*1186. Право на оскорбление, или Кто взломал Роднину? - Форум "Солнечногорской газеты"-для думающих людей

Татьяна Становая · #1 12.02.2014, 00:33

http://slon.ru/russia/pravo_na_oskor...-1055240.xhtml
Руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции

Ирина Роднина. Фото: ИТАР-ТАСС / Александра Мудрац

Сегодня Алексей Навальный опубликовал резкий пост в отношении Ирины Родниной, разместившей еще в сентябре 2013 года в своем твиттере откровенно расистскую фотографию президента США Барака Обамы и его супруги Мишель. Спустя пять месяцев Роднина неожиданно принесла свои извинения и заявила, что ее аккаунт в Твиттере был взломан. Навальный Родниной не поверил. Ситуация напоминает острую дискуссию между Еленой Мизулиной и Альфредом Кохом. Тогда и Мизулина, тоже сказав лишнее, заявила о взломе. Это становится хорошим инструментом ухода от публичной ответственности: может быть, и «Дождю» заявить, что его эфир был захвачен двойниками ведущих, спровоцировавшими телеканал нехорошим опросом?

Скандальная фотография с Бараком и Мишель Обамой появилась в твиттере Ирины Родиной 13 сентября прошлого года. Навальный ее ретвитнул, а саму Роднину тогда многие осудили. Тем не менее легендарную спортсменку и одну из самых активных «охранителей» из «Единой России» критика не смутила. Она рассказала, что «фотка не моя, а американская, мне ее прислали из США», сопровождая эту запись многочисленными смайликами. А критикам Роднина отвечала, что «свобода слова есть свобода! За свои комплексы сами и отвечайте», радуясь повышению своего «рейтинга» благодаря вниманию Навального. Все эти твиты, кроме злополучной фотографии, можно и сейчас найти в ленте Родниной.

С тех пор прошло пять месяцев. Причем все эти пять месяцев Роднина очень активно вела свою деятельность в твиттере, размещая в день по нескольку десятков записей. Все они абсолютно вписывались в «политику партии», и сомнений в их аутентичности не было ни у депутата Родниной, ни у кого-либо еще. Тем удивительнее появление 10 февраля двух твитов на английском языке, где депутат от «Единой России» осуждает фотографию и заявляет о взломе своего аккаунта. Причем совершенно неясно, например, в какой период времени считать ее твиттер взломанным и почему об этом не сообщалось ранее.

Странность ситуации дает все основания предположить, что никто аккаунт Родниной не взламывал, расистская фотография была размещена ею намеренно, и на протяжении пяти месяцев этот факт не вызывал у нее ни капли сожаления. Вероятно, пять месяцев понадобилось на то, чтобы некто «донес» компрометирующую информацию «куда надо», откуда последовал звонок с требованием быстро исправить ситуацию. Именно поэтому все смотрится настолько нелепо. Кто мог быть в числе недоброжелателей Родниной, остается только гадать. Навальный предполагает, что это обусловлено американскими интересами Родниной (у нее в США живет семья).

Однако гипотетически можно выдвинуть и внутрироссийскую версию. Так, хорошо известно о карьерных амбициях Родниной: в 2005 году она была основным соперником Леонида Тягачева в борьбе за пост главы российского Олимпийского комитета (кстати, в этом году заканчиваются полномочия нынешнего главы Александра Жукова, что, правда, не мешает ему переизбраться на новый срок). В общем, почему бы не предположить, что внутривластные противники Родниной воспользовались ситуацией, чтобы нанести по ней удар, скомпрометировав этой старой историей.

Правда, эти загадочные противники со связями наверху не так уж и не правы. Роднина, которая принимает самое непосредственное участие в продвижении и принятии многочисленных законов, защищающих растущую армию «оскорбленных», публично якобы развлекается размещением откровенно оскорбительной фотографии в отношении первого лица одного из самых влиятельных в мире государств. А ведь, делая это, «аккаунт Родниной» наверняка рассчитывал попасть в политически модный антиамериканский тренд, то есть лишний раз понравиться начальству. Это становится очень ярким примером того, как «типичный охранитель» расширительно понимает нарастающее ценностное противостояние между Россией и Западом. Как раз вчера Максим Галкин в телеэфире «Дождя» признался, что над Путиным уже как-то неудобно шутить: тут даже цензура не нужна, культурная среда сама нутром ощущает лимиты допустимого в отношении первого лица Российского государства. Зато над «врагами» можно не только смеяться, но и откровенно дискриминировать. На практике получается именно так.

Отказаться от аутентичности записи в социальной сети намного проще, чем взять на себя ответственность за написанное. В такой ситуации остается только пожелать, чтобы в один прекрасный, фантастический день «взбесившийся принтер» на Охотном Ряду тоже продекларировал, что был взломан, и отменил все написанные каким-то болваном законы, проголосованные «взломанными» на мозг патриотами.

Содержание темы:
01 страница
#01. Татьяна Становая.Право на оскорбление, или Кто взломал Роднину?
#02. Татьяна Становая. Россия после Путина: пять кругов ада для преемника
#03. Татьяна Становая. Валдайская речь: новая внешнеполитическая доктрина Путина
#04. Татьяна Становая. Lifenews против Кремля: казалось бы, при чем тут «Эхо»?
#05. Татьяна Становая. Послание Путина: глубокий кризис адекватности
#06. Татьяна Становая. Бунт Якунина, бессмысленный и бестолковый
#07. Татьяна Становая. Убийство Немцова: бойся, мир, бойся, Россия
#08. Татьяна Становая. 7 интриг будущего года
#09. Татьяна Становая. Подмосковный Левиафан: чему нас учит расстрел в Красногорске
#10. Татьяна Становая. Борьба элит – или о чем не надо знать простому россиянину
02 страница
#11. Татьяна Становая. Сирийская война Путина: растущая тяжесть геополитического бремени. 09.07.2016, 07:32
#12 Татьяна Становая. Когда Путина нет: кто на самом деле управляет Россией?
#13. Татьяна Становая. Представительная элитократия: как кризис поменял кадровую политику Путина
#14. Татьяна Становая. Путь к Нацгвардии. Как безопасность страны стала безопасностью Путина
#15. Татьяна Становая. Лишнее напряжение. Почему Путин не видит важности реформ
#16. Татьяна Становая. Кремль считает революцию не возможностью, а неизбежностью
#17. Татьяна Становая. Как работает новая кадровая политика Путина
#18. Открытая Россия. Татьяна Становая: «Внутренней политикой все больше занимаются силовики»
#19. Татьяна Становая. Татьяна Становая: «Внутренней политикой все больше занимаются силовики»
#20. Татьяна Становая. Кто здесь власть, или Зачем Сечину арест Улюкаева

03 страница
#21.
#22.
#23.
#24.
#25.
#26.
#27.
#28.
#29.
#30.

Татьяна Становая · #2 10.09.2014, 19:10

http://slon.ru/russia/rossiya_posle_...-1155383.xhtml

Иллюстрация: Риббер Хэнссон
Что будет после Путина – вопрос, который является не только одним из пунктов актуальной политической повестки дня для российской реальной оппозиции. Он имеет жизненно важное значение, учитывая, что политический режим, построенный за последние 4 года, критично зависим от фигуры «национального лидера». Практически любая модель ухода Путина таит в себе высокие риски дестабилизации и разрушения сложившихся механизмов функционирования системы. Что же ждет преемника, которому достанется непростое путинское наследие?

Для начала важно очертить контуры настоящего анализа, признав, что, во-первых, мы не знаем, когда и как уйдет Владимир Путин. Во-вторых, на сегодня, если ситуация будет развиваться без форс-мажоров, это вопрос относительно далекой перспективы. И если весьма сложно прогнозировать даже на полгода вперед (кто бы мог предсказать присоединение Крыма даже за три месяца до этого события?), то что же говорить о 2018 или 2024 годах, на которые приходятся очередные президентские выборы? При этом важно избегать соблазна привязываться к конкретной дате. Мы не знаем, как будет меняться избирательное и конституционное законодательство России в ближайшие годы. Более того, при третьем сроке президентства Путина политические рамки допустимой конституционной реформы гораздо шире, чем были 3–4 года назад.

В-третьих, мы не знаем, в каком состоянии будет находиться российская экономика, государственность, политический режим. Придется ли на путинское правление кризисное время и, если да, то как этот режим его перенесет. Мы также не знаем, удастся ли Путину сохранить устойчивый контроль над «вертикалью власти», моноцентрическую модель принятия политических решений, высокий уровень консолидированности общества вокруг его политического лидерства и его повестки. Мы не знаем, какой будет у Путина, партии власти, а также у ключевых политических институтов рейтинг доверия.

В-четвертых, мы не знаем, в каких политических условиях будет происходить смена власти. Произойдет ли она в рамках элитного консенсуса и управляемой передачи власти пропутинскому преемнику или это будет конкурентная среда, в рамках которой появится новый лидер и получит легитимность и автономию при сохранении договорных отношений с Путиным. А может, Путин будет побежден на выборах, уйдет сам по возможным причинам, перечислять которые тут нет никакого практического смысла, или даже окажется смещен в результате госпереворота.

Так вот, мы не знаем очень многого. И как бы политологи ни старались, узнать не сможем, – по той простой причине, что Путин и сам не знает, каким будет завтра.

Тем не менее мы можем весьма подробно расписать то наследие, которое достанется любому следующему правителю – вне зависимости от описанных выше обстоятельств и с учетом специфики путинской модели. И наследие это очень непростое.

Первое – это экономика, в которой делать бизнес можно преимущественно благодаря близости к государству, бюджету, а успех строится на качестве политических возможностей. Это экономика, где ключевые высоты заняты «друзьями Путина».

