*305. Вторая мировая война-3

[Юрий Лебедев]

http://perevodika.ru/articles/12337.html

Долго думали, гадали,
Топогрáфы всё писали
На большом листу.

Чисто вписано в бумаги,
Да забыли про овраги,
Как по ним ходить.
Лев Толстой 1855 год

Эти слова, написанные в осаждённом Севастополе двадцатисемилетним артиллерийским подпоручиком, показывают, что некоторые наши традиции, увы, бессмертны.

Впрочем, надо сказать, что сначала боевые действия развивались для нас весьма благоприятно.

Погода тогда на перешейке стояла довольно мягкая. Температура даже ночью редко опускалась ниже -10°С. Было пасмурно, в лесах лежал мокрый рыхлый снег толщиной 30-40 см, сильно затруднявший передвижение пешим ходом и не дававший возможности применить лыжи. Подмёрзшая земля легко выдерживала вес танков, а неглубокий снег им не мешал.

Финны, не вступая в серьёзные бои, пытались применить против наших войск действия малыми группами (от роты до полка) и тактику выжженной земли – население эвакуировалось, а постройки, чтобы не дать нашим войскам места для отдыха, сжигались или взрывались, те, что оставались целы, обычно минировались.

Но двум финским пехотным бригадам и нескольким батальонам пограничников (всего примерно 27 тыс. человек), действовавшим в приграничной полосе Карельского перешейка, несмотря на несколько строжайших приказов своего Главкома, организовать наступающей Красной армии достойное сопротивление так и не удалось. Всё-таки медленно финны раскачиваются.

Попав в обычную для атакованных армий ловушку – необходимость перестроиться с психологии мирного времени на военную – финны довольно легко оставили так воспеваемую различными резвунами зону оперативного прикрытия укрепрайонов.

И, хотя главная их задача – выиграть время для мобилизации и развёртывания дивизий на линии УРов - была выполнена ещё до войны, но потеря территории без особого ущерба для противника всерьёз расстроила финского маршала.

Дисклокация советских и финских войск на Карельском перешейке 30 ноября 1939 года

Конечно, темпы наступления от двух до семи километров в день были далеки от запланированных 12, однако, пройти 20 – 50 километров от границ, несмотря на многочисленные минные поля, завалы и заранее оборудованные финнами для временной обороны позиции, и добраться до линии УРов удалось хоть не в парадном порядке, но без особых потерь.

Преодолев полосу заграждения, в которой было 12 ДОТов, 845 ДЗОТов, 400 дерево-земляных убежищ (ДЗУ), 220 км проволочных заграждений, 200 км лесных завалов, 50 км рвов и эскарпов, 80 км надолбов, 386 км минных полей, войска 7-й армии вышли к главной оборонительной полосе на правом фланге — 4 декабря, в центре и на левом фланге — 8-12 декабря.. На том и закончился первый этап войны на Карельском перешейке.

Но мысль, что финны осмелились сопротивляться всерьёз, до нашего политического и военного руководства доходила с некоторым трудом, и оно, получая не вполне вразумительные доклады с мест, гнало войска вперёд.

Поэтому, как только 3 декабря было получено известие о выходе 19-го полка 142-ой дивизии к линии УРов у реки Тайпален (ныне р. Бурная), из Москвы немедленно поступил приказ сформировать за день ударную группировку и, форсировав реку, ударом в направлении Кексгольма (ныне г. Приозёрск) попытаться прорвать на этом участке укрепрайон.

Ведь согласно разработанным планам 20 декабря уже следовало праздновать победу, а тут – ещё и конь не валялся.

Командовать прорывом неожиданно поручили профессиональному артиллеристу - комкору Грендалю, прибывшему на фронт в качестве представителя ГАУ (Главное артиллерийское управление).

Заместитель начальника Главного артиллерийского управления, председатель Артиллерийского комитета комкор (с 1940 года генерал-полковник артиллерии) Владимир Давыдович Грендаль (родился в 1884 г. в Свеаборге – умер от рака лёгких 16.10.1940 г. в Москве)

Интересный получился расклад – позиции, обороной которых командовал бывший генерал-лейтенант царской кавалерии, русский швед, родившийся неподалёку от Або (ныне Турку), штурмовал бывший полковник царской артиллерии, русский швед, родившийся в крепости, прикрывавшей Гельсингфорс (ныне Хельсинки) с моря.

Наспех созданная из 49-й и 150-й дивизий второго эшелона армии, усиленная 19-м полком 142-й дивизии 50-го корпуса, приданными ей 39-й танковой бригадой и четырьмя дивизионами артиллерии, оперативная группа Грендаля 5 декабря начала наступление, переправившись через реку в трёх местах.

Но артиллеристы, не успевшие из-за спешки не только провести разведку целей, но и вывести все пушки на позиции, били не по целям, а по площадям. Ураганный огонь отлично замаскированных огневых точек финнов привёл к тому, что атаки захлебнулись, пехота понесла большие потери, из 150 участвовавших в атаке советских танков на следующий день исправными оказались лишь 115.

Наплавной мост сапёрам удалось навести только в полосе 19-го стрелкового полка. С наступлением темноты советские подразделения на западном берегу получили всё необходимое и удержали равнинный пятачок в 2 км по фронту и 3,5 км в глубину. Но дальше этого плацдарма поднимались скалы, поэтому наступление прекратилось.

Батальон капитана Нетребы из состава заменившего на тайпаленском плацдарме потрёпанный 19-ый полк 222-ого полка 49-ой дивизии, сумел отчаянной атакой захватить два дота, прикрывавших подходы к деревне (за взятие этих ДОТов В.Г. Нетребе 7 апреля 1940 года было присвоено звание Героя Советского Союза), но дальнейшее продвижение наших войск увязло в финской обороне.

Герой Советского Союза капитан (с 1944 г. – генерал-майор) Нетреба Василий Гаврилович (родился в 1903 г. в Черниговской губернии, умер в 1975 году в Москве)

В то время, как 19-й стрелковый полк вёл упорные бои на тайпаленском плацдарме, остальные части 142-й стрелковой дивизии готовились к броску через озеро Суванто (ныне оз. Суходольское) в его самом узком месте. 6 декабря после артиллерийской подготовки части 142-й дивизии начали штурм укреплений на левом берегу озера.

Выполненные офицерами РККА в 1940 г. рисунки восьмиамбразурного ДОТа Sa-10 укрепузла Салменкайте

Возле Сувантоярви повторилось то же самое, что и на Тайпаленйоки. На помощь пехоте были отправлены плавающие танки Т-37, но сильное течение в протоке вынудило их вернуться обратно. И хотя нескольким удалось достичь противоположного берега, взобраться на обледеневшую кромку берега не удалось, уж больно у них движки слабые. В ходе этой неудавшейся атаки три машины перевернулись при переправе, экипажи погибли.

Отданный ещё 6 числа приказ командовавшего 7-ой армией командарма 2-го ранга Яковлева посылал 10 декабря солдат группы Грендаля на новый штурм, но не выдержавший бывший царский полковник послал его самого, отменив операцию, как «абсолютно бессмысленную».

Ведь это написать просто, а как попытаешься представить наших отцов и дедов, в промозглом декабре переправляющихся под шквальным огнём через быструю и широкую с температурой воды, близкой к точке замерзания, реку, которую и летом-то не всякий байдарочник пройдёт без приключений... И на другом берегу – не сухая одежда с горячим ужином, а вызванные по тревоге из тёплых подземных казарм в окопы и к амбразурам финны...

Следующую попытку прорыва сквозь линию УРов стали готовить серьёзней. Командовать 7-ой армией вместо не справившегося Яковлева поручили главному разработчику неудавшегося блицкрига Мерецкову. Общее руководство операцией взяла на себя Ставка Главного Командования РККА.

На направлении главного удара, для которого выбрали прикрывающий дорогу на Выборг участок Муолаанъярви (ныне оз. Глубокое) – Сумма – Хотинен (деревня Сумма и хутор Хотинен ныне не существуют), было сосредоточено 6 стрелковых дивизий, 5 танковых бригад, 8 артполков резерва главного командования (РГК) и 2 дивизиона артиллерии большой мощности.

Но это направление, как самое очевидное, и укреплено оказалось наиболее сильно. Именно здесь располагались семь из восьми недавно построенных финнами настоящих подземных крепостей – ДОТов «миллионного» типа – Sk-2, Sk-10 и Sk-11 («Пейтола») укрепузла Суммакюля, Sj-4 («Поппиус») и Sj-5 («Миллионный») укрепузла Суммаярви, Le-6 и Le-7 укрепузла Лейпясуо. Ещё один «миллионник» - Ink-6 у деревни Инкеле - прикрывал дорогу вдоль берега Финского залива.

Дисклокация укрепузлов линии Маннергейма

Схема размещения укрепузлов линии финских укреплений Карельского перешейка на 1939 год

Созданные согласно последним требованиям тогдашней военной науки (1937-39 гг. постройки) великолепно вписанные в местность и отлично замаскированные сооружения с засыпанными снаружи «подушкой» из камней и земли толщиной от трёх до восьми метров полутора - двух метровыми железобетонными стенами и перекрытиями из цемента 600-ой марки (выдерживающего нагрузку не менее 600 кг на кв. см)...

Два-три боевых каземата с прикрытыми тремя-пятью сболченными шестисантиметровыми бронелистами амбразурами для артиллерии, станковых и ручных пулемётов, несколько казарм на 20-60 человек каждая, оборудованных водопроводом, кухнями, вентиляцией и отоплением, склады для боеприпасов и продовольствия, бронебашни для наблюдателей с толщиной брони до 18 см...

