|
|
#2
14.09.2024, 23:35
|
||||
|
||||
Ленинградский манеж-Мэдисон сквэр гарден
|
|
#3
14.09.2024, 23:36
|
||||
|
||||
Ленинградский манеж-Мэдисон сквэр гарден
|
|
#4
04.11.2024, 17:07
|
||||
|
||||
|
Дорогой мой тренер
http://magzdb.elibrary.keenetic.pro/...84%96%2005.pdf
Огонек № 5 (1858) 27 января 1963 года Когда я впервые встретился с этим спокойным, улыбчивым человеком, впервые услышал его голос, поверил ему. И стоит мне вспомнить, что было это всего четыре года назад, как невольно поражаюсь. Сколько же за это небольшое время потрудились мы с ним, сколько достигли! С Владимиром Михайловичем Дьячковым я познакомился в 19S9 году в Москве, на арене Центрального стадиона имени В. И. Ленина, в дни Спартакиады народов СССР. Я плохо выступил на этих соревнованиях, естественно, огорчился, опустил руки, помрачнел, и тут-то ко мне подошел Дьячков, известный тренер, и сказал: «Прыгать ты будешь. У тебя есть на это все данные — энергия, темперамент, смелость,— но с техникой ты не в ладах. Придется основательно повозиться. И откладывать этого до следующего лета нельзя. Зимой надо начинать...» Легко сказать, начинать! А как начинать? С какого конца? Кто мне поможет? Ведь не мог же я благой совет Дьячкова понять как предложение этой помощи. Ведь это было бы слишком невероятно. Я — и известный тренер Дьячков! Но в конце сезона я был включен в сборную команду СССР кандидатом и в январе олимпийского 1960 года встретился с Дьячковым уже не случайно, а в тренировочном зале. Тогда-то и началось практическое осуществление мыслей, высказанных Владимиром Михайловичем при первой нашей встрече. Как хотелось мне освоить современную технику прыжка! Но трудно было осмысливать самую суть новых технических приемов, я еще не умел ощущать разницу в исполнении правильных движений и неправильных. За мной неотступно следил зоркий глаз Владимира Михайловича. Тренер подмечал каждую деталь неверного движения и поистине со стоическим терпением, неустанно разъяснял мне, в чем суть ошибок, показывал, как нужно правильно выполнять тот или иной элемент прыжка. Постепенно .я научился контролировать свои действия, и дело пошло быстрее. Мне не терпелось проверить свои силы в соревновании, но Дьячков заявил: «Никаких соревнований до тех пор, пока не освоишь правильного разбега и правильной техники толчка. Сейчас важнее всех побед собрать новые технические приемы в один последовательный поток движений, придать им скорость и закрепить их исполнение в новом ритме». И я понял: торопиться нельзя. Будни тренировочной работы продолжались с неослабевающим напряжением, а вместе с тем все больше и больше росли ко мне требования со стороны тренера. Начались теоретические беседы, в которых Владимир Михайлович раскрывал передо мной свои взгляды на тренировку. В его взглядах все было научно обосновано, все распланировано, все учтено. Интересно было наблюдать за ним на тренировке. Владимир Михайлович успевал внимательно следить за каждой деталью прыжка, отмечать неточности, записывать в тетрадь свои замечания и мысли. А когда тренировка заканчивалась, тренер обрабатывал свои записи, сводил их в таблицы и графики, и они служили ему основой в дальнейшей работе. Владимир Михайлович учил и нас анализировать свои действия, свое самочувствие. К примеру, для того, чтобы определить самочувствие в ходе тренировки, мне достаточно было выполнить три прыжка с места вверх. Высота подскока показывала, как изменяется функциональное состояние нервно-мышечного аппарата. Так постепенно я научился довольно точно определять спортивную форму. К концу зимы мои движения изменились, приобрели новые качества. В первых же весенних соревнованиях мне удалось улучшить свой личный рекорд, а на матче легкоатлетов РСФСР — Украины и городов Москвы и Ленинграда я впервые в жизни испытал радость победы, заняв первое место. Но удачи и радости не единственные спутники спортсмена, его сопровождают и разочарования. Так случилось и со мной. Травм а— повреждение ноги,— столь незначительная, что в жизни я бы ее и не