*1490. Герой нашего времени сидит в СИЗО

[Станислав Яковлев]

http://www.specletter.com/osoboe-pis...it-v-sizo.html

Дело ЮКОСа

обозреватель «Особой буквы»

Человеку дано только одно чувство, способное побороть желание жить или отказаться от великого множества благ, которые дает жизнь. Это чувство называется совестью.
ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ СИДИТ В СИЗО 18 июня 2010
Мне довольно часто приходится спорить с самыми различными собеседниками о личности Михаила Ходорковского. Не о его виновности, нет — для большинства моих знакомых это вопрос уже почти религиозный. Кто-то считает Михаила Ходорковского претерпевающим мучения праведником, кто-то, наоборот, — великим грешником, получившим по заслугам. Столкновение этих двух полярных мнений порождает весьма благоугодный для власти эффект снижения уровня общественной дискуссии, или, если выражаться на птичьем языке политтехнологов, «маргинализации дискурса». Но даже люди, откровенно (иногда даже до злорадства) не симпатизирующие бывшему владельцу ЮКОСа, услышав, что приговор по «Хамовническому делу» может прибавить подсудимым еще по одиннадцать лет тюремного заключения, как правило, несколько меняются в лице. И озадаченно бормочут: «Ну, это уже и вправду как-то нехорошо».

Мнение о виновности Михаила Ходорковского, Платона Лебедева и прочих узников совести по «делу ЮКОСа» можно сформулировать коротко и сразу, чтобы в дальнейшем к этому вопросу не возвращаться.

Во-первых, даже если они в чем-то и виновны, их вина не имеет ни малейшего отношения к официально предъявленным обвинениям. Будем говорить откровенно: Михаил Ходорковский в действительности «виновен» прежде всего в том, что говорил о коррупции в присутствии Владимира Путина, а в его отсутствие без разрешения финансировал социалистическую оппозицию. Что, конечно, вполне законно, но — опасно для власти. И власть в лице все того же Владимира Путина сделала выводы и приняла решение: «Михаил Ходорковский подавал плохой пример. Теперь пусть подает хороший». Это умозаключение подтвердил в своих показаниях две недели назад посетивший Хамовнический суд в качестве свидетеля защиты бывший глава российского правительства Михаил Касьянов.

Во-вторых, многократно отмеченные грубейшие процессуальные нарушения, на весь мир прославившие что первый, что второй процесс по «делу ЮКОСа», — это прежде всего издевательство над самой идеей беспристрастного и независимого правосудия. Говорить о виновности людей, которых осуждают или готовятся осудить по результатам подобного рода разбирательств, в принципе невозможно.

Поэтому для многих они — именно узники совести, стоящие в одном ряду с политзаключенными нацболами, журналистом Айгуль Махмутовой, лейтенантом Сергеем Аракчеевым, правозащитником Алексеем Соколовым и многими другими.

Михаила Ходорковского не собирались сажать за решетку. Точно так же, как и Владимира Гусинского, его планировали хорошенько напугать и дать возможность уехать из страны. «Беглый олигарх» не опасен — это скорее персонаж для карикатур и анекдотов, а также весьма удобный образ «фанатичного вредителя», благодаря козням которого российское правительство хочет как лучше, но получается как всегда. Однако Михаил Ходорковский уезжать из страны не пожелал. В том числе и потому, что напугать его попытались весьма оригинальным образом — посадив в СИЗО члена правления компании ЮКОС и его близкого друга Платона Лебедева.

У Михаила Ходорковского было достаточно времени на размышления. Власть — невиданное дело! — терпела целых четыре месяца, ожидая, что он правильно расшифрует ее сигнал и поступит как человек благоразумный.

Михаил Ходорковский предпочел поступить как человек порядочный. Он не оставил своего товарища и коллегу на произвол судьбы и российского ангажированного правосудия, хотя прекрасно понимал, что на кону стоят его личные свобода, благосостояние и в конце концов — обыкновенное человеческое счастье. Так хорошо ли подходит Михаилу Ходорковскому образ бесчестного капиталиста, готового, по Марксу, на любое преступление ради прибыли в 200 процентов?

Оговорюсь: я не имею ни малейших претензий к политическим эмигрантам по «делу ЮКОСа». Но как глава компании Михаил Ходорковский не просто взял на себя огромную ответственность. Он и по сей день четко следует принципам, которые эта ответственность на него накладывает, — защищает честное имя ЮКОСа в целом и всех его сотрудников в частности. Пусть даже и такой невероятно высокой ценой. Ценой, которая учитывает в том числе и неожиданное ночное пробуждение от того, что подосланный уголовник режет тебе заточкой лицо, надеясь выколоть глаз.

Корабль разбит, разграблен пиратами и почти утонул. Но пока еще не ушла под воду капитанская рубка и опаленное знамя развевается на флагштоке, командир не покидает свой пост. Власть, сама того не желая, дословно, добилась своей цели. Это действительно хороший пример для всех нас. На сегодняшний день самый яркий, самый известный и, без сомнений, самый убедительный. Убедительный прежде всего за счет того, что Михаил Ходорковский подает нам его вовсе не в одиночестве.

Коллеги

Каждый обвиняемый по «делу ЮКОСа» мог немедленно превратиться в обычного свидетеля. Каждый свидетель мог обеспечить себе безбедное и безмятежное существование до конца жизни. Достаточно было дать показания в пользу обвинения, добросовестно зачитав нелепую прокурорскую шпаргалку.

Светлана Бахмина, молодая женщина, обычный юрист, счастливая мать. Член совета директоров нескольких дочерних компаний ЮКОСа без права решающего голоса. По версии обвинения, умудрилась так ловко обокрасть компанию «Томскнефть», что компания «Томскнефть» до сих пор пребывает в твердом убеждении, что у нее ничего не пропадало. Арестована в 2004 году. Условно-досрочно освобождена в 2009 году. Светлане Бахминой неоднократно предлагали дать показания против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Неделя позора и лжесвидетельства показалась ей более страшным и горьким переживанием, чем пять лет суровой тюремной жизни.

