*6266. 1917 год

[Rus_vopros]

http://rus-vopros.livejournal.com/6971415.html

К июлю 1917 большевики потеряли популярность, отношение к ним стало резко отрицательным – по разным причинам. Те без конца кричали бессмысленное и надоевшее всем «долой», в стране установилась анархия, начались грабежи, убийства… И было очевидно, что виновниками всего этого являются большевики, те, что от Петросовета (а не Временное правительство). К тому же в эти дни отмечался небольшой и временный успех российской армии на западном фронте.

Вот тут и настал самый благоприятный момент, когда всех большевиков можно было замочить после неудачной попытки госпереворота! Но куда там! Цель Временного правительства как раз и состояла в том, чтобы привести к власти наиболее «правильную» часть революционных сил, наиболее радикальную. Такую, которую бы не свергли на третий день. Абсолютная аналогия с Чили 1973 г., когда франкмасонское правительство Сальвадора Альенде готовило захват власти коммунистами.

После попытки переворота (на Невский проспект вышли в 11 вечера), многих арестовали, Троцкого посадили в «Кресты», Ленин устроил маскарад в Разливе. Смешно: «После нескольких дней проживания Ленина на чердаке сарая, в посёлке появились полицейские. Это послужило причиной сменить место на шалаш на другой стороне Разлива»…

В общем, это преследование большевиков было невзаправдашним и постановочным. Всех их и выпустили 7 сентября 1917 г., потому что между Временным правительством и Петроградским советом солдатских и рабочих депутатов имелся договорняк. А кто это понимал?
2datp0dt0rbt8fs9q0
3 июля 1917 г. в Петрограде, угол Садовой и Невского, здание Публичной библиотеки. Стреляли с крыш провокаторы. Необходимы были жертвы.

Некоторые подробности:

Оригинал взят у [personal profile] procol_harum в Попытка переворота 3 июля 1917 г. в Петрограде
Уже в июле 1917 года всё было готово, все люди, которые потом распатронят Россию, были на своих местах и действовали. Впервые была опробована методика провокационной стрельбы по своим, чтобы списать жертвы на кого-то иного. С другой стороны, Временное правительство проводило как бы кастинг революционных группировок, еще не было принято окончательное решение, кому сдать страну.

Но и хороший шанс избавиться от большевиков и всех левых тоже имелся:

«В результате подавления большевистского выступления в июле произошёл резкий крен российского общественного мнения вправо, вплоть до неприязни к Советам, и вообще ко всем социалистам, включая умеренных эсеров и меньшевиков.

…в обществе начали доминировать правые, «нельзя даже говорить об изменении, впечатление столь сильно, как будто перенесся в какой-то другой город и очутился среди других людей и настроений».

6 июля Временным Правительством была создана особая следственная комиссия для расследования восстания и привлечения виновных к ответственности… аресту подлежали: Ленин, Луначарский, Зиновьев, Коллонтай, Козловский, Суменсон (двоюродная сестра Ганецкого Суменсон Евгения Маврикиевна), Семашко, Парвус, Ганецкий, Раскольников, Рошаль.

7 июля был проведён обыск на квартире сестры Ленина Елизаровой, где жила Крупская, через несколько дней была предпринята неудачная попытка арестовать Каменева [будучи сторонником явки в суд для снятия с большевиков обвинений в измене, Каменев сдался властям, вскоре был освобожден за отсутствием оснований для обвинений и стал представителем большевиков в Исполкоме Петроградского Совета]. Всего арестовано около 800 большевиков, разогнана редакция газеты «Правда» и штаб большевиков в особняке Кшесинской.

В ходе событий казачьим патрулём был убит на Шпалерной улице корреспондент «Правды» Воинов И. А. (до сих пор есть «улица Воинова»…), а Суменсон была избита солдатами гвардейской конной артиллерии в Павловске.

Троцкого посадили в «Кресты». В общем, со всеми этими гнидами можно было запросто расправиться. ИХ НАДО БЫЛО МОЧИТЬ ТОГДА!

Временное правительство их всех освободило 7 сентября 1917 г., т.е. через два месяца.


Оригинал взят у [personal profile] procol_harum в 3 июля 1917 г.
"3(16) июля в столице начались подготовленные большевиками демонстрации против Временного правительства с целью захвата власти к моменту начала намеченного на 26 июля VI съезду РСДРП(б). Цель предполагалось реализовать, используя забольшевиченные части Петроградского гарнизона и дружины из рабочих, оказывая на Временное правительство в течение всего июля ежедневное давление..."

Цитата:
"Однако июльский путч Троцкого захлебнулся, наверно было ещё мало денег. Сам Троцкий в «Моей жизни» говорит скупо: «Глубокая июльская разведка превратилась в одностороннее сражение. Противник оказался победителем без труда, ибо мы не вступали в борьбу. Ленин и Зиновьев скрылись». То есть Ленин и Зиновьев «смылись», а Троцкого сцапали. Но Троцкий зря боялся, его-то, с его-то деньгами, «личным» Смольным дворцом и таким количеством «земляков» во всех партиях и государственных органах, его, естественно, быстро освободили".

Это была первая попытка большевицкого переворота, прорыва "партии дьявола" и ее юридического оформления на земле. Если б она удалась, то в СССР всё было бы "июльским" вместо "октябрьского". Например, "Июльская железная дорога" вместо Октябрьской. И т.д. Но и без того долгое время ул.Садовая в Ленинграде была им. 3-го июля. Интересно, как бы тогда назывались "октябрята"?

Примечательно следующее: "Как пишет историк В. Родионов, столкновения были спровоцированы большевиками, рассадившими на крышах своих стрелков, начавших пальбу из пулеметов по демонстрантам, при этом наибольший урон пулеметчики большевиков нанесли как казакам, так и демонстрантам..."

Известная тактика, широко применявшая советской/российской властью в будущем. Вплоть до чеченской войны.

Из воспоминаний Зинаиды Гиппиус:

А дальше: дни ужаса 3, 4 и 5-го июля, дни петербургского мятежа. Около тысячи жертв. Кронштадцы анархисты, воры, грабители, темный гарнизон явились вооруженными на улицы. Было открыто, что это связано с немецкой организацией (?)…

Ленин, Зиновьев, Ганецкий, Троцкий, Стеклов, Каменев — вот псевдонимы вожаков, скрывающие их неблагозвучные фамилии. Против них выдвигается формальное обвинение в связях с германским правительством. Для усмирения бунта была приведена в действие артиллерия. Вызваны войска с фронта.

Они — трусы даже на улицах Петербурга; ложились и сдавались безоружным. Ведь они так же не знали, «во имя» чего бунтуют, как (до сих пор!) не знают, во имя чего воевать. Ну и уходи. Побунтовать все-таки не так страшно дома, и свой брат, — а немцы-то ой-ой!

Бунтовские плакаты особенно подчеркивали, что бунт был без признака смысла — у его делателей. «Вся власть советам». «Долой министров-капиталистов». Никто не знал, для чего это. Какие это министры-капиталисты? Кадеты?..

Уже правда ли все происходящее?

Похоже на предутренний кошмар.

[Свободная история]

https://project1917.ru/posts/05.07.17


Елизавета Нарышкина
Большой Царскосельский дворец, Царское Село

Наступление как будто остановилось. Столько враждебных сил действует против чести и долга. Царство трусости и подлой жестокости!

Александр Колчак
Петроград

Одно время я хотел уйти на фронт, чтобы меня назначили командовать тяжелой батареей, но после позорного наступления на Юго-Западном фронте я решил отказаться от этой мысли. Затем одна группа офицеров обратилась ко мне с просьбой, ввиду невозможности ведения войны в России, но считая необходимым продолжать войну, сформировать легион из добровольцев и с ним отправиться во Францию. Я сначала остановился на этой мысли, но затем получил сведения об отношении за границей к русским частям, ввиду их позорного поведения на Французском фронте и отказа драться и участвовать в борьбе. Когда я получил сведения о том, что имя русского во Франция является чем-то вроде брани, я пришел к мысли, что рассчитывать на такую работу, какую я имел в виду, конечно, при таких условиях не приходится.

Пьер Паскаль
Петроград

Я принял русского солдата, который «хочет отправиться во Францию»… Самый неприятный человек из всех, кто был. Я предложил ему, как всем, специальные бригады: нет. Он больше не желает слышать русскую речь. У него, так сказать, трагическое выражение лица. Он хочет уехать, даже рискуя прослыть дезертиром. В любом случае его будут считать предателем и подлецом, покинь он Россию или останься. Его дети, пяти и трех лет, тоже будут считаться подлецами. Слово подлец у него рефрен. На России будет неизгладимое пятно. Ударные отряды, проводимое мелкое наступление, от него скоро устанут, это ничему не послужит: всю Россию будут везде считать предательницей. Читать далее

Илья Эренбург
Париж, Франция

Помню последний вечер в Париже. Я шел с Шанталь по набережной Сены, глядел кругом и ничего больше не видел. Я уже не был в Париже и еще не был в Москве; кажется, я нигде не был. Я сказал ей правду: я счастлив и несчастен. В Париже я плохо жил, и все-таки я люблю этот город. Я приехал сюда мальчишкой, но я знал тогда, что мне делать, куда идти. Теперь мне двадцать шесть лет, я многому научился, но ничего больше не понимаю. Может быть, я сбился с пути?..