Появился огромный класс «государственных бизнесменов», не являющихся собственниками управляемых ими активов, управляющих, однако, этими активами как собственным бизнесом. Представьте, что новый президент России принимает решение уволить Игоря Сечина из «Роснефти» или Сергея Чемезова из «Ростехнологий». Это будет катастрофа для обеих компаний. Не потому, что другие менеджеры менее талантливы. А потому, что государственный бизнес выстроен таким образом, что любой преемник Сечина будет вынужден иметь дело с масштабной сетью партнеров компании, обеспечивающих все этапы бизнес-цепи и ориентированных на Сечина. Постпутинская эпоха неизбежно повлечет за собой передел собственности. Даже самый преданный преемник и последователь нынешнего президента обречен на крупные пертурбации в госсекторе, что неизбежно окажет влияние и на крупный частный бизнес, который будет выстраивать новые коалиции и пожирать проигравших.

Второе – любой сменщик Путина будет вынужден иметь дело с политической системой, где разрушены все ключевые институты, такие как политические партии, парламентаризм, гражданский контроль, парламентский контроль и так далее. Нынешний слаженный механизм принятия (точнее, легитимации принимаемых Путиным) решений построен на высоком рейтинге президента, что гарантирует ему лояльность и парламента через партию власти, и губернаторского корпуса. Новый президент может опираться на легитимность, полученную от Путина, как, например, Дмитрий Медведев. Однако если этот вариант окажется недоступен в силу самых разных причин, у такого правителя всего два варианта. Первый – заключение собственного контракта с обществом по путинской модели (что означает либо «усыновление» партии власти при мирной модели смены власти, либо конструирование собственной политической архитектуры из «перебежчиков» в условиях конфликтной или полуконфликтной модели). Второй – заключение контракта с элитами (или частью элиты, которая за счет определенных ресурсных или конъюнктурных возможностей окажется на тот момент решающей силой) и политический инжиниринг в весьма конкурентной политической среде. Но что очень маловероятно или почти исключено, так это что появится второй «Путин», который сумеет консолидировать общество вокруг себя в абсолютной политической автономии от настоящего Путина. А это означает, что любой новый лидер будет обречен на ту или иную степень политической зависимости и от пропутинской элиты (степень ее политической дееспособности будет зависеть от актуальности и силы бренда Путина), и от сформировавшейся политической инфраструктуры, которая при разрушении «Путина» как жизненной силы режима просто рухнет как карточный домик. Политические руины или оглядки на Путина – вот и вся альтернатива будущего преемника. При этом можно не сомневаться, что прекращение или критичное ослабление феномена Путина приведет неизбежно к обретению субъектности и реальной оппозиционности всеми ныне шелковыми парламентскими и непарламентскими партиями из числа системной «оппозиции».

Третье – в наследство сменщику Путина достанется политически кастрированная региональная элита, в которой бездарные и политически слабые лидеры столкнутся с острой конкуренцией со стороны региональных тяжеловесов и крепких хозяйственников. Многие эксперты говорят, что в России политическое поле зачищено. Но оно зачищено применительно к сегодняшней реальности. Представьте, что рейтинг президента 5%. Все «старперы» и повылезавшие из нафталина «политики» тут же примутся за написание политических программ и призывы к «развенчанию культа Путина».

Региональные режимы при слабом президенте ожидают революционные потрясения, Кремль – проигрыши избирательных кампаний и реинкарнация «красного пояса», который может на этот раз оказаться уже гораздо шире и радикальней. Опьяненный национал-патриотизмом и «социал-консерватизмом» народ будет требовать «путиных» в губернаторы. Это будет именно то самое время, когда нынешняя политика Кремля по присоединению Крыма и наделению восточных регионов Украины особым статусом превратит региональные элиты из носителей вируса сепаратизма в глубоко им пораженных.

Четвертое – путинский наследник получит кризис российской внешней политики. Глубочайшее недоверие между Россией и Западом, значительно деградировавшие торгово-экономические связи между Россией и Европой, в том числе и на газовом рынке, конфронтационные отношения с НАТО, подвергнувшиеся эрозии интеграционные проекты на постсоветском пространстве, глубочайшую рану в отношениях с Украиной, которая из братской страны на десятилетия превратится во враждебное государство, играющее важную роль в деле транзита российского газа европейским потребителям. Наконец, нам придется очень стараться дружить с Китаем, который в один прекрасный момент проснется и начнет собирать дивиденды от своих внешнеполитических и внешнеэкономических инвестиций.

Пятое – Россия без Путина (совсем без Путина) рискует оказаться полуразрушенным государством, где на протяжении длительного времени принятие решений строилось на принципах ручного управления, заменявшего собой государственные и политические институты. Правительство, привыкшее ни за что не отвечать, а только ковыряться в гаджетах, будет вынуждено учиться госуправлению и взятию на себя ответственности за принимаемые решения. Министры, которые поставлены в положение консультантов путинских друзей, должны будут вернуться к своим функциям разработки ключевых программ государственного курса. Парламентарии, натренировавшие свои пальцы и ноги в процессе технического голосования, будут приспосабливаться к практикам политической дискуссии и компромиссов. СКР, приученный охотиться на оппозиционеров, вдруг перестанет получать задания и будет вынужден искать своим сотрудникам более адекватные занятия. Кремлевское телевидение начнет путаться в темниках, поступающих от разных башен, а к журналистам вдруг вернется память о журналистском долге и этике.

Степень разбалансированности будущей России после Путина станет во многом зависеть от ресурсов государства (цены на нефть, газ, металлы и так далее), а также от степени конфликтности смены власти. Реальное обновление элиты грозит революционными потрясениями и острыми социально-экономическими и политическими кризисами. Высокая преемственность, к чему Путин однозначно будет стремиться, способна в определенной степени гарантировать эволюционный процесс политической ротации. И вопрос тут вовсе не в том, чего хочет Путин (он хочет максимально длительного воспроизводства настоящей модели при абсолютной степени преемственности). Вопрос в том, сможет ли он самостоятельно и добровольно обеспечить мирную и бесконфликтную передачу власти, но не местоблюстителю типа Медведева, а настоящему преемнику, которому можно доверить не только страну, но и собственную безопасность. И он очень хорошо понимает цену ошибки, которую Борис Ельцин мог совершить в 1999 году, равно как и последствия собственной слабости, если однажды она начнет диктовать Путину дальнейшие шаги.

Все вышесказанное вовсе не означает, что Путин – это наше единственное светлое будущее. Напротив, страна обязана пройти длительный и трудный период демократического транзита, главным благом которого должно стать построение сильных институтов политического и государственного управления, стабильно функционирующих вне зависимости от электоральных циклов и ротации лидеров. Эти испытания приведут к глубоким социальным трансформациям, конфликтам и критичным рискам для государственности, и они неизбежны, но путинская эпоха отдаляет эту неизбежность как больной – смертельно опасную, но единственно возможную операцию для спасения жизни.

Татьяна Становая · #3 23.10.2015, 13:33

http://slon.ru/russia/valdayskaya_re...-1176553.xhtml

Владимир Путин на итоговой пленарной сессии XI заседания международного дискуссионного клуба «Валдай». Фото: Михаил Климентьев / ТАСС

Нынешнее выступление Владимира Путина по значимости можно с уверенностью поставить в один ряд с мюнхенской речью 2007 года: в нем прозвучала концептуальная оценка современного состояния мировой политики, и, кроме того, оно стало самым антиамериканским выступлением за 14 лет пребывания Путина у власти. Надо отдать должное президенту: он выполнил свое обещание и говорил предельно откровенно – с его слов можно легко реконструировать, как мыслят в Кремле и каким видят текущее положение дел в мире.

Выделим несколько ключевых моментов, характеризующих валдайскую речь, которая, безусловно, войдет в историю.

Первое – это новый антиамериканизм. Одно из ключевых отличий мюнхенской речи от валдайской состоит в том, что кардинально поменялось отношение Путина к Вашингтону и его политике. В 2007 году, когда президент так же резко критиковал США, ключевой акцент делался на необходимости преодолеть комплексы холодной войны и начать строить единую архитектуру мировой безопасности ВМЕСТЕ с США. Вопреки ярко выраженной обиде на выдавливание России из системы принятия ключевых мировых решений, игнорирование Западом позиции России по локальным конфликтам (Югославия), непризнание постсоветского пространства «зоной традиционного влияния России» Путин был готов ждать, чтобы однажды вернуться к полноценному партнерству с США и Европой. Валдайская речь отрицает партнерство с США при сохранении текущей политики Вашингтона.

Второе – происходит пересмотр мюнхенской доктрины описания мирового порядка, в соответствии с которой Путин пытался строить свою внешнюю политику исходя из двух допущений: многополярности мира (невозможности однополярной модели) и необходимости соблюдать существующие правила мировой политики. Нынешняя доктрина поменялась принципиально: мир в глазах Путина стал однополярным, а правил игры больше нет. На смену ослабленному мировому миропорядку пришел плохо управляемый хаос. Это резко расширяет границы допустимого, которые очерчивает для себя сам Путин. То, что было невозможно в 2007 году, стало реальностью в 2014-м.

Третье – Путин полностью игнорирует санкционную политику как устойчивый фактор сложившейся реальности. Кроме того, он старательно выводит Западную Европу из соавторов санкционной политики Запада, упрощая модель политики сдерживания и сводя ее к односторонним действиям США. Это направлено на то, чтобы сохранить для России хотя бы минимальное поле для маневра в отношениях с Западом, делая однозначную ставку на неизбежное отрезвление Берлина и Парижа после снятия остроты украинского кризиса. Однако в этом и проблема: кажется, западная элита консолидированно приняла для себя решение не возвращаться к партнерству с Россией до тех пор, пока во главе страны будет оставаться Владимир Путин.

