6979. Апрельский тезис 2.0

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=590B77AB2E36D

СИЗО. Фото: proftat.ru

04-05-2017 (21:51)
В чем главное, принципиальное отличие нынешнего режима от предлагаемой вами перспективы?

Во введении в первую статью я эмоционально-несдержанно пообещала "продолжать стучать в стену российской камеры в надежде услышать оттуда хотя бы шорох". Эмоциональная моя вспышка была вознаграждена поразительно скоро и на уровне, до которого я в самых безумных мечтах доходить не смела: уже на следующий день "Тезис..." был воспроизведен на блоге Андрея Илларионова и вызвал там не "шорох" даже, но настоящий грохот десятков "конгас", сопровождающих традиционную имперскую пляску во славу "святости границ" и "счастья" заточенных народов. Манкировать реакциями подобного уровня не может позволить себе ни один автор. Поэтому я попытаюсь сегодня — в который уже раз — объяснить мою позицию.

Весной 2014 года фрау Меркель выразила свои впечатления от телефонной беседы с Путиным цитатой М. Булгакова (экранизация Л. Гайдая): "Herr Putin hat den Kontakt mit der Realität verloren, er lebt in einer anderen Welt" ("Когда вы говорите, /.../ такое впечатление, что вы бредите"). Ощущение иного мира, иной реальности — самое точное описание впечатления, произведенного на меня комментариями посетителей блога уважаемого Андрея Илларионова. В том мире россияне — не имперцы, они — "демократы", точно так же, как раньше были "интернационалистами", еще раньше — "православными". Они ведь не притесняют народы федеральной тюрьмы, они — наоборот даже! Они заботятся о народах, они берут близко к сердцу судьбы их, они точно знают, что ждет тот или иной народ, если он отважится заявить о своих правах. Почитайте комментарии! Они стоят того. Отрезвляют...

...Если Татарстан отделится, там будет халифат!.. ...Кто может себе вообразить "независимую" Удмуртию или Ханты-Мансийскую республику?!.. ...В N-ском автономном округе власть захватят уголовники!.. ...так дойдет до войны в каждой отдельно взятой деревне...

Это — и многое другое! — говорят люди, построившие в своей стране "демократию чистой воды", у власти в которой — честнейшие, кристальной души "политики", история свобод которой насчитывает столетия!

Как объяснить "русским" россиянам, что это не я "обзываю" их имперцами, а они сами своими комментариями выдают себя с головой? Как втолковать, что — в первую и главную голову, — не их ума дело, какую политическую модель выберут те, кто решит избавиться от их "опеки" и "заботы"? А дело их — не мешать и не препятствовать отважному. Как объяснить им, что это не их земля? Не их "братья"? Не их обычаи и нравы? Что они, стало быть, никакого права не имеют решать судьбу этих народов! Как напомнить им, что те же "опасения" — слово в слово! — предки их бросали вдогонку уходящим в 1918-м Польше, Финляндии и странам Балтии? А сами они цитировали предков в 1991-м? Как открыть им глаза на то, что все "братья" худо-бедно живут, некоторые даже так успешно, что российская "демократия" вынуждена вести против них войны, аннексировать их территории, вживлять в их политические тела "народные республики", терроризировать население "моторолами", "бесами", пропагандой и "православными" попами? Как долго еще народ моей Украины должен просить Россию и ее "демократов" об одном: бросить его, наконец, на произвол "злой" судьбы, предоставить "неправильному" историческому выбору, позволить "пропасть" в европейской реальности. Прекратите развязанную против нас войну, выведите войска и террористов, а мы уж как-нибудь разберемся с нашим будущим.

Ужас и безнадега российского сегодня не в том, что в Кремле сидят клептоманиакальные военные преступники. Ужас и безнадега в том, что смены им не предвидится! Ужас и безнадега в том, что ни "оппозиция", ни "демократия", ни "протестные движения" не желают видеть того, что военные преступления режима имеют одну цель: остановить время, не дать развиться национальному самосознанию порабощенных народов, вернуть России ее имперские рубежи или даже расширить их. Цели эти разумны для империи, они для нее естественны. И поэтому на спинномозговом уровне разделяются "русским" народом. Именно поэтому нет в России широкой народной оппозиции, именно поэтому смотрит народ на воровство властей сквозь пальцы. "Оппозиционеры", "борцы с коррупцией", "демократы", как неотъемлемая и органичная часть "русского" социума, стоят на одной с режимом имперской почве и, следовательно, не в состоянии увидеть того, что коррупция, воровство, организованная преступность, пренебрежение к человеческой жизни — поросль этой почвы, а не патология отдельных личностей, и бороться надо не с ними, а с причиной.

В моей оценке действий "оппозиции" я исхожу из простых и неоспоримых фактов:

— В России нет ни одного народа, добровольно заключившего с нею союз или каким-либо иным способом добровольно присоединившегося к ней;

— Некоторые колониальные войны длились веками: против Чукотки (150 лет), против Чечни (более 500 — начата при Иване IV "грозном", не закончена до сих пор), против хакасов, марийцев, бурят... Фактически война на территории современной России не прекращается с XIII века. В результате огромное число народов физически стерто с лица земли, некоторым удалось выжить и сохранить себя в других государствах, иные исчезли, вынужденно ассимилировавшись в "русский" народ;

— Во многовековой истории России дважды возникали ситуации, когда становилось возможным покинуть тюрьму народов, и не было в обоих случаях ни одной нации, не воспользовавшейся предоставленной возможностью;

— Россия в первом случае (1918-22 и 1939-45) ценой развязанных ею войн, вернула непокорные нации в имперские границы; во втором (с 1991-го и до сих пор) находится, по сути, в состоянии гибридной войны со всеми независимыми и признанными миром странами — от Эстонии до Киргизии;

— Пресекая попытки чеченского народа воспользоваться декларируемым Конституцией РФ правом на самоопределение, Россия пошла на беспрецедентные преступления — как против восставшего чеченского народа, так и против жителей других городов страны;

— Ни Российской империи, ни СССР, ни Российской "федерации" так и не удалось создать единой политической нации из заключенных народов.

Как известно, "оппозиция" ни разу не обговаривала форм будущей федерации, прав субъектов ее, равно как и более узкого круга вопросов — о тактике переговоров с субъектами будущей федерации, например, или месте и роли Москвы в ней, — ни на двух состоявшихся уже Форумах, ни в предлагаемых уважаемым Андреем Пионтковским тезисах к Третьему. Отсюда следует заключить, что "оппозиция" в своем планировании исходит из богоданности нынешнего политического устройства России, и единственной помехой процветанию страны и благоденствию населяющих ее народов видит не карательные гарнизоны во всех городах и весях огромной тюрьмы, не тюремную администрацию, называемую "властной вертикалью", а лишь кучку лубянских клептоманов с их офшорными виолончелистами. Или, несколько более жестко, но реалистично формулируя:

"Оппозиция" не считает нынешние субъекты "федерации" достойными того, чтобы на них следовало бы тратить время и энергию дискуссий.

"Оппозиция" уверена в том, что субъекты безропотно примут разработанную ею модель их будущей реальности.

И тут у меня к "оппозиции" один вопрос:

В чем главное, принципиальное отличие нынешнего режима от предлагаемой вами перспективы?

Россия живет как до сих пор жила лишь за счет разграбления природных ресурсов, принадлежащих порабощенным народам. За счет чего собирается жить и проводить реформы, "демократизировать" страну, "оппозиция"? Дайте ваш вариант ответа. Мой я уже неоднократно формулировала:

Без проведения переговоров со всеми субъектами нынешней "федерации", без составления нового федерального договора, основанного на равноправии всех субъектов, без сокращения будущей федерации до пределов свободно вошедших в нее народов и территорий, без разработки принципов добрососедских отношений со всеми, кто от будущей федерации откажется — без этих первостепенных мер любая власть, какой бы архидемократической и суперлиберальной она себя ни считала, вынуждена будет проводить прежнюю, веками неизменную политику внутреннего террора и внешней агрессии, подавления прав человека и основных его свобод, содержать для этих целей совершенно непомерную армию, раздутые тайную и явную полиции, национальную гвардию, бюрократическую, уголовную "вертикаль власти".

P.S. Я бесконечно благодарна Андрею Илларионову за перепечатку моей статьи и катализ тем самым бурной реакции "брожения мозгов" — 105 комментариев, плюс 33 на Каспаров.Ru, плюс десятки оценок, мнений и поправок ко многим из них, — ни одна из моих публикаций не вызывала подобного эффекта. И это несмотря на то, повторяю, что она не содержит ничего нового в сравнении с тем, о чем я пишу с момента нападения России на мою родину. Видимо, время пришло, и в толще спрессованного имперской кирзовой пятой российского социума растет давление национальных сознаний. Горе ждет всех, если оно будет расти неконтролировано.

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=590F5BB4774E7

Падение Кремля. Источник: http://yamaha3.livejournal.com/786716.html

07-05-2017 (21:10)
В продолжение дискуссии. Ответ А. Скобову и Е. Ихлову

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
С. Есенин. "Письмо к женщине"

В силу неоткрытого еще закона аберрации лучей реальности, вызванной преломлениями на поверхностях политических платформ, экономических интересов и социального консенсуса, общество последним узнает о смертельном диагнозе, вынесенным ему временем. Иными словами, ситуация, складывающаяся внутри системы произвольной природы и сложности, выглядит различно для наблюдателей внутри и снаружи системы. Даже если последние, по мнению первых, наблюдают процессы "из подвала". Одним из частных случаев приведенного закона есть всемирно известное: "Последним об измене жены узнает муж".

Думаю, дискуссия, развернувшаяся вокруг двух статей вашей покорной слуги и ответов на них А. Скобова и Е. Ихлова – более чем наглядное подтверждение "Закона аберрации": спровоцированная реакция посетителей Каспаров.Ru и aillarionov.livejournal.com, свидетельствует о том, что "изнутри" проблема видится несколько иначе, чем "снаружи". Скромная моя задача – обратить, наконец, внимание наблюдающих политическую жизнь России "изнутри", на процессы, отчетливо видные "снаружи" – выполнена. Теперь остается надеяться, что обсуждаемая тема покинет эмоциональные рамки комментариев, и переместится на первые полосы Каспаров.Ru, aillarionov.livejournal.com и, возможно, иных порталов. Игнорирование более чем 200 оригинальных комментариев и нескольких сотен комментариев к комментариям, вряд ли будет мудрым решением оппозиционных[1] политиков. Гораздо более отвечающим политической реальности будет приглашение в Вильнюс представителей Правительства Республики Ичкерия в изгнании, украинских парламентариев, белорусских правозащитников, грузинских политиков команды Саакашвили, оппозиционеров Татарстана и других регионов России – "москвичам" следует как можно чаще слушать мнение бывших и нынешних "младших братьев" – это именно тот случай, когда невозможно "переборщить". Лишь постоянно сверяя и юстируя "социально-политическую оптику" вместе с "внешними" наблюдателями – бывшими жертвами – "системы Россия", можно разработать и разумные методы ее демонтажа.

Я говорю "демонтажа", ибо, что бы не предприняла будущая оппозиция, придя к власти, результатом будет обязательно и непременно демонтаж известной нам, восьми вековой ипостаси России. Какой будет будущая "Россия", каких внешних очертаний и внутреннего смысла, сегодня не знает никто. Никто даже вообразить не может.

И вот об этом – о фундаменте будущей "России" следует начинать дискуссию. Лучше, разумеется, было ее начать "вчера" – возможно, нам удалось бы избежать войн против Грузии и Украины. Но и сегодня еще не поздно.

***

Сложность стоящей перед нами теоретической проблемы в ее, выражаясь математически, статической неопределенности. Вопрос "Что есть Россия?" кочует от комментатора к комментатору, и никакие исторические параллели, никакие социально-политические сравнения, которыми, как обычно изобилует текст уважаемого Евгения Ихлова, не ведут нас к выходу из лабиринта. И здесь, в этом коренном вопросе, разбивается в пух призыв автора к прецизионному обращению с терминами. Россия, вопреки искреннему желанию Евгения Витальевича, никак не хочет скукоживаться до уровня "локальной цивилизации". И уж вовсе синтетически звучит утверждение автора о "дочерних" ее отношениях к "материнской" европейской цивилизации. Россия ни в одной из своих ипостасей (правильнее было бы сказать – "внешних форм" – потому что внутренне их наполнение неизменно с XIII века) не отвечает ни одному из многочисленных критериев различных определений "локальной цивилизации". Даже тому из них, что вымучил теоретик славянофильства Н.Я. Данилевский специально для того, чтобы приклеить, наконец, эту гигантскую территорию хоть к какой-нибудь "цивилизации"[2].

Еще меньшую долю критики способен вынести тезис Ихлова об отличии империи российского образца от европейских. В том, на что указывает нам автор, а именно – что западные империи "формировались из заведомо цивилизационно чуждых "заморских" владений" верно лишь слово "заморских". Иначе следует признать, что народы Чукотки, Хакасии или даже Татарского Княжества принадлежали к одной, московской, цивилизации. Отличие в архитектуре империй, отличие роковое, отличие смертельное для России – именно в слове "заморских". Западным империям для того, чтобы стать таковыми, следовало развивать новейшие технологии – прежде всего – флот, совершенствовать искусство мореходства; затем, став империей, т.е. обзаведясь хлопотным заморским хозяйством, империи были вынуждены совершенствоваться в способах доставки добытого и произведенного заморского продукта, развивать сложные государственные институты, развивать военные технологии и вооружение для того, что бы "малой кровью", имея крайне ограниченные по численности колониальные гарнизоны, быть в состоянии защитить заморские территории. Параллельно с развитием промышленности неминуемо развивалась демократия метрополий. И идеи ее постепенно проникали в колониальную периферию[3]. Результатом этого процесса было, наравне с первоклассной инфраструктурой колоний, воспитание вполне европейской колониальной элиты, бюрократии и национальной интеллигенции. Ничего этого мы не находим в России. Сами географические условия способствовали грабежу "новоприобретенных" территорий в "чистом" виде. "Дешевизна" рабочей силы, полное презрение к жизни раба, довершали дело. Подвода с лошадью, на которой вывозили веками награбленное, была необходимым и достаточным уровнем научно-технического развития.

