,5 тысяч словацких солдат и офицеров, воевавших на Восточном фронте, погибли 3 тысячи, а 27 тысяч предпочли сдаться.

Финны обстреливали Дорогу жизни

Финская пехота на марше:
25 июня 1941 года советские самолеты отбомбились по 19 финским аэродромам, с которых «Люфтваффе» 22 июня нанесли удары по СССР. Финны «обиделись» и объявили нам войну. В общей сложности Финляндия отправила на фронт две армии — 530 тысяч штыков, 159 истребителей, 22 бомбардировщика и немало кораблей. Летом и осенью 1941-го финны оккупировали Карелию и блокировали с севера Ленинград. Они обстреливали Дорогу жизни. В 49 концлагерях, созданных финнами, погибло более 42 тысяч советских военнопленных. Потери Финляндии в войне — почти 85 тысяч человек.

Хорватский легион

Хорватия объявила нам войну одновременно с Германией. Уже в июле создаются моторизованная бригада и Хорватский легион — пехотный полк численностью в 2200 человек. Всего против СССР воевали до 10 тысяч хорватских солдат и офицеров. Был даже Хорватский морской легион, он базировался в Геническе и Мариуполе.
Добровольцы у Рейхстага
Некоторые страны, формально в войне не участвовавшие, пополнили гитлеровскую армию добровольцами. Например, из Испании на фронт отправилась Голубая дивизия, через которую за время войны прошло около 47 тысяч солдат. Голубая дивизия участвовала в блокаде Ленинграда, а испанские летчики бомбили нашу северную столицу. Всего испанцы потеряли 5 тысяч человек убитыми. Вишистская Франция пополнила гитлеровскую армию Французским добровольческим легионом против большевизма.
— Уже в августе первые 2452 добровольца поехали в СССР, — рассказывает историк Денис Ахременко. — Вскоре к ним примкнули еще несколько тысяч французов. Особо «прославиться», правда, не успели. Голландия выставила против нас три добровольческие танковогренадерские дивизии СС. В них, кроме голландцев, воевали бельгийцы, датчане, норвежцы, латыши, испанцы и французы. Одна из таких дивизий, «Нордланд», была окончательно разгромлена только у стен Рейхстага.

КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА: «Нацистский меч Европа ковала сообща» Дмитрий Суржик, кандидат исторических наук, сотрудник Института всеобщей истории РАН: «Против нас выступил весь «евросоюз» того времени. Даже если взять статистику по пленным, вы увидите: на каждых трех немцев приходился один представитель других народов Европы. И причины назывались разные. Румыны хотели вернуть Бессарабию, Финляндия — взять реванш за войну 1940-го и присоединить Карелию. Венгры мстили за собственную «революцию 1919 года», а испанцы — за интербригады. И все эти армии стали серьезным подспорьем для Гитлера. Кстати, не только армии. Каждый пятый немецкий танк был произведен чешской «Шкодой»! Блокадный Ленинград немцы обстреливали из гаубиц, выпущенных той же «Шкодой» и французской фирмой «Ле Крезо». Каждый немецкий танк на треть состоял из металла, изготовленного из руды «нейтральной» Швеции. Франция поставила Германии 4000 самолетов, около 10 тысяч авиадвигателей, 52 тысячи грузовиков. Так что нацистский меч Европа ковала сообща. Как сегодня также сообща эти страны объявляют нам санкции…».

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/artifacts/15343/


















"Историческая правда" публикует уникальный документ - журнал боевых действий Третьего гвардейского кавалерийского корпуса (в 1941 - Пятый Кавкорпус), показывающий, как на самом деле начиналась война.
Война для бойцов Третьего гвардейского кавалерийского корпуса (вернее, тогда это был еще «обычный» пятый кавкорпус) началась еще в 1939 году - тогда красные конники брали Львов, помогая очищать земли будущей Западной Украины от «белопольских помещиков». Позже кавалерийские части были расквартированы вдоль основных магистралей у самой советско-германской границы. Это были своего рода спецназ - войска быстрого развертывания. При этом, лошади главным образом использовалась как транспортное средство для бойцов и вооружения - в состав каждого эскадрона входили пулеметные расчеты, противотанковые орудия, гаубицы и зенитные пушки (кроме того, в составе корпуса был и свой танковый полк). Нет, конечно, случались и сабельные кавалерийские атаки, но обычно, достигнув позиции, кавалеристы спешивались и воевали как обычная пехота, а коноводы тем временем уводили лошадей подальше от линии фронта.

Итак, ночью 22 июня 1941 года 3-й кавалерийский полк, расквартированный в городке Великие Мосты Львовской области, был поднят по тревоге: немцы перешли границу! Поступил приказ: выдвинуться к границе и отбить село Пархач. В шесть утра кавалеристы уже на полном скаку ворвались в село. Бой был недолгим – немцы, не ожидавшие серьезного сопротивления, бежали, оставив в селе свыше 150 человек убитыми и 16 пленных – гренадеров элитной дивизии СС Grossdeutschland. Вели они себя на удивление нагло.

- Рус, рус, капут! - плевали они под ноги солдатам.

И капут вскоре настал – через несколько часов на заставу обрушились «Юнкерсы», за ними – шквальный артиллерийский огонь, стерший с лица земли все село.

- Отходим! - закричал командир. – Будем пробиваться к своим!

В это время основные силы кавалерийского корпуса, согласно оперативному плану, занимали позиции на берегу реки Иква – между Львовом и Ровно.

Немцы у реки Иква появились только на третий день войны – поздно вечером 25 июня несколько наших разведывательных бронемашин наткнулись на немецкие танки из 16 й танковой дивизии вермахта.