Как раз здесь и появляются слабые места валдайской доктрины Путина. Проблема первая – Украина, политика в отношении которой никак не вписывается в описание мира, которое презентовал Путин. Призывая ввести четкие критерии одностороннего применения силы одних государств против других, баланса защиты прав человека и национального суверенитета и критикуя США за «беспредельное» поведение, Путин как будто забывает, что российская политика в отношении Украины в значительной степени повторяет односторонние действия Вашингтона. Получается, что раз США ответственны за хаотизацию мировой политики, то Россия наделяет себя правом поступать аналогично: нет правил для США, нет правил и для России. Путин, безусловно, не говорит этого прямо, но в его выступлениях последнего года заложено это острейшее противоречие, в соответствии с которым, например, мы легитимируем присоединение Крыма косовским опытом, который, однако, Россия никогда не признавала законным. Путин также игнорирует и тот факт, что западное сообщество, признавая политику США относительно легитимной, составляет со Штатами единый ценностный мир. Россия же, вставая на рельсы консерватизма, патриотизма, традиционных ценностей и противопоставляя себя «загнивающему Западу», выводит себя из «единой европейской семьи», о которой Путин, кстати, еще говорил в рамках мюнхенской речи в 2007 году.

Другая проблема: что же предлагает Путин взамен? Мировому сообществу предлагается вытащенная из нафталина концепция взаимозависимости, активно продвигаемая как раз во время второго президентства Путина и подразумевающая создание единой ПРО, единого пространства безопасности от Лиссабона до Владивостока, обмен активами, борьбу с совместными угрозами вместо наращивания независимых наступательно-оборонительных систем, нацеленных друг против друга. Эта концепция была еще тогда отвергнута Западом, включая и страны Западной Европы, с которыми на тот момент было весьма высокое взаимопонимание. Сегодня, в условиях украинского кризиса, концепция взаимозависимости кажется абсолютной утопией.

Наконец, критично важная проблема – а с кем Россия может строить новый мир? Есть ли у России союзники? Кто готов сесть за стол переговоров с российским лидером, «проглотив» Крым и Донбасс? Путин призвал вырабатывать новые правила игры, определять пределы односторонних действий. Но на сегодня в мировом сообществе у России нет респектабельных союзников, которые могли бы сформировать некую коалицию, способную выработать новые правила мирового порядка. Это невозможно и без США.

Получается, что Путин не понимает, что говорит? Скорее всего, его последней, единственной надеждой остается все-таки Европа, и именно к ней эта речь и адресована. Интересно, что недавно российский президент прокомментировал отказ Германии проводить «Петербургский диалог»: он не стал обижаться или выражать сожаление. Он защитил это решение немецких коллег, разъяснив «логику немецкой стороны» стремлением не навредить диалогу. В то время как Германия сворачивает диалог с Россией, не признавая легитимности ее действий, Путин оправдывает Берлин, считая, что все дело в США, которые давят на немецкого канцлера. Кажется, Путин до конца не хочет верить в то, что и Франция, и Германия на политическом уровне приняли решение о невозможности торга с Россией по украинской проблеме.

Что же это означает на практике? Речь Путина показывает, что Россия входит в долгосрочный затяжной кризис отношений с Западом, в котором у России не будет надежных влиятельных партнеров в Европе, а США превратятся в официального противника. Геополитическое одиночество России будет накладываться на сохранение критичной неэффективности модели управления и в государственной системе, и в экономике. Это сделает страну очень уязвимой для внешних конъюнктурных факторов.

Что же касается США, то нынешний вызов, который пытается бросить Россия, основан не на силе России, а на ее слабости. Этот вызов, безусловно, будет принят Вашингтоном и подстегнет политику сдерживания, политику, которая будет приобретать все более отчетливые антипутинские характеристики. Владимир Путин заявил, что окончание холодной войны не привело к заключению мира. К сожалению для России, у США гораздо больше ресурсов для того, чтобы существенно ослабить и уровень национальной безопасности России, и усилить ее уязвимость от локальных конфликтов. Россия не обладает возможностями зафиксировать потери после крушения СССР. Спасти ситуацию может лишь объективное ослабление самих США, вынужденных искать поддержки в отражении угроз терроризма и религиозного радикализма, а также смена элиты в России.

Татьяна Становая · #4 23.10.2015, 13:42

http://slon.ru/russia/lifenews_proti...-1181196.xhtml

Фото: ИТАР-ТАСС / AP

Сегодня день больших новостей из мира российской журналистики. Утром на Lifenews была опубликована статья о финансировании Кремлем Алексея Навального. Заметку сняли по звонку из Кремля, потом пришло начальство, и материал вернули на место. «Свою правоту мы с ребятами отстояли. Теперь не знаю, как ее будет отстаивать Кремль, мэрия и Навальный», – написала замглавреда «Известий» Анастасия Кашеварова в своем Facebook («Известия», как и Lifenews, входят в холдинг Габрелянова; именно отдел политики «Известий» готовил злополучную публикацию). Потом пришло известие, что гендиректор «Эха Москвы» Екатерина Павлова, чей муж, как нам сообщал Insider, работает в подчинении у Дмитрия Пескова, уволила журналиста «Эха Москвы» Александра Плющева. Алексей Венедиктов, с которым, по уставу, должны согласовываться все кадровые назначения, назвал увольнение незаконным. Михаил Лесин не исключил увольнение Венедиктова. Казалось бы, ситуации совершено разные. Но их объединяет одно: нарастание атаки против «шестой колонны».

История с Lifenews только на первый взгляд кажется странной. Кондово прокремлевский ресурс неожиданно как бы «наехал» на Кремль, обвинив его в финансировании Алексея Навального. Тема не новая. «Навальный – проект Кремля» – одна из самых распространенных версий популярности блогера. Резонансная заметка, выйди она где-нибудь еще, вряд ли привлекла бы такое внимание. Тут что-то не то: Lifenews против Кремля.

Но все становится на свои места, если принять к сведению, что не институты управляют Россией, а близкое окружение Путина, чьи представители измеряют свое влияние скоростью донесения нужной информации до шефа. По словам Кашеваровой, тему «по Ашурков – Маркво – мэрия– Кремль– Навальный» ее отдел политики «копал» несколько недель. С Ашурковым, одним из ближайших соратников Навального, и его гражданской женой Маркво все понятно: они преследуются, что называется, «по графику» как представители внесистемной оппозиции. Наезд на мэрию Москвы, от которой фирма Маркво якобы получала миллионы, тоже в определенной степени можно объяснить: у «опричников» не бывает исключений. Возможно, кому-то не дает покоя и прошлогодняя игра Володина – Собянина в демократию на московских выборах, когда Навальному позволили честно получить свои 27%. Тогда им удалось обыграть силовиков, практически добившихся реального срока для оппозиционера. Агентство Роспечать, которое авторы заметки винят в потворстве фирме Маркво, – тоже не Кремль.

Вот вынесение в заголовок идеи о финансировании Навального Кремлем практически ничем не подтверждено в тексте, кроме как словами зампредседателя Комитета ГД по безопасности и противодействию коррупции Дмитрия Горовцова. И это не мешает Кашеваровой убеждать всех нас, что «Навальный – агент Кремля». Но не менее интересна вторая часть комментария депутата. «Это не единственный проект по поддержке оппозиционеров, который оплачивают налогоплательщики, – говорит он. – «Газпром» финансирует «Эхо Москвы», это ни для кого не секрет. И все знают, что на этом радио выступают, мягко говоря, недружественно настроенные к руководству страны спикеры», – заявил Горовцов.

Вот тут дорожки Lifenews и «Эха Москвы» пересеклись. По сути, прокремлевское издание, известное своими тесными связями с силовиками, атаковало «умеренных» из кремлевской администрации по уже хорошо известной схеме. Мы наблюдали это, когда те же «Известия» (предоставляя трибуну Владимиру Маркину из СКР) обвиняли Владислава Суркова в финансировании протестов (через «Сколково» и Илью Пономарева). Аргументация была слабая, но если все построить ровненько, то смотреться будет красиво, да и народ у нас конспирологию «хавает», как ничто другое. Но все-таки заголовок «Кремль финансирует Навального» адресован одному читателю – Путину. И посыл тут простой: государь, бояре совсем распоясались, пора бы вычистить «шестую колонну». В такой ситуации и звонящих от «шестой колоны»: мол, немедленно снять заметку, а Кашеварову – уволить, – спокойно послали.

Кстати, это уже не первый случай, когда СМИ Габрелянова переходят некоторую грань в атаках на «скрытых врагов Путина». Вспомним, как в апреле прошлого года на Lifenews разместили видео с закрытой части совещания Путина с правительством с сенсационным комментарием: президент угрожает Медведеву отставкой. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков тогда даже подверг критике действия Lifenews: «Нам очень досадно, что подобное уважаемое издание допустило такие непрофессиональные неточности». Песков также не исключил возможность прерывания отношений с Lifenews, а Ашот Габрелянов был вынужден принести извинения. Правда, ничем плохим для Lifenews это не кончилось: подобный ресурс нужен власти как медиакиллер оппозиции.

Казалось бы, при чем тут «Эхо»? А «Эхо», в понимании «опричников», оказывается рупором «шестой колонны» (про пятую и так понятно). Кремль, надо признать, никогда не покушался на Алексея Венедиктова из-за особого отношения к нему со стороны Владимира Путина. Хорошо известно, что на Венедиктове радиостанция и держится. Иначе давно бы свернули шею. Поэтому, когда Михаил Лесин возглавил «Газпром-медиа» (и ходили слухи, что он якобы лично поклялся добиться смены руководства «Эха»), тактика «удушения» приняла вид методичного измора. Увольнение Плющева – из этой истории. Это не борьба с журналистом, который осмелился на откровенно спорный поступок в твиттере, это провокация против Алексея Венедиктова лично и испытание его на прочность. Прогнется – устоит, пойдет на конфликт – появится повод донести Путину (а досье там, надо полагать, уже приличное). Президент, как мы помним, давно на «Эхо» имел зуб. Сам Лесин заявил, что моральные принципы важнее «формальных» принципов устава. Вполне в духе последних трендов: границы пересматриваем по справедливости, законы чтим по мере их моральной зрелости.