Ситуация ни на йоту не улучшилась до сих пор.

Более того – значительно, взрывоопасно, ухудшилась.

Недавно я отправила в журнал "Мосты" статью "ЕС как открытая социально-политическая система". Здесь я попыталась проследить процесс энергообмена между частями системы и системой и окружающей средой. В рамках настоящей беседы с Евгением Ихловым, опираясь на приведенные в статье выкладки, берусь утверждать, что Россия, как и всякая открытая социально-политическая система, не может существовать вне общей системы метаболизма. Но внешняя энергия не приходит одна – с нею, вынужденно и непроизвольно, приходит и философия, ее создавшая. Другими словами, джинсы, как читатели солидного возраста помнят, это не кусок голубой ткани для прикрытия ног и седалища, но и "пропаганда американского образа жизни". Начиная с последней декады прошлого века, человечество вступило в новую эру своего развития: эру глобализации. Не вдаваясь сейчас в подробности (я готовлю большую статью для "Мостов" по этой теме), укажу здесь, что "электронные, виртуальные, джинсы" западной локальной цивилизации маршируют земным шаром, презирая границы, запреты, рогатки. Мы можем возмущаться, горевать и плакать по "старым, добрым временам", но вернуть их уже невозможно. Мы находимся на пути создания глобальной – земной – цивилизации. Цена процесса – постепенное исчезновение локальных "сестер".

Судьба России, за 8 веков непрерывных войн и конфликтов, так и не создавшей даже зародыша цивилизации с присущим ей единством языковых, культурно-религиозных, политико-экономических менталитетов, решена и подписана. Ее внешние агрессивные реакции – неопровержимое доказательство нарастания внутренних, неразрешимых в имперских традициях, противоречий. Распад ее – вопрос времени, а не политической воли. С этим, в конце концов, если отбросить витиеватость распространения страха, вынуждены согласиться и оба моих оппонента (ср.: "/…/ процессы трансформации России из империи в иную форму самоорганизации должны быть очень осторожными и тщательно продуманными" – Е. Ихлов; и "/…/ Россия вне всякого сомнения должна быть полностью "переучреждена"" – А. Скобов).

Задача оппозиции, исходя из изложенного, – "подстелить солому" там, куда будут падать обломки "трансформированной" или "переучрежденной" империи.



[1] Считаю возможным снять традиционные мои кавычки в надежде на то, что открытая дискуссия по архиважному, фундаментальному вопросу российского настоящего и будущего, откроет, наконец, "лица" политических партий, протестных движений и отдельных граждан.

[2] Интересно нам сегодня читать о том, что теорию свою Данилевский развил для того, чтобы "узаконить", обосновать постепенную замену (поглощение?, аннексию? – И.Б.) "стареющей" европейской цивилизации, "молодой" славянской (1869). И вот прошло почти ровно 150 лет! - Европа все "стареет" и "стареет", а Россия пытается выжить очередным политическим выкидышем - "русским миром".

[3] Интересный анализ проникновения, "контаминирования" "чистой" колониальной философии идеями европейского просвещения любопытные найдут здесь: Benedict Anderson, "Imagined Communities, Reflections on the Origin and Spread of Nationalism", Verso, 1983. Насколько я знаю, существует и русский перевод книги.

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59611CA6CC9F0

08-07-2017 (20:58)

Еще раз о В. Шендеровиче, цитате и прометеизме рабов

"Давайте…"
Б. Окуджава

Давайте оставаться на теме дискуссии. Из-за не к месту употребленной бессмысленной цитаты философа, вспыхнул спор, который подобно оку гигантского тайфуна, втянул в себя Пиночета, Че, Эренбурга, Фадина (?), Синявского, Солженицына, Солонина, Рассела, Сталина, Гитлера, Достоевского… Бомбардировка читателя именами крупного калибра и их же трескучими фразами имеет целью, в общем случае, прикрыть позиции слабые, такие, что заведомо не защитить. В полемике это путь в никуда, потому что то, что для кого-то – Померанц, для иного – Гитлер, даже если последнего в силу известных причин, цитируют без ссылки на автора. Еще одним доказательством слабости позиции оппонента есть упоминание о "сорокалетней знаменитости тезиса Григория Померанца". Оно указывает лишь на верность принципа: глупость не имеет срока давности – сказанная 2 000 лет назад остается и сегодня такой же глупостью, несмотря на благородную плесень истерического цитирования[1].

Не достигает цели и разворачивание тезиса Г. Померанца, скорее наоборот – усугубляет странное впечатление, произведенное урезанным вариантом, процитированным В. Шендеровичем. "Стиль" не может "создать цивилизацию" именно в силу своей вторичности, зависимости от "Предмета". Не станут же адепты цитаты утверждать, что современный мир создали репрессии, а не идеологии. И Померанц, думаю, не стал бы.

Еще меньше критики выдерживают аргументы Е. Ихлова, к коим и позволю себе обратиться. У меня, к горькому моему сожалению, нет на вооружении "волшебной гоголевской (?! – курсив мой, И.Б.) формулы", поэтому буду, как всегда, донимать читателя своими собственными словами и мыслями. Я до сих пор не относила себя к "опровергателям Померанца", но в целях миротворческих, верная принципам амбигуитетной толерантности, готова принять, что "/…/ коммунизм и нацизм – две разновидности одинаково чудовищного тоталитаризма". Итак, давайте… Давайте думать, что сказанное верно. И прочтем еще раз написанное:

"/…/ коммунизм и нацизм – две разновидности одинаково чудовищного тоталитаризма. Но это как раз и означает, что суть, репрессивные методы и социальные практики (стиль) режима важнее темы (т.е. используемых им идеологий и исторических особенностей /…/)" (курсив мой, – И.Б.).

Оставим за скобками стилистику (одинаково – есть критерий сравнения; как один тоталитаризм может быть "одинаков" по отношению к самому себе – загадка. Очевидно, автор имел ввиду две одинаковые разновидности тоталитаризма…) и обратимся к аргументации. Что здесь из чего следует ("означает")? Именно приведенная цитата и доказывает, что причинно-следственная связь напрочь отсутствует, вернее, видна одному автору. Если коммунизм и нацизм две части одного, то и методики, используемые ими должны быть одинаковы. Тут автор прав. Но что приводит его к выводу: "означает, что суть /…/ (стиль) режима важнее темы /…/"? Идентичность методик лишь подтверждает идентичность природы режимов. И больше ничего. Никакой иерархии отношений "Предмет – Стиль" в цитате мы не находим. Ее, повторяю, увидел лишь автор, и увидел через очки "великого" имени.

Давайте еще раз: что в конструкции "Предмет – Стиль" первично? Совершенно очевидно – "Предмет". Он единственно виновник возникшей полемики, а, следовательно, и стиля ее. Таким образом, низводя "Предмет" до второго (зависимого) по значимости члена конструкции, можем с полным правом заменить его любым другим, при неизменном "важном" и "правильном" "Стиле". В примере Е. Ихлова заменим "коммунофашизм"[2] "демократией", как это и случилось в Германии по окончании Второй мировой войны. Что в этом случае произошло со "Стилем"? Та же операция произошла в СССР в конце 80-х – вторая и равная по чудовищности первой часть тоталитаризма была заменена демократией. Как изменился "Стиль" системы? И тут следует признать правоту Е. Ихлова: недовольных здесь тихо расстреливают на улицах, поят чаем с полонием или Гельземиумом изящным, но их уже не "похищают "эскадроны смерти", зверски [не] пытают, а тело [не] пропускают через бетономешалку (Аргентина) или в устрашении [не] выкладывают на площади (Сальвадор)" (курсив мой – И.Б.).

В обоих приведенных примерах произошла замена одного и того же "Предмета" – коммунофашизма – на "демократию". Но, если в случае Германии, замена "Предмета" привела к кардинальной смене "Стиля" (а не наоборот!), то в СССР легкая коррекция в сторону редукции "Стиля" лишь подчеркнула, что "Предмет", по сути, концептуально, не менялся. И первый и второй примеры доказывают вторичность "Стиля" по отношению к "Предмету".

Но что же мобилизует и вдохновляет оппонентов? Что толкает их под руку на поиски новых и новых аргументов в пользу дела явно проигранного и очевидного? Ответ на этот вопрос мы находим в модели Е. Ихлова о иерархии категорий "режим – репрессии". Дело здесь в подспудной, т.е. эмоциональной, а не рациональной подмене понятий. Речь, подчеркиваю, не о сознательной подтасовке, а о эмоциональном восприятии понятия "репрессии". Произнося это слово, мы ментально невольно переключаемся на невинные жертвы режимов: от 8 до 12-ти млн. заморенных голодом украинцев, 6 млн. убитых евреев, миллионы расстрелянных, сгинувших в лагерях, бесчисленные жертвы самой кровавой войны… Все это справедливо. И об этом нельзя забывать. Но в исходную конструкцию, таким образом, входит третий член: "режим – репрессии – жертвы". В этом виде она неустойчива и распадается на две: "режим – репрессии" и "репрессии – жертвы". И вот здесь начинается самое интересное. Если с первой формулой мы разобрались и доказали, что "репрессии" ("Стиль") в силу производности от "режима" ("Предмета") не могут быть важнее его, то со второй дело обстоит несколько иначе. А именно – оппоненты, мысленно заменив "режим" "жертвами", т.е. подставив "жертв" в формулу на место "Предмета" выводят, что "Стиль" "важнее". Но все обстоит как раз наоборот: "репрессии", перейдя в новую формулу, изменили статус со "Стиля" на "Предмет", а "жертвы" заняли пустующее место "Стиля" (как "результата", т. е. репрессии привели к жертвам, а не vice versa). При учете этой ошибки, иерархия конструкции ни коим разом не противоречит логике.

К сожалению, моя попытка помянуть добрым словом классику, услышана не была, и оппоненты продолжают старательно выплескивать "ребенка" ("Предмет") вместе с "водой" ("Стилем"). Это следствие незамеченной относительности членов конструкции "Предмет – Стиль", доказанной выше. Если для наблюдателя важен "ребенок", то и "Стиль" (температуру, качество и количество воды…) подбирает он, соотносясь с "Предметом"; если "Предмет" – вода, то, разумеется, ни пол, ни возраст, ни вес "ребенка" роли уже не играют. Но в этом случае первоначальный "Предмет" предстает уже "Стилем" и наоборот (но эмоционально мы всегда будем ставить "ребенка" на позицию "Предмета"!). То есть, рассматривая "репрессии" в контексте произведенного ими эффекта (а иначе, отвлеченно, их рассматривать нельзя), наблюдатель ставит их логически в положение "Предмета", хотя продолжает утверждать, что "репрессии" остаются "Стилем". Теперь мерилом нравственности для него мысленно становятся "жертвы", пусть и не упомянутые в формуле. В такой постановке задачи очевидно, что "репрессии" важнее "достижений" и "побед" режима. Но в исходной конструкции "режим – репрессии", т.е. в контексте идеологий, породивших репрессии, "Предметом" всегда будут оставаться идеологии.

Легче всего логика конфликта передается, как всегда, в гастрономических критериях. Для того, чтобы понять, что в логической конструкции "Конфета – Фантик" "Предмет", а что – "Стиль", и что важнее чего – достаточно пожевать несколько минут последний.

Повторяю: ни Холодная война, ни "кучка вокруг журнала "Синтаксис"", ни "антисоветский "большевизм"", ни время, проведенное философом в тюрьме – ничего вообще на свете – не сделают фантик сладким, а "Стиль" дискуссии важнее "Предмета" ее. Философ сказал глупость.

Теперь давайте обратимся к еще одному великому месту в статье Е. Ихлова.

Я – о ""печенеклевании" Виктора Шендеровича". Уж и не знаю: понял ли Е. Ихлов мою мысль и протянул руку (в этом случае горячо хватаю ее и крепко жму!), или "правда таланта" подвела, но более точно попасть в нерв "русского" менталитета невозможно. Именно, именно выразил автор то, что я сказать так прямо не решалась. Да-да, весь текст В. Шендеровича можно рассматривать под углом зудящего прометеизма российской интеллигенции. Защищая право артиста публично высказывать "чудовищную дрянь", борется В. Шендерович не только за собственное право стать очередным "провидцем", незадачливым обладателем вечно отрастающей печени, но и за цеховые интересы. Весь пафос моей статьи был о том, что в любой другой стране, где нет надобности "защищать людей от произвола богов", не могут появиться ни баталовы, ни морицы, ни кобзоны, ни шендеровичи, ни дугины. И прохановы тоже не могут. Есть артисты, писатели, философы и т. д. – интеллигентные люди, обладающие той или иной толикой таланта и имеющее свое мнение. Свободный народ мнение это интересует "от сих, до сих".

Потому просто, что свободен народ.

И еще потому, что в свободных странах нет "интеллигенции"[3]. Интеллектуалы есть, а "интеллигенции" – нет. Не потому ли, что сама природа труда интеллектуального исключает "кучкование", цеховые рамки и любые кодексы, кроме сознания личной ответственности? Не странно ли, что именно и единственно российской тоталитарной системе понадобилось в XIX веке (по некоторым данным – даже во второй половине XVIII) создать некую корпорацию ручных интеллектуалов, которые, с одной стороны "смели" выражать в известных рамках свое недовольство системой и "самоотверженно вести народ к свету" – опять-таки, в рамках известных, спущенных и одобренных соответствующими органами, а с другой заботились о том, чтобы народ ни дай бог не посягнул на устои своего рабства? Тема эта слишком увлекательна для исследователя, чтобы писать о ней всуе. Возможно, я выскажусь по ней в свое время, сейчас же хотелось бы отметить следующее.