Всё это было спроектировано так, чтобы в течение некоторого времени обеспечивать боеспособность гарнизона в условиях полной блокады, и соединялось с соседними укреплениями сетью скрытых ходов.

А самое главное – было применено последнее тогда достижение фортификационной мысли – все новые и модернизируемые старые доты строились как огневые точки фланкирующего огня, то есть, вели огонь не прямо перед собой, а сбоку - во фланг атакующим цепям, когда одна пуля могла поразить сразу несколько бойцов. Спереди же ДОТ был отлично замаскирован и недоступен из-за рельефа местности, или прикрыт огнём соседних сооружений. В результате идущие в атаку бойцы и танки внезапно оказывались под огнём с фланга и были вынуждены для борьбы с новым врагом поворачиваться к фронту противника боком.

Каждый ДОТ прикрывался 2-4 ДЗОТами, которые позволяли длительное время ДОТу не вести огня и не обнаруживать себя. Атакующие тратили немало времени на обнаружение и уничтожение ДЗОТа, полагая, что имеют дело с ДОТом. После уничтожения нашими бойцами финского ДЗОТа в дело вступал следующий ДЗОТ. Это приводило красноармейцев и командиров к мнению о неуязвимости ДОТа и невозможности его уничтожения.

А приём поочерёдного открытия огня то из одного, то из другого ДЗОТа порождал легенды о "ползающих" ДОТах.

Реконструкция четырёхамбразурного ДОТа Sn-2 с казармой на 30 человек укрепрайона Суурниеми.

Система огневого взаимодействия в укрепузле «Суммаярви» к осени 1939 года с двумя ДОТами-миллионерами Sj-4 («Поппиус&raquo и Sj-5 («Миллионный&raquo
Система огневого взаимодействия в укрепузле «Суммаярви» к осени 1939 года с двумя ДОТами-миллионерами Sj-4 («Поппиус») и Sj-5 («Миллионный»)

Артподготовка длилась пять часов.

Казалось, что в этом аду уже нет ничего живого, но, когда войска пошли в атаку, огневые точки финнов ожили, пехота, не дойдя до заграждений, была отсечена пулемётным огнём от танков, а танки застряли на противотанковых препятствиях.

Сержант 89-го артиллерийского полка Лупанов вспоминал: «В первый день выпустили 1800 снарядов, дот как стоял, так и стоит, только сбили с него маскировку: снег, землю, сосны, да откололи куски бетона около амбразуры. Полковая 76-мм артиллерия оказалась малоэффективной против ДОТов».

Его слова подтверждает старшина 1-го корпусного артполка Ширяев: «Укрепления были сильные. Стрельба по ДОТам, даже таким крупным снарядом, как из 152-мм орудия, ничего не давала. Снаряд давал щелчок по бетону и не оставлял почти никакой зарубки…»

Атака захлебнулась. К исходу 17 декабря на ударном направлении части 7-й армии существенных успехов не достигли.

На следующий день атаки возобновились, но артиллерия по-прежнему била по площадям, пехота залегла под шквальным огнём финских пулемётов, а танки без пехоты оказались легко уязвимыми.

На третий день повторилось то же самое.

На борьбу с ДОТами были брошены три только что созданных экспериментальных тяжёлых танка прорыва – Т-100, СМК и КВ. Они атаковали укрепузел Суммаярви. Смяв проволочные заграждения, проломив четыре ряда гранитных надолбов и легко преодолев противотанковый ров, невиданные ещё никем в мире стальные гиганты прорвались вглубь финской обороны. СМК получил 17 попаданий снарядов, КВ – 43, но 37-мм снаряды финских «Бофорсов» для их брони были, как слону – дробинка. Вот только от их короткоствольных 76-мм пушек Л-11 толку оказалось не больше.

А 19 декабря и один из бронемонстров – наиболее себя удачно показавший в предыдущих боях двухбашенный 55-тонный СМК («Сергей Миронович Киров» разработки Ленинградского Кировского завода) нарвался на замаскированный фугас, да так и простоял в полусотне метров от командного пункта финского УРа до середины февраля.

Подорвавшийся на фугасе в районе Суммы опытный образец экспериментального тяжёлого танка СМК

Наступавшая на Кексгольмском направлении группа Грендаля, сковывая резервы противника, также пыталась прорвать финскую оборону. Но успехов и она не достигла.

Потери среди наших наступающих пехотинцев и танкистов были очень велики. Бывало, что из посланного в атаку батальона назад возвращался только взвод.

Красноармеец 95-й стрелковой дивизии А. Бобков вспоминал: «Обычно утром, пока ещё темно, нас кормили горячей кашей, давали водки и кусочек сала. Затем … мы цепью шли на ДОТы, до которых было около 500 метров открытой местности и глубокого снега… По нам били миномёты врага, которые, очевидно, были у финнов главной артиллерией, стреляли пулемёты, вступали в дело снайпера. Где-то сзади била наша артиллерия, да что толку!… Людей убивало много и быстро, а результатов не было. Всё чаще атаки захлёбывались, люди не поднимались из снежной постели, коченели. Ночами приходилось искать на поле боя живых, без шума приводить их в чувство, вести в тыл…»

А вот как это выглядело по другую сторону амбразуры - Ойва Е. Поррас, командир 2-й роты 1-го батальона 15-го пехотного полка: «Пулемёты "Миллионника" стреляли непрерывно, мы из наших траншей тоже обрушивали на противника огонь. Пехота противника пыталась продвигаться вперед, не обращая внимания на потери. Перед нами на земле было уже много неподвижных чёрных бугорков и нагромождений тел. Противник попытался поддержать наступающих орудиями, выдвинутыми на прямую наводку. Они вели обстрел наших огневых точек. То тут, то там снаряды рвались на бруствере.Таким снарядом накрыло связных Яаколла и Систо. Я думаю, они даже не успели понять, что произошло.

Ситуация стала быстро ухудшаться. Мы не смогли отбить часть опорного пункта, захваченную противником, несмотря на то, что много раз штурмовали её. В одной из таких попыток погиб фенрик Мюллюля, который возглавил атаку и продвинулся на метров двадцать вперёд. Танки своим огнем отбивали наши атаки в самом начале. По крайней мере, нам удалось сдержать противника, и мы не позволили ему расширить прорыв. У противника тоже не было сил для того, чтобы наступать дальше… С наступлением темноты мы отбили потерянный участок нашей траншеи. К нашему удивлению, сопротивление на этот раз было гораздо слабее, чем днём». (Перевод с финского Баира Иринчеева)

Неудачные штурмы и большие потери не могли не сказаться на настроении войск. Заметившие это финны воспряли духом, в ставку главкома полетели сообщения о полном разгроме ударной группировки. Воспользовавшись моментом, обороняющиеся решили сами малость понаступать. Особенно на этом настаивал командовавший армией Карельского перешейка генерал-лейтенант Хуго Виктор Эстерман.

Для операции были привлечены 5-ая дивизия и только что завершившая мобилизацию 6-ая, усиленная полком, снятым с обороны побережья. Кроме того, каждая из остальных 5 дивизий армии Эстермана выделила для операции по нескольку батальонов. Руководил операцией командующий 2-м корпусом генерал-лейтенант Харальд Эквист.

И 23 декабря в 6.30 утра эта финская «сборная», для сколачивания которой времени отвести забыли, начала лихое наступление. Лучше бы они этого не делали…

Хотя, с какой стороны посмотреть…

Довольно быстро выяснилось, что если обороняться финская армия умела, то научить её наступать почему-то забыли.

Разведка позиций Красной армии предварительно проведена не была, поэтому собранные со всего перешейка батальоны сходу, как только добирались после ночного марша до исходной для атаки позиции, просто начинали двигаться вперёд, в общем направлении на восток – причём – каждый сам по себе, без связи с соседями. Поскольку это была не их зона обороны, то проходы в своих минных полях и колючей проволоке они находили не всегда и с трудом. Радиостанции у финнов были ещё бóльшим, чем у нас, дефицитом, поэтому каждое подразделение тянуло за собой телефонную связь, а идущие следом, увидев провода, с радостью их резали, думая, что нарушают связь противника.

Легко сбив наши дозоры и пройдя пару километров, наступающие финны упёрлись в нормально организованную оборонительную линию со стоящими в окопах артиллерией, танками и ждущей их пехотой. Попытки атаковать с ходу привели к большим потерям.

В результате, уже к полудню, когда ещё не все «атакующие» батальоны добрались до противника, Энквист приказал «ударной группировке» отходить на исходные позиции.

Финские историки предписывают этому «наступлению» принятие нашим командованием решения о прекращении штурма линии Маннергейма и начале её осады. На самом деле, после доклада Ворошилову помощника начальника Генерального штаба М.В. Захарова, выявившего подтасовку нашими командирами фактов «крупных успехов» Красной армии, на фронт ставкой были направлены Тимошенко и Жданов, прибывшие на Карельский перешеек 20 декабря. По их настоянию в тот же день в Кремль было отправлено донесение военного совета 7-й армии о невозможности продолжения штурма без разрушения долговременных оборонительных сооружений финнов.

На перешейке на полтора месяца установилось предгрозовое затишье, нарушаемое только отчаянными поисками разведчиков, пытавшихся вскрыть систему финской обороны, ОСНАЗовцами, прорывавшимися домой после очередного задания, лыжными рейдами финских диверсионных групп, да редкими выстрелами снайперских дуэлей.