Василий Алексанян, вице-президент компании «ЮКОС». Смертельно больного человека пытали содержанием в невыносимых условиях СИЗО, вымогая показания против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева фактически в обмен на жизнь. Сцена из телевизионного репортажа: отгороженный от журналистов решеткой Василий Алексанян, ослепший, сутулый, с обескровленным лицом, из последних сил выговаривающий каждое слово, умоляет о помощи. Для этого человека любая минута и так уже искалеченной жизни может стать последней. Что ему какой-то Ходорковский? Неужели лучше смерть, чем предательство? «Я отказываюсь давать показания», — почти шепчет Василий Алексанян.

Алексей Пичугин, глава отдела внутренней экономический безопасности компании «ЮКОС». Отец троих детей. Обвиняется в заказных убийствах. Представим на секунду, что Михаил Ходорковский действительно отдавал приказ о ликвидации лично ему неугодных граждан. Но ведь нужно быть откровенным идиотом, чтобы обращаться с такими поручениями в службу внутренней экономической безопасности. И бесподобным идиотом, чтобы заказывать Алексею Пичугину убийство тамбовских бизнесменов Сергея и Ольги Гориных (тела которых так и не были найдены), если он, как утверждает следствие, дважды проваливал до этого заказ на убийство нефтяного перекупщика, рейдера и разоблаченного Венским арбитражным судом афериста Евгения Рыбина. Свидетели обвинения по делу Алексея Пичугина, уголовники-рецидивисты Геннадий Цигельник и Евгений Решетников, сознались в лжесвидетельстве — прокуратура обещала назначить им минимальные сроки заключения, но слова своего не сдержала.

Прокуратура не скрывала своего раздражения: еще бы, сколько интересного и полезного мог бы рассказать следствию начальник отдела внутренней экономической безопасности опальной нефтяной компании. Мог бы, да вот не захотел. Пусть теперь посидит, подумает над своим поведением. Пожизненно. Это ведь страшнее даже смерти, которая предлагалась на выбор Василию Алексаняну. «Я снова повторяю, что никогда никаких преступлений не совершал», — заявил в своем последнем слове Алексей Пичугин.

Антонио Вальдес-Гарсия, гражданин Испании, генеральный директор ООО «Фаргойл», дочерней структуры нефтяной компании «ЮКОС». Он узнал о том, что на него заведено уголовное дело. «Но если вы готовы приехать в Россию и ответить на вопросы следствия, дело ваше мы прекратим», — пообещали ему представители российских спецслужб. Антонио Вальдес-Гарсия им поверил и приехал. Силовики похитили его прямо в аэропорту и отвезли на подмосковную базу ОМОНа. Избивали до потери сознания, объясняя непонятливому иностранцу, что отвечать на вопросы следствия придется так, как угодно следствию. Когда испанец отказался лжесвидетельствовать, его просто выбросили из окна. Перелом ног у Вальдеса-Гарсии уполномоченные лица объясняли тем, что из окна он выпрыгнул сам. Точнее, выпал. То есть, извините, пострадал в ДТП. Но даже на костылях Антонио Вальдес-Гарсия в конце концов сумел сбежать от собственных тюремщиков и вернуться в Испанию. Страх погони, поимки, новые издевательства — все это казалось ему несущественным по сравнению с необходимостью говорить лживые чужие слова ради осуждения невиновных.

Алла Карасева, бухгалтер. Дала признательные показания. Инвалид второй группы, 65-летняя женщина не выдержала постоянных допросов в специзоляторе, куда ее доставил ОМОН. Алла Карасева даже не смогла выступить как свидетель в Хамовническом суде — ее здоровье окончательно подорвано, она почти не выходит из дома.

Много, еще очень много подобных примеров могу я привести. Быть может, Михаил Ходорковский купил или запугал всех этих людей? Но что же это за страх такой, который сильнее страха смерти? Что же за алчность, которая выше инстинкта самосохранения? Человеку свойственно только одно чувство, способное побороть желание жить и отказаться от великого множества благ, которые дает жизнь. Это чувство называется совестью.

Но можно ли испытывать столь сильное чувство совести по отношению к вору, убийце, беспредельщику, абсолютному гангстеру, каким рисует образ Михаила Ходорковского старательная государственная пропаганда? Нет. Это чувство не может проявляться си%

[Svobodanews]

http://www.svobodanews.ru/content/article/2207751.html

Темы дня / Политика / Россия
Последнее слово Михаила Ходорковского. Текст и аудиозапись

Михаил Ходорковский: "Значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб"
02.11.2010 11:20
2 ноября Радио Свобода прервало плановое вещание, чтобы вести прямую трансляцию речи Михаила Ходорковского в Хамовническом суде. В зале суда работали корреспонденты Радио Свобода Марьяна Торочешникова, Елена Власенко и Никита Татарский. Последнее слово Михаил Ходорковского прозвучало в прямом эфире РС.

Публикуем текст последнего слова Михаила Ходорковского и аудиозапись.

Итак, последнее слово Михаила Ходорковского.

- Сегодня - для меня очередная возможность оглянуться назад. Я вспоминаю октябрь 2003 года, последний мой день на свободе. Через несколько недель после ареста мне сообщили, что президент Путин решил: я должен буду, как было сказано, "хлебать баланду" 8 лет. Тогда в это было сложно поверить. С тех пор прошло уже 7 лет. 7 лет - достаточно большой срок, а в тюрьме особенно. У нас у всех было время многое переоценить и переосмыслить.

