3300. Чего Обама хочет от России?

[Алексей Собченко]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=55E5CF99921B8
Часть I.
01-09-2015 (19:25)

Обама оказался на поверку весьма самонадеянным человеком

В России общим стало мнение о том, что президент США Обама является врагом России и желает причинить ей как можно больше вреда. Так считают и мои бывшие одноклассники-пролетарии из глубинки, и уважаемые московские политологи. Особенно эти разговоры усилились после начала украинского конфликта, который объясняется исключительно кознями нынешнего американского лидера.

И хотя Обама попал в список врагов России просто в силу занимаемой должности (если не ошибаюсь, это звание присваивалось практически всякому президенту США, начиная с Трумэна), мне все-таки кажется необходимым "заступиться" за него.

Для начала следует отметить, что Обама является плоть от плоти американского левого академического истэблишмента (в Америке его почему-то называют либеральным, хотя во всем остальном мире сторонники этого образа мыслей называются социалистами), который монополизировал большинство американских университетов и ведущих СМИ. Помимо традиционного для социалистов предсказания скорейшего, неминуемого и окончательного краха капитализма, они ведут борьбу и на многих других идеологических фронтах.

Один из них — война с европоцентризмом. Для Барака Хуссейна Обамы, сына кенийца, пасынка индонезийца и выпускника двух престижных американских университетов, было бы более чем естественно, оказавшись на посту президента США, сделать борьбу с европоцентризмом частью государственной политики.

Дело в том, что довольно долго она не распространялась на внешнюю политику США, которая после окончания Второй мировой войны была сосредоточена именно на Европе — эпицентре глобального противостояния двух диаметрально противоположных социально-политических систем, венцом одной из них был СССР, а другой — США. Поэтому значительная часть (если не бОльшая половина) будущих американских дипломатов и экспертов по внешней политике изучали в колледже историю, культуру и язык основного противника. Те, кто занимался "глубоким погружением" в культуру и язык другой страны, знают, что рано или поздно это перерастает в любовь к объекту изучения, которая не умирает никогда. Отчасти поэтому, уже после развала Советского Союза, угрожавшего выживанию США, и резкого снижения геополитического веса России, она по инерции оставалась одним из центров внимания внешней политики США. Объяснялось это отчасти тем, что ведущие американские дипломаты — Строб Тэлбот, Мадлен Олбрайт, Кондолиза Райс и многие другие — посвятили часть своей жизни изучению языка, литературы, истории и культуры России.

Этой традиции был положен конец в 2009 г., когда на волне больших ожиданий власти в Америке пришел новый президент.

Сначала все шло как по писаному. Речь Обамы "Новое начало", произнесенная в самом престижном мусульманском университете мира Аль-Азхар, должна была символизировать начало новой эры в отношениях США с исламским миром и разрывом с традицией, восходящей своими корнями к Крестовым походам. Позднее был провозглашен курс, получивший название "Переориентация на Азию". Он, конечно же, был обусловлен не только идеологическими установками нового президента, но и очевидными реалиями XXI века: внутри географическом треугольника, сторонами которого являются Япония, Пакистан и Индонезия, проживает больше народу, чем на всей остальной территории планеты, там же находятся мировые экономические державы номер 2, 3 и 4. Между тем демографические, социальные и политические процессы в Европе (включая и Россию) пока предвещают лишь снижение роли этого региона в мировых делах.

Правда, в первый год правления Обамы все-таки имели место попытки уделить России некое внимание, о которых сейчас трудно вспоминать без улыбки: нелепая красная кнопка с надписью "Peregruzka" Хиллари Клинтон, кормление Медведева гамбургерами в виргинской закусочной и "традиционный русский завтрак" с копченой белугой, черной икрой и балалаечниками на даче у премьер-министра Путина.

Впрочем, на короткий момент Россия приобрела для Обамы большую важность, когда он пытался подогнать подписание договора СНВ-3 максимально близко к дате вручения ему Нобелевской премии мира, чтобы хоть как-то оправдать эту ничем не заслуженную им награду. Участники переговоров работали без выходных, однако российская сторона заартачилась, пытаясь выбить из американцев неоправданные уступки, и договор был подписан на целых полгода позже.

Дальше случилось нечто такое, что отодвинуло Россию далеко на задний план: как по мановению волшебной палочки, через полтора года после каирской речи Обамы началась "Арабская весна". Было очень трудно удержаться от соблазна увидеть причинно-следственную связь между первым и вторым. Казалось, что магическая сила его слов стала изменять мир к лучшему. Это впечатление было подкреплено гибелью Усамы бен Ладена, символизировавшей закат Аль-Каиды.

