*305. Вторая мировая война-3

["Коммерсантъ"]

1939 год. Вторая мировая война — крупнейшая война в истории человечества — началась с вторжения войск Германии и Словакии в Польшу, что спровоцировало объявление войны со стороны Англии, Франции и прочих стран, находившихся в союзе с Польшей.

[LADNO.ru]

1939
Вторжение Германии в Польшу

Начало второй мировой войны.

[Waralbum.Ru]

http://waralbum.ru/55319/

26 октября 2011

[Waralbum.Ru]

http://waralbum.ru/58799/
28 ноября 2011

Английский король Георг VI (George VI) объявляет по радио о начале войны. 3 сентября 1939 в день, когда Великобритания и Франция объявили войну Германии, король в своем радиообращении к нации призвал народы Великобритании и всей Британской империи объединиться и быть стойкими в годы опасности. Речь имела колоссальный успех; король стал символом сплоченности нации во время войны.

[Waralbum.Ru]

http://waralbum.ru/56135/
4 ноября 2011

Президент США Франклин Рузвельт (Franklin Delano Roosevelt) обращается к нации по радио из Белого Дома по случаю нападения Германии на Польшу. Основной упор в своей речи президент сделал на то, что США будут соблюдать нейтралитет по отношению к событиям в Европе.

Газета «Правда», № 246 (7931), 5 сентября 1939 г.:

НЬЮ-ЙОРК, 4 сентября. (ТАСС). 3 сентября Рузвельт выступил по радио с речью, которая транслировалась по всей стране, а также за границу коротковолновыми передатчиками. В своей речи Рузвельт отметил, что и в условиях происходящей войны «влияние Америки должно быть постоянно использовано для поисков путей, обеспечивающих человечеству прочный мир».

«В самом начале, – заявил Рузвельт, – вы должны освоить простой, но неизменный факт современных международных отношений. Когда мир нарушен где-либо, мир во всех странах находится в опасности. Конечно, вам и мне легко пожать плечами и сказать, что конфликты происходят за тысячи миль от Соединенных Штатов и всего американского континента и что они не оказывают серьезного влияния на американские страны и потому США должны игнорировать эти конфликты и заниматься своими обычными делами. Хотя мы страстно желаем не ввязываться в эти конфликты, мы вынуждены сознавать, что каждое слово, которое приходит по воздуху, каждый пароход, который находится в открытом море, каждое сражение имеют влияние на будущность Америки. Пусть никто безрассудно и лживо не распространяет слухи о посылке Америкой армий на поля европейской войны. В настоящее время подготовляется специальный закон, провозглашающий американский нейтралитет. За принятием этого закона последуют мероприятия, предусмотренные существующим уже законом о нейтралитете. Я надеюсь, что в предстоящие дни наш нейтралитет можно будет сделать истинным нейтралитетом».

Отметив, что он не может предсказать, какое непосредственное экономическое значение будет иметь новая война для США, Рузвельт заявил: «Ни один американец не имеет морального права наживаться за счет своих сограждан или за счет мужчин, женщин и детей, страдающих и умирающих в пожарище войны в Европе».

«Мы придерживаемся, – продолжал Рузвельт, – определенных взглядов по вопросу национальной безопасности США и мы должны действовать для того, чтобы сохранить эту безопасность сегодня, сохранить безопасность наших детей в будущем. Эта безопасность была и будет связана с безопасностью западного полушария и морей, омывающих его. Мы стремимся не допустить войну к нашему очагу, не допустить ее в Северную и Южную Америку. Тяжело и трагично для каждой американской семьи, для каждого штата в США жить в мире, разрываемом на части войнами на других континентах. Война отражается на каждой американской семье. Наш национальный долг – приложить все силы к тому, чтобы не допустить войну на континент Америки. Наша страна останется нейтральной, но я не могу, конечно, просить каждого американца оставаться нейтральным также в мыслях. Даже нейтральные люди имеют право считаться с фактами. Я надеюсь, что Соединенные Штаты не включатся в войну. До тех пор, пока я буду в силах, – закончил Рузвельт, – предотвратить войну, до тех пор мир в Соединенных Штатах не будет нарушен».