"Интеллигенция", как класс (прослойка, социальная категория) возникла в стране самого чудовищного тоталитаризма, где уровень порабощения народа не знал себе равных (здесь Е. Ихлов несколько передергивает карты: ни немцы, ни французы, ни даже итальянцы с португальцами, ни 77, ни 207 лет назад, и никогда вообще такого уровня порабощения не знали). До этого не додумалась ни одна диктатура: ни испанская, ни сальвадорская, ни греческая или аргентинская. "Интеллигенция" была экспортирована красными штыками в колонии Восточной Европы и исчезла вслед за империей зла. А в России осталась.

Это – первое свойство "интеллигенции", достойное пристального внимания.

Второе. Нынешняя дискуссия о "праве таланта" болтать "чудовищную дрянь", развязывая тем самым руки властям для новых военных преступлений и вдохновляя народ на роль пушечного мяса – итог двухвекового развития феномена "интеллигенции". Равно, как и уровень свобод, социальной защиты, науки, здравоохранения... Сегодняшним, промежуточным, результатом этого развития стали – в дополнение к уже упомянутым "светочам" и "совестям нации": михалковы, задорновы, гранины, бондарчуки и пр., и пр., и пр. Имя им – легион.

И в заключение.

Вся экзальтация вокруг цитаты философа возникла именно из-за попыток придать ей силу обобщающей, универсальной мысли. Тогда как пущена она была в свет именно как неудачный парафраз упомянутой немецкой пословицы. Г. Померанц имел ввиду то, что сегодня, здесь, на Западе, является неотъемлемой частью курсов повышения квалификации руководящих работников всех уровней всех фирм и госслужащих, и часть чего известна каждому как "политкорректность". Правильно выбранный стиль помогает донести до оппонента свои аргументы так, чтобы не вызвать его отторгающую реакцию, провести дискуссию в свободном и креативном ключе, когда диспутанты не чувствуют себя загнанными в угол попытками априори воспринять в штыки все, сказанное ими. Правильно выбранный тон дискуссии – гарантия того, что и аргументы противной стороны дойдут до вас в полном объеме и ясности. Это гарантия рациональной реакции на предложения противоположной стороны, верно принятых решений, будущего фирмы в конечном итоге. Но никто и никогда не станет на этих курсах убеждать слушателей, что тон дискуссии важнее темы, собравшей людей за столом.

[1] Ср., например, "Со щитом или на щите".

[2] Эдакий "Тяни-Толкай" тоталитаризма ХХ века.

[3] "Слово "Интеллигенция" ("русская интеллигенция") означает социальную категорию интеллектуальных профессий преимущественно в России или СССР" (Википедия, пер. с нем. мой – И.Б.).

""Интеллигенция" - в 1860 году в России возникшее обозначение для социальной группы образованных людей, не принадлежащих духовенству /…/ после 1945 года, в странах Восточного Блока – обозначение людей с высшим образованием" (www.enzyklo.de. Пер. с нем. мой – И.Б.)

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=56B0F1F737F76
27-07-2017 (20:26)
Софизм — дело тонкое

"Вони тобі накажуть
cімь мешків вовни
і всі будуть неповні!", –
как говаривала моя бабушка,слушая программу "времени"

"/.../ гвоздь проблемы в их незаметном и постоянном, в их неизбывном интеллектуальном рабстве"

Ю. Афанасьев

Если читатели, те из них, кто следит за моими публикациями, нуждаются в иллюстрации к теме прошлого курса "Что важнее — предмет дискуссии или тон ее", то более удачной, чем "Ответ..." уважаемого Евгения Ихлова вашей покорной слуге, найти будет сложно. Действительно, "предмет" моей статьи — фашизм — дело для добровольно вызвавшегося оппонировать совершенно неважное, второстепенное. Гораздо важнее тон: обида на личные выпады, найденные им в совершенно нейтральном, — я бы даже охарактеризовала его "сухим", — тексте, громыхание цитатами, приписывание самого себя к школе академика В.А. Лоханкина, призыв в свидетели фараона и Навуходоносора с детьми — все это крайне интересно, интригует читателя и поражает как погружением в историю на глубины, куда мало кто рискнет погружаться без запаса кислорода, так и широтой круга знакомых автора. Но ничего, к сожалению, не добавляет к теме. Дискуссию с подобным оппонентом можно описать следующим диалогом:

N: "Вот, обратите внимание, вода. В стакане. У нее есть определенные характеристики..."

Z: "Позвольте вам возразить, уважаемый: сегодня вторник."

N: "Согласен. Но давайте остановимся сперва на воде. Она и в среду — вода. Ее описывает известная химическая формула, у нее может быть различный химический состав..."

Z: "Это просто непорядочно! Выдавать мою позицию... Ну, хорошо, дабы вы поняли, прошу представить следующее. Если бы тогда, летом 1987 года Навуходоносор встретил где-нибудь, скажем, в Саратове или Пусть-Пропадаево, в конце концов это совершенно неважно, Моше-рабейну и потом, после этой встречи (это очень важный момент, потому что не случись эта предполагаемая — гипотетическая — встреча, мне следовало бы придумать еще одну), позвонил бы Новодворской, то, очень может быть, что вероятнее всего мы бы с вами сейчас о воде вообще бы не говорили. Вот же в чем дело (собака зарыта, гвоздь проблемы)!"

Против логики подобного ряда спорить невозможно, посрамленный N, спотыкаясь глазами о лица и предметы, рассовывает по карманам всю заготовленную аргументацию, зрители, польщенные прикосновением к Навуходоносору, Моше-рабейну и прочим праздношатающимся по истории авторитетам, счастливо расходятся по домам: вода, в конце концов, у каждого есть в кране, а вот Навуходоносор не к каждому забегает просто так, на огонек.

А дело ведь простое, как лужа в парке. Если перед вами явление, которое выглядит, как фашизм, пахнет, как фашизм, дышит, как фашизм, действует, как фашизм, живет и развивается, как фашизм, то перед вами — фашизм. И простого этого факта не изменят ни навуходоносоры, ни нероны, ни даже эпигоны великого В.А. Лоханкина с их блестяще отработанной тактикой звать весь мир на помощь всякий раз, когда Россию ткнут носом в ее собственное отражение, покажут ей ее собственное нутро.

Тактика эта стара, настолько стара, что сегодня невозможно назвать ни автора ее, ни точное время основания. Логика неумолимо ведет нас ко временам Александра "невского", хотя я придерживаюсь мнения, что здесь следует ввести поправку на информационные технологии. Учитывая, что нужда в "победе русского оружия на Чудском озере" возникла приблизительно через 300 лет после смерти последнего ветерана, то рождение пропагандистской машины может быть датировано началом XVI века, что поразительным образом совпадает с данными Ю. Афанасьева. Следовательно, все эти птенцы гнезда сусловского — зорины, фесуненки, бовины и прочие сейфуль-мулюковы с познерами, равно как и их солово-кисилевская поросль — суть продукт векового генетического отбора, а инструментарий — не что иное, как до блеска отполированное и всякий раз по моде упакованное, великое русское "сам дурак!"

Над всеми этими фараонами, давидами и альбигойцами можно потешаться, но ни в коем случае не допустимо расслабляться, потому что помянуты они не всуе, они приманка, ведущая читателя в заготовленную западню. Пнув спокойно спящих древних греков за то, что их демократия не отвечала представлениям "русского демократа" начала века XXI, наш уважаемый оппонент радостно восклицает: "Всё правильно. Кругом царит один фашизм. От Ура Халдейского /.../ до наших дней". Подписаться под подобной ахинеей не могли бы себе позволить ни философ И.И. Ильин, ни его однодумец Дугин. Но сусловская диалектика позволяет легко вложить этот бред в уста оппонента: полюбуйтесь, мол, к чему ведет логика Ирины! Но беда в том, что "один фашизм" царит не "кругом". Его нет, осмелюсь предположить, даже в голове самого Евгения Ихлова, он лишь часть стратегии защиты России, стратегии, не ведающей запрещенных средств.

Поморочив читателя еще немного фараонами, автор возвращает нас обратно в комнату, где двумя абзацами ранее оставил дорогих сердцу фисуненок: "Повторюсь. Объявляя всю российскую историю "фашизмом" (а также всю историю человечества, начиная с появления "универсальных монархий", как первые империи называл Тойнби), мы теряем любую возможность для интеллектуального и политического сопротивления и впадаем в ресентимент" (курсив мой — И.Б.).

Это место не то, чтобы интересное, оно, скорее, характерное. "Всю историю человечества" объявил "фашизмом", пользуясь сусловским методом, уважаемый Евгений Ихлов. "Мы" этого не делали. Я, например, в статье утверждала совершенно обратное, что доказывать считаю абсолютным абсурдом. Следовательно, и полученный в результате этой нехитрой подтасовки вывод о том, что конечная цель моей логики есть утеря "любой возможности для интеллектуального и политического сопротивления" — тоже полнейший абсурд. Софизм — дело тонкое.

Но вернемся к нашим баранам.

Как я утверждала в первой статье, фашизм явление достаточно резиновое, некоторые его признаки можно натянуть на Навуходоносора или "Иродов — отца и сына", тем более, что вступиться за бедняг некому. Но дело в том, что Россия отвечает всем признакам фашизма, во всех независимых определениях явления. Определения Коминтерна и Г. Димитрова, на которые пеняет мне уважаемый оппонент, не могут быть приняты к рассмотрению по причине их научной нечистоты: единственной целью их появления была именно маскировка фашизма коммунистического, русского. Трактовку Томаса Манна можно принять к рассмотрению, но не следует забывать, что дана она была человеком заинтересованным, находящимся в состоянии личного конфликта с явлением, и, следовательно, хоть и представляет для науки интерес безусловный, но, скорее, исторический, как эмоциональный документ эпохи, а не академическое определение социально-политического феномена. Определения "многих других" не имею чести знать, а посему не берусь и комментировать.

Самым главным аргументом Евгения Ихлова, является "/.../ тот факт, что Россия как социум ещё во многом находится в традиционализме, переживает абсолютистско-феодальную стадию развития. Эта стадия напоминает фашизм". Тут пункт, по которому с автором спорить трудно. Жаль, только, что он не развивает свой тезис до поиска первопричины, проклятого "Почему": почему Россия находится в традиционализме; почему переживает абсолютистско-феодальную стадию развития, в то время, как весь мир погрузился в Промышленную революцию 4.0? Осмелюсь утверждать, что, если бы уважаемый Евгений Ихлов прочел мою статью, он бы понял, что весь ее пафос направлен как раз на объяснение этого "Почему": Россия, как "система" или "цивилизация", остановилась в своем развитии в XV веке после того, как ценой огромной крови и уничтожения социальных институтов, достигла господства над соседними народами. Прочитав мою статью, уважаемый оппонент понял бы, что стадия эта настолько напоминает фашизм, что ничем другим быть и не может. Она есть фашизм. В чистом, девственном виде. Ур-фашизм — по Умберто Эко.

Еще один крайне важный аргумент из универсальной сусловской шкатулки, который переползает из публикации в публикацию нашего уважаемого оппонента — об исторической схожести образования "русской нации" и наций вообще. Вот и в цитируемой статье аргумент этот лежит в основании всей логики автора: "Русские /.../ не горят желанием вновь разложиться на "этнический спектр" /.../. И британцы не спешат расслоиться на пиктов, бриттов, англов, саксов... И французы — на германцев-франков, галлов-кельтов, италиков, немцев... И испанцы — на кельто-иберов, везиготов, марранов и морисков...". Трудно представить себе человека, щедро разбрасывающего вокруг себя "галлов-кельтов" и "пиктов", но не знающего, что образование наций во всем мире шло снизу; что все эти мараны с морисками призванные им в свидетели защиты, выступают на стороне обвинения русскому фашизму. Все они сперва прониклись одной целью, одной идеей, одним стремлением, т. е. пониманием того, что жить надо вместе, и уж потом, из этого единения, возникла нация. "Возникла" — от слов "сама", "естественно", "исторически". Следовательно, и "разложение на "этнический спектр" этих наций может произойти лишь в случае изменения социально-политических условий, вызвавших их появление.

Уникальный в своей противоестественности эксперимент по созданию "нации" сверху идет в России вот уже пять столетий. Результаты его, в числе прочего, обсуждаем мы сегодня. Результаты эти не то чтобы скромны, они — обескураживающи. Создать "русских" не помогли ни показательные бойни одних народов в назидание другим, ни изощренная система подачек и поощрений коллаборационистам, ни запреты на образование представителям отдельных народов, ни уничтожение их письменности, культуры, исторической памяти. Ну ничего буквально не может удержать эту "нацию" вместе, и при первой же возможности расползается она по национальным квартирам. И дело здесь всё в том же ур-фишизме, блистательный пример которого дает нам Евгений Ихлов: "/.../ стомиллионный русский народ, /.../ объясняет /.../ тюркам-мусульманам, тюркам-христианам, кавказцам-мусульманам, кавказцам-христианам, угрофинам, восточным славянам, алтайцам, ойратам, немцам, евреям и прочим достоуважаемым народам: мы — единая русская политическая нация, мы избавляем вас не только от притеснявшей вас этнократической номенклатурны, но и от повода для её появления — пережитка феодализма и большевизма — титульных республик[1]... вы же получаете на территории федеральных земель России огромные культурные права — этнические языки в детсадах и начальной школе, этнографические факультеты и клубы с ансамблями и театрами... Как во Франции, Германии и США. А в ответ несётся: Liberum veto! Не позволим! Мы вам устроим Корсику, Квебек, Каталонию, Басконию, Ольстер, Ливан... Ну, попробуйте, говорит стомиллионный русский политический наций, рискните..." (курсив мой, опечатки — нет, И.Б.) Это и есть квинтэссенция фашизма, выделенная фашистская культура в колбе исследователя. Здесь есть все: и барское "дам — не дам", "позволю — не позволю", и шовинистическое "освобожу от притеснявшей вас этнократической номенклатуры", и неприкрытая угроза вырезать непокорных. Есть здесь и традиционные порции лжи про "пережиток феодализма и большевизма — титульные республики", "Корсику, Квебек, Каталонию, Басконию"[2] и "Как во Франции, Германии и США"[3].