- Немцы рядом! – пронеслось по траншеям.

Наступления ждали всю ночь, но вермахт шел тогда в Россию как на парад, и воевали немцы строго в установленное для этого время. Атака началась ровно в восемь утра, и на форсирование реки пошла первая колонна – 15 легких танков. За ними - вторая колонна, 60 танков.

- Врешь, не возьмешь! - смеялись артиллеристы, расстреливая немецкие «панцеры» как жестянки в тире. Вот что значит заранее подготовленная позиция!

В итоге «железный каток» вермахта, бросив на берегу три десятка горящих танков, откатился назад. Попробовали было зайти с флангов, но куда там! – везде эсэсовцев встречали прицельным огнем. Эх, нам бы так и сидеть в обороне, но на третий день боев из Москвы пришел приказ: перейти в наступление! Будем громить врага на его территории!

Приказ есть приказ. И пошли в атаку – на конях против окопавшихся танков и ощетинившихся пулеметами эсэсовцев, расстреливавших в упор наших конников. Рванулись было назад, но мотоциклетные группы врага уже зашли с тыла, взяв кавалерию в клещи.

После этого боя майор Яковенко из штаба корпуса отправил в Москву донесение: «Тактика немцев заключается в беспрестанных попытках установить участки со слабой обороной. В слабые места устремляются группы мотоциклистов с пулеметами и минометами, которые, маневрируя, создают шум и впечатление, что на данном участке идет наступление крупных сил противника… За мотоциклистами следует танковая атака. В направлениях, где наши войска оказывают организованное сопротивление, немцы прекращают наступательные действия и переходят к поиску слабых участков…»

Еще больше красноармейцев поразило оснащение эсэсовцев: мощные мотоциклы с пулеметами, компактные радиостанции, сигнальные ракеты, которые тогда еще были в новинку для нашей армии.

Наши так воевать не умели – у нас приказы передавались либо по телеграфным проводам, либо через вестовых, и немцы без труда нарушали связь между полками и дивизиями. Потребовались месяцы напряженных боев, чтобы наши солдаты научились противостоять всем приемам и уловкам врага. Но это будет потом, а летом 1941 года красные кавалеристы бессильно отступали, спасаясь от окружения, теряя каждый день десятки и сотни жизней. Сводки штаба корпуса скупы: «Ежедневные бои с фашистами привели к такому состоянию, что полки представляют одно название. У большинства полков осталось по 40 – 70 человек боевого состава, один пулемет на всех, артиллерия и вовсе отсутствует…»

[Сергей Антонов]

http://rusplt.ru/wins/letchiki-geroi...ran-26696.html
27 июня 2016, 00:00
Русские победы, История
28 июня 1941 года два летчика Северного фронта пошли на таран, став первыми Героями Советского Союза в годы войны

Летчики северного фронта Степан Здоровцев и Петр Харитонов, Михаилу Жукову. Фото: profilib.com

Великая Отечественная война дала наибольшее число награжденных высшей наградой тех лет: 11 739 человек — мужчин и женщин, военных и гражданских, воевавших на фронте и за его линией, были удостоены звания Героя Советского Союза. А первыми это звание в годы войны получили летчики 158-го истребительного авиационного полка 39-й истребительной авиадивизии, совершившие 28 июня 1941 года воздушные тараны на Северном фронте — Степан Здоровцев и Петр Харитонов. Через 10 дней, 8 июля, им и еще одному их сослуживцу, Михаилу Жукову, совершившему таран 29 июня, было присвоено высшее звание.

Примечательно, что в истории присвоения высшей награды Советского Союза именно летчики закрепили за собой хронологический приоритет. Напомним, что именно пилоты, участвовавшие в операции по спасению со льдов участников арктической экспедиции ледокола «Челюскин», были первыми, кто удостоился этого звания. 20 апреля 1933 года указом Верховного совета новая высшая награда страны, учрежденная за четыре дня до этого, была вручена семерым летчикам-участникам челюскинской эпопеи. Первыми в истории Героями Советского Союза стали Михаил Водопьянов, Иван Доронин, Николай Каманин, Анатолий Ляпидевский, Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков и Маврикий Слепнев. До июня 1941-го высшего звания были удостоены еще 647 человек — в основном за бои на Дальнем Востоке (на Халхин-Голе и у озера Хасан) и Зимнюю войну 1939-40 годов. А потом грянуло 22 июня, и уже через полмесяца летчики — опять первыми среди равных! — стали первыми героями Великой Отечественной.

Судя по скупым данным о времени подвига, рассыпанным по множеству исследований и статей, хронологически первым был таран Харитонова. Хотя первым в тот день в боевой вылет отправился Здоровцев: около пяти часов утра 28 июля он вылетел на перехват противника в составе дежурного звена 3-й эскадрильи 158-го истребительного авиаполка. Харитонов поднялся в воздух позже (его звено как раз пришло на смену звену, с которым летал Здоровцев), но цель для своего тарана он встретил первым.