[История Второй Мировой Войны]

https://www.youtube.com/watch?v=NzlA...h96KzY&index=2

[Foto_history]

77 лет прошло уже с начала Второй Мировой войны, которая продолжалась с 1 сентября 1939 г. по 2 сентября 1945 г. В ней принимали участие 57 стран. Общая численность населения государств, ввергнутых в войну, превышала 1,7 млрд человек. Общие потери, по разным оценкам, составляют от 50 до 80 млн погибших с учетом и военных, и гражданского населения.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/digest/10519/
Нападение Германии на Польшу в сентябре 1939 года было далеко не так тщательно продумано, как многие думают. Гитлер решился на него лишь после того, как Варшава отказалась принять его предложение и заключить пакт против Сталина.

Всем всегда хочется ясности. Но стремление найти чему-то легкое объяснение иногда заводит в тупик. Например, когда речь заходит о 75-й годовщине начала Второй мировой войны.

Понятно, что Гитлер стремился развязать войну в Европе. Он собирался начать ее еще осенью 1938 года — против Чехословакии, и был крайне разочарован, когда Бенито Муссолини на встрече в Мюнхене заставил его принять встречное предложение Великобритании и Франции. Фюрер почувствовал себя обманутым и лишенным «своей» войны и не собирался допускать повторения подобной ситуации.

Многие учебники истории, сайты в интернете и документальные телефильмы изображают путь Германии к войне против Польши очень просто: сначала немецкий диктатор хотел обезопасить восточную границу Третьего рейха, нанеся быстрый и мощный удар по значительно более слабому противнику. Стремительная победа должна была одновременно стать сигналом для других европейских стран о том, что Германия очень сильна.

Потом, согласно распространенной версии, Гитлер собирался сконцентрировать всю свою военную мощь на западе и захватить Францию. Ну и напоследок, когда Западная Европа попала бы под почти полный контроль Германии, он бы вновь передислоцировал армию на восточные границы и устремился к, собственно, главной цели войны — на европейскую часть Советского Союза.

Никакого четкого «многоступенчатого плана»

Наиболее известные западногерманские историки, такие как Андреас Хилльгрубер (Andreas Hillgruber), Ганс-Адольф Якобсен (Hans-Adolf Jacobsen) или Клаус Хильдебранд (Klaus Hildebrand) писали о «многоступенчатом плане», и, таким образом, представление о его существовании проникло в массовое сознание.

Однако некоторые аспекты не вписываются в данную схему. В частности, это касается германо-польского пакта о ненападении от 1934 года или плана маневров немецкого военно-морского флота, которые были направлены никак не против Польши, а, определенно, против Советского Союза. То же самое можно сказать и об умеренно интенсивных контактах между польской армией и Вермахтом в середине 1930-х годов.

Для Гитлера все это, конечно, имело важное тактическое значение. По словам председателя Данцигского Сената Германа Раушинга (Hermann Rausching) (правда, нет полной уверенности в том, что он говорил правду), Гитлер сказал 18 октября 1934 года в узком кругу: «Все договоренности с Польшей имеют лишь кратковременную ценность. Я вовсе не собираюсь о чем-то договариваться с Польшей».

Впрочем, даже если Гитлер такого не говорил, Раушинг придумал эту его цитату правильно: эти слова точно отражают его позицию в отношении восточной части Центральной Европы. Своим основным противником Гитлер видел большевистский Советский Союз. Его главной целью — наряду с гегемонией в Европе — была победа над империей Сталина. Но после подписания Версальского мира между Германией и СССР появилась возрожденная Польша.

Гитлер предлагал Польше союз

Если кто-то собирается напасть на некую страну, с которой у его страны нет общей границы, то у него есть два варианта действий: либо создать такую границу, либо договориться о беспрепятственном проходе его армии на территорию страны, у которой есть общая граница с той страной, на которую он собирается напасть — путем создания союза с «промежуточной» страной. Многое говорит о том, что Гитлер преследовал именно такой план в отношении Польши.