Поэтому и завершающее заявление автора, вызвавшее благодарные и благородные слезы на глазах некоторых домохозяек: "Я же, как все "лоханкинисты", не горю желанием увидеть гибель России в огне и крови..." выступает резким контрастом всему тексту. Всё кровопролитие, "огонь и кровь" Приднестровья, Вильнюса, Одессы, Донбасса, Карабаха — всех не перечислить — было учинено именно "меланхолично пропускающим мимо ушей вопли" масакрируемых им народов, "стомиллионным русским народом". Хотя Евгения Ихлова здесь понять можно — Гитлер он ведь тоже "не желал...", он только хотел "объединить великий немецкий народ — самый разъединенный народ Европы".

И последнее. В дебатах по поводу русского фашизма, российской истории, обустройства гипотетической демократической и свободной России нет и не может быть проигравших. Этот тот случай, когда важен сам процесс спора. Камень пришел в движение. Лучшие умы на Каспаров.Ru делятся своими тревогами и планами о будущем обустройстве территории, на первый план все более и более отчетливо выходит вопрос национальный. Еще робко в текстах, но уже достаточно явно в комментариях, зазвучала многоголосая страна. Московской "интеллигенции" голос этот слышать еще непривычно и странно, но его уже не заглушить. И дебаты наши хороши именно тем, что дали, наконец, пробиться на свет этой многоголосице, показали народу "русскому", что рядом с ним живут иные народы. Живут на своих территориях и имеют собственные планы по их обустройству. Чем раньше народ "русский" услышит голоса коренных жителей страны, чем скорее поймет, что проживает на съемной площади и вести себя должен как квартирант, даже если его очень много, тем больше у него будет времени подумать о собственном будущем. Я не меньше уважаемого Евгения Ихлова заинтересована в том, чтобы развал России прошел бескровно и мирно. Просто моя позиция в том, что путь к мирному решению лежит через диалог. Вековая практика "принуждения к счастью в единой семье" себя исчерпала.

[1] Как это "освобождение" будет проходить, видим мы сегодня в Донбассе, где украинцев освобождают от Украины — пережитка феодализма и коммунизма.

[2] Предположить, что автор не знает, как появились на свет "титульные республики" сложно, но можно. А вот поверить в то, что автор еще и не знает, как называется и из какого политического ящика происходит стремление лишить народы прав на территории их многовекового проживания, совершенно уже невозможно. Равно как и поверить в то, что он не знает разницы между Квебеком и Чечней.

[3] Это очередная, привычная уже попытка выдать Россию за государство "как все". Но выходит очередная ляпа: автор стремится убедить нас в том, что народ Бранденбурга "разрешил" баварцам или пфальцам организовать свои культурные институты "/…/ с ансамблями и театрами…". Вынуждена, скрепя сердце, огорчить эксперта: германская нация образовывалась с некоторым отставанием, но по общеизвестным законам. Иных история просто не знает. Поэтому в германской реальности мнением Берлина никто и никогда не интересовался — каждый народ просто взял с собой в национальную семью свою культуру

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=56B0F1F737F76

05-08-2017 (13:59)
Сомнение — единственный движитель познания

Вступая в дебаты на тему фашизма России, я не зря упоминала об "эмоциональной" компоненте феномена. Теперь, когда тон дискуссии начинает остывать (это не критика и не провокация, а отрадный факт) я готова ответить на "следующие вопросы".

Сперва должна повторить: советская и, выросшая из нее, на ее пособиях, опыте и духовных заветах, российская пропаганда, поставили российскую философию, социологию и политологию в позу гоголевской вдовы. Всякий раз, беря в руки "фашизм", как объект исследования, оказываются они перед выбором: сечь себя самим, или наукообразной казуистикой оттянуть экзекуцию, в идеальном случае — передать следующему поколению. Справедливости ради следует упомянуть, что и в Германии положение ненамного лучше, и горькая судьба скончавшегося год назад известного философа Ернста Нольте (* 11.01.1923, Виттен — † 18.08.2016, Берлин) — лучшее тому доказательство.

Излишняя эмоциональность не просто вредит, туманя оптику и симплифицируя предмет, она прежде всего мешает правильному выбору метода исследования. Искажает историческую траекторию развития феномена.

Если мы принимаем позицию европейскую, т.е. признаём местом и датой рождения фашизма Италию первой половины прошлого века, то проецирование признаков его механикой истмата на Москву века XV — публицистическое ерничество. Недопустимо переносить в Москву феномены, выросшие на европейской, демократической почве: "партии", "секулярность", "частная собственность" и иные. Разумеется, мы не найдем в Москве "партий" Ивана III — мы не найдем их даже в Англии, развивавшейся, до рассматриваемой эпохи, почти 300 лет согласно Magna Carta Libertatum (15.06.1215). Более того, в том смысле, который вложен демократией в феномен "политическая партия", мы не найдем "партий" и в Москве сегодняшней.

Точно так же, говоря о пропаганде XV века, недопустимо выносить за скобки рассмотрения ее церковную составляющую. В мире, где нет иных источников информации, кроме церкви, где вся общественная жизнь сконцентрирована в церкви и вокруг нее, иной пропаганды быть не может. Иная пропаганда просто не востребована социумом. О весе церковной составляющей в имперской пропаганде лучше всего говорит нежное, родительское попечение ее Кремлем до наших дней.

И совсем уж странно выглядят попытки отыскать "государственный контроль над экономикой" у Ивана III. Думается, проницательные читатели, независимо от политического лагеря и гендерных преференций, невольно ухмыльнулись тонкой иронии автора. А вопрос, повторю, интересный, потому что именно в Московии, и нигде больше, находим мы государственный контроль над экономикой в чистом виде. Но найти его, пользуясь "синтетическим методом Е. Ихлова" невозможно.

Если же мы примем предложенную мною концепцию о том, что момент открытия феномена не есть момент его рождения, и начнем с этой позиции рассматривать его, то без труда и натяжек увидим, что иерархия признаков и их удельный вес в общей картине явления, изменяются. Очевидно, что первым и главным признаком фашизма является "концентрация власти". Так давайте этот признак и рассмотрим внимательнее.

Концентрация власти в руках помазанника божьего, великого князя Московского, была настолько высокой и всеохватывающей, что исключала концептуально всякую частную собственность. Князь мог лишить земельных владений, душ, всего движимого и недвижимого имущества и даже самой жизни любого подданного. Никакие законы, никакое правосудие, ни даже церковь, не служили никогда и никому в Кремле препоной, а рабам — защитой. Более того, подавляющее большинство населения поддерживало и никогда не ставило под сомнение это священное право властителя. Беззаконие оправдывалось "государственными резонами". Никто в Московии не мог обратиться в суд, чтобы оспорить действия князя, ни один государственный институт не мог опротестовать его указов. С тех пор принципиально ничего не изменилось: то что веками жило в народе подспудно, естественно, было частью народной ментальности, большевики оформили законодательно — как "принцип политической целесообразности", т.е. освободили народ на уровне Конституции от правды, совести, чести и памяти. С этих пор любое сомнение в святости кремлевской власти автоматически квалифицировалось судом как попытка государственного переворота. Ни один нормальный человек в России против власти восставать не мог, следовательно, и "психушки" были, по мнению народа, "самым тем местом" для диссидентов. Недавняя история дала нам ярчайшие примеры абсолютизма власти:

— президент страны и его семья (sic!) пожизненно освобождены законом от ответственности за любые преступления;

— "casus Ходорковского" не вызвал никаких протестов именно потому, что продиктован был "политической целесообразностью" — ликвидацией возможного центра возможной дестабилизации сакрального абсолюта власти;

— никакой реакции социума не вызвало и изнасилование Конституции, позволившее президенту оставаться у власти пожизненно.

Этот список можно продолжать бесконечно. Совершенно очевидно, что подобный уровень концентрации власти, исключает изначально всякую частную собственность. Бояре при князьях московских, дворяне при царях или "олигархи" при президентах — суть не что иное, как держатели общака, выражаясь в терминах нынешней кремлевской элиты. Они "владеют" чем-то лишь в пределах собственной лояльности режиму. Реальным владельцем земли, недр, душ, и всего ими производимого, т.е. экономики, на Руси был, есть и будет съемщик кремлевской жилплощади[1].

Таким образом, из концентрации власти в руках одного человека, вытекает логически не только полный, безграничный и безусловный контроль над экономикой страны, но и невозможность появления демократических партий, независимого правосудия, общественных организаций, профсоюзов, церкви, и т.д. — у всех этих явлений в России просто нет материальной базы[2]. Все это в сумме еще не означает фашизма. Фашизм появляется там, где концентрация власти направлена на милитаризацию экономики, экспансионистскую политику, фальсификацию истории для оправдания политики, культ силы, героизма и "национальных скреп" (наличие нации необязательно), и т.д. по спискам.

Ни Гитлер, ни Муссолини, ни Франко с Пиночетом такой власти никогда не имели и иметь не могли[3]. Из чего можно сделать два вывода.

Первый. Все известные фашистские режимы лишь по отдельным признакам и на определенные расстояния приближались к российскому идеалу, что, в свою очередь, свидетельствует о приоритете "Русской системы" на изобретение. И уже от московского материнского ствола, как от донора, в разные эпохи отпочковывались более или менее жизнеспособные поросли.

Второе. Даже руины "разрушенных" различными фашизмами "демократических институтов" (по определению Е. Ихлова), остаются для россиян недостижимыми небоскребами демократии.

Теперь перейдем ко второму вопросу — национальному. Вопрос этот как-то незаметно выделился в отдельный, хотя есть неотъемлемой частью всех определений фашизма.

С определением нации, приведенным оппонентом, согласиться никак невозможно. Определение это — продукт всё того же modus operandi истмата, в неприменимости которого, при изучении демократических явлений, мы убедились выше. Определение было сочинено исключительно для оправдания российской национальной политики и, подобно определению фашизма Г. Димитрова, призвано не описать и классифицировать феномен, а "освятить теорией" желаемый результат, "доказать" возможность его достижения. Изначальная ошибка здесь та же, что в определении фашизма — нации возникли не тогда, когда светлые головы Европы их обнаружили под своими носами, а гораздо, гораздо раньше. Когда? — спорят до сих пор и спорить будут еще долго, но то, что нации возникли до унитарного государства[4] в современном понимании, — факт неопровержимый. Следовательно, "созданными государственной политикой культурной унификации" они могли быть с той же точно степенью вероятности, как и отец мог быть "создан" сыном. Принцип Непорочного Зачатия Нации в благодатном чреве государства, призван служить иллюстрацией к созданию "Русской системой" "русской (варианты — советской, российской) нации".

В той или иной мере, вопросу возникновения и развития наций, посвящены части моих статей "Мирозлюбие России" и "ЕС как открыта социально-политическая система". Не стану утомлять читателей пересказом содержания указанных работ — каждый, при желании, может ознакомиться с ними по приведенным ссылкам, — укажу лишь на некоторые ключевые моменты.

Нации я рассматриваю как исторический результат социального инстинкта выживания, самосохранения. Социум, как система, подчиняется принципу автопоэзиса — способности к самовоспроизведению и сохранению.

Поясню конспективно. Человек есть животное стадное. Тягу к объединению он не "украл", не "подсмотрел" и не "выучил" — но наследовал от предков — приматов, живших большими семьями. Объединение в семью, стаю и т.д., — результат эволюции — так легче было выжить и сохранить себя как биологический вид (а никакой другой цели в отношении нас, у Природы нет и быть не может). Люди жили семьями; семьи объединялись в общины, последние — в племена, пока, наконец, не появились народы. Укрупнение групп социума — одна из инстинктивных стратегий выживания. Параллельно с ней развивались ремесла, орудия и технологии защиты ареалов обитания. К последним следует отнести возникновение укреплений вокруг поселений. Постепенно развитие средств защиты, а вместе с ними и нападения, дошло до того, что ни естественные (горы, леса, моря, реки), ни искусственные (крепостные стены, валы и ловушки) средства защиты не гарантировали уже сохранения отдельных народов. Необходимы были более крупные этнообъединения, способные создать, содержать и вооружать большие, профессиональные армии. Так возникли крупные государства в границах проживания нескольких — кое-где многих — народов. Но, прежде чем они возникли, произошло объединение народов, подчас даже не очень родственных, одной идеей, одним устремлением — выжить в окружении соседей[5]. Другими словами, нации возникли из естественной потребности человека в защите. Не они были созданы государствами, а, напротив, — они создали государство как материальное воплощение национальной конкордии. Отсюда, кстати, из защитной функции нации, вытекают все националистические клише о превосходстве "моей нации" перед другими, но об этом подробнее, повторяю, в приведенных статьях. А тот бесспорный факт, что государство проводит "политику культурной унификации", говорит лишь о стремлении государства к укреплению нации, что является, по определению, одной из основных функций его.

Здесь важно подчеркнуть: если нация есть инстинктивная реакция социума на известные изменения внешних условий, то процесс этот бесконечен и неопределен, как бесконечны и неопределенны условия его вызвавшие, и нации — суть такой же временный продукт процесса, каким были народы или племена. Отсюда: "разложение" "белого цвета" нации на "красный, зеленый или синий" народы точно так же возможно, как и дисперсия света на гранях призмы или в атмосфере. Разница лишь в том, что в случае народов "показателем преломления" выступает тот самый механизм автопоэзиса, который включается инстинктивно при первых признаках угрозы существованию народа в изменяющихся исторических условиях. Более того, процессы "дисперсии наций" известны в истории и два из них приведены в указанных работах. Это — первое.