«Театральные сирены»
Новая оперетка! Также: «Сон обывателя» любимца публики Смирнова-Сокольского, новые песенки Mr. Ally, буффонада «Приходи ко мне» и частушки г-жи Ивони
Москва
Театр миниатюр Струйского

Марина Цветаева
Москва, Борисоглебский, 6

Запах пшеничного злака,
Ветер, туман и кусты…
Буду отчаянно плакать —
Я, и подумаешь — ты,

Длинной рукою незрячей
Гладя раскиданный стан,
Что на груди твоей плачет
Твой молодой Иоанн.

Иван Билибин

Петроград, Почтамтская улица, 7
Участвует в конкурсе на создание эскиза новых почтовых марок

Петроградская газета

Министерство почт и телеграфов обратилось к художникам Билибину, Александру Бенуа, Чехонину и Нарбуту с предложением сделать эскизы новых почтовых марок. Нужно сказать правду: выбор художников в данном случае сделан очень удачно. Правда, выбор носит немножко партийный характер, но справедливость требует сказать, что в области графики трудно найти более подходящих художников, чем в кружке «Мир Искусства». Будет ли это конкурс четырех художников, или это просто именное приглашение, где каждый художник исполняет какую-нибудь отдельную работу? Вот что сказал нам И.Я. Билибин:

– Я получил из министерства почт и телеграфов официальный заказ сделать два рисунка для марок, стоимостью в пять и семь копеек. Если окажется, что художникам Бенуа, Чехонину и Нарбуту заказано сделать марки другой стоимости, то разумеется это будет не конкурс, а простое распределение работы. Читать далее

Никита Окунев
Москва

Вчера в Храме Спасителя произошли выборы Московского митрополита. Избран Тихон, архиепископ Виленский.

Вчера был на предвыборном собрании партии народной свободы. Очень понравился один оратор, Давыдов. Вот краснобай-то! Социал-демократов разнес так, что те языки прикусили, а ведь они теперь в Москве и городах — сила, довлеющая над всеми остальными партиями! Читать далее

Надежда Тэффи
Петроград

Большевики растерялись. Они никак не ожидали того, что случилось. Не ожидали наступления.

Но это не беда, и отчаиваться им нечего. Ведь это вполне соответствует психологии большевизма: большевики никогда не ожидали того, что случалось. Они никогда не чувствовали и не предчувствовали поворотов истории и были лишены всякой политической интуиции до степени редкой и поразительной.

Почти ни одно крупное рабочее движение не было уловлено ими своевременно. Лучшее, что они могли делать, — это примазываться к делу post factum, что ими же самими было определено в 1905 году талантливым термином «хвостизм».

Николай Бердяев
Москва, Большой Власьевский пер., 4

Злоупотребления эпитетом «контрреволюция» нарастают головокружительным темпом. В первые дни русской революции контрреволюционными называли притаившиеся силы старого режима и от них ждали угрозы делу свободы. Но скоро уже контрреволюционными силами были признаны партия «народной свободы», все русские либералы, Государственная дума, Земский и Городской союзы. Главой контрреволюции был признан Милюков. На этом процесс не остановился. Читать далее

Евгения Суменсон Якуб Ганецкий
Петроград, Надеждинская, 36

Фюрстенберг Гранд Отель Стокгольм. Нестле не присылает муки. Хлопочите.

The New York Times




В Вашингтоне с подачи главы департамента продовольствия Герберта Гувера госслужащие начали кампанию по экономии еды. Предполагается, что это движение станет общенациональным, и американцы перейдут на «добровольный рацион». Никаких попыток законодательным образом обязать людей делать это не будет. Каждый участник кампании получает карточку с обещанием, текст которого одобрен департаментом продовольствия:
«Желая помочь моей стране в военное время, я обещаю:

Ежедневно во время одного из приемов пищи отказываться от хлеба.
Употреблять говядину, баранину или свинину не чаще чем раз в день.
Сократить потребление сливочного масла.
Рассказать о важности экономии продовольствия домочадцам, а также в ресторанах, которые я часто посещаю».

Александр Бенуа
Петроград
Акица и Коля пробовали отстоять Керенского, но я почти убежден, что он уже смят. Это тщеславный (а не честолюбивый) человек, и потому в нужнейший момент он не решится взять верх и поднять над своими товарищами палку капрала. Его утешила популярность, она же помогает ему себя обманывать на путях ложного героизма, играть в Бонапарта. Читать далее

Александр Замараев
Тотьма, Вологодская губерния

Ездил на Медведку в полянку, копал канаву. Был дождик.

статья

Влас Дорошевич
Свобода всегда была русской гражданкой

Бенито Муссолини Чезаре Берти
Военный госпиталь Рончи

Я чувствую себя не очень. Рана еще открыта, и я не смогу покинуть госпиталь раньше конца месяца. Я снова начал писать, в том числе и чтобы потренировать немного мозги. Ничего нового. Советов тоже никаких.

Я не могу понять, как это возможно, отказывать в борьбе тем, кто неоднократно выразил свое желание воевать. Загадки необъяснимые.

Александр Керенский
Петроград

Я получил ответ от Терещенко. В нем говорилось, что английским и французским дипломатам было указано на дефекты артиллерии, и они сразу же направили своим правительствам соответствующие депеши. Ноксу же было предписано возвратиться в Петроград в начале следующей недели и подчеркивалось, что только активность на фронте может укрепить позиции России.

Альфред Нокс
Козова

Вчера вечером я попрощался с офицерами штаба фронта. По моему мнению, на самом деле Гутор и Духонин совсем не ис*пытывают того оптимизма, который пытаются продемонстри*ровать. Духонин хотел протестовать, когда я заявил ему, что вся наступательная операция закончится в течение ближайших четырех дней. Он ответил: «Боже мой! Какой же вы пессимист!». Читать далее

Pathe News

https://youtu.be/h1a8oCHQsL4
Самый маленький солдат британской армии

Василий Кравков
Подгайцы

В киевских, да, вероятно и в столичных, не полученных еще газетах, трубят в иерихонские трубы и бьют в кимвалы о начавшемся нашем наступлении! Повышенно-победоносный тон так мало соответствует грустной действительности: шумом и громом заглушается наше боевое бессилие. В ярких красках расписываются сверхдоблестные действия «революционных» армий, которых в сущности нет, а есть лишь вооруженный сброд! При этом в полной мере использована «свобода печати»: называются en toutes lettres, какие войсковые части и где совершают свои сокрушающие подвиги!! Если об этом не так твердо знали немцы, то пусть ведают! Читать далее

Небывалая программа увеселений!
Только сегодня, в честь 25-го бенефиса артиста и режиссера Краснова, премьера обозрения «Зеркало нашей жизни» — шутки, шаржи, куплеты, злободневные сценки. Обстановочная пьеса «Дон Сезар, испанский дворянин». По окончании — чемпионат французской борьбы! Пять пар борцов
Петроград
Театр «Олимпия»

Игорь Грабарь Владимир Грабарь
усадьба Дугино

Пользуюсь оказией, чтобы черкнуть тебе два слова, будучи совершенно уверен, что эта открытка застанет вас еще в Юрьеве. Впрочем — не знаю как у вас — пошли перепадами маленькие дождики с короткими и приятными грозами. После двухмесячной засухи. Это благодать, хотя она и пришла, когда мы начали покос, и сену это не очень хорошо, но зато чудесно для всего другого. Кроме того, светит солнце, а дождь длится 10-15 минут раз или два раза в сутки. Думаю, однако, что вы начнете скоро собираться в Адлер. Валя и я целуем. Ваш Игорь

Константин Бальмонт Екатерина Бальмонт
Тифлис, ул. Московская, 20

Катя, милая, я все собираюсь написать тебе большое письмо, но, в сущности, мне совсем нечего тебе написать. Я еще в жарком Тифлисе. Выступаю с усилием, и буду выступать еще. Меня зовет любовь. Собираюсь в Кутаиси, мечтаю о Море, о странствии в горах, об Урале, о Сибири, о Любви — и даже о Смерти. Но еще не помру. Обнимаю тебя, моя милая, родная, любимая.
Твой К.

Валентин Катаев
Действующая армия, Румынский фронт, Яссы

Вы снились мне болезненной и нежной
И нынче целый день я думаю о Вас.
Я знаю, что любовью неизбежной
Мы будем зажжены хотя на день, на час...

Сон отравил меня. И к Вашему преддверью
Иду взволнованный, в тумане странных снов.
А в эти сны я безотчетно верю,
Как в молодость, как в счастье, как в любовь.

Князь Гавриил Константинович
Финляндия

Сандро Лейхтенбергский купил себе усадьбу возле станции Перкиярви, перевез туда все свои вещи и поселился там со своей женой. Свой дом в Петрограде, на Английском проспекте, он продал. Таким образом, он спас все свое имущество. Мы хотели поступить так же, но наш проект так и остался проектом.
Мы раза два или три были у Сандро и однажды у него ночевали. И он, и его жена были прекрасными хозяевами и очень мило устроили свой дом. У Сандро было много красивых вещей, принадлежавших когда-то его бабке, великой княгине Марии Николаевне. Были хорошие картины и семейные портреты работы Гау, которые я очень любил.