… Путь Степана Здоровцева в авиацию был весьма извилистым. Уроженец Ростовской области, сын крестьянина, он был классическим комсомольцем-добровольцем предвоенного периода. Выпускник тракторно-механической школы в родной станице, он, когда семья переехала в Астрахань, нашел себе работу в судоремонтных мастерских, потом получил свидетельство моториста баркаса, поработал в рыбном промысле, а откуда перешел в ОСВОД — Общество содействия развитию водного транспорта и охраны жизни людей на водных путях. Ответственный и спокойный, всегда готовый рискнуть собой ради других, он быстро стал начальником Астраханской городской спасательной станции ОСВОД, и уже на этой должности получил дополнительную специальность водолаза. А потом сменил соленый океан на воздушный — в 1937 году двадцатилетний Степан Здоровцев по комсомольской путевке (в разгаре была кампания под лозунгом «Комсомолец — на самолет!») отправляется учиться в Астраханский аэроклуб. Годом позже его призывают в армию, и в 1940 году свежеиспеченный выпускник Сталинградского военного авиационного училища прибывает к первому месту службы — в Псков, где на аэродроме Кресты тогда базировался 158-й истребительный авиаполк, летавший в основном на истребителях И-16 конструктора Николая Поликарпова. Очень быстро он обращает на себя внимание командования полка своей страстью к освоению новых приемов воздушного боя, и перспективного летчика отправляют на курсы командиров звеньев в город Пушкино. Окончив их и приняв участие в числе лучших курсантов в воздушном параде над Дворцовой площадью, младший лейтенант Здоровцев возвращается в свой полк, с которым он 22 июня и встретил начало Великой Отечественной войны.

Свою первую воздушную победу Степан Здоровцев одержал на пятый день войны. 27 июня перед самым вылетом на патрулирование он получил данные с КП полка о немецком бомбардировщике, приближающемся к аэродрому. Взлетев, пилот практически сразу обнаружил противника, уже готовившегося к бомбовому удару. Но отбомбиться немец не успел: истребитель И-16 нагнал его, зашел сверху и длинной очередью сбил. А на следующий день ранним утром дежурное звено, в составе которого был и Степан Здоровцев, вылетело на перехват бомбардировщиков, явно нацелившихся на полковой аэродром. Наши летчики перехватили «Юнкерсы-88» еще на подлете и заставили их повернуть обратно, однако сбить не смогли ни одного. А едва вернувшись, Здоровцев получил приказ вновь вылететь на перехват самолета противника, явно возвращавшегося с бомбежки. Но первые атаки закончились безрезультатно: немецкий бомбардировщик отлично маневрировал, все время подставляя советский самолет под огонь своих бортовых пулеметов. С третьего захода истребителю удалось расстрелять вражеского бортстрелка, и немец остался безоружным — но тут выяснилось, что последняя очередь исчерпала весь боезапас. И тогда летчик решил идти на тараню. «Мой самолет ударил винтом по хвосту «Юнкерса» и срезал его рули поворота, — рассказывал после Степан Здоровцев. — Вторым приемом я отрубил у врага рули глубины. Бомбардировщик потерял управление и камнем полетел вниз. Два немецких летчика выбросились с парашютами. Они были захвачены в плен нашими наземными войсками. Сбив противника, я почувствовал, что мой истребитель сильно вздрагивает. «Поврежден винт», — подумал я и остановил обороты. Пользуясь запасом большой высоты, я начал планировать в сторону аэродрома. Так пролетел свыше 80 километров и благополучно прибыл на свою базу».

Петр Харитонов — ровесник своего однополчанина Степана Здоровцева (они родились не просто в один год — 1916-й — а еще и в один месяц, только Петр был старше на восемь дней) — тоже пришел в авиацию непростой дорогой. Уроженец Тамбовской области, он после школы успел поработать плотником, потом закончил педагогические курсы и стал учителем начальных классов в Улан-Удэ. В 1934 году в городе открылся аэроклуб, и (помним, в разгаре кампания «Комсомолец — на самолет!») молодой учитель, закончив уроки, сам становится учеником — у полетных инструкторов. В конце 1937-го Харитонов получает свидетельство об окончании обучения в аэроклубе, а в 1938-м его призывают в армию и отправляют учиться военному делу в Батайскую военную авиационную школу летчиков, которая годом позже получила имя Героя Советского Союза Анатолия Серова — одного из самых знаменитых летчиков Гражданской войны в Испании. В 1940-м молодой пилот-истребитель получает звание младшего лейтенанта — и назначение в 158-й истребительный авиаполк в Пскове.

С 22 июня Петр Харитонов, как и все остальные летчики полка, начинает боевые вылеты — но встретиться с врагом в бою ему довелось только 28 июня. И в первом же своем боевом вылете он становится героем! Причем, как признавался сам летчик, невольно. «Патрулирую я на «Ишачке» (истребитель И-16. — Прим. ред.), вижу одиночный Ju-88. Атакую и прицеливаюсь по бензобаку. Но не стреляют мои пулеметы. И вдруг — что за черт! — противник, дымя, идет на снижение. Перезаряжаю пулеметы и снова атакую. Опять пулеметы молчат, а фашист все снижается, оставляя за хвостом полосу дыма. Догадался я, что включили они форсаж моторов, хотят обмануть меня, имитируют, будто подбит самолет и вот-вот рухнет. Ну, думаю, не на такого напали. Иду еще раз в атаку и вижу, что метрах в 50-70 от меня выровнялся бомбардировщик и уходит туда, откуда пришел. Разозлился я страшно и решил таранить. Подобрался к хвосту «Юнкерса». Расстояние сокращается с каждой секундой. Сбавил скорость, прикинул, куда ударить получше, и винтом обрубил ему рули глубины. Тут уж бомбардировщик действительно пошел к земле. Трое из экипажа сгорели, четвертый выбросился с парашютом, его в плен взяли. Он-то и показал: экипаж состоял из опытных асов, за бомбардировку городов Англии и Франции все имели Железные кресты. Ну, а я, как говорится, на родную землю без потерь приземлился».