Второе. Наш подход к описанию природы образования и функционирования наций позволяет объяснить, почему приведенный Евгением Ихловым гипотетический пример "взбешенных" Гитлера и Муссолини, пытающихся "расчленить" французскую нацию на составляющие части, a priori был бы обречен на провал. Насколько эффективен метод уговаривания того или иного народа влиться в некую нацию, видно на примере всё той же России, убеждать народ нацию покинуть — трата энергии не менее бессмысленная.

Именно поэтому я никогда не призывала, не призываю и впредь не собираюсь призывать ни один народ "вступать" в "русскую нацию" или "выходить" из нее. В моих статьях обращаюсь я к "демократической оппозиции" с призывом признать законы диалектики, уважить исторические тенденции возникновения наций, как свободных образований, объединенных общей целью, и на базе мирового опыта разработать искомый "алгоритм демократизации"[6].

Опасаться же "повторной ошибки демократов" не стоит, как не стоит опасаться события, которое произойдет с вероятностью 100%. "Демократы", выросшие на традициях фашизма, выпестованные и образованные системой, воспитывающей рабов (Ю. Афанасьев), могут построить (восстановить) только фашизм. Сегодня они неспособны "посмотреть за края тарелки", т.е. понять, что народы, которые за восемь веков не удалось вогнать в "нацию", удержать вместе в одном государстве можно лишь методами фашизма — концентрацией власти в руках "вождя" и передача ее вниз по "вертикали", неподъемной по расходам карательной армией, шпиономанией, террором, точечными убийствами наиболее светлых и популярных личностей. А как, в итоге, будут звать следующего "лидера" — Н., Я., Ж. или Зю, и как будет называться, очередная, новая, разновидность фашизма, возводимая им под вопли восторга социума — "демократический", "свободный", "открытый", "суверенный" или еще какой — не суть важно.

И в заключение необходимое разъяснение.

Досада по поводу софизма имеет, к сожалению, тот самый эмоциональный фундамент, что и дискуссия о фашизме. Софизм для меня, как говорил один знакомый, "высший пилотаж" философии. Софисты, если хотите, "клоуны" философии, в том смысле, что для того, чтобы стать клоуном, нужно сперва овладеть на известном, высоком уровне всеми цирковыми искусствами. Лозунг софистов был: "Скажи мне, в чем ты уверен абсолютно, и я в нескольких предложениях докажу, что ты ошибаешься!" Обращались они, заметьте, не к торговкам с тамошних "Привозов", не к "философу" Дугину и не к майорам КГБ, "читающим" на ночь теоретика русского фашизма И.И. Ильина, — они бросали вызов лучшим умам своих эпох. И чаще всего побеждали. Они делали главное в жизни: сеяли сомнение. А сомнение — единственный движитель познания.

Сомневайтесь — и познаете!

Кто не сомневается — не живет.

[1] Строго говоря, даже не он, потому что и он не в силах распорядиться ресурсами по собственному усмотрению — он вынужден системой направлять их на ее сохранение. И то, что при этом он "себя не забывает", с пониманием воспринимается социумом российским — стабильность державы имеет свою цену.

[2] Именно здесь надо искать объяснения запретов на финансирование общественных, научных, культурных и иных организаций из-за рубежа, разгром "Юкоса" и т.д.

[3] Понятие "концентрация власти" относительно и зависит от исторических, культурных и иных традиций рассматриваемой системы. В Италии при Муссолини, например, издавались оппозиционные газеты, действовали оппозиционные партии (только КПИ была запрещена, но кто за это бросит в фашистов камень?), а наследник престола, принц Умберто, открыто выступал против фашизма. В то же время принцесса Мафальда, сестра Умберто, за деятельность брата оказалась в концлагере (Бухенвальд), где и погибла (27.08.1944) (Das Buch Hitler, Bastei-Lübbe,2007, 672 S.)

[4] Феномен "немецкая нация" возник, например, во второй половине XV века, т.е. за 400 лет до создания Германской империи и даже задолго до возникновения "Немецкого Таможенного Союза".

[5] Вывод, раскрывающий мегаглупость советской пропаганды: многонациональное государство СССР. Государство может быть только мононациональным и, разумеется, полиэтническим. Если архитектура государства включает смешанные элементы — нации и этносы, то она неустойчива и стремится к упрощению. Так было с Российской империей в 1918; так было с СССР в 1991; так произойдет с РФ в самом ближайшем (историческом) будущем. В теле ее образовались и осознали себя таковыми, по крайней мере, две политические нации — чеченская и татарская. И проблема, перед которой оказалась "демократическая оппозиция", сводится, в конце концов, к поиску алгоритма контролируемого распада, а не традиционного навязывания "свобод" в "новой федерации".

[6] Здесь крайне важный момент. Российская национальная политика с самого начала действовала по описанному мною алгоритму: постоянным террором, угрозами, а не редко и прямым геноцидом, показывала она путь народам к самосохранению — через вступление в "русскую нацию". Почему метод этот не работал? Почему инстинктивный механизм автопоэзиса не включался? А потому, что не хватало главного условия — самостоятельности — решения свободного народа объединиться с "русским" в одну нацию. Вот и все.

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=56B0F1F737F76

07-08-2017 (12:49)
То же недопонимание первичности, что и в прошлом споре о "тоне и предмете дискуссии"

Никак не получается у нас подискутировать всласть. Только-только привиделось мне снижение жара дискуссии, только-только блеснула надежда, как новый шквал эмоций завертел горемычный фашизм и отбросил его "в такие дали, что не очень-то и дойдешь" (©А. Макаревич). Но давайте по порядку, глядишь, уложимся в 2 странички...

"Der Terminus „Sophist“ bezeichnete ursprünglich "alle, die für ihre Weisheit berühmt waren: Pythagoras, Thales, Staatsmänner, Kulturbringer, Dichter und andere ‚weise Männer'". Im 5. Jahrhundert fasste man unter Sophisten auch professionelle Lehrer, Experten, die ihre Kenntnisse und Fähigkeiten anderen vermittelten. Solon und Pythagoras nannte man Sophisten, auch noch Sokrates, Antisthenes und Platon wurden von Zeitgenossen mitunter so benannt."[1]

Сократ, кстати уж, был казнен за то, что посмел развить учение софистов о том, что боги не влияют на судьбы людей, до сомнения в существовании богов как таковых. Как может ученый развивать теорию некой школы, не будучи ее, если не членом, то, во всяком случае, приверженцем, объяснит нам вскоре Евгений Ихлов. Я больше этой темы не касаюсь. Клянусь и обещаю!
Тридцатилетняя война.

Во-первых, воевала вся Европа, от Испании до Швеции; во-вторых, религиозная тема, была лишь одной, причем не самой главной в этой войне. Гораздо важнее были наследственные споры расплодившихся Габсбургов за владения в Нидерландах, Франции, Дании и Швеции; в-третьих, "во-первых" и "во-вторых" логически отрицают "немцев, сошедшихся в Тридцатилетней войне и раздробленных по религиозному признаку". То, что подсказало Евгению Ихлову невозможность "раздробления нации", называется здравым смыслом, который нет-нет, да и пробивается к нему сквозь нагромождение истматовской казуистики.
Объединение немцев.

"Объединил" немцев не Наполеон. Это новая idea fixa, которая, в условиях фактологического дефицита, вытеснила прежнюю – о кровавых злодеяниях Бисмарка, "объединявшего" Германию. Немцы объединились сами. Снизу. Не с самого, конечно, но почти – со студенческого движения двадцатых годов XIX века. Потрудитесь ознакомиться с материалами по "Хамбахскому Празднику" ("Hambacher Fest" 27.05-01.06 1832) и его результатами. Да, оно (движение студентов) было вызвано к жизни успехами Французской революции, нашествием Наполеона и созданными им новыми государствами Европы. Но Наполеон не создал ни немецкой нации, ни немецкого государства. В этом же абзаце автор предоставляет нам образчик логики, от которого основатель "тахие маевтики" совершил в гробу кульбит. Как народ, "понимающий свою полную историческую несостоятельность" мог "/../ потом /.../ "перекусать всех"..."? Этот бред можно списать у кого-то, сочинившего его лет 200 назад, но как сегодня, в начале XXI века, можно повторять мантру о "исторической несостоятельности" нации, существующей с начала XV в.?
Соотношение "Государство – Нация".

Здесь то же недопонимание первичности, что и в прошлом споре о "тоне и предмете дискуссии". Прежде чем возникло государство, на его территории существовал народ (народы). Он (они) создали государство, как исторически необходимый инструмент регулирования отношений, как внутри, так и с соседями. И никакая "французская рационально-историческая школа" этого факта опровергнуть не может. Не спорит с этим и сам Евгений Ихлов ("/.../ защищаясь, человеческие сообщества создавали /.../ племенные союзы, которые создавали протогосударства /.../"). То есть сперва "союзы", а потом – "государства". Иногда бывает достаточно прочесть внимательно собственный текст.

И не надо ничего "уныло повторять", ссылаясь на Аристотеля. Если я не ошибаюсь, Аристотель умер за пару недель до того, как вышла в свет книга гениального англичанина "О происхождении видов" (1859) или, по крайней мере, был уже слишком стар для того, чтобы оценить ТНТ-эквивалент бомбы, заложенной под ее обложку. Поэтому и умер добрый старый грек в девственной уверенности в том, что земля – диск, а Геракл очистил Авгиевы конюшни, и не сможет уже объяснить нам, как человек, десятки миллионов лет живший обезьяной, потом еще несколько миллионов лет – почти обезьяной, и лишь в последние несколько тыс. лет почувствовавший потребность в политике, заслужил звание "животного политического".

Все эти исторические темы тоже закрыты. В другой раз, в другом контексте – пожалуйста, но не сейчас. Хватит Людовиков с марранами.

Слова "Несколько московских великих князей и царей, действительно были круты на расправу /.../" открывают вторую часть статьи, полностью написанную под диктовку Зорина. Хотя, может, это был Фесуненко или даже сам Суслов – кто знает – пути творчества неисповедимы, и редкий автор сам догадывается, с кем переспала его муза, прежде чем забежала к нему похмелиться. Поэтому шутку о "нескольких" палачах опускаю и перехожу к анализу остальных моментов текста.

Я повторю не уныло, а с готовностью, потому что это важно для понимания: переносить понятия демократические на русскую почву недопустимо. Это просто ненаучно. Россия не знала ничего из того, что породило эти понятия, она образовалась и развивалась на совершенно иной основе. На концептуально иной – на фашистской. Поэтому все понятия, перенесенные из демократии в Россию, превращаются в собственные противоположности, в фашизм в том или ином виде, и наоборот, понятия исконно российские, перенесенные в демократию, становятся облегченным их вариантом, невольно смягченным базисом.

"Василий Шуйский присягал на подобии (sic!!! – курсив мой. Спасибо, Евнений – лучше не скажешь! И.Б.) конституции" и далее по тексту вплоть до "школы Покровского" – все это фальшиво, потому что сравниваются события несравнимые. Насилие и даже преступления демократий привели, в конечном итоге, к созданию системы, где все народы чувствуют себя в безопасности и свободны в выборе путей своего развития. Насилие в "Русской системе" вело лишь к следующему витку насилия. Я повторю: у "Русской системы" был шанс в начале XV века начать создание нации из порабощенных народов Киевской Руси[2]. В этом случае у нас были бы основания сравнивать ее развитие с развитием европейских, а за ними и американских, государств. Но вместо этого она пошла по накатанной дорожке "дешевых" территориальных приобретений и покорения народов культурно и исторически чуждых. Теперь абсолютизм, как политическая модель, фашизм, как modus operandi, стали ее неотторжимыми признаками.

Демократии, подчас грязными, брутальными методами, боролись друг с другом, расширялись, распадались, покоряли индейцев и аборигенов, но неизменно двигались в сторону демократии. Россия, может даже в каких-то исторических ситуациях, действовавшая "мягче", все равно строила фашизм. Результат видим мы сегодня: все "реформы", "демократизации" и прочие западные чудеса не избавили страну от бесправия, беззакония, абсолютизма власти.

Как среднестатистический россиянин не в состоянии охватить мозгами феномен законности Запада, точно так же здесь, на Западе, никто не в состоянии понять российской беззаконности.

Гитлер был связан по рукам и ногам законами. Ни один волос, ни с одной еврейской головы не мог упасть без закона. Сперва Гитлер демократическим путем пришел к власти, потом были приняты "Нюрнбергские законы", а потом, на их основании, начался Холокост. Поэтому нацистов можно было судить – они, следуя тем же законам, задокументировали каждый шаг своих злодеяний. А Голодомор – геноцид украинцев – был устроен по одной телеграмме Сталина Кагановичу и по нескольким запискам членам Политбюро (в частности – Микояну). Это – не документы. Это – не доказательства. Поэтому России можно продолжать лгать о "неурожае" или "голоде в других регионах" и демократический Запад, с позиций своей законности, вынужден считаться с подобными заявлениями. До 12 млн. украинцев погибло медленной и страшной смертью на глазах всего мира, а признать Голодомор геноцидом украинского народа некоторые страны не решаются до сих пор – нет задокументированной базы.

В России могут быть и "Конституция", и "законы", и "парламент", и "федерация" и вообще все, что угодно (было же, кстати, 8-е Марта, а были ли свободными женщины?), но Россия жила, живет и будет жить в ближайшей исторической перспективе по одному закону – ничем не ограниченной власти Кремля.