Судя по смыслу выступления прокуроров (а смысл приблизительно такой: дайте им 14 лет и наплюйте на прежнее судебное решение), за эти годы меня опасаться стали больше, а закон уважать еще меньше. Первый раз они хоть озаботились предварительно отменить мешающие им судебные акты, теперь решили: и так сойдет. Тем более отменять теперь потребовалось бы не два, как в прошлый раз, а 60 судебных решений.

Я не хочу сейчас возвращаться к юридической стороне дела. Все, кто хотел что-то понять, давно все поняли. Я думаю, признания вины от меня никто всерьез не ждет. Вряд ли сегодня кто-нибудь поверит мне, если я скажу, что похитил всю нефть у своей собственной компании. Но также никто не верит, что в московском суде возможен оправдательный приговор по делу ЮКОСа.

Тем не менее, я хочу сказать о надежде. Надежда - она, конечно, главное в жизни.

Я помню конец 80-х годов прошлого века, когда мне было 25. Наша страна жила надеждой на свободу, на то, что мы сможем добиться счастья для себя и для своих детей. Отчасти надежда осуществилась, отчасти нет. Наверное, за то, что надежда осуществилась не до конца и не для всех, несет ответственность все наше поколение, и я в том числе.
Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность.


Я помню и конец прошлого десятилетия, тогда мне было 35. Мы строили лучшую в России нефтяную компанию, мы возводили спорткомплексы и дома, прокладывали дороги, разведывали и разрабатывали десятки новых месторождений, начали освоение восточно-сибирских запасов, внедряли новые технологии. В общем, делали то, чем сегодня гордится "Роснефть", получившая ЮКОС. Благодаря значительному увеличению добычи нефти, в том числе и в результате наших успехов, стране удалось воспользоваться благоприятной нефтяной конъюнктурой. У нас у всех появилась надежда, что период потрясений, смуты позади; что в условиях огромными трудами и жертвами достигнутой стабильности мы сможем спокойно строить новую жизнь, великую страну.

Увы, и эта надежда пока не оправдалась. Стабильность стала похожа на застой, общество замерло. Хотя надежда пока живет. Живет даже здесь, в зале Хамовнического суда, когда мне уже почти 50.

С приходом нового президента, - а с того времени прошло уже более 2 лет, - у многих моих сограждан тоже вновь появилась надежда. Надежда, что Россия все же станет современной страной с развитым гражданским обществом. Обществом, свободным от чиновничьего беспредела, от коррупции, от несправедливости и от беззакония. Ясно, что это не могло случиться само собой, за один день, но и делать вид, что мы развиваемся, а на самом деле стоять на месте и пятиться назад, пусть и под личиной благородного консерватизма, уже невозможно и просто опасно для страны. Невозможно мириться с тем, что люди, называющие себя патриотами, так отчаянно сопротивляются любому изменению, ограничивающему их кормушки и вседозволенность. Достаточно вспомнить судьбу поправки к 108-й статье Уголовно-процессуального кодекса "Арест предпринимателей". Или про чиновничьи декларации о доходах. А ведь именно саботаж реформ лишает нашу страну перспектив. Это не патриотизм, а лицемерие.

Мне стыдно смотреть, как некоторые в прошлом уважаемые мною люди пытаются оправдать бюрократический произвол и беззаконие. Они обменивают свою репутацию на спокойную жизнь в рамках сложившейся системы, на привилегии и подачки. К счастью, такие не все, и других все больше.

Я горжусь тем, что среди тысяч сотрудников ЮКОСа за 7 лет гонений не нашлось тех, кто согласился бы стать лжесвидетелем, продать душу и совесть. Десятки человек испытали на себе угрозы, были оторваны от родных и близких, брошены в застенки. Некоторых пытали - об этом стало известно в ходе процесса. Но теряя здоровье и годы жизни, люди сохранили то, что сочли для себя главным, - человеческое достоинство.

Те, кто начинал это позорное дело, - Бирюков, Каримов и другие, - тогда презрительно называли нас "коммерсантами", считали быдлом, готовым на все, чтобы защитить свое благополучие, избежать тюрьмы. Прошли годы - и кто оказался быдлом? Кто ради денег и из трусости перед начальством врал, пытал, брал заложников? И это они называли "государевым делом". Мне стыдно за свое государство!

Ваша честь, я думаю, мы все прекрасно понимаем: значение нашего процесса выходит далеко за пределы наших с Платоном судеб. И даже судеб всех тех, кто безвинно пострадал в ходе масштабной расправы над ЮКОСом, тех, кого я оказался не в состоянии защитить, но о ком я не забываю, я помню каждый день.

Спросим себя: что сегодня думает предприниматель, высококлассный организатор производства, просто образованный творческий человек, глядя на наш процесс и полагая абсолютно предсказуемым его результат? Очевидный вывод думающего человека страшен
Где эти Королевы и Сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток системы?
своей простотой. Силовая бюрократия может все. Права частной собственности нет. Прав у человека при столкновении с системой вообще нет. Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом, потому что суд либо тоже боится, либо является частью системы. Стоит ли удивляться, что думающие люди не стремятся к самореализации здесь, у нас в России? Кто будет модернизировать экономику? Прокуроры? Милиционеры? Чекисты?

Такую модернизацию уже пробовали. Не получилось. Водородную бомбу и даже ракету сделать смогли, а вот свой хороший, современный телевизор, свой дешевый, конкурентный, современный автомобиль, современный мобильный и еще кучу современных товаров - до сих пор не можем. Зато научились красиво демонстрировать производимые у нас чужие устаревшие модели и редкие разработки российских изобретателей, которые если и найдут где применение, то не у нас - за границей.