Сергей Рахманинов Александр Зилоти
Москва, Кузнецкий мост, 6, магазин Российского музыкального издательства

Милый Саша, недели три тому назад я тебе письмо написал, которое, очевидно, пропало, так как я и мысли не допускаю, чтоб ты мне на него не ответил. Повторяю вкратце, что я писал и о чем тебя просил. Мне хотелось, чтоб ты переговорил с Терещенко и спросил у него, мог ли бы я получить, со всей семьей, заграничный паспорт на год, чтобы уехать в Швецию, Норвегию, Данию, или Англию, или Францию. Вообще куда-нибудь из России выехать. Читать далее

Борис Пастернак
Москва, Лебяжий пер., д. 6/1, кв. 7

Коробка с красным померанцем —
Моя каморка.
О, не об номера ж мараться
По гроб, до морга!

Я поселился здесь вторично
Из суеверья.
Обоев цвет, как дуб, коричнев
И — пенье двери.

Из рук не выпускал защелки.
Ты вырывалась.
И чуб касался чудной челки,
И губы — фиалок.

О неженка, во имя прежних
И в этот раз твой
Наряд щебечет, как подснежник
Апрелю: «Здравствуй!»

Грех думать — ты не из весталок:
Вошла со стулом,
Как с полки, жизнь мою достала
И пыль обдула.

Виктор Шкловский
Станиславов

Пришло известие: австрийцы сломлены по всей линии; перестрелка утихла. Пошел дальше. Из Станиславова пришли броневики, посланные для погони за противником. Они стояли перед небольшим, разрушенным австрийцами мостом и засыпали канаву. Встретил здесь одного товарища, его потом убили в боях этого же дня. Пошел дальше, убитых видно мало, раненые идут и идут, пока больше наши; значит, противник еще нигде не отрезан. А вот под кустом лежит у самой дороги убитый, лежит тихий, рядом с ним завтракают австрийскими консервами спокойные солдаты и ставят жестянки на труп.

статья

Забастовка в Народном доме

Николай Суханов
Петроград

Заключительным актом съезда было создание нового полномочного советского органа — на место прежнего, Петербургского Исполнительного Комитета, пополненного делегатами мартовского совещания. Образованный съездом орган был назван Всероссийским центральным исполнительном комитетом Советов рабочих и солдатских депутатов (ЦИК). Он должен был состоять из 300 членов. Что касается персонального состава, то как это ни странно, но я храню впечатление совершенно ничтожных перемен сравнительно с прежним. Бездействовало и помалкивало, правда, немало новых людей, безыменных и бесследных. Но действовали все те же.

Владимир Набоков
Петроград

После первых известий об успехах в первые дни наступления стали приходить тревожные слухи, настроение создавалось беспокойное, подавленное.

Феликс Юсупов
Петроград, наб. реки Мойки, д. 94, Дворец Юсуповых

Мы решили, что следует пойти к Керенскому. Мы поехали в Петербург. Целый месяц ожидала Ирина встречи с главой Временного правительства. Ее провели в бывший рабочий кабинет ее прадеда, императора Александра II в Зимнем. Вскоре вошел Керенский — сама любезность, смущение даже. Он пригласил ее сесть, и она села, по-хозяйски устроившись в прадедовском кресле, так что пришлось ему сесть, как гостю, на гостевой стул. Услыхав, о чем речь, Керенский хотел было в кусты, но Ирина не отступала. В конце концов, он обещал сделать, что может.

Цесаревич Алексей

Царское Село

Император Николай II
Царское Cело, Александровский дворец

Чудный день с освежительным ветром. От 10 до 11 час. занимался с Алексеем географией. Гулял. Начал вторую часть трилогии Мережк. «Христос и Антихрист» — «Леонардо да Винчи». Днём все были на работе в парке против арсенала. Срубили и распилили громадную ель. Вечером, т. е. до 8 час., поливали огород.

Великая княгиня Мария Павловна (младшая)
Петроград

Я всецело отдалась новой необыкновенной радости — чувству влюбленности. Не решаясь приглашать его слишком часто в Царское Село, я начала ездить в Петроград, где принимала его в своем дворце на Невском проспекте. Эти поездки я совершала одна, что было для меня внове, так как до этого я никогда не путешествовала без сопровождения. Раньше даже ради короткой поездки из Петрограда в Царское Село или обратно для нас открывали царские залы, предоставляли специальное купе или целый вагон. Теперь мне приходилось покупать себе билет и занимать место в поезде вместе с остальными пассажирами, большая часть которых отказывалась признавать классовые различия. На бархатных сиденьях вагона первого класса я ехала бок о бок с солдатами с заряженными винтовками, которые курили отвратительный дешевый табак, старательно выпуская дым в сторону своих соседей — ненавистных буржуев.

В этот день:


Сегодня день рождения у Жан Кокто и Клара Цеткин

+17
В Петрограде

+19
В Москве

[Царьград TV]

https://tsargrad.tv/shows/100-let-re...-chast-1_73576
Трагические «июльские дни» в Петрограде. Кто первым вышел на улицу, кто первым начал стрелять, кто и за кого проливал кровь на столичных улицах? И кто понес наказание, а кто воспользовался результатами? И было ли совпадением, что в те же самые дни очень похожее солдатское восстание произошло в Киеве? Все подробности исторических событий в России в уникальном проекте телеканала «Царьград» «100 лет революции».

https://youtu.be/bu_4BLHoeX0
Гость: Евгений Спицын, доктор исторических наук, профессор МПГУ, автор единого учебника истории России; Василий Цветков, главный редактор альманаха «Белая Гвардия».
История 100 лет революции
08 Июля
20:47

[Вадим Эрлихман]

http://histrf.ru/biblioteka/book/dmi...tsy-khkh-vieka
7 июля 2016

100-летие Революции Историческая публицистика

Судьба российских реформаторов нелегка: народ их не любит, коллеги критикуют, пресса относится с подозрением. В отставку или в мир иной они уходят, провожаемые бранью, и только через много лет потомки воздают им должное. Так было и с военным министром Российской Империи Дмитрием Алексеевичем Милютиным, которому 10 июля исполняется 200 лет.

В канун юбилея Дмитрия Алексеевича в Новодевичьем монастыре силами Российского военно-исторического общества с подачи «Российской газеты» и журнала «Родина» восстановили его надгробие, уничтоженное в 1930-е годы.

Идущее сегодня преобразование российской армии, обусловленное глобальными вызовами, невозможно без осмысления опыта прошлых реформ – в том числе и тех, что в течение 20 лет проводились под руководством Дмитрия Милютина (в числе других комплексных реформ Александра II).

Осознание необходимости

Все преобразователи делятся на две категории: одни, уже достигнув вершин власти, под давлением обстоятельств приходят к выводу, что «так жить нельзя». Другие же вынашивают свои убеждения с детства и планомерно идут к ним, до поры не открывая своих намерений. Милютин, без сомнения, принадлежит ко вторым.

Его мать была сестрой видного сановника николаевской эпохи Петра Дмитриевича Киселева, тоже слывшего реформатором. Отец, небогатый помещик, собрал большую библиотеку, и Дмитрий ещё в детстве прочёл множество книг, в том числе по русской истории. Он был старшим из пяти детей, которым родители изо всех сил старались дать не только образование, но и нравственное развитие.

Позже, рекомендуя Милютина на должность министра, фельдмаршал Барятинский писал о нём царю: «Человек честный, неуёмного рвения, усидчивости ни с чем не сравнимой… всегда осторожный, деловитый, благородно-нравственный, далёкий от всяких личных видов, совершенно бескорыстный и чуждый всякой зависти».

В 13 лет его вместе с братьями отдали в Благородный пансион при Московском университете. Там Дмитрий увлёкся математикой, издал – в 16 лет! – первую научную работу и завершил учёбу круглым отличником. Недолго послужив простым солдатом – правда, в столичной гвардейской части, – он был принят в военную академию и уже через год окончил её, тоже с отличными результатами.

После службы в штабе гвардии его отправили «понюхать пороху» на Кавказ, где он принял участие в осаде аула Ахульго, где скрывался Шамиль, и был ранен пулей в плечо. На Кавказе он пробыл шесть лет, продолжая между боями с горцами заниматься научной работой. По возвращении в Петербург Милютин стал профессором Военной академии и советником военного министра.

Его книга по истории Итальянского похода Суворова привлекла внимание самого Николая I – по его настоянию автора наградили почетной Демидовской премией. К тому времени Милютин был уже отцом семейства, женившись на генеральской дочери Наталье Понсет. У них родились четыре дочери и сын Алексей, которого все ругали за несхожесть с отцом: его, ставшего позже курским губернатором, интересовали только карты (отнюдь не штабные) и лошади.

Первая попытка

Дмитрий Алексеевич живо интересовался политикой и понимал, что Россия неизбежно и очень скоро столкнётся с европейскими державами. Понимал и то, что русская армия, занятая в основном парадами и сельскохозяйственными работами, не готова к будущей войне. Уже тогда он начал разрабатывать планы военных реформ, хотя ни министр Василий Долгоруков, ни сам царь не собирались прислушиваться к его советам.