И тут наезд Lifenews на «шестую колонну» прямо-таки на руку. Это ж ведь потенциальные заступники Венедиктова да всяких там пережитков прошлого вроде «управляемой конкуренции» или допуска оппозиции к выборам (всех сажать, какие выборы!). И на фоне всего этого поражает одно: Lifenews, наехав на Кремль, скорее всего, избежит каких-либо негативных последствий для себя, в то время как «Эхо» рискует своим будущим из-за «нарушения моральных принципов». Мораль как аргумент в борьбе с нерадивыми становится сильнее интересов администрации президента как института. Государство с институциональной точки зрения разрушается, на смену ему приходят ОНФ, Lifenews и «партия войны» (не та, что воюет за «Новороссию», а та, что за «всех сажать»), одергивать которых может пока лишь один человек – Путин. Но он, кажется, утонул в пучине украинского кризиса, оставив страну в политическом вакууме и с летящим в бездну рублем.

Татьяна Становая · #5 23.10.2015, 18:53

http://slon.ru/russia/poslanie_putin...-1191552.xhtml

Фото: Reuters

Нынешнее ежегодное послание президента Федеральному собранию ждали с особенным нетерпением. Присутствующие в зале политики и чиновники за несколько минут до начала выступления президента говорили, что выступление станет историческим. Россия оказалась в новой геополитической и финансово-экономической ситуации, с которой Путину за все время его правления еще не приходилось иметь дела. Все ждали ответов на тысячи вопросов. Однако послание не оправдало этих ожиданий. Главная интрига, которая касалась вопроса, осознает ли Путин кардинальную трансформацию происходящего в мире и внутри страны, разрешилась в пользу негативного ответа. Страна будет управляться по-старому.

Послание президента позволяет описать несколько кризисных явлений, которые набирают обороты в сфере государственного и политического управления.

Первое – формирование кризиса системы принятия и реализации государственных решений. Одна из самых ярких особенностей нынешнего послания состоит в подмене реальных решений идеями, которые ранее неоднократно озвучивались и которые ставят задачи, не очерчивая конкретных шагов в управленческой сфере. Сами поставленные задачи оказываются гораздо глобальней, чем идеи, предложенные для их решения. Идеи же оторваны от конкретного процесса выработки решений. Это касается практически всех затронутых тем. Причина: сбой механизма принятия государственных решений, когда, во-первых, политика подменяет экономическую целесообразность; во-вторых, экономисты отодвинуты от принятия решений; в-третьих, система зачищена от людей, готовых открыто критиковать президента. Дискуссии сводятся к закрытым совещаниям, о содержании которых знает только очень ограниченный круг лиц. Обратите внимание: «лидеры партий с воодушевлением восприняли послание». Никто внутри «системы» не решается даже на политкорректное высказывание сомнений. В самом начале послания Путин заявил, что Россия состоялась как зрелая нация и суверенное государство. Вероятно, на этом реформы системы государственного управления можно считать законченными. Кстати, слово «реформы» упомянуто в послании лишь один раз – и то в контексте Украины. Отсюда вывод: Путина полностью устраивает нынешняя система госуправления, и проблемы повышения ее эффективности в повестке нет и не будет.

Исполнять громкие обещания Путина некому: у правительства нет достаточного политического авторитета и готовности принимать на себя политическую ответственность. За два года оно не приняло ни одного заметного решения в экономической политике. Владимир Путин, например, обратил внимание на неэффективность расходов в госкомпаниях, поручив кабинету министров координацию «создания в госкомпаниях единых расчетных центров для обеспечения прозрачности денежных потоков». Это Аркадий Дворкович будет указывать Игорю Сечину, как правильно расходовать средства? Минфин на протяжении десятилетия (еще в бытность одного из самых влиятельных министров Алексея Кудрина) не мог добиться от госкомпаний предоставления сведений о реальных выплатах топ-менеджерам. Или другой пример: правительству поручено создать специальный координационный центр, который должен увязать реализацию крупных проектов с размещением заказов на российских предприятиях. То есть Медведев будет посредником между корпоративными монстрами с прямым выходом на Путина и слабыми российскими производителями отсталых технологий? Можно делать ставки, как долго он продержится в своем кресле, либо не сомневаться, что в этой области ничего сделано не будет.

Размывается роль Министерства экономического развития, в обход которого задачи ставятся перед АСИ, которое наделяется функциями «идеолога» экономической политики. Что можно ожидать от ключевого правительственного ведомства, когда помощник президента на фоне выступления Путина «принижает» роль МЭР, говоря о неадекватности его прогнозов? Что можно ждать от Улюкаева, когда громко звучащий проект по поддержке несырьевых компаний России поручается АСИ, ВЭБу, РФПИ и другим институтам? То есть фундаментальная проблема российской экономики, которая не решалась никогда, поручена кому угодно, только не профильному министерству. Социальная сфера отведена ОНФ, экспертиза законопроектов – общественным палатам. Это не что иное, как кризис всей системы государственного управления.

Второе – это кризис экономической и социальной политики: власть не готова вырабатывать комплексные меры в соответствии с набором неких, что важно, всем понятных принципов. От послания ждали либерализации экономического курса, но в выступлении Путина речь идет о наборе давно обсуждаемых мер, в то время как главные проблемы обойдены. По поддержке малого и среднего бизнеса – самой ожидаемой теме – кардинальных изменений не будет. Завораживающие слова Путина о необходимости уйти от обвинительного уклона в работе надзорных и контрольных органов накладываются на криминализацию экономических статей УК. Бизнес-омбудсмен Борис Титов написал прекрасную статью в «Ведомостях» с массой полезных идей: ничего, ровным счетом ничего не нашло отражения в послании.

Послание позиционируется как чуть ли не прорыв для поддержки малого и среднего бизнеса. Один бизнесмен, долгие годы занимающийся мебельным бизнесом в России, на условиях анонимности так прокомментировал послание: «Главное, чего бизнес ждал от послания, – это упрощение правил игры, снижение налогов, борьба с коррупцией. Обещание президента не менять налоговые правила в течение четырех лет теряет всякий смысл после введения сборов на торговый бизнес. Теперь мне придется закрывать десять магазинов из двенадцати. Опустеют торговые площади, мне придется выкидывать людей на улицу. Власть должна поддерживать занятость, а она делает обратное. Резко снижается покупательская способность населения. Я вынужден повышать цены на товар на 25%, потом еще на 25%. Но кто будет покупать? Доля продуктов в расходах населения дойдет до 60%. Кто будет поддерживать отечественного производителя? Они тащат страну к революции». На просьбу прокомментировать предложение Путина амнистировать капиталы, бизнесмен резко ответил: «какой ..... вернет капиталы при такой нестабильности? Даже если не прибьют после этого и не посадят, зачем? Какой смысл? Все валится. И куда вкладывать? Никто не поверит государству, и амнистия работать не будет».

Идея три года не проводить проверки малого бизнеса при условии отсутствия нареканий в течение предыдущих трех лет кажется беззубым решением: есть ли в России такие предприятия и компании, к которым не было «существенных нареканий»? И что можно понимать под «существенными нареканиями»? Свобода трактовок этого понятия позволяет власти в полной мере девальвировать эту явно задуманную как «хорошую» новость. Надо признать: у власти нет цельной концепции поддержки малого и среднего бизнеса, проблемы которого сводятся далеко не к назойливым проверкам.

Третья проблема послания – неготовность Путина адекватно оценивать масштабы стоящих перед страной вызовов. Глубоко недооценена проблема катастрофичного обесценивания рубля и не предложены меры по стабилизации российской валюты. Странный намек в адрес ЦБ принять наконец меры в отношении «хорошо известных» спекулянтов похож на скрытую угрозу, но кому? Полностью проигнорирована проблема рецессии российской экономики. Вместо признания сложившихся трудностей Путин ставит абстрактные громкие цели, не предлагая решений. Неясно, как стимулировать рост ВВП выше среднемировых в течение 3–4 лет в сложившихся финансово-экономических условиях. Стимулирование роста российской экономики фактически снова сводится к вопросам распределения резервных фондов. «Сколько сберегаем, столько инвестируем», – заявил Путин. Инвестиции в реальные сектора предлагается направить через российские банки, которые получат средства ФНБ под условия кредитования предприятий. Однако здесь же Путин говорит о важности повышения устойчивости российской банковской системы, игнорируя проблемы быстрого роста просроченной задолженности. Нет ответа и на вопрос дороговизны кредитов для предприятий в условиях подогревания Центробанком кредитных ставок.

Сказочность послания ярко выражена и в призыве снизить инфляцию до 4%. Правительству поручено усилить контроль над ценами на товары первой необходимости. Министры уже пытались это делать в сентябре, активно привлекая к этому прокуратуру и ФАС. Других, рыночных, методов у власти, кажется, нет.

Абсолютно выпала из послания тема майских указов, реализация которых давно ставится под вопрос. Получается, их ждет та же судьба, что и некогда «национальные проекты»? Обманул Путин и с материнским капиталом: о продлении срока программы не сказано ни слова.

Геополитическая ситуация оценивается как своеобразная норма: Путин не делает разницы между проводимой сегодня политикой сдерживания со стороны Запада и прежними не то что годами, а столетиями российско-западных отношений. Неспособность оценить качественное изменение ситуации и непризнание этого исключает и выработку адекватных решений.

