*526. Закон и справедливость

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news..._spravedlivost

Vedomosti.ru
03.05.2012, 00:31

«Скажите, почему они это делают? Это же нарушение закона», — спрашивал высокопоставленный офицер полиции из Жуковского, глядя на то, как десятки активистов в минувшие выходные выкорчевывали столбы и убирали колючую проволоку в Цаговском лесу. Шла четвертая неделя противостояния защитников леса и чоповцев, охраняющих строительные работы на вырубленной просеке. Противостояния, в котором руководство городской полиции фактически приняло сторону администрации и застройщика: активистов задерживали, когда они пытались остановить строительную технику, и разгоняли с помощью ОМОНа, когда они ломали ограждения и вступали в драку с набрасывающимися на них вооруженными палками охранниками.

«То, что тут происходит, — незаконно, — повторял полковник. — Они не должны ломать забор, они должны идти в суд». Возможно, он убеждал самого себя в том, что имеет дело с нарушителями, чтобы потом было проще применять против них спецсредства. Потому что, живя в Жуковском, он не мог не понимать, почему люди ломают забор, а не пишут иски (хотя иски они, конечно, тоже пишут). Ведь именно суд в 2010 г. лишил вековой сосновый бор его природоохранного статуса, узаконив его вырубку. И именно суд признал законными результаты выборов 2009 г., которые большинство жуковчан считают сфальсифицированными, признав легитимной ту власть, которая потом и подписала порубочный билет.

Любое несправедливое решение суда, вступившее в законную силу, является законным. По закону Сергей Мохнаткин — помилованный преступник, Владимир Макаров — педофил, декабрьские выборы в Госдуму с тысячами зафиксированных фальсификаций — свободные и честные, Михаил Столяров (а вовсе не Олег Шеин) — избранный мэр Астрахани, а вековой сосновый бор в Жуковском — «зеленые насаждения». Так решили суды. Законом будет и любое решение депутатов Госдумы, многих из которых никто на самом деле не избирал.

Проблема в том, что многие законные решения властей не воспринимаются гражданами как справедливые. А выбирая между законным и справедливым, граждане рано или поздно выберут последнее.

«Когда длинный ряд злоупотреблений и насилий <...> обнаруживает стремление подчинить народ абсолютному деспотизму, — говорится в Декларации независимости США, — то право и долг народа — свергнуть такое правительство…»

Статья 35 Декларации прав человека и гражданина Франции от 1793 г. объявляет: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность».

Пункт 4 статьи 20 основного закона ФРГ гласит, что «все немцы имеют право оказывать сопротивление всякому, кто попытается устранить этот строй [демократическое и социальное федеративное государство], если иные средства не могут быть использованы».

В российской Конституции право на сопротивление узурпации власти не прописано. Слова «революция» и «восстание» по-прежнему вызывают страх и неприятие значительной части протестного движения. Но с каждым днем недовольным гражданам все труднее находить законные способы борьбы с «законными» решениями властей.

Содержание темы:
01 страница
#01. Мария Эйсмонт. Закон и справедливость. 05.05.2012, 05:00
#02. Мария Эйсмонт. Доказательство от публичного
#03. Мария Эйсмонт. Запереть книжки в шкафу
#04. Мария Эйсмонт. Работать как Миронюк или как Киселев
#05. Мария Эйсмонт. Последний рубеж достоинства
#06. Мария Эйсмонт. От людей к существам
#07. Мария Эйсмонт. Историческое решение Конституционного суда
#08. Мария Эйсмонт. Страх и сопротивление страху
#09. Мария Эйсмонт. Время для сбора информации
#10. Мария Эйсмонт. Все знают о пытках
02 страница
#11. Мария Эйсмонт. Общество безмолвствует. 29.10.2015, 17:50
#12. Мария Эйсмонт. Гражданское общество: Борьба за будущее в прошлом
#13. Мария Эйсмонт. Структура местного протеста
#14. Мария Эйсмонт. Бесконечная работа по восстановлению памяти
#15. Мария Эйсмонт. Редкий случай Павла Астахова
#16. Мария Эйсмонт. Распыление права на насилие
#17. Мария Эйсмонт. Минус тюремщики
#18. Мария Эйсмонт. Казус Ильдара Дадина
#19.
#20.

[Мария Эйсмонт]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/72955/

№ 34 (302) от 21 октября 2013

18 октября гражданину Азербайджана Орхану Зейналову было предъявлено обвинение в убийстве Егора Щербакова, спровоцировавшем массовые беспорядки в столичном районе Бирюлево

Подозреваемый в бирюлевском убийстве Орхан Зейналов невиновен — с точки зрения формально действующего на территории России закона и вплоть до вступления в силу решения суда. Это отнюдь не означает, что он не убивал Егора Щербакова. Это означает, что его причастность к убийству надо доказывать, причем цивилизованными методами: без пыток, выбиваний признания, без давления на него и на будущий суд. С соблюдением всех необходимых процедур, придуманных не сегодня и не для того, чтобы выгораживать подонков, а для того, чтобы не осуждать невиновных и не развращать полицейских и следователей.

