325. Ведомости-Гуриев, Цывинский

[Сергей Гуриев, Олег Цывинский]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...nes_na_vyborah

Черный предвыборный рынок

Vedomosti.ru

25.10.2011, 00:14

Фото: Д.Абрамов

Сколько черного нала уйдет на предстоящие выборы в Государственную думу? Какая сумма контрактов на государственные поставки пойдет компаниям, «финансирующим» выборы? По определению рынок взяток, откатов и распилов непрозрачен, но на многие вопросы можно получить ответы из недавнего исследования (http://papers.ssrn.com/sol3/papers.c...act_id=1946806) Максима Миронова и Екатерины Журавской региональных выборов в период 1999-2004 гг. Если экстраполировать их результаты на предстоящие выборы, то можно оценить и коррупционные затраты на выборы (около $700 млн), и дополнительные доходы от них для предприятий, «финансирующих» выборы (около $2 млрд).

По оценкам авторов исследования, в среднем российском регионе предприятия «финансировали» выборы на $2,5 млн. В целом по стране это дает сумму более чем в $200 млн. Компании, которые заносили черный нал на выборы, получали в год, следующий за выборами, дополнительных (!) контрактов на государственные закупки на сумму более $700 млн. Если учесть долларовую инфляцию цен в России и ослабление позиции партии власти с 2004 г., то общая сумма нала и распила на предстоящих выборах будет значительно выше. Кто получит основные доходы от «финансирования» выборов? Скорее всего, та партия (или партии), которая имеет основное влияние при распределении государственных заказов.

Миронов и Журавская используют «базу банковских проводок» — базу данных расчетно-кассовых центров (РКЦ) ЦБ, которую теперь можно приобрести в интернете. Эта база содержит все платежи между юридическими лицами, включая так называемые «фирмы-однодневки» (это название не вполне точно: как показано в другой работе Максима Миронова, о которой писал журнал SmartMoney (http://www.vedomosti.ru/smartmoney/a...006/07/24/1006), средняя фирма, используемая для ухода от налога, существует не один день или даже квартал, а больше года).

Авторы начинают исследование с установления фирм-однодневок по ряду критериев: минимальный объем уплаченных налогов; значительно более высокий приток средств, чем выплат; всего один сотрудник (при этом получающий минимальную заработную плату). Таких компаний в их базе данных почти 100 000. А «нормальных» фирм — 166 000. Из них авторы выбирают около 52 000 предприятий с выручкой более $1 млн (доходы которых — это примерно 80% российской экономики). Из них около 32 000 предприятий хотя бы однажды пользовались услугами однодневок в течение года до и года после выборов. Авторы также отдельно рассматривают 25 000 предприятий с выручкой более $1 млн, у которых совпадают юридический и физический адреса (это 42% доходов всех компаний в российской экономике). Авторы изучили 129 эпизодов выборов губернаторов в 87 из 89 российских регионов (за исключением Дагестана и Чечни) в период 1999-2004 гг. Всего авторы изучили 2,4 млн индивидуальных наблюдений. Поэтому статистически значимость их результатов очень высока.

Основной интерес авторов — не переводы денег однодневкам сами по себе, а изменение этих потоков вокруг даты выборов, а также влияние этих потоков на госзаказы для этих предприятий. Оказывается, что в период от четырех недель до даты выборов и до четырех недель после предприятия, которые получали и не получали госзаказы, ведут себя совершенно по-разному. Увеличение выплат фирмам-однодневкам в период выборов компаниями, не связанными с госзакупками, статистически незначимо. Те же компании, которые хоть как-нибудь зависят от госзакупок (доход от госзакупок составляет не менее 5% их выручки), значительно увеличивают выплаты фирмам-однодневкам начиная с 3-й недели до выборов. В период вне выборов (т. е. вне окна плюс-минус 4 недели) разница в выплатах между компаниями с госзакупками и без также незначима. Кроме того, в период выборов не увеличиваются и выплаты предприятиями по-белому (за исключением предприятий СМИ и полиграфии). Другими словами, увеличение выплат во время выборов происходит через черную кассу.

Какова величина черной кассы? В среднем по региону каждое из 81 предприятий, получающих госконтракты, переводит $30 800 на фирмы-однодневки в период выборов, или $2,5 млн на регион. Если умножить эту сумму на 85 регионов, то как раз и получается $212 млн по стране в целом (исключая Дагестан и Чечню).