Четвертая проблема – кризис коммуникаций между властью и обществом. Это первое послание, где роль народа в политической жизни сведена лишь к активной поддержке проводимой политики. Институт выборов не упомянут вообще. Острые социальные проблемы выдаются за успехи. Россия – благоприятная страна в глобальном рейтинге здравоохранения, сказал Путин, как будто нет катастрофического положения в медицине и ее болезненной реформы. Пока эксперты в один голос говорят, что страховая система не работает, Путин уверяет, что нужно завершить переход на страховые принципы функционирования системы здравоохранения. Реверансы в адрес врачей, бастующих по всей стране, ограничились красивыми словами и предложением получить сертификаты на переобучение. Это провал в системе коммуникации между властью и медицинской корпорацией. Социальные проблемы сводятся к декоративным решениям. Так, повышение продолжительности жизни предложено реализовывать через проведение года борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями.

Пятая проблема – абсолютное свертывание сферы внутренней политики. Вопросов внутренней политики в послании не было вообще. Это также первое выступление, в котором политическая сфера полностью проигнорирована. Политика подменена мобилизацией сверху и внешнеполитическими вопросами. При этом усилена роль православной «духовной скрепы», а к ней добавилась и новая – сакрализация Крыма, ставшего священным завоеванием России. Нет темы парламента, политических партий (которым лишь советуется подключиться к «совместной работе»), исключены темы политической конкуренции и демократии. А тема «свободы» через Ивана Ильина вписана в контекст «свободы России».

Наконец, шестая проблема – кризис политики России в отношении Запада. По большому счету, Путину нечем ответить Западу на санкционную политику. Президент снова пообещал не начинать гонку вооружений, указав, что у России есть «нестандартные решения». Какие – осталось недосказанным. Противоречива и украинская политика. Формально признавая суверенитет Украины, Путин намекает на марионеточность украинской власти и ее неспособность решать проблемы своего населения. Угрозой выглядит и напоминание про «долг» 33,5 млрд долларов. Закрыта и тема Хельсинки-2, прозвучавшая на «Валдае».

Один из госбанкиров заявил «Ведомостям», что ждал от Путина резкого и однозначного перехода к проведению экономической политики, ставящей интересы бизнеса на первый план, признания неэффективности государства и реформы органов власти. Его коллега по банку тоже не вдохновился выступлением: «Такое ощущение, что мы живем в разных странах. Я чего-то не понимаю, видимо». Создается впечатление, что Путин остался в 2012 году, когда не было ни геополитического кризиса, ни стагнации, ни катастрофы с российским рублем. Ожидаемый либеральный разворот обернулся пшиком. Впервые Путин не понят многими, не только из числа реальной оппозиции, но и со стороны заметной части влиятельной элиты. Его не понимают чиновники, не понимают госбанкиры и предприниматели. Внутренние настроения все сильнее расходятся с публичной бравадой. Россия не готова к новым вызовам, пора готовиться к худшему.

Татьяна Становая · #6 09.07.2016, 08:28

http://slon.ru/russia/bunt_yakunina_...-1205787.xhtml

Владимир Якунин. Фото: ТАСС/ Валерий Шарифулин
Владимир Якунин многих удивил своим заявлением о готовности уйти в отставку, если правительство сохранит требование публикации его декларации о доходах. Глава ОАО «РЖД» убежден, что он ничем не отличается от обычных граждан и так же, как и мы с вами, имеет право на защиту частной информации. Что это: бунт на корабле, протест против Дмитрия Медведева или проявление банальной несдержанности? Каким бы ни был ответ, в нем – вся сущность близкой к Путину элиты.

Заявление Якунина интересно во многих отношениях. Во-первых, с точки зрения отношений крупнейшей госкомпании с правительством. Обратим внимание на тот факт, что глава РЖД комментировал постановление правительства, подписанное премьер-министром России Дмитрием Медведевым 18 декабря и уже вступившее в силу. Сам документ разрабатывался не на основании личной прихоти главы государства, а в развитие президентских антикоррупционных указов. Иными словами, речь идет не о публичной дискуссии вокруг еще только обсуждаемого решения, а об уже принятом и оформленном государственном решении. За подобное принято увольнять, что мы и наблюдали с Сергеем Беляковым, посмевшим усомниться в целесообразности отмены накопительной части пенсий. Но Беляков – холоп, а Якунин – барин.

Во-вторых, Владимир Якунин совершенно четко выдвигает ультиматум: «Есть два варианта – либо я подчиняюсь, либо говорю, что меня это не устраивает, пишу заявление и ухожу в частный бизнес». Обращен этот ультиматум к одному человеку – президенту Владимиру Путину, так как только он может принять политическое решение в данном конфликте. Это означает, что Якунин политически выводит свою компанию из-под подчинения правительства и публично объявляет, что Дмитрий Медведев для него – «неудовлетворенный персонаж», желающий копаться в «чужом белье». Зачем это Медведеву, понятно: пока Владимир Путин отвлекается на Украину и борьбу с некризисом, премьер получает определенное поле для маневра в рамках любимой им темы – повышения прозрачности государства и госкомпаний. Тем более что для этого появились благоприятные обстоятельства: борьба с неэффективностью госкомпаний стала одним из пунктов терапевтической повестки дня Путина (как брошенная кость для звереющего населения). И можно даже не сомневаться, что в детали (кому и где публиковать и публиковать ли декларации о доходах) Путин особенно и не вникал, так как считает эти вопросы техническими. Якунин с Путиным не согласен и прямо требует от президента признать эти вопросы политическими.

В-третьих, совершенно четко Владимир Якунин признал, что считает публикацию сведений о своих доходах и доходах членов своей семьи персональной угрозой и не понимает, почему «закон о защите частной информации» не должен работать в отношении него. Речь идет о принятом в 2013 году блоке поправок к ГК РФ. В частности, глава 8 ГК РФ «Нематериальные блага и их защита» дополнилась статьей 152.2 «Охрана частной жизни гражданина» и вступила в силу с 1 октября 2013 года. Тогда оппозиция много шумела на этот счет, считая (и отчасти справедливо), что поправки станут прикрытием для чиновников от журналистов. Однако, если смотреть по духу закона, охрана частной жизни действует до тех пор, пока не затронуты общественные и государственные интересы. Именно поэтому в интересах общества обнародуются сведения о доходах высших лиц и кандидатов на выборные должности: дабы коррупционеры не пробрались во власть, а избранные и назначенные – не воровали. Другое дело, что понятие «общественный интерес» нигде четко не закреплено, а регулированием этого занимается государство. Так вот, если государство, в данном случае в лице правительства, решает, что декларации должны публиковаться, значит, это соответствует общественным интересам.

На фоне этого угроза Якунину состоит лишь в одном: сведения о доходах станут предметом для критики в публичном пространстве и поводом к постановке неприятных вопросов: откуда, на что и справедливо ли это? Очевидно, что Якунин, мягко говоря, не бедный человек, и картина будет явно не в его пользу. Придется либо прятать (а ведь могут и найти), либо быть честным, а честность тут явно обернется против него. Пока глава РЖД заверяет, что цены на билеты вырастут, внимание, как минимум (!) на сумму, пропорциональную обесцениванию рубля, пока отменяются повсеместно региональные электрички, а популярные блогеры муссируют тему шубохранилища, информация о доходах главы РЖД действительно объективно является для него существенной репутационной угрозой. Однако это та угроза, рождать которую общество имеет право, финансируя труд господина Якунина.

В-четвертых, самой загадочной частью интервью Якунина стали его слова о готовности уйти в частный бизнес. Тут сразу возникает масса вопросов: а что, уже есть предложения? Или это блеф? А может, Якунин предчувствует свою отставку? Скорее всего, все намного проще. Можно не сомневаться, что множество крупных корпораций мечтали бы заполучить Якунина по одной простой причине: его ключевым профессиональным ресурсом является близость к президенту, да и политические связи в целом. Бывший потенциальный преемник, имеющий прямой доступ к телу, обладающий репутацией прямолинейного и трудолюбивого человека, он вполне может быть востребован. И для любой частной компании это был бы огромный политико-аппаратный бонус. Однако проблема тут возникает совсем другого рода: существует ли частная компания, готовая сохранить доходы Якунина на нынешнем уровне? Или господин Якунин имел в виду совсем другое – собственный бизнес? Успешных примеров среди друзей Путина масса, и вопросов к ним гораздо меньше. Судьба Ротенбергов с их строительным бизнесом, Ковальчука – с банковским и медийным, Тимченко – с энергетическим и не только не может не волновать Якунина, искренне ощущающего всю несправедливость своего положения «на виду». Однако переход из категории госменеджеров в категорию крупных частных собственников – мечта, которая может вызвать в обществе не меньше вопросов, чем декларация о доходах. Да и пока путинский режим подобной практики не знал. Тут либо ты управляешь чужим, либо владеешь своим.

Поэтому альтернатив у Якунина не так уж и много, и все они могут выглядеть понижением. Именно поэтому Путину так тяжело дается решение о снятии главы РЖД. Говорят, что в августе решение о переназначении было принято назло Западу: мол, ввели санкции против Якунина, а мы его поддержали. Получается, что просто так «уйти» Якунина нельзя: ему нужно обеспечить место, гарантирующее санкционную ренту.

Отсюда получается, что все сказанное Якуниным – не что иное, как эмоции. Эмоции госменеджера, зажатого между пристально наблюдающей за ним реальной оппозицией, Западом и совершенно неуважаемым, но периодически вредящим, в понимании Якунина, правительством Медведева (которое к тому же иногда и пакостит странными пресс-релизами об отставке). Неуютно, неприятно, дискомфортно. И уповать остается только на национального лидера, который для Якунина есть и общество, и государство в одном лице. И так думает не только Якунин. Это мышление путинской элиты, для которой Путин – и Создатель, и Покровитель. Нет Путина – нет путинской элиты.