Внешнеполитическая машина США стала работать на закрепление этого успеха и его дальнейшее развитие. США однозначно встали на сторону повстанцев в Ливии и Сирии, а также участников антиправительственных протестов в Тунисе и Египте. Всякие попытки намекнуть на то, что отнюдь не все повстанцы и протестующие "белые и пушистые", пресекались в корне.

Горькое похмелье наступило 11 сентября 2012 г., когда ливийские повстанцы, свергнувшие диктатора Каддафи с помощью США и других стран НАТО, убили американского посла и защищавших его морских пехотинцев. Грубая ложь, с помощью которой высокопоставленные сотрудники администрации Обамы попытались скрыть истинные причины трагедии, лишь усугубили ситуацию. Дальше — хуже: в Египте на смену проамериканскому президенту Мубараку к власти пришли мракобесы "Братья-мусульмане", которые, в свою очередь, были свергнуты в результате военного переворота; в Йемене и Ливии разразилась гражданская война всех против всех, а в Сирии и Ираке откуда ни возьмись появилось ИГИЛ. Обама, которому очень удобно было считать, что со смертью бен Ладена наступил конец войны с исламскими радикалами, долго и упорно не желал признавать масштабы угрозы со стороны ИГИЛ и презрительно охарактеризовал эту организацию как "запасной состав школьной команды". Между тем воины Исламского халифата сумели не только подмять под себя повстанцев в Сирии, на которых в Вашингтоне возлагалось столько надежд, но и наголову разбили обученную и экипированную американцами иракскую армию, а также быстро распространили свое присутствие в Ливии, Афганистане и других мусульманских странах.

Я пересказываю эти общеизвестные факты лишь для того, чтобы подчеркнуть, что ни времени, ни желания беспокоиться по поводу России у нынешней администрации не было. О ней вспоминали лишь постольку-поскольку, в контексте событий на главном фронте: в связи с ее поддержкой режимов Асада в Сирии и Каддафи в Ливии. Антипутинские инициативы исходили в основном от республиканской оппозиции, которой, несмотря на отчаянное сопротивление Госдепа, удалось провести "Закон Магнитского".

Путинское вторжение в Крым и Донбасс было воспринято в Вашингтоне как гром среди ясного неба. Один бывший высокопоставленный чиновник, отражая точку зрения американского руководства, поведал, что "поначалу мы надеялись, что весь этот кризис с Украиной рассосется сам собой". Однако чуда не случилось, и Украина, как и многие другие страны и регионы в далеком от вашингтонских страстей мире, стала инструментом межпартийных разборок между республиканской оппозицией и стоящими у власти демократами. Республиканцы требовали предоставить Украине оружие для защиты от России, демократы же, возглавляемые Обамой, упорно отвергали это требование, а его администрация советовала украинскому руководству не сопротивляться Путину и не защищать Крым. И делалось это вовсе не потому, что Обама не любит Украину (полагаю, что до кризиса 2014 г. он имел лишь весьма общие представления об этой стране) или испытывает особые симпатии к Путину: просто весь этот регион не представляет ценности в той схеме мира, которую он для себя выстроил.

Между тем подходит восьмой, последний год правления президента, с которым леволиберальное общество связывало столько надежд.

Обама оказался на поверку весьма самонадеянным человеком, не склонным вдаваться в повседневные детали.

Под стать ему была команда, которую он привел к власти. Все, что ему удалось достичь за годы своего правления, — это весьма противоречивая реформа системы здравоохранения, прозванная Obamacare, и вызывающий не меньшие противоречия ядерный договор с Ираном, которым Обама, в частности, обязан Путину.

Семь лет внешней политики президента Обамы могут быть резюмированы следующим образом:

он все поставил на ближневосточную/исламскую карту и проиграл вчистую.

Играть параллельно на другом тотализаторе Обама был просто не в состоянии. Его можно обвинить во многом, но отнюдь не в нынешних бедах России.