заметил, мешала мне вы- На одной из тренировок. В чем ж е ош ибка? т полнять крайне нужную в новой технике деталь движения при переходе к толчку. На лечение уходило время, ухудшались спортивные результаты, неудача наслаивалась на неудачу, и с каждым новым соревнованием уменьшались мои шансы на поездку в Рим. Я нервничал, но Владимира Михайловича спокойствие не покидало. Тренировки продолжались, и в них включались все упражнения, которые не усугубляли травмы. Нужно было сохранять спортивную форму, закреплять технику. Еще большее значение имела дающимся и разносторонним спортсменом — гимнастом, футболистом и легкоатлетом. В Тбилиси Владимир Михайлович вместе со своим братом Борисом, ныне известным тренером, еще в 1924 году вышел на беговую дорожку. И вдруг мой будущий тренер оказался победителем в прыжках в высоту! Правда, его результат по сегодняшним масштабам был очень скромен — всего 1 метр 65 сантиметров. Но у молодого Дьячкова не было ведь опытного тренера. Ему приходилось работать, не обладая моральная поддержка, которую оказывал мне Владимир Михайлович. Его чуткость, внимательность и какая-то спокойная вера в мои силы оказали свое действие, я ожил, и в результате мне удалось взять 2 метра 5 сантиметров. Сейчас, конечно, эта цифра кажется незначительной, но тогда она означала новое движение вперед. На тренерском совете, где решался состав олимпийской команды, Дьячков заявил, что он уверен во мне. Так был создан трамплин для новых успехов, и на последнем соревновании перед отъездом в Рим я преодолел высоту 2 метра 17 сантиметров. Это был новый рекорд Европы! И вот еще одна интересная деталь: рекордную высоту мне удалось взять не сразу. Две попытки неудачны. Чувствую, что могу, но что-то мешает, а что, не знаю. Подхожу к Владимиру Михайловичу и слышу: «Технически все как будто правильно, но слишком напрягаешься со старта. Свободнее разбегайся, не зажимайся». Как же пригодился мне его совет! Дьячков знает все. Он умеет сказать самое нужное в самый нужный момент. Какая же большая школа стояла за этими удивительными способностями моего тренера! В прошлом он был высамыми элементарными знаниями, без сколько-нибудь серьезных методических пособий. В Тбилиси два брата Дьячковы были, по существу, пионерами, прокладывавшими путь молодой советской легкой атлетике. В 1925 году Владимир Михайлович переехал в Москву и поступил учиться в Институт физической культуры. Двадцать лет его имя было связано с легкой атлетикой. Не раз он завоевывал почетное звание чемпиона СССР, выходил победителем в международных соревнованиях, тринадцать раз устанавливал рекорды страны в барьерном беге. Особенно успешно он выступал с шестом и вместе с двумя другими советскими прыгунами, Н. Озоли- ным и Г. Раевским, был одним из сильнейших в Европе. Однако Владимиру Михайловичу, как и другим легкоатлетам, приходилось надолго расставаться со спортом. Для зимних занятий не было места. Но тогда на помощь приходила гимнастика. Долгие месяцы посвящались освоению новых гимнастических упражнений и комбинаций, и ■ этом виде спорта Владимир Михайлович также достиг отличных результатов; В 1933 году на первенстве СССР по группе маете- ров он занял третье призовое место. Итак, летом легкая атлетика, а зимой гимнастика, никакой передышки — таковы были методы тренировки Владимира Михайловича. И вот результат: когда ему исполнился сорок один год, он еще в последний раз вышел на старт первенства СССР, выиграл соревнование по прыжкам с шестом. И лишь после этого передал он бамбуковый шест, служивший ему верой и правдой последние пять лет, лучшему своему ученику — Виктору Князеву. Так закончил Владимир Дьячков свой путь спортсмена. Теперь перед ним стала другая задача — передать накопленные знания. Не каждому выдающемуся спортсмену дано стать хорошим тренером. Дьячков еще в то время, когда он сам выступал, думал над тем, как сократить путь к мастерству, как довести спортсмена до рекордов и научить его побеждать. Чтобы ответить на эти вопросы, Дьячков начал работать в