Татьяна Становая · #7 09.07.2016, 08:28

http://slon.ru/russia/ubiystvo_nemts...-1220541.xhtml

Борис Немцов во время выступления на акции оппозиции «За честные выборы». Фото: ИТАР-ТАСС / Сергей Карпов
Убийство Бориса Немцова, одного из самых видных российских политиков 90-х, а сегодня – жесткого критика режима Путина, стало настоящим шоком. Четыре выстрела в спину у стен Кремля – это кажется вызовом всей России. Социальные сети разрываются: «сакральная жертва» – говорят «охранители»; жертва режима – говорят его соратники; никакой политики – отвечает власть. Эксперты согласятся, что на сегодня Борис Немцов как политическая фигура, так же как и многие представители ельцинских времен, во многом уступил место новому поколению политиков во главе с Алексеем Навальным. Однако убийство, каковы бы ни были его мотивы, будет долго оставаться вопросом ответственности российской власти.

Реакция президента, для которого ночь традиционно является разгаром рабочего дня, была явно антилиберальной. Через Пескова он заявил, что убийство является заказным и «носит исключительно провокационный характер». Что значит «провокационный»? Провокация исключает бытовую и криминальную версии и явно намекает, что ее цель – политическая дестабилизация. Провокация против власти? Со стороны кого – оппозиции, Госдепа? Песков под утро развил свою мысль именно в этом направлении: «Он [Немцов] был в оппозиции… И на фоне различных, скажем так, мероприятий, которые планирует оппозиция в ближайшие дни, на фоне в целом весьма такой эмоциональной, насыщенной обстановки, которую мы имеем в связи с событиями на Украине. Конечно, это вполне может выглядеть как провокация».

Ответ Кремля однозначен: официально – это какая угодно версия, только не политическая, неофициально – стрелки явно переводятся в сторону оппозиции. Точно так же, как убийство Анны Политковской следствие долго вешало на Бориса Березовского и Ахмеда Закаева. Сегодня их преемниками по этой линии могут стать и Киев, и Госдеп, и чуть ли не Навальный.

Что же все это значит для России и прежде всего для репутации Путина?

Во-первых, обращает на себя внимание очень активная реакция мировых СМИ: новость об убийстве была на первых страницах сразу и буквально во всех значимых изданиях. Это стало одним из самых заметных внутриполитических событий для мировой общественности.

Во-вторых, убит один из наиболее узнаваемых и хорошо осведомленных лидеров российской оппозиции. Убит накануне антикризисного марша «Весна», у стен Кремля. Его близкие друзья рассказывают, что он неоднократно получал угрозы. Все это – в центре внимания мировой прессы. Какой предстает Россия? Страной, где лидера оппозиции могут пристрелить в спину в самом сакральном месте, где оппозиционеры живут под постоянным страхом из-за давления и угроз, провокаций, преследования и «разоблачений». Где убийства значимых фигур – не редкость: Политковская, Хлебников, Юшенков, туда же при желании всегда можно добавить и Березовского с Литвиненко (опять же, мы говорим не о связи этих смертей, а о восприятии образа России). Россия предстает страной, где обладание Знанием становится опасным.

В-третьих, каковы бы ни были мотивы убийства, но ответственность за него в любом случае мировое сообщество будет возлагать на Кремль. Как и со сбитым Boeing-777 – Запад, и не только, рассуждает просто: не было бы обстоятельств, созданных Кремлем, не было бы и трагедии.

Наталья Морарь написала, что в смерти Немцова виноват «коллективный Путин». Сюда можно собрать все: профанирующие свои обязанности правоохранительные органы, которые фокусируются больше на преследовании оппозиционеров, чем на борьбе с преступностью, искусственное раздувание ненависти одной части общества против другой («Антимайдан»), военную риторику и нагнетание страстей, спекуляции угрозами войны и мобилизация «большинства» против внешних и внутренних врагов. Мало кто будет спорить, что градус ненависти в российском обществе зашкаливает. Убийца, стрелявший в Немцова, заказчик, нанимавший его, жили и мыслили в той обстановке, которая сложилась в стране и которая заведомо закладывает совершенно четкое отношение к лидерам оппозиции. «Коллективный Путин» будет наиболее популярной версией убийства и на Западе.

Убийство, как любая трагедия, всегда несет в себе целый хвост последствий, который как воронка затягивает в ловушку репутационной катастрофы. Раз за разом Путину будут задавать вопросы про расследование убийства, про его оценку происходящего. Как и в случае с Политковской, вряд ли научившем Путина мудрости, президент будет повторять про ничтожность политической угрозы со стороны Немцова, несопоставимые рейтинги, совершенно не понимая, что смерть не может быть маленькой. Да и отдает ли Путин себе отчет в том, что такое смешное оправдание, мол, нам невыгодно, означает и другое: а вот если понадобится, мы пристрелим того, кто будет по-настоящему опасным.

Не остановит Кремль и маховик антилиберальной истерики. «Интересно, что если в Москве убивают, то в ту же ночь вламываются в квартиру убитого (не убийцы!), лазают в его бумагах и белье и потом сольют, и почти все это "законно"», – написал Александр Эткинд в своем Facebook.

Расследование неизбежно будет одновременно и формой прикрытия сбора компромата на лидеров оппозиции. Наши спецслужбы своего шанса не упустят. А значит, новые волны разоблачений, раскрутка версии про «сакральную жертву» и кровавую руку «Госдепа», готовящего свержение великого Путина. Враги России крупнеют. Это вам не Березовский. Можно поспорить, что Кремль дал команду, и максимально муссировать «киевский след». Неудивительно, что Немцова теперь будут хвалить по федеральным каналам: мертвый враг не страшен.

Убийство Немцова – громкое заявление его авторов: мы не боимся Путина, мы не почитаем Кремль, мы смеемся над законом. Нам можно все. Кто мы? Беспредельщики. И бойся, Россия, если мы – внутри твоей власти. Непредсказуемая Россия – плохой знак для мира и для российского народа.

Татьяна Становая · #8 09.07.2016, 08:29

http://snob.ru/selected/entry/85862
Внешнеполитическая развилка, война элит и новый премьер: что ждет Россию в следующем году

Иллюстрация: Corbis/All Over Press

Россия встречает 2015 год, находясь в зоне политической и финансово-экономической турбулентности. Итоги уходящего года неутешительны: страна исключена из G8, подведена под санкционный режим, увязла в геополитической битве за Украину, издержки участия в которой многократно возрастают, а время работает против нас. От России отвернулись Франция и Германия, ее резко критикует даже Белоруссия. 2014 год оставил Россию практически без союзников. К этому добавляются и внутренние проблемы: девальвация рубля, рецессия, наложенные на отсутствие стратегии экономического курса, неготовность к переменам, отсутствие политической воли к структурным реформам и кадровым перестановкам. Страх перед реальной оппозицией стал настолько силен, что проще подстраховать и всех пересажать, пока Вашингтон не соорудил тут очередной Майдан. Иррациональность поведения стала отличительной чертой путинской политики уходящего года.

Новый год обещает быть не легче. Прогнозы — неблагодарное дело, но еще более опасное, когда векторы развития событий определяются обстоятельствами, а не волей ключевых игроков. Тем не менее основные интриги наступающего года уже заложены в сегодняшней ситуации, и их значение будет роковым для дальнейшей судьбы России.

Интрига первая, внешнеполитическая — когда отменят санкции. Несмотря на то что условий для отмены санкций пока нет, можно с высокой долей уверенности утверждать, что санкционный режим как минимум не будет ужесточаться, не случись каких-либо форс-мажоров (как, например, сбитый в июле этого года Boeing). Дальше развилки гораздо менее предсказуемые. На сегодня голоса сторонников смягчения санкций становятся все громче, и если России и Западу удастся выйти хотя бы на начальные договоренности по восстановлению мирного процесса урегулирования ситуации на востоке Украины (за рамками минского процесса), то шансы на ослабление санкций будут относительно высокими. Этому могут способствовать и другие, совсем не связанные с Россией или Украиной события. Например, резкое обострение проблемы исламских радикалов, что неизбежно отвлечет Запад от постсоветского пространства и создаст потребность в нормализации отношений с Москвой. Но надо готовиться и к тому, что санкции останутся долгосрочной стратегией Запада, а их отмена станет возможна только при смене режима Путина.

Интрига вторая, энергетическая — цены на нефть. Этот фактор, пожалуй, остается главным в определении самочувствия российской экономики и финансовой сферы. Кремль убежден, что рост мировых цен на энергоносители неизбежен. А вот Саудовская Аравия допускает снижение цен до 40 долларов за баррель. Неблагоприятная энергетическая конъюнктура будет иметь двойственное влияние на Россию. С одной стороны, это неизбежно подтолкнет страну к более разумной бюджетной политике, ускорению непопулярных социальных реформ. С другой стороны, Путину придется принимать превентивные меры на случай роста социального раздражения. Потребность в зачистке политического поля будет оставаться острой, выборы станут более манипулятивными. Рост же энергетических цен вернет Россию к прежней инерционной стратегии, меньшей гибкости во внешней политике, популизму и жестким мерам в отношении реальной оппозиции.

Интрига третья, социологическая — потенциал пропутинской консолидации после возвращения Крыма. Некоторые противники режима ждали падения рейтинга Путина уже в сентябре, когда население должно было впервые почувствовать на себе последствия введенного продуктового эмбарго. Потом были протесты врачей, девальвация рубля. Но уровень протестной активности остается гораздо ниже, чем в 2012–2013 годах. Протестное движение в значительной степени снизилось в 2013 году, многие его лидеры оказались под следствием. В конце 2011 года базой протеста стало недовольство масштабами фальсификаций на выборах. 2015-й может стать годом социального протеста, с которым власти пока не приходилось иметь дела (не считая протестов против монетизации льгот в январе 2005 года, после чего Кремль пошел на существенные уступки). Социальный протест опасен для власти не только падением рейтинга Путина и партии власти, но и снижением управляемости системной оппозиции. Те самые послушные и полностью лояльные депутаты из парламентских фракций в Госдуме, голосующие как положено, завтра легко могут превратиться в жестких критиков режима, появись для того политические условия. Держать при себе КПРФ — одна из главных задач Кремля на будущий год. Падения же рейтингов действительно можно ожидать весной нового года, когда ухудшение уровня жизни перестанет восприниматься как конъюнктурный фактор (народу же внушают, что это временные трудности при отсутствии для них всяких внутренних причин), а последствия будут выражаться не только в снижении покупательской способности, но и в росте безработицы.