И, наконец, о "недрогнувшей руке". Я отсылала читателей к моим статьям, надеясь, что и Евгений Ихлов заглянет в предлагаемые ссылки. Придется в этом месте напомнить: в современной Германии действуют многие законы, принятые нацистами. Это и обязательные страхования – медицинское (да-да, "Obama care" растет прямо из "Hitler care") и пенсионное; это и "Entfernungspauschale" – все немцы, и ваша покорная слуга не исключение – получают от работодателя деньги за каждый километр, разделяющий их жилье и место работы; это и ряд законов по защите материнства..., а эстафета Олимпийского огня – не что иное, как отблеск факельных шатаний нацистов по любому поводу, а то и вовсе без оного. Ничего этого нет в России и в помине. Так как там, с "руинами демократий"?

Перл же статьи в истерическом выкрике: "Мы что, серьёзно должны сравнивать путинские порядки с нацистскими?!" Я не знаю, кто это такие эти "мы", – ни я, ни подавляющее число комментаторов, о "нацизме" не сказали ни слова. Мы спорим, напомню, о "фашизме". Но, если угодно, то почему бы и нет? Чеченцев в двух войнах уничтожали разве не по национальному признаку? Украинцев вот уже три года не приравнивают ли к животным, которых следовало бы в лучшем случае переселить в Карпаты, в худшем принудительно ассимилировать? Разжигание межнациональной вражды в Грузии, Молдове, странах Балтии – это всё не примеры нацистских порядков?

И еще несколько слов о "традициях 19 века". Если я не ошибаюсь, именно в этом веке дважды была устроена кровавая баня полякам, "пущен в расход" народ черкесов, продолжался геноцид Чечни, была развязана Крымская война с целью захватить Константинополь... По поводу "возвращения к этим традициям" обращайтесь к Игорю Чубайсу, он поймет. Позовите на свой имперский междусобойчик покойного Солженицына и обсудите собственные альтернативные фантазии будущего России на основании придуманного вами прошлого. Ее исторический путь оставляет мало простора для анализа альтернатив.



[1] "Термин "софист" изначально обозначал всех, кто "мудростью заслужил известность: Пифагор, Фалес (Милетский), государственных деятелей, деятелей культуры, поэтов и других мудрецов". В V веке [до Р. Х. - иб] под софистами понимали также профессиональных учителей, экспертов, которые свои знания и способности передавали другим. Солона и Пифагора называли софистами, так же Сократеса, Антисфенеса и Платона современники называли между собой софистами."

[2] Что вовсе не отменяет географических приобретений. Но, имея собственную нацию, Московия интегрировала бы иные народы, расширяя эту нацию тем же механизмом и теми же приемами. Отказавшись от построения собственной нации, загнав, вместо этого, народы европейской части в рабство, Московия точно также поступала и с покоренными народами.

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=598E015D0E155

11-08-2017 (22:20)
Господин Ихлов не понимает (или делает вид), о чем идет спор

Я понимаю и разделяю усталость читателей длящимися непростительно долго дебатами. Все мои попытки как-то обозначить границы темы не нашли понимания у уважаемого Евгения Ихлова. Можно ли отсутствие собственного понимания квалифицировать как "невежество" собеседника? Можно ли оппонента, пользующегося иными источниками, называть "невеждой"? Очевидно, можно. Но тогда въедливая логика невольно конструирует следующий вопрос – об уровне образованности того, кто тратит бесценное время на споры с "невеждой".

В предыдущей статье я закрыла две темы – "Сократ и софисты" и "Сослагательная история", в надежде призвать оппонента придерживаться ну хоть приблизительно предмета спора. Реакция разочаровала. Сегодня я закрываю тему вообще, как бесперспективную по манере обсуждения. Судите сами.

Господин Ихлов не понимает (или делает вид), о чем идет спор. В своем "определении" упоминает он "разрушение демократических институтов" фашизмом, как один из признаков последнего. Что есть эти "демократические институты", в которые с назойливостью тычет г-н Ихлов? Поскольку понятие автором не определено, конкретные "институты", "разрушенные фашизмом", не названы, я, в силу фантазии, решаю, что речь идет о законности, как таковой, в общем и широком смысле. В это понятие включаю я действие конституции, деятельность оппозиционных партий, движений и отдельных граждан, наличие свободной прессы, независимой церкви, сохранение социальных гарантий населения. И приглашаю уважаемого Евгения Ихлова в Италию, "родину" фашизма. Из совместной прогулки под кипарисами получается конфуз: г-н Ихлов упорно тянет меня и свидетелей спора на территорию, где он уверен в собственной победе – в нацистскую Германию. Я подчеркиваю: в нацистскую. Фашистских режимов было много, на мой привередливый вкус – слишком даже много, но до нацизма в чистом, узаконенном виде, дошла только Германия. Надо ли при рассмотрении феномена исходить из самых крайних, нигде более не наблюдавшихся, его проявлений? Или методически верным было бы рассмотреть феномен вообще, ограничить общие его признаки и лишь затем, зная, о чем мы говорим, перейти к частным случаям, национальным особенностям и прочим деталям? Вопрос, сам по себе требующий отдельного серьезного рассмотрения. Упрямство же уважаемого Евгения Ихлова объяснить просто: подобный системный анализ неизбежно приведет нас в Москву XV века. А вот туда г-ну Ихлову ну никак нельзя.

Хорошо, я и на Германию согласна. И показываю г-ну Ихлову, что Гитлер пришел к власти совершенно и идеально демократическим путем; что нацистам, даже после парламентского переворота ("Machtergreifung"), не то что отмена, даже косметические изменения Конституции не понадобились – они спокойно и делово творили свои бесчеловечные преступления в рамках конституции Ваймара. Более того, демократическая конституция не помешала принять Нюрнбергские законы, согласно которым – тут мой оппонент прав – часть населения страны была объявлена вне закона, и которые – тут он почему-то принимается спорить, противореча самому себе – стали правовой базой Холокоста. Как видим, первый и главный демократический институт – конституция – разрушен фашистами не был. Это – первое. Второе. Для уничтожения евреев Гитлеру – фюреру и диктатору – понадобились законы; он – фюрер и диктатор – не посмел действовать по записочкам Герингу или Гиммлеру.

Но г-н Ихлов делает вид, что не понял меня и продолжает тактические свои эволюции: "А вот Окончательное решение — это результат исключительно секретных приказов и тайного Совещания замминистров (Совещание в Ванзее в январе 1942 года). И секретом это было, поскольку, как и приказ об эвтаназии осени 1941 года, они полностью противоречили даже законам и опубликованным декретам рейха" (кусив мой, И.Б.). Стоп! При чем здесь уровень секретности? А на "совещании замминистров" (по Ихлову), кстати, не присутствовало ни одного замминистра.

Конференцию эту не называют точкой отсчета Холокоста даже немецкие историки. Иначе за скобками Холокоста оказываются 33 000 киевских евреев (сентябрь-октябрь 1941), 7000 тысяч польских евреев, расстрелянных Einsatzgruppe Удо фон Войриш (1939), первые газовые камеры лагеря Белжец[1] (ноябрь 1941), 5000 евреев Каунаса (25 ноября 1941) и т.д. Конференция была посвящена одному вопросу: депортации евреев из европейской части Рейха "на восток" и координации действий полиции, СС, СД и других служб. Дело в том, что к этому времени стало ясно, что война против СССР принимает затяжной характер, а в Рейхе скопилось большое количество евреев, в том числе и депортированных из стран-сателлитов Германии, и, что планы "Nisko" и "Madagaskar" (депортация евреев в польскую провинцию Ниско для создания там еврейских поселений, или на Мадагаскар) в этой ситуации неосуществимы. То, что людей, объявленных вне закона (закона!, г-н Ихлов), в условиях военного времени, следует разделить на "работоспособных" и "неработоспособных" и от последних избавиться – прямое следствие закона и военного времени, а соответствующие приказы были секретны в той же точно мере, как и любые решения любых правительств любой воюющей страны в любую эпоху.

Еще хуже выходит с "секретностью" эвтаназии. Эвтаназия была не только открытой, но и опиралась на популярную тогда "научную" школу, пользовалась известной поддержкой как населения Германии, так и некоторых ученых в США, Швеции, Великобритании... "Расовая гигиена" – так называлась программа, которую начали проводить с первых дней прихода к власти нацисты. И она тоже – частично – опиралась на Нюрнбергские законы. "Расовой гигиене" подлежали не только евреи ("разъясняющий" плакат 1935 года: "Среди евреев процент душевно больных особенно высок"), но тяжело, неизлечимо больные, душевнобольные, умственно отсталые, безграмотные. "Расовая гигиена" не означала смерть. И здесь население четко разделяли на тех, кто работать может, и тех, кто не может. Представителей некоторых категорий (сюда, кстати, уважаемый Евгений, подпадали и "мишлинги второго разряда", так называемые "четверть мишлинги") просто кастрировали и "великодушно" позволяли и впредь приносить посильную помощь Рейху. И это преступление было совершено на законном основании, а не по записочке или телеграмме.

В СССР, напротив, были самые прогрессивные в мире законы о "равенстве" и "братстве" народов, о "свободном" развитии их культур, языков и традиций[2]. И под эти законы, под "Марш энтузиастов" Украину и Казахстан заморили голодом еще до того, как Гитлер пришел к власти. Вот ведь о чем речь, г-н Ихлов.

Заявление о том, что "/.../ Германия /.../ не была объединена вообще" ничего, кроме улыбки вызвать не может. Это очередная попытка увести нас от темы: следуя логике г-на Ихлова, ряд "необъединенных" территорий компактного проживания немцев можно продлевать до Аргентины и США, куда в XIX веке массово эмигрировали жители Германии. С этой остроумной теорией "Немецкого мира" следует обращаться к г-м Путину, Дугину и Гундяеву. А перед тем, как называть студентов "поддатыми" охотниками за "саламандрами", стоило бы все-таки почитать о "Хамбахском празднике", о том, сколько этих "поддатых" было казнено, сколько вынуждено было бежать во Францию, стольким пришлось отречься от идей объединения и ждать прихода к власти Бисмарка... Эти поддатые "разбудили" Бисмарка, и все, что он потом делал, было осуществлением и развитием их идей. Ну, а о том, что вся последующая экономическая мощь молодой империи, вся культура, наука, музыка, идеалы социальной защиты и т.д. все стало возможно благодаря тому же поколению "поддатых" и их детей – кто-то уже указал в комментариях.

И в заключение, чтобы мои читатели не подумали, будто я умею писать коротко, добавлю несколько пунктов, прямого отношения к теме не имеющих.

Принцип сокрытия фактологической нищеты эпитетами гениально описан во "Всемирной истории Сатирикона". У кого эта бурлящая сарказмом книжица еще не стала настольной, обращаю внимание: всенепременно прочтите. Там есть вещи почище "поддатых студентов", "утончённых интеллектуалов и католиков" (?!), "пышных дворов" или "брутальных Пруссий". За одних "жандармов, произошедших от Жанны Д‘Арк", можно полцарства отвалить!

Авторское право на принцип принадлежит проф. Д.И. Иловайскому (1832-1920).

В одном из комментариев, Александр Хайкин поправил меня относительно судьбы итальянской принцессы Мафальды. Я благодарю за информацию и интересные детали, но по сути должна сообщить следующее.

Во время Курской битвы Гитлеру доложили о секретных переговорах итальянского королевского дома с англичанами. Гитлер вызвал принца Филиппа фон Гессенского, мужа принцессы Мафальды. С принцем фюрер был в добрых отношениях, кроме того, принц был на государственной службе и занимал пост обергруппенфюрера СА. Гитлер поручил принцу по-семейному проверить информацию о якобы начавшихся за спиной Дуче переговорах. Но тут последовали один за другим, несколько провалов – Курская битва, высадка англо-американцев в Сицилии, арест Муссолини, поражения итальянской армии на Балканах. В это же время стало известно, что генерал Ротта, главнокомандующий итальянской армией на Балканах, продает партизанам оружие и даже сколотил себе приличное состояние на этом. Гитлер пришел в бешенство и обвинил во всем принца Филиппа: "Этот проклятый королевский дом! И этот принц Филипп, зять короля, сидит здесь и делает вид, что не умеет считать до трех! Он все знал! За это он мне ответит!"[3] Таким образом принц был отдан Гестапо, а его жена – Мафальда – брошена в "Бухенвальд". Из приведенного видно, что информация о переговорах королевского дома с англичанами, на момент ареста четы принцев Гессенских, оставалась для фюрера на уровне слухов (донесения разведки, но не проверенного и не подтвержденного), взрыв же ярости в отношении принца и принцессы был вызван арестом Дуче и упомянутыми провалами на фронтах.

Еще один комментарий приписывает мне введение понятия "Русская система". Я благодарна за такое доверие к моим способностям, но вынуждена отказаться. "Русская система" взята мною напрокат из статьи Ю. Афанасьева, на которую я многократно ссылалась.

Дмитро Купач, Вашу шутку за кота я оценила и долго смеялась. Возможно Вы правы, и не стоило поминать всуе это животное...

[1] Речь, разумеется, о стационарных камерах. Подвижные душегубки изобрели "русские" задолго до того, как Гитлер начал задумываться о "расовой гигиене".

[2] То есть все то, чем собирается одарить г-н Ихлов народы будущей, разумеется в очередной раз "свободной", "федерации" под крылом Москвы, - "национальные театры, изучение национальных языков в начальной школе" и т. д. было уже "гарантировано" сталинскими законами.

[3] „Das Buch Hitler“, Bastei-Lübbe, 2007, S. 226

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=59ADA2688C302

04-09-2017 (22:03)

Разрушить памятники идолам идеи — значит разрушить Россию

Недавно на страницах Каспаров.Ru прошел живой обмен мнениями о том, как поступать с памятниками деятелям, действия которых, по тем или иным морально-этическим критериям, сегодня спорны, или историческим событиям, не вписывающимся в очередную прямую линию теоретической истории. В одном из текстов был упомянут Будапешт. Мысли участников дебатов и пример Будапешта, в котором я сейчас волею начальства нахожусь, дают мне повод немного порассуждать на затронутую тему.