Днем позже, 29 июня, таран совершил еще один летчик того же 158-го полка — младший лейтенант Михаил Жуков. Как писал позже в своих воспоминаниях главный маршал авиации Александр Новиков, командовавший в то время ВВС Северного фронта, «через день или два после таранных ударов Здоровцева и Жукова я докладывал... о трех героях-однополчанах и предложил представить их к званию Героя Советского Союза». Представление поддержали, и 8 июля 1941 года был опубликован указ Верховного совета о присвоении трем летчикам 158-го полка звания Героев Советского Союза. Они узнали о награждении в тот же день из газеты «Правда», где были помещены их портреты, рядом с ними — указ Президиума Верховного совета СССР, а ниже — стихотворение Василия Лебедева-Кумача «Первые три»:

«Здоровцев, Харитонов, Жуков!

Вас обнимает вся страна!

И все от дедов и до внуков

Твердят родные имена.

Пусть множатся ряды героев,

Пусть в наши грозовые дни

Дерутся все, как эти трое,

И побеждают, как они!»

Дальнейшая военная судьба троих героев сложилась по-разному. Степан Здоровцев погиб на следующий день после награждения, 9 июля: возвращавшийся с разведки его самолет перехватили несколько истребителей противника. Михаил Жуков погиб 12 января 1943 года в неравной схватке с девяткой немцев: снаряд попал в бензобак. Петр Харитонов 25 августа 1941 года совершил свой второй таран, за что был награжден орденом Ленина, а через пару недель в очередном бою был сильно ранен, вернулся в строй в 1944 году, воевал до Победы и ушел в отставку через десять лет после нее в звании полковника авиации.

[Историк. РФ]

http://историк.рф/history_day/28-%d0...5%d1%80%d0%b2/
Композитор Александр Александров и поэт Василий Лебедев-Кумач создали шедевр в первые, самые беспросветные дни войны. Песня в отличие от других оборонных произведений того времени звучала трагично, но без паники. Авторы предчувствовали, что противостояние будет долгим и нечеловечески трудным, однако верили в победу правого дела, свято верили в мужество защитников Отечества. Всё это можно расслышать в музыке! С тех пор «Священная война» остаётся в репертуаре Ансамбля песни и пляски Красной армии, который исполняет её с необычайной силой. Песня поднимала народ на сопротивление, вселяла в души дух Победы:

Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой.

Александр Александров

Василий Лебедев-Кумач

[Avn_msk]

Какой ценой далась Победа, что скрывало за собой ее начало? Действительно ли Сталин до самого конца был уверен, что Гитлер не нарушит пакт о ненападении и потому «беззаботно не готовился к войне»? Или шла подготовка по подмене военных планов?

Известный историк, литератор, полковник КГБ в отставке Арсен Мартиросян, один из крупнейших исследователей сталинской эпохи, в интервью рассказал о своем видении событий 22 июня 1941 г., которые он изложил подробно в своей последней книге «Тайна 22 июня. Итоги исторического расследования». Также он проводит аналогии с днем сегодняшним и с сожалением констатирует: события последнего года – такие, как открытие «Ельцин-центра», памятная доска Маннергейму, – легко могут трактоваться как предательство собственного народа властью.

– 22 июня – дата начала Великой Отечественной войны. И вокруг этой даты есть много мифов. Самый распространенный — что Сталин не был готов к войне?

– Что касается готовности Сталина. Он начал подготовку к будущей войне с 1925 г. Потому что в октябре 1925 г. состоялись пресловутые Локарнские соглашения, предтеча Мюнхенского сговора, они, по сути, были одинаковые – гарантии западных границ Германии и никаких гарантий по восточным границам. То есть — нападай на СССР, иди на восток.

Как только Сталин об этом узнал, он сказал: «Локарн выпустил дух войны на свободу». С этого момента его давняя идея о том, что надо строить социализм в отдельно взятой стране, приобрела конкретные черты. После этого были разработаны планы индустриализации, подъема экономики. К концу 20-х гг. стало ясно, что и Запад тоже начал готовиться к войне.

Франция с 1926 г. начала строительство линии Мажино, это тоже был своеобразный сигнал, Англия ввела запрет на продажу Советскому Союзу оборудования, машин, это была так называемая «золотая блокада» – то есть продавали либо за золото, либо за зерно. Ни золота, ни зерна не было.

– Золота не было?

– Золото откуда? Его разворовали во время Гражданской войны и революции, причем разворовали здорово. Кое-что удалось Сталину вернуть для нужд индустриализации, отсюда, собственно говоря, пошла непосредственно сама индустриализация, коллективизация и культурная революция. А если бы не было этих трех столпов советского социализма, не было бы и нашей Великой Победы в 1945 г.

В ходе первой же пятилетки был создан фундамент военно-промышленного комплекса Советского Союза, запущены первые 900 предприятий – и тракторные заводы, и танковые заводы, и ряд других производств. Темпы строительства, темпы экономического развития были чрезвычайно высокие, в первую пятилетку каждые 29 часов в строй входило предприятие, во второй пятилетке каждые десять часов – рост в три раза, в третьей, не законченной из-за войны, в строй входило предприятие каждые семь часов (по сравнению с первой пятилеткой в четыре с половиной раза увеличивались темпы).

К началу войны мы имели вполне развитый, вполне приличный военно-промышленный комплекс, который был в состоянии обеспечить вооруженные силы современным на тот период времени оружием.

– И действительно оно у нас было?

– У нас были хорошие танки, знаменитые Т-34, КВ и так далее. Да, было немалое количество и предыдущих поколений танков, старые БТ-7, БТ-5. Все это было. Были и старые истребители, и знаменитые «Ишачки» И-16, и «Чайка» И-153. Но были и новейшие Як-1, ЛаГГ-1, МиГ-1, МиГ-3. Скажу даже больше – у нас перед войной уже в 1938 г. был разработан истребитель И-180 Поликарпова, который по своим показателям был, в общем-то, истребителем конца Второй мировой войны – это только впоследствии оценили.