Оценивая наступательные действия советских войск 4-21 декабря, следует сказать, что, фактически, они стали не прорывом укрепленного района, а боевой разведкой главной оборонительной полосы. Только уж больно дорого обошлась нам эта «разведка боем».

Некоторые современные историки обвиняют тогдашнее руководство страны и армии в том, что те не использовали для подавления линии укреплений артиллерию особой мощности. Но, во-первых, снаряды имеющихся в наличии 34 двенадцатидюймовых (305 мм, вес снаряда 377 кг) гаубиц образца 1915 года и 25 одиннадцатидюймовых (280 мм, вес снаряда 344 кг) мортир системы Шнейдера не могли пробить с первого попадания многослойные перекрытия новых финских ДОТов, нужны были калибры побольше, а во-вторых, чтобы знать, куда стрелять, эти ДОТы сначала надо было найти.

Действовавшие в Финском заливе войска ООН (сформированного приказом Военного совета Краснознамённого Балтийского флота от 5 ноября 1939 года Отряда Особого Назначения) захватили практически без сопротивления острова восточной части Финского залива.

На Кольском полуострове 14-ая армия, тоже не встречая особого сопротивления, захватила приполярные территории Финляндии, в том числе финскую часть полуострова Рыбачий и порт Петсамо (ныне – Печенга).

Потери всех частей и соединений 14-й армии за месяц боевых действий, с 30 ноября по 30 декабря 1939 года, составили 64 человека убитыми, 111 ранеными, 2 пропавшими без вести и 19 погибшими в результате несчастных случаев, в основном, от пожаров. Всего 196 человек.

Впрочем, это немудрено, ведь трём усиленным четырьмя артполками дивизиям противостояли только две роты корпуса пограничной стражи, местные отряды шюцкора и одна артиллерийская батарея.

Правда, 13 декабря финны перебросили туда ещё пару батальонов пехоты. Кроме того, из местных жителей (преимущественно саамов) был сформирован маршевый пехотный батальон численностью около 400 человек.

Но и с нашей стороны активно воевал практически только один 58-й полк 52-й дивизии.

Остальные войска, сосредоточенные за Полярным кругом, должны были «тонко намекать» нашим англо-французским «друзьям», которые в стиле «держите меня семеро, а то как вдарю», привычном для их политики конца 1930-х - начала 1940-ых годов, собирались в поход на Мурманск и Баку мстить «кровавым коммунякам» за поругание финской демократии, что место уже занято, а их тут не стояло.

Настоящая же трагедия первого этапа войны разыгралась в Карелии.

Но об этом – в следующей части статьи.

[Юрий Лебедев]

http://perevodika.ru/articles/12827.html
Знакомая всем жителям нашей страны хотя бы по песням страна голубых озёр, остроконечных елей, гранитных скал и белых ночей – Карелия стала в декабре – феврале 1939 года свидетельницей стойкости и мужества одних, вопиющей некомпетентности других и убийственного нежелания вникать во всякие «мелочи» типа природы, погоды и человеческих возможностей третьих.

Если кто-то полагает, что природа и погода за западными границами российской Карелии так уж сильно отличались, тот ошибается. К примеру, жестокие бои 139-ой дивизии с группой полковника Тайвеллы разыгрались среди лесов, озёр и скал красивейшего природного парка Толвоярви.

Но не думаю, что бойцам, по несколько дней не евшим, замерзавшим в своих шинельках и будёновках, прорывавшимся врукопашную, штыками и гранатами, через заваленные снегом леса и финские отряды, было до любования красотами природы. Впрочем, как и финским лыжникам, чьи манёвренные группы потеряли в этих боях до 60% личного состава.

Зима в этих краях, лежащих севернее главного театра этой войны – Карельского перешейка – наступает раньше. И хотя сильных морозов в первой половине декабря не было, но снега уже хватало для того, чтобы вне дорог передвигаться стало трудно. Да и по редким в этих малозаселённых краях трактам – тоже непросто. Лыжных же отрядов, как уже упоминалось в первой части статьи, в РККА в начале войны не было.

Финны даже сообщают о придуманных нами для преодоления зимнего бездорожья «топчущих нарядах», состоявших из небольшой группы лыжников и идущей за ними роты (200 чел.) солдат в тяжёлых сапогах, утаптывавших дорогу для прохода техники. Но в наших источниках упоминания о подобной экзотике я не нашёл, поэтому такие истории стоит, пожалуй, отнести к разряду тех рассказов, про которые говорят: «Нигде так не врут, как на войне или охоте». Да и танков с гусеничными тягачами в наступавших дивизиях хватало, а их гусеницы «утаптывают» снег намного эффективнее.

В Карелии действовали сначала две, а затем и три наших армии. 9-ая, развёрнутая в Северной Карелии, должна была, разрезав Финляндию пополам, выйти к 22 декабря к Ботническому заливу и границе со Швецией, 8-ая армия, перед которой была поставлена задача прорваться вдоль северного берега Ладожского озера в тыл финским оборонительным позициям. И 15-ая, развёрнутая позже на помощь 8-ой.

Схема боевых действий дивизий РККА на Карельском направлении

В 9-ю армию первоначально входили три, а затем пять стрелковых дивизий, в 8-ой сначала было 6 дивизий.

Надо сказать, что сосредоточение севернее Ладоги такого количества войск оказалось для финского командования неожиданностью. Оно рассчитывало, что в этих малонаселённых глухих таёжных краях Красная армия сможет развернуть не более двух-трёх дивизий, но не учло российского упрямства.

Наши соединения, чтобы добраться до границ, протопали по зимним карельским «автострадам» от железной дороги по 100-200 километров. Поэтому поначалу наступление шло довольно успешно.

8-ой армии, которой командовал комдив И.Н. Хабаров, предстояло действовать на наиболее важном направлении, выводившем в обход Ладожского озера в тыл линии Маннергейма. На этом направлении у финнов было две пехотных дивизии IV корпуса и несколько отдельных батальонов пехоты и пограничной стражи.

Пять дивизий (75-я стрелковая дивизия оставалась в резерве армии), действуя независимо друг от друга, должны были наносить удары по расходящимся направлениям.

155-я и 139-я стрелковые дивизии 56-го корпуса, наступавшего на правом фланге армии, продвинулись на 75-80 км и вышли к основному оборонительному рубежу, где завязались тяжёлые бои.

56-я дивизия подходила к узлу дорог Лоймола.

Такое развитие событий очень обеспокоило финского главкома. Ведь финское командование по составленным ещё перед войной планам собиралось нанести контрудар во фланг войск, наступающих вдоль побережья Ладожского озера, опираясь именно на район железнодорожной станции Лоймола.

А наши дивизии, выходившие к Толвоярви и Лоймоле, грозили превратить эти планы в несбыточные.

Противостоящие им финские войска были деморализованы. Практически все историки отмечают ярко проявившуюся на первом этапе войны танкобоязнь финнов. А этих стальных громыхающих и стреляющих чудовищ у Красной армии было немало. Уже потом были сформированы отчаянные подразделения истребителей танков, вооружённых минами, взрывчаткой для установки противотанковых фугасов и знаменитыми «коктейлями Молотова» - водочными бутылками с залитой в них зажигательной смесью. Потери у этих лихих «истребителей» были громадные – до 70% личного состава, но и танков они сумели сжечь немало.

Впрочем, самыми главными врагами наших танкистов, несмотря на бутылки истребителей танков и появившиеся в финской армии несовершенные ещё первые образцы противотанковых ружей, по-прежнему оставались поступающие во всё бóльших количествах с финских и шведских заводов 37 и 47-мм противотанковые пушки Виккерса.

Схема наступления дивизий 8-ой армии РККА

Командовать оказавшимся вдруг важнейшим участком был назначен один из наиболее талантливых финских офицеров – полковник войск пограничной стражи Пааво Тайвела. Группа «Т», срочно сформированная из оказавшихся под рукой войск, которые он быстро сумел привести в порядок, и нескольких батальонов, выделенных из резервов ставки, нанесла 12 декабря удар по 139-ой дивизии, которая уже захватила скальную гряду у озера Толво. Целый ряд жестоких боёв, часто переходивших в рукопашную, позволил оттеснить 139-ю и пришедшую к ней на помощь 75-ю дивизии. Потери в наших дивизиях были весьма велики. Но и группа полковника Тайвелы потеряла в этих боях более 30% офицеров и 25% рядовых.

Явно преувеличенные данные о потерях 139-ой дивизии появились в мемуарах Маннергейма, вероятно, в пропагандистских целях, чтобы подчеркнуть первый крупный успех финских войск.

К 22 декабря части 56-го стрелкового корпуса окончательно перешли к обороне.

На левом фланге 8-й армии наступали 18-я, 168-я стрелковые дивизии и приданная им 34-я легкотанковая бригада 1-го корпуса, которые сумели успешно захватить построенные финнами до войны узлы обороны Уома и Питкяранта. К 14 декабря 168-я дивизия вышла в район города Кителя.

В результате, финнам пришлось лихорадочно возводить новые линии полевой обороны вместо потерянных.

Подобное развитие событий на северном берегу Ладожского озера и в Карелии вынудило финское командование принять срочные меры.