В Будапеште в первые же годы независимости были созданы два замечательных, уникальных музея: "Memento Park" и "Terror Haza" ("Парк Памяти" и "Дом Террора"). В первом собраны под открытым небом статуи, памятные знаки и таблички, барельефы и горельефы страшных лет коммунизма. "Дом Террора" расположился в особняке близ площади Октагон — ул. Андрасси, 60, — по адресу, известному каждому венгру: здесь 11 лет — до ноября 1956-го — находился центральный аппарат венгерской госбезопасности AVH (PRO, AVO). В подвалах здания пытали, выбивали "признания" и казнили патриотов страны — одним словом, работали с населением по лубянским методичкам.

В одном из текстов на Каспаров.Ru было совершенно справедливо замечено, что уничтожение памятников — дело праздное и бесполезное, если одновременно не разрушена, развенчана, разъяснена — по замечательному булгаковскому словечку — идея, породившая памятник. Вот именно на этом тезисе мы и остановим наше внимание.

Венгры разрушали "коммунизм" как "идею", навязанную Советами, держащуюся исключительно на советских штыках, слежке, доносах и предательстве, и блестяще справились с поставленной задачей: собрали в одном месте всех этих уродцев — "освободителей", "мечтателей" и "преобразователей", доведя концентрацию абсурда и лжи до разумом воспринимаемых пределов. Задача организаторов музеев была облегчена тем, что "идея" не была венгерской — не была рождена какими-то внутривенгерскими событиями, потребностями или процессами, не вызревала веками в глубинах венгерского национального менталитета, не стала итогом некоего этапа исторического развития — ее принесли на штыках, приволокли танками советские захватчики. Да, она поселилась в головах многих, очень многих венгров — как способ существования в окружающей исторической действительности. Она питалась страхом повторения событий 56-го и пропагандой, поддерживалась тотальной слежкой и доносительством. Как только страх был снят, социалистический концлагерь разрушен, "идея" сгинула сама собой следом за явлением, ее принесшим. Но памятники "идее" дальновидные венгры собрали в одно место и оставили стоять в назидание потомкам. "Этого никогда не должно повториться! Слышите?!" — кричат каждому посетителю в лицо все эти уродцы соцреализма — комиссары с девочками на окровавленных руках; женщины, протягивающие венки советским солдатам-насильникам; рабочие, пожимающие руки грабителей с ППШ; ленины, сталины, димитровы, мюннихи, куны, ландлеры[1]... Будущие поколения должны знать имена конкретных палачей и видеть, как выглядели массовые, обезличенные орудия преступлений этого режима.

Два будапештских адреса и собранные там свидетельства — это прививка будущих поколений от дешевой профанации всеобщего равенства и братства.

Это защита генофонда нации.

Теперь вернемся в российские тюремные пенаты и бросим в круг, как говорят немцы, простой вопрос: "Какую "идею" следовало разрушить тем, кто повалил "железного феликса" и призывал убрать лениных, крупских, свердловых?" Дело не в том, что в ответ тогдашние "демократы" слышали совершенно правильные слова об истории, которую "не переделаешь", в которой, "несмотря на страшные жертвы, было чем гордиться", а в том, что и сами они были не готовы избавиться от кировых, тухачевских, коневых, жуковых или космодемьянских; сами они не поднялись еще до того, чтобы оценить историю российского государственного терроризма[2] во всем его историческом великолепии. Были ли у лениных и керенских, сталиных и корниловых, жуковых и власовых, тухачевских и деникиных, бухариных и троцких разные "идеи"? Или все-таки служили они одной? И отличались друг от друга лишь в оценке способов и путей ее достижения? И, если так, то какой была эта идея?

В отличие от Венгрии, или сегодня — Украины[3], идея, породившая российские памятники, не была привнесена — она суть идея глубоко национальная и как таковая — экзистенциональная.

Следовательно:

Разрушить памятники идолам идеи — значит разрушить Россию.

Российской "оппозиции" пора уж подняться на следующий уровень исторического анализа и понять, что "коммунизм" Ленина неотделим от исторического развития страны, он есть продолжение и развитие в новой исторической реальности державообразующей идеи, заложенной в фундамент "Русской системы" — идеи постоянного расширения за счет соседей. Ничего иного за "мировой революцией", "крахом империализма" и "пролетариями всех стран" не стоит — это вековечная бредовая кремлевская мечта о "проливах". Сперва это будут Дарданеллы, Босфор и Константинополь, потом — Гибралтар, Суэц, Ла-Манш...

Сейчас я предложу читателю представить, что тогда, в 1991-м, горячие головы не послушали Ельцина, говорившего, что КГБ необходим стране, что без тайной полиции не может существовать ни одна страна мира, какой бы демократической она ни была, что КГБ будет преобразован, избавлен от тех, кто запятнал... и т.д., и захватили-таки Лубянку с палачами, там окопавшимися, залапанными ими секретаршами и архивами. Обладателей "горячих сердец и холодных рук" поставили перед судом, а в здании устроили музей — куда масштабнее и страшнее этого, будапештского.

Лубянка пала.

Что бы мы сегодня имели? Гарантированно — свободное Чеченское государство; более чем вероятно — независимые Ингушетию, Дагестан и некоторые другие Северокавказские республики; очень вероятно — свободный и независимый Татарстан... С разной степенью вероятности можно предвидеть отделение Кубани, Якутии, Дальнего Востока, Карелии... Урал в 1917-м уже отделялся — не вижу оснований отказывать жителям этого региона в житейской мудрости сегодня. Я не буду останавливаться на моделировании объединительных процессов (независимая Кубань, например, вполне вероятно возобновит прерванные ленинской интервенцией переговоры о воссоединении с Украиной, Черкесия поднимет вопрос о возвращении Сочи и т.д.), укажу лишь на очевидное:

Без всероссийской террористической организации нет России.

Следом за тюремной вахтой, какой была Лубянка, неминуемо рухнули бы и стены самой тюрьмы. А кто этого в России хочет? Назовите мне имя одного-единственного политика, общественного деятеля, ученого, писателя, блогера..., да просто гражданина — своего соседа или попутчика в троллейбусе, — который бы признал за татарами, башкирами или якутами право на собственное государство — независимое или в составе федерации — не важно. Вопрос, разумеется, к жителям столиц и крупных городов европейской части. В национальных регионах такой вопрос ставить не годится, на него народам этих регионов приходится отвечать собственной кровью.

Вот почему те "демократы" и "либералы" российские из далекого революционного 91-го охотно "верили" Ельцину и его сказкам о "реорганизации" КГБ, "подчинении", "демократизации" и "ограничении" касты палачей. Вот почему совершенно все равно — стоят ли идолы картавые, жуковы и коневы, тухачевские и котовские с матросовыми или не стоят. Точно так же все равно, добавят ли к ним еще дюжину-другую сталиных, грозных, невских или "великих" катерин — ставит идолов не народ и не диктатор — их ставит имперская идея, объединившая народ и диктатора. А ее, любимую, не станет разрушать никто.

[1] Некоторые имена нуждаются, думаю, в пояснении. Мюнних Ференц — президент милиции в годы оккупации Будапешта Красной армией, впоследствии член правительства Имре Наги. Поддержал Революцию 1956 года, но всего на два дня, потом сбежал в СССР и вернулся уже на советских танках вместе Кадаром. В правительстве Кадара был министром иностранных дел и обороны. Ландлер Енё — один из руководителей (главнокомандующий "венгерской Красной армией") т.н. "Венгерской Советской Республики". После восстановления демократии в 1919 бежал в Австрию. Помер в Каннах и замурован в Кремлевскую стену.

[2] Более того, они не готовы это сделать и сегодня — 26 лет спустя. Об этом говорят бесконечные попытки самых ярых "демократов" и "либералов" разделить историю страны на периоды "до октября 1917-го и после" или убедить народ в том, что нынешняя КГБшная клептократия — некая "ошибка демократического" развития, а не закономерный итог российского империализма.

[3] Здесь тоже легко и безболезненно избавились от всех воспоминаний о колониальном прошлом. Кое-где успели наставить "великих" катерин, но это — мода, подобно тяге к пошлому псевдоклассицизму в архитектуре или поповщине в "духовной" жизни. Это уйдет со временем.

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=59AEEBAF4CEDA

Будапешт, 1956. Остатки памятника Сталину. Фото: focussion.com

05-09-2017 (21:34)

В России нация не сложилась

"/.../ Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей —
Усталой, робкой и печальной —
Средь городских своих друзей /.../"
Иван Бунин, Родине, 1891

Приближается 61-я годовщина Венгерской Национально-освободительной Революции. В прошлом, "юбилейном", году было много публикаций по этой теме, и читатель легко найдет информацию на любой вкус: от "коварства ЦРУшников и закулисы" до "спонтанных выступлений студентов, переросших..." Какой верить — дело совести, индивидуального исторического опыта и интеллектуального развития. Я не о том. Я не собираюсь никого убеждать или уговаривать. Я хочу остановиться на одном важном для меня лично моменте. И — кто знает? — возможно, момент этот покажется важным еще кому-то. И будет нас уже двое...

Пропагандистские плакаты начала 50-х.

(Фото автора из экспозиции музея "Дом Террора")

Хорошие плакаты, не правда ли? Мне нравятся. Жаль, не понимаю, что на них написано. Но — наглядные! — всё и так ясно. Вот целая армия крестьян гордо идет за трактором мимо маленьких, трясущихся буржуинов. Те, разумеется, с сигарой и кривоногие. Какой же буржуин без сигары и скривившихся под спудом пуза ног? От таких, понятно, трактора не дождешься! Или, в крайнем случае, какой-нибудь там "Deutz", "Porsche", "Bulldog" или "John Deere", а тут — самый что ни на есть взаправдашний ХТЗ! Или вот счастливая семья, только что обменявшая на трудодни радио, сапоги и велосипед. На туфли жене и сыну трудодней не хватило — оно и не страшно: радио можно и босиком слушать! А вот крестьянин, потеряв вековое терпение, топчет всех, стоящих у него на пути к закромам родины. Там, в закромах, получит он за свой мешок зерна честные трудодни и когда-нибудь сможет даже настоящее венгерское салями на них обменять!

Хорошие плакаты. Везде висели. Только почему-то студенты и молодежь Будапешта и еще некоторых городов, недовольна была. Не знаю, почему. Только недовольна. Может, салями мало было на родительские трудодни, может, гуляш подорожал, а, может, просто переходной возраст — жрать хочется!.. И пошли студенты с голоду по улицам шататься. Шатались, шатались и начали к ним разные люди присоединяться. Несознательные, конечно. Но начали. Дошли слухи до Самого Главного Венгра и его Правительства. Они немного подумали и тоже, как все, присоединились к студентам. То есть шататься по улицам они не пошли, они зашатались марксистско-ленински. То, что такие шатания до добра не доводят, учили классики и внушал тов. Сталин. Но не в коня корм — не поняли венгры сути кремлевского марксизма. Зашатались. Шатания выразились в том, что они попросили засидевшихся "освободителей" уйти из Будапешта. Те, почему-то, взяли и ушли. Тогда их попросили пройти еще немного — до границ с другими "братскими" народами, и границы эти перейти. Те отказались. А венгры, засевшие в правительстве, зашатались уже вовсю, как в лихоманке: отменили колхозы с трудоднями, ввели многопартийную систему, вышли из Варшавского договора и обратились в ООН с просьбой о защите... Тут, конечно, началось! Дом на Андрасси 60 взяли штурмом, подвалы открыли, "слуг народа" повыковыряли из кабинетов и — эмоциональный венгры народ! — кое-кого пристрелили, а кого и вверх ногами подвесили — благо деревьев на этой самой красивой улице Будапешта[1] хватает. И остались от госбезопасности рожки да ножки, а от "отца всех народов", и венгерского в том числе, — сапоги.

Это не оригинальные — восстановленные специально для музея "Парк Памяти"

(фото автора)

Фотографии, повторяю, каждый найдет в интернете. Представляю себе недоумение бегающих, как тараканы от тапки, офицеров AVH: они же, по сравнению с советскими учителями, ничего такого и не сделали — всего-то какую-то пару тысяч замордовать успели... И такая реакция?!

Продолжение все знают: план танковой атаки против безоружных жителей Будапешта разрабатывал аж сам лично маршал победы (была у этого мародера и насильника такая кличка). И аккурат к 39-й годовщине великого октября, 6 ноября, последние очаги сопротивления были сломлены и "восстановлен конституционный порядок": Правительство свергнуто и арестовано, тысячи жителей схвачены и брошены в концлагеря, тайная полиция усилена. Венгрия вернулась в "братскую социалистическую семью народов".

Почему я так долго об этом рассказываю? Да потому, что при знакомстве с подобными материалами (Берлин-53, Прага-68) меня всегда преследует одна мысль: чем объяснить долготерпение народа российского? И долготерпение ли это? Давайте немного порассуждаем на эту тему, опираясь на венгерский опыт.

Почему судьба венгерских крестьян, задушенных коллективизацией и продразверсткой, не оставила равнодушными будапештских студентов? В городе, тем более в столице, вполне можно было жить. Перед ними было будущее: учеба, карьера, места в элите общества. А они всё это променяли на химерную надежду. Не надежду даже, а так — пшик, мираж. Почему судьба умирающих советских крестьян не волновала никого? Почему никого не волновала судьба духовенства? В чем разница между россиянином и венгром?

Разница в том, что венграм удалось создать нацию. А нация — это, прежде всего, чувство локтя, чувство, говорящее каждому члену этого непонятного многим специалистам, но тем не менее реально существующего, сообщества, что внутри него чужого горя не бывает, что, если ты сегодня промолчишь, завтра та же участь постигнет тебя.