Что мы имеем? Сначала по телевизору показывают кадры бессмысленного избиения человека в наручниках, лежащего на земле в парке, а потом сообщают: обвиняемый уже признался в убийстве. «Этот злобный рык в кадре: «Говори!» Чего «говори»? Задержали — все, доставляйте, в кабинете колоть будем. Что бы он там ни сказал, на земле валяясь, после пары пинков в бок — это вообще к делу не пришьешь», — комментирует бывший капитан полиции из города Березники Артем Файзулин, недавно уволенный из органов за выложенные в сети фотографии семьи с плакатами «Руки прочь от Навального». И действительно, на суде Зейналов от показаний отказывается и правильно делает: с точки зрения закона признания, добытые таким путем, ничтожны.

Дальше нам сообщают: ключевой свидетель опознала убийцу на очной ставке. Не по фотографии, представленной среди фотографий похожих людей, а на очной ставке — то есть после задержания, а значит, и после того, как лицо подозреваемого было показано по всем центральным телеканалам страны. Хорошие адвокаты в нормальном состязательном процессе легко могут оспорить результаты такого опознания.

Зато при нормально работающих правоохранительной и судебной системах у тех, кто Зейналова задерживал, были бы все шансы получить не награду от министра, а судимость и срок. «В действиях неустановленных сотрудников полиции в масках наличествуют признаки составов преступлений, предусмотренных ст. 286 (превышение должностных полномочий) и 302 УК РФ (принуждение к даче показаний). Доказательства публично представлены», — написал у себя в фейсбуке бывший участковый полицейский с 18-летним стажем из Воронежа Роман Хабаров, автор нашумевшего два года назад материала «Милиция деградировала на моих глазах» в журнале «Русский репортер».

Какие выводы, спрашиваю, сделают в полиции после награждения тех, кто прилюдно на камеру бил подозреваемого? «Выводов никаких у сотрудников не будет. Просто бесстыдство оценят, — отвечает Хабаров. — Никто не будет думать, что теперь можно. Все знают, что нельзя, но если очень хочется, то можно. Так же посмеются над спектаклем». «От людей зависит, — считает Файзулин. — Кто-то решит: можно, кого-то покоробит… Неоднозначная реакция будет».

У российских граждан, которым приходится сталкиваться с полицейскими, такие объяснения вряд ли вызовут оптимизм. Ведь у них есть все шансы нарваться на тех сотрудников органов, которые решат, что можно. А потому бороться за права Зейналова надо в любом случае, кем бы он ни был. Не ради него самого. А ради тех, кто может оказаться на его месте — в роли задержанного по подозрению в совершении преступления. И ради тех, кто может оказаться на месте Егора Щербакова — если вдруг Зейналов окажется ненастоящим убийцей, а настоящий убийца останется на свободе. И ради близких убитого, которым будет проще жить, зная, что наказали того, кого надо, и так, как положено. И ради тех сотрудников силовых ведомств, которые пока еще вопреки всему происходящему верят в закон.

[Мария Эйсмонт]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/74554/
№ 39 (306) от 25 ноября 2013

21 ноября Ставропольская прокуратура постановила изъять из школьных библиотек «Лолиту» Набокова, стихи Есенина, зарубежные детские детективы, произведения отечественных фантастов.

Критерием непригодности произведений для школьников стало наличие в них «мистики, хулиганства, эротики, ужасов».

Передавая эту скандальную новость, СМИ несколько дней цитировали помощника прокурора края по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи Курбангали Шарипова, который действия своего ведомства объяснял так: «У нас сейчас, если посмотреть сводки, дети в 9–12 лет грабежи совершают. Как, по-вашему, чего они начитались?»

Вскоре Шарипову ответили из Общественной палаты. Пресс-служба цитировала члена ОП, главного редактора журнала «Литература» Сергея Волкова, назвавшего требования ставропольских прокуроров «большой глупостью и маразмом».

А потом за Набокова, Есенина и имидж Ставрополья вступился с помощью доступных ему языковых средств врио губернатора Владимир Владимиров. «Я не понимаю, как Есенин и Набоков могут иметь аморальное влияние на детей. В моей голове это не укладывается», — заявил он журналистам на форуме в Пятигорске и пообещал, что краевое министерство образования по его распоряжению разберется с требованием прокуратуры.

Очевидно, что до повального изъятия опасных книг из краевых школьных библиотек дело не дойдет (хотя, возможно, кое-кто из особо исполнительных директоров успеет и изъять, и отчитаться). Чиновники прояснят ситуацию и расскажут, что мы, как обычно, все не так поняли, а помощнику прокурора объяснят, что он немного погорячился.
„

Люди на местах — от хулиганов до чиновников и силовиков пытаются поймать сигналы из центра


”
Но было бы неправильно считать ставропольский казус плодом болезненных фантазий конкретного Шарипова, который так и не понял, что 9–12-летние уличные грабители в библиотеки не заходят в принципе. Центр ответственности за подобные проявления мракобесия — а к сожалению, нет никаких оснований надеяться, что подобная инициатива единична и случайна — находится куда севернее Ставрополья. Люди на местах — от хулиганов до чиновников и силовиков — всего-то пытаются поймать сигналы из центра и выслужиться перед ним.