А на его базе к 1941 г. был разработан истребитель И-185 – тот вообще превосходил всех и вся по всем показателям. Всех и вся – подчеркиваю – во всем мире. И был истребителем-вершиной Второй мировой войны. К сожалению, из-за того, что при первом испытательном полете погиб Чкалов, истребитель этот был отставлен в сторону. Но все без исключения авиаконструкторы создали свои истребители, которые я перечислил, Як-1, ЛаГГ-1, МиГ-1, МиГ-3, все они выросли из шинели И-180 и И-185.

Мы обладали хорошим оружием, обладали в достаточном количестве, были десятки миллионов снарядов, миллиарды запасов различных патронов, огромное количество ГСМ, фуража для лошадей, огромное количество танков, огромное количество самолетов.

– То есть полная глупость, что не были готовы? К войне готовились задолго?

– Армия была достаточно прилично (не скажу, что супер, это было бы нечестно и необъективно) оснащена и могла дать очень хороший, зубодробительный ответ. В отдельных случаях она и дала его.

Почему в начале войны произошла такая трагедия? Не от того, что Сталин был не готов или что-то запрещал – нет. К сожалению, наши генералы, особенно «верхние», что называется, в частности речь идет о Тимошенко как наркоме обороны и Жукове как начальнике Генерального штаба – они избрали катастрофически опасную стратегию вступления вооруженных сил в неизбежную войну. По основному плану, который был доложен руководству страны, предусматривалось активной обороной и активными действиями по сковыванию сил противника принять и отразить первый удар гитлеровской военной машины.

– Почему мы не могли объявлять открытую мобилизацию?

– Под прикрытием этих действий должна была состояться мобилизация основных войск, потому что мы не могли объявлять открытую мобилизацию – это означало бы войну, и сосредоточение основных сил на нужных нам направлениях. И только после этого, и только при наличии благоприятной обстановки планировался переход в решительное контрнаступление с переходом на территорию противника, где его и разгромили бы. Нормальная, абсолютно естественная логика любого нормального генерального штаба.

Вопреки этой логике, особенно с приходом Жукова на должность начальника Генерального штаба, все стало подменяться – в результате получилось, что они избрали метод контрнаступления главным методом. То, что должно было стать следствием, стало главным методом. В результате войска начали готовиться к немедленному встречно-лобовому ответному удару по факту нападения.

Формально, вроде бы, ничего плохого – в лоб врезать с ходу. Но что за этим стоит? Для того, чтобы войска подготовить по такой схеме, нужно сосредотачивать основные силы на каком-то отдельном направлении. Они сосредотачивали на юго-западном направлении, то есть на плацдарме Киевского округа. Но мало того, что надо сосредоточить основные силы – последствия этого сосредоточения таковы: основная часть линии границы прикрывается узенькой, тоненькой, «жиденькой», как пишут сами генералы впоследствии, цепочкой дивизий.

– Что получилось?

– На каждую дивизию приходится от 40 до 60 км линии обороны. А по уставу полагалось 8-10 км максимум. Дивизия – это основная единица, которая должна была охранять границу и оборонять ее, некоторые дивизии не были укомплектованы полностью личным составом (по уставу апреля 1941 г. дивизия наша должна была иметь 14 тыс. 483 человека личного состава, а подавляющее большинство имело 8-10 тыс., до норматива не доходило). В результате получилось что – мало того, что им «влупили» по 40-60 км, в зависимости от округа, так на метр обороны вместо положенных около 2 бойцов оказалось 0,1 бойца, 0,16 бойца и так далее. Извините, такую оборону не то, что ребенок – комар проломит. Ну что может 0,1 бойца, если против него прет почти 5 здоровенных мужиков? Ничего.

– У немцев на некоторых отрезках было численное превосходство?

– В пересчете на одного пехотинца из плоти и крови получалось превосходство в момент нападения от 300 раз до 64 тыс. раз в ряде случаев. Можете себе представить, чтобы человек нормальный выдержал такое превосходство? С пограничниками, например, в 64 тыс. раз было. Кто это выдержит? Это еще, слава Богу, они держались как-то, ни одна из пограничных застав не отошла без приказа – держали, погибали все, либо отходили только по приказу. Еще какой урон наносили немцы, мы сразу поняли, что не туда ввязались, что называется.

Но в любом случае – как живой человек может выдержать такую мощь? Понимаете, что получилось – формально у немцев не было такого количественного превосходства, но в результате этого идиотизма в арифметике, который я сейчас привел, получилось, что одну нашу дивизию «лупят» как будто 10-20-40 дивизий противника. Хотя на самом деле на поле боя этого не было.

– Это оплошность генералов?

– Это уже сознательность, потому что они подменили стратегию. Это уже сознательность и последствия сознательных действий по подмене стратегии.

Дальше. Они ведь прекрасно знали, что на острие германской армии идут танковые механизированные войска. Они не просто знали, они четко это дело проанализировали – если взять доклад Жукова на декабрьском совещании высшего комсостава в 1940 г. – там четко видно, что он прекрасно все знал, хотя, конечно, не сам написал. Написал его помощник, полковник Баграмян. Но все равно – прочитал, значит, уже знал.

То же самое Тимошенко показал – да, знает. Спрашивается – какого же лешего, если вы все знаете, вы противотанковую оборону строите из расчета 3-4 ствола на километр фронта? Что будет с этими тремя-четырьмя стволами, если против них в авангарде наступления прет 30 танков? И каждый стреляет. Максимум два залпа – эти три ствола закопаны в землю.