Согласно крайне интересному, но малоизвестному исследованию военного историка Рольфа-Дитера Мюллера (Rolf-Dieter Müller), бывшего директора Центра военной истории и социальных наук при бундесвере (вооруженные силы Германии — прим. пер.) в Потсдаме, Гитлер на протяжении нескольких лет старался заручиться поддержкой Польши, чтобы потом совместно воевать против режима Сталина. Но несмотря на историческую ненависть многих поляков к России, правительство в Варшаве не поддалось на его уговоры. В итоге в конце 1938 года Гитлер через своего министра иностранных дел Йоахима фон Риббентропа (Joachim von Ribbentrop) предложил полякам план из восьми пунктов, который, однако, был сформулирован так, что те не могли его принять.

В частности, Польша должна была вернуть Данциг (немецкое название Гданьска — прим. пер.) Германии, предоставить немецким войскам «коридор» в направлении советской границы, а также присоединиться к Антикоминтерновскому пакту. Тем самым Польша, по сути, должна была стать государством-сателлитом Германского рейха.

Это была последняя попытка Гитлера превратить Польшу в своего союзника в борьбе против СССР. Получив отказ, он окончательно сделал выбор в пользу конфронтации, и первой его целью стала именно Польша. Когда Великобритания и Франция после оккупации «остальной Чехии» (таково было определение национал-социалистов) и присоединения Словакии в качестве государства-сателлита к Германии высказались в пользу гарантий Польше, Гитлер в конце апреля 1939 года в одностороннем порядке разорвал пакт о ненападении, который должен был действовать до 1944 года.

«При первом же удобном случае»

Еще двумя неделями ранее он отдал приказ Вермахту готовиться к походу на Польшу. 23 мая 1939 года фюрер, в частности, сказал своим военачальникам: «Таким образом, вопрос о том, чтобы пощадить Польшу, снимается с повестки дня, и остается решение напасть на Польшу при первом же удобном случае».

На протяжении нескольких месяцев Третий рейх готовился к войне против более слабого, но гордого и к тому же заручившегося гарантиями безопасности соседа, но не предпринимал никаких дипломатических шагов по укреплению своих позиций. Лишь когда Сталин летом проявил инициативу и предложил договориться и разделить между собой Польшу, положение Гитлера улучшилось. Хотя Пакт о ненападении был подписан лишь 24 августа 1939 года, Вермахт уже давно готовился к нападению. Вообще-то оно было запланировано на 26 августа, но было в последний момент отменено.

Когда же Гитлеру удалось заручиться поддержкой СССР, его игра «ва-банк» разом стала намного менее рискованной. Он рассчитывал на то, что Великобритания и Франция предадут Польшу и не решатся вступать в войну с Германией, и был просто потрясен, когда и та, и другая страна вечером 1 сентября выдвинули ему ультиматум, а следом за этим объявили Германии войну.

Тем не менее, диктатор оказался в некотором смысле прав: единственной атакой с запада британцы и французы не смогли добиться успеха. Несмотря на нападение Германии на Польшу. Адольф Гитлер убедился в своей правоте: впоследствии его тактика в отношении Польши многим показалась гораздо более продуманной, чем была на самом деле.
Свен Феликс Келлерхофф, "Die Welt", перевод "Иносми"
00:11 08/09/2014

[Doc20vek.ru]

http://doc20vek.ru/node/1347
ЗАСЕДАНИЕ ГЕРМАНСКОГО РЕЙХСТАГА

2 сентября 1939 г.

Выступление Гитлера. Ратификация советско-германского договора о ненападении 41

Берлин, 1 сентября (ТАСС). Германское информационное бюро сообщает по радио, что сегодня в 10 часов утра, в Берлине, в “Кроль-опера”, Герингом как председателем рейхстага было открыто заседание германского рейхстага.

После короткой вступительной речи Геринг предоставил слово Гитлеру.

Депутаты германского Рейхстага!

В течение долгого времени мы страдали от ужасной проблемы, проблемы созданной Версальским диктатом, которая усугублялась, пока не стала невыносимой для нас. Данциг был — и есть германский город. Коридор был — и есть германский. Обе эти территории по их культурному развитию принадлежат исключительно германскому народу. Данциг был отнят у нас, Коридор был аннексирован Польшей. Как и на других германских территориях на востоке, со всеми немецкими меньшинствами, проживающими там, обращались всё хуже и хуже. Более чем миллион человек немецкой крови в 1919-20 годах были отрезаны от их родины.

Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой. За 15 лет до того, как национал-социалистическая партия пришла к власти, была возможность мирного урегулирования проблемы. По свой собственной инициативе я неоднократно предлагал пересмотреть эти невыносимые условия. Все эти предложения, как вы знаете, были отклонены — предложения об ограничении вооружений и, если необходимо, разоружении, предложения об ограничении военного производства, предложения о запрещении некоторых видов современного вооружения. Вы знаете о предложениях, которые я делал для восстановления германского суверенитета над немецкими территориями. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией. Все они оказались напрасны.

Невозможно требовать, чтобы это невозможное положение было исправлено мирным путём, и в то же время постоянно отклонять предложения о мире. Так же невозможно говорить, что тот, кто жаждет перемен для себя, нарушает закон — ибо Версальский диктат — не закон для нас. Нас заставили подписать его, приставив пистолет к виску, под угрозой голода для миллионов людей. И после этого этот документ, с нашей подписью, полученной силой, был торжественно объявлен законом.

Таким же образом я пробовал решить проблему Данцига, Коридора, и т.д., предлагая мирное обсуждение проблем. То, что проблемы быть решены, ясно. Нам также ясно, что у западных демократий нет времени и нет интереса решать эти проблемы. Но отсутствие времени — не оправдание безразличия к нам. Более того, это не может быть оправданием безразличия к тем. кто страдает больше всего.

В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в Рейхстаге. Никто не может сказать, что это было невежливо, или, что это было недопустимое давление. Я, естественно, сформулировал наконец германские предложения. Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем эти предложения. Я хотел бы сказать всему миру, что только я мог сделать такие предложения, потому что знал, что, делая такие предложения, я противопоставляю себя миллионам немцев. Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников и с медленным выдавливанием их из свободного города Данцига — экономическими, политическими, а в последние недели — военными средствами.

Польша обрушила нападки на свободный город Данциг. Более того, Польша не была готова уладить проблему Коридора разумным способом, с равноправным отношениям к обеим сторонам, и она не думала о соблюдении её обязательств по отношению к нацменьшинствам.

Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Ни один француз не может встать и сказать, что какой-нибудь француз, живущий в Сааре, угнетён, замучен, или лишен своих прав. Никто не может сказать такого.

В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения. В последние несколько дней я ужесточил эти предупреждения. Три недели назад я проинформировал польского посла, что, если Польша продолжит посылать Данцигу ноты в форме ультиматумов, если Польша продолжит свои притеснения против немцев, и если польская сторона не отменит таможенные правила, направленные на разрушение данцигской торговли, тогда Рейх не останется праздным наблюдателем. Я не дал повода сомневаться, что те люди, которые сравнивают Германию сегодняшнюю с Германией прежней, обманывают себя.

Была сделана попытка оправдать притеснения немцев — были требования, чтобы немцы прекратили провокации. Я не знаю, в чём заключаются провокации со стороны женщин и детей, если с ними самими плохо обращаются и некоторые были убиты. Я знаю одно — никакая великая держава не может пассивно наблюдать за тем, что происходит, длительное время.

Я сделал еще одно заключительное усилие, чтобы принять предложение о посредничестве со стороны Британского Правительства. Они не хотят сами вступать в переговоры, а предложили, чтобы Польша и Германия вошли в прямой контакт и ещё раз начали переговоры.

Я должен заявить, что я согласился с этими предложениями, и я готовился к этим переговорам, о которых вам известно. Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё ещё раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское Правительство также сказало, что сообщит Англии своё решение.

Депутаты, если бы Германское Правительство и его Фюрер терпеливо бы сносили такой обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость. Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами.

Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу, потому что то время, когда они поступили, прошла внезапная польская всеобщая мобилизация, сопровождаемая большим количеством польских злодеяний. Они повторились прошлой ночью. Недавно за ночь мы зафиксировали 21 пограничный инцидент, прошлой ночью было 14, из которых 3 были весьма серьёзными. Поэтому я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. Эта позиция Рейха меняться не будет.

Я бы хотел, прежде всего поблагодарить Италию, которая всегда нас поддерживала. Вы должны понять, что для ведения борьбы нам не потребуется иностранная помощь. Мы выполним свою задачу сами. Нейтральные государства уверили нас в своём нейтралитете, так же, как и мы гарантируем их нейтралитет с нашей стороны.