И в данном случае просьба запереть книги в шкафу — невинное вполне себе действо по сравнению, например, с двукратным нападением вандалов в начале этого года на Музей Набокова в Санкт-Петербурге. Неизвестные написали на стене дома-музея писателя слово «педофил» — а ведь именно в Санкт-Петербурге позорный закон о запрете «пропаганды гомосексуализма и педофилии среди несовершеннолетних» был принят местными депутатами раньше федерального. Закон, который, кстати, некоторые коллеги Сергея Волкова по Общественной палате очень даже поддерживали.

В стране, где президент, выступая на «литературном собрании», путает Пастернака то ли с Солженицыным, то ли с Бродским, а человек, представляющийся потомком Достоевского, хвалит каторгу и рекомендует ее «узникам Болотной», где депутат Госдумы и председатель думского комитета предлагает вписать в Конституцию многонационального светского государства особую роль православия как «основы национальной и культурной самобытности России», — в такой стране ругать помощника ставропольского прокурора как-то язык не поворачивается.

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...or-ria-novosti
Даже работая в такое, как наше, время и на такое, как наше, государство, можно было сохранить лицо и не делать подлостей

Vedomosti.ru

12.12.2013

Эта публикация основана на статье «Гражданское общество: Выбор «РИА Новости»» из газеты «Ведомости» от 12.12.2013, №231 (3493).

Будущим историкам путинской России будет весьма непросто объяснить ту роль, которую на протяжении более чем 10 лет играло в медийной и общественной жизни страны государственное информационное агентство «РИА Новости», щедро финансируемое из федерального бюджета режимом, который многие современники с готовностью называли авторитарным.

Им придется рассказать, почему, например, о ходе громких судебных процессов того времени, в том числе политических процессов над разозлившими Кремль и РПЦ участницами панк-группы Pussy Riot, над борцом с коррупцией Навальным, над активистами Greenpeace, задержанными за нападение на платформу «Приразломная», многие узнавали из прямых трансляций РАПСИ — агентства, входящего в структуру «РИА Новости».

Им придется также объяснить, как получилось так, что в то время, как в Замоскворецком суде шли заседания по делу о массовых беспорядках на Болотной, а с экранов федеральных телеканалов населению показывали сюжеты и расследования в духе «Анатомии протеста» о роли Запада и «пятой колонны» в организации массовых беспорядков, в государственном «РИА Новости» демонстрировали фильм о судах над советскими диссидентами, а в обсуждении принимали участие не только правозащитники, но и обвиняемая по «болотному делу» и один из лидеров внесистемной оппозиции.

Там же в рамках «свободного показа» спустя полгода после принятия скандального «закона Димы Яковлева» на волне нагнетаемой истерии о жестоком обращении с российскими детьми в Америке показывали и обсуждали фильм «Мама, я убью тебя» — о том, как живут признанные умственно отсталыми дети в подмосковном интернате и как за разные провинности их отправляют в психиатрические лечебницы и колют лекарствами, давно не применяемыми в цивилизованном мире.

Указ о ликвидации «РИА Новости», подписанный на этой неделе президентом Путиным, хоть и стал неожиданным для многих, включая руководство агентства, на самом деле вполне вписывается в тренд на уничтожение всего сколько-нибудь яркого, профессионального и самостоятельного, при этом совершенно не обязательно открыто нелояльного или оппозиционного.

Эта история, с одной стороны, громко говорит о заблуждении тех, кто уверял, что если не лезть на рожон, то можно тихо, достойно и профессионально делать свое дело в рамках действующей системы. Но с другой — и это, пожалуй, еще важнее — история РИА лишний раз доказывает, что, даже работая в такое, как наше, время и на такое, как наше, государство, можно было — как минимум до конца 2013 г. — сохранить лицо и не делать подлостей.

Существование все эти 10 лет «РИА Новости» Светланы Миронюк сильно усложнит не только работу историков авторитаризма в России — оно усложнит оправдания тем, кто потом захочет сказать, что у них не было выбора. Потому что выбор даже для тех, кто официально состоял на государевой службе и по умолчанию должен был заниматься государственной пропагандой, был: работать как Миронюк и ее команда или как Мамонтов и Киселев.

Автор — специальный корреспондент The New Times

Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news...#ixzz2nGtpPqZG

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...zh-dostoinstva
Задачей минимум протестного гражданского движения на сегодня видится отстаивание права открыто выражать свое мнение
Vedomosti.ru
20.03.2014

Эта публикация основана на статье «Последний рубеж достоинства» из газеты «Ведомости» от 20.03.2014, №48 (3552).
Один мой хороший знакомый и талантливый писатель после объявления о санкции Совета Федерации, данной Путину на ввод войск на Украину, надумал пойти в народ. Он решил доброжелательно и аргументированно попытаться убедить сторонников вторжения и аннексии Крыма в опасности и порочности такой внешней политики. Через две недели он констатировал, что страшно устал от оскорблений в свой адрес, а на вопрос, сколько человек ему удалось переубедить, честно ответил: никого.

Единственной приемлемой и социально одобряемой реакцией на присоединение Крыма к России стала радость от «исправления исторической ошибки», гордость за страну и лично Путина как собирателя земель, злорадство в отношении Запада и ненависть к внутренним врагам. Любые сомнения, ссылки на нормы международного права, не говоря уже о симпатиях к киевским властям или, что еще хуже, сравнении с 1938 годом, не просто порицаются — они фактически делают человека изгоем.