Научно-исследовательском институте физической культуры и вернулся в этот институт в 1947 году, став тренером. Он разрабатывал там вопросы техники прыжка с шестом. На эту тему Владимир Михайлович защитил кандидатскую диссертацию, затем стал изучать прыжки в длину и, наконец, прыжки в высоту. Свыше ста научных и методических трудов опубликовал за эти годы Дьячков. Так мой тренер и делит свое время между наукой и практикой — так он и понимает тренерский труд. Вот почему сборная команда легкоатлетов для него является как бы живой лабораторией. Непрерывный эксперм- мемт — вот отличительная черта Владимира Дьячкова. В нашей работе Владимир Михайлович широко применил средства специальной физической подготовки, и особенно много мы занимались со штангой, стремясь возможно больше развить прыжковую силу в сочетании со скоростью движения. Тщательно следил Дьячков за ростом этих важных качеств. Хорошо зная возможности каждого своего ученика, Владимир Михайлович и намечает свой тренировочный план. Велика его роль в преодолении нашими прыгунами двухметрового рубежа! В 1955 году этот рубеж покорили шесть мастеров, в 1956 году — десять, в 1957 году — девятнадцать, в 1958 году — двадцать семь, в 1959 год у — тридцать четыре, в 1960 год у — двадцать восемь, а в 1961 году — пятьдесят девять. У Дьячкова немало учеников, которые добились больших успехов в спорте: В. Дегтярев, И. Каш- каров, В. Ситкин, Т. Ченчик, Г. Доля, В. Большов. Под его руководством готовились многие советские прыгуны к большим международным соревнованиям. Первым вышел на мировую арену И. Кашкаров. Он мужественно боролся на стадионе в Мельбурне и, победив большинство своих соперников, завоевал бронзовую олимпийскую медаль. Еще одно очко на XVI олимпиаде принес нашей команде и другой участник, подготовленный Дьячко- В Ы М ,— В. Ситкин, занявший в Мельбурне шестое место. На Олимпийских играх в Риме вслед за Р. Шавлакадзе, замечательным тбилисским прыгуном, завоевавшим золотую медаль, поднялись на пьедестал почета два ученика Владимира Дьячкова — я и В. Большов. Все мы победили доселе непобедимого Д. Томаса, и это событие стало самой большой сенсацией олимпиады. Многие знатоки удивлялись нашему успеху. Для их сведения могу сообщить, что эта победа вовсе не являлась случайностью и была в буквальном смысле слова запланирована Владимиром Михайловичем. Еще задолго до начала Олимпийских игр он абсолютно точно предсказал именно те результаты, которые мы и показали в Риме. Вот в чем была настоящая сенсация, так и оставшаяся никому не известной. Не смутили моего тренера бурные успехи Джона Томаса, еще зимой 1960 года начавшего наступление на мировой рекорд Юрия Степанова. Уже в то время мы под руководством Дьячкова начали подготовку к встрече с Томасом. Как уже можно судить даже по отрывочным фактам, приведенным в начале очерка, это была разнообразная и очень сложная подготовка. Раскрыть ее существо полностью в таком очерке трудно, да и вряд ли нужно. Но еще одну сторону этой подготовки следует все же показать. Дело в том, что для каждого соревнования, а особенно для такого ответственного, как Олимпийские игры, надо не только физически и технически подготовить спортсмена, но и психологически. Без несокрушимого спокойствия, без непоколебимой веры в свои силы ничего не добьешься. Стоит хоть немного растеряться — и ты уже не сможешь самостоятельно действовать, точно определять причину той или иной своей ошибки, а ведь ошибиться прыгун имеет право всего лишь два раза на каждой высоте. И вот Владимир Михайлович вселяет в нас, его учеников, уверенность, основанную на знании. И как же не верить такому тренеру, если он так планирует весь многообразный учебный процесс, что его ученик оказывается к моменту решающих соревнований в наилучшей спортивной форме! На этом я мог бы закончить свое повествование о тренере, но мне хочется сказать еще несколько слов о той борьбе с Джоном Томасом, которая разгорелась после Олимпийских чгр. Томас в Риме был побит, но его мировой рекорд — 2 метра 22 сантиметра — поколебать мы не смогли. И вот после небольшого отдыха, зимой 1961 года, мы снова начали тренировки: мне предстояла встреча в Нью-Йорке с Томасом. И снова Владимир Михайлович блестяще реализовал свой план. Зимой в Ленинграде я прыгнул на 2 метра 25 сантиметров, а в Нью-Йорке побеждал Томаса трижды. После возвращения на родину мы начали новые тренировки, в которых все было подчинено одной задаче — повторить зимний результат, но уже под открытым небом. В наших занятиях все было учтено, и тренировочные нагрузки периодически сменялись отдыхом. Прыжки— самая сложная часть тренировки, и так как они больше, чем другие упражнения, утомляют нервную систему прыгуна (это установлено исследованиями Владимира Михайловича), то их пришлось свести до минимума. За весь 1961 год я выполнил всего 362 прыжка через планку, не считая соревнований. Вместо них Дьячков ввел специальные упражнения для развития мощного толчка. Результаты 1961 года всем хорошо известны. Благодаря такой расчетливой тренировке мне удалось и зимой и летом продержаться на одном, достаточно высоком уровне спортивной формы, четыре раза показать результат выше мирового рекорда и одиннадцать раз преодолеть высоту 2 метра 20 сантиметров. Но вот кончился и этот сезон, весьма плодотворный и крайне напряженный. Многие специалисты предрекали, что следующим летом я не смогу показать столь высоких результатов. Они утверждали, что после бурного роста обязательно наступит временный спад. Но мой тренер придерживался иного взгляда, и я ему верил. Владимир Михайлович, учитывая нагрузку прошедшего сезона, иначе спланировал тренировки на 1962 год. Первая часть подготовительного периода была построена так, чтобы мне удалось как бы забыть о том, что я прыгун. Из зимнего плана прыжки в высоту были исключены совсем, и все поползновения на меня как прыгуна в высоту мужественно нами отражались. Содержание тренировок было крайне разнообразным, с умеренной нагрузкой, и после таких занятий весной я почувствовал такой избыток энергии и сил, как никогда раньше. Лишь в апреле были сделаны первые прыжки в высоту. После столь длительного перерыва сперва я не почувствовал ритма, результаты восстанавливались медленно, и мне казалось, что я не успею войти в форму к нужному сроку. Но и тут Владимир Михайлович сохранял полное спокойствие. Он просто в нужный момент включил в тренировку упражнения на ритм, на технику разбега и толчка, и, когда была проведена последняя тренировка перед отъездом в Пало-Альто на матч с американскими легкоатлетами, Дьячков сказал: «Теперь ты готов к новому рекорду». И действительно, первый мировой рекорд 1962 года был мною установлен на американской земле — 2 метра 26 сантиметров. А затем, уже в конце сезона, прыгнув на 2 метра 27 сантиметров, я окончательно опроверг теорию спада. Больше того, я окончил спортивный сезон, испытывая желание и дальше выступать, все выше и выше поднимать планку. Меня часто спрашивают: не подошел ли спортсмен к своему пределу в борьбе с высотой? Должен же наступить такой момент, когда никакие новшества в тренировке, никакие ухищрения ему не помогут. Ведь чем выше поднимается планка, тем труднее дается каждый новый сантиметр. Да, это так. Если а первый год работы с Владимиром Михайловичем Дьячковым мне удалось прибавить к своему рекорду 19 сантиметров, во второй — 5 сантиметров, то в истекшем сезоне у высоты отвоевано всего лишь* 2 сантиметра. И все же мы поднимаемся все выше и выше. Лично я считаю, что 2 метра 30 сантиметров будут покорены если не мной, то каким-нибудь другим спортсменом. А пока мы продолжаем творческие поиски. Всю осень и начало зимы шли упорные тренировки. Мой тренер ищет новых путей в борьбе с высотой, а я ему помогаю, чем могу. В этом творческом содружестве — главная радость моей жизни. В М. Дьячков поздравляет Валерия Брумеля с новым мировым рекордом и победой над Джоном Томасом. Последний раз редактировалось Валерий Брумель; 04.11.2024 в 17:11.
|
 |
| Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1) | |
|
|
Линейный вид