[Алексей Собченко]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=5618E69D9813D

10-10-2015 (13:32)

Все, что хочет Путин, – это пожить ещё

Со времени написания первой части этой статьи случилось два события: выступление президента РФ Владимира Путина на Генеральной ассамблее ООН и вступление России в войну в Сирии на стороне режима Асада. Это повлекло мощный поток публикаций на тему Путина и его подлинных целей. Поэтому спешу заверить читателя, что не буду повторять обыгранный на все лады тезис о том, что Путин собирается восстановить СССР, построить новую империю и т.д. и т.п. Мне это представляется столь же далёким от действительности, как и мысль о том, что Россия решила вмешаться в тысячелетний спор о том, кто же должен быть наследником Пророка на земле, выступив на стороне приверженцев линии Али и Хусейна и создав российско-шиитский союз.

Но сначала всё по порядку. По долгу службы мне неоднократно доводилось наблюдать за Путиным в его кабинете во время переговоров с американскими государственными деятелями, и я намереваюсь внести в эту статью элемент личных впечатлений.

Первое, что бросалось в глаза на этих встречах, – это умение российского лидера очаровать собеседника. Создавалось впечатление, что Путин умеет читать мысли своего визави и говорить ему именно то, что тот хотел бы услышать.

Дальнейшие события лишь подкрепляли это ощущение: на встрече в Кэмп-Дэвиде сентябре 2003 г. президент США Джордж Буш младший, отвечая на вопрос о том, почему он пригласил к себе Путина несмотря на разногласия по Ираку, сказал: “I like him”, что в устах американского переводчика прозвучало как: "Я его люблю". Так Путин "влюбил" в себя Буша, Шредера, Берлускони и, возможно, кого-то ещё из западных лидеров. Как-то одна высокопоставленная сотрудница Госдепа даже посетовала на то, что "Путин применяет к нашему президенту психологические приёмы, которыми его научили в школе КГБ", на что я возразил, что Сергей Иванов (в то время он был министром обороны), достигший в своей кагебистской карьере гораздо больших высот, такими навыками отнюдь не обладает и скорее отталкивает собеседника, нежели располагает к себе. Что же до Путина – то это несомненный талант.

И на первых порах он действительно пытался очень понравиться Западу: закрыл российские военные базы на Кубе и во Вьетнаме, обеспечил "зелёный коридор" американским военнослужащим и грузам в Афганистан, всячески старался произвести впечатление "своего парня" среди западных лидеров, что после своего постоянно пьяного предшественника было нетрудно сделать.

Но "шарм шармом, а бизнес бизнесом", и как бы ни был очарован Путиным Буш, он продолжал прислушиваться ко мнению своего аппарата, на который путинское обаяние не распространялось.

Впервые чёрная кошка пробежала между ними в ноябре 2004 г., когда на Украине случилась "Оранжевая революция". И здесь следует назвать второе важное свойство Путина – он верит в теорию заговоров. Впрочем, в России в неё верят многие, и мне неоднократно доводилось быть свидетелем того, как российские дипломаты, ошеломив простодушных американских собеседников своей эрудицией (знанием исторических фактов, латинских поговорок и английской поэзии), в конечном счёте не добивались поставленной цели именно потому, что подозревали во всех предложениях другой стороны "двойное дно". По реакциям российских чиновников нетрудно было вычислить, что их босс искренне считает, что Майдан, равно как и "Революция роз" в Грузии и "Тюльпановая революция" в Киргизии, были организованы американцами, использовавшими в качестве инструментов неправительственные организации. Этот тезис является предметом веры, и лично мне приходилось немало спорить со своими российскими друзьями, умными и интеллигентными людьми, но переубедить их не удавалось:

тех, кто верит в заговоры и за любым событием – от убийства Кеннеди до гибели подводной лодки "Курск" – видит зловещую тень ЦРУ, факты не смутят.

Вера Путина в то, что все эти "цветные" революции неспроста, и что на Грузии, Киргизии и Украине отрабатывается модель для России, неудачным образом пересеклась с планами США развернуть в Чехии и Польше комплекс противоракетной обороны против возможного иранского нападения на Европу (идея, мягко скажем, сомнительная, которая могла зародиться только в сумрачном сознании вашингтонских чиновников, живущих в своём бюрократическом Зазеркалье). В сердцах Путин даже указал на некоторое несоответствие интеллектуального потенциала своих собеседников, на которых было потрачено столько сил ("После смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем"), и в том же 2007 году гневно обрушился в своей мюнхенской речи на политику Буша-младшего. По моим наблюдениям, приблизительно в это же время на официальных встречах Путин принялся ядовито иронизировать над своими американскими собеседниками, демонстративно опаздывать на встречи с ними, а от былого шарма не осталось и следа.