Не случайно одним из наиболее цитируемых кусков речи Путина перед торжественным подписанием договора с Крымом и Севастополем о включении их в состав России стали его слова о «некоей пятой колонне» и «разного рода национал-предателях». В этом определении четко видны планы власти относительно активных несогласных. Никаких дискуссий с такими не предполагается в принципе. Это заблуждающихся убеждают, с оппонентами спорят — а с предателями какие разговоры? Предатели — они же хуже врагов.

Массовый протест против режима Путина начинался с идеи борьбы за честные выборы. Тогда многим казалось, что все дело в фальсификациях результатов голосования. Однако независимые наблюдатели поездили по стране и часто вынуждены были констатировать честную победу представителей той самой «партии жуликов и воров». А за «антимагнитский» закон, запрещающий американцам усыновление российских сирот, как и за одиозный закон «о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних», голосовали представители далеко не только партии власти, но и тех партий, которые борцы за честные выборы в конце 2011 г. честно считали альтернативой.

Есть все основания считать, что даже без «зеленых человечков» с автоматами и с более прозрачной процедурой подсчета голосов крымчане проголосовали бы за присоединение к России. А разные опросы общественного мнения, в том числе организованный Фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального соцопрос, подтвердили: рейтинг Путина на фоне истории с присоединением Крыма вырос.

При такой атмосфере в обществе, таком настрое властей, такой навязчивой и агрессивной телепропаганде на фоне потери независимых печатных и интернет-СМИ задачей минимум протестного гражданского движения на сегодня видится не борьба за власть на выборах и даже не борьба за реформы, а отстаивание права открыто выражать свое мнение. Право говорить и быть услышанным является последним рубежом защиты человеческого достоинства индивида от агрессивных натисков власти с одной стороны и толпы — с другой. Ведь только обладающие свободой и человеческим достоинством граждане могут заложить фундамент общества, в котором людям будет чем гордиться помимо сомнительных военных операций.

Автор — специальный корреспондент The New Times

[Мария Эйсмонт]

Сooбщeствo «Глaвплaкaт» прoдoлжaeт aкцию «Чужиe срeди нaс», внушaя грaждaнaм Рoссии, чтo oппoзициoнныe пoлитики, журнaлисты и дeятeли культуры срoдни oтврaтитeльным чудовищам-захватчикам. После два месяца после вывешивания огромного баннера держи «Доме книги» сверху Новом Арбате с изображением пяти оппозиционеров в виде инопланетных существ, (потомки в масках пришельцев раздавали прохожим в Пушкинской из огромных муляжей яиц почтовые открытки серии «Чужие промежду нас» с изображением 49 оппозиционных политиков, журналистов и деятелей культуры. Экземпляры таких открыток были отправлены главным редакторам ведущих СМИ, включительно тех, кто сам вошел в словник «чужих». Анонимные вдохновители и авторы «Главплаката» называют себя «арт-сообществом», а акцию «Чужие середь нас» — постольку поскольку «креативной линии». Но ничего креативного, в смысле нового (через англ. create — зиждить, творить) тут нет. Приемы узнаваемы и стандартны. Для мучивший значительную часть человечества с середины прошлого века контроверза, как могло случиться, что капитал людей были целенаправленно уничтожены, психологи дали отклик: те, кто уничтожал, далеко не считали их в полной мере людьми. Вследствие того что что убить человека или хотя (бы) пожелать ему смерти безумно замысловато, куда проще уничтожить или салютовать уничтожение чужеродного существа. Исследования, описывающие линия прогрессивной европейской нации к холокосту, до малейших подробностей проследили деформацию сознания масс в отношении конкретной группы людей: со временем тоже все начиналось с слыхать бы невинных и для кого-так смешных плакатов, на которых евреи изображались с отнюдь не совсем человеческими чертами: горбатые, длинноносые, мохнатые и с рогами. Погодя пять лет после геноцида тутси в Руанде я задавала вопросик крестьянам хуту: как получилось, что такое? они убивали своих соседей, с которыми многие годы раньше этого мирно сосуществовали? Большая) часть пожимали плечами, но кое-какие вспоминали, как слышали по пресса, что тутси — сие тараканы. Руандийское радио призывало их умерщвлять тараканов, а не людей. В последнее присест термин «оппозиционеры» конец реже используется в пропагандистском дискурсе. Национал-предатели — в терминологии Владимира Путь — очень плохие, подлые, а тоже люди. А «чужие» — сие вроде бы и не народище совсем, а инородные существа, как собака напоминающие существ из западных блокбастеров, которые как правило пытаются захватить Землю и вытаптывание которых — вопрос выживания землян. Трудный язык ненависти применяется и противниками Кремля. Многочлен «колорады», который шабаш чаще используют для определения сторонников Ловля и самопровозглашенных республик юго-востока Украины, — изо той же серии, си как подспудно превращает человека в насекомое и примиряет с идеей его уничтожения. На сегодняшний день, даже учитывая сильно возросший следовать последние месяцы уровень агрессии и нетерпимости в обществе, большинству россиян до сего времени же в голову не придет, словно надо кого-то уничтожать али даже ущемлять в правах. Только история учит, что настоящий путь может оказаться гораздо довольно, чем кажется. Автор — типизированный корреспондент The New Times

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...aktivnoe_pravo
Противоречащей конституции признана позиция выступавших в КС представителей всех ветвей власти

Vedomosti.ru

25.04.2013

Конституционный суд (КС) подтвердил право избирателей лично оспаривать результаты выборов в суде и признал неконституционной практику запретов гражданам напрямую обращаться в суды с жалобой на фальсификации на выборах. «Акт голосования не сводится лишь только к реализации частных политических интересов — он также служит осуществлению принципов народовластия, — говорится в решении КС. — Конституционное значение активного избирательного права не исчерпывается одним лишь обеспечением свободного участия в голосовании. Оно также сохраняет силу при подсчете голосов и подведении итогов выборов».