Из личного резерва Маннергейма, несмотря на жестокие бои на главном оперативном направлении - Карельском перешейке, были выделены два полка будущей 9-й пехотной дивизии, 1-ая пехотная бригада и нескольких отдельных батальонов, закончившие переброску на север к 17 декабря. Произошла срочная смена командования и защищавшего северный берег Ладоги IV корпуса и войск в Лапландии, сформирована Лапландская группа под командованием генерал-майора К. М. Валлениуса, командовать IV корпусом было поручено генерал-майору Йохану Вальдемару Хёгглунду. Новые командиры сумели довольно быстро навести порядок во временами панически бегущих при виде русских танков финских батальонах и сами, накопив достаточные силы, перешли в наступление.

Пользуясь своим превосходством в лыжной подготовке, финны стали проникать мелкими группами в тыл советских дивизий, прерывая их коммуникации и минируя дороги. К 26 декабря 1939 года финны создали два минированных завала на дороге в районе Уома.

Реакция наших войск была хоть и неожиданной для всех наблюдателей, но, если вдуматься, вполне предсказуемой. Войска, атакованные мобильными лыжными отрядами финнов с тыла, сворачивались в «клубок», окапываясь и занимая круговую оборону. Ведь всем, от рядового бойца до главкома, долго и прочно вбивали в голову, что Красная армия никогда не отступает. Вот и старались наши бойцы и командиры из последних сил удерживать достигнутые позиции, да и за оставление их без приказа шли строжайшие разносы сверху.

Так возникли многочисленные “Motti” (фин. – гнездо») – гнёзда обороны с совершенно случайным составом и численностью гарнизонов от роты до бригады.

До сих пор удивляет стойкость, упорство и мужество обороняющихся. Голодные и замерзающие в этих «гнёздах» бойцы, поражая флегматичных финнов, и на сороковой день окружения поднимались в штыковые атаки и шли в безнадёжные прорывы.

Маршал Маннергейм даже не преминул в своих воспоминаниях отметить «готовность русских сражаться до последнего в самой безнадёжной обстановке, присущую лишь древним (читай – отсталым) народам» и непонятную современным ему европейцам и «необыкновенное умение русских закапываться в землю… казалось, они берут лопату совершено инстинктивно». Эти его замечательные умозаключения из области этнографии, особенно – наша отсталость от продвинутых финнов и врождённая инстинктивная тяга русских к лопате - чем-то напоминают откровения других битых мемуаристов, собранные в известных Утерянных победах - 2 И. Кошкина.

Впрочем, стоит отметить один неохотно упоминаемый факт – такое нежелание сдаваться в плен обычно связано ещё и с тем, что там страшнее, чем даже гибель. Гордящиеся своей «европейскостью» финны показали себя теми ещё «гуманистами».

Когда советские войска после заключения мира вернулись в район Леметти, отошедший к СССР, то застали жуткую картину. Некоторые землянки с оставленными группой Кондрашёва 120-ю тяжелоранеными были забросаны гранатами, другие сожжены. Обгоревшие скелеты сохранили следы колючей проволоки, которой беззащитных людей прикрутили к нарам.

Отсюда, как мне думается, и такая большая разница в цифрах финских донесений о количестве взятых в плен и тех 5 468 бойцах и командирах, которые из него вернулись после войны.

Хотя «близкие родственники» финнов – эстонцы оказались в этом отношении ещё круче. На Псковщине до сих пор жива жуткая память о жестокости эстонских карательных отрядов.

С 1 по 5 января 1940 года группа советских войск многократно атаковала позиции противника. Но прорвать оборону и провести в Леметти колонну с продовольствием, боеприпасами и горючим ей так и не удалось.

4-6 января финским войскам удалось расчленить гарнизон Леметти на две части. Всего в окружение попали пять тысяч человек, более 100 танков, свыше десяти артиллерийских орудий и много автомобилей.

Наступательные операции IV корпуса финской армии

Тем временем в окружении оказались гарнизон Уома и группа, располагавшаяся у развилки дорог Леметти — Митро. Здесь находилось более 2 200 человек, из которых половина была небоеспособна (раненые и обмороженные), 16 танков и 12 орудий. У озера Сари в окружение попали 500 человек с тремя танками и восемью орудиями, а в районе Ловаярви — стрелковый и лыжный батальоны с одной артиллерийской батареей.

Памятник советским и финским войнам, погибшим на Зимней войне. Леметти, республика Карелия, Россия

168-я стрелковая дивизия была заблокирована противником несколько раньше, чем 18-я, но сумела удержать свой район обороны, сохранив за собой несколько важных высот. Так как коммуникации были перерезаны финнами, по льду Ладожского озера была проложена дорога. Эта дорога позволила дивизии выдержать почти двухмесячную осаду. Однако, вскоре оказывать помощь окружённым войскам стало труднее, так как финны овладели некоторыми островами, которые командование 8-й армии оставило без внимания.

16 января финны начали новое наступление. Финские части вышли на подступы к Питкяранте — главному пункту снабжения и сосредоточения советских войск. Но подошедшие советские части отразили попытку штурма города.

С 25 января из советских гарнизонов стали поступать сведения о катастрофической нехватке продовольствия.

2 февраля финны уничтожили гарнизон Леметти-северное. Потери красноармейцев убитыми и попавшими в плен превысили 700 человек. Только 20 красноармейцев сумели пробиться в Леметти-южное.

5 февраля от гарнизона "Развилка дорог" поступила страшная радиограмма:

"Положение тяжёлое, лошадей съели, сброса не было. Больных 600 человек. Голод. Цинга. Смерть".

9 февраля войска 8-го стрелкового корпуса, вошедшего в состав южной группы 8-й армии, начали наступление с целью освободить из окружения 18-ю и 168-ю дивизии. Однако, ценой невероятных усилий им удалось продвинуться лишь на незначительное расстояние, от нескольких сот метров до полутора километров. Положение окружённых советских частей ухудшилось — финны усилили блокаду. 13 февраля из гарнизона "Развилка дорог" пришла отчаянная радиограмма:

"Умираем с голода, усильте сброс продовольствия, не дайте умереть позорной смертью".

22 февраля ещё одна радиограмма:

"Положение тяжёлое, несём потери, срочно помогите, держаться нет сил".

В связи с неудачами 8-й армии высшее руководство РККА отстранило комдива Хабарова от должности, а на его место назначило командарма 2 ранга Г.М. Штерна.

12 февраля 1940 года на базе частей 8-й армии, действовавших между Ладожским озером и населённым пунктом Лоймола, была сформирована 15-я армия. Её возглавил командарм 2 ранга М.П. Ковалёв.

15 февраля финны усилили натиск на гарнизон Митро — полустанок Рускасет.

В ночь на 18 февраля остатки гарнизона (около 1700 человек, половину из которых составляли раненые и обмороженные) начали прорыв из окружения в район обороны 168-й дивизии. Бойцам гарнизона Рускасет не удалось выйти из окружения. К своим прорвалось лишь три десятка.

В журнале боевых действий 34-й бригады появилась такая запись:

"Из окружения никто из людей 83-го танкового и 224-го разведывательного батальона не прибыл. Погибли все. Танки подбиты или взорваны".

Лучше обстояли дела в гарнизоне Лаваярви. 14 февраля его ударная группа отбросила блокировавшие финские подразделения, и 16 февраля бойцы гарнизона вышли к своим. Из 1 100 бойцов и командиров прорвалось 810.

В ночь на 19 февраля финские подразделения, воспользовавшись слабой обороной в Леметти, овладели несколькими высотами и полностью взяли под контроль все перемещения окружённых. Площадь обороны гарнизона сократилась до одного километра в длину и четырёхсот метров в ширину.

23 февраля прекратил своё существование гарнизон у озера Сари. В живых не осталось ни одного человека.

За неудачные операции по деблокированию окружённых частей командарм 2 ранга Ковалёв 25 февраля был освобождён от занимаемой должности. Его заменил комкор В.Н. Курдюмов.

Тем временем обстановка в "котлах" продолжала ухудшаться. 23 февраля гарнизон "Развилка дорог" радировал:

"40 дней окружены, не верится, что противник силён. Освободите от напрасной гибели. Люди, матчасть — фактически лагерь больных, здоровые истощены. Судьбу Кожекина (возглавлявшего гарнизон у Сариярви) не знаем, нет сил, положение тяжёлое".

25-27 февраля к гарнизону "Развилка дорог" попытался прорваться лыжный эскадрон, но вышли туда лишь три обмороженных бойца, остальные погибли.

Получив в ночь на 28 февраля разрешение Ставки, гарнизон Леметти численностью 3 261 человек начал отход двумя группами.

Комиссия штаба 15-й армии позднее констатировала: "Кондрашёв (командир 18-ой дивизии) организовал выход очень плохо. Даже часть командного состава не знала, какие подразделения входят в состав каких колонн... Несмотря на приказание Военного совета армии обязательно взять с собой всех больных и раненых, тяжелобольные и раненые были оставлены, причём выход гарнизона был преднамеренно скрыт от них..."

Одна из групп, в которой были наиболее здоровые бойцы и комдив, при прорыве почти вся погибла. Тяжело раненого командира 18-й дивизии Г.Ф. Кондрашёва вынесли из окружения бойцы. Однако 4 марта его арестовали прямо в госпитале и вскоре расстреляли по приговору трибунала.

Вторая группа под командованием начальника штаба 18-ой дивизии полковника Алексеева, тащившая с собой раненных и больных, прорвалась. Из окружения вышли 1 237 человек, около 900 из которых были ранены или обморожены. При прорыве погибли 48 красноармейцев. Командир 56-го стрелкового корпуса комдив И.Н. Черепанов 8 марта застрелился.