Ситуация изменилась после проигранной Крымской войны и восшествия на престол нового императора. Александр II сразу же упразднил военные поселения и создал комиссию по разработке военных улучшений, в которую вошёл и Милютин.

В 1856 году он подал записку о необходимых реформах, смотря в корень: для улучшения боеспособности армии он рекомендовал отменить крепостное право и приблизиться в политическом устройстве к «передовым странам» – то есть ввести конституцию. Понятно, что это было слишком и для молодого царя, и для нового военного министра, старика Николая Сухозанета, который потребовал увольнения дерзкого советника. Милютина опять послали на Кавказ, где он в качестве начальника штаба Кавказской армии отомстил Шамилю: в 1859 году имам был взят в плен в ауле Гуниб.

Реформы в армии буксовали, и Дмитрия Алексеевича вернули в столицу, назначив товарищем (то есть заместителем) министра, а в 1861 году, после предсказанной им отмены крепостного права – министром, и эту должность он занимал в течение следующих двадцати лет. Немалую роль в этом сыграла тётка царя великая княгиня Елена Павловна, в кружке которой Милютин был частым гостем.

Получив от царя карт-бланш на самые решительные меры, он взялся за преобразование армии.

Идеология и практика военной реформы

Первой и главной его задачей стало создание массовой армии, небольшой в мирное время и быстро увеличивающейся во время войны. Это было возможно только при наличии обученного резерва, для чего требовалось радикальное сокращение срока службы в армии. Стараниями министра строк службы был сокращен с 25 лет до 15 – шесть (на флоте – семь) на действительной службе и девять в запасе. В 1874 году устаревшие и тяготившие общество рекрутские наборы были заменены всеобщей воинской обязанностью. Отныне призыву подлежали все мужчины, достигшие 21 года – правда, не поголовно, а по жребию.

Милютин считал, что солдаты, не говоря уже об офицерах, должны быть грамотными. До него 80% солдат не умели читать и писать, но благодаря его реформам эта доля сократилась до 40%. В частях были созданы школы и курсы, выпускались книги и журналы специально для солдатского чтения. Офицеров, тоже зачастую полуграмотных, стали готовить в военных гимназиях, а в 1864 году министр учредил юнкерские училища.

Создал он и военно-юридическую академию для борьбы с частыми в армии беззакониями. Для той же цели были отменены жестокие наказания солдат – розги, шпицрутены, кандалы, легендарный «прогон сквозь строй».

Не мог он обойти вниманием и военную медицину – по рекомендациям великого хирурга Н.И. Пирогова были реорганизованы больничное и санитарное дело в войсках, открылись первые курсы медсестёр.

Другим важным направлением реформы стала перестройка военной промышленности. Многие предлагали закупать новейшее вооружение за рубежом, но Милютин решительно возразил: нужно создавать собственное производство, чтобы в случае войны не зависеть от возможного противника. У США – едва ли не единственной после Крымской войны дружественной нам страны – был куплен патент на новую нарезную винтовку, которую стали производить на тульских заводах. В Москве и Петербурге начали делать первые стальные пушки, по числу которых Россия скоро догнала Францию.

Военные заводы, построенные на казённые средства, становились «локомотивами» для развития промышленности в целом: эту закономерность российской «оборонки» первым заметил и использовал именно Милютин. Он всячески поощрял строительство железных дорог, по которым среди прочего перевозились и военные грузы.

Укрепление армии он считал не самоцелью, а составной частью развития экономики и страны вообще. Истинный патриот, он мечтал видеть Россию не только могучей в военном отношении, но богатой и свободной, защищаемой своими гражданами не из страха, а из любви.

Милютин изменил и систему управления войсками – был создан Генеральный штаб, а место корпусов заняли 15 военных округов, обладавших определённой самостоятельностью.

Консерваторы в армии и при дворе не раз пытались оспорить его нововведения, но ради дела министр, обычно вежливый и мягкий, был готов на крутые меры. Морской министр Николай Краббе рассказывал, как проходило заседание Государственного совета по обсуждению нового закона о воинской повинности: «Сегодня Дмитрий Алексеевич был неузнаваем. Он не ожидал нападений, а сам бросался на противника, да так, что вчуже было жутко. Зубами в глотку и через хребет. Совсем лев. Наши старички разъехались перепуганными».

Реформы Милютина достойно прошли проверку во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Всего за четыре недели русская армия была полностью отмобилизована, а через 42 дня готова к дальнему походу. До конца 1877 года министр находился на фронте, давая военачальникам советы. «Вот он новый солдат, — с гордостью говорил он, — старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин!» Многое его не устраивало, но он утешал себя тем, что реформы пока далеки от завершения. После заключения мирного договора Александр II возвёл министра в графское достоинство и наградил орденом Святого Георгия.

Финал… и продолжение

Но после убийства царя народовольцами его преемник Александр III начал свёртывание военных и других реформ. На другой день после опубликования в апреле 1881 года царского манифеста «О незыблемости самодержавия» Милютин подал в отставку вместе с другими либеральными министрами. Вместе с женой он уехал в крымское имение Симеиз, откуда с тех пор почти не выезжал – даже когда его в 1898 году наградили званием генерал-фельдмаршала.

Не одобряя новую политику, он писал: «Мы оказались стадом баранов, которое бежит туда, куда бежит первый баран. Вот что грустно».

На пенсии Дмитрий Алексеевич работал так же напряжённо, как и прежде – из-под его пера вышли семь томов воспоминаний и пять томов дневников, ставших ценнейшим источником по истории второй половины XIX века.

Он умер в январе 1912 года, всего на два дня пережив любимую жену и немного не дожив до своего столетия. Незадолго до смерти он сокрушался на страницах дневника, что Россия идёт не туда, что, оттягивая неотложные реформы, власть невольно приближает революцию. Так и случилось всего через пять лет после его кончины; надолго позабыли и самого фельдмаршала. И даже надгробие в Новодевичьем мимоходом разрушили в 30-е годы.

А вот милютинскую идеологию военных реформ не забыли: её легко узнать в практике советского государственного и военного строительства – тех же 30-х годов. Именно тогда замыслы реформатора XIX века оказались востребованы, развиты и реализованы в полном объёме и совершенстве.

Читайте также:

Полина Яковлева. Раша и медведь, или «Мими-мишное» мягкое оружие России

Иван Зацарин. Так ковались перемоги. К 357-летию Конотопской битвы

Анатолий Вассерман. Кому нужен миф о том, что «нацизм и коммунизм – почти одно и то же»

Иван Зацарин. Завоевания демократии. К 170-летию аннексии Калифорнии

Дмитрий Михайличенко. Марийцы. Часть 1: жизнь меж двух огней

Иван Зацарин. Первая победа русской контрреволюции. К 98-летию мятежа левых эсеров

Вадим Эрлихман. Академик Павлов: любимый антисоветчик Советской власти

Иван Зацарин. Он тоже любил селфи с хозяевами. К 75-летию ареста Степана Бандеры

Полина Яковлева. Чуваши. Часть 2: Верные союзники Руси от Ивана Грозного до наших дней

Иван Зацарин. Тевтонцев больше не будет. К 70-летию переименования Кёнигсберга

[РАПСИ]

Расследование о Ленине

В соединенном заседании бюро центрального комитета Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов 5 июля принята о распространившихся слухах о Ленине следующая резолюция:

«Ввиду распространившихся в отдельных органах прессы и уличных листках слухов, порочащих имена некоторых членов исполнительного комитета, принадлежащих к фракции большевиков, в частности Ленина, указывающих на их виновность в государственной измене, бюро объявляет, что им приняты меры к полному расследованию этого дела, как судебными органами, так и особой комиссией, выделенной из состава центрального исполнительного комитета. Результатом этого расследования будет либо привлечение виновных к ответственности, либо преследование распространителей этих слухов».

(Утро России)

[История. РФ]

6 июля 1917, 100 лет назад, наступление Корнилова на южном фронте – оборона австрийцев прорвана

[РАПСИ]

Расследование о Ленине

В соединенном заседании бюро центрального комитета Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов 5 июля принята о распространившихся слухах о Ленине следующая резолюция:

«Ввиду распространившихся в отдельных органах прессы и уличных листках слухов, порочащих имена некоторых членов исполнительного комитета, принадлежащих к фракции большевиков, в частности Ленина, указывающих на их виновность в государственной измене, бюро объявляет, что им приняты меры к полному расследованию этого дела, как судебными органами, так и особой комиссией, выделенной из состава центрального исполнительного комитета. Результатом этого расследования будет либо привлечение виновных к ответственности, либо преследование распространителей этих слухов».

(Утро России)

[Вадим Эрлихман]

http://histrf.ru/biblioteka/book/aka...ietskoi-vlasti
4 июля 2016


100-летие Революции Цвет нации

От редакции. В преддверии 100-летия Русской революции мы продолжаем цикл очерков «Цвет нации», начатый с генерала Брусилова. Наши герои – те выдающие люди, которые служили во славу Отечества до 1917 года, а после 1917 года продолжили заниматься там же и тем же самым.