«Дела заявителей подлежат пересмотру в соответствии с провозглашенным решением Конституционного суда» — эту фразу, как утверждает автор проекта «Все в суд» Сергей Пархоменко, добавили в новость на сайте КC отдельно — важное дополнение на фоне развернувшейся дискуссии о судьбе уже поданных и отвергнутых судебных исков.

Решение КС, удовлетворившее обращение уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, воронежского отделения «Справедливой России» и ряда граждан из Петербурга и Воронежской области, уже называют историческим и сравнивают с чудом. «Это первая за много лет чистая конституционно-правовая победа!» — написала профессор юрфака МГУ Елена Лукьянова в своем Facebook.

С одной стороны, КС подтвердил очевидные права граждан, и так довольно четко прописанные в Основном законе, с другой — существенно ограничил число людей, которые смогут воспользоваться новым разъяснением. Речь идет о нарушениях, выявленных исключительно на том участке, где голосовал конкретный избиратель: опротестовывать итоги выборов на соседнем участке этот избиратель уже не сможет, даже если он стал свидетелем нарушений. Кроме того, в решении говорится о стадии подсчета голосов и подведения итогов, т. е. переписывание протоколов и вбросы перед закрытием участков оспорить можно, а «карусели» или нарушения прав избирателей до момента открытия участков — уже проблематично.

В любом случае решение КС — повод для оптимизма и сдержанной радости. Движение наблюдателей получит новый импульс: до сих пор борьба с выявленными и задокументированными на выборах фальсификациями завершалась на порогах судов. Теперь разъяснение КС напоминает, что у избирателей есть не меньший интерес к исходу выборов, чем у тех, кто баллотируется.

Конечно, тот факт, что суды будут вынуждены принимать иски от граждан, считающих свои избирательные права нарушенными, не означает, что судьи будут такие иски повсеместно удовлетворять. Новые правила не могут быть применены к выборам декабря 2011 г. и марта 2012 г.: срок давности истек. Но выборы происходят постоянно, возможно также, что судам придется принять к рассмотрению дела, по которым они неконституционно отказали иcтцам.

Но еще важнее, что противоречащей Конституции признана позиция выступавших в КС представителей всех ветвей власти, которые заявляли, что оспаривать нарушения вправе только сами кандидаты или выдвигавшие их партии.

И эта оценка останется в истории.

Автор — шеф-продюсер Publicpost

[Мария Эйсмонт]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/83271/
№ 19 от 9 июня 2014

О том, что чем больше свободы мы отдадим, тем больше они заберут

иллюстрация: Frankie Gamuart

*По данным Балтийского информационного агентства baltinfo.ru, Анну Шароградскую задержали на пути в США за то, что «она не задекларировала носители информации (флешки)», хотя закон такого декларирования не требует. Ее отпустили домой через семь часов, после того как об инциденте сообщили СМИ и социальные сети.
Директора Института региональной прессы 73-летнюю Анну Шароградскую задержали в прошлый четверг, 5 июня, в аэропорту Пулково: не дали вылететь в США, отобрали флешки и айпэд, долго не пускали адвоката и отказывались даже объяснить, в чем проблема*. Эта весть из Северной столицы пришла всего через два дня после того, как правоохранители обнаружили нового обвиняемого по «Болотному делу»: Олег Мельников был задержан, допрошен и отпущен под подписку о невыезде. За неделю до этого в камеру отправился еще один «болотник», Дмитрий Ишевский. За день до ареста Ишевского в Москве задержали и допросили в Петербурге — по тому же делу «о массовых беспорядках 6 мая 2012 года» — Полину Стронгину: ее отпустили под подписку о невыезде.

Задержания и допросы стали привычной частью новостной картины дня. И если кому-то накануне нового 2014 года показалось, что амнистия известных политических заключенных — начало оттепели, то сейчас они наверняка уже поняли, что сильно ошиблись.

Вместе с ощущением беспомощности и уязвимости в общество пришел и страх, причем его жертвами стали в том числе и те, кто не помнит совка с его политзеками, показательными покаяниями и многолетними лагерными сроками, — люди, родившиеся на закате или после распада СССР.

На новом витке

На прошлой неделе я спросила читателей своей странички в Facebook: боятся ли лично они и/или люди из их ближайшего окружения высказывать мнение или распространять чужое, отличное от официального? Вот некоторые ответы:

«Моему племяннику 11 лет, и как-то он услышал «те самые разговоры на кухне» между мной и мамой. Мы немедленно ему велели, чтобы он в школе об этом помалкивал. На полном серьезе».