Если предположить, что с 2004 г. «процент» коррупционных услуг в российском ВВП не изменился с ростом экономики, и учесть, что экономика за это время выросла в долларах в 3,2 раза, то и сумму в $212 млн можно смело умножать на три, так что самая консервативная оценка издержек избирательной кампании в 2011 г. составит $675 млн.

Каков доход от финансирования черной кассы выборов для самих предприятий? В среднем предприятие, потратившее $30 800, получает дополнительный доход в $100 000 от государственных контрактов. Другими словами, на каждый потраченный доллар компания получает более трех долларов дохода. Даже если учесть расходы на выполнение госзаказа, финансирование выборов — это, пожалуй, один из самых рентабельных видов бизнеса в России; конечно, если компания входит в число приближенных к кормушке 7000 предприятий (81 предприятие в каждом из 85 регионов).

Может быть, госконтракты уходят к наиболее производительным фирмам? Это не так. Авторы показывают, что в среднем госконтракты значительного размера достаются не более, а менее производительным компаниям. Более того, чем выше уровень коррупции в регионе (например, по данным Transparency International), тем более неэффективны те предприятия, которые получают госконтракты.

Сумма в $675 млн, которая будет потрачена на манипулирование выборами в Госдуму, может показаться нереалистично большой. С другой стороны, эта сумма всего лишь в несколько раз превышает расходы на служебные автомобили класса люкс для российских чиновников в период 2007-2009 гг. (по данным депутата от «Справедливой России» Геннадия Гудкова).

Сотни миллионов долларов черной кассы и дополнительные миллиарды долларов на госзакупки «заносящим» компаниям — это абстрактные цифры для большинства избирателей. Попробуем выразить эти цифры в более практичных величинах. ЦИК утвердил количество избирательных бюллетеней для голосования на выборах депутатов Госдумы шестого созыва в размере около 112 млн, то есть на каждого потенциального избирателя будет потрачено около 200 руб. Более того, каждый потенциальный избиратель «подарит» дополнительных госконтрактов на 600 руб. для компаний, приносящих черную кассу. Другими словами, на выборах 4 декабря 2011 г. каждый (!) потенциальный избиратель подарит партии (или партиям) «черной кассы и госзакупок» 800 руб.

Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Йельского университета и Российской экономической школы

[Сергей Гуриев, Олег Цывинский]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news..._mladshij_dolg
Vedomosti.ru

11.10.2011, 00:49

Статья
Отзывы1


Самое тревожное в сегодняшнем долговом кризисе не то, что он кончится одним или несколькими суверенными дефолтами. Главная проблема в том, что, забывая о долгосрочных проблемах, политики Европы и США соревнуются друг с другом в популизме — в том, кто больше предложит избирателям «здесь и сейчас», и в том, кто откажется от болезненных, но необходимых решений.

Раньше столь откровенный и масштабный популизм был привилегией развивающихся стран. Многие латиноамериканские страны прошли в послевоенное время через несколько раундов бюджетных кризисов, гиперинфляции и дефолтов. В конце концов, развивающиеся страны выучили главный урок: жизнь не по средствам все равно приводит к болезненному сокращению расходов бюджета. При этом сокращение расходов после дефолта гораздо болезненнее, так как доступ к заимствованиям (по крайней мере, временно) закрыт. Свои уроки выучили и кредиторы развивающихся стран с большим дефицитом бюджета. Кредиторы поняли, что безответственное поведение все равно рано или поздно кончается — по меньшей мере, «реструктуризацией» долга (т. е. тем же дефолтом).

Почему же популизм вновь поднял голову, но теперь в развитых странах? Почему никто уже не вспоминает об обязательствах стран еврозоны поддерживать госдолг на уровне 60% ВВП? А ведь долг существенно превышает 60% ВВП не только в странах PIIGS (Португалия, Ирландия, Италия, Греция, Испания), но и в подавляющем большинстве остальных стран Еврозоны, включая ее ключевых членов Германию и Францию (80% ВВП). Да и долг США превысит 100% ВВП уже в ближайшем будущем.