– И так – во всем?

– Авиация передового базирования оказалась в зоне прямой досягаемости вражеской артиллерии. Самолеты наши не заправлены, у самолетов не то вооружение. Кто отдал приказ? До сих пор непонятны конкретные причины, за что расстреляли генералов ВВС. Все их считают невинными жертвами, агнцами божьими, но, извините, ни Смушкевич, ни Рычагов на такую роль не тянут. Потому что приказ о снятии вооружений с самолетов передового базирования пришел от командования ВВС РККА, а это – Смушкевич и Рычагов. С артиллерии тяжелой поснимали прицелы – всю оптику сняли, особенно с гаубичной.

Извините, на черт нужна пушка? Понятно любому малышу – не нужна пушка, если на ней нет прицела. Тем более гаубица – она стреляет навесно, как ты будешь стрелять без всяких прицелов? А только с помощью тяжелой артиллерии можно отсечь передовые отряды нападающего противника от основных его сил. Начнешь вот так вот бить, отсекаешь основные силы, а те, кто прорвались, их уже легче будет раздолбать. Были лишены возможности работать, хуже того – в ряде мест подтянули артиллерию со снятыми прицелами прямо к границе якобы для смотра. В первый же день – бабах – все раздолбали либо захватили. Кончилось тем, что мы в течение двух-трех месяцев потеряли практически всю тяжелую артиллерию. Заново пришлось создавать.

– Речь о чем – это заговор генералов?

– Очень даже похоже, я не стесняясь об этом пишу, что это была попытка умышленно устроить военное поражение, на фоне военного поражения осуществить государственный переворот со смещением Сталина. Я считаю, что это фактически второй эшелон заговора Тухачевского – тот провалился, расстреляли, а второй эшелон, к сожалению, остался. Не всех можно было вычислить, потому что в военном деле единственный критерий истины – это война. Самый кровавый критерий истины. Пока не случилось войны, генералы очень хорошо себя показывали, бодро рапортовали – все прекрасно, все отлично, а как только война – бац – и оказалось…

Хотите верьте, хотите нет – командующий Киевским военным округом, который сразу стал Юго-западным фронтом, до обеда 22 июня не разрешал привести войска в боевую готовность. В 4 часа утра по московскому времени немцы начали основные боевые действия, а он до обеда не разрешал приводить войска в боевую готовность.

– А когда Сталин сказал, что мобилизация должна быть?

– Мобилизация была объявлена только 23 июня официально. Потому что если бы раньше объявили, то в суматохе первого дня получилось бы, что мы агрессор. По тем временам объявление всеобщей мобилизации означало объявление войны. Сталин сделал все, чтобы ни у одной сволочи в мире не было шанса обвинить Советский Союза в агрессии.

Все сделал вплоть до того, что до 12 часов дня 22 июня мы пытались в эфире открытого радио договориться с японским правительством о том, чтобы они выступили посредником перед Германией, чтобы вернуться обратно в статус-кво довоенный. Японцы формально приняли это, но немцы, естественно, послали их, ничего не удалось. Но до последнего Сталин делал все, чтобы всех лишить возможности обвинить Советский Союз в агрессии.

В отношении приказов. Момент, когда количество сигналов о [начале нападения] 22 июня достигло максимального пика – 47 раз, – было примерно к 18 июня. Нужно было окончательно убедиться, ведь объявление войны, приведение войск в боевую готовность, вывод в пограничную зону – самые опасные шаги.

И 18 июня, когда шквал разведывательной информации достиг апогея, Сталин приказывает ВВС и пограничникам совместно провести воздушную разведку по всей линии границы в пределах компетенции Западного военного округа, то есть Белорусского округа. И ранним утром командир 42-ой истребительной дивизии, генерал-майор Георгий Захаров вместе со своим штурманом садятся в знаменитый «кукурузник» и облетают всю эту границу, каждые 35 км садятся на землю, на крыле пишут донесения, пограничники бесшумно подходят, забирают донесения по своим каналам в округ, и из округа пограничного — в Москву. Пограничники — это же были войска НКВД, а у них своя линия связи была. К вечеру была комплексная картина, что происходит – да, немцы выдвигаются на исходные позиции.

Все, уже лавина пошла, причем такая лавина, что ее не остановить, и обратно она не свернет. 18 июня все было окончательно установлено. Именно 18 июня со стороны Сталина пришел приказ о приведении войск в полную боевую готовность.

– Таким образом, получается, у генералов было четыре дня, чтобы привести армию в полную боевую готовность?

– Да, более того, знали, что главный удар будет по Бресту. В послевоенное время те самые командиры, которые сидели на брестском направлении, чудом выжили в войне, они сами написали, что они знали, и знал, естественно, командующий Западным округом Павлов. Спрашивается — ты почему, мерзавец, тогда не вывел войска из Брестской крепости? С четырех до пяти утра мы потеряли, вы только вдумайтесь – три дивизии с ходу. Прямо в гущу живых тел начали падать снаряды.

А ведь его за год до этого предупреждали, что надо убрать оттуда дивизии, бывший командир, командующий четвертой армией Чуйков Василий, впоследствии знаменитый герой Сталинградской битвы и маршал Советского союза, он же требовал, он орал, кулаком стучал – требовал, чтобы убрали эти дивизии. А ему в ответ «молчать», и все. Дошло до того, что его «сослали» во внутренний орловский округ. Поставили другого командира, тот тоже попытался вякнуть, но так и оставили до конца. При том оставили, в том числе и по согласованному с начальником генерального штаба Жуковым специальному разрешению.