В России нация не сложилась. Более того, вся философия, заложенная испокон веков во внутреннюю политику постоянно распухающей страны, исключала возможность создания нации, всеми силами препятствовала этому процессу. За доказательствами далеко ходить не надо — достаточно полистать классическую литературу, чтобы убедиться в том, что презрение к "инородцам" было обычной социальной атмосферой, вызывающей столько же неудобств или отторгающих реакций у образованных слоев, как питьевая вода или воздух. Презрение это было просто тут, как нечто изначально данное. Почитайте, с каким талантливым презрением пишет Достоевский о своих соплеменниках-поляках, или украинец Чехов — об украинцах. И оба — о евреях. Это — первое.

Второе. Нацию тоже можно разделить на классы и переложить их "прослойками", но деление это будет вторичным. Первичным, определяющим социальные реакции, останется нация, а это значит, что в момент опасности человек будет спасать человека, а не "крестьянина", "рабочего" или "интеллигента".

Третье. Исходя из вторичности социального деления нации на иные категории, исключена возможность стравливания больших групп людей между собой. Принцип "разделяй и властвуй" в национальном государстве значительно теряет в силе. Именно поэтому в Российской империи насаждали ненависть между отдельными народами и культивировали "неполноценность", "вороватость", "хитрость", "лень"[2], "свойственные" тем или иным народам, оттеняя эти свойства их "наивностью", "трудолюбием" и даже "богоизбранностью" народа "русского". В СССР к этой, веками культивируемой, арогантности "русского" народа, добавилась "классовая" неполноценность крестьян и интеллигенции по сравнению с пролетариатом. Это привело к росту напряжения уже внутри каждого из народов, не исключая и "богоизбранный", что, с одной стороны, значительно упростило задачи правящей диктатуры, с другой — стало на пути национального сплочения.

Четвертое. Постоянное, ставшее частью культуры, унижение крестьян, насмешки над их образовательным уровнем, презрение к крестьянскому труду — все это облегчило коллективизацию и сделало возможными искусственные голодовки. Более того, позволило логически вывести вину крестьян в голодовках. И эта извращенная логика кремлевских мясников опять-таки не вызвала никаких протестующих реакций социума.

Таким образом, говоря о различиях в реакции одной части народа на страдания другой его части, в случае "Русской системы", недопустимо говорить о "терпении народа". По крайней мере, на двух основаниях.

Первое. Речь, совершенно очевидно, идет не о "терпении", а о безразличии к судьбе части народа, заблаговременно выведенной политикой за рамки социального договора. Так поступали, как мы знаем, не только с крестьянами, но и писателями, художниками, производственной интеллигенцией и даже с пролетариатом.

Второе. "Терпеть" народу российскому никогда не приходилось целиком и одновременно. Мудрая политика разделения оставляла всегда возможность для надежды на выживание на "правильной стороне баррикады" — стоило лишь "не заметить" умирающих от голода крестьян под ногами, заклеймить инженера, врача или композитора, заявить "куда следует" на коллегу или соседа.

Ничего похожего не было в Венгрии. Здесь каждый видел и знал, что происходит в деревне, на фабриках и заводах; каждый знал о практике "задержания" без предъявления обвинения и помещение задержанного в один из десятков концлагерей. И касалось происходившее каждого, потому что речь шла о венграх, а не о "инородцах" или "классах", и поэтому каждый мог стать следующим в подвалах особняка в стиле неоклассицизма на Андрасси 60. И это знание безысходности, предопределенности погнало безоружных людей голой грудью на танки "гениального" Жукова.

***

На правом берегу Дуная над рекой и городом царит гора Геллерт. Место это поганое, веками верили жители Буды, а до них еще и римских поселений, что на горе собираются ведьмы на свои шабаши. Строить здесь значило разрушить собственное будущее.

Австрийцы после революции 1848 г. решили поставить здесь Цитадель, как напоминание о том, кто в доме хозяин. Через 75 лет не стало Австро-Венгрии...

Советы поставили здесь памятник "освободителям" — через 45 лет рухнул СССР.

Может венграм предложить России здесь участок под застройку? По льготному тарифу, а?

[1] Эту тенистую красавицу-улицу называют Будапештским Champs Elysees.

[2] См., например, у А.П.Чехова об украинца

[Ирина Бирна]

http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=59B034A31F7CB

Ленин, Сталин, Путин. Фото: uainfo.org

06-09-2017 (20:52)

Комментарии к статье Максима Авербуха

Я не могла пройти мимо статьи Максима Авербуха "Сталинский "гений". После каждого тезиса Максима Авербуха я дам свой комментарий. Итак:

Сталин накануне войны

1. Уничтожает 75% высшего и среднего командного состава Красной Армии, превратив ее в хорошо вооруженную толпу и предопределив тем самым военный крах 1941 года.

Кого уничтожил Сталин, исчерпывающе показал В. Суворов. Возвращаться к этой теме допустимо лишь в одном случае: автор раскрыл новые факты, подтверждающие либо опровергающие точку зрения историка.

Ничем кроме "вооруженной толпы" русская, красная, советская или российская армии никогда не были. России, при ее размерах и запасах рабов, которых "бабы еще нарожают", учиться воевать было совершенно лишне. А там, где нет вызова, нет и реакции — это закон развития всего живого. В том числе — и социального. Кроме того, наипервейшей и наиважнейшей задачей российской армии любой эпохи была задача карательная, а противником — мирное население порабощенных стран и территорий.

"Хорошо вооруженная" следует понимать, как "много", если хотите — "богато" вооруженная. На фоне общей и вечной научно-технической нищеты "Русской системы" говорить о качественном сравнении вооружений не приходится: сколько ни пой дифирамбов "знаменитой Т-34-ке", статистика скупо сообщает — из четырех призванных в танковые войска трое сгорели в "самом лучшем танке Второй мировой".

Лить слезы по поводу "краха 1941 года", по меньшей мере странно. Что стало бы с Европой, Северной Африкой и другими регионами, если бы Сталин реализовал бы наконец российскую мечту, представить страшно.

2. Наносит удар в спину воюющей с Гитлером Польше.

Тут долго говорить нечего: автору следовало бы ознакомиться с любопытным документом — "Пактом Молотова — Риббентропа" и протоколами к нему.

3. Аннексировав у Румынии Бессарабию и Северную Буковину, вызывает крах режима короля Кароля II — союзника уже реально воюющей с Гитлером Британии — и приход к власти румынских фашистов во главе с Антонеску. Итог: Гитлер получил контроль над румынской нефтью.

И на это есть, ставший уже академическим, ответ В. Суворова: аннексией Бессарабии и Северной Буковины Сталин держал своего союзника под угрозой шаха и мата.

4. Нападает на союзную Англии Финляндию, превратив ее из союзника Англии в союзника Германии.

См. выше — "Пакт…" + Протоколы.

5. Разоружает строившуюся 10 лет линию укрепрайонов ("линию Сталина") и выводит с нее войска и вооружения к новой западной границе, где спешно пытается построить новую линию укреплений ("линию Молотова").

В доктрине наступательной войны с целью захвата ("освобождения", pardon) всего континента оборонительная "Линия Сталина", оказавшаяся далеко в тылу, потеряла всякое значение. Поддерживать ее — значило распылять необходимые для нападения ресурсы. Строительство "Линии Молотова" носило политический, показушный характер — усыпить союзника Гитлера и будущих жертв "освобождения". Смысла в этой линии было не больше, чем во вчерашних ("сямыньских") "мирных" инициативах Путина.

Это не позволило отступающим советским войскам "зацепиться" за готовую и протянувшуюся от Балтики до Черного моря линию обороны или — если бы не было сдвижки границы на запад — встретить на ней врага (немцы не прорвали линию Мажино, а обошли ее с фланга).

Повторение аргументов принуждает, к сожалению, к повторению комментариев. Итак, повторяю: ни Сталин, ни его генералы отступать не собирались и, следовательно, ни в каких "зацепках" не нуждались, на них ни денег, ни средств не тратили.

А вот относительно "Линии Мажино" добавлю несколько слов. Здесь, на границе с Райланд-Пфальцем, и совсем недалеко от меня, стоит французская цитадель Бич (Bitche). Рекомендую всем, кто там еще не был, посетить и полюбоваться этим чудом фортификации. Задумана была цитадель как неприступная, и полностью оправдала возложенные на нее надежды: во время Прусско-французской войны 1870-71 гг. осталась непобежденной территорией Франции. Немцы просто обошли Бич, дошли до Парижа и заняли его. Наполеон III подписал капитуляцию, и все стали постепенно возвращаться к будничным проблемам. А Бич стоял. 230 дней его героические защитники отказывались покинуть крепость. Съели уже всех лошадей, собак, кошек, крыс, но стояли. До тех пор, пока немцы, уже частично забывшие, из-за чего весь сыр-бор и почему французские камараден посадили себя на диету, не согласились на условия защитников Бича: покинуть стены крепости с оружием и боевыми знаменами. Что и было им позволено. Я не иронизирую и не насмехаюсь над героями Бича, речь совсем о другом. Речь о том, что "философия Бича", если мне позволено будет ввести это обобщение, это философия войны средних веков. Она себя к тому времени (вторая половина XIX века) полностью исчерпала и блестящие победы немцев доказали это. Но французы ничему не научились и угробили колоссальные ресурсы на "Линию Мажино", которая повторила подвиг Бича — гарнизоны, запертые там, под защитой многометрового бетона, так никто и не победил. Мне почему-то кажется, что, в отличие от многих доморощенных стратегов и диванных аналитиков, Сталин, или хотя бы некоторые из его генералов, историю войн листали и военным опытом будущего противника интересовались. И кое-что из него почерпнули: готовили армады танков, авиацию, десантные войска.

И лишил военного смысла передвижение границы на запад, которое создавало т.н. "стратегическое предполье" — зону, на преодоление которой у врага ушло время, которое советская сторона использовала бы для того, чтобы встретить его в полной готовности на "линии Сталина":

"На четвертый день войны немцы продвинулись здесь вглубь СССР на 200 км. 26 июня передовые отряды 2-й и 3-й немецких танковых групп подошли к Минску и завязали бой на рубежах Минского Ура".

Немцы прошли вглубь на 200 км не потому, что Сталин совершил ошибку или — по Максиму Авербуху — преступление перед страной, а потому, что опередили Советы и не дали ударить себя в спину. Вся пятимиллионная армада, выстроенная в линию и ожидавшая с минуты на минуту команды Кремля "Фас!", одним ударом оказалась без тылов, обозов, средств обороны.

И все это — после того, как Сталин своими руками, не давая немецким коммунистам объединится в борьбе против Гитлера с социал-демократами, больше всех прочих помог Гитлеру прийти к власти.

Это предельно интересный абзац. Сталин действительно помог Гитлеру прийти к власти. Сталин относился к коммунистам и социал-демократам точно так же, как и его германский протеже. Он прекрасно знал цену всем этим болтунам и бульбометам. Они стояли на пути у обоих фюреров, с их патологической тягой к дебатам и политической аморфностью невозможно было решить стратегическую цель — захват всей Европы и установление нового мирового порядка. Своих шибко грамотных Сталин уже переполовинил, а на зарубежных набросил намордник, чтобы не мешали прийти к власти единственному политику, разделявшему его видение будущего устройства мира. Где в действиях Сталина увидел автор логический конфликт — осталось его тайной.

Исправление дипломатических и военных ошибок Сталина, его прямого преступления перед страной в виде уничтожения командного состава советской армии обошлось советскому народу в многомиллионные жертвы.

Есть косвенная оценка таковых от самого Сталина, заявившего, что во время войны СССР потерял 7 миллионов человек.

Т.е. даже по мысли Сталина, все что сверху — на его, Сталина, совести (впрочем, тут надо оговориться, что всего размера потерь Сталин тогда не знал).

ПС. Нам еще очень повезло, что киевская катастрофа (в результате которой был уничтожен Юго-Западный фронт, а 600 000 солдат и офицеров попали в плен, где почти все и погибли — Буденный и Жуков убеждали Сталина оставить Киев, но тот требовал удерживать город) убедила Сталина в собственной военной некомпетентности и он наконец стал доверять военным.

Заключение.

Никаких "преступлений перед страной" Сталин не совершал. Как не совершали их ни Романовы, ни Ленин, как не совершает их Путин. С той же степенью обоснованности всех российских политических деятелей сложно обвинить в преступлениях против народа российского. Вся их деятельность — войны, карательные акции, голодовки, массовые репрессии и т.д. — не что иное, как совершенно необходимые инструменты поддержания жизнедеятельности гниющей с XV века "Русской системы". Свирепость тех или иных личностей и масштабы их преступлений — лишь реакция на вызовы эпохи.

Критиковать каждого кремлевского мясника в отдельности — дело беспроигрышное с точки зрения популярности автора критики и благодарности комментаторов, но совершенно бессмысленное методологически с точки зрения будущего страны и народов ее. Неужели "оппозиционерам" до сих пор непонятно, что критиковать скорбного главою, пришибленного генотипом и добитого воспитанием нынешнего кремлежителя позорно, мелко, недостойно? Точно так же, как и ломать копья о вопрос "проект ли Кремля Навальный". Проект или не проект, но, придя к власти, он концептуально ничем не будет отличаться от нынешнего: он будет служить системе.

Если оппозиция действительно стремится изменить вековой вектор России, пора за отдельными — более или менее образованными — палачами рассмотреть систему, порождающую их. Критиковать, расшатывать, эродировать следует имперскую, рабовладельческую систему, а не ее выразителей. Народу следует разъяснять денно и нощно, почему Сталин был таким, почему не мог быть другим и почему ни они, ни дети их не могут быть уверены в том, что не попадут под жернова этой системы. Как сегодня лучший друг Кремля Серебрянников или убоявшаяся вдруг своего покровителя Чулпан Хаматова.

Иначе, друзья, Россия продолжит бег по ниспадающей спирали. Число жертв этого забега может только расти.