Соединения 8-й армии понесли тяжёлые потери. 168-я стрелковая дивизия, кроме трёх батальонов, уничтоженных в Рускасет, потеряла 7 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. 18-я стрелковая дивизия потеряла 12 тысяч человек, а 34-я танковая бригада — 1800.

Потери финнов также были велики. 13-й пехотная дивизия и приданные ей части, сражавшиеся в Приладожской Карелии, потеряли 2095 человек убитыми, 5615 ранеными и 260 пропавшими без вести. 12-я пехотная дивизия, главные силы которой действовали на лоймоловском направлении, вместе с приданными ей частями и подразделениями потеряла 1458 человек убитыми, 3860 ранеными и 220 пропавшими без вести.

Советским войскам удалось достичь успеха на северном побережье Ладожского озера только в начале марта 1940 года. В ожесточённых боях 3-12 марта были отбиты у противника острова, прилегающие к северному берегу Ладоги.

На следующий день планировалось продолжить наступление на полуострове Уксалонпя, охватывая правый фланг IV армейского корпуса генерала Хёгглунда. Но в это время было заключено перемирие.

Дивизии наступавшей в северной части Карелии 9-ой армия тоже оказались в катастрофическом положении.

С 30 ноября до середины декабря 9-й армии противостояли всего-навсего пять финских батальонов. Единственный большой бой провела 12 декабря в дефиле озёр Алас и Сауна 54-я горнострелковая дивизия. Её полки не стали тратить время на бесплодные атаки в лоб и обошли финские части по льду. Чтобы не попасть в окружение, финны отошли.

Наступавшая в центре 163-я стрелковая дивизия в первые дни декабря имела против себя всего один финский батальон.

17 декабря дивизия овладела важным узлом дорог - городом Суомусальми.

Гром грянул 21 декабря, когда финским лыжным группам удалось выйти на коммуникации 163-й дивизии, уничтожить часть тыловых обозов и создать угрозу окружения её основных сил. Усилия посланных на помощь частей 44-й дивизии отбросить финские отряды с дороги успеха не имели.

Разгром 163-й и 44-й стрелковых дивизий 9-ой армии РККА

Между тем финские лыжные отряды разгромили ещё несколько тыловых подразделений 163-й дивизии и начали беспокоить тылы 44-й стрелковой дивизии, устраивая завалы на дороге ближе к границе.

Начался плохо организованный отход, и если бы не героизм бойцов и командиров 81-го горнострелкового полка, прикрывавшего отступление 163-й дивизии, то потери могли бы быть ещё больше.

С начала боевых действий дивизия потеряла 890 человек убитыми, 1415 ранеными, почти 300 обмороженными. Были также потеряны 130 пулемётов, две 37-мм, восемь 45-мм и семь 76-мм пушек, 140 автомобилей. По финским данным, потери 163-й дивизии были гораздо больше: свыше 5 тысяч человек убитыми и 500 пленными, 11 танков и 27 орудий.

К тому же, согласно официальному постановлению военсовета 9-ой армии:

"163-я дивизия оставила на поле боя... рубах летних — 3028 штук, белья нательного — 11849 пар, шаровар ватных — 4321 штуку, перчаток — 6147, валенок — 2250, кожаной обуви — 6908 пар".

Читая такие документы, честное слово, начинаешь понимать Петра I, утверждавшего, что интендантов, проработавших лет пять, надо вешать не столько за хищения, сколько за шею, ведь они ухитрились «оставить на поле боя» в несколько раз больше, чем было одето на всех убитых, раненных и пленных вместе взятых.

Финны, по их собственным данным, потеряли в этих яростных, временами доходящих до рукопашной боях, 630 человек убитыми и 1300 раненными.

В начале января 1940 года финны разбили и переброшенную в карельские леса из Киевского особого военного округа 44-ю дивизию.

В ночь на 2 января, перерезав дорогу в двух местах, они окружили входящий в её состав 146-й стрелковый полк.

В тот же день финские лыжные отряды перерезали единственную дорогу, по которой двигалась дивизионная колонна. Скученные на небольшом участке люди и техника стали отличной мишенью для финской артиллерии. Предпринятые 2-4 января попытки прорыва не удались. Дивизия оказалась расчленённой на отдельные отряды, лишённые боеприпасов и продовольствия.

Заменивший 22 декабря не справившегося Духанова новый командующий армией комкор Чуйков 5 января бросил на помощь дивизии ударную группу, которая вскоре сама оказалась блокированной финнами. 6 января командир дивизии просил разрешения бросить матчасть, так как пути отхода были перерезаны финскими отрядами, блокированы завалами и минированы. Уцелевших людей он предлагал выводить лесами.

Поздно вечером 6 января пришло разрешение Ставки на вывод частей дивизии из окружения. К этому времени и так уже начался беспорядочный отход, перешедший в бегство. Командовавший 9-ой финской дивизией генерал Ялмар Сииласвуо так описывал это отступление:

"Паника окружённых всё росла, у противника больше не было совместных и организованных действий, каждый пытался действовать самостоятельно, чтобы спасти свою жизнь. Лес был полон бегущими людьми".

Многие красноармейцы погибли, застигнутые бураном. Их тела нашли и захоронили весной, после схода снега.

К вечеру 7 января первые группы бойцов дивизии во главе с её командиром и штабом прибыли в Важенваара. Люди выходили из окружения в течение нескольких дней. По данным штаба дивизии, с 1 по 7 января потери соединения составили 1001 человек убитыми, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести.

Памятник павшим на Зимней войне воинам 163 и 44 дивизий РККА. Скульптор Клыков, 1994 г., Рааттеен Портти, Финляндия

Во второй половине января 1940 года главные силы финской Лапландской группы двинули свои силы на 54-ю дивизию комбрига Гусевского.

54-я дивизия наступала на Кухмониеми и Корписалми. 6 декабря она подошла к важному дорожному узлу Расти, чем создала угрозу коммуникациям, связывающим север и юг Финляндии. Финское командование срочно сформировало отдельную бригаду под командованием полковника А. Вуокко в составе пяти пехотных батальонов и одного артиллерийского дивизиона, и перешло в контрнаступление. К 25 декабря 54-я дивизия была оттеснена к границе, а в конце января — окружена. К 1 февраля финнам удалось окончательно прервать все коммуникации 54-й дивизии и рассечь район обороны на восемь частей.

До 10 февраля финны пытались разгромить отдельные оборонительные участки, но, встретив упорное сопротивление, перешли к осаде.

11 февраля сформированная из отдельных батальонов лыжная бригада под командованием полковника Долина предприняла попытку прорыва блокады. Однако, её разгромили финские лыжные отряды.

Потери 54-й дивизии, выдержавшей 46-дневную блокаду, составили 60% штатной численности горнострелковой дивизии.

Из всех соединений 9-й армии, вступивших в войну с самого начала, только наступавшая на второстепенном направлении 122-я стрелковая дивизия сумела избежать тяжёлого поражения.

Всего действовавшие в Карелии три армии в ходе боевых действий потеряли только убитыми и пропавшими без вести 44 672 человека, число больных и раненных составило 96 111 бойцов и командиров.

Чем же можно объяснить разгром 1-го корпуса 8-ой и трёх дивизий 9-ой армий?

Мне кажется, дело в приведшей к катастрофе недооценке сложности театра военных действий и упорства противника.

Наши войска были не подготовлены для зимних боевых действий в таёжных лесах. Не была отработана соответствующая тактика, не хватало подходящей техники, даже одежда и пайки для карельской зимы были неподходящими.

Бойцы и командиры, не имевшие специальной подготовки, попросту терялись в лесу, который был для финнов чем-то родным.

Растянутые на десятки километров тонкие нитки дивизионных колонн, из-за отдалённости баз снабжения тащивших всё необходимое по редким в тех краях дорогам, оказывались лакомой добычей для атак способных пройти 20-30 километров в день по снежной лесной целине финских лыжников.

Но эти потери всё же не были бессмысленны. Финское командование, увлечённое одержанными успехами, посылало формируемые резервы на север. Ведь казалось – ещё одно усилие – и эти упрямые русские Иваны побегут или, перевешав политруков, к чему активно призывали финские листовки, начнут толпами сдаваться.

И хотя финны даже предлагали неплохие деньги за сданный нашими бойцами металлолом, желающих было как-то маловато.

Но - вот сейчас, ещё немного, ещё чуть-чуть…

И шли на север эшелоны с пополнением, и бросались в атаки на окопавшихся замёрзших и голодных русских упрямцев финские солдаты, и продолжались в зимних сумерках ожесточённые схватки (световой день зимой в Карелии очень короток – 4-6 часов, расплата за летнее волшебство белых ночей).

Разбитые на “motti”, потерявшие способность к активным действиям дивизии по-прежнему приковывали внимание противника, отвлекая от главного направления – Карельского перешейка.

А там погромыхивало. Финны слышали, как в тылах Красной армии громыхают пушки, ревут танковые моторы, слышна стрельба. Наша армия наконец-то приступила к тому, с чего следовало начать – училась воевать.

Воевать здесь и сейчас, не в кабинетных и полигонных условиях, а среди зимних заснеженных лесов и скал, поражать не воображаемого противника, а вот этого, конкретного, сидящего с пулемётом за полутораметровой железобетонной стеной…

И когда 11 февраля пришла пора экзамена, наши отцы и деды сумели сдать его достойно, победно завершив эту незнаменитую войну.