– Путаница со временем начала войны в мемуарах у Жукова – почему наш военачальник вдруг начал писать время по берлинскому поясу – то есть в «три часа»? О чем это говорит?

– Да, есть такое. Но вообще непонятно, кто конкретно писал, и что там осталось от Жукова. Потому что ему на 500 страницах главная военная цензура и партийная цензура выдали список замечаний, рекомендаций и пожеланий. Что дописать и переписать. 500 страниц, вы представляете, что это такое? Целый том. Что там после замечаний осталось от Жукова – я уже не знаю.

Теперь, что касается этих часов. Он то ли, откровенно говоря, не отдавал себе отчета, что он пишет. То ли, действительно, на старости лет «сбрендил». Потому что действительно, он применил берлинское время. Я в своей фундаментальной работе «22 июня. Блицкриг-предательство» привел полный перечень сообщений с погранзастав – в котором часу начали стрельбу немцы. Причем с переводом на московское время. Пограничники отчитываются по московскому времени. Местное-то местное, но когда идет отчет в Москву, они отчитываются только по московскому времени.

У него несуразица получилась и с этим перебежчиком, изъезженным Альфредом Лисковым. Его привели в штаб пограничников, когда уже до начала нападения то ли час оставался, то ли полчаса. Что он мог сообщить еще, тем более, что можно было бы сообщить Сталину? Почему он так написал – я не понимаю. В «03.01 мне звонили с Черноморского флота». Вообще, странное дело, почему он на Черноморский флот ссылается? То ли от того, что вице-адмирал Октябрьский был его «корешем», то ли почему? Ведь куда уместней было бы сослаться на Балтийский флот. А если уж по-честному, так надо было ссылаться на сообщения командующих округами. Ведь основную тяжесть принимают на себя сухопутные войска, а не флот.

– Ваша книга — с подзаголовком «Анатомия предательства» в названии, то есть Вы считаете, что вся эта «неготовность» генералов была не всегда просто оплошностью?

– Я показал, как они шли год к подмене плана обороны, в чем суть этой подмены, уже очень подробно показал по каждому округу, что происходило с применением данных комиссии Покровского, в сопоставлении с конкретными боевыми действиями, и, наконец, в сочетании с данными военной контрразведки. И то, что накануне было и то, что в первые дни – это все позволяет детально показать «анатомию» того, что произошло там и как. Как оценивали те или иные стороны те или иные события.

– Как Сталин допустил этот «генеральский заговор», ведь и был 1937 г., когда тоже зачистка шла?

– Не всех вычислили, кого могли вычислить, пока не начались неуправляемые процессы. И оппозиция, в том числе и военная оппозиция, приняла тогда решение – еще в 1936 г. – о том, что как только их будут арестовывать, каждый из них должен сдавать как можно больше невинных людей. Что называется, «закладывать». И они сдавали. Кто по 100, кто по 150 человек – это будет огромный вал проверок, документов, это будет тормозить систему, вызывать в народе панику, страх и недоверие к власти.

Ну, вы представляете, берем логику контрразведки (и вообще любого правоохранительного органа) – вот подследственный, он называет 100 человек своих сообщников. Каждого из них, значит, надо проверить. И вот начинается, две-три бумаги собрали, надо человека задержать, проверять его. А этот, например, еще сто человек сдал. Два-три раза натолкнулись на таких, и от арифметической прогрессии задержанных мы переходим к геометрической. В результате — гигантское количество людей оказались репрессированы. Ни за что, ни про что. Но что это, вина Сталина? Или самой Лубянки? Это вина оппозиционеров, которые сдавали невинных людей, тащили их за собой.

– Есть доказательства, примеры?

– Например, Михаил Кольцов (настоящее имя — Мойсей Фридлянд, псевдоним в Испании — Мигель Мартинес, журналист — прим. ред) старший брат Бориса Ефимова художника- карикатуриста. Борис Ефимов до конца своей жизни на телевидении фиглярничал, что, мол, не знает, за что братика арестовали. Братика арестовали за дело.

Ну, во-первых, этот журналист не за что носил звание комкора, то есть генерал-лейтенанта ему присвоили по дружбе, хорошие деньги ему платили, 3 тыс. руб. доход, собственный выезд, санатории и льготы. Так вот этот «милый» журналист помимо того, что он занимался очень неблаговидными делами, из-за чего руководство испанской компартии написало даже Сталину, он, как только попал на Лубянку, тут же «сдал» свыше 100 человек. Вот что делать с этой сотней человек?

Или Мейерхольд. За что взяли – одно дело, но зачем ты сразу на 100 с лишним человек написал доносы? Зачем? Эти люди потом долго «отмывались». А кто-то не «отмылся». В целом, в 1937-1938 гг. было около 4 млн доносов. Вот что произошло. В принципе справедливо начатая операция по очищению армии и общества и на самом первом этапе очень даже обоснованная, аргументированная операция, в итоге превратилась в кровавую вакханалию.

– Может, их заставляли писать эту сотню доносов на Лубянке? Применяли к ним силу?

– Да кто может заставить на невинного человека писать донос? Ну, вот, Рокоссовский – выбили зубы. Никого не оговорил. Генерал Горбатов тоже. Будущая жена маршала Катукова в 1937 г. тоже попала «под раздачу» — ни на кого не написала доносов. Зато те, кто доносов не писали, оставили очень интересные свидетельства – они пишут, что сидели с такими-то, такими людьми и что эти люди, когда возвращались с очередного допроса, приходили и так удовлетворенно сообщали всей камере: «Вот, сегодня заложил еще 17 человек!», «А вот я сегодня еще 50 заложил». И радостно хихикал на всю камеру, пока морду не разбивали.