При следующем американском президенте разразилась так называемая "Арабская весна" – серия "цветных революций" в странах Ближнего Востока, очень быстро приобретших кровавый оттенок. Осмелюсь предположить, что смерть ливийского лидера Каддафи (вероятно, одного из тех немногих, с кем российскому президенту было о чём поговорить) произвела на Путина тягчайшее впечатление. События в Тунисе, Ливии, Йемене, Египте и Сирии свидетельствовали для него лишь о том, что коварный Запад продолжает использовать трюк под названием "гражданское общество" в своих целях, и то, когда наступит очередь России, является лишь вопросом времени.

Поэтому новая революция в Киеве и свержение Януковича были восприняты Путиным как последний звонок: отвечая на вопрос американского журналиста Чарли Роуза, считает ли российский президент, что США связаны со свержением Януковича, Путин ответил: "Я знаю об этом точно… и мы знаем, кто, где, когда встречался, работал с теми людьми, которые свергали Януковича, как их поддерживали, сколько платили, как готовили, на каких территориях, в каких странах и кто были эти инструкторы. Мы всё знаем".

Казалось бы, чего было бояться Путину: за годы его правления на Россию пролился золотой дождь в виде неслыханно высоких цен на нефть, и никогда за всю свою историю россияне не жили так хорошо, как при нынешнем президенте. Рейтинг его популярности зашкаливает, а его противники предаются публичному (и зачастую не соркестрованному) шельмованию.

Увы, похоже, этому благополучию наступает конец. По странному совпадению киевский Майдан случился одновременно с началом падения мировых цен на нефть. Нетрудно было просчитать, когда начнёт стремительно падать и любовь к Путину.

И вот тогда-то вирус "цветной революции" мог бы легко быть занесён с родственной Украины на тело ослабевшей России. Ведь с ценами на нефть и спадом патриотического энтузиазма начнет падать и популярность нацлидера в стране – ведь народная любовь имеет свойство быстро проходить (для примера достаточно вспомнить как горячо русский народ любил Бориса Ельцина в конце 1980-х.), и рано или поздно встанет вопрос об уходе Путина. Ему не удастся уйти, как Шеварднадзе, Акаеву, Бен Али или Януковичу, которым было куда бежать. Скорее всего следующий начальник России повесит на Путина всех собак за плачевное состояние страны, и в лучшем случае его будет ожидать судьба Мубарака, а в худшем – Каддафи.

Однако в этот момент Путин вновь сумел продемонстрировать свое звериное чутье. Выступая в Вашингтоне, всеведущий Алексей Венедиктов указал на поразительную способность Путина угадывать настроение народа. Величие России после долгого перерыва вновь оказалось востребованным. Аннексия Крыма затронула самую чувствительную струну в народной душе, которой после десятилетия небывалого изобилия захотелось еще и гордости за державу. И вновь рейтинг Путину подпрыгнул до рекордных высот, однако платой за него стала международная изоляция российского лидера.

Трудно сказать, что опаснее – народная любовь, легко переходящая ненависть, или же одиночество на мировой арене: ведь, не имея возможности заглянуть в глаза западным лидерам, сложно угадать, что замышляют они на этот раз.

Поэтому Путин так настойчиво "пригласился" на торжества по поводу 70-летия высадки войск союзников в Нормандии, куда до него никогда не приезжали ни российские, ни советские руководители. Но увы – среди нового поколения глав государств, победивших во Второй мировой войне, АТЭС и Большой двадцатки он оказался в горьком уединении: и в Нормандии, и в Пекине, и в Брисбене, где по настоящему с ним пожелала общаться лишь коала.

Российскому президенту нужно было срочно вырваться из сужающей петли изоляции, и шанс ему был подарен Обамой, ближневосточная политика которого потерпела полный крах. Бросив американскому руководству гневный упрёк на Генеральной ассамблее ООН: "Вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?" Путин сделал беспроигрышный шаг: Россия возглавила международную коалицию по борьбе с ИГИЛ – воплощением зла на земле, (ведь борцов со Злом не свергают же?) и даже Обама косвенно одобрил его действия. Это дало российскому лидеру столь нужную передышку. Но не навсегда.

Давайте посмотрим правде в глаза: Путину не нужен разгром ИГИЛа, Путину не нужна Сирия, скорее всего, ему не нужны ни Крым, ни Украина, ни восстановление СССР. Все, что хочет Путин, – это пожить ещё. И только через призму этого по-человечески понятного желания следует воспринимать все зигзаги и непредсказуемые повороты политики президента России Путина Владимира Владимировича.