Что случилось с прошлогодними президентскими инициативами в области промышленной политики? Похоронены? А ведь они имели реальный шанс слезть с сырьевой иглы. Почему похоронены? А потому что для их реализации стране нужен не один Королев и не один Сахаров под крылом всемогущего Берии и его миллионного войска, а сотни тысяч Королевых и Сахаровых, защищенных справедливыми и понятными законами и независимыми судами, которые дадут этим законам жизнь, а не место на пыльной полке, как в свое время Конституции 1937 года. Где эти Королевы и Сахаровы сегодня? Уехали? Готовятся уехать? Опять ушли во внутреннюю эмиграцию? Или спрятались среди серых бюрократов, чтобы не попасть под каток системы?

Мы - граждане России, патриоты своей страны, можем и должны это изменить. Как сможет Москва стать финансовым центром Евразии, если наши прокуроры в публичном процессе прямо и недвусмысленно, как 20 или 50 лет назад, призывают признать стремление к увеличению производства и капитализации частной компании преступно-корыстной целью, за которую надо сажать на 14 лет.

Если по одному приговору компания, заплатив налогов больше всех в стране (ЮКОС заплатил больше всех в стране, кроме
Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, - это больное государство.
"Газпрома"), оказывается, недоплатила налоги, а по второму - очевидно, вот здесь, в зале суда, который здесь предлагается принять, - предмета для налогообложения вообще не было, потому что его украли.
Даже грабить надо честнее.

Страна, которая мирится с тем, что силовая бюрократия в своих интересах, а вовсе не в интересах страны, держит по тюрьмам вместо и вместе с преступниками десятки, если уже не сотни тысяч талантливых предпринимателей, управленцев, простых граждан, - это больная страна. Государство, уничтожающее свои лучшие компании, готовые стать мировыми чемпионами, государство, презирающее своих граждан, государство, доверяющее только бюрократам и спецслужбам, - это больное государство.

Надежда - главный движитель больших реформ и преобразований, она залог успеха. Если она угаснет, если сменится глухим разочарованием, кто и что сможет вывести нашу Россию из нового застоя?

Я не преувеличу, ваша честь, если скажу, что за исходом этого процесса следят миллионы глаз по всей стране и по всему миру. Следят с надеждой, что Россия все-таки станет страной свободы и закона, где закон будет выше чиновников. Где поддержка оппозиционных партий перестанет быть поводом для репрессий. Где спецслужбы будут защищать народ и закон, а не бюрократию от народа и от закона. Где права человека не станут больше зависеть от настроения царя, доброго или злого. И где, наоборот, власть будет действительно зависеть от граждан, а суд - только от права и от Бога, или, если хотите, называйте это совестью. Я лично верю: так будет.

Я совсем не идеальный человек, но я человек идеи. И мне, как и любому, тяжело жить в тюрьме и не хочется здесь умереть. Но если потребуется, у меня не будет колебаний. Моя вера, она стоит моей жизни. И, думаю, я это доказал.

А вы, уважаемые господа оппоненты, во что вы верите? В правоту начальства? В деньги? В безнаказанность системы? Я не знаю. Вам решать.

Ваша честь! В ваших руках гораздо больше, чем две судьбы. Здесь и сейчас решается судьба каждого гражданина нашей страны. Тех граждан, которые на улицах Москвы и Читы, Питера и Томска, иных городов и поселков рассчитывают не стать жертвой милицейского беззакония. Тех, кто завел свой бизнес, построил дом, добился успеха и хочет, чтобы это все досталось его детям, а не рейдерам в погонах. Наконец, тех, кто хочет честно исполнять свой долг за справедливую зарплату, а не ожидать ежеминутно, что будет под любым предлогом уволен коррумпированным начальством.

Не в нас с Платоном дело, во всяком случае не только в нас. Дело в надежде для многих наших сограждан, в надежде на то, что суд завтра сможет защитить их права, если каким-то очередным бюрократам-чиновникам придет в голову эти права нагло и
Все понимают, что ваш приговор по этому делу, каким бы он ни был, станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений... Все имена останутся в истории - и обвинителей, и судей, так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.
демонстративно нарушить.

Я, ваша честь, знаю: есть люди, и я называл их в процессе, которые хотят нас оставить в тюрьме, оставить навсегда. Ну, в общем, они это особо и не скрывают, публично напоминая о существовании вечного "дела ЮКОСа". Почему не скрывают? А потому что хотят показать: они выше закона, они всегда добьются того, чего задумали. Пока, правда, они добились обратного. Из нас, в общем, совершенно обычных людей, они сделали символ борьбы с произволом. Это получилось. Это не наша заслуга. Их. Тем не менее, им необходим обвинительный приговор, чтобы не стать "козлами отпущения".

Я хочу надеяться, что суд с честью выдержит их психологическое давление. А давление будет, мы все знаем, как и через кого оно будет происходить. Я хочу, чтобы независимый суд стал реальностью и буднями моей страны, чтобы слова, которые здесь цитировались, о самом справедливом суде в мире, рожденные в "совке", перестали столь иронично звучать сегодня; чтобы не мы оставили в наследство нашим детям и внукам опаснейшие символы тоталитаризма. Ваша честь, я готов понять, что вам очень непросто. Может быть, даже страшно.

Я желаю вам мужества. Все понимают, что ваш приговор по этому делу, каким бы он ни был, станет частью истории России. Более того, он будет ее формировать для будущих поколений, и вы это понимаете лучше многих. Все имена останутся в истории: и обвинителей, и судей - так же, как они остались в истории после печально известных советских процессов.

На этом я хотел бы закончить. Спасибо большое!