«Мы вчера, когда встречали Полину (Полина Стронгина) из Центра «Э», поняли, что появился неприятный внутренний страх — страх признаться, что ты был на Болотной. И я ловлю себя на мысли: слава богу, 6 мая 2012 года я была на Кипре и в паспорте все визы есть».

«Накануне одного из митингов мне в личку написал знакомый, с которым мы очень давно не общались. Про неизбежность революции и прочее. Я поймала себя на том, что боюсь с ним это обсуждать, потому что у меня нет уверенности, что его аккаунт не взломали или что он сам не просто так вот мне все это пишет».

«Я боялась сказать зятю, что собираюсь уехать из страны. Мне кажется, он способен на такое — куда-нибудь заявить. Остальным родственникам говорила честно и открыто — уезжаю. Билет купила 6 марта — в день, когда Крым попросился в Россию».

«В феврале помогал знакомому перевозить мебель… разговорился с хозяйкой квартиры, женщиной 60 лет. У них включен телевизор, идет Олимпиада, и насчет политики пошел разговор, но я и высказал свое мнение по многим вопросам, а она мне показывает «Тихо!» и глазами на внука, мальчика лет 10–12. Мол, при нем не надо, мало ли расскажет во дворе».

„Жертвами страха стали люди, не помнящие совка, родившиеся на закате или после распада СССР”

«Моя сестра боится обсуждать со мной Украину по скайпу, потому что уверена, что нас прослушивают. Также рассказала, что ее подруга получила предупредительный звонок из органов. О чем именно предупредили — не знаю, так как она боится говорить».

«Я после угроз, вынудивших меня уехать из России, стала гораздо осторожнее в том, что я пощу и перепощиваю. А когда вернусь в Россию, вообще удалю фейсбук от греха подальше. Ибо страшно».

Правда, не меньшее число моих респондентов утверждали, что никогда не сталкивались ни с чем подобным, ничего не боятся и не видят причин для страха, а сравнение с 1937 годом — а оно звучало в нескольких ответах — посчитали совершенно некорректным.

«Можно ли сегодня говорить все, что думаешь, хотя бы в соцсетях?» — спросила я у человека из академической среды, который в прошлом году выступил с неким предложением на своей странице в Facebook по животрепещащему тогда вопросу и за это удостоился резкой отповеди на самом высоком уровне. В результате этот человек потерял одну из публичных своих работ, а потом чуть не стал фигурантом уголовного дела. «Честно говоря, какое-то время я каждый раз с интересом заглядывал в почтовый ящик — вдруг там повестка,— сказал он в телефонном интервью автору этих строк. — Я допускал такое развитие событий и был к нему готов. Сейчас, наверное, я расслабился. Выборочность репрессий есть, это никак не скинуть со счетов, просто это вопрос к нам: строить свою жизненную стратегию исходя из страха или не кривить душой и делать то, что считаешь должным. Я для себя пока выбрал вторую стратегию. Но если завтра ко мне постучат, может быть, я заговорю по-другому».

А теперь — внимание: в первоначальной версии были имя и фамилия «человека из академической среды», равно как подробное и конкретное изложение его истории, в том числе и дурацких обвинений, по которому против него могло быть (но не было же!) возбуждено уголовное дело. Однако за сутки до того, как этот номер журнала ушел в типографию, имярек позвонил и попросил убрать свою фамилию.

Перевертыши

Страх нажать кнопку «поделиться» кажется на первый взгляд каким-то безумием. Пока не натыкаешься на ссылку о задержании в Чувашии оппозиционера и блогера Дмитрия Семёнова за то, что он вывесил «ВКонтакте» фотографию «народного губернатора» Донецка Павла Губарева в форме запрещенной в России РНЕ. В результате не Губарева, одевшего когда-то эту форму, а Семёнова, опубликовавшего его фотографию в форме, обвинили в «публичном демонстрировании атрибутики или символики экстремистских организаций», что по ст. 20.3 КоАП предполагает до 15 суток административного ареста.

Или другой случай, уже в Челябинске: три недели назад активисту партии «Демвыбор» Константину Жаринову вручили постановление о возбуждении уголовного дела по ст. 280 ч. 1 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») за репост сообщения украинского «Правого сектора».

«Перепостил текст «Правого сектора» исключительно из интереса к этой организации, — объясняет Жаринов. — Ведь призывать идти в партизанские отряды было бы довольно экстравагантным поступком, а от имени «Правого сектора» — вообще на грани абсурда». Первыми отреагировали сотрудники Центра «Э», они подключили прокуратуру, а та — ФСБ. Машина закрутилась: репост направлен на экспертизу, результаты которой пока неизвестны.

Теперь, говорит Константин, он «тоже предпочитает осторожничать»: «Страх — нормальное чувство, это помогает избежать необдуманных шагов. Но, конечно, молчать не стоит — иначе даже помощи никакой ни от кого не получишь».

Доносы и доносчики

*Cписок был составлен в начале марта порталом politonline, The New Times стоит там на четвертом месте, на первом — «Эхо Москвы», на втором — телеканал «Дождь», на третьем — «Новая газета».
Газета «Ведомости Урала» пеняет сотрудникам администрации Нижнего Тагила, что среди периодических изданий, выписанных чиновниками второго по величине города Свердловской области, «обнаружилось и СМИ, давно известное своей критикой Кремля, президента РФ Владимира Путина и партии «Единая Россия». Речь идет о журнале The New Times, который «вошел в список 20 антироссийских СМИ»*.