На либеральном поле интриги не менее занятны. Два главных вопроса первого месяца нового года: решится ли власть посадить Алексея Навального и если да, то проглотит ли это «прогрессивная общественность»?

Интрига четвертая, украинская — каковы пути трансформации тех «режимов», которые сложились под вывесками ЛНР и ДНР. Проблема в том, что долго удерживать ситуацию в ее нынешнем виде Россия не сможет. Во-первых, ситуация в непризнанных «республиках» близится к социальной и гуманитарной катастрофе. Нынешние лидеры теряют доверие, а режимы держатся на механизмах военной диктатуры. Дальше — либо идти против местного населения, либо что-то радикально менять. Во-вторых, ЛНР и ДНР требуют много ресурсов, и цена поддержки «Новороссии» растет (особенно с учетом санкций Запада). В-третьих, Кремль ищет пути «сдачи» Донбасса с минимальными имиджевым потерями внутри России и при условии, что Москве удастся хотя бы минимально подключиться к обсуждению статуса восточных территорий. Если, конечно, в самой Украине не случится какой-нибудь новой революции, что в полной мере исключать тоже не стоит. Так что украинская тема останется определяющей и во внешней политике России, и в отношениях России и Запада. И нынешние условия скорее способствуют смягчению политики России, нежели ее радикализации (вплоть до военного сценария).

Интрига пятая, элитная — сохранит ли Путин эффективность своего арбитража между ключевыми группами влияния. 2014 год заложил немало противоречий между ближайшими соратниками президента. Игорь Сечин ставил «всяких Кудриных» в один ряд с Навальным, громовцы воюют с бывшими сурковцами, «Газпром» — с «Роснефтью», дирижисты с либералами. Противоречия внутри путинской элиты нарастают, и они носят не только ресурсно-аппаратный, но и политико-идеологический характер. Латентные войны могут перейти в публичное пространство с масками-шоу и всеми сопутствующими разоблачениями. И чем меньше ресурсов будет у государства, тем выше шансы появления новых межклановых войн в окружении Путина.

Интрига шестая, политическая — что ждет «Единую Россию» за год до выборов в нижнюю палату парламента. Почти неизбежно укрепление позиций Общероссийского народного фронта, функционал которого будет расширяться, а мифическая структура будет приобретать более выраженные очертания. Этот мертворожденный проект заживет своей жизнью с большими политическими амбициями, разъедающими положение «единороссов». ОНФ будет писать программы, увольнять губернаторов и даже «бороться» с коррупцией. Фронт станет и основой для формирования лояльного большинства в новой Думе в 2016 году. Если, конечно, все пойдет по плану. «Единую Россию» же рано или поздно ждет реформа, отложенная после протестов конца 2011 года. Сытые годы проходят, а значит, пришло время и политической адаптации.

Наконец, интрига седьмая, управленческая — состоится ли отставка правительства Дмитрия Медведева. Пока очевидно одно: не дошла в глазах Путина ситуация до той крайней точки, когда он решился бы на крупные кадровые перестановки. Причем дело тут вовсе не в том, насколько эффективен или неэффективен кабинет Медведева, а в том, каков альтернативный вариант. Их может быть три. Первый — технический премьер по образцу Виктора Зубкова или Михаила Фрадкова. Вполне вероятный сценарий при относительно стабильной ситуации в экономике. Однако эффективность такого правительства вряд ли будет выше медведевской. Второй сценарий — назначение политического реформатора. В декабре усиленно ходили слухи про Кудрина-премьера, но этот вариант уж больно фантастичен. За все время нахождения на посту президента Путин ни разу не позволил себе иметь политического премьера — опасно. Это ж ведь придется отходить от системы ручного управления, разделять ответственность за непопулярные реформы. Вариант маловероятный, но не исключенный при худшем развитии событий в российской экономике. Наконец, третий сценарий — премьер-охранитель. Условный Рогозин, премьер-популист, антизападник, пособник традиционных ценностей и глубоко верующий путинец. И такое возможно, если первая интрига разрешится по худшему сценарию, а вторая по наилучшему. Нет ничего хуже этой ядерной смеси: противостояния с Западом и наличия на это ресурсов.

Как бы там ни было, сегодня Россия, зажатая в консервативные тиски, весьма ограничена в выборе вектора своего развития, точнее, в проявлении политической воли к развитию. Судьба страны решается в комплексе внешних обстоятельств, а власть, несмотря на свою мощь, предпочитает мобилизовать ресурсы на купирование внутриполитических угроз, а не на структурные изменения в экономике. Это означает, что движение страны становится все менее предсказуемым, а риски для каждого из нас — все более ощутимыми.

Татьяна Становая · #9 09.07.2016, 08:30

https://slon.ru/posts/58311

Крупный бизнесмен, встроенный в политическую элиту, в хороших отношениях с представителями федеральной власти, живущий в роскошном дворце, с амбициозными планами в бизнесе, приходит в мэрию Красногорска и лично расстреливает заместителя мэра Юрия Караулова и руководителя «Красногорских электросетей» Георгия Котляренко. «Левиафан» под прицелом гордого, успешного предпринимателя, который все равно остается маленьким человеком на фоне громадной безжалостной машины, перемалывающей тысячи человеческих жизней. Первое, что бросается в глаза во всей этой истории, – это попытка рационально объяснить и даже оправдать поступок Амирана Георгадзе: все ищут, что же такого сделала власть, чтобы довести бизнесмена до отчаяния.

Убийство не может быть ничем оправдано, и преступник должен понести справедливое наказание. Великий английский мыслитель Томас Гоббс, использовавший образ библейского чудища Левиафана для описания природы государства, утверждал, что с появлением общественного договора (который люди, по сути, заключают между собой, чтобы остановить «войну всех против всех») люди лишаются права наказывать других людей смертью. Гарантирует это право Левиафан, получающий монополию на насилие и абсолютную власть государства. Гоббс, с его страхом перед революциями, вполне в духе путинских консерваторов допускал право народа на восстание лишь в одном исключительном случае – когда суверен «обязывает» индивида убивать либо запрещает защищаться от нападения врагов. Если суверен не готов гарантировать право на безопасность и жизнь, он потеряет свою власть.

Представитель Следственного комитета Владимир Маркин рассказал, что Георгадзе мстил за лишение доступа к госзаказам. Прекрасный, убедительный с виду мотив, который передает нам намного больше: госзаказы в России распределяют среди своих, а бизнес зависит от них столь сильно, что может и убивать, если оторвут от бюджета. Сходную версию приводит РБК со ссылкой на источники в правоохранительных органах: Георгадзе требовал $20 млн за выход из бизнеса.

Другой возможный мотив – чиновники не подключали построенные дома к коммуникациям, кризис, дольщики, стресс. Об этом писал «МК». А почему не подключали? Другая версия в том же «МК»: «В последнее время в Красногорске появилась странная тенденция у чиновников: брать с бизнесменов деньги, даже без положительного результата. “Им говорят: раз дело не вышло, верните деньги, а они: но мы же занимались вашим вопросом – это тоже денег стоит. В общем, жадность до добра не доводит”, – говорят предприниматели».

«Они хавают и ртом, и жопой», – говорит источник, настаивая на том, что главная проблема – тотальная коррупция

Про эту вовсе не странную, а повседневную тенденцию говорят уже лет десять. Путин убеждал нас в том, что спас государство от разрушения. Но государство без институтов и работающей правовой системы – это взбесившийся Левиафан, ограниченный лишь собственным инстинктом самосохранения. Застройщики делятся с «МК»: убитый Караулов якобы был серым кардиналом при слабом и нерешительном мэре: «Юрий Валентинович… хваткий, умный, под ним был и силовой блок, и все муниципальное имущество. Без него ни один вопрос в районе не решался, если нужно было землю получить под строительство или подключить коммуникации, все шли к нему на поклон. Георгий Котляренко был его правой рукой. Они вместе все решали».

И это, кажется, недалеко от истины. Наш источник, знакомый с ситуацией, рассказывает, что расстрел чиновников – «демонстративная казнь» со стороны человека, доведенного до отчаяния. Георгадзе планомерно душили, весь его бизнес, шикарный дом с фонтаном уже отжали. «Они хавают и ртом, и жопой», – говорит источник, настаивая на том, что главная проблема – тотальная коррупция. Со слов источника, Георгадзе «вырастили»: он был вовлечен в отмывание, а потом его просто «прикрыли». На вопрос, какой смысл резать курицу, несущую золотые яйца, источник отвечает: система иррациональна, у чиновников нет ни страха, ни понимания пределов.

Если с бизнесмена не получится брать каждый раз все больше, на его место найдут кого-то более рентабельного. Поступок Георгадзе, с точки зрения источника, полностью иррационален и свидетельствует лишь о том, что бизнесмен не видел никакого другого способа бросить вызов системе. Он был «обязан убить», прямо по Гоббсу.

Сегодня в России Левиафан силен как никогда. Показательный фон к трагедии в Красногорске – интервью главы президентской администрации Сергея Иванова, в котором он без стеснения признает, что «в России ничего не решается без указаний сверху» – буквально в унисон с источниками «МК». В интервью Иванова есть и про госзаказы, которые раздаются аффилированным с чиновниками компаниям, про жен в советах директоров «сплошь и рядом». И все так, как будто это непоправимая вечность. «Ментальность», «традиции», природа человека. И борется с этим Иванов законами, работающими «до официального вступления в силу». Ярчайший пример победы ручного управления над институтами, тотального провала закона как механизма регулирования, что даже любитель абсолютной власти Гоббс считал обязательным условием стабильности власти.