Судьба академика Павлова – яркий пример того, как можно более чем скептически относиться к любому политическому режиму своей страны, не исключая и большевистский, не стесняться публично оппонировать государственной идеологии, власти, лично главе Совнаркома и даже всесильному НКВД, – и при этом буквально до последнего вздоха собственным трудом делать страну и государство сильнее и лучше. И незадолго до смерти – снисходительно признать, что Советская власть делает то же самое, ну и пусть делает, так и быть.

***

Все знают, что академик Павлов открыл условные рефлексы, после чего стал первым русским лауреатом Нобелевской премии. Что он был верующим и даже церковным старостой. Что он, несмотря на враждебное отношение к большевикам, наотрез отказался покинуть Россию после революции, хотя его настойчиво звали за границу…

На самом деле не всё из вышесказанного соответствует истине: истина, как водится, гораздо проще – и при этом куда более впечатляющая.

Иван Петрович Павлов – один из тех русских учёных, чей авторитет в мировой науке бесспорен. Так было до 1917 года, так было после него, так остаётся до сих пор. Западные газеты называли его «романтической, почти легендарной личностью», «звездой, которая освещает путь человечеству». Он был почётным членом 130 академий, университетов, научных обществ. Именно он сделал физиологию из «нелюбимого ребёнка» медицины полноправной наукой о человеке, признанной во всем мире.

Как идут в науку

Особенное уважение к Павлову вызывает то, какие препятствия ему пришлось преодолеть на пути к научным достижениям. Он родился 14 (26) сентября 1849 году в Рязани в многодетной семье священника и как старший сын был призван продолжить дело отца.

Обучаясь в семинарии, Иван предпочитал читать не духовную литературу, а книги о природе, о строении Земли и человеческого тела. Особенно большое впечатление на него произвела книга «отца русской физиологии» Ивана Михайловича Сеченова «Рефлексы головного мозга». Выучив её чуть ли не наизусть, юноша против воли родителей ушёл из семинарии и уехал в Санкт-Петербург поступать в университет.

На медицинский факультет поповичей не брали, и Павлов поступил на юридический, откуда перевёлся на естественное отделение физмата. Окончив его, решил углублённо заняться физиологией, для чего поступил в Медико-хирургическую академию. С наставниками ему не везло: сперва академию покинул Сеченов, потом другой видный физиолог – Илья Цион. Доучиваться Павлову пришлось в Германии, а практические навыки он получил в лабораториях известных врачей, в том числе Сергея Петровича Боткина. Будучи от рождения левшой, он так натренировался, что оперировал сразу двумя руками.

Полностью погружённый в науку, Павлов не заботился ни о быте, ни о личной жизни. Только в 30 лет он впервые влюбился в Серафиму Карчевскую, слушательницу педагогических курсов. Черноглазая ростовчанка была очень мила, да и Иван Петрович обладал приятной внешностью. Карчевская вспоминала, что он «был хорошо сложён, ловок, подвижен, очень силён, говорил горячо, образно и весело. У него были русые кудри, длинная русая борода, румяное лицо, ясные голубые глаза, красные губы с совершенно детской улыбкой и чудесные зубы». Родители Павлова, с трудом смирившиеся с его отказом от священства, как раз тогда подобрали ему невесту – дочь богатого столичного чиновника. Но он твёрдо решил, что женится только на Серафиме.

После свадьбы, состоявшейся в Ростове, молодые вернулись в Петербург и поселились на казённой квартире у брата Павлова Дмитрия. Первый родившийся у них сын вскоре умер, но за ним последовали ещё четверо детей: Владимир, Вера, Виктор, Всеволод.

Чтобы как-то прокормить семью, Павлов начал преподавать в школе для фельдшериц. Платили там мало, но и эти деньги он нередко тратил на покупку собак, на которых ставил опыты. Ещё много лет он на собственные средства покупал оборудование и платил зарплату сотрудникам. Однажды его студенты, узнав про материальные трудности любимого педагога, собрали для него солидную сумму, но он и её потратил на собак.

Как становятся великими

Первое серьёзное открытие Ивана Петровича стало темой для докторской диссертации под названием «Центробежные нервы сердца» (1883). После этого он много лет совмещал преподавание в Военно-медицинской академии с работой в новом Институте экспериментальной медицины.

Именно там он провёл самые знаменитые свои опыты с мнимым кормлением собак. Павлов перерезал им пищевод так, что пища не попадала в желудок, и фиксировал при этом выделение желудочного сока. Это означало, что пищеварение контролируется высшей нервной деятельностью – еда ещё не дошла до желудка, а переваривание уже началось, поскольку мозг, зрение и обоняние дали соответствующий сигнал.

За этим открытием последовало изучение всей системы условных рефлексов – реакций приспособления организма к внешним раздражителям. Павлов доказал, что мозг собаки способен на довольно сложные ассоциации – если одновременно с появлением мяса звенел звонок, через какое-то время желудочный сок у неё выделялся при одном этом звуке.

Конечно, опыты Павлова – касались не только собак – он установил, что психические рефлексы регулируют пищевое поведение и у людей. Эта идея дала медикам ключ к излечению многих заболеваний желудочно-кишечного тракта.

В результате опытов Павлова (как и других учёных) гибло множество животных. Профессор утешал себя мыслью, что работает в интересах науки, на благо человечества. Он писал: «Когда я приступаю к опыту, связанному в конце с гибелью животного, я испытываю тяжёлое чувство сожаления, что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого существа. Но переношу это в интересах истины, для пользы людям».

Он спорил с теми, кто предлагал из гуманизма запретить его опыты и вместе с тем не обращал внимания на убийство зверей и птиц «только ради удовольствия и удовлетворения пустых прихотей». В его лаборатории с подопытными животными всегда обращались хорошо и обильно кормили, даже в голодные революционные годы. Павлов много раз предлагал поставить памятник собаке, и в самом конце его жизни такой памятник появился – он стоит в Петербурге, у здания Института экспериментальной медицины.

Открытия Павлова стали известны не только в России, но и во всем мире. В 1903 году он сделал главный доклад (на русском языке) на Международном медицинском конгрессе в Мадриде. А в следующем, 1904-м, получил только что учреждённую Нобелевскую премию – не за теорию условных рефлексов, которой тогда как таковой ещё не было, а за изучение физиологии пищеварения. Говорили, что Альфред Нобель, впечатлённый его работами, специально предназначил свою премию не только для медиков, но и для физиологов, чтобы именно Павлов мог получить её.

Жизнь, наука и религия

После этого материальное положение учёного впервые стало стабильным, он с семьёй переехал в большую светлую квартиру на Васильевском острове. Дал волю давней страсти к коллекционированию, собирая всё подряд – картины, монеты, марки, бабочек. В 1907 году он стал академиком, получил чин статского советника, а с ним – потомственное дворянство.

Казалось, под шестьдесят он переживает вторую молодость. Здоровье его оставалось превосходным и тогда, и гораздо позже: каждый день он полчаса делал гимнастику, обливался ледяной водой и везде ходил пешком. «Иван Петрович ходил так быстро, что обгонял извозчиков», – вспоминала его жена. Он даже возглавил «Общество врачей – любителей физических упражнений и велосипедной езды», присваивая его членам шуточные звания. Опытные спортсмены получали название «столпа», те, кто послабее – «подпорки» и так далее, вплоть до «щепки» и «хлама».

Открыв для себя радости жизни, Иван Петрович обнаружил, что жена его в заботах о семье состарилась, а он остался крепким мужчиной. В его институт как раз пришла устраиваться новая сотрудница – 35-летняя Мария Петрова. Светская дама, супруга знаменитого в те годы священника Григория Петрова, она пошла в медицину, чтобы приносить пользу людям. И привлекла Павлова ростом, статью и отменным – таким же, как у него самого – здоровьем. Когда они впервые остались наедине в его кабинете, он предложил ей… побороться и не без труда уложил-таки на лопатки. После чего они оставались вместе четверть века, до конца жизни. Однако потом дочь Вера, главная хранительница памяти академика, сумела вычеркнуть Марию Капитоновну из его биографии. Её мемуары были упрятаны в архив, и лишь недавно отрывки из них стали появляться в прессе.

При этом с женой Павлов не расставался, сохранял с нею самые тёплые отношения и именно из привязанности к ней каждое воскресенье ходил в соседнюю Знаменскую церковь.

С этим связана легенда о его истовой религиозности, хотя на самом деле веру в Бога он утратил ещё в юности. В одном интервью он говорил: «Я верю в науку, в то, что только её прогресс даст счастье человечеству. Эта вера давала и дате мне силы и помогает вести свою работу… Я выступаю против гонения на церковь, на религию. Я считаю, что нельзя отнимать веру в Бога, не заменив её другой верой». В церковь он ходил ещё и послушать любимые с детства песнопения.