Когда государственные деятели на Западе заявляют, что это идёт вразрез их интересам, я только могу сожалеть о таких заявлениях. Это не может ни на мгновение смутить меня в выполнении моих обязанностей. Что более важно? Я торжественно уверил их, и я повторяю это — мы ничего не просим от западных государств и никогда ничего не попросим.

Я объявил, что граница между Францией и Германией — окончательна. Я неоднократно предлагал Англии дружбу и, если необходимо, самое близкое сотрудничество, но такие предложения не могут быть только односторонними. Они должны найти отклик у другой стороны. У Германии нет никаких интересов на Западе, наши интересы кончаются там, где кончается Западный Вал. Кроме того, у нас и в будущем не будет никаких интересов на западе. Мы серьёзно и торжественно гарантируем это и, пока другие страны соблюдают свой нейтралитет, мы относимся к этому с уважением и ответственностью.

Я особенно счастлив, что могу сообщить вам одну вещь. Вы знаете, что у России и Германии различные государственные доктрины. Этот вопрос единственный, который было необходимо прояснить. Германия не собирается экспортировать свою доктрину. Учитывая тот факт, что и у Советской России нет никаких намерений экспортировать свою доктрину в Германию, я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта между нами. Это налагает на нас обязательство советоваться друг с другом при решении некоторых европейских вопросов. Появилась возможность для экономического сотрудничества и, прежде всего, есть уверенность, что оба государства не будут растрачивать силы в борьбе друг с другом. Любая попытка Запада помешать нам потерпит неудачу.

В то же время я хочу заявить, что это политическое решение имеет огромное значение для будущего, это решение — окончательное. Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова. В Москве этому договору рады также, как и вы рады ему. Подтверждение этому — речь русского комиссара иностранных дел, Молотова.

Я предназначен, чтобы решить: первое — проблему Данцига; второе — проблему Коридора, и третье — чтобы обеспечить изменение во взаимоотношениях между Германией и Польшей, которая должна гарантировать мирное сосуществование. Поэтому я решил бороться, пока существующее польское правительство не сделает этого, либо пока другое польское правительство не будет готово сделать это. Я решил освободить германские границы от элементов неуверенности, постоянной угрозы гражданской войны. Я добьюсь, чтобы на восточной границе воцарился мир, такой же, как на остальных наших границах.

Для этого я предприму необходимые меры, не противоречащие предложениям, сделанным мною в Рейхстаге для всего мира, то есть, я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели. Если, однако, враг решит, что это даёт ему карт-бланш, чтобы вести войну всеми средствами, то получит сокрушающий зубодробительный ответ.

Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5.45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы. Кто применяет боевые газы, пусть ждёт, что мы применим их тоже. Кто придерживается правил гуманной войны, может рассчитывать, что мы сделаем то же самое. Я буду продолжать борьбу против кого угодно, пока не будут обеспечены безопасность Рейха и его права.

Прошло шесть лет, как я тружусь на благо германской обороны. Более 90 миллиардов потрачено за это время на вооружённые силы. Они теперь лучше экипированы и несравнимы с тем, какими они были в 1914 году. Моя вера в них непоколебима. Когда я создавал эти силы, и теперь, когда я призываю германский народ к жертвам и, если необходимо, к самопожертвованию, я имел и имею на это право, потому что сегодня я сам полностью готов, как и прежде, принести себя в жертву.

Я не прошу ни от одного немца делать больше того, что я был готов все эти четыре года сделать в любое время. Не будет никаких трудностей для немцев, которым бы не подвергался и я. Вся моя жизнь принадлежит моему народу — более, чем когда-либо. Отныне я — первый солдат германского Рейха. Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна. Я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа, ибо поражения я не переживу.

Если что-нибудь во время борьбы случится со мной, тогда мой первый преемник — товарищ-по-партии Геринг; если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Герингом, мой следующий преемник — товарищ-по-партии Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится с товарищем-по-партии Гессом, тогда в соответствии с законом соберется сенат и выберет из числа членов сената наиболее достойного, наиболее храброго преемника.