Так и функционирует Левиафан – сам для себя пишет законы, подстраивая их под уже принятые решения. «Все зависит от конкретной ситуации», – говорит Иванов, для которого судьбы определяются «ситуациями», а не законами. Ни секунды не мешкая, он рассказывает, как к нему приходят советоваться чиновники, переходящие в частный бизнес, связанный с прежним местом работы этого чиновника. Конфликт интересов есть или нет? Иванов решает. «Бывают и отказы», – гордится он своей ролью. А чаще, значит, конфликта он не видит: «Большинство чиновников – честные порядочные люди». Далее следует трогательное отступление про 37-й год: мол, что ж вы, люди, за звери такие, всех сажать велите. «Не надо всех мазать черной краской», – учит адвокат Левиафана Сергей Иванов.

Но на самом деле Иванов такая же жертва Левиафана, как и убитые чиновники, потому что Левиафан – это система. Иванов рассказывает, как в закрытом режиме встречался с сотрудниками МВД и, «чтобы никак себя не выдать» и «не спугнуть» подозреваемых, выяснял подробности расследования воровства в проекте ГЛОНАСС! Глава администрации президента, сильнейшая фигура, приближенная к телу президента, тайком выясняет у следователей, как там идет расследование. И потом тихо меняет схему финансирования. Появляются уголовные дела, но «иных уж нет, а те далече»: администрация президента – это не Следственный комитет, оправдывается Иванов, де-факто признавая, что поймать никого не удалось.

Высокопоставленный чиновник как бы признает: кем бы ты ни был внутри власти, коррупция всегда будет сильнее тебя. И кем бы ты ни был внутри власти, ты будешь служить Левиафану, который непобедим и который и есть Россия.

Вывод: виноват Навальный, оппозиция, деструктивные критики власти. Обидчики Левиафана. Но только не сам Левиафан и не слуги его

Готов ли суверен гарантировать право на безопасность? За скучными и заурядными фразами главы кремлевской администрации Сергея Иванова – огромная махина с миллиардом винтиков, которые крутятся и обеспечивают движение и жизнь Левиафана. И полная безоружность и беспомощность политических лидеров перед лицом системы. Они – и плод этой и системы, и ее слуги. Депутат Александр Сидякин говорит, что Георгадзе совершил убийство в результате эффекта «навального очернения чиновников». Почитал, мол, Навального, понял, что чиновники – это зло, и под влиянием пошел стрелять. Потом выяснилось, что это опечатка, имелось в виду – повального. Но вывод все равно будет сделан один: виноваты могут быть оппозиция, Навальный, деструктивные критики власти. Те, кто чернит чиновников. Обидчики Левиафана. Но только не сам Левиафан и не слуги его.

«Демонстративная казнь» – это не только преступление, жест отчаяния, личная месть. В социальном, политическом смысле это отчетливый знак «возвращения 90-х», только не в бизнес, а во власть. Лихие 90-е и дикий капитализм поразили государство, где решают вопросы по понятиям, где есть система круговой поруки и нет никаких гарантий. Где «хавают и ртом, и жопой». Человек человеку волк. Это конец государства и гибель Левиафана, неспособного больше гарантировать право на безопасность и жизнь. Ни суда, ни закона. Читаем Гоббса.

Татьяна Становая · #10 09.07.2016, 08:31

http://worldcrisis.ru/crisis/2107610?COMEFROM=SUBSCR

Внутри российской элиты есть несколько групп носителей разных проектов внешнеполитической линии России. Их можно условно разделить на «воинов», «купцов» и «духовников».

И если на уровне Кремля стратегия вытеснена тактикой, то внутри элиты дефицита стратегических планов не наблюдается. Там хватает носителей разных и совершенно четких долгосрочных политических проектов.

Представители различных элитных групп ходят к Путину и передают ему папочки с предложениями и идеями или просто рекомендациями и оценками рисков. В какой-то момент Путин выбирает из папочек ту, что ему кажется на сегодня в большей степени отвечающей вызовам времени, и воплощает ее содержание в жизнь.

Теперь о тех, кто имеет возможность донести до Путина свои идеи, поподробней.

Группа первая – и на сегодня, пожалуй, самая привилегированная (в силу обладания ресурсами, задействованными в проводимой политике) – это «воины». Это не только силовые структуры (прежде всего Минобороны, ФСБ). Это также и все те, кого можно назвать носителем силовой идеологии. Таких внутри власти очень много: Сергей Нарышкин и Сергей Глазьев; сторонники проекта «Новороссия»; Дмитрий Рогозин, лоббисты ВПК и т.д. Все те, кто рассчитывает на расширение своей статусной ренты и привилегий в случае реализации изоляционистского сценария.

Их нельзя назвать «партией войны», потому что никакой партии там нет. Есть разрозненные деятели, заинтересованные в конфронтационном сценарии. Чем хуже отношения с Западом, тем шире будет поле их возможностей. Надо понимать, что «воины» – это те, кто в полной мере готов вывезти с Запада своих детей, закрыть там счета и продать дачи. Ведь при таком раскладе выиграть они могут гораздо больше, но уже внутри России.

Вторая условная группа – «купцы». Нет ничего удивительного, что именно они ближе всего к воплощению того курса, который на практике проводится Российским государством: ни войны, ни мира – и максимум свободы маневра. Нынешние рамки допустимого для Путина вовсе не исключают, что завтра Кремль пойдет на примирение, начнет нахваливать демократию и уважать западные ценности.

«Купцы» – это бизнес, причем как сформировавшийся еще в 90-е годы, так и выросший на дружбе с Путиным в 2000-е. И окологосударственный, и крупный частный бизнес настроены на поддержку политики Путина. Только первые – потому что иначе не умеют. А вторые – потому что иначе все потеряют.

Первые в большинстве своем оказались под санкциями, что их еще плотнее приблизило к Путину как к монопольному источнику благ. Вторые, пострадав от косвенных последствий геополитического кризиса, минимизируют свои риски солидаризацией с властью. «Я не люблю, когда меня не любят», – сказал Потанин в интервью ТАСС, искренне веря в любящих Россию западных бизнесменов и тех западных политиков, которым завтра будет стыдно.

«Купцы» против конфронтации с Западом и за скорейшую отмену санкций. Сечин жалуется, что капитализация его компании упала. Тимченко перераспределил активы, чтобы минимизировать свой ущерб. Потанин недоволен, что финансовые ресурсы стали менее доступны. Дерипаска говорит Ксении Собчак, что «нужно добиться снижения уровня эскалации и с США, и с Европой».

Но те же Потанин и Дерипаска ни в коем случае не оппонируют Путину, воспринимая нынешнюю реальность с его 90 процентами одобрения как данность. Для них Путин в России сегодня – это часть незыблемого мироздания, которое нужно принимать как солнце над головами. Но при этом они совершенно не готовы воспринимать как данность санкции, внутренне веря в их неизбежное в дальнейшем сокращение.

Для «купцов» долгосрочность санкций – наихудший сценарий. Все наладится неизбежно – это единственная молитва, которую они шепчут себе под нос. «Пена обязательно осядет, наносное рассосется, и кое-кому станет стыдно за сегодняшнюю излишнюю эмоциональность и словесную несдержанность. Никуда мы от Европы с Америкой не денемся. Да и они от нас тоже. Придется если не дружить, то хоть как-то строить отношения», – говорит Потанин. Кто для него Запад? Трудный, но все же партнер.

Несмотря на консолидацию вокруг Путина, между «воинами» и «купцами» пропасть в понимании более частных, внутрироссийских вопросов. Чубайс ведет диалог с Навальным, которого силовики тщетно пытаются посадить уже не первый год как преступника и коллаборациониста.

Есть еще одна группа, чей оркестр играет громче остальных, но чье реальное влияние, по всей видимости, гораздо слабее. Это «духовники»: РПЦ и православные активисты. Пропаганда войны – это их дело. Взращивание социальной агрессии и ненависти, становящейся их ресурсом (в то время как для Путина она носит прикладное значение) – смысл жизни.

«Духовники» строят социальные подпорки режиму. Традиционные ценности, скрепы, вера, проклятие западного образа жизни и приговор западной цивилизации – это идеология «духовников». Раньше идеологией занимался в Кремле Сурков, теперь – охранители вне кремлевских стен. Это стало способом заявить о себе, доказать востребованность, получить поощрение, показаться по телевизору. Охранительная идеология – их хлеб и их светлое будущее.

«Духовники» в почете, когда Запад давит на Россию, Путину выкручивают руки, а «враги» топчут наши национальные интересы. Чем больше «врагов», тем масштабнее поле битвы. Под это пилят бюджеты, на этом делаются карьеры. Но важное отличие «духовников» от «воинов» состоит в том, что первые заинтересованы в том, чтобы Запад был доступен для идеологической битвы. Переход к более жесткой конфронтации с Западом сделает ненужной огромную армию пропагандистов, которая сейчас работает на внешнего потребителя, ведет борьбу на внешних идеологических фронтах…

И над всеми ними – Путин, для которого эти «группы влияния» укладываются в некую логичную для него картину мира. «Воины» – это один ресурс, «купцы» – другой, «духовники» – третий. Путин живет в своем мире, где между ними гармония. Но вряд ли «воины» и «купцы» согласны с распределением их ролей в путинской пьесе. «Партия войны» по мере ее использования в реальной политике обретает черты субъектности и делает Кремль зависимым от ее эффективности. А «купцы» из временной и конъюнктурной силы превращаются в нечто долгосрочное и перманентное.

Воевать или торговать – становится главной дилеммой для Путина. Ну, а соединить то и это под песнопения «духовников» – главной его мечтой.