– А почему оппозиция пошла на такой шаг?

– Дело в том, что Сталин, будучи откровенно принципиальным партийным деятелем, в 1935 г. открыто их предупредил – кончайте вашу возню подпольную, не до этого сейчас. Кончайте, иначе будет произведена чистка. 15 мая 1935 г. открытым текстом предупредил, что создается специальная комиссия по проверке членов партии. Более того, он открыто генералам 4 мая 1935 г. сказал – кончайте строить заговоры, я знаю, что вы собираетесь кое-кого из нас убить. В открытую сказал. Нет, чтоб прекратить, пока вас не перестреляли.

Нет, они до конца все вели, и в итоге и армия пострадала — конечно, когда высший командный состав попадает в такую ситуацию, моральный дух армии падает. Все эти факты архивными документами подтверждаются. В том, что я рассказал, нет ни одного слова выдумки или предположения. Все четко подтверждается архивными документами. Как после этого оценивать действия оппозиции? Как оценивать все эти вопли в отношении репрессий?

– Сейчас 1937 г. сделали символом всего периода правления Сталина.

– В отношении гражданских лиц спихивать просто все на Сталина, вообще задумку репрессий – преступление. Ведь не он инициатор. Что произошло? 5 декабря 1936 г. приняли Конституцию, самая демократичная конституция того времени во всем мире. Впервые в истории России должны были состояться тайные альтернативные выборы. При тайном голосовании. Мало того, что оппозиция пыталась палки ставить в колеса еще в период, когда создавался проект конституции. Так или иначе, Сталину удалось довести дело до конца.

Но дело в том, что оппозиция прекрасно поняла – с помощью этих новых выборов в новый Верховный совет, Сталин планирует произвести мирную ротацию всего правящего элемента. А их примерно 250 тыс. Кстати, НКВД примерно на такое количество расследований и рассчитывал. Понять-то они поняли, а вот что делать? Расставаться со своими креслами не хочется. А они же прекрасно в то время понимали одно обстоятельство – за предыдущий период они такого натворили, особенно в период индустриализации и коллективизации, что народ с большим удовольствием не только их не выбрал бы, но еще и башку бы им разбил. Многие секретари были по локоть в крови.

– Тот же Хрущев?

– Да, Хрущев один чего натворил. Так вот, для того, чтобы как-то принизить роль этих новых выборов накануне введения в действие инструкции об этих выборах, был пленум ЦК ВКП(б), после этого пленума группа первых секретарей во главе с Хрущевым и первый секретарь Западно-Сибирского Крайкома ВКП(б) Роберт Эйхе, самая жесточайшая фигура среди кровожадных вампиров – эти два мерзавца начали давить на Сталина, что надо сначала почистить ряды граждан от всякого контрреволюционного элемента, кулаков и прочих и остатков буржуазных партий, царских элементов. И только потом проводить выборы.

А почему они на кулаков вообще насели? А дело в том, что в 1934-1935 гг. генеральный прокурор СССР Вышинский провел массовую реабилитацию и возвращение обратно так называемых «выселенных» крестьян по делам коллективизации и «О трех колосках». Он провел реабилитацию. Они вернулись озлобленные. С одной стороны, были благодарны советской власти, молились на Сталина, но, с другой стороны, были злы на этих первых секретарей лично, которые их упекли.

Там было полное самоуправство – в одной из областей Хатаевич, этот милый человек, понимаете, объявил фактически гражданскую войну в ходе коллективизации в своем отдельно взятом регионе. В результате чего Сталин вынужден был ему пригрозить, что расстреляет сходу, если не прекратишь издеваться над людьми. Конечно, народ это все помнил в 1937 г., они бы просто галочки на выборах поставили – и эти кровопийцы пошли бы куда подальше.

Сталин действительно планировал такую операцию по мирной ротации, он открыто об этом сказал американскому корреспонденту в марте 1936 г. Говарду Рою. Он заявил, что эти выборы будут хорошим хлыстом в руках народа по смене руководящих кадров, прямо так и сказал — «хлыстом». Разве вчерашние «боги» своих уездов потерпят хлыст? Они требовали санкции на чистки.

Сталин был вынужден дать им разрешение, но он поступил очень хитро – он дал им короткий срок, пять дней. Из этих пяти дней один день – это воскресенье. Он рассчитывал, что они не уложатся. А оказывается, эти мерзавцы уже имели списки. Буквально на второй же день пошли телеграммы с мест – первые Хрущев и Эйхе. Потом своего дружка Эйхе, которого в 1939 г. расстреляли по справедливости за все его жестокости, Хрущев реабилитировал первым в 1954 г.

– Вы исследовали феномен предательства некоторых представителей высшего военного руководства СССР. Предательство имело место не только до войны, но и после смерти Сталина? Кстати, вы неоднократно говорили – убийства Сталина?

– Точно убежден, что было убийство. Количество фактов свидетельствует о том, что его убили. Ну, самый простой пример, который знает любой – когда умирает человек, по старинной традиции ему кладут на глаза пятаки, чтобы веки закрылись. Если в полевых где-то условиях – просто проводят рукой, закрывают. Врач высшей категории Чеснакова, которая была приглашена к умирающему Сталину, положила пятаки. Так веки не закрывались под тяжестью пятаков. Это означает, что он был отравлен. Потому что веки застывают в том положении, в котором организм был отравлен. Вот в этом положении они застывают. Потом приходится силой закрывать.

(...)

Окончание здесь: https://cont.ws/post/305621