Донос через местную газету — прием, хорошо знакомый тем, кому за сорок, и похоже, успешно прошедший испытание временем. Так совсем недавно в Орловской области в отношении учителя средней школы из поселка Кромы Александра Бывшева завели уголовное дело по ст. 282 («Возбуждение ненависти либо вражды») за опубликованные в социальной сети стихи в поддержку единой Украины. Именно после появления в местной газете «Заря» разгромной статьи под заголовком «Таким «патриотам» места в России нет!» учителем заинтересовалась прокуратура.

„Мы имеем дело с серией однотипных и отвратительных гонений на несогласных, которые часто начинаются с обыкновенного доноса, а могут закончиться тюрьмой”

Доносы пишут не только люди, но и целые институты. Типичный пример — опубликованный в марте 2014-го совместный доклад Российского института стратегических исследований и Центра актуальной политики на тему «Методы и технологии деятельности зарубежных и российских исследовательских центров, а также вузов, получающих финансирование из зарубежных источников».

К докладу прилагается список организаций, по сути, «иностранных агентов» — среди них «Левада-Центр» и Российская экономическая школа — которые, по мнению авторов доклада, «прикрываясь научной деятельностью <...>, используют значительные возможности доступа в СМИ и оказания влияния на российскую политику».

Трудно отделаться от впечатления, что есть прямая связь между этим докладом и задержанием в аэропорту Анны Шароградской — на ее флешках будут искать «следы влияния на российскую политику».

Каждая из этих историй в отдельности выглядит как типичный случай «перегиба на местах», как эксцесс исполнителя, очевидное недоразумение. Ну не обсуждать же всерьез статью в районке с таким пассажем: «В неспокойное время, когда внешние враги оскалили свои зубы и затаились в смертоносном прыжке, находятся люди, которые подрывают Россию изнутри».

Беда в том, что таких единичных случаев становится все больше. Мы имеем дело с серией однотипных и отвратительных гонений на несогласных, которые часто начинаются с обыкновенного доноса и для кого-то вполне могут закончиться тюрьмой.

„Проблема в том, что cтрах жертвы всегда возбуждает гонителя, и чем больше свободы мы отдадим, тем больше они заберут”

Эти репрессии выборочны, их жертвы во многом случайны (хотя многие все же имеют отношение к политике или гражданской активности). Но реакция общества на эти гонения, точнее, отсутствие единственно правильной реакции, позволяет предположить, что их будет больше. Потому что, вместо того чтобы высмеять уральские «Ведомости» и выписать публично еще несколько оппозиционных изданий, администрация Нижнего Тагила, скорее всего, промолчит, а возможно, и скорректирует списки доставляемой периодики.

Потому что жители поселка Кромы, поддерживающие аннексию Крыма, не будут бороться за право их земляка выражать отличную от них точку зрения и не попасть за это за решетку. Потому что протестовать против появления новых фигурантов «Болотного дела» не выйдут десятки тысяч человек. Вместо этого одни затаятся, получив для себя лишнее подтверждение обоснованности своих страхов, другие найдут всему рациональное объяснение вроде того, что «не бывает дыма без огня» или «суд разберется».

Потому что вместо новости о том, что призыв режиссера Александра Сокурова к Путину освободить политзаключенных поддержали еще 100 участников «Кинотавра», на информационных лентах вышла совсем другая новость — что Сокуров извинился перед организаторами за свое высказывание, объяснив это просто: «Чтобы не было проблем у фестиваля».

«Чтобы не было проблем» и «как бы не было хуже» — слишком часто произносимые в последнее время выражения. Желание людей избегать стрессовой ситуации и не подвергать себя рискам понятно и естественно. Проблема в том, что cтрах жертвы всегда возбуждает гонителя, и чем больше свободы мы отдадим, тем больше они заберут.

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...ora-informacii
Цель информационного шума — создать впечатление, что истины не существует

Vedomosti.ru

04.09.2014

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

Избиение псковского депутата Льва Шлосберга, который занимался в последнее время поисками правды о погибших на Украине российских десантниках, очень показательно. Давно оппонирующий правящему режиму, последовательно выступавший против «закона Димы Яковлева» и против псковского губернатора Андрея Турчака Шлосберг стал по-настоящему опасен тогда, когда попытался разрушить информационную картину мира, создаваемую подконтрольными властям СМИ. В этой картине мира нет войны России с Украиной и, соответственно, нет и не может быть жертв этой войны с российской стороны.

Выяснить, что случилось с российскими военнослужащими, якобы убитыми в боях с украинской армией, не так просто: журналистам угрожают, информация исчезает из соцсетей, а таблички с именами — с могил. Некоторые родственники утверждают, что с их родными все в порядке и они на самом деле живы, при этом ни один объявленный погибшим десантник перед телекамерами ни разу не предстал. Общество тоже, кажется, до последнего будет неосознанно сопротивляться получению неприятной информации. С одной стороны, пытающимся разобраться кричат: «Вы не предъявили достаточно доказательств!», с другой — обвиняют их в неуважении к чужой семейной трагедии («У людей горе, а они со своими вопросами и камерами!»).