Михаил Касьянов (справа) и Александров Минкин

Фото Анны Качкаевой

11 апреля 2005 года, выступая с последним словом в ходе первого процесса по "делу ЮКОСа". Михаил Ходорковский говорил:

"Суду фактически предлагается сказать, что само создание, руководство или владение успешным бизнесом — есть доказательство преступления. Можно поступить и так, но это, во-первых и в-главных, абсолютно незаконно, во-вторых, противоречит нормальному вектору развития страны. Оспаривать дешевое криминальное чтиво, скроенное группой литераторов из прокуратуры, закон не требует. Но в своем вступительном слове я обещал доказать незаконность обвинений, что и сделал с помощью моих адвокатов, хотя и не был обязан, исходя из нашей, пока не отмененной, Конституции с установленной ею презумпцией невиновности".

Хочу сейчас сказать уже не о законности, об этом сказали адвокаты, а о справедливости — категории, которая всегда была и остается важнейшей для России, российского народа. Я обойдусь без ссылок на документы — эти ссылки звучали в речах защиты и будут в письменном тексте моего выступления.

[Forbes]

http://www.forbes.ru/ekonomika-photo...s-na-politiku-
Как менялся Михаил Ходорковский и его взгляды на бизнес, политику и на жизнь

Юлия Смирнова, Игорь Терентьев, Юлия Вертячих | 23 мая 2011 20:53
1993 год. Михаил Ходорковский — глава банка МЕНАТЕП


фото Коммерсант / Василия Шапошникова

1993 год. Михаил Ходорковский — глава банка МЕНАТЕП

«Мы — бизнесмены, предприниматели, наш удел — деньги. И если мы порой касаемся и политики, то лишь тех ее аспектов, которые имеют к нам непосредственное отношение».

«Наши цели ясны, задачи определены — в миллиардеры. Мы намерены на равных конкурировать с десяткой самых богатых бизнесменов Америки и других стран».

«Человек, превративший вложенный доллар в миллиард, конгениален. Есть ли гении среди нынешних советских бизнесменов? Вполне возможно. История покажет, у нее мерка сверхточная — цифровая».

«Пребывание в партии было для нас хорошей школой, если бы мы ее не прошли, многое бы потеряли. Партия крайне много отнимала, но она и давала: опыт, связи, постижение жизни».

«По сути дела — мы оба [Ходорковский и Невзлин] изменники своего класса. Мы изменники дела рабочих и крестьян, но мы за то, чтобы рабочие и крестьяне жили хорошо. И тога изменника в данном случае нас не тяготит. Она только радует».

«Теперь, когда предпринимательский класс набрал силу и процесс этот остановить уже невозможно, меняется и наше отношение к власти. Нейтралитета по отношению к нам уже недостаточно. Необходима реализация принципа: кто платит, тот и заказывает музыку. Принципа, получившего права гражданства в так называемом цивилизованном мире».

«Мы не сдвинемся с мертвой точки, пока не произойдет перелома в общественном сознании, что именно предпринимательское сословие выходит на арену власти, становится правящим, что только от него зависит, появится ли в стране, наконец, неподкупное, независимое правительство».

«Церковь принимает пожертвования далеко не от всех — лишь от угодных Богу. Коль наш скромный вклад принят, думается, мы имеем основание считать, что МЕНАТЕП — дело Богоугодное».

1992 год, из книги «Человек с рублем» (в соавторстве с Леонидом Невзлиным)

фото Итар-ТАСС /

Май 1996. За год до этого банк МЕНАТЕП получил право на участие в аукционе на 45%-ный пакет акций ЮКОСа

«Наши отношения с правительством укреплялись по мере того, как росла наша роль в реальной экономике».

Апрель 1996, интервью журналу «Коммерсантъ Власть»

Июнь 1996. Михаил Ходорковский и президент «НК ЮКОС» Сергей Муравленко (слева). МЕНАТЕП приобрел 78% акций ЮКОСа за $309 млн

«За рубежом 90% населения тоже не любит крупный бизнес. Но в устойчивой стране крупному бизнесу на это наплевать. Потому что никто не любит, но все понимают необходимость».

Апрель 1996, интервью журналу «Коммерсантъ Власть»

фото Коммерсант / Александра Дряева

Январь 1997. Михаил Ходорковский (слева) и глава холдинга «Медиа-Мост» Владимир Гусинский (справа)

«Экономика — это тоже искусство возможного. Выбор всегда делается из возможных вариантов, а не вообще из философски существующих».

«Даже для сырьевых отраслей основная проблема — это персонал. Если вы имеете менеджеров, вы имеете новый бизнес. Если вы не имеете менеджеров, вы даже теряете старый».

Январь 1998, интервью газете «Коммерсантъ»

фото Коммерсант / Эдди Опп

Июль 1997. Михаил Ходорковский с семьей

«Очень легко прекратить существование небольшой компании в России. Но очень мало людей, которые, будучи в здравом соображении — а на выборах обычно избирают людей со здравым рассудком, — которые были бы готовы развалить крупный и успешно функционирующий комплекс. Неэффективно функционирующие, конечно, будут разваливаться. Эффективно функционирующие смысла разваливать нет. Для этого надо быть мазохистом».

Январь 1998, интервью газете «Коммерсантъ»

фото Итар-ТАСС /

Январь 1998. Михаил Ходорковский и Борис Березовский на американо-российском инвестиционном симпозиуме в США

«Я ему [Березовскому] полностью доверяю: он создал свое дело, и оно хорошо развивается».

Апрель 1995, интервью газете «Коммерсантъ»

«Нас не очень пугает политическая ситуация. 96-й год был последним, когда реально в стране могла быть изменена политическая система. Сейчас я такую ситуацию оцениваю как нереальную. И кто бы из политиков ни пришел к власти, он все равно будет идти в том же или ином виде с теми или иными отклонениями. Другого пути у России нет».

Май 1998, из выступления на Всемирном конгрессе прессы

фото Коммерсант / Дмитрия Азарова

Апрель 1998. Председатель правления ООО «ЮКОС-Москва» Михаил Ходорковский (слева), его заместитель Василий Шахновский (второй слева), глава компании «Сибнефть» Евгений Швидлер (второй справа) и первый вице-президент «Роспром-Юкси» Платон Лебедев (справа) на подписании договора между компаниями ЮКСИ и Elf

«Мы психологически так устроены, что нам неинтересно работать вне кризиса».