Но об этом – в следующей части статьи.

[Википедия]

Советско-финская война.

[Франц Гальдер]

Цильберг: Кадровые вопросы (позвонить командующему 1-й армией).

Грейфенберг: Материалы для совещания с Манштейном. Дивизия СС в группе армий «Б» расположена слишком далеко в тылу.

Генерал Манштейн: 9-я танковая дивизия. Роль танков на р. Маас{731}. Тяжелая артиллерия. Использование дымовых завес. Защита минными заграждениями. Улучшение истребительного прикрытия.

Шелль: Памятка по уходу за автомашинами. Нехватка каучука — военная программа начата с 1.1. На военные цели выделяется 18 тыс. тонн стали, 5% цветных металлов. 16 тыс. автомашин — из гражданского хозяйства{732}. 3200 — для покрытия некомплекта в сухопутных войсках. 5 тыс. — для замены машин, требующих ремонта. 5 тыс. — для новых формирований. 2 тыс. — для армии резерва и мелких формирований. Резервов нет. [253]

Собственное производство:

Общая производственная мощность — 12 тыс. грузовых автомашин в квартал; 4 тыс. ежемесячно — для всех вооруженных сил; 2500–2600 — для сухопутных войск.

Фактическое положение: Сухопутные войска получат 1 тыс. шт. в месяц (то есть меньше 1%, что не покрывает естественной убыли, не говоря уже о боевых потерях).

Ремонт: Усиление тыловых и войсковых авторемонтных баз специалистами; 1080 специалистов — в войска; 2 тыс. — в тыловые округа. Усиление машинами; перемещение предприятий на запад себя не оправдало. Перемещение новых мастерских на запад.

Буле: Совещание по вопросам демоторизации. Полк лесной охраны! По плану — 85 танков типа T-III.

Вагнер: Положение с автотранспортом.

[Генерал пехоты в отставке] Кевиш. [Заметка для памяти.]

Заметки для главкома:

а. Совещание с Манштейном{733}. Два полка дивизии СС в группе армий «Б» расположены слишком далеко в тылу.

б. Поездка на день в штаб 18-й армии — Кобленц. Выезд во вторник (6.2). Возвращение утром в пятницу.

в. Организационные вопросы:

1) дивизионы с однотипным вооружением — 105-мм и тяжелые полевые гаубицы; мортиры; 150-мм пушки; 2) охрана лесов и заводов; 3) 47-мм пушка на шасси танка T-I (части РГК); 4) моторизованные полки; 5) сведения об укомплектованности личным составом и техникой.

г. Положение с автотранспортом. Движение будет продолжаться и после перегруппировки.

д. Нумерация полевых почт, кодирование адресов.

е. Оборудование тыловых позиций.

ж. Отвлекающая операция с целью введения противника в заблуждение.

з. Патрульная служба. — Авиация.

[Рихард Зорге]

http://www.alexanderyakovlev.org/fon...es-doc/1001130

03.02.1940

Начальнику 5-го управления РККА

Германский посол Отт сильно обеспокоен последним развитием японо-советских переговоров о границе1, потому что это разбило его надежды на выполнение по крайней мере одной задачи, поставленной Риббентропом перед ним, то есть задачи достижения советско-японского соглашения.

Отт довольно пессимистично настроен, потому что ему известна чистосердечная позиция японского генштаба в отношении этого соглашения. Он также боится начала новых авантюр генштаба, на который советско-финская война оказала влияние в двух отношениях.

Во-первых, японцы убеждены, что Советский Союз в этой войне потерпел большое поражение, несмотря на огромные силы, брошенные на запад. Таким образом, снова появляются старые идеи об агрессии в Сибири.

Во-вторых, генштаб вряд ли мог перенести поражение у Номонхана.

Кроме того, после убеждения, что финны по крайней мере оказывают успешное сопротивление Красной Армии, номонханское поражение делается еще более непереносимым, к тому же все газеты сочиняют большие истории о победах финнов.

Таким образом, сравнение маленькой Финляндии с горделивым японским генштабом делается все более и более не в пользу генштаба, особенно потому, что народ уже насытился войной в Китае.

Германский посол Отт тоже сильно разочарован тем, что весь ход пограничных переговоров держался японцами в секрете от него и военного атташе, чувствуя в этом факте нарастающее подозрение японского генштаба в отношении германо-советского сотрудничества и опасность возможного поворота японцев на англо-американскую сторону.

Посол Отт получил специальное указание Риббентропа о том, чтобы укреплять политические взаимоотношения Японии с Германией и удержать всеми средствами ее от поворота к другим державам2.

Я настойчиво предвижу необходимость подготовки дальневосточных границ ко всяким возможным осложнениям3.

Японские круги полагают, что Германия или должна потерпеть поражение в войне, или должна заключить мир с Англией, разорвав тесные отношения с СССР4. Военный атташе сказал мне, что среди сотрудников японского Генштаба имеются группы, которые питают старые надежды воевать вместе с Германией против СССР.

Планы этих групп исходят из того, что Германия неизбежно должна повернуть против СССР, и в этот момент Япония немедленно вторгнется в Сибирь5.

Имеются пометы: «Адресату доложено в 15.00 4.2.40». «Тт. Кисленко и Пугачеву. По этой группе телеграмм срочно составить спецсообщение как по данным, заслуживающим внимания. При составлении учесть телеграмму т. Алешина и прекращение работы смешанной пограничной комиссии. Проскуров. 4.2.». «НО-4. К исполнению. Пугачев. 4.2». «т. Попову. Кисленко. 7.2». Имеются отметки об исполнении.

ЦАМО РФ. Ф. 23. Оп. 22425. Д. 3. Л. 92—94, 88. Машинопись на специальном типографском бланке. Копия.

[Баир Иринчеев]

https://www.youtube.com/watch?v=Lu2ibyC3X6Q

[Википедия]

Советско-финская война.

[Франц Гальдер]

К пункту «г» (предыдущего дня): Положение с автотранспортом — только грузовые автомашины.

1. Совещание с Шеллем.

Теперь у нас около 120 тыс. грузовых автомашин. Новые поступления в сухопутные войска составляют не более 1 тыс. единиц в месяц (менее 1%). Резервов нет. [254]

По сведениям, полученным из войск, некомплект в частях достигает 2668 грузовых автомашин (2%), а фактически — вместе с машинами, требующими ремонта, — около 5 тыс. (4%). В частях — матчасть старая. (При таком положении мы не сможем вести операции.)

2. Если учесть, что по опыту прошлого ежемесячно выходит из строя — вследствие изношенности и аварий (не учитывая боевых потерь) — около 2% машин, то новые поступления покрывают лишь половину убыли. Это приведет к дальнейшему сокращению автотранспорта и отрицательно скажется на нашей способности ведения операций.

3. Первым мероприятием должно быть увеличение производства новых автомашин. Недостаток каучука (Шелль) ограничивает возможности производства до 4 тыс. машин в месяц максимум (общее количество автомобилей, производимых для всех вооруженных сил).

Предпосылками увеличения (количества автомобилей) для сухопутных войск являются:

а. Выделение большего количества металла для производства автомашин из общего количества стали, отпускаемого на нужды сухопутных войск. (Это возможно либо за счет ограничения расхода стали на другие цели, либо путем увеличения общего количества стали, выделяемого для сухопутных войск.)

б. Сокращение поставок новых автомашин другим видам вооруженных сил (авиация начала войну, имея 80% штатной численности машин мирного времени, мы же — максимум 40%). Для этого необходимо на основании точных данных о некомплекте добиться решения фюрера.

4. Второе мероприятие: Предусмотрена передача 16 тыс. автомашин из невоенных отраслей экономики.

5. Третье мероприятие, которое мы сможем провести сами, состоит в широком и решительном ограничении количества машин в войсках и новых формированиях. В результате снизится общее количество автомашин, уменьшатся потери и повысится их процентное соотношение при сохранении общего объема производства. О возможностях сокращения количества автомашин см. в приложении организационного отдела.

Предпосылкой к сокращению автотранспорта является его замена конно-гужевыми средствами. Эта мера снова выдвигает вопрос о снабжении сырьем (сталь, лесо — и пиломатериалы, кожа) и фуражом (большая потребность в овсе и твердых кормах по сравнению с гражданским сектором). См. таблицу организационного отдела: 33 тыс. повозок, 67 тыс. лошадей.

За счет истощения хозяйства можно выкачать оттуда все возможное только один и, пожалуй, единственный раз. Таким [255] образом можно покрыть имеющийся некомплект и, вероятно, даже создать небольшой резерв. Но при естественной убыли (минимум 2% в месяц — без боев, и невозможно предсказать, сколько — в случае боев) эти запасы будут израсходованы в течение 7 месяцев. (Пополнение некомплекта требует около 5 тыс. автомашин!) Кроме поступлений из гражданского сектора остается 11 тыс. Если считать, что убыль, которая не может быть покрыта за счет новых поступлений, будет составлять 500 машин ежемесячно, то без операций примерно через полгода (7 месяцев) это дополнительное количество автомашин также будет израсходовано.

Следовательно, эти мероприятия недостаточны. Нам придется одновременно перейти к широкой демоторизации, то есть к мобилизации лошадей, повозок и упряжи. Это решение должно быть принято уже теперь; тогда оно еще сможет оказать своевременную помощь к тому моменту, когда будут полностью израсходованы автомашины, поступающие теперь из гражданского сектора.