Ответ очень прост. В ставшей уже классической книге 1991 г. «Макроэкономический популизм в Латинской Америке» известные макроэкономисты Рудигер Дорнбуш и Себастьян Эдвардз так определяли популизм: «Популизм — это экономическая политика, направленная на перераспределение или рост и не учитывающая макроэкономические ограничения и последствия». В отличие от латиноамериканских популистов, американские и европейские популисты как раз знают, что макроэкономические ограничения есть, но это — «мягкие бюджетные ограничения». Их «мягкость» заключается в том, что в случае неспособности обслуживать госдолг банкротства не будет — другие страны и международные организации будут вынуждены прийти на помощь. Ведь мир не может допустить дефолта США и европейских стран. Западные страны «слишком велики, чтобы рухнуть» (или, говоря политкорректным языком, являются «системообразующими»). А это значит, что в случае чего МВФ, Европейский центробанк, Европейский фонд финансовой устойчивости, Китай, суверенные фонды развивающихся стран придут на помощь.

Можно ли создать институт, который поставит заслон бесконечному наращиванию долга? Такое решение, конечно, существует. Это решение можно построить на основании идеи швейцарского экономиста Чарльза Выплоша, который предложил использовать механизм страхования вкладов для разрешения сегодняшнего кризиса в еврозоне. Впрочем, основная идея — гораздо более общая и может решить проблемы и вне еврозоны, и после сегодняшнего кризиса.

Идея Выплоша связана с давними предложениями Роберта Шиллера о выпуске финансовых инструментов макрострахования, платежи по которым зависят от макроэкономических показателей. Необходимо установить предел долга, который будет гарантирован международными институтами МВФ, EFSF и центробанками G20. Этот предел можно установить на уровне 60% ВВП (можно и 80%, и 90%, но именно 60%ВВП был установлен Маастрихтским договором о создании евро).

После этого международные организации должны заявить, что они придут на помощь во время кризиса только для кредиторов первых 60% ВВП долга. Весь долг за пределами 60% — это «младший» долг. Естественно, что никто не сможет запретить суверенным странам выпускать «младший» долг. Но так как он не будет гарантирован международными организациями, облигации этого долга будут похожи на «мусорные»; заимствования свыше 60% ВВП будут обходиться заемщикам гораздо дороже.

Этот механизм будет работать вследствие самосбывающегося прогноза. Налогоплательщики в других странах не позволят спасать кредиторов, которые инвестируют в «младший» долг. Ведь когда страны выпускают, а инвесторы покупают младший, и те и другие вполне публично признают безответственность своего поведения. Поэтому на балансах инвесторов младший долг будет отображаться как рискованные инвестиции с высокой вероятностью дефолта. Дефолт по младшему долгу будет вполне нормальным явлением и не будет приводить к панике на финансовом рынке.

Хватит ли денег на то, чтобы выполнить гарантии по старшему долгу (60% ВВП)? Безусловно. Почти 80-летний опыт страхования банковских вкладов (например, в США такая система была создана в 1933 г.) доказывает, что такой механизм эффективно позволяет искоренить банковские паники. Так и в межстрановом контексте, международным организациям даже не придется тратить деньги — ведь инвесторы будут знать о наличии гарантий, поэтому паники на рынке не будет.

Можно ли реализовать этот механизм на практике? Не слишком ли искусственным он выглядит? Все новые идеи поначалу кажутся неестественными. Ведь в мировой экономике не всегда существовали бумажные деньги, акционерные общества с ограниченной ответственностью, центральные банки или страхование депозитов. Даже резервные фонды, к которым мы уже привыкли, — это по историческим меркам очень молодое изобретение. Поэтому и механизм гарантирования «старшего» госдолга тоже вполне реализуем. При этом сейчас правильный момент для его создания — понятно, что ситуация с кризисом суверенных долгов зашла в тупик и простых решений не видно.

Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Йельского университета и Российской экономической школы



Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news...#ixzz1bkl86vFV

[Сергей Гуриев, Олег Цывинский]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...avnyh?full#cut

Проблему сверхвысокой концентрации богатства в России не решить, пока не решена проблема сверхвысокой коррупции


Vedomosti.ru

06.11.2012


Фото: Е. Буканова/Ведомости

Эта публикация основана на статье «Ratio economica: Первая среди неравных» из газеты «Ведомости» от 06.11.2012, №210 (3224).