При этом, став председателем Общества русских врачей, отменил ежегодную панихиду по своему наставнику Боткину. А потом жалел: «Какого я дурака свалял! Мне не хотелось нюхать ладан, а я не подумал о том, что чувствуют члены семьи. Я неверующий, но должен считаться с чувствами верующих!» Уже в конце жизни, отвечая вместе с другими представителями науки на вопросы анкеты архиепископа Кентерберийского, он написал, что не верит в Бога, но на вопрос «Считаете ли вы религию совместимой с наукой?» ответил так: «Да, считаю. Многие выдающиеся учёные были верующими, значит, это совместимо».

Как не любить Советскую власть

Была и другая причина, по которой Павлов в конце жизни крестился на все церковные купола: хотел позлить большевиков.

Несмотря на свой глубокий патриотизм, он критически относился к любой власти и не считал нужным этого скрывать. В 1905-м говорил коллегам-профессорам: «На троне сидит вырожденец. Только революция может спасти Россию!» В 1917-м так же сурово отзывался о премьер-министре Александре Керенском: «Паршивый адвокатишка! Такая сопля во главе государства – он же загубит всё!»

Советская власть не стала исключением – и ей от Павлова досталось, и досталось поболе прочих. Один из его друзей вспоминал: «Он говорил постоянно о гибели родины, враждебно и недоверчиво относился к большевикам, открыто выражая своё неудовольствие к различным их мероприятиям».

Гражданская война коснулась и его семьи. Младший сын академика Всеволод, филолог-пушкинист, в годы Первой мировой стал офицером, потом вступил в белую армию и оказался в итоге в эмиграции. Другой сын, Виктор, тоже бежал к белым, но в пути умер от тифа. У самого Ивана Петровича с новой властью тоже отношения не заладились: его дважды арестовывала ЧК, но за него заступался нарком просвещения Луначарский; он же спас учёного от квартирного «уплотнения».

Впрочем, печальный опыт Павлова не «образумил», и он продолжал в публичных лекциях резать правду-матку – обличать большевистский режим, «ведущий страну к одичанию». Можно не сомневаться, что именно Иван Петрович стал главным прототипом булгаковского профессора Филиппа Филипповича Преображенского.

Эмиграция как шантаж

Принято считать, что в те трудные годы Павлова настойчиво звали то в Швецию, то в Англию, то в Америку, обещая предоставить ему лабораторию и чуть ли не собственный институт. Это отражено и в фильме 1949 года «Академик Иван Павлов», где учёный (изображённый почти что святым) в ответ гордо отвечает: «Никуда я из России не уеду!» Нетрудно заметить, что в такую ситуацию легенды ставили каждого русского гения, начиная с Ломоносова. На самом деле никакой институт Павлову никто не обещал, сам же он одно время действительно настойчиво просил отпустить его за рубеж.

В июне 1920 года в письме в Совнарком он жаловался на невыносимые условия жизни и работы: «Я принуждён исполнять в соответствующий сезон работу огородника, в мои годы не всегда лёгкую, и постоянно действовать дома в роли прислуги, помощника жены по кухне и содержанию квартиры в чистоте, что всё вместе отнимает у меня большое и лучшее время дня. Несмотря на это, мне и жене приходится питаться плохо и годами не видеть белого хлеба, неделями и месяцами не иметь ни молока, ни мяса».

Навестивший академика в том же 1920-м Герберт Уэллс пришёл в ужас: в кабинете нобелевского лауреата лежала в углу грязная куча картошки и репы – пропитание на зиму, выращенное самим Павловым во дворе института.

Но похоже, что своими письмами академик пытался не добиться отъезда за рубеж – легко ли в 70 лет начинать жизнь заново? – а улучшить своё положение на родине. Этому помогло и письмо шведского Красного Креста, который в ноябре 1920 года предложил обменять Павлова на лекарства для петроградских больниц.

После этого Ленин распорядился «создать выдающемуся учёному И. Павлову все условия для работы». В январе 1921-го Совнарком издал уникальное постановление, которое гарантировало Ивану Петровичу особое место в советской науке. Оно предписывало издать его труды в России и за границей, выделить его семье двойной академический паёк, обставить его квартиру и лаборатории «максимальными удобствами».

Спецпаёк Павлова был по тем временам роскошным: в месяц он составлял 70 фунтов муки, 25 фунтов мяса, 12 фунтов рыбы, 750 штук папирос и так далее. Приставленный к нему в качестве секретаря товарищ Алейников заботливо наставлял: «Напишите вашим зарубежным коллегам, что ни в чем не нуждаетесь».

Но Павлов – неслыханное дело! – отказался от царского, то есть ленинского подарка: «Мы с женой находим для себя неприемлемым быть в привилегированном положении сравнительно с нашими ближайшими товарищами». Власть верно поняла сигнал: вскоре учёные Петрограда, лишённые карточек как «нетрудовые элементы», тоже были обеспечены пайками, хоть и менее обильными.

Как ругаться с Советской властью и… благословить её

А в 1925 году специально «под Павлова» был основан Институт физиологии АН СССР, который он возглавил. Под Ленинградом, в Колтушах, появилась биологическая станция – настоящий город науки – на которую правительство выделило 12 млн рублей. Ежегодно там работали десятки советских и зарубежных физиологов – стажироваться у Павлова считалось почётным во всём научном мире.

В те годы он ставил опыты не только на собаках, но и на людях – прежде всего душевнобольных (конечно, без разрезания пищевода). Он пытался выяснить причины психических заболеваний, и не только: его очень интересовала загадка сновидений, которые он трактовал как результат процесса торможения, возникающего в коре головного мозга во время сна. Перейдя в своих изысканиях от физиологии людей к их психологии, он вывел закономерности второй сигнальной системы рефлексов, добавившейся у человека к первой, существующей у животных.

Однако отношения академика к Советской власти как к явлению всё это не улучшило. В 1929 году, выступая в медицинском институте, он во всеуслышание заявил: «Параграф, что вся работа должна вестись на платформе учения Маркса и Энгельса – разве это не величайшее насилие над научной мыслью? Чем это отличается от средневековой инквизиции?.. Мы живём в обществе, где государство – всё, а человек – ничто, а такое общество не имеет будущего, несмотря ни на какие Волховстрои и Днепрогэсы».

В 1934 году в письме председателю Совнаркома Вячеславу Молотову академик даже обвинил власть в насаждении фашизма, заключив: «Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно». Молотов сухо ответил, что уважаемый академик, как видно, совершенно не разбирается в политике, в отличие от физиологии.

Но Павлов продолжал перечить «генеральной линии», заступаясь за арестованных и высланных из Ленинграда учёных (некоторых благодаря ему вернули). Что ему за это было? А ничего. Так же, как и многим сотням и тысячам других нормальных и просто порядочных людей, которые не сочли возможным смириться с репрессивным безумием 30-х. И ведь не все эти нормальные и порядочные были вдобавок мировыми знаменитостями или, на худой конец, «безобидными эксцентричными старичками».

И ведь в конце концов в этом своеобразном диалоге великий учёный и Советская власть пришли-таки к общему знаменателю.

В 1935 году в Ленинграде состоялся XIV конгресс физиологов, где Павлова – первого и до сих пор единственного среди учёных – увенчали званием «старейшины физиологов мира». Там он выступил с докладом, где изложил выводы своих последних изысканий. А заодно нашёл наконец-то добрые слова и для Советской власти – не удержавшись, конечно, от иронии: «Наука занимает в моём Отечестве исключительно благоприятное положение… Вся моя жизнь состояла из экспериментов. Наше правительство – тоже экспериментатор, только несравненно более высокой категории...»


***

Существует легенда, что смерть Ивана Петровича, до конца жизни сохранявшего богатырское здоровье, не обошлась без вмешательства «органов». Но на самом деле винить стоит не НКВД, а подхваченную зимой пневмонию и нервное потрясение от внезапной смерти сына Всеволода, недавно вернувшегося из эмиграции. Ещё одна, последняя легенда гласит, что перед концом академик собрал у своей постели учеников и диктовал им свои ощущения. Приходящим посетителям говорили: «Академик Павлов занят – он умирает…»

Великого физиолога не стало 27 февраля 1936 года. Его отпели в маленькой церкви в Колтушах, что заставляет сомневаться в его упорно провозглашаемом при жизни неверии. Впрочем, возможно, решающее слово здесь сказала Серафима Васильевна – уж она-то точно была верующей. Через 11 лет, пережив блокаду, она упокоилась рядом с супругом на «Литераторских мостках» Волкова кладбища.

Читайте также:

Иван Зацарин. Он тоже любил селфи с хозяевами. К 75-летию ареста Степана Бандеры

Полина Яковлева. Чуваши. Часть 2: Верные союзники Руси от Ивана Грозного до наших дней

Иван Зацарин. Тевтонцев больше не будет. К 70-летию переименования Кёнигсберга

Борис Юлин. Неудачное «спасение Франции»: как в первые дни Первой мировой всё пошло не по плану

Полина Яковлева. Бывают ли «русские без России». Жизнь и партизанские песни Анны Марли

Иван Зацарин. Почему русские всегда возвращаются. К 76-летию возвращения Бессарабии

Иван Зацарин. Как создавался Запад. К 69-летию отказа СССР от плана Маршалла

Дмитрий Михайличенко. Хазарский урок, или Почему развалился великий каганат

Андрей Смирнов. Реформы Петра: что об этом пишут в школьных учебниках

Иван Зацарин. «Фрексит» номер один. К 50-летию выхода Франции из НАТО

Игорь Пыхалов, Дмитрий Пучков. Пакт Молотова – Риббентропа без фантазий

[Иван Зацарин]

http://histrf.ru/biblioteka/book/pie...ievykh-esierov
5 июля 2016

100-летие Революции Сегодня в прошлом

6 июля 1918 года в Москве с убийства немецкого посла Вильгельма Мирбаха начался мятеж левых эсеров.