«Если вы проследите мою историю, то заметите, что мы всегда были близки к политике, но никогда не ставили перед собой политических целей».

«Человек меняется с возрастом, и все возможно, — так вот на сегодняшний день мне политика не нравится. Просто как дело она мне не нравится».

Июнь 1998, интервью газете «Коммерсантъ»

фото Коммерсант / Анатолия Сергеева

Январь 2000. 
Михаил Ходорковский, глава группы «ЮКОС-Роспром-Менатеп», на встрече с акционерами дочерних предприятий

«Не питаю иллюзий, что у нас в компании есть что-то, чего не знали бы компетентные государственные органы».

Февраль 2000, статья в газете «Ведомости»


Сентябрь 2001. Михаил Ходорковский, член попечительского совета Федерации интернет-образования, на конференции «Российская школа и интернет».

«По Конституции, у нас все формы собственности равны, но нельзя сказать, что это имеет 100%-ное признание в правоохранительных органах».

Декабрь 2001, интервью газете «Ведомости»



фото Итар-ТАСС /

Июль 2002. Михаил Ходорковский и замминистра экономического развития и торговли Аркадий Дворкович

«Я считаю, что, если вы устанавливаете ценовой коридор $25—28 за баррель, как хотят наши арабские друзья, доля России в списке инвестиционных предпочтений стремительно снижается. Мои попытки предложить линию поведения по этому вопросу — это, считайте, гуманитарная помощь российскому правительству».

Декабрь 2001, интервью газете «Ведомости»



фото Foto SA / Corbis

Апрель 2002. Капитализация ЮКОСа достигла $20 млрд

«Несколько лет назад Forbes объявил, что я стою $1,5 млрд, и это был конец моей спокойной жизни».

Июнь 2002, статья в газете Financial Times



фото Коммерсант / Валерия Мельникова

Ноябрь 2002. Президент нефтяной компании «Лукойл» Вагит Алекперов (слева), исполнительный директор Тюменской нефтяной компании (ТНК) Герман Хан (второй слева), председатель правления «НК ЮКОС» Михаил Ходорковский (в центре) и глава компании «Сибнефть» Евгений Швидлер на собрании нефтяников

«В шкафу (российского бизнеса) прячется не так уж много скелетов. А те, что есть, не так уж и страшны. Теперь мы можем их достать оттуда и показать. У нас у всех есть проблемы. Но мы — не политики и не священники. Нам разрешено иметь проблемы».

Июнь 2002, интервью газете Financial Times



фото Коммерсант / Дмитрия Лекая

Март 2003. Михаил Ходорковский (слева) и президент «Альфа-банка» Петр Авен (справа) на конференции «Стратегия России»

«У нас, к сожалению, еще многие не понимают, что не акционерное общество владеет акционерами, а они владеют обществом. И у меня нет возможности контролировать акционеров, все как раз наоборот. Так что, говоря про свои политические пристрастия, я могу говорить только за себя и свои личные деньги».

Июнь 2003, интервью газете «Ведомости»



фото Fotobank / Getty Images

Апрель 2003. Ходорковский объявляет об объединении компаний ЮКОС и Сибнефть. Слева — Роман Абрамович

«Я абсолютно уверен, что никакое единовластие никем из разумных политических аналитиков не будет оценено как позитивный фактор. Общество должно быть устойчиво диверсифицировано по своим взглядам. А все остальное свидетельствует или о каких-то махинациях, или о реальных проблемах в обществе».

Июнь 2003, интервью газете «Ведомости»

[Forbes]

http://www.forbes.ru/sites/default/f...6_03124_1h.jpg

фото Коммерсант / Дмитрия Азарова

Июнь 2003. Владимир Путин, Алексей Миллер, Анатолий Чубайс, Валентина Матвиенко и Михаил Ходорковский на заседании Государственного совета России

«Я в достаточной степени реалист, чтобы трезво оценивать свои перспективы на выборах. Смешно приписывать мне какие-то устремления занять президентский пост. Это, скорее всего, провокация».

Июнь 2003, интервью газете Financial Times



фото Коммерсант / Дмитрия Азарова

Июнь 2003. Михаил Ходорковский и глава РАО «Газпром» Алексей Миллер

«Я свою позицию заявил открыто: СПС и «Яблоко» — те, кого я поддерживаю лично, из своих собственных средств».

«В политике мне гораздо интереснее быть наблюдателем».

Июнь 2003, интервью газете «Ведомости»


фото Коммерсант / Василий Шапошников

Июль 2003. Михаил Ходорковский выходит из здания Генпрокуратуры, куда он был вызван как свидетель по делу Платона Лебедева

«Я же родился, как и все мои сверстники, в советской стране. И в общем-то 70-е годы ни для кого из нас не новость. Если в данном случае в лице правоохранительных органов мы видим такую тень попытки создать ощущение 70-х, то мое поколение к этому, в общем, готово.

Июль 2003, интервью телекомпании ТВ-2



фото Итар-ТАСС /

Октябрь 2003. Михаил Ходорковский незадолго до ареста 25 октября. На фото — с председателем совета директоров «Альфа-банка» Михаилом Фридманом (справа) на встрече участников Всемирного экономического форума в Москве

«Я не знаю, чего пытается добиться следствие своими действиями. Но заявляю: политэмигрантом я не стану. Так что если меня пытаются выгнать из страны, это не получится. Если стоит цель посадить меня в тюрьму — ну, при таком положении с нашими законами такое не исключено»

Октябрь 2003, интервью газете «Коммерсантъ»



фото Итар-ТАСС /

2003. Михаил Ходорковский после дачи показаний в Генпрокуратуре

«Да, Путин, наверное, не либерал и не демократ, но все же он либеральнее и демократичнее 70% населения нашей страны».