В только что вышедшем Global Wealth Report (октябрь 2012 г.) Россия заняла первое место в мире среди крупных стран. Не по суммарному богатству и не по богатству на душу населения. Не по темпам роста богатства. А по неравенству распределения богатства! По оценкам авторов исследования, Россия существенно опережает все остальные крупные страны по этому показателю. Неравенство распределения богатства выше только в нескольких карибских странах с налоговыми офшорами.

По данным Global Wealth Report, на долю самых богатых 1% россиян приходится 71% всех личных активов в России. Для сравнения: в следующих за Россией (среди крупных стран) по этому показателю Индии и Индонезии 1% владеет 49% и 46% всего личного богатства. В мире в целом этот показатель равен 46%, в Африке — 44%, в США — 37%, в Китае и Европе — 32%, в Японии — 17%. Россия лидирует в мире и по доле самых состоятельных 5% населения (это 82,5% всего личного богатства страны), и самых состоятельных 10% населения (87,6%), и по коэффициенту Джини распределения богатства (0,84).

Лидирует Россия и по такому показателю, как богатство миллиардеров в отношении к богатству остального населения. В среднем на каждого миллиардера в России приходится $15 млрд накопленного домохозяйствами. В мире на каждого миллиардера приходится $194 млрд богатства домохозяйств. Другими словами, в России отношение богатства миллиардера к богатству обычного россиянина выше в 13 раз, чем в среднем по миру. Российские миллиардеры (а их всего лишь 96!) владеют 30% всех личных активов российских граждан. В среднем по миру миллиардеры владеют лишь 2% всех личных активов. Другими словами, в России этот показатель в 15 раз выше среднемирового.

Обычно, когда говорят об экономическом неравенстве, используют показатели распределения доходов. При этом экономисты хорошо знают, что распределение доходов не дает полного представления о неравенстве возможностей. Для того чтобы понять, насколько справедливо или несправедливо общество, лучший индикатор — неравенство богатства. Более богатые родители могут дать своим детям хорошее образование. Более богатые семьи имеют более широкий выбор инструментов для инвестирования своих средств и защиты от рисков. В статье «Яблоко от яблони» («Ведомости» от 24.05.2011) мы писали о том, что исследования подтверждают: основной канал передачи неравенства между поколениями — это богатство.

К сожалению, распределение богатства гораздо труднее измерить, чем распределение доходов (которое, впрочем, тоже трудно измерить — самые бедные и самые богатые граждане, как правило, не участвуют в опросах статистических служб). Неудивительно, что официальные данные о неравенстве распределения богатства даже в развитых странах начали появляться совсем недавно, а во многих странах (включая Россию) отсутствуют до сих пор.

Тем ценнее результаты Global Wealth Report. Этот ежегодный отчет уже третий год подряд публикует банк Credit Suisse. Авторский коллектив исследования включает ведущих специалистов в области измерения распределения богатства Энтони Шоррокса и Джеймса Дэвиса. Шоррокс и Дэвис несколько лет назад придумали пусть и несовершенную, но практичную методологию оценивания распределения богатства. Они используют и данные из опросов домохозяйств, и списки миллиардеров журнала Forbes, и многократно проверенный вывод о том, что богатство самых богатых людей распределено по закону Парето. Это позволяет им оценить и общий размер личного богатства, и его структуру (чистые финансовые и нефинансовые активы), и распределение личного богатства.

В целом 2012 год оказался трудным для мировой экономики — впервые после 2008 г. совокупное личное богатство в мире снизилось: на целых 5%. В России снижения не произошло. Личное богатство россиян составило около $12000 на каждого взрослого, но это все еще ниже, чем в 2007 г. Интересно, что в России богатство на душу населения (или на душу взрослого населения) существенно ниже, чем в Китае ($20000 на каждого взрослого), хотя с точки зрения подушевых доходов Россия более чем вдвое опережает Китай. По всей видимости, это связано с тем, что россияне не сберегают, а тратят — возможно, вследствие высокой инфляции и макроэкономической нестабильности или считая, что на пенсию или образование детей копить не стоит.