Как национал-социалист и как немецкий солдат, я вступаю в борьбу с недрогнувшим сердцем. Вся моя жизнь — лишь бесконечная борьба во имя моего народа, его возрождения, и во имя Германии. Был только один лозунг в этой борьбе — вера в этот народ. Одно слово мне никогда не было знакомо — сдаться. Если кто-нибудь считает, что нас, возможно, ожидают трудные времена, прошу его задуматься над тем, что однажды прусский король вместе со своим до смешного малым государством противостоял крупнейшей коалиции и в ходе всего трёх сражений в конечном счете пришел к победе, ибо у него было верящее и сильное сердце, которое нужно и нам сегодня. А потому я хотел бы сразу заверить весь мир: ноябрь 1918 г. в германской истории больше не повторится никогда!

Будучи сам готов в любой момент отдать свою жизнь ее может взять кто угодно — за мой народ и за Германию, я требую того же и от каждого другого. Ну, а тот, кто думает, будто ему прямо или косвенно удастся воспротивиться этому национальному долгу, должен пасть. Нам не по пути с предателями. Тем самым все мы выражаем приверженность нашему старому принципу. Не имеет никакого значения, выживем ли мы сами, необходимо, чтобы жил наш народ, чтобы жила Германия!

Жертвы, которые требуются от нас, не больше, чем жертвы, которые делали многие поколения. Если мы создадим общество, связанное клятвенными узами, готовое ко всему, решившее никогда не сдаваться, тогда наша воля будет господствовать над любыми трудностями и лишениями. Я хочу закончить теми же словами, с которыми начал борьбу за власть над рейхом. Тогда я сказал: «Если наша воля настолько сильна что никакие трудности и страдания не могут сломить её, тогда наша воля и наша Германия будут превыше всего!».

The British War Blue Book, Misc. No. 9 (1939), Item No. 106, pp. 207-213 @ Milwakee @ «Военная литература» (militera.lib.ru), 2003. Перевод, обработка и оформление: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)

Документ перепечатывается с адреса: http://militera.lib.ru/docs/ww2/chro...939-09-01.html

Tags:
Нацизм
Персоналии:
Гитлер А.
Страна и регион:
Германия
Дата:
1 сентября, 1939 г.

2 сентября 1939 г.

Выступление Гитлера. Ратификация советско-германского договора о ненападении 41

Берлин, 1 сентября (ТАСС). Германское информационное бюро сообщает по радио, что сегодня в 10 часов утра, в Берлине, в “Кроль-опера”, Герингом как председателем рейхстага было открыто заседание германского рейхстага.

После короткой вступительной речи Геринг предоставил слово Гитлеру.

Гитлер начал речь со ссылки на Версальский договор, создавший “такое положение, которое не может далее продолжаться”. Затем, упомянув об инцидентах, которые произошли начиная с ночи 31 августа, Гитлер заявил: “Теперь мы решили обращаться с Польшей так же, как Польша вела себя с нами в течение последних месяцев”.

Гитлер выразил благодарность Муссолини за поддержку, которую Италия оказывала германским требованиям в последние недели...

Коснувшись затем германо-советского пакта, он заявил: “Россия и Германия управляются на основе двух различных доктрин. Германия не станет экспортировать свою государственную доктрину, и если Россия не намеревается экспортировать доктрину в Германию, то эти две сильнейшие страны в Европе не имеют основания быть врагами.

Борьба между Германией и СССР может быть выгодна только третьим державам.

Германо-советский пакт поэтому определенно исключает применение силы между этими двумя странами. Оба государства дали друг другу обязательства консультироваться и экономически сотрудничать. Это является решением колоссальной важности, значение которого для будущего трудно даже предвидеть...” Пакт был ратифицирован и в Берлине, и в Москве в четверг, сказал Гитлер. Гитлер заявил, что он может присоединиться к каждому слову, которое сказал народный комиссар по иностранным делам Молотов в связи с этим...

После окончания речи Гитлера министр внутренних дел Фрик зачитал законопроект об объединении Данцига с Германской империей...

2 сентября 1939 г.

Берлин, 1 сентября. (ТАСС). По сообщению Германского информационного бюро, сегодня утром германские войска в соответствии с приказом верховного командования перешли германо-польскую границу в различных местах. Соединения германских военно-воздушных сил также отправились бомбить военные объекты в Польше.

[ChronTime]

03 сентября 1939