«Идеология бизнеса — делать деньги. А для денег либеральная среда вовсе не есть необходимость».

«Предпринимателю — говорю это как бывший руководитель одной из крупнейших нефтяных компаний России — гораздо легче договориться с горсткой в меру жадных чиновников, чем согласовать свои действия с разветвленной и дееспособной сетью общественных институтов».

«Для многих (хотя, бесспорно, отнюдь не для всех) наших предпринимателей, сделавших состояния в 90-е гг. , Россия — не родная страна, а всего лишь территория свободной охоты. Их основные интересы и жизненные стратегии связаны с Западом».

«Независимо от того, нравится нам Владимир Путин или нет, пора осознать, что глава государства — не просто физическое лицо. Президент — это институт, гарантирующий целостность и стабильность страны».

«Чтобы оправдать приватизацию перед лицом страны, где представления о римском праве собственности никогда не были сильными и отчетливыми, надо заставить большой бизнес поделиться с народом».

Март 2004, интервью газете «Ведомости»



фото Итар-ТАСС /

Январь 2004. Михаил Ходорковский на заседании Мосгорсуда

«Я уже осознал, что собственность, а особенно крупная собственность, сама по себе отнюдь не делает человека свободным. Собственность открывает новые возможности, но она же ведет к закрепощению творческих сил человека, размыванию его личности как таковой. В этом проявляется жестокая тирания — тирания собственности».

«Дело ЮКОСа — это никакой не конфликт государства с бизнесом, а политически и коммерчески мотивированное нападение одного бизнеса (представителями которого выступают чиновники) на другой».

«Жадных людей, которые так грубо и бессмысленно повели себя по отношению к десяткам тысяч акционеров ЮКОСа, мне, простому постсоветскому заключенному, даже жаль. Им предстоят долгие годы страха и перед новыми поколениями желающих «отнять и поделить».

Декабрь 2004, интервью газете «Ведомости»

фото Итар-ТАСС /

Июль 2004. Слушания по делу Ходорковского и Лебедева в Мещанском суде

«Если бы я эмигрировал, то воспринимался бы как олигарх, пропивающий и проедающий огромное состояние и в паузах между теннисом и сауной небрежно разглагольствующий о судьбах России. Сегодня мне тяжело физически, но зато никто не скажет, что у меня нет морального права говорить».

Январь 2005, интервью журналу «Русский Newsweek»

«Рома Абрамович, конечно, мягко говоря, не святой апостол Петр».

Август 2005, интервью газете «Ведомости»



фото Итар-ТАСС /

Сентябрь 2005. Первый приговор вступил в силу

«Я считал и считаю распад СССР исторической трагедией, обусловленной безответственностью и слабостью позднесоветских элит».

«Быть действующим русским политиком гораздо интереснее, чем отставным постсоветским миллиардером, на которого косо посматривают агенты ФБР».

«Жить в тюрьме, несмотря на все трудности, — можно. И если ты спишь спокойно и пребываешь в ладу с совестью, то и в тюремной камере тебе может быть вполне комфортно».

Сентябрь 2005, интервью «Эхо Москвы»

«Я считал, что суд — это все-таки суд, он, может, и будет подыгрывать обвинителям, но он не может прямо нарушать закон… Оказалось, еще как может».

«Я мог уехать, но после ареста Платона [Лебедева] счел это предательством».

«Я с детства хотел стать директором завода. Приватизация для меня означала не деньги, а возможность исполнить мечту. Детскую мечту».

«Я верю — человек внутренне стремится к свободе, к любви, к правде, и только на этом пути он может быть счастлив. Где доказательства? Их у меня нет. То есть я могу порассуждать, но это будет демагогией. Есть сто «за» и сто «против».

«Я верю, что есть Великая Цель у человечества, которую мне не дано постичь. Люди назвали эту цель Богом. Когда мы ей служим — мы счастливы, когда уходим в сторону — нас встречает Пустота. Пустота, которую не может заполнить ничто материальное. Она делает жизнь пустой, а смерть страшной».

«Российское государство со времен татаро-монгольского нашествия, а точнее — еще раньше, с момента начала «похода на восток», выступает по отношению к населению как оккупант к покоренному народу. Не ощущая ответственности, не нуждаясь в общественном договоре, собирая не налоги, а дань, за которую не считает нужным отчитываться».

Октябрь 2008, интервью с Григорием Чхартишвили, журнал Esquire

«Мой рецепт выживания — учиться понимать и прощать. Чем лучше, глубже понимаешь, надеваешь чужую шкуру — тем сложнее осуждать и проще прощать».

Октябрь 2008, из письма Людмиле Улицкой, «Новая Газета»



фото Итар-ТАСС /

Март 2009. Cудебные слушания по второму делу ЮКОСа

«Отношения с Владимиром Путиным у нас абсолютно взаимные. Хотя я стараюсь воспринимать его уже не как моего былого собеседника, а как историческую фигуру. Был такой президент в России. А сейчас такого президента уже нет. Хорошо или плохо он правил Россией, скажет следующее поколение».

«Все мы не идеальны. Точнее, почти все. И чем мы старше, тем больше критических воспоминаний переоценок, сожалений. Я — не исключение, но могу сказать точно: моя жизнь была и остается яркой. Мне ни единой секунды не скучно жить. И я знаю, зачем живу. Завидуйте, кто понимает».

Март 2009, интервью журналу «Собеседник»

«Всем известно, что я не пойду ни на какой компромисс, который лежит за рамками права».

Май 2009, интервью газете Handelsblatt

«Тюрьма научила меня не жалеть о прошлом, а помнить, что жизнь еще впереди и ошибки, которые были, можно исправить».