Разработку деталей программы демоторизации, определение объема этих мероприятий и детальное изучение наших возможностей лучше всего поручить особой комиссии (из представителей генштаба и управления начальника вооружений), которая должна установить контакт с сельскохозяйственными органами, мастерскими и т. п.

Важно, однако, чтобы подготовка повозок и упряжи была начата немедленно и чтобы не пришлось долго ждать окончания совещаний и расчетов.

6. Четвертое мероприятие: перераспределение автомашин между сухопутными войсками и ВВС. Вопрос об этом поставлен перед командующим армией резерва. Требуется решение фюрера.

7. Пятое мероприятие: ремонт автомашин, уход за ними. Возможны следующие пути:

а. Включение персонала авторемонтных мастерских в состав действующей армии. Это уже осуществляется (всего переведено около 1800 человек). См. приложение генерал-квартирмейстера.

б. Создание специальных железнодорожных эшелонов, курсирующих от армейских автопарков до тыловых автобаз. Например, Кельн — Саксония (до сих пор на это уходило 4 недели). Эта мера — в стадии практической проверки.

в. Передача поврежденных автомашин из армии в гражданский сектор о обмен на годные к эксплуатации. В хозяйстве они будут отремонтированы в децентрализованном порядке. Этот вопрос изучается Шеллем.

8. Из создавшегося положения командование действующей армии должно сделать следующие выводы:

а. При теперешнем высоком уровне моторизации проведение [256] крупных операций возможно лишь тогда, когда будут созданы хотя бы минимальные резервы автотранспорта или обеспечена возможность быстрой замены автомашин конными повозками. (Учесть замечание Листа: «Мы теряем свое преимущество над противником в вождении войск».)

б. После некоторого периода активных боевых действий, продолжительность которого зависит от состояния дорог, подвоза, а также от размеров боевых потерь, неизбежно (рассчитывать на полное возмещение потерь нельзя) наступит оперативная пауза. Эта пауза после кампании в Польше длилась около 4 недель. Тогда выяснилось, что этого времени было недостаточно. После новой операции — в соответствии с увеличившейся степенью изношенности наших автомашин — она, видимо, будет значительно более продолжительной.

9. Особое положение со специальными машинами (танками, гусеничными артиллерийскими тягачами и т. п.) выше не упоминалось. Этот вопрос требует дополнительного изучения.

[Артем Кречетников]

https://www.bbc.com/russian/russia/2...nter_war.shtml
Би-би-си, Москва
30 ноября 2009

Красноармейцы с захваченным финским флагом (Фото из архива)
70 лет назад началась советско-финляндская война, известная в истории как Зимняя (была и вторая, шедшая параллельно с Великой Отечественной).

Советское командование планировало завершить кампанию за две недели и сделать победу подарком Сталину, которому 21 декабря 1939 года исполнялось 60 лет.

Выстрелы и разрывы бомб зазвучали 30 ноября, но первый пропагандистский залп раздался месяцем раньше.

3 ноября в "Правде" появился пространный комментарий, посвященный советско-финляндским отношениям. Не ссылаясь на конкретные факты, центральный орган ЦК ВКП(б) утверждал, что Хельсинки не желает дружить с Москвой, отвергает ее "миролюбивые предложения" и идет на поводу у неназванных "поджигателей войны".

Прежде Финляндия занимала в политике Советского Союза весьма скромное место. Пресса упоминала ее крайне редко, и главным образом в нейтральном ключе. Арестованным в 1937-38 годах "шили" сотрудничество с какими угодно разведками, но с финляндской - практически никогда.

"Красный империализм"

Перед нападением на Польшу Гитлер в обмен на "спокойную уверенность на Востоке" (выражение Вячеслава Молотова) и жизненно важные для Германии поставки сырья и хлеба признал за СССР право установить контроль над Западной Украиной и Белоруссией, Финляндией, странами Балтии и Бессарабией. Англии и Франции после начала войны сделалось не до Восточной Европы.

Секретные протоколы и карты хранились в спецхране до начала 1990-х годов. Но, судя по агентурным материалам НКВД, думающая часть советских граждан, прежде всего армейские командиры, сделала выводы немедленно.

Например, слушатель третьего курса Академии химзащиты Адамашин уже в сентябре охарактеризовал новую внешнюю политику СССР как "красный империализм", а майор генштаба Швецов заявил, что СССР должен "восстановить границы старой России", иначе и пакт с немцами подписывать не стоило.

"Мирные инициативы"

К решению "финляндского вопроса" Москва приступила сразу после окончания "освободительного похода" в Польшу.

5 октября СССР предложил Хельсинки заключить "договор о безопасности", предусматривавший размещение на ее территории 50-тысячного воинского контингента - аналогичный тем, которые примерно в то же время были подписаны с Литвой, Латвией и Эстонией.

Когда финны отказались, последовало новое "мирное предложение": уступить Советскому Союзу Карельский перешеек, отодвинув границу от Ленинграда примерно на 70 км, и сдать в аренду для создания военных баз Аландские острова и полуостров Ханко.

В качестве официального объяснения была представлена необходимость обеспечить безопасность Ленинграда.

Советская пропаганда изображала Финляндию германской марионеткой
Взамен Москва обещала Хельсинки вдвое большую территорию на севере Карелии.

Финны сочли обмен неравноценным: вместо обжитых земель им предложили непроходимые леса и стылые болота. Но главное - на Карельском перешейке располагалась укрепленная "линия Маннергейма", потеря которой делала Финляндию беззащитной, а в случае создания базы на Ханко Хельсинки оказывался в зоне обстрела тяжелой артиллерии.

31 октября Молотов выступил с речью на внеочередной сессии Верховного Совета. В ней он пригрозил Хельсинки "серьезным ущербом" в случае "срыва предполагаемого соглашения", напомнив под "смех и аплодисменты зала", что население одного Ленинграда больше, чем всей Финляндии.

3 ноября он заявил финской делегации: "Мы, гражданские люди, не достигли никакого прогресса. Теперь слово будет предоставлено солдатам".

"Майнильский инцидент"

26 ноября в период с 15:45 до 16:05 в расположении 68-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии в километре к северо-западу от деревни Майнила разорвались семь артиллерийских снарядов. Один младший командир и трое бойцов были убиты, восемь человек ранены.

Уже в 17:10 прибыла комиссия, в тот же день однозначно заключившая, что обстрел велся с финской территории.

Вечером Молотов вручил финляндскому послу ноту, в которой вина за случившееся возлагалась на Финляндию и содержалось требование отвести финские войска на 20-25 км от границы.

В ответной ноте от 27 ноября правительство Финляндии заявило, что финские пограничники "на основании расчета скорости распространения звука заключили, что орудия, из которых были произведены выстрелы, находились на расстоянии полутора-двух километров на юго-восток от места разрыва снарядов".

Партсобрание в окопах
Финны предположили, что обстрел мог быть результатом ошибки во время учений Красной армии, и предложили провести совместное расследование согласно Конвенции о пограничных комиссарах от 24 сентября 1928 года.

На следующий день Молотов обвинил Финляндию в "желании ввести в заблуждение общественное мнение и поиздеваться над жертвами обстрела" и заявил, что СССР "с сего числа считает себя свободным от обязательств", взятых в силу заключенного ранее пакта о ненападении.

Спустя много лет бывший начальник ленинградского бюро ТАСС Анцелович рассказал, что пакет с текстом сообщения о "майнильском инциденте" и надписью "вскрыть по особому распоряжению" он получил за две недели до происшествия.

Как сообщает современный историк Игорь Бунич, обстрел был произведен прибывшей из Ленинграда командой НКВД в составе 15 человек во главе с майором Окуневичем, которой для этого выделили одно орудие. Окуневич, доживший до 1986 года, впоследствии утверждал, что ему и его людям поручили испытать новый тип снаряда, точно указав координаты цели, по которой следовало вести огонь.

Громкий кашель

В 07:55 30 ноября лейтенант Суслов, командир группы пограничников, залегшей с советской стороны у железнодорожного моста через реку Сестра в районе Белоострова (единственного, связывавшего СССР и Финляндию) громко кашлянул. По этому сигналу бойцы бросились в атаку и в ходе трехминутного боя захватили мост, по которому тут же пошли танки.

В 08:00 советские бомбардировщики нанесли массированный удар по Хельсинки, Виипури, Котке и другим финским городам.

Войска переходили границу под звуки оркестров, подняв над колоннами портреты Сталина.

Перед началом рабочего дня на предприятиях по всему Советскому Союзу прошли "стихийные митинги трудящихся". "Правда" цитировала браковщицу Кукушкину, выразившую уверенность, что "белогвардейскому аду", в котором 20 лет томились финские братья по классу, пришел конец.

"Братская помощь"

1 декабря с пометкой "Радиоперехват. Перевод с финского" "Правда" поместила сообщение о том, что в только что "освобожденном" пограничном городе Териоки сформировано "правительство демократической Финляндии" во главе с проживавшим в Москве известным коминтерновцем Отто Куусиненом.

В тот же день уже не товарищ, а господин Куусинен обратился в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой о признании. Михаил Калинин коллеге по политбюро ЦК ВКП(б) не отказал.

2 декабря в Москве Молотов и Куусинен в присутствии Сталина подписали "договор о взаимопомощи и дружбе", согласно которому новое "правительство" согласилось со всеми предвоенными требованиями Москвы.

Финны с детства прекрасно ходили на лыжах и были хорошо экипированы для зимы
С этого момента Советский Союз утверждал, что никакой войны не ведет, а "оказывает помощь законному правительству Финляндской Демократической Республики в борьбе с захватившей власть бандитской белогвардейской кликой Маннергейма-Таннера".