Телевидение молчит: новостные сюжеты по-прежнему полны Украиной, но про могилы десантников там не говорят. Но дело не только в телевидении. Вменяемые дискуссии уже давно перестали происходить даже на вполне себе свободных и независимых площадках. Большинство их потенциальных участников, похоже, решили, что разговаривать не с кем и незачем: переубедить оппонентов невозможно, ругаться не хочется, а тратить время на тех, кто не понимает очевидного, бесполезно. Вместо этого медиаэфир заполняется информацией, часто основанной на непроверенных слухах, которые, не находя подтверждения, крайне редко опровергаются.

Новостные ленты полны ссылками на самые разные, в том числе откровенно тенденциозные источники с обеих сторон, самые маргинальные конспирологические теории активно распространяются — причем прежде всего противоположной стороной в качестве доказательства того, что их оппоненты явно не в себе и верить им поэтому нельзя никогда.

Цель всего этого информационного шума — создать впечатление, что истины не существует. Во-первых, «врут все»: «Можно подумать, американцы не передают то, что им выгодно!» — «А украинские СМИ вы вообще читали? Это же ужас, что там пишут!» — перевод разговора на действия оппонента или третьей стороны прекрасно заменяет необходимость комментировать неприятное событие. И, конечно же, «все так сложно, все так запутанно»: мы все равно всей правды никогда не узнаем, так что не стоит и пытаться.

На самом деле пытаться необходимо. Можно согласиться с теми, кто считает, что сегодня не лучшее время для споров. Но сегодня — и всегда — самое время для кропотливой, ответственной работы по сбору по крупицам достоверной информации о том, что на самом деле происходит на Украине и в России. Чтобы потом, когда рано или поздно истерия пройдет, нам всем было что обсуждать.

Автор — специальный корреспондент The New Times

[Мария Эйсмонт]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...-znayut-pitkah

Как система исполнения наказаний сопротивляется контролю и изменениям

30.09.2015

Еще два дня назад в Екатеринбурге, сидя в тесном кабинете правозащитной организации «Правовая основа», я слушала рассказы бывших заключенных о пытках, избиениях, сексуальном насилии, которым они и их сокамерники подвергались в колониях Свердловской области, в том числе в ИК-2 в Екатеринбурге. О смертях, которые объясняли сердечной недостаточностью или инфекцией. О телесных повреждениях, которые заключенные якобы причиняли себе сами: «заснул и упал со стула» или «совершил акт членовредительства с целью оговорить сотрудников колонии». А потом человек, только что рассказавший, как его насиловали, спросил: «А зачем вы это пишете? Хотите чтобы все узнали? Все это и так знают. Говорят, даже Путин знает».

Сегодня на фоне первых российских авиаударов в Сирии особенно неловко сообщать что-то вроде «пытки в уральских колониях, о которых вы, конечно же, знаете давным-давно, по-прежнему продолжаются». Разве же это новость?

Еще в 2007 г. глава «Правовой основы» Алексей Соколов снял документальный фильм об ИК-2 «Фабрика пыток или педагогический опыт» – он и теперь легко находится в сети. Фильм демонстрирует кадры избиений и унижений заключенных и интервью с бывшими осужденными, многие из которых вышли из колонии инвалидами. С тех пор, рассказывают уральские правозащитники, в колонии мало что изменилось, зато автор фильма успел сам отсидеть три года по обвинению в разбойном нападении: доказательством его вины стали показания осужденных из одной из «пыточных» колоний.

«Только добром надо отвечать на зло, и тогда добра будет больше», – говорит Лариса Захарова, одна из самых активных членов свердловской Общественной наблюдательной комиссии (ОНК). Вместе с коллегой Ольгой Диановой год назад они поставили раскладушки к управлению ФСИН по Свердловской области и объявили голодовку, привлекая внимание к пыткам в колонии № 63 в Ивделе. «И чего вы добились?» – спрашиваю. «Раньше в колонии все молчали и смотрели в землю, а после нашей акции начали разговаривать», – отвечает она.

Одним из самых значительных достижений «медведевской оттепели» был закон об ОНК, открывший двери тюрем перед гражданскими контролерами. Беспрепятственный и безусловный допуск правозащитников в закрытые учреждения системы исполнения наказаний не мог не пошатнуть систему, не заставить ее меняться к лучшему хотя бы в мелочах, отчаянно сопротивляясь глубинным изменениям. Несмотря на проблемы с нехваткой людей и ресурсов, несмотря на инфильтрацию комиссий силовиками, ОНК остаются одним из самых действенных инструментов гражданского контроля.

Как показал опрос, проведенный в августе 2015 г. фондом «Общественный вердикт» и «Левада-центром», несмотря на негативный фон вокруг правозащитников, число россиян, считающих их проводниками реальной юридической помощи жертвам пыток (28%), почти равно числу тех, кто считает, что такую помощь оказывает государство (36%). По данным того же исследования, 7% респондентов сообщили, что либо сами, либо их родственники и знакомые пережили пытки. Чуть меньше половины из них пытались защитить свои права, чуть больше половины предпочли ничего не предпринимать.

Автор – журналист