Нередко красивая политическая риторика и обличение соперников служат лишь повышению собственного рейтинга и никак не согласуются с интересами страны. Противостояние большевиков и левых эсеров – классический пример такой борьбы красивых и умных.

Сегодня, когда мы справляем 98-ю годовщину попытки левых эсеров победить большевиков не мытьём так катаньем, стоит поговорить о том, как заигравшаяся оппозиция может сама списать себя в утиль.

Откуда взялись левые эсеры?

До революции не было ни левых, ни правых, были просто эсеры – социалисты-революционеры, крупнейшая партия в России на 1917 год (около 1 млн человек). Наследники народников, основные организаторы террора в первое десятилетие XX века, сторонники социализации земли, – всё это давно известные нам персонажи.

Примерно с мая по октябрь 1917 года в партии оформился раскол. Левая оппозиция требовала немедленного мира, немедленной социализации и немедленного разрыва с Временным правительством. При таких вводных союз с большевиками был делом времени.

Что не поделили

Но именно немедленный мир (Брестский) стал причиной разрыва с большевиками уже в феврале 1918 года. Если кратко, то суть его заключалась в отторжении от России Бессарабии, Прибалтики, Финляндии, Украины, части нынешней Белоруссии, русской Польши, а также Карсской и Батумской областей на Кавказе (территориальные приобретения в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 годов) – что полностью соответствовало долговременной стратегии кайзера Германии Вильгельма II в отношении России. Плюс репарации (6 млрд марок и 0,5 млрд рублей), плюс передача Черноморского флота.

Левые эсеры последовательно голосовали против заключения этого мира, затем – против его ратификации, не переставали требовать его разрыва. Как и разрыва всех отношений с Германией. Советский писатель Константин Паустовский писал: «В первый же день съезда [V Всероссийский съезд Советов, проходил 4-10 июля 1918 года – И. З.] слово взял левый эсер Камков. Он прокричал гневную речь против немцев. Он требовал разрыва с Германией, немедленной войны и поддержки повстанцев. Зал тревожно шумел. Камков подошёл почти вплотную к ложе, где сидел Мирбах, и крикнул ему в лицо: “Да здравствует восстание на Украине! Долой немецких оккупантов! Долой Мирбаха!”».

Кроме расхождений в текущей повестке, у большевиков и эсеров имелись важные идеологические расхождения: по земельному вопросу (социализация у левых эсеров и национализация у большевиков), необходимости диктатуры пролетариата, а также в отношении представительства делегатов от города и деревни на съездах Советов (квота для деревни была в 5 раз выше: 1 делегат от 125 тысяч избирателей, от города – 1 от 25 тысяч). Однако всё это было известно и раньше, спусковым крючком стал именно Брестский мир.

Ход восстания

Лозунг «Долой Мирбаха» левые эсеры реализовали уже через два дня после начала съезда: их однопартийцы, сотрудники ВЧК Яков Блюмкин и Николай Андреев застрелили немецкого посла прямо в здании дипломатической миссии. Убийство стало сигналом к восстанию в Москве.

Ситуацию сильно осложняла эта самая коалиционность. Войска не пришлось подкупать, склонять к предательству. Некоторые из них и так находились под командованием эсеров (Дмитрий Попов, командующий боевым отрядом ВЧК, главком Восточного фронта Красной Армии Михаил Муравьёв). Почти 30 видных большевиков, включая председателя ВЧК Феликса Дзержинского, оказались арестованы, большая часть войск в столице сохраняла нейтралитет и выжидала.

Большевики в долгу не остались, арестовав эсеров, пришедших на заседание съезда Советов, в том числе лидера эсеров Марию Спиридонову. Слово «арест» вообще ключевое в этом восстании. Чёткого плана у восставших явно не было, зато был примерно троекратный перевес в силах. Вместо того, чтобы его реализовать, они упражнялись в арестах. Это создаёт впечатление не столько восстания, сколько отчаянной попытки привлечь к себе внимание, договориться «по-хорошему»: вы принимаете наши условия, мы перестаём бузить.

Кончилось это так же быстро, как и началось. Уже 7 июля латышские стрелки, едва ли не единственное подразделение, сохранившее голову в неразберихе, покончило с восстанием. Левых эсеров объявили вне закона, однако судили не слишком строго. Спиридоновой дели всего год тюрьмы, её соратникам – 1-3 года. Серьёзно карали разве что чекистов, присоединившихся к эсерам, но не Блюмкина – вскоре он издал книгу о Дзержинском и вступил в РКП(б).

Восстание привело к серьёзному расколу в партии. Выходцы из левых эсеров постепенно влились в ВКП(б).

https://youtu.be/LgB_xnOFUNo
В СССР к 50-й годовщине этих событий сняли остросюжетный фильм «Шестое июля».

Уроки

В истеричных телеграммах, рассылаемых эсерами с захваченного во время восстания телеграфа, они называли Ленина и его сторонников контрреволюционерами. Они были правы — просто тем самым подписывали исторический приговор отнюдь не Ленину, а самим себе.

Глубинное противоречие между левыми эсерами и большевиками – это даже не диктатура пролетариата, земельный вопрос и Брестский мир. Это всё частности. Глубинное противоречие – в отношении к вопросу государственного строительства. Большевики к концу 1917 года из революционеров начали превращаться в государственников, учились брать на себя ответственность за страну, руководствоваться понятиями государственного суверенитета, а не увлекательного (как для тех же эсеров) революционного процесса. Заключение Брестского мира в тех конкретных обстоятельствах, которые были в 1918 году, — ярчайшее тому свидетельство. И в этом смысле они были, безусловно, контрреволюционеры.

К слову, «похабный мир», из-за которого случился весь весь сыр-бор, большевики разорвали уже в ноябре 1918 года, после революции в Германии. Это к вопросу о необходимости видеть чуть далее собственного носа для претендующих на власть. Передышка, о которой говорил Ленин, была получена, договор свою роль сыграл. И отправился на свалку.

Этот критерий – выбор той или иной политической силы между «великими потрясениями» и государственностью в конечном итоге – актуален и сегодня.

А самоназвания не играют сейчас и не играли сто лет назад никакой роли: бренды, слоганы и имиджи всегда вторичны. Рано или поздно важным оказывается лишь то, что делается.

Читайте также:

Вадим Эрлихман. Академик Павлов: любимый антисоветчик Советской власти

Иван Зацарин. Он тоже любил селфи с хозяевами. К 75-летию ареста Степана Бандеры

Полина Яковлева. Чуваши. Часть 2: Верные союзники Руси от Ивана Грозного до наших дней

Иван Зацарин. Тевтонцев больше не будет. К 70-летию переименования Кёнигсберга

Борис Юлин. Неудачное «спасение Франции»: как в первые дни Первой мировой всё пошло не по плану

Полина Яковлева. Бывают ли «русские без России». Жизнь и партизанские песни Анны Марли

Иван Зацарин. Почему русские всегда возвращаются. К 76-летию возвращения Бессарабии

Иван Зацарин. Как создавался Запад. К 69-летию отказа СССР от плана Маршалла

Дмитрий Михайличенко. Хазарский урок, или Почему развалился великий каганат

[Вадим Эрлихман]

http://histrf.ru/biblioteka/book/dmi...tsy-khkh-vieka
7 июля 2016

100-летие Революции Историческая публицистика

Судьба российских реформаторов нелегка: народ их не любит, коллеги критикуют, пресса относится с подозрением. В отставку или в мир иной они уходят, провожаемые бранью, и только через много лет потомки воздают им должное. Так было и с военным министром Российской Империи Дмитрием Алексеевичем Милютиным, которому 10 июля исполняется 200 лет.

В канун юбилея Дмитрия Алексеевича в Новодевичьем монастыре силами Российского военно-исторического общества с подачи «Российской газеты» и журнала «Родина» восстановили его надгробие, уничтоженное в 1930-е годы.

Идущее сегодня преобразование российской армии, обусловленное глобальными вызовами, невозможно без осмысления опыта прошлых реформ – в том числе и тех, что в течение 20 лет проводились под руководством Дмитрия Милютина (в числе других комплексных реформ Александра II).

Осознание необходимости

Все преобразователи делятся на две категории: одни, уже достигнув вершин власти, под давлением обстоятельств приходят к выводу, что «так жить нельзя». Другие же вынашивают свои убеждения с детства и планомерно идут к ним, до поры не открывая своих намерений. Милютин, без сомнения, принадлежит ко вторым.

Его мать была сестрой видного сановника николаевской эпохи Петра Дмитриевича Киселева, тоже слывшего реформатором. Отец, небогатый помещик, собрал большую библиотеку, и Дмитрий ещё в детстве прочёл множество книг, в том числе по русской истории. Он был старшим из пяти детей, которым родители изо всех сил старались дать не только образование, но и нравственное развитие.