Как стало известно впоследствии, предложение возглавить "революционное правительство освобожденной Финляндии" сначала было сделано жившему в Стокгольме генеральному секретарю финской компартии Ойво Туоминену, но он отказался.

Поскольку радиопередачи, на которую ссылалась "Правда", никто в мире не слышал, советская пресса через несколько дней уточнила, что текст, переданный азбукой Морзе, перехватили слушатели военной академии связи имени Буденного Ходаков и Камалягин. Впоследствии те сообщили, что никакой радиограммы не принимали, но были вынуждены молчать, так как с них взяли подписку о неразглашении.

"Финны" в польской форме

11 ноября (за 15 дней до "майнильского инцидента") нарком обороны Климент Ворошилов подписал приказ сформировать в течение двух недель стрелковую дивизию из советских граждан, владеющих финским языком.

В начале декабря дивизию преобразовали в 1-й корпус вооруженных сил "демократической Финляндии", получивший название "Ингерманландия". Командиром был назначен комдив Красной армии и ветеран испанской войны Аксель Анттила.

Поскольку форму для "ингерманландцев" придумать и сшить не успели, со складов в Белостоке привезли трофейное польское обмундирование, в которое их и одели, предварительно споров польскую символику.

"Финны" в конфедератках провели в Ленинграде парад. Куусинен объявил, что именно им будет предоставлена честь водрузить красный флаг над президентским дворцом в Хельсинки.

Сведений о дальнейшем участии корпуса в боевых действиях не имеется.

"Сразу поднимут руки"

Соотношение сил в зоне боевых действий к началу конфликта составило 265 тысяч финских военнослужащих против 425640 советских, 26 танков против 2289, 534 орудия против 2876 и 270 самолетов против 2446.

Первоначально советское командование не видело в Финляндии серьезного противника, о чем свидетельствует то, что Ленинградский военный округ даже не был реорганизован во фронт, что неизменно делалось в СССР перед началом любой военной кампании, а разработку плана операции поручили не генеральному штабу, а штабу округа.

Работа над документом была завершена еще в июне.

Как следует из опубликованного в наши дни плана, речь шла не о принуждении Финляндии к выполнению предвоенных советских условий, а о полной оккупации страны, включая захват Хельсинки и выход к Ботническому заливу. Командиры частей получили особое указание ни в коем случае не вторгнуться по ошибке в Швецию.

Единственным человеком в советском руководстве, предостерегавшим от шапкозакидательских настроений, оказался бывший полковник царского генштаба и главный военный консультант Сталина маршал Борис Шапошников. Он настаивал, что переходить в наступление можно, лишь разрушив укрепления "линии Маннергейма" артиллерией и авиацией, а тем временем надо основательно заняться индивидуальной подготовкой бойцов к войне в условиях зимы.

Реальная война оказалась несколько иной
Ворошилов в ответ обвинил Шапошникова в "недооценке возможностей Красной армии, умеющей драться по-большевистски". Он утверждал, что кампания продлится не больше двух недель, так что запасов теплого обмундирования не понадобится.

Спор между военачальниками решил Сталин. Как писал в своих мемуарах Никита Хрущев, он заявил на совещании в Кремле: "Давайте начнем […] Мы лишь чуть повысим голос, и финнам останется только подчиниться. Если они станут упорствовать, мы произведем только один выстрел, и финны сразу поднимут руки и сдадутся".

Мотивы своего решения Сталин детализировал на совещании с высшим комсоставом РККА 17 апреля 1940 года, где подводились итоги финской кампании.

"Нельзя ли было подождать месяца три-четыре, подготовиться и потом ударить? - сказал он. - Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно. Там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло, когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда у них руки заняты и нам представляется благоприятная обстановка?".

Гладко было на бумаге

С первых же дней все пошло не так, как намечено. Праздновать сталинский юбилей пришлось в обстановке военных неудач.

Выйдя 13-15 декабря к "линии Маннергейма", советские дивизии застряли на подступах к ней, которые были к тому же густо заминированы, и выкашивались артиллерийским и пулеметным огнем. Танки рвали траки на гранитных валунах.

Плохо была организована связь, практически отсутствовало взаимодействие между сухопутными войсками, авиацией и флотом.

Фатальными проблемами стали массовые обморожения и сидевшие на деревьях финские снайперы-"кукушки", отличавшиеся феноменальным мастерством. За уничтожение "кукушки" автоматически давали орден Красной Звезды.

Финны сполна воспользовались ошибкой противника, одевшего своих командиров не в белые, а в черные полушубки, чтобы отличать их от рядовых бойцов. Впрочем, большинство наступавших вовсе не имели полушубков, и воевали в сорокаградусный мороз в шинелях.

Финны предлагали деньги и выезд в любую страну каждому советскому летчику, кто сбросит бомбы в море и сядет на их территории
Советское наступление захлебнулось и в северной Карелии, где у финнов не имелось никаких укреплений.

9-я армия генерала Виноградова, 16 декабря перешедшая в наступление с целью разрезать Финляндию пополам и выйти в тыл "линии Маннергейма", сначала топталась на месте, неся огромные потери, а потом попала в окружение.

Погибло свыше 30 тысяч человек. Финнам достались около ста советских танков и артиллерийских тягачей, часть которых использовалась в финской армии до 1961 года.

Финские потери в "сражении при Суомосалми" составили 903 человека.

В середине января Виноградова и нескольких старших офицеров его армии публично расстреляли в городском парке Петрозаводска.

[Артем Кречетников]

https://www.bbc.com/russian/russia/2..._war_end.shtml

Би-би-си, Москва
30 ноября 2009

После Нового года советское командование взяло тайм-аут, чтобы как следует подготовиться к новым боям.

Красная армия имела подавляющее превосходство во всех видах оружия, особенно в танках
Численность советских войск достигла 760500 человек. Им было дополнительно придано 81 орудие сверхкрупных калибров.

Солдатам наконец выдали теплую одежду и впервые в практике Красной армии ввели знаменитые "наркомовские 100 грамм".

11 февраля войска сформированного к тому времени Северо-Западного фронта во главе с новым командующим Семеном Тимошенко при массированной артиллерийской и танковой поддержке пошли в новое наступление на "линию Маннергейма". Через 17 дней беспрерывных лобовых атак им удалось прорвать финские укрепления в районе Выборга.

11 марта в Москву прибыла финская делегация в составе заместителя министра иностранных дел Рюти, депутата сейма и будущего президента Паасикиви и генерала Вильдена. На следующий день был заключен мир. С советской стороны договор подписали Молотов и руководитель Ленинграда Андрей Жданов.

Правительство Куусинена самораспустилось. Об этом, как о свершившемся факте, упомянул Молотов 29 марта на очередной сессии Верховного Совета. Когда именно было принято решение и оформлялось ли оно вообще, неизвестно.

Советский Союз получил в 13 раз больше земель, чем требовал до начала конфликта, и в пять раз больше, чем фактически завоевал: Карельский и Онежско-Ладожский перешейки, полуострова Рыбачий и Средний, города Виипури (Выборг), Кексгольм (Приозерск), Сортавала, Суоярви и Куолаярви, а всего 37 тысяч квадратных километров, что составило примерно десятую часть довоенной финской территории и примерно равнялось площади Нидерландов.

Подбитый Т-26
Полуостров Ханко был передан СССР в аренду на 30 лет за символическую плату в 8 млн финских марок, хотя до войны Москва предлагала за него Хельсинки немалые деньги.

20 марта советские войска явочным порядком заняли еще и поселок Энсе, где находился один из крупнейших в мире бумажных комбинатов, дававший столько же продукции, сколько все аналогичные предприятия СССР. Энсе переименовали в Светлогорск. Школьные тетради, туалетная бумага и другие изделия с клеймом "Светлогорский ЦБК" известны в России по сей день.

Финнам пришлось переселить около 450 тысяч человек - примерно 12% населения страны. Остаться под советской юрисдикцией не пожелал практически никто.

По условиям соглашения, боевые действия прекращались в 12:00 13 марта. Однако советскому командованию хотелось завершить войну победным аккордом, лучше всего - взятием какого-нибудь известного города.

В 6 утра красноармейцы пошли на штурм Выборга, который через несколько часов и так должен был отойти Советскому Союзу.

Почему Сталин не добил Финляндию?

Переговоры о мире начались еще в январе. Поскольку официально СССР признавал только "правительство" Куусинена, они велись в Стокгольме в форме ни к чему не обязывающих бесед за чашкой чая между двумя дамами - советским послом в Швеции Александрой Коллонтай и финской писательницей Хейлой Вуолийоки.

Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире
Франклин Рузвельт

После прорыва "линии Маннергейма" путь на Хельсинки был открыт. По мнению большинства историков, остановить войну Сталина побудила позиция мирового сообщества.

14 декабря 1939 года по инициативе западных стран СССР исключили из Лиги Наций как государство-агрессора.

Вопреки утверждениям послевоенных советских историков, Германия во время Зимней войны твердо придерживалась обязательств, взятых на себя в августе - по крайней мере, внешне.

Берлин постоянно рекомендовал Финляндии принять требования СССР. 2 декабря Риббентроп циркулярным письмом приказал германским дипломатам во всем мире комментировать происходящее с просоветских позиций. Немцы задержали на своей территории закупленные финнами итальянские истребители.

Одновременