*402. Молот ведьм. Существует ли колдовство?

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/molot_...ldovstvo_21349
понедельник, 5 декабря 2011 года, 09.00

5 декабря 1484 года началась охота на ведьм

Ян Люйкен. Приготовления к казни в 1544 году. Гравюра XVII в

5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.

Охоту на ведьм обычно относят к мрачным заблуждениям Средневековья. Однако разгар массовых гонений на инакомыслящих эзотериков, время самых жестоких пыток и уничтожений людей за причастность к колдовству приходится на начало Нового времени. Особенно на XVII—XVIII века. То есть во времена Ньютона, Декарта, Канта, в век научных революций, происходили все эти грандиозные сожжения и пытки. И нередко судьями были профессора университетов.

Инакомыслие преследуется и сейчас. Например, «Часкор» часто упрекают в том, что мы публикуем астрологический прогноз. Некоторые особенно научно мыслящие читатели указывают нам на то, что астрология — это лженаука, требуя искоренить её следы на наших просвещённых страницах. Но дело в том, что «Часкор» — за цветущую сложность, за множество способов познания мира. И чем больше их будет, чем они будут разнообразнее, тем лучше. Времена инквизиции (так же как, например, времена иконоборчества) преподали человечеству достаточный урок.

«Молот ведьм» (Hexenhammer) называют роковой книгой Средневековья, и неспроста. Этот труд был своего рода обязательным чтением, точной инструкцией, с которой тщательно сверялись инквизиторы в ходе вынесения приговора осуждённым за колдовство. Древние легенды о чёрной магии в этой книге были пропущены через призму церковной догмы о ереси, и «Молот ведьм» стал одним из важнейших источников информации и руководством к действию для тех, кто несомненно осуждал колдовство и всеми силами стремился проводить в жизнь библейское «не оставляй ворожеи в живых» (Исход, 22, 18). Данное руководство для охоты на ведьм выдержало несколько переизданий в период XVI—XVII веков. Авторами «Молота» были доминиканцы Яков Шпренгер, декан Кёльнского университета, и приор Генрих Крамер. «Молот ведьм» состоит из трёх частей. В первой обсуждается необходимость глубокого осознания должностными лицами гнусности колдовства, включающего отречение от католической веры, преданность и поклонение дьяволу, подношение ему некрещёных детей и плотские сношения с инкубом или суккубом. Во второй части устанавливаются три типа злодейств, совершаемых ведьмами, и противодействие каждому из них. Здесь же Шпренгер и Крамер подтверждают все истории о деяниях ведьм, договор с дьяволом, сексуальные отношения с дьяволами, перемещения, превращения, лигатуру, порчу урожая и скота — фактически самый широкий круг чародейств. Третья часть (видимо, написанная Крамером, имевшим больший практический опыт) содержала формальные правила для возбуждения судебного иска против ведьмы, обеспечения её осуждения и вынесения приговора. «Часкор» публикует первую главу первой части этого замечательного документа. (Первая часть называется «О трёх силах, составляющих колдовство, а именно: о дьяволе, о колдуне и о божьем попущении» и поделена на главы, отвечающие на тот или иной вопрос, — так, глава первая отвечает на вопрос «Существует ли колдовство?»).

Торжество православия можно рассматривать как символ победы цветущей сложности мира над любым частным принципом, стремящимся стать единственным. Возведение какого-нибудь частного принципа в абсолют — это то, что много раз повторялось в истории и будет всегда повторяться. Вот сегодня, например, глобализм представляет собой такую попытку наложения принципа, конституирующего западный социум, на всё многообразие проявлений жизни в мире. Это, конечно, делается аккуратно, мягко, при помощи всяких привлекательных технологий, без которых — как уже обойтись. Но ведь и бомбят иногда, сволочи, в целях насаждения божественной Свободы. А в ответ получают террор и демографическую экспансию, которая, глядишь, когда-нибудь и разрушит западную культурную идентичность.
Время безобразья

Вопрос I. Существует ли колдовство?

Является ли утверждение о существовании ведьм настолько католически правоверным, что упорное отрицание его должно считаться определённо еретичным?

1. Доказывают, что подобное утверждение не является католически правоверным. Канон Episcopi говорит: «Кто верит в возможность изменения какого-либо существа в лучшее или худшее состояние, или превращения его в другой вид, или в возможность придания ему другого облика без вмешательства создателя, тот хуже язычников и неверующих». Если же говорят, что подобные превращения производятся ведьмами, то это не может быть католически правоверным и представляется еретичным.

2. Далее. На земле не существует колдовских действий. Доказательство: «если бы таковые существовали, то это было бы делом рук дьявола. Утверждать же, что бесы могут производить телесные превращения или им препятствовать, не является правоверным, так как в таком случае они могли бы разрушить весь мир».

3. Далее. Всякое изменение тела, будь то болезнь или здоровье, сводится к перемещению веществ в пространстве. Это явствует из физики. Сюда относится прежде всего движение светил небесных, но демоны не могут произвести этого движения (см. Послание Дионисия к Поликарпул), так как это доступно только богу. Отсюда ясно, что демоны не могут произвести никакого, по крайней мере фактического телесного изменения и что в силу этого подобные превращения должны быть приписаны какой-либо тайной причине.

4. Далее. Как дело божье, так и власть бога значительнее, чем дело и власть дьявола. Если бы на свете существовало колдовство, то это было бы делом рук дьявола в борьбе против власти бога. Как неправильно думать, что предположенная власть дьявола воздействует на творения бога, так и невозможно верить, что творения и дела бога могут быть изменены руками дьявола, как в отношении людей, так и животных.

5. Далее. Что подчинено телесным законам, то не обладает силой воздействия на телесные существа. Бесы подчинены силам воздействий. Это явствует из того, что некоторые заклинатели при вызывании бесов обращают внимание на определённое положение звёзд. Отсюда следует, что бесы бессильны воздействовать на телесные существа. Ещё меньше имеют эту возможность ведьмы.

6. Далее. Нам известно, что бесы действуют лишь через посредство искусственных мероприятий, а ими нельзя изменить действительного облика. Поэтому в главе de inineris и говорится: «Мастера алхимии знают о невозможности изменения обликов». Вот почему и бесы, которые работают искусственными средствами, не создают действительных свойств здоровья или болезни. Если же изменение здоровья имеет место, то это зависит от каких-либо других, скрытых причин, находящихся вне воздействия бесов и ведьм.

Однако Decret. XXXIII, вопр. I, гласит: «Если с помощью волхвований и чародейств, отчасти с божьего попущения и при посредстве сатаны» и т. д. Здесь дело идёт о помехе, чинимой ведьмами супругам при выполнении ими своих супружеских обязанностей. Для этого необходимы следующие три силы: ведьма, дьявол и божье попущение.

7. Далее, более сильное может воздействовать на менее сильное. А сила бесов больше, чем всякая телесная сила. По этому поводу в книге Иова (гл. 41) говорится: «Нет на земле подобного ему; он сотворён бесстрашным».

Ответ. Здесь надо опровергнуть три еретических лжеучения. После их опровержения истина будет ясна. Следуя учению святого. Фомы (IV dist.), где он говорил о вредительстве ведьм, некоторые пытались утверждать, что чародейства на свете не существует и что оно живёт лишь в воображении людей, приписывающих махинациям ведьм естественные явления, причина которых скрыта. Другие признают существование ведьм, но полагают, что они своим колдовством действуют лишь на воображение и фантазию. Третьи утверждают, что чародейство — вообще фантазия, хотя бы дьявол и помогал ведьме.

Эти лжеучения будут в нижеследующем выявлены и опровергнуты. Что касается первого из них, то учёные, в особенности святой Фома, признают его защитников еретиками в полном смысле этого слова. Фома Аквинат говорит в указанном месте о противоречии этого лжеучения основным учениям святых и о том, что оно коренится в неверии. Ведь священное писание говорит, что бесы имеют власть над телесным миром и над воображением людей, если на то будет божье попущение. Это явствует из многих мест священного писания. Защитники указанного лжеучения утверждают несуществование в мире колдовского действа, а признают лишь игру воображения в человеке. Они не верят в существование демонов, кроме как в воображении масс, которые и приписывают свои собственные лжеучения дьяволу. Разные облики, рисующиеся уму, возникают как плод сильного воображения. Человеку лишь кажется, что он видит бесов или ведьм. Всё это противоречит истинной вере, утверждающей, что ангелы, низринутые с неба, превратились в бесов, что поэтому они, обладая большей силой, чем мы, могут также и достигнуть большего, и что те, которые им помогают в их делах, называются колдунами. Так там сказано. Так как неверие крещённого называется ересью, то таковой считается еретиком.

Два других лжеучения не отрицают бесов и их природной силы, но они несогласны между собою относительно чародейства и сущности ведьм. Одно из них признаёт необходимость участия ведьмы для колдовства, но отрицает реальность результатов этого последнего. Другое же лжеучение утверждает реальность порчи, но полагает, что участие в этом ведьмы только кажущееся. Оба эти лжеучения берут своей исходной точкой два места канона Episcopi (XXVI), где порицаются женщины, верящие в свои ночные скачки с Дианой или Иродиадой. Вследствие того, что подобное происходит часто только в воображении, защитники этого лжеучения ошибочно думают, что так бывает со всеми другими действами.

В том же каноне читаем следующее. Кто верит или учит, что какое-либо существо может быть превращено в лучшее или худшее состояние или его облик может быть изменён помимо творца вселенной, тот должен считаться неверующим и хуже язычника. Основываясь на том, что в каноне буквально написано: «или превращено в худшее состояние», защитники лжеучения и говорят об игре воображения, а не о действительности при околдовании.

Что эти лжеучения еретичны и противоречат здравому смыслу канона, будет доказано на основании божественного церковного и гражданского прав, это вообще, а в частности — из толкования слов канона. Божественное право предписывает во многих местах не только избегать ведьм, но и умерщвлять их. Оно не предписывало бы таких наказаний, если бы ведьмы не были пособницами демонов при совершении действительных колдовских проступков. Ведь умерщвление тела обусловлено лишь телесным тяжким грехом, тогда как смерть духа может происходить вследствие наваждения или через искушение. Это мнение святого Фомы (dist.) по вопросу о том, считать ли грехом пользование услугами демонов. Второзаконие предписывает умерщвлять всех колдунов и заклинателей; Левит говорит: «Чья душа склоняется к магам и кудесникам и с ними блудит, против того хочу я поднять лик свой и низринуть из стада народа своего». Тоже и в гл. 20 говорится: «Тот мужчина или та женщина, в которых пребывал пифонический или прорицательский дух, должны быть умерщвлены» (пифонами, как известно, называются те, через которых демон производит изумительные явления).

Вследствие этого греха погибли отступники Охозия и Саул (смотри 2-ю Книгу царств, гл. I, и 1-ю кн. Паралипоменон). Разве комментаторы божественного слова в своих сочинениях говорят что-либо иное по поводу власти дьявола и чародейства? Посмотрим произведения каждого из учёных. В «Сентенциях» мы найдём, что чародеи и ведьмы чрез посредство демонов с божьего попущения могут, несомненно, производить действительные, не воображаемые чародейства. Я не говорю уже о многих других местах, где св. Фома подробно говорит о подобных явлениях. Кн. 3, гл. 1 и 2, часть I, вопр. 114, арг. 4; II вопр. Пусть посмотрят также авторов постилл и глоссаторов о чародеях фараона. Исход 7, слова Августина в его «Граде божьем» (гл. 17), а также в его «Христианской доктрине». В таком же духе говорят и другие учёные, противоречить которым нелепо и еретично. Ведь недаром в каноническом праве еретиком называется тот, кто ложно толкует священное писание. Смотри по этому поводу 24, вопр. I haeresis: «И кто об этом другого мнения касательно веры, преподанной церковью…» Сравни также qu. haec est fides.

Противоречие этих лжеучений здравому смыслу канона явствует из церковного права. Так же и учёные канонисты в своих толкованиях главы Si per sortiarias et maleficas artes 24, qu. I, а равно и De frigidis et maleficiatis не хотят ничего другого, как объяснить препятствия к исполнению супружеских обязанностей, чинимые ведьмами и разрушающие уже заключённый или лишь заключаемый брак. Они говорят, как и св. Фома, что если в брак проникает колдовская порча ещё до плотского соития, то она в случае длительности мешает заключённому браку и даже его разрушает. Само собою ясно, что подобное мнение канонистов не могло бы иметь места, если бы речь шла только о воображаемых воздействиях ведьм.

Следует сравнить Гостиенсиса в его Summa copiosa, а также и Гоффреда и Раймунда. Они нигде не ставили под сомнение вопрос о реальности чародейства и принимали его как нечто самой собой разумеющееся. А на вопрос, когда надо считать препятствия к исполнению супружеских обязанностей продолжительными, они указывают на трёхгодовой срок. Они также не сомневаются в том, что эти препятствия в действительности причиняются или властью дьявола в результате заключения с ним ведьмой договора или просто дьяволом без посредства ведьмы, хотя последнее весьма редко случается среди верующих, где таинство брака относится к заслугам. Это происходит чаще всего среди неверующих, так как дьявол замечает, что они по праву принадлежат ему. Так, Пётр Палуданус в комментарии на 4-ю книгу «Сентенций» сообщает об одном мужчине, женившемся на идоле и желавшем, несмотря на это, иметь сношения с молоденькой девушкой, но не могшем этого совершить вследствие того, что всякий раз дьявол принимал на себя облик человеческого тела и ложился между ними. Среди верующих дьявол пользуется в таких случаях по преимуществу услугами ведьм для уловления душ. Как он это проводит и какими средствами, об этом будет речь ниже, именно там, где дело будет идти о семи приёмах нанесения вреда человеку. То же самое вытекает также из других вопросов, затрагиваемых богословами и канонистами, когда они, например, говорят о том, каким образом чары могут быть устранены или о том, позволительно ли прибегать к таким чародействам, которые парализуют действие уже насланной порчи, а равным образом и о том, как поступать, когда ведьма, наславшая порчу, уже умерла. Об этом говорит Гоффред в своей Summa, о чём мы расскажем в третьей части этой книги.

Наконец, зачем нужно было канонистам столь рьяно предлагать различные наказания за чародейства, если бы последние были нереальны? Зачем также они различают между скрытым и явным грехом колдунов или, вернее говоря, кудесников (т. к. эти вредные учения имеют различные виды) и предписывают в случае его явности отлучение от причащения, а в случае скрытности — сорокадневное покаяние (смотри De cons., dist-2, pro dilectione), в случае волхвования священника — его заточение в монастырь, а в случае проступков мирянина — его отлучение (вопр. 5 non oportet), лишение их гражданских прав и возможности судебной защиты (вопр. 8 quisquis nec)?

Это явствует также из гражданского права Ацо (в своей сумме о 9-й книге «Кодекса», отдел о ведьмах 2 post 1. Cornelia de sicar et homicid) говорит: «Надо знать, что все те, которые называются в народе колдунами, а также и те, которые занимаются кудесничеством, заслужили смертную казнь» (I nemo с. de maleficis). Такое же указано наказание в I culpa I nullus. Эти законы гласят так: «Никому не разрешено заниматься кудесничеством, иначе свершит над ним смертную казнь мстящий меч». Далее там указывается: «Имеются и такие, которые вредят жизни набожных чародействами и совращают сердца женщин ко греховным утехам. Такие преступники бросаются на растерзание диким зверям» (Cod. с. I. multi). Законы предписывают далее, чтобы каждый допускался к возбуждению обвинения этих преступников, как это и находим в каноне с. in favorem fidei, lid 6 de haeresi. Там говорится: «К подобному обвинению допускается всякий, как и при обвинении в оскорблении величества». Ведь эти преступники оскорбляют до известной степени божеское величество. Они также должны пройти через предварительное следствие. Никакое положение и сан не могут защитить от этого. Чьё преступление доказано, но кто, несмотря на это, отрицает свою вину, тот предаётся пыткам. Его тело разворачивается железными пыточными когтями, и он терпит, таким образом, соответствующее наказание за свои проступки (Cod. с. I, I si ex etc).

Прежде такие преступники предавались двоякому наказанию: смертной казни и разрыванию тела пыточными когтями или выбрасыванию на пожирание диким зверям. Теперь же они сжигаются, потому что эти преступники — женщины.

Всякое содействие им запрещено. В законе говорится: «Эти преступники не должны переступать порога чужого дома: кто их впустит, тому грозит сожжение имущества. Никто не имеет права их принимать и давать им советы. Виновные в этом ссылаются, и их имущество конфискуется». Здесь наказанием за помощь ведьмам служат изгнание и конфискация имущества. Когда проповедники оповещают народы и властителей земли об этих наказаниях, ими делается против ведьм больше, чем всякими другими ссылками на писания.

Кроме того, законы благоприятствуют тем, кто работает против ведьм. Смотри сочинения вышеуказанных канонистов: «Те же, которые защищают труд людей от уничтожения бурей и градом (насланными ведьмами), заслуживают не наказания, а вознаграждения». Каким образом можно воспрепятствовать этому вредительству, об этом мы скажем после. Нельзя отрицать всё здесь сказанное или легкомысленно противоречить сему, не возбудив против себя обвинения в ереси. Пусть каждый решит, извиняет ли его незнание. Какое же незнание служит основанием для извинения, об этом мы сейчас и поговорим.

Из всех предпосылок следует заключить, что католично и правоверно утверждение, что существуют ведьмы, которые с помощью дьявола в силу заключённого с ним договора и с божьего попущения могут совершать чародейства, что не исключает, однако, и того, что они способны морочить народ разными иллюзиями и обманом чувств. Вследствие того, что настоящий труд затрагивает реальные чародейства, значительно отличающиеся от воображаемых, то говорить о последних мы не будем. Ибо показывающие эти последние искусства называются вернее кудесниками и волхвами, а не ведьмами.

Как первое, так и два других раньше указанных лжеучения ищут своё основание в словах канона. Первое из них подрывает свою правильность уже тем, что противоречит словам священного писания. Выявим же здравый смысл канона и начнём с разбора лжеучения, гласящего, что средство, которым пользуются ведьмы, фантастично, а внешний эффект — реален.

Здесь надо заметить, что существует 14 главных видов суеверия, привести которые нам время не позволяет. Они подробно указаны у Исидора Севильского («Этимология») и у Фомы (II, 2). Мы о них упомянем ниже, когда будет речь о значении этой ереси и именно при разборе последнего вопроса этой первой части.

Тот вид, к которому надо причислить вышеуказанных женщин, называется пифонами; через их посредство дьявол говорит или совершает чудодейства. Часто этот вид ставится на первое место. Ведьмы же относятся к виду колдунов (malifici). Они весьма различны, и нет необходимости тех, которые относятся к одному виду, причислять также и к другому виду. Канон говорит только о вышеуказанных женщинах, а не о ведьмах. Кто распространяет сказанное там на все виды суеверия, тот неверно понимает канон. Если эти именно женщины действуют только в воображении, то это не значит, что все ведьмы действуют таким же образом. Ещё более искажается смысл канона теми, которые делают выводы, будто только в воображении они могут обворожить и наслать порчу или болезнь.

Эти лжеучители заслуживают тем большего порицания, что они признают внешнее действие, а именно действующего демона и действительную болезнь, но отрицают посредствующее орудие в лице ведьмы, тогда как средство всегда имеет свою долю участия в действии.

Здесь не помогает также утверждение, что фантазия является чем-то реальным. Ведь фантазия, как таковая, ничего не может достигнуть и при махинации демона не может быть использована. Даже при заключении договора с дьяволом, в каковом договоре ведьма отдаётся и обязывается на служение полностью и искренно и в действительности фантазия и воображение не играют значительной роли. Для исполнения договора ведьме необходимо телесно сотрудничать с дьяволом, а не в воображении. Ведьма и колдун употребляют при порче реальные, а не воображаемые средства: злой глаз, заклинания, заворожённые предметы, подкладываемые под порог дома и т.д.

Кроме того, если внимательно просмотреть текст канона, то можно найти там многое, что проповедники и священники должны энергично проповедывать в своих церквах народу. Во-первых: никто не должен верить, что, кроме бога, есть ещё другое высшее и божественное существо. Во-вторых: скакать верхом с Дианой или с Иродиадой означает нечто иное, как скакать вместе в дьяволом, который лишь принял другой облик. В-третьих: такая езда — плод игры воображения, когда дьявол настолько овладел умом поддавшегося ему человека, что он принимает фантазию за действительность. В-четвёртых: поддавшиеся ему люди должны ему во всём подчиняться. Поэтому нелепо распространять вышеуказанные слова канона на поступки ведьм вообще, так как существуют различные виды чародейства.

Вопрос о том, могут ли колдуны переноситься по воздуху действительно или только в воображении, как пифоны, будет рассмотрен в третьей главе второй части. Там будет указано, что они могут совершать и то, и другое. Таким образом будет устранено и второе лжеучение в разборе его оснований с точки зрения здравого понимания канона.

Так же и третье лжеучение, основывающееся на словах канона и утверждающее, что чары ведьм — лишь плод фантазии, отрицается действительным толкованием слов того же канона. Если там говорится: «Кто верит в возможность превращения какого-либо существа в лучшее или худшее состояние или изменения его облика кроме как самим создателем, тот стоит ниже язычников и неверующих», то эти три пункта, взятые сами по себе, идут вразрез со священным писанием и с определениями учёных. Чтобы убедиться в том, что ведьмы способны создавать несовершенные твари, надо только посмотреть в каноне «Nec mirum», а также в каноне «Episcopi» и в толковании Августина о кудесниках фараона, превративших свои посохи в змеи. Смотри также глоссу к Исходу 7: «Фараон призвал мудрецов…», далее — глоссу Страбона о том, что демоны, несутся по свету, как только ведьмы заклинаниями пожелают достичь чего-нибудь через них и начинают собирать различные семена, через употребление которых могут возникнуть разные твари. Смотри также Альберта Великого «О животных», далее св. Фому 1, 114, 4. Для краткости мы опускаем их рассуждения. Надо лишь заметить, что у них под глаголом «fieri» (быть) подразумевается «быть созданным» (procreari). Во-вторых, надо принять во внимание, что единственно только бог в силу своей власти может превратить что-нибудь в лучшее или худшее состояние, и именно для исправления человека или в наказание ему. Это случается, однако, часто и через посредство демонов. О первом случае говорится так: «Бог милует и наказует», а также: «Я умерщвлю и я оживлю». Относительно же второго случая говорится: «Послание через злых ангелов». В указанном каноне «Nec mirum» обрати внимание на слова Августина, где ведьмам и их чарам приписывается не только насылание болезней, но и смерти.

В-третьих, не мешает принять во внимание следующее обстоятельство: нынешние ведьмы, опираясь на власть демонов, зачастую оборачиваются волками и другими зверями. К тому же, и канон говорит о действительном превращении, а не о воображаемом, что также часто имеет место, о чём сообщает нам подробно Августин («О граде божием») как, например, об известной волшебнице Цирцее, о сотоварищах Диомеда и об отце Престанция. На эту тему будет говориться в некоторых главах второй части, а также и о том, присутствуют ли или отсутствуют при этом ведьмы, принимает ли дьявол на себя их облик и представляется ли человек самому себе в этом новом облике.

Еретично ли признавать колдунов?

Так как вторая половина вопроса, стоящего в начале этой части книги, утверждает еретичность упорного отрицания существования ведьм, то можно спросить, считать ли этих отрицателей открыто пойманными в еретичестве или только стоящими под сильным подозрением еретичества? Нам кажется, что первое будет вернее. Ведь Бернард в своей Glossa ordinaria (in cap. ad abolendam, praesenti u vers. deprehensi) говорит, что изобличение в ереси происходит трояко, а именно:

1) с поличным, если обвиняемый открыто проповедует ересь,

2) через законное доказательство свидетелей и, наконец,

3) при собственном признании вины.

Вследствие того, что подобные люди открыто проповедуют или открыто протестуют против всего вышесказанного, утверждая несуществование ведьм или их полную безвредность для людей, то их поэтому можно причислить к еретикам. В том же смысле говорит Бернард в Глоссе к главе «Excommunicamus» касательно слова «deprehensi publiсе». Точно так же решает вопрос канон «Cuibusdam extra de ver. sig». Пусть читатель посмотрит сам главу, и он увидит, что мы правы.

Однако наказание, диктуемое в таком случае каноном «Ad adoleedam, in praesenti extra de haer.» и состоящее в лишении священнического сана для духовного лица и передаче мирянина светской власти (для смертной казни), представляется слишком строгим, принимая во внимание незнание и большое количество тех, которые будут изобличены в этом лжеучении. Из-за этого большого количества надобно смягчить строгость суда, следуя указанию dist 40 ut constitueretur.

Ответ. Мы намереваемся скорее найти проповедникам оправдание в таком пороке и такой ереси, чем их обвинять, как это и говорится в «Extra de praesum. с. eitteras, quodcirca mandamus». К тому же мы не хотим, чтобы такой проповедник, несмотря даже на сильнейшее подозрение, был осуждён за столь тяжкое преступление. Против такого столь сильно подозреваемого может быть начат процесс. Но он не должен быть непременно осуждён. Так как мы не можем пренебрегать подозрением и именно вследствие их легкомысленных утверждений против истинной веры, то надобно исследовать степень подозрительности проповедника. Подозрение бывает троякое: слабое, тяжкое и очень тяжкое. Смотри по этому поводу главу «Accusatus» и главу «sum Contumacia, lib VI, de haeret», а также примечания Архидиакона и Иоанна Андреаса о гл. «Accusatus» и о слове «vehemens». О подозрении — гл. «Litteras». Об очень сильном подозрении говорится в каноне dist, 24 quorundam. Поэтому надо исследовать, под какое подозрение подпадает такой проповедник. Проповедники, высказывающие еретичные утверждения, не могут быть взяты под одну мерку. Одни из них говорят по своему незнанию божественного права, другие достаточно просвещённые, колеблются, нерешительны и не хотят полностью согласиться. Ошибочность мнения ещё не делает еретиком, если к нему не присоединяется закоснелость воли. Поэтому нельзя говорить об одинаковой степени подозрения в преступлении ереси. Если подозреваемые полагают, что они вследствие своего незнания могут отделаться от суда, то они должны всё-таки признать, сколь тяжек грех тех, которые провинились ради этого незнания. Ведь как бы незнание не было многообразно, однако, оно не может считаться у духовных пастырей непреодолимым незнанием. Оно не может быть названо и частичным незнанием (как говорят философы), которые у богословов и юристов носит название «ignorantia facti». Их незнание того из божественного закона, знание которого обязательно для каждого из них. Смотри dist. 43 папы Николая: «Сеяние небесного семени дано нам; горе нам, если мы его не сеем; горе, если мы молчим». Они ведь должны знать священное писание (сравни dist. 36 pertotum) и об опеке душ паствы (ibid., с. 2,. ессе u. siquis vult). Пусть даже и не требуется от них громадных познаний, как говорят Раймунд, Гостиенсис и Фома. Но требуются достаточные знания, необходимые для исполнения своих обязанностей.

Можно прибавить для их некоторого утешения следующее: если они только станут в будущем распространять верное учение вместо прежнего ошибочного, то их незнание правовых вопросов, будь оно с умыслом или без такового, всё же может быть названо незлостным. Собственно говоря, первый из названных видов незнания не оправдывает, а осуждает. Ведь псалмопевец говорит: «Не хочет он вразумиться, чтобы делать добро». Второй же вид смягчает грех, так как он происходит тогда, когда человеку указывается знать что-либо, но он не знает, что это ему указывается. Так было, например, с апостолом Павлом. Об этом сказано в I посл. к Тимофею: «Мне было оказано милосердие, потому что я поступал по неведению в неверии». Вследствие того, что данное лицо по деловой обременённости не заботится о приобретении необходимых познаний, несмотря на предупреждения и приобретать их не хочет, то это его только частично извиняет. Сравни Амвросия Медиоланского в его толковании текста Послания к римлянам: «Не знаешь ли ты, что благость бога ведёт тебя к раскаянию?». Амвросий там говорит: «Ты тяжко грешишь, если ты очень много не знаешь. Поэтому теперь, в особенности, в наше время, мы хотим, приходя в момент опасности на помощь душам, рассеять незнание и иметь всегда перед глазами суровейший суд, который нам предстоит для того, чтобы гордое незнание не взяло над нами верх». В своих «Flores regularum moralium», правило второе, Канцеллярий говорит, что подлежащее наказанию незнание божественного права не ставится в вину тому, кто сделал всё от него зависящее для избежания этого незнания. Это происходит потому, что святой дух готов преподать такому человеку прямой, истинный путь спасения.

Относительно первого аргумента здравый смысл канона даёт ясный ответ.

Относительно второго аргумента Пётр Тарантасийский говорит следующее:

В 1921 году египтолог Маргарет Мюррей выпустила книгу «Колдовской культ в Западной Европе», где рассказала, как инквизиция загнала в подполье, а потом и уничтожила культ Великой богини, который существовал в Европе с древнейших времён. Коллеги раскритиковали Мюррей за мифотворчество, но именно оно и вдохновило художественную интеллигенцию.
Гром в летнюю ночь

«Из-за великой своей зависти, в своей борьбе, с человеком, дьявол уничтожил бы всё, если бы было божье попущение».

Но бог ему одно позволяет совершать, другое — не позволяет. Это причиняет дьяволу большой позор и недовольство, так как бог во всём пользуется им для откровения своей славы против воли дьявола.

Относительно третьего аргумента можно сказать, что болезненному изменению тела или другой какой-либо порче предшествует некоторое перемещение в пространстве. Ведь демон, побуждённый ведьмой, собирает известные активные свойства, могущие вредить, и их комбинируют с пассивными, чтобы возбудить боль, порчу или другие мерзости. На вопрос о том, происходит ли это перемещение в пространстве в зависимости от течения небесных светил, надо ответить отрицательно, т. к. это перемещение приводится в движение не природною силою, но природным послушанием демону, имеющему власть над телами. Его же власть над ними лежит в его природе. Это не значит, что он может придавать материи существенные или случайные изменения без помощи другой естественной причины. Но он может с божьего попущения производить перемещения вещей и через их соединение причинять боль или производить иные подобные изменения свойств. Поэтому колдовство зависит от небесных движений столь же мало, как и сам демон, хотя бы он и имел власть над указанными вещами и орудиями.

К четвёртому аргументу надо сказать следующее. Творения бога могут пострадать от козней дьявола, как, например, при чародействе. Но это возможно лишь с божьего попущения. Поэтому дьявол не сильнее бога. К тому же он не может действовать насилием, иначе он мог бы всё разрушить.

В-пятых. Известно всем и каждому, что небесные светила не обладают властью воздействия на демонов. Но эти последние всё же вызываются кудесниками при известном положении звёзд. Это происходит по двум причинам. С одной стороны, колдуны знают, что определённое расположение звёзд благоприятствует действиям, которые они намереваются произвести. С другой стороны, они вопрошают светила, чтобы совратить людей к почитанию звёзд, как к чему-то божественному. Из этого почитания возникло некогда идолопоклонство.

Наконец, в-шестых, относительно значения аргумента о золоте алхимиков надо сказать, согласно учению святого Фомы, следующее. Если даже некоторые субстанциальные формы могут быть искусственно созданы с помощью естественного двигательного начала, то это не имеет общего распространения, так как не всегда возможно соединять активные начала с пассивными. Это искусство может создавать только нечто сходное. И алхимики производят нечто похожее на золото, нечто обладающее его внешними свойствами. Но они не производят настоящего золота. Ведь субстанциальная форма золота происходит не от жара огня, употребляемого алхимиками, а от жара солнца на определённом месте, где действует сила минерала. Так же обстоит дело и с другими подобными действиями алхимиков.

К существу. Демоны пускают в ход чародейное искусство и не могут поэтому без помощи действующего начала создать субстанциальную или акцидентную форму. Этим, однако, мы не хотим сказать, что колдовство вообще не может происходить без помощи другого действующего начала. И с этой помощью действующего начала им становится возможно вызывать действительные болезни и порчи. О том, что же необходимо для совершения такого чародейства, и должны ли здесь участвовать демоны, станет ясно из нижеследующего.

[Newsru.com]

http://www.newsru.com/world/09oct2015/witch.html



В итальянском городе Брентонико, который находится в альпийском регионе Трентино, жаждущие справедливости жители просят суд пересмотреть дело 300-летней давности
Дело касается женщины, которую казнили по обвинениям в колдовстве
Современные жители Брентонико сочли Марию Бертолетти Тольдини жертвой "фольклорных эксцессов", и решили ее оправдать, доказав, что женщина не была ведьмой

В итальянском городе Брентонико, который находится в альпийском регионе Трентино, жаждущие справедливости жители просят суд пересмотреть дело 300-летней давности. Оно касается женщины, которую казнили по обвинениям в колдовстве. Согласно недавно найденным документам, доказательств вины "ведьмы" суд так и не предоставил, передает The Local.it.

60-летняя Мария Бертолетти Тольдини была приговорена к смерти в 1716 году. Суд признал ее виновной в колдовстве, прелюбодеянии и смерти ребенка, которого она, согласно данным "следствия", бросила в чан с кипящим сыром, сообщает агентство Ansa.

14 марта 1716 года Мария Бертолетти Тольдини была публично обезглавлена, а ее тело было сожжено местными жителями, которые толпились вокруг эшафота. Палач, как отмечается, получил за свою работу причитающуюся сумму в 75 немецких флоринов.

Дело "всплыло" после того, как были найдены документы адвоката 60-летней женщины Джованни Баттиста дель Поццо. В них он сетовал на отсутствие каких-либо реальных доказательств, свидетельствующих против его клиентки.

Современные жители Брентонико сочли Марию Бертолетти Тольдини жертвой "фольклорных эксцессов" и решили ее оправдать, доказав, что женщина не была ведьмой. Мэр Брентонико Кристиан Перенцони заявил, что хочет добиться исторической правды и "свершить правосудие", а также вернуть "осужденной женщине ее этические, моральные и гражданские достоинства".

Если суд Италии согласиться обжаловать приговор и начнет повторное судебное разбирательство, то процесс будет строиться вокруг сохранившихся исторических документов, а также мнения специалистов, которые попробуют дать оценку отношения к колдовству в 1800 году. Заметим, что дело Марии может одним из многих - по подсчетам ученых, в Европе инквизицией были казнены более сотни тысяч человек.

Дело последней швейцарской "ведьмы" Гелди

Кстати, похожий прецедент имеется в европейском правосудии. В 2008 году швейцарские парламентарии добились реабилитации "ведьмы" по делу, которое на тот момент было закрыто 226 лет назад. Анна Гелди стала последней казненной по обвинению в колдовстве.

Процессу предшествовал выход книги под названием "Юридическое убийство Анны Гелди", где приводятся обнаруженные в местных архивах свидетельства того, что Гелди была осуждена своим работодателем, доктором Йоханнесом Чуди, влиятельным судьей и политиком. По всей видимости, служанка забеременела от него, и тот, испугавшись возможных последствий, сфабриковал процесс, завершившийся казнью.

Скорее всего, 40-летняя Гелди хотела предать огласке свою любовную связь с Чуди, женатым отцом двоих детей. Чтобы не лишиться общественных должностей - такая участь грозила в те времена неверным мужьям, - богатый судья сговорился со своими друзьями обвинить ее в попытке отравления его детей с помощью колдовства. В 1782 году Гелди пытали, а затем палач обезглавил ее. Женщина стала последней из десятков тысяч так называемых ведьм, казненных по решению суда в Европе.

Этот процесс в свое время вызвал международный скандал, когда один из представителей суда организовал утечку материалов дела с упоминанием пыток и обвинения в колдовстве в либеральную немецкую газету. Тогда Швейцарию обвинили в использовании средневековых методов в эпоху Просвещения.

[Правда.ру]

http://www.pravda.ru/society/fashion...42905-molot-0/
Общество » Наследие

Средневековых мистиков, как правило, если не отправляли на костер, то всеми способами гнобили и портили им жизнь. Но у всякого правила есть исключение. Были такие мистики, которые сами посылали на костер инакомыслящих. Печальную славу в веках заслужил литературный тандем монахов Инститориса и Шпренгера. Эти инквизиторы написали опус "Молот ведьм".

Прежде чем "Молот ведьм", или Malleus Maleficarum, был опубликован в 1486 году в немецком городе Шпайер (Speyer) и до 17 века выдержал 29 изданий, папа Иннокентий VIII издал буллу Summis desiderantes affectibus, так называемую "ведовскую буллу" — Hexenbulle. Именно эта булла, датированная 5 декабря 1484 года, стала своего рода вступлением к "Молоту ведьм" и положила начало "охоте на ведьм".

Понтифик пишет там среди прочего следующее: "И хотя возлюбленные сыны наши, Генрих Инститорис и Яков Шпренгер, члены ордена доминиканцев, профессора богословия, нашим апостольским посланием были назначены и до сего времени состоят инквизиторами, первый — в вышеназванных частях Верхней Германии, обнимающих, как надо понимать, и провинции, и города, и земли, и епархии, и другие такого рода местности, а второй — в некоторых областях вдоль Рейна, однако некоторые клирики и миряне в этих странах, не в меру высоко ставя свое разумение, не стыдятся упорно утверждать, что так как в полномочных грамотах не были поименно и точно указаны эти епархии, города и местности, а также некоторые лица и их проступки, то поэтому вышепоименованным инквизиторам и вышеназванных провинциях, городах, епархиях, землях и местностях нельзя заниматься инквизицией и что их не должно допускать к наказанию, заключению в тюрьму и исправлению упомянутых лиц за вышеуказанные злодейства и преступления".

Из этого отрывка довольно пространного текста мы узнаем, кем были Инститорис и Шпренгер, а также, что поводом к изданию буллы "Всеми силами души", послужили жалобы этих двух инквизиторов. Отцы-доминиканцы встречали сопротивление своей деятельности в качестве инквизиторов во всех частях Германии о чем недвусмысленно говорится в папском послании. Иннокентий VIII дал в помощь обоим "псам Господним" "своего излюбленного сына" магистра Иоганна Гремпера из Констанцской епархии.
Уроженец Эльзаса Генрих Крамер, или Крэмер, Кремер (Heinrich Kramer или Krämer), позднее латинизировавший свое имя Henryk Instytor, остался в истории под именем брата Генриха Инститориса — (frater) Henricus Institoris. На самом деле форма имени Institoris представляет собой родительный падеж латинского языка. В именительном падеже слово Institor представляет собой кальку немецкого существительного Krämer - "торговец мелочным товаром".

Генрих Кремер родился около 1430 года в городе Селеста (Sélestat), а по-немецки Шлеттштадт (Schlettstadt) в довольно бедной семье. Возможно предки и были торгашами, о чем свидетельствует его фамилия, но разорились. О жизненном пути этого мистика известно мало. Подростком он вступил в местный монастырь братьев-доминиканцев. В 1474 году закончил свое начальное образование и уже в 1479 году по собственному почину приступил к своим обязанностям инквизитора в провинции Алеманния (Alemannia). В том же году он получил богословскую степень. После процесса над жидами в Триенте, где он лично присутствовал, Инститорис вплотную занялся охотой на ведьм, в существовании которых, по его мнению, сомневались лишь достойные суровой кары еретики.

В 1482 году Инститорис становится приором доминиканского монастыря в своем родном Шлеттштадте. Во время своего первого судилища над ведьмами в Равенсбурге (Ravensburg), куда его пригласили по настоянию магистрата, Инститорис приговорил к сожжению двух женщин. В 1485 году население Инсбрука оказало такое сопротивление попытке сжечь ведьм, что Инститорис отказался от практического применения "акта веры". Инквизитор еще легко отделался благодаря заступничеству "добродушнейшего" крестьянского сына Георга Гользера (Georg (II.) Golser), епископа Бриксена (Diözese Brixen). Следует заметить, что эту епархию он возглавил после знаменитого немецкого мыслителя Николая Кузанского. Епископ взял на себя труд выпроводить Инститориса за городские стены Инсбрука и заставить горожан забыть о коротком пребывании в их городе чересчур ретивого следователя и с этой целью назначил комиссию. О мужчине под шестьдесят, изнуренном неустанными и неумеренными постами, добряк Гользер говорил: "Он мне казался впавшим в чрезмерное детство от большой старости".

"Непруха", постигшая инквизитора в Инсбруке и Бриксене, заставила Инститориса задуматься над изданием "Божественной, священной книги", которая со ссылками на Ветхий и Новый Заветы, с доказательствами, заимствованными из трудов отцов церкви и крупнейших теологов, утвердила бы во веки веков священнейшее право инквизиции преследовать наиболее опасных еретиков, каковыми являются ведьмы. Генрих Инститорис для работы над книгой, которую он назвал "публичным инструментом", искал сотрудника и обрел его в лице профессора теологии Якоба Шпренгера, который не был скомпрометирован кровавыми процессами над еретиками.

Соавтор "Молота" Якоб Шпренгер (Jakob Sprenger) родился в 1435 году в швейцарском местечке Райнфельден (Rheinfelden). В 17-летнем возрасте он вступил в орден доминиканцев. В 1480 году его пригласили на должность декана теологического факультета Кельнского университета.

Историки полагают, что "Молот ведьм" был написан Генрихом Инститорисом, а вклад Якоба Шпренгера ограничился написанием им введения, названного "Апологией". В конце жизни Инститорис похвалялся, что уничтожил 200 ведьм. Он умер примерно в 1505 году. Шпренгер ушел из жизни раньше — 6 декабря 1495 года. В отличие от точной даты и места смерти своего напарника, этот инквизитор предстал перед Господом в Страсбурге.

Игорь Буккер

[Правда.ру]

http://www.pravda.ru/faith/confessio...-incvizicia-0/
Религия » Другие религии » Католичество и протестантизм

Художник: Гойя

780 лет назад первые инквизиторы появились на земле королевства Арагон, дав начало знаменитой испанской инквизиции — мрачной и зловещей странице католической истории. Об этом знает каждый школьник. Но "так ли страшен черт, как его малюют"? Всегда ли можно верить школьному курсу истории и популярным брошюрам, живописующим ужасы "святого трибунала"?

Человека, пожелавшего несколько глубже ознакомиться с реальной инквизицией, а не пропагандистскими мифами о ней, ждет масса интересных открытий. Первое и, наверное, самое неожиданное из них — это процент обвинительных приговоров, выносившихся инквизицией. Вот тут и открывается, что в истории человечества "святой трибунал" практически не имеет прецедентов по количеству… оправдательных приговоров!

Историки не располагают исчерпывающей общей статистикой, поскольку в разных государствах была своя инквизиция, но на основании имеющихся данных вырисовывается усредненная цифра: около 80 процентов оправдательных приговоров! Такого, действительно, не позволял себе ни один суд в мире. Для примера — современные российские суды выносят менее одного (sic!) процента оправдательных приговоров. Правда, справедливости ради, надо отметить, что на костер российские суды пока тоже никого не отправляют.

Однако, вопреки сложившемуся представлению, далеко не каждый приговор инквизиции завершался костром. Смертной казни подвергалось в среднем менее двух процентов лиц, представших перед судом инквизиции.

Сейчас очень популярны разнообразные выставки, на которых представлены орудия пыток, с помощью которых инквизиторы выбивали признания из своих несчастных жертв. Пропаганда — великая вещь. Почему-то люди упускают два немаловажных факта. Во-первых, пытки были неотъемлемой частью процесса дознания, который применялся в то время. Да и почти во все времена и по всему миру, вплоть до самого недавнего. То есть ничего специфически "инквизиторского", и тем паче "католического", в пытках не было. Можно сказать, что пытки — позор человеческой цивилизации, а отнюдь не только борцов с еретиками. А во-вторых, из всех людей, оказавшихся "в застенках инквизиции", только около двух процентов подверглось пыткам. Кроме того, пытка не могла длиться больше 15 минут, хотя на практике это правило нередко нарушалось.

Для своего времени (а если вспомнить современные российские реалии, то и не только для своего) инквизиция была очень гуманным судом. Обвиняемому предоставлялся адвокат, при допросах присутствовал врач, анонимные доносы не рассматривались, а что касается ложных доносов, то, согласно "Указаниям" великого инквизитора Торквемады, "инквизиция должна сурово и публично наказывать всех лжесвидетелей".

Очень важным штрихом в деятельности инквизиции, выгодно отличавшем ее от светских судов того времени, был акцент на выяснение мотива, а не на доказательство вины. Для светского суда было важно, нарушил обвиняемый закон или нет; для суда инквизиции — почему человек совершил то или иное действие, например, колдовство: сознательно служа злу, или просто по глупости? Для выяснения мотива пытка не годилась — ведь человек готов сознаться в чем угодно, лишь бы прекратились страдания, и инквизиторы это понимали. Отцы-дознаватели старались "разговорить" обвиняемого, чтобы понять его мотивы, и уже в зависимости от этого назначить то или иное наказание или же вообще отпустить.

Любопытная деталь: зачастую в Испании задержанные за вполне светские правонарушения начинали громко богохульствовать, провоцируя тем самым перевод в "застенки инквизиции". Это как-то плохо вяжется с распространенным представлением о массовом народном страхе перед этой организацией.

Другим моментом, способным здорово обескуражить современного человека, является тот факт, что инквизиция спасла гораздо больше людей, чем погубила. Нет, речь идет не о "спасении души" — об этом судить, конечно, никому не дано. Речь идет о вполне земном спасении — от расправы перепуганной толпы. Человек, к сожалению, слаб, а когда много слабых людей начинает кого-то бояться — то расправа неотвратима.

Церковь очень долго своим веским словом сдерживала страх людей перед магией, колдовством, порчей, сглазом и т. п. Человек твердо знал: благодать Церкви, ее Таинства, молитвенное заступничество святых гораздо сильнее любых колдунов. Но к XV веку ситуация стала меняться, поскольку повсеместно в Европе поднимали голову разного рода оккультные общества, магия стала входить в моду в среде знати, а в народных массах начал расти страх перед ведьмами, которые сами не очень-то скрывались. В этих условиях жертвами толпы могли стать любые необычные, не похожие на других люди, огульно обвиненные в ворожбе. К сожалению, история знает массу примеров, когда именно так и происходило.

Но в Испании, и во многих других странах Европы, доверие к инквизиции было очень велико. Именно это доверие не давало совершиться самосуду, именно в отцах-инквизиторах люди видели гарант своей безопасности от разномастных колдунов и ведьм. Произволу толпы инквизиция противопоставила четкую систему дознания.

Аналогично дела обстояли и с еврейскими погромами. С 1451 года Папа Николай V передал следствие по подобным делам в компетенцию инквизиции, причем речь шла не только о наказании виновных в погромах, но и о предотвращении подобных эксцессов. Доверие народа к испанской инквизиции не было слепым. Перед "святым трибуналом" представали даже католические епископы, которым потом приходилось спасаться у Папы Римского! Даже близкий родственник короля Фердинанда оказался в застенках инквизиции. Народ видел это и понимал, что в кои-то веки на земле появился суд, для которого мало значат деньги, происхождение и даже близость к королю и Папе.

Как справедливо заметил Г. К. Честертон, в наше время люди не сжигают ведьм не потому, что стали гуманнее, а потому, что перестали в них верить. Надо понимать, что отнюдь не инквизиторы внушали простым крестьянам и обывателям мысль о могуществе колдуний. Знаменитая книга "Молот ведьм", написанная двумя немецкими доминиканцами, получила крайне отрицательную оценку Церкви и никогда не являлась "настольной книгой инквизитора". Оставляя за скобками вопрос о реальности разного рода потусторонних сил, к помощи которых обращались ворожеи, следует вспомнить, что во все времена во всех человеческих культурах в магии, гадании, порче и т. п. вещах люди видели очень серьезную опасность, а уличенных в подобном ждала расправа. Испания времен Ренессанса не была исключением — в реальную возможность общения с темными силами верили практически все: и служители Церкви, и обычные люди, и сами колдуны, и даже представители науки.

Кстати, что касается ученых, то и здесь миф об инквизиции сильно преувеличен. Инквизиция не сжигала людей науки (знаменитый Джордано Бруно ученым отнюдь не был, а не менее знаменитых Галилео Галилея и Коперника никто не сжигал). Как справедливо замечают многие исследователи, наука и инквизиция делали одно дело: боролись с магическим сознанием, с магической картиной мира. "Наука была важна для инквизиторов, — пишет профессор Андрей Кураев, — как средство зачистки мозгов от магических представлений, потому что механическая картина мира (та первая картина мира, которую создали европейские ученые-естествоиспытатели) помогала объяснить мир без апелляции к духам, без русалок, без триад, а объяснить на языке физики и математики…

Есть единый Бог, и поэтому не надо искать всюду духов. Есть Бог и созданный Им закон — это и был пафос европейской науки. Вот поэтому они оказались стратегическими союзниками: инквизиция и наука".

Вся история с инквизицией отлично иллюстрирует, насколько живучи разного рода мифы, особенно страшные мифы. Конечно, с точки зрения той веры, которую инквизиторы взялись защищать, их деятельность неизбежно вызывает осуждение. Но оправдано такое осуждение единственно с точки зрения этой веры, то есть христианства. Ведь христианство провозглашает полное неприятие любого компромисса со злом, а убийство человека — зло, как ни крути. Но вот с точки зрения так называемых "общечеловеческих ценностей", действия инквизиторов едва ли заслуживают большого осуждения, чем действия солдат, с оружием в руках защищавших свою страну.

Сергей Нестеров

[Правда.ру]

http://www.pravda.ru/science/useful/...-inquisitio-0/

25 фев 2011 в 15:00

Наука и техника » Полезно знать

Неверные представления зачастую складываются из комплекса причин. Пропагандистская шумиха, предвзятость по отношению к недругам, скудость источников, ограниченный кругозор, желание оправдаться и другое — все они помогают сотворению мифов и порождают многочисленные заблуждения. Распространено мнение, что инквизиция была царством произвола. И мало кто знает — современная процедура охраны свидетелей берет свое начало в практике инквизиции. Главное — не обвинить или оправдать. Главное — попытаться понять, что в реальности представлял собой трибунал инквизиции.

Ни в одном из архивных документов, начиная от архивов инквизиции, писем Галилео Галилея и заканчивая другими современными ему письменными источниками, великий ученый не произносил свой самый известный афоризм "А все-таки она вертится!…". Впервые это "крылатое выражение" появилось в печально известных своими неточностями "Литературных источниках" аббата Ирелли, который, похоже, сам его и придумал.

Протестантские теологи придали мрачный смысл словам "инквизиция" и "инквизитор", которые в европейских языках стали синонимами мучения, пытки и изощренных садистов. Примерно то же ранее проделали отцы католической церкви, закрепив за племенем вандалов репутацию разрушителей культурных ценностей. Давно исчезли с лица земли вандалы, прошло время инквизиции, а слова-ярлыки прилипли к нашему языку, мешая объективному восприятию исторических явлений.

Инквизиция происходит от латинского слова inquisitio, что означает "розыск" или "расследование". Первоначально это было временное учреждение, подобие комиссии, созываемой по конкретным поводам — чаще всего для борьбы с восстаниями еретиков. Однако ничего не бывает более постоянного, чем временное. С XIII столетия инквизиция превратилась в постоянный трибунал со значительными полномочиями. Инквизиция была основана в 1231 году буллой Excommunicamus ("Отлучаем"), которую папа Григорий IX выпустил против еретиков. Отменена последняя — испанская инквизиция — в 1834 году.

Истоки создания религиозной полиции мы находим еще в древней Палестине. Иудейский закон, следуя предписаниям Второзакония, назначал смертную казнь за ересь и богохульство. Ессеи в этом случае оказывались большими либералами. Они лишь изгоняли виновного из своей общины. Император Константин Великий и Феодосий Первый, одержимые идеей цезарепапизма, приравнивали ересь к такому преступлению, как измена. Первым в списке казненных еретиков значится испанский епископ Присциллиан. Его обезглавили в 386 году. Еретиков казнили на протяжении XI-XII столетий.

Изданная в 1992 году французская энциклопедия Les controverses du christianisme (русский перевод: Тристан Аннаньель, "Христианство: догмы и ереси") информирует о современном взгляде на этот вопрос: "Протестанты выступали против инквизиции, но в лоне католицизма она почти не вызывала протестов".

Историк Жан Севилья, которого цитирует писатель и переводчик Сергей Нечаев в своей биографии "Торквемады", сообщает, что "борьба с еретиками была официально делегирована тем, кто имел в этом опыт: нищенствующим орденам. Главным образом доминиканцам и францисканцам. После 1240 года инквизиция распространилась по всей Европе, исключая Англию". Однако костры с еретиками горели не только по всей католической Европе, то есть ассоциировать их исключительно с деятельностью инквизиции было бы несправедливо. (Например, когда в 1411 году в Пскове началась эпидемия чумы, по обвинению в ворожбе было сожжено 12 женщин, хотя никакой инквизиции в то время на Руси не было.)

Интересно, что исходя из статистических данных сожженных за колдовство и ворожбу (четыре пятых приговоренных — женщины), можно сказать, что Святая инквизиция представляла собой некий орган женоненавистничества. Правда следует заметить, что делами о колдовстве инквизиторы занимались крайне редко (в основном это делали светские, а не церковные суды) и большинство приговоров по этим делам со стороны инквизиторов были оправдательными. Так, например, на одном из процессов XIV века в Испании инквизиторы из 15 человек, подозреваемых в колдовстве, оправдали 13, а еще одному заменили смертную казнь длительным сроком заключения. Последнего приговоренного все-таки отправили на аутодафе, однако перед началом казни инквизиторы упросили местное начальство помиловать осужденного. В итоге ни один из колдунов не пострадал!

"Нет одной инквизиции, но есть три инквизиции: средневековая инквизиция, испанская инквизиция и римская инквизиция. С исторической точки зрения их смешение лишено смысла", — продолжает Жан Севиллья. Сергей Нечаев подхватывает и расширяет тему: "Юридически независимая, параллельная гражданскому правосудию средневековая инквизиция была церковным институтом, и ее служители зависели только от папы. При этом булла Excommunicamus не устанавливала четкой процедуры ее деятельности. Правила устанавливались эмпирически, разные на разных территориях".

Специалист по данному вопросу Жан Севиллья указывает, что прибывший для расследования в ту или иную местность инквизитор публиковал два указа. В соответствии с указом веры, каждый верующий обязан был доносить на еретиков и их сообщников. Второй — указ милости — давал еретику срок от 15 до 30 дней для отречения, после чего его прощали. После истечения срока упорствующего еретика передавали в руки трибунала инквизиции.

"Вот тут-то историческая реальность переворачивается с ног на голову и наполняется всевозможными клише, — замечает Жан Севиллья. — Картина инквизиции так негативна, что создается впечатление, что это было царство произвола. На самом деле все было с точностью до наоборот: инквизиция была правосудием методичным, формалистичным и полным бумажной волокиты, часто значительно более умеренным, чем гражданское правосудие".

Для защиты обвиняемый приглашал свидетелей и имел право на отвод состава суда и даже самого инквизитора. На первых допросах присутствовали уважаемые люди — говоря по-нынешнему, старейшины или аксакалы. Имена доносчиков держались в тайне (защита свидетелей), но в случае лжесвидетельствования лжеца ждало суровое наказание. У инквизиции не было права приговаривать к смертной казни, а только к различным видам епитимьи (к временному или пожизненному заключению, к штрафам, к изгнанию, к отлучению от Церкви и т. п.). Разрешение применять пытку было получено много позже, и, как отмечает Сергей Нечаев, "на пытки существовало множество ограничений (по некоторым данным, только два процента арестованных испанской инквизицией подвергалось пыткам и те не длились более 15 минут)".

Те, кто внимательно читал классический труд Генри Чарлза Ли "История инквизиции в Средние века", помнят его вывод: "Во фрагментах инквизиторских процессов, попавших к нам в руки, упоминания пыток встречаются редко". Для осуществления казни жертву передавали светским властям, которые практиковали костры. И еще очередной миф — жертву сжигали не живьем, а сначала удушали.

Кроме временных, имеются еще и географические отличия инквизиционных трибуналов. В Италии инквизиция почти незаметна. Крайне жестокие гонения на юге Франции и в Германии (XIII-XV века).

В Испании действия трибуналов инквизиции отличаются от Германии и Франции. В этих странах репрессиям подвергались в основном секты, тяготеющие к Реформации. Жан Севиллья добавляет: "Во Франции конец инквизиции был связан со становлением государства. В Испании все было наоборот".

В самой Испании преследуют так называемых conversos — евреев и мавров, перешедших в христианство. В Испании и Португалии термин "конверсо" означал не только крещеных евреев, но и их потомков. В подчиненных же испанской короне Нидерландах гонения коснулись главным образом протестантов. Тристан Аннаньель заканчивает статью об инквизиции такими словами: "Несмотря на суровость испанской инквизиции, сегодня среди историков преобладает мнение, что она не была ни самой свирепой, ни самой кровавой в Европе".

Игорь Буккер

[Правда.ру]

http://www.pravda.ru/faith/dialog/17...29-heretics-0/
17 май 2011 в 15:00
Ольга Гуманова

Современный человек приходит в ужас, читая о средневековых казнях еретиков или о наказаниях в наши дни в исламских странах Востока. Причем и первое, и второе кажется ему явлениями одного порядка. Но каковы на самом деле были мотивы исламских фундаменталистов и защитников чистоты церковного учения? Можно ли понять их, стоя на позициях гуманизма?

В обществе по сей день бытует стереотип, будто Средневековье было "диким, мрачным и темным", и неотъемлемой частью средневековой истории является "охота на ведьм". Под ведьмами подразумеваются не просто колдуны и оккультисты, но вообще любые инакомыслящие — особенно, конечно, "прогрессивные ученые".

Живучесть идеи о "средневековой охоте на ведьм" долгое время поддерживалась чисто политическими факторами: борьбой протестантских и католических государств в Новое время в Европе, в ходе которой каждая из сторон пыталась выставить противоположную кровожадным чудовищем. "Второе дыхание" эта идея получила в годы борьбы с религией в странах социалистического лагеря.

Проблема была подвергнута объективному и всестороннему научному анализу, никто из историков не сомневается: охоты на ведьм в Средневековье не было. На самом деле, "охота на ведьм" началась в Европе в эпоху Возрождения и продолжалась примерно с 1450 по 1700 год. Последние случаи сожжения ведьм имели место в конце XVIII века.
В раннем средневековье церковное право следовало взглядам блаженного Августина, считавшего, что сама вера в колдовство есть ересь и внушается бесами — на самом же деле никакие бесовские ухищрения не могут повредить христианину. Вера в колдовство была запрещена в империи Карла Великого. Знаменитая же инквизиция занималась преследованием прежде всего еретиков, в частности, катаров. Ведьмы, даже если допустить их существование, не представляли для инквизиции никакого интереса. Например, в так называемом деле "Madonna Oriente" миланская инквизиция долгое время не знала, что делать с двумя женщинами, которые в 1384 и 1390 годах признались, что участвовали в чем-то вроде белой магии.
Характер массового психоза "охота на ведьм" приобрела уже в годы реформации. В те годы, пока католическая церковь в Европе была сильна, инквизиторы часто вырывали обвиняемого из рук толпы и предлагали хоть какую-то формальную процедуру расследования, в которой можно было и оправдаться. Например, от обвинения в колдовстве была оправдана мать астронома Кеплера.

Неверно утверждение, что ответственность за охоту на ведьм лежит на католической церкви — протестанты усердствовали в этом намного больше. В протестантских странах основными инициаторами и активными деятелями охоты на ведьм были самые что ни на есть светские власти — местные судьи, мэры городов, князья отдельных земель, — а вовсе не церковные. Знаменитый "Молот ведьм" был запрещен католической церковью через пять лет после выхода из печати. Из материалов дел против ведьм известно, что основные регионы "охоты" были как раз преимущественно протестантскими: Германия (точно известное число казней за все время охоты на ведьм — более 8000 человек, а общее, по оценкам, — до 30 000), юг Франции, Швейцария.
Также, благодаря живучему стереотипу, "мучеником за свободу мысли" и "ученым, внесшим значительный вклад в науку" многие по сей день считают Джордано Бруно. На самом деле, он не был ни физиком, ни астрономом, ни продолжателем дела Николая Коперника. Бруно был поэтом, философом и оккультистом. С точки зрения католической церкви он являлся еретиком, так как не верил в Бога-Творца и описывал пантеистическую картину мира. Его судили и сожгли на костре как беглого монаха и отступника от веры. Инквизиторы предлагали Джордано Бруно восьмилетнее покаяние, но он остался верен своим философским построениям, которые называл "героическим энтузиазмом". Никаких научных даже по меркам XVII века трудов после Джордано Бруно не осталось, зато до наших дней дошел его магический трактат. В одной из глав книги описывается, как убить человека с помощью магии. Читая заклинание, нужно подробно, в красках описать подробности и обстоятельства той смерть, которую колдун хочет наслать на жертву своим проклятием.

Остается разобраться с тем, кто такие еретики с точки зрения Церкви. Согласно церковному учению, спастись, то есть обрести вечную жизнь со Христом, можно, только имея правую веру. Именно для утверждения правой веры собирались Вселенские соборы. Таким образом, еретик с точки зрения христианина предстает носителем опасной заразы, которая может увлечь поверивших ему людей в вечную погибель. Здесь можно вспомнить душераздирающие сцены из фильмов про смертельных вирусов или зомби: твоя любимая девушка заражена, выбирай — или убьешь ее, или погибнет все человечество.

Кроме того, отнюдь не всегда еретики были безобидными странствующими философами. В некоторые исторические периоды еретические сообщества становились весьма влиятельными и приходили к власти — например, иконоборцы в Византии, подвергавшие православных пыткам и казням. Весьма влиятельна была в России в конце XV — начале XVI века секта, получившая название "ересь жидовствующих". Если бы не преподобный Иосиф Волоцкий, которого часто обвиняют в неоправданной жестокости по отношению к членам секты, "жидовствующие" имели все шансы прийти к власти и уничтожить в России православие. Это была война за смыслы, за мировоззренческий выбор страны.

Жестокие наказания в исламских странах Востока за несоблюдение норм шариата имеют совсем другие мотивы. Человека европейской культуры и либеральных взглядов ужасают новостные сообщения о том, что в Чечне из пейнтбольных ружей обстреливали девушек без платков, при этом одной из них выбили глаз, а в Иране мать двоих детей приговорили за супружескую измену к казни через побитие камнями. Власти этих стран знают, что делают — ведь государство или общество, в основе которого лежит соблюдение традиции, можно сохранить только через жесткое соблюдение традиции. Иначе это будет уже другое государство на той же земле. Если с христианской точки зрения еретик — это опасный заразный больной, который многих может увлечь в вечную погибель, то с точки зрения исламского государства тот, кто нарушает нормы шариата — государственный преступник.

Стоит добавить, что с православной точки зрения традиция не обладает той ценностью, которую имеет чистота веры. Поэтому вас должно настораживать, если кто-либо, называя себя православным, возводит традицию в ранг догмата. Например, рассуждает: "Вот, придем мы к власти, запретим рок-музыку, а женщин заставим носить платки, длинные юбки, отрастить косы и сидеть дома". По некоторым пророчествам, именно под лозунгами традиционализма к власти в России придет антихрист.

[Сергей Нестеров]

http://www.pravda.ru/faith/confessio...-inkvizicia-0/
Религия » Другие религии » Католичество и протестантизм

780 лет — дата хоть и не круглая, но весьма почтенная. 26 мая 1232 года папа Римский Григорий IX отправил первых инквизиторов в земли королевства Арагон. Он, очевидно, даже не подозревал, сколь много шума впоследствии наделает это его начинание, известное нам под зловещим названием "испанская инквизиция"!

Само это понятие стало неотделимой и, возможно, даже ключевой частью так называемой "черной легенды". Легенда эта, запущенная умелыми протестантскими пиар-технологами времен Реформации, была направлена на очернение Испании как главного оплота католицизма. Как со своей обычной неподражаемой иронией писал Честертон, англичанин по национальности, но католик по вероисповеданию,

"Протестантская история начинает прямо с ужасов, как пантомима начинает с короля чертей на бесовской кухне. Я не сомневаюсь, что испанская инквизиция, особенно к концу, была действительно страшной, а то и бесовской; но почему? Чтобы понять испанскую инквизицию, надо понять прежде всего две совершенно неизвестные нам вещи — Испанию и инквизицию".

Конечно, инквизиция, напропалую сжигавшая ученых и красивых девушек, требуя от них обязательного признания догмата о Папе и передачи имущества в казну Ватикана — сама по себе та еще страшилка, продукт массового сознания и воплощение целого ряда фобий либеральной общественности. Но испанская инквизиция — это нечто особенное. Это устойчивое и очень страшное словосочетание. И такая ситуация отнюдь не случайна.

Честно говоря, те инквизиторы, которых направил в Арагон Папа Григорий, ничем особенно не прославились. Кроме того, что были первыми официальными инквизиторами на земле испанской. Сама по себе инквизиция (от лат. inquisitio — исследование, расследование) как институт Римско-Католической Церкви возникла несколько раньше, в конце XII века, и своим появлением была обязана в первую очередь ереси катаров, а также папам Луцию III и Иннокентию III.

Вопреки распространенному мнению о том, что желание отправить инакомыслящих на костер всегда было свойственно добрым христианам, именно представители Церкви, как правило, противились подобным инициативам, исходящим от светской власти. В то время, как светское законодательство Византийской империи рассматривало ересь как тяжкое преступление, именно позиция таких деятелей, как Амвросий Медиоланский и Мартин Турский, Римские папы Сириций и Гелазий I сдерживала усердие императоров и чиновников. Государство тоже можно понять — оно не могло не видеть в вере идеологию, так уж оно устроено. Святители древней Церкви старались обратить внимание христиан, будь они даже императорами, на суть защищаемой ими "идеологии", которая никак не сочеталась с казнями.

В правовом поле Западной Европы ересь не относилась к разряду уголовных преступлений, а рассматривалась зачастую как проявление греха гордыни, и наказывалась чисто церковной епитимией. Очень многое изменилось с того момента, как Запад столкнулся с ересью катаров, этим принципиально иным мировосприятием, видящим в окружающем нас мире исключительно творение сатаны. Именно для противостояния этой ереси и были присланы в Испанию первые инквизиторы. Кстати, любопытный штрих к портрету: папа, который их прислал, Григорий IX, отстранил во Франции одного инквизитора, в прошлом катара, за жестокое отношение к своим бывшим единоверцам. Инквизитор был предан суду и заключен в тюрьму.

После подавления ереси катаров инквизиция в Испании никак особенно себя не проявляла. Перемены наступили в конце XV века. Испания объединялась, превращаясь в великую империю. На молодых государей — Изабеллу Кастильскую и Фердинанда Арагонского, прозванного Фердинандом Католиком, — имел огромное влияние духовник Изабеллы, настоятель монастыря Санта-Крус пожилой доминиканец Фома (Томаззо) Торквемада. Историки отмечают, что во многом именно этот человек был архитектором будущего единства и величия Испании. Но об этом в основном знают только историки. А вот для подавляющего большинства тех, кто слышал это имя, оно намертво связано только лишь с одним словом — "инквизиция".

Что и говорить, этот человек, имевший, по словам современника, "выражение лица кроткое, благородное и милосердное", отнюдь не был невинной овечкой. Именно благодаря его непреклонности в преследовании ереси на костер отправилось около 3 000 человек (это примерно за 15-18 лет), и гораздо большее количество лиц подверглось иным, более мягким формам наказания. Но, наверное, этот факт не вызвал бы особого ажиотажа (времена все-таки были еще те…), если бы не выселение иудеев из Испании, которое инициировал суровый доминиканец.

Дело было не в его неприязни к людям этой нации (скорее всего, сам великий инквизитор по происхождению был крещеным евреем), а в горячем желании сделать Испанию чисто католической страной, этаким идеальным христианским государством. Насколько государство получилось христианским и идеальным (если судить не по количеству храмов и монахов, а по соответствию жизни людей духу и букве Евангелия), судить трудно, но вот земного величия эта страна, спаянная единой верой, достигла немалого.

Строго говоря, заслуги Торквемады перед испанским государством и испанским народом гораздо выше, чем перед Церковью. Ведь при нем испанская инквизиция подчинялась отнюдь не Папе Римскому (который постоянно пытался сдержать слишком уж ретивых испанских "исследователей"), а исключительно светской власти. Таким образом, процессы объединения страны, которые практически в любом государстве сопровождались реками крови, осуществлялись в Испании в первую очередь руками инквизиции. Вопреки "черной легенде" об Испании, именно период правления Фердинанда и Изабеллы, а также их преемников, стал периодом расцвета испанской культуры.

Конечно, как не раз совершенно справедливо говорилось, даже один костер во имя Христа страшнее всех лагерей смерти во имя антихриста. Но это если смотреть с точки зрения христианства. В Новом Завете достаточно четко выражено отношение к насилию во имя "спасения душ". Не случайно Иисус Христос, прекрасно знавший человеческую натуру и предвидя поведение многих Своих будущих последователей, рассказал притчу о плевелах, которые враг посеял среди пшеницы. В этой притче у хозяина с работниками состоялся содержательный диалог: "хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, — чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы…" Под временем жатвы во всех притчах подразумевается день Страшного Суда. Это, кстати, в полном соответствии и со словами Ветхого Завета: "Мне отмщение, и Я воздам".

Читайте также: Иосиф Обручник — названый муж Девы Марии

Был и другой весьма показательный эпизод. Когда Иисуса не приняли в одном самарянском селении, "ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение". Как справедливо замечал профессор Андрей Кураев, из евангельских слов, "кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской" никак не следует, что этот жернов на шею соблазнителю должен вешать именно Торквемада.

Те факты, которые в наше время все чаще становятся достоянием общественности, если и не заменяют "черную легенду" белой, то по крайней мере, ясно показывают, что легенда — это легенда, а факты — это факты.

[Ольга Тогоева]

https://postnauka.ru/faq/6604
7 фактов об истории развития средневековой демонологии и охоте на ведьм
23 ноября 2012

Говоря о средневековой демонологии, нужно прежде всего понять, что она возникла не в позднее Средневековье или раннее Новое время, о котором принято говорить как о периоде охоты на ведьм. Первые демонологические идеи возникли еще в эпоху поздней Античности и развивались на протяжении длительного времени, претерпевая значительные изменения, закончив формирование ближе к XVI–XVII векам.

1

Первая более или менее полная теория об отношениях человека с дьяволом возникла в IV веке новой эры в трудах Блаженного Августина. «Открытием» выдающегося теолога стала установленная им тесная связь между приверженностью людей суевериям и демонологией: в его сочинениях впервые была высказана идея о том, что вмешательство дьявола является основной причиной впадения человека в грех и, соответственно, главным условием осуждения ведьм и колдунов. Августин развил в своих сочинениях идеи епископа Лионского Иринея, который во II веке новой эры ввел само понятие дьявола в христианскую экзегезу: Августину принадлежала идея о том, что люди заключают союз с дьяволом или с его приспешниками, демонами, и из этого союза вырастают все их злодеяния. Вместе с тем для Августина влияние дьявола и его демонов на человека представляло собой иллюзию: он считал, что демоны, в отличие от ангелов, не могут создать ничего реального, они творят лишь«воображаемые видения» - фантазии, которыми собственно и питаются люди, вступающие с ними в контакт.

2

Концепция Августина имела основополагающее значение для развития демонологии в Западной Европе. Она была воспринята средневековыми теологами вплоть до XIII века. В частности, в совершенно неизменном виде эта теория оказалась изложена в XII веке в Декрете Грациана, который являлся основой всего канонического права, не только эпохи Средневековья, но и Нового времени.

Отношение Грациана к магическим практикам становилось ясно уже по первым строкам посвященного им раздела: предсказателями он называл тех, кто под видом «лживой религии» (то есть ереси), выдавал свои пророчества за истинное знание. Всех «авгуров, прорицателей и колдунов» он считал необходимым отлучать от церкви за их попытки при помощи демонов предсказать будущее, которое в действительности ведомо лишь Господу и его ангелам. Епископам Грациан рекомендовал всячески бороться с магическими практиками, имеющими хождение в их диоцезах, и искоренять «преступные секты», в которые вступают местные жители, полагающие, что все происходящее с ними там является реальностью. На самом же деле, писал Грациан, никаких ночных путешествий с демонами, никаких собраний в потайных местах, никакого обмена опытом между членами «секты» не происходило. Все это им снилось – вот почему концепция сна была очень важна для средневековых демонологических трактатов - либо эти «видения» навевали им демоны.