Позже, рекомендуя Милютина на должность министра, фельдмаршал Барятинский писал о нём царю: «Человек честный, неуёмного рвения, усидчивости ни с чем не сравнимой… всегда осторожный, деловитый, благородно-нравственный, далёкий от всяких личных видов, совершенно бескорыстный и чуждый всякой зависти».

В 13 лет его вместе с братьями отдали в Благородный пансион при Московском университете. Там Дмитрий увлёкся математикой, издал – в 16 лет! – первую научную работу и завершил учёбу круглым отличником. Недолго послужив простым солдатом – правда, в столичной гвардейской части, – он был принят в военную академию и уже через год окончил её, тоже с отличными результатами.

После службы в штабе гвардии его отправили «понюхать пороху» на Кавказ, где он принял участие в осаде аула Ахульго, где скрывался Шамиль, и был ранен пулей в плечо. На Кавказе он пробыл шесть лет, продолжая между боями с горцами заниматься научной работой. По возвращении в Петербург Милютин стал профессором Военной академии и советником военного министра.

Его книга по истории Итальянского похода Суворова привлекла внимание самого Николая I – по его настоянию автора наградили почетной Демидовской премией. К тому времени Милютин был уже отцом семейства, женившись на генеральской дочери Наталье Понсет. У них родились четыре дочери и сын Алексей, которого все ругали за несхожесть с отцом: его, ставшего позже курским губернатором, интересовали только карты (отнюдь не штабные) и лошади.

Первая попытка

Дмитрий Алексеевич живо интересовался политикой и понимал, что Россия неизбежно и очень скоро столкнётся с европейскими державами. Понимал и то, что русская армия, занятая в основном парадами и сельскохозяйственными работами, не готова к будущей войне. Уже тогда он начал разрабатывать планы военных реформ, хотя ни министр Василий Долгоруков, ни сам царь не собирались прислушиваться к его советам.

Ситуация изменилась после проигранной Крымской войны и восшествия на престол нового императора. Александр II сразу же упразднил военные поселения и создал комиссию по разработке военных улучшений, в которую вошёл и Милютин.

В 1856 году он подал записку о необходимых реформах, смотря в корень: для улучшения боеспособности армии он рекомендовал отменить крепостное право и приблизиться в политическом устройстве к «передовым странам» – то есть ввести конституцию. Понятно, что это было слишком и для молодого царя, и для нового военного министра, старика Николая Сухозанета, который потребовал увольнения дерзкого советника. Милютина опять послали на Кавказ, где он в качестве начальника штаба Кавказской армии отомстил Шамилю: в 1859 году имам был взят в плен в ауле Гуниб.

Реформы в армии буксовали, и Дмитрия Алексеевича вернули в столицу, назначив товарищем (то есть заместителем) министра, а в 1861 году, после предсказанной им отмены крепостного права – министром, и эту должность он занимал в течение следующих двадцати лет. Немалую роль в этом сыграла тётка царя великая княгиня Елена Павловна, в кружке которой Милютин был частым гостем.

Получив от царя карт-бланш на самые решительные меры, он взялся за преобразование армии.

Идеология и практика военной реформы

Первой и главной его задачей стало создание массовой армии, небольшой в мирное время и быстро увеличивающейся во время войны. Это было возможно только при наличии обученного резерва, для чего требовалось радикальное сокращение срока службы в армии. Стараниями министра строк службы был сокращен с 25 лет до 15 – шесть (на флоте – семь) на действительной службе и девять в запасе. В 1874 году устаревшие и тяготившие общество рекрутские наборы были заменены всеобщей воинской обязанностью. Отныне призыву подлежали все мужчины, достигшие 21 года – правда, не поголовно, а по жребию.

Милютин считал, что солдаты, не говоря уже об офицерах, должны быть грамотными. До него 80% солдат не умели читать и писать, но благодаря его реформам эта доля сократилась до 40%. В частях были созданы школы и курсы, выпускались книги и журналы специально для солдатского чтения. Офицеров, тоже зачастую полуграмотных, стали готовить в военных гимназиях, а в 1864 году министр учредил юнкерские училища.

Создал он и военно-юридическую академию для борьбы с частыми в армии беззакониями. Для той же цели были отменены жестокие наказания солдат – розги, шпицрутены, кандалы, легендарный «прогон сквозь строй».

Не мог он обойти вниманием и военную медицину – по рекомендациям великого хирурга Н.И. Пирогова были реорганизованы больничное и санитарное дело в войсках, открылись первые курсы медсестёр.

Другим важным направлением реформы стала перестройка военной промышленности. Многие предлагали закупать новейшее вооружение за рубежом, но Милютин решительно возразил: нужно создавать собственное производство, чтобы в случае войны не зависеть от возможного противника. У США – едва ли не единственной после Крымской войны дружественной нам страны – был куплен патент на новую нарезную винтовку, которую стали производить на тульских заводах. В Москве и Петербурге начали делать первые стальные пушки, по числу которых Россия скоро догнала Францию.

Военные заводы, построенные на казённые средства, становились «локомотивами» для развития промышленности в целом: эту закономерность российской «оборонки» первым заметил и использовал именно Милютин. Он всячески поощрял строительство железных дорог, по которым среди прочего перевозились и военные грузы.

Укрепление армии он считал не самоцелью, а составной частью развития экономики и страны вообще. Истинный патриот, он мечтал видеть Россию не только могучей в военном отношении, но богатой и свободной, защищаемой своими гражданами не из страха, а из любви.

Милютин изменил и систему управления войсками – был создан Генеральный штаб, а место корпусов заняли 15 военных округов, обладавших определённой самостоятельностью.

Консерваторы в армии и при дворе не раз пытались оспорить его нововведения, но ради дела министр, обычно вежливый и мягкий, был готов на крутые меры. Морской министр Николай Краббе рассказывал, как проходило заседание Государственного совета по обсуждению нового закона о воинской повинности: «Сегодня Дмитрий Алексеевич был неузнаваем. Он не ожидал нападений, а сам бросался на противника, да так, что вчуже было жутко. Зубами в глотку и через хребет. Совсем лев. Наши старички разъехались перепуганными».

Реформы Милютина достойно прошли проверку во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Всего за четыре недели русская армия была полностью отмобилизована, а через 42 дня готова к дальнему походу. До конца 1877 года министр находился на фронте, давая военачальникам советы. «Вот он новый солдат, — с гордостью говорил он, — старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин!» Многое его не устраивало, но он утешал себя тем, что реформы пока далеки от завершения. После заключения мирного договора Александр II возвёл министра в графское достоинство и наградил орденом Святого Георгия.

Финал… и продолжение

Но после убийства царя народовольцами его преемник Александр III начал свёртывание военных и других реформ. На другой день после опубликования в апреле 1881 года царского манифеста «О незыблемости самодержавия» Милютин подал в отставку вместе с другими либеральными министрами. Вместе с женой он уехал в крымское имение Симеиз, откуда с тех пор почти не выезжал – даже когда его в 1898 году наградили званием генерал-фельдмаршала.

Не одобряя новую политику, он писал: «Мы оказались стадом баранов, которое бежит туда, куда бежит первый баран. Вот что грустно».

На пенсии Дмитрий Алексеевич работал так же напряжённо, как и прежде – из-под его пера вышли семь томов воспоминаний и пять томов дневников, ставших ценнейшим источником по истории второй половины XIX века.

Он умер в январе 1912 года, всего на два дня пережив любимую жену и немного не дожив до своего столетия. Незадолго до смерти он сокрушался на страницах дневника, что Россия идёт не туда, что, оттягивая неотложные реформы, власть невольно приближает революцию. Так и случилось всего через пять лет после его кончины; надолго позабыли и самого фельдмаршала. И даже надгробие в Новодевичьем мимоходом разрушили в 30-е годы.

А вот милютинскую идеологию военных реформ не забыли: её легко узнать в практике советского государственного и военного строительства – тех же 30-х годов. Именно тогда замыслы реформатора XIX века оказались востребованы, развиты и реализованы в полном объёме и совершенстве.

Читайте также:

Полина Яковлева. Раша и медведь, или «Мими-мишное» мягкое оружие России

Иван Зацарин. Так ковались перемоги. К 357-летию Конотопской битвы

Анатолий Вассерман. Кому нужен миф о том, что «нацизм и коммунизм – почти одно и то же»

Иван Зацарин. Завоевания демократии. К 170-летию аннексии Калифорнии

Дмитрий Михайличенко. Марийцы. Часть 1: жизнь меж двух огней

Иван Зацарин. Первая победа русской контрреволюции. К 98-летию мятежа левых эсеров

Вадим Эрлихман. Академик Павлов: любимый антисоветчик Советской власти

Иван Зацарин. Он тоже любил селфи с хозяевами. К 75-летию ареста Степана Бандеры

Полина Яковлева. Чуваши. Часть 2: Верные союзники Руси от Ивана Грозного до наших дней

Иван Зацарин. Тевтонцев больше не будет. К 70-летию переименования Кёнигсберга