Июнь 2009, интервью журналу The New Times

«Жизнь — штука очень дешевая».«Через пять лет человек привыкает к тюрьме. Через десять — боится воли».«Единственный предмет, по которому скучаю, — компьютер. Зато почерк улучшился».

Сентябрь 2009, интервью журналу GQ



фото Итар-ТАСС /

Декабрь 2010. Оглашение приговора по второму делу в Хамовническом суде

«Я прочитал в воспоминаниях одного репрессированного, как он корил себя: «Если бы каждый из нас не шел сам в «воронок», а хоть как-то сопротивлялся, то «системе», может быть, не хватило бы сил кого-то еще одного затянуть в свои жернова». В этом я и вижу сейчас свою задачу: сопротивляться, привлекая внимание к произволу, к тому, что считаю символом, вредоносным вирусом тоталитаризма».

Ноябрь 2010, из письма журналу The New Times



фото Итар-ТАСС /

Май 2011. Михаил Ходорковский и Платон Лебедев во время заседания Мосгорсуда

[InoPressa]

http://www.inopressa.ru/article/15Ju...rkovsky15.html

15 июня 2011 г.Обзор прессы | InoPressa: тема дня
Ходорковский упрекает Запад за "инертность в сфере прав человека"
Михаил Ходорковский дал письменные ответы на вопросы четырех западных изданий: The Wall Street Journal, Le Figaro, Il Mondo и Frankfurter Allgemeine Zeitung. Оригинальная русская версия ответов опубликована Пресс-центром Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Экс-магнат снова отправлен в Сибирь, сообщают СМИ. Российские следователи не приняли доказательств Натальи Васильевой, что на судью Ходорковского было оказано давление.

Сообщая об интервью Ходорковского западным изданиям, в числе которых была газета The Wall Street Journal, автор материала для начала напоминает обещание Путина: в 2000 году он обещал ликвидировать класс олигархов. "Его выбрали президентом, но класс олигархов существовать не перестал. Президент, а ныне премьер-министр Путин потратил последние 11 лет на то, чтобы вознаграждать магнатов, которые ему нравились, и наказывать тех, кто посмел бросить ему вызов, - спросите Ходорковского", - утверждает журналистка Энн Джолис, называя последнего "самым знаменитым российским диссидентом".

Официально тюремный срок Ходорковского заканчивается в 2016 году. На деле "мне представляется довольно очевидным, что мое освобождение от меня не зависит", сказал Ходорковский в пятницу, диктуя адвокату ответы на вопросы журналистов. "Путин назначил меня своим личным врагом, - утверждает он. - Как видно, он разделяет мнение Сталина о роли судебной власти, которое не соответствует международным стандартам. Тем не менее, он не один такой в России? Моему освобождению мешает целая группа людей, ставших миллиардерами и мультимиллионерами на разгроме ЮКОСа. И будет мешать, независимо от степени личной вовлеченности Владимира Путина в процесс".

О Медведеве Ходорковский сказал, что после его вступления в должность президента "ситуация с верховенством закона в России не улучшилась". "Пытался ли он? Я бы сказал, что да. Преуспел ли? Ответ должен быть отрицательным".

По словам Ходорковского, "главное заблуждение некоторых людей на Западе заключается в том, что они считают в отношениях с Россией "реальной политикой" отказ от отстаивания евро-атлантических ценностей демократии, прав собственности и верховенства закона". Впрочем, он высказался за прием России в ВТО. Ходорковский предсказывает, что относительная покорность его соотечественников не может быть вечной. "Главная задача моей страны - не упустить историческое "окно возможностей" для спокойной либерализации", иначе никакие силовики не помогут удержать Россию под контролем, сказал он.

Приходило ли Ходорковскому в голову, что он лично выйдет на свободу быстрее, если перестанет давать подобные интервью? - спросили журналисты. Ходорковский ответил, что боролся за демократизацию, а "тюрьма изменила средства, но не цель. Ситуация такова, что моя линия поведения в тюрьме уже не несет новых угроз для моих друзей, семьи, коллег. За себя я не боюсь. А жизнь без цели - не жизнь".

Немецкое издание Frankfurter Allgemeine Zeitung обращает особое внимание, что приговоренный к 13 годам лишения свободы бывший нефтяной магнат Михаил Ходорковский упрекнул Запад за "инертность в сфере прав человека" в России. По его словам, за подобную позицию "скоро придется дорого заплатить. В прямом и в переносном смысле. И России, и остальной Европе". Некоторые представители западного истеблишмента путают в отношениях с Россией такие понятия, как "реальная политика" и отказ от защиты демократических ценностей и правовой государственности, подчеркнул он в интервью.

Ходорковский выразил удовлетворение вердиктом Европейского суда по правам человека, даже несмотря на то, что суд не увидел в первом процессе над экс-олигархом политической подоплеки, говорится в статье.

Газета также сообщает, что во вторник в ходе допроса в прокуратуре помощница председательствовавшего на процессе по делу Ходорковского судья Виктора Данилкина, выступившая в феврале с громкими заявлениями о давлении на своего шефа, представила некий документ. Предположительно, это три страницы первоначально варианта приговора, в котором говорится о более мягком наказании.

Российские следственные органы заявили во вторник, что бывший пресс-секретарь суда не смогла предоставить убедительных свидетельств того, что руководство оказывало давление на судью в ходе процесса над нефтяным магнатом Михаилом Ходорковским, пишет The Washington Post. Васильева была допрошена во вторник Следственным комитетом, который затем распространил заявление, что ее утверждение "основано только на ее догадках и предположениях и никакими объективными данными не подтверждено".

Также по теме:

Полный текст ответов Михаила Ходорковского на вопросы, присланный в редакцию The Wall Street Journal и другие газеты (The Wall Street Journal)
463