Конечно, самый интересный результат исследования — это уровень неравенства. По уровню неравенства доходов Россия — это страна с высоким, но не со сверхвысоким неравенством (неравенство доходов в России ниже, чем в США, Латинской Америке, Африке). Но по уровню неравенства распределения богатства Россия — абсолютный чемпион мира. По всем вышеперечисленным показателям (доля личного богатства, которой владеют самые богатые 1%, 5%, 10%, 30% населения, коэффициент Джини для распределения богатства) Россия опережает любую другую крупную страну.

Отрыв от других стран тем больше, чем о более узком слое сверхбогатых людей идет речь. Например, по доле самых богатых 30% населения в богатстве страны (95,5%) Россия опережает другие страны не так сильно (в Америке этот показатель равен 93,7%). А вот тот факт, что на долю форбсовских миллиардеров приходится 30% всего личного богатства граждан, вообще невозможно представить в других странах. В мире в целом или в Китае миллиардерам принадлежит только 1-2% богатства. В Китае, с экономикой в четыре раза большей, чем в России, тоже около 100 миллиардеров. Даже в Америке, где Forbes насчитывает более 400 миллиардеров, их совокупное богатство — это всего лишь 7% от суммарного личного богатства всех американцев.

При этом надо помнить, что Forbes, скорее всего, недооценивает численность сверхбогатых россиян. Ведь по определению Forbes не включает в свои списки чиновников, которые в России (и вряд ли в США!) часто владеют вполне существенными состояниями. Так что оценки неравенства богатства в Global Wealth Report для России, по всей видимости, значительно занижены.

Что означает сверхвысокий уровень концентрации богатства в руках относительно небольшого количества россиян? Можно ли убедить общество в том, что крупнейшие состояния заработаны справедливо, или придется вводить сверхвысокие налоги на высокие доходы и богатство (или налог на наследство)? В сегодняшней России богатым, очевидно, удастся обойти многие такие налоги. Да и вряд ли чиновники с теневыми миллиардами захотят такие налоги вводить. Проблему сверхвысокой концентрации богатства в России не решить, пока не решена самая главная проблема России. Россия лидирует не только по уровню неравенства богатства. По самым разным оценкам, Россия — гораздо более коррумпированная страна, чем страны с сопоставимым уровнем дохода (не говоря уже о развитых странах). И это не случайно — ведь именно сверхвысокая коррупция и является причиной сверхвысокого неравенства. И пока не будет решена задача снижения коррупции, создать равные возможности для всех россиян будет невозможно.

Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Йельского университета и Российской экономической школы

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news...#ixzz2bsVY4DS1

[Сергей Гуриев, Олег Цывинский]

http://www.vedomosti.ru/newspaper/ar...oko_i_yablonya

24.05.2011, 92 (2858)

Одна из ключевых проблем современной России — высокое неравенство. Оно хотя и не выросло за нулевые годы, все же остается достаточно высоким. Ключевой показатель неравенства — коэффициент Джини в последние 10 лет колебался на уровне 0,40-0,42, что немного ниже уровня США, существенно ниже, чем в Бразилии, но все же существенно выше, чем в Европе. Подавляющее большинство россиян (98% в опросе ФОМ 22-23 января) считают такой уровень неравенства слишком высоким. В опросе ФОМ 26-27 марта «социальное расслоение» занимает 5-6-е место из 20 — сразу после низкого уровня жизни, безработицы, инфляции, коррупции, проблем экономики в целом, наравне с жилищными проблемами, опережая проблемы образования, здравоохранения, ЖКХ, преступности и терроризма, алкоголизма и наркомании.

По всей видимости, россияне понимают, что дело не только в высоком неравенстве доходов, но и в неравенстве возможностей. Стало общим местом говорить, что для того, чтобы добиться успеха в современной России, надо родиться в семье олигарха или чиновника (чего стоят карьерные успехи детей Сергея Иванова, Михаила Фрадкова, Николая Патрушева, Валентины Матвиенко и др.!). То, что в России выходцам из бедных семей трудно пробиться наверх, недавно признал и премьер-министр Путин, сделав «создание социальных лифтов» одним из трех ключевых приоритетов вновь учреждаемого Агентства стратегических инициатив.

Как правило, российскому «яблоко от яблони недалеко падает» противопоставляется «американская мечта». Хотя уровень неравенства доходов в США не ниже, чем в России, сами американцы считают, что это неравенство отражает неравенство результатов, а не неравенство возможностей. Иными словами, успеха добиваются те, кто лучше работает, или те, кто более талантлив.

Как измерить равенство и неравенство возможностей? Для количественных оценок обычно используется так называемая межпоколенческая эластичность. Исследователи собирают данные по доходам детей и родителей и изучают, на сколько процентов выше доходы детей богатых родителей по сравнению с детьми бедных родителей. Иными словами, если в одной семье доходы выше на 1%, чем в другой, межпоколенческая эластичность говорит о том, на сколько процентов будут отличаться доходы их детей. Если доходы детей не зависят от доходов родителей (полное равенство возможностей), то эта эластичность равна нулю. Если же расслоение полностью сохраняется, то эластичность равна единице. Оказывается, что в США межпоколенческая эластичность на уровне 0,45, т. е. корреляция между доходами детей и родителей достаточно высока. Впрочем, многочисленные опросы показывают, что это не сильно беспокоит американцев: они считают, что самые богатые американцы добились всего своим трудом, а не за счет, например, доходов от унаследованного богатства. Эти результаты подтверждаются и недавним исследованием экономистов Тома Пикетти и Эммануэля Саеца. Они показывают, что в последней четверти XX в. в доходах самых богатых американцев резко выросла доля трудового дохода. (Правда, после недавнего кризиса отношение американцев к доходам — по крайней мере, банкиров — существенно изменилось.)

Можно ли добиться и равенства возможностей, и равенства доходов? Часто говорят о том, что этого удалось добиться в «нордической модели» капитализма (см. нашу статью «Характер нордический» от 2 марта 2010 г.). Эта модель отличается открытыми и гибкими рынками (в том числе открытостью к внешней торговле и гибким рынком труда), высокими расходами на образование и здравоохранение и щедрой поддержкой безработных. Поэтому межпоколенческая эластичность в Финляндии, Швеции и Норвегии, а также в Австралии и Канаде (которые используют аналогичную модель социально-экономического устройства) находится в диапазоне 0,2-0,3, а в Дании — вообще 0,12.

Недавняя статья шведских исследователей Андерса Бьорклунда, Йеспера Ройне и Даниеля Вальденстрома изучает этот вопрос более детально. Они рассматривают доходы 100 000 шведов, родившихся в 1960-1967 гг., и сопоставляют их с доходами их отцов. Оказалось, что в целом шведская модель капитализма работает достаточно хорошо — межпоколенческая эластичность находится на уровне всего лишь 0,26 (это существенно ниже, чем в Америке). Но оказалось, что 0,26 — это «средняя температура по больнице», которая отражает равенство возможностей для общества в целом, но не для самых богатых шведов. Если посмотреть на 1% самых богатых шведов, то у них эта эластичность будет уже на уровне 0,6. А если посмотреть на 0,1% самых богатых, то она уже становится равной 0,96!

Подробные данные Бьорклунда и соавторов позволяют не только зафиксировать устойчивость распределения доходов «на самом верху», но и понять механизмы, которые обеспечивают эту устойчивость. Почему яблоко недалеко падает от яблони? Что богатые родители передают своим детям? Богатство? Гены? Воспитание и интеллект? Для того чтобы ответить на этот вопрос, исследователи рассматривают эластичность разных компонент дохода сына (трудового или рентного/процентного) по доходам отца, также рассматривают аналогичную эластичность и для интеллектуальных способностей сына. При этом интеллектуальные способности измеряются несколькими способами: наличием высшего образования, результатами тестов IQ и оценкой некогнитивных навыков (психологическая адекватность и устойчивость) — последние две оценки выставляются каждому шведскому мужчине при прохождении обязательных призывных тестов.

Оказывается, что основной канал передачи неравенства — это богатство. В этом случае корреляция достигает 0,9. В то же время интеллектуальные способности не передаются по наследству. Корреляция высшего образования сына с доходами отца равна нулю (это, впрочем, понятно, так как у всех детей богатых шведов высшее образование есть). А вот IQ и некогнитивные навыки отрицательно коррелируют с доходами родителей (эластичность -0,1)! По-видимому, это связано с «регрессией к среднему». В основном в 0,1% самых богатых шведов входят люди, выдающиеся по всем показателям. Повторить их интеллектуальные способности их отпрыскам уже не удается — на них природа отдыхает. Но и детям не надо расстраиваться — унаследованное богатство с огромной вероятностью оставит их в верхней 0,1% распределения доходов.

Таким образом, даже в Швеции на самой вершине распределения доходов по-прежнему сохраняется устойчивое расслоение. При этом устойчивость этого расслоения обусловлена передачей детям не навыков и знаний, а активов. Почему такое состояние вещей устраивает остальных шведов? Все очень просто — ведь для остальных 99,9% шведов работает закон (почти) равных возможностей, межпоколенческая эластичность равна только 0,26. Будем надеяться, что хотя бы такую же модель (почти равных возможностей) удастся построить и в России.
P.S. Присоединил и это сообщение к основной теме. На старое было 142 захода.

[Сергей Гуриев, Олег Цывинский]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...blema?full#cut
23.10.2012
Экономические последствия миграции совсем не так велики, как кажется, по крайней мере в других странах

Участники крупнейшего исхода с Кубы в США, бухта Мариэль, май 1980 г. Фото: J. Vinas/AP

Трудовая иммиграция, легальная и нелегальная, -один из самых острых социальных и политических вопросов в России. При этом в общественном обсуждении преобладают эмоции, а не количественные аргументы. Когда политики говорят о том, нужны ли России трудовые мигранты, они, как правило, не могут ответить на самые простые экономические вопросы, связанные с миграцией: как иммиграция влияет на зарплаты и цены?

Часто предполагается, что ответы на эти вопросы очевидны, но на самом деле хорошие количественные исследования отсутствуют. Неудивительно, что единой точки зрения в обществе нет. Опрос фонда «Общественное мнение» (октябрь 2011 г.) показывает: 39% опрошенных считают, что стране не нужны никакие мигранты, 11% — что стране нужны любые мигранты, 15% — что нужны только те мигранты, которые хотят остаться здесь жить навсегда, 26% — что нужны те мигранты, которые приезжают на заработки и не собираются здесь жить постоянно.

То, что в обществе сталкиваются разные мнения по поводу иммигрантов, — это нормально. У разных слоев населения заведомо разные экономические интересы. Предприниматели и высококвалифицированные специалисты выигрывают от притока низкоквалифицированных кадров. В то же время менее образованные специалисты напрямую конкурируют с трудовыми мигрантами и предпочитают ограничить иммиграцию.

Как влияет иммиграция на зарплаты местного населения в среднем — и для разных категорий работников? Самое влиятельное исследование в этой области — работа Дэвида Карда, который изучил влияние массовой иммиграции кубинцев — беженцев в Майами в 1980 г. Тогда Фидель Кастро позволил свободный выезд кубинцев через порт Мариэль и за полгода во Флориду прибыло 125000 беженцев (7% экономически активного населения Майами). Кард показывает, что даже такой огромный приток мигрантов практически не оказал влияния на заработную плату местного населения. Видимо, дело в том, что, во-первых, в Майами появились новые рабочие места, во-вторых, произошел отток населения в другие города и штаты.

В отличие от Карда другой авторитетный исследователь миграции, Джордж Борхас из Гарварда (в работе, опубликованной в 2003 г. в Quarterly Journal of Economics), исследовал влияние иммиграции не на рынок труда в целом, а на отдельные отрасли и уровни квалификации. Он показал, что увеличение доли мигрантов на 1 процентный пункт в данной отрасли в США уменьшает заработную плату на 0,4%. Это означает, что совокупный эффект иммиграции в США за 20 лет (с 1980 по 2000 г.) составил всего 3%. Другими словами, если бы в Америке вообще не было иммиграции в 1980-2000 гг., то зарплаты были бы всего на 3% выше. Правда, для американцев без среднего образования этот эффект втрое больше (за 20 лет — 9%), но и это трудно считать существенной величиной.