3

Все изменилось, однако, в XIII веке, и прежде всего благодаря трудам Фомы Аквинского. Именно Аквинат ввел в описание отношений людей с дьяволом понятие «умысел». Он настаивал на личной ответственности ведьм и колдунов за совершенные ими злодеяния и полагал, что человек в данном случае выступал не жертвой происков Нечистого, но являлся активной стороной этого союза: он сам заключал договор с дьяволом или его демонами, а затем использовал их умения в собственных целях.

Томистская идея об активной роли адептов дьявола оказала сильнейшее влияние на последующую традицию восприятия колдовства — прежде всего как отдельного, самостоятельного греха, а затем - как умышленно совершенного (и абсолютно реального) преступления. Как свидетельствуют папское законодательство и документы юридической практики, уже со второй половины XIII века ересь и колдовство стали трактоваться как два самостоятельных деликта, расследование которых, тем не менее, должен был осуществлять один и тот же суд – суд Инквизиции.Данное положение вещей было впервые письменно зафиксировано в середине XIII века, в понтификат Александра IV (1254–1261). Однако наиболее интересным, с этой точки зрения, оказался понтификат Иоанна XXII (1316–1334).

4

Иоанн XXII был человеком крайне мнительным и искренне верившим в колдовство: он постоянно опасался, что на него наведут порчу или отравят. Если судить по письмам, выходившим из его канцелярии, Иоанн XXII считал колдовство таким же реальным и важным преступлением, как и ересь. В 1320 году он постановил, что отныне любые случаи магии (вызов демонов, поклонение им, заключение с ними договора, использование в преступных целях освященной гостии или восковых фигурок) подпадают под юрисдикцию Инквизиции. Именно в его понтификат, в 1319-1321 годах, были проведены консультации с наиболее значительными европейскими теологами по вопросу о том, что такое колдовство и нужно ли его отличать от ереси. В результате этих консультаций в 1326 году Иоанн XXII издал знаменитую буллу Super illius specula, в которой говорилось о том, что отныне все случаи колдовства подлежат расследованию в суде Инквизиции, и их следует наказывать также, как ранее наказывали за впадение в ересь. Таким образом, он выделял ведовские процессы в самостоятельное судопроизводство.

С точки зрения Иоанна XXII и его последователей, колдовство отличалось от ереси самой своей сутью. Если ересь заключалась в сознательном отказе от следования догматам католической церкви и, как следствие, в принадлежности к секте, доктрина которой была осуждена как противная христианской вере, то под колдовством понимались прежде всего запрещенные практики, производимые при помощи вполне материальных предметов, которые при удачном стечении обстоятельств могли быть представлены в суде в качестве неоспоримых вещественных доказательств вины того или иного человека. К последним относились различные записки с подозрительными текстами (в более поздних демонологических трактатах «превратившиеся» в договоры с дьяволом), неопознанные жидкости и субстанции, предметы одежды, восковые фигурки и так далее. Благодаря такому подходу, уже в XIV веке в еропейской судебной практике колдовство начинает рассматриваться не как иллюзия, но как реальность.

5

Не следует, однако, полагать, что процесс развития демонологической теории шел поступательно на протяжении всего Средневековья. Первые массовые ведовские процессы, в основе которых лежало папское законодательство и судопроизводство, датируются концом XIV – первой половиной XV века. Они имели место в тех регионах, где влияние папского престола было особенно сильным – на юге современной Франции, в Бургундии, на территории романской Швейцарии, отчасти в Германии. В этих же регионах были созданы и первые демонологические сочинения, однако далеко не все авторы этих трактатов представляли себе колдовство как реальность. Некоторые, вслед за Августином, по-прежнему считали, что магические знания и умения являются выдумкой, а кое-кто из ранних демонологов так до конца и не смог определить собственное отношение к данной проблеме. Примечательное рассуждение по этому поводу можно найти в «Защитнике дам» (1440–1442 гг.) бургундского писателя Мартена ле Франка, бывшего одновременно прево Лозанны, то есть являвшегося судебным чиновником. Главный герой его поэмы, крайне скептически относящийся к рассказам о шабаше, заявлял: «Никогда в жизни я не поверю, что женщина на самом деле летает по воздуху, как какой-нибудь дрозд». За что подвергался яростным нападкам со стороны своего противника, смотрящего на мир более «реалистично».

6

Подобное двойственное восприятие колдовства в Западной Европе сохранялось очень долго. Причем часто, как, например, во Франции, речь шла о противоречиях в трактовке данного вопроса между центральными и провинциальными судами. Это хорошо заметно по материалам процесса 1431 года, возбужденного против Жанны д’Арк, когда избранное изначально обвинение в колдовстве в результате консультаций, проведенных местными, руанскими, судьями с теологами и юристами из Парижа, было заменено на обвинение в ереси. Похожая ситуация складывалась и в Бретонском герцогстве, где в 1440 году был казнен барон и маршал Франции Жиль де Ре. На его процессе часть судей придерживалась мнения, что обвиняемый занимался колдовством, другие же настаивали на том, что он впал в ересь.

Раннее Новое время также не принесло ясности в вопрос восприятия колдовства. Так, один из самых знаменитых европейских демонологов XVI века Жан Боден, описывая в своей «Демономании» впечатления от собственной судебной практики, выдвинул концепцию, согласно которой вред, наносимый ведьмами и колдунами окружающим людям, следовало считать реальностью, однако их магические знания признавались иллюзиями, насланными демонами.

7

Данная комбинация двух абсолютно противоречивых концепций сохранилась в европейской демонологии вплоть до середины XVII века, когда ведовские процессы сошли на нет и были отчасти вытеснены процессами об одержимости, при которых отношения между человеком и дьяволом воспринимались совершенно иначе. Они трактовались не как договор двух равноправных субъектов, но как порабощение дьяволом души и тела человека: Нечистый или его демоны проникали в самого человека и изнутри управляли его мыслями, чувствами, его речью и поступками. Таким образом, посредник в виде ведьмы или колдуна в этих отношениях был уже не нужен. Интерес к этим персонажам постепенно угасал, и ведовские процессы в континентальной Западной Европе были вытеснены из судебной практики.

Это, однако, не означает, что они оказались полностью забыты. В то же самое время они набирали силу, к примеру, в Английском королевстве, где первый законодательный акт, направленный специально против ведьм, был издан лишь в 1542 году Генрихом VIII. Всего за 60 лет (до акта Якова I, принятого в 1604 году) колдовство здесь превратилось в деяние, направленное против общественного блага и спокойствия, в антисоциальное преступление. Таким образом, именно королевская, а не церковная власть стояла в Англии за получившими широкое распространение в XVI-XVII веках ведовскими процессами. В это время было разработано стереотипное обвинение в колдовстве, использовавшееся во всех без разбора делах такого типа (даже если конкретные обстоятельства дела не соответствовали этому «прототипу»), а также портрет «типичной» ведьмы, во многом отличавшейся от своих континентальных «коллег». Точно так же отличались от континентальных и труды английских демонологов, базировавшиеся в основном не на выкладках средневековых теологов, а на результатах практики местных судов. Только в 20–30 годы XVIII века под влиянием идей Просвещения и, в частности, учения о естественных (физиологических) причинах «порчи» и одержимости людей, ранее рассматриваемых исключительно как результат колдовства, волна ведовских процессов в Англии пошла на убыль, постепенно прекратилось издание посвященных им памфлетов, и широкая публика потеряла к ним интерес на долгие годы. Этим вопросам посвящена исключительно интересная монография Юлии Игиной «Ведовство и ведьмы в Англии. Антропология зла», опубликованная в 2009 году.

[Новомосковск]

5 декабря 1484 года Папа римский Иннокентий VIII издал буллу, положившую начало охоте на ведьм, захлестнувшую Европу в XVI-XVII вв. За 200 лет в Европы прошло около 100 тысяч процессов, жертвами которых стали 50 тысяч человек. Особым усердием в истреблении колдунов отличились Германия, Швейцария, Франция и Шотландия, чуть поменьше свирепствовали англичане, итальянцы и испанцы. К примеру, в 12-тысячном городке Кведлинбурге за день спалили 133 ведьмачки. Очищались пламенем не только женщины, пособниками дьявола признавались профессора, студенты, священники и даже малолетние дети.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/1056/
Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад, и лучшее тому доказательство – история Святой Инквизиции Римско-католической церкви.
Мало кто знает, что это мрачное учреждение с дурной репутацией было создано с самыми невинными и благостными намерениями – просто папа римский Иннокентий III полагал, что только особый церковный суд ученых монахов (само латинское слово inquisitio означает «исследование») может и должен разбираться в тонкостях христианского вероучения, очищая зерна истины от плевел суеверий и ересей.

Но потом перед инквизиторами встал вопрос: а что прикажете делать с еретиками?

Поначалу монахи-следователи, утвердив обвинительный приговор, отдавали осужденных еретиков в руки гражданских властей, которые вершили свой собственный суд, но потом подумали и решили: к чему эти формальности и волокита?!

И вскоре Святая Инквизиция превратилась в самый настоящий карательный орган, причем, на костер отправлялись не столько еретики, сколько политические противники, которых - для удобства и упрощения процесса – стали обвинять уже не в ересях, а в «сношениях с дьяволом». Потому что разбираться с еретиком – муторное и хлопотное дело: нужно допрашивать свидетелей, записывать их показания, возиться с манускриптами, сопоставлять разные фрагменты Священного Писания. А связь с нечистой силой даже и доказывать толком не надо – достаточно было одного «чистосердечного признания» в связях с нечистой силой, и все, можно разводить костер.

Но кто чаще всех контактирует с дьяволом? Доминиканский монах Генрих Инститорис Крамер был уверен, что это женщины – недаром же мысли о женщинах преследовали монаха и днем, и ночью. Не иначе, думал Кремер, это проделки ведьм и демонов.

Своими догадками Крамер при случае поделился с папой Иннокентием VIII, который и сам немало страдал от подобных соблазнов. В итоге на свет появилась папская булла «Summis desiderantes affectibus» (от лат. «С наибольшим рвением»), которая предписывала инквизиторам Генриху Крамеру и Якобу Шпренгеру приложить все силы для искоренения ведьм среди женского населения Германия. Эта булла позже стала предисловием к знаменитому трактату «Молот ведьм», в котором Крамер и Шпренгер учили коллег, как нужно распознавать зловредную ведьму. К примеру, можно было связать подозреваемую и бросить в пруд: если женщина не тонула, значит на плаву ее поддерживали дьявольские силы, ну а утонувшие точно были добрыми христианками. Ну а еще проще было жечь ведьм каленым железом: монахи считали, что дьявольские силы защищают от восприятия боли, и потому ведьмы только притворяются, что им больно.

Препятствие же следствию инквизиторов каралось отлучением от церкви и неизбежной после этого казнью на костре.