Конечно, влияние иммиграции на зарплаты зависит и от гибкости рынка труда, и от качества служб занятости, и от возможности получать новые навыки и профессии. Поэтому интересны не только американские исследования, но и оценки для других стран. В недавней работе голландские и новозеландские экономисты Симонетта Лонги, Питер Нижкамп и Жак Пут провели статистический метаанализ 18 важнейших исследований по этой теме. Такой метаанализ позволяет изучить и сопоставить результаты 348 количественных оценок ответа на вопрос, каково изменение заработка местного населения при увеличении доли мигрантов в общем числе занятых на 1 процентный пункт. Эти исследования были основаны на данных по США (таких исследований большинство), Германии, Нидерландам, Франции, Греции, Израилю, Норвегии, Австрии и Австралии. Оказалось, что средние оценки в целом похожи на то, что получили Кард и Борхас: увеличение доли мигрантов на 1 процентный пункт уменьшает заработную плату местного населения всего на 0,119%. Иными словами, вопреки распространенному мнению трудовая миграция вряд ли оказывает значительное влияние на рынок труда.

Что означают оценки Лонги, Нижкампа и Пута для России? В России занятое население составляет 70 млн человек, а число нелегальных мигрантов, по оценкам Федеральной миграционной службы, — 3,5 млн человек. Увеличение числа мигрантов на 1 млн приведет к уменьшению заработной платы в целом по стране на 0,17%. Депортация всех нелегальных мигрантов увеличила бы заработную плату всего на 0,6%. Влияние мигрантов на заработную плату низкоквалифицированного местного населения немного больше. Увеличение доли мигрантов на 1 процентный пункт уменьшает заработную плату на 0,215%. Депортация всех нелегальных мигрантов увеличила бы заработную плату низкоквалифицированных работников всего на 1,1%.

Как влияет иммиграция на цены? На этот вопрос дает ответ Патриция Кортес в статье «Эффект низкоквалифицированной иммиграции на цены в США», опубликованной в Journal of Political Economy в 2008 г. Она изучила изменение числа иммигрантов в 30 крупнейших городах США в период 1980-2000 гг. Оказывается, увеличение доли иммигрантов в занятом населении города на 1 процентный пункт уменьшает цены на услуги в секторах с высокой занятостью иммигрантов (например, уборка по дому или услуги садовников) на 0,2%. Согласно этому исследованию, депортация всех нелегальных мигрантов из России увеличила бы цены в секторах с высокой занятостью мигрантов всего на 1%. Другими словами, миграция (или ее отсутствие) вряд ли оказывает значительное влияние на цены.

Поэтому неудивительно, что и вклад иммиграции в ВВП, возможно, не так велик, как может показаться на первый взгляд. Один из ведущих экономистов, изучающих нелегальную миграцию, — Гордон Хансон из Университета Сан-Диего в докладе «Экономическая логика нелегальной миграции», подготовленном для Council on Foreign Relations, оценил суммарные выгоды от иммиграции для американской экономики в 0,2% ВВП в год. Он же оценил и потери бюджета США от нелегальной иммиграции (обусловленные тем, что нелегальные иммигранты не платят подоходного налога и не осуществляют пенсионных отчислений). Чистые потери от нелегальной иммиграции составили всего 0,07% ВВП в год. Это, в частности, означает, что американские проекты усиления борьбы с нелегальной иммиграцией (некоторые из них стоят 0,1% ВВП в год) с экономической точки зрения скорее невыгодны.

Итог вышеописанных исследований заключается в том, что экономические последствия миграции совсем не так велики, как кажется (по крайней мере, в других странах). Поэтому правы те политики, которые обращают внимание на неэкономические аспекты проблемы иммиграции. Например, если речь идет о том, что нелегальная иммиграция является питательной средой для теневого сектора, то можно и нужно продолжать двигаться в сторону легализации временных трудовых мигрантов. В этом смысле для России будет полезен опыт Сингапура, Гонконга и стран Персидского залива (Кувейт, Бахрейн, Саудовская Аравия), которые привлекают значительное число мигрантов из бедных стран по программам временных трудовых виз. Если главной проблемой является отсутствие ассимиляции мигрантов и их семей, то здесь можно поучиться как раз у США, где знаменитый «плавильный котел» успешно интегрирует если не самих мигрантов, то их детей в американское общество. Если главное — это нехватка определенных категорий трудовых ресурсов, то можно использовать опыт Австралии, Канады и некоторых других стран по созданию «балльной системы» выдачи разрешений на работу и вида на жительство.

Авторы — ректор Российской экономической школы; профессор Йельского университета и Российской экономической школы

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news...#ixzz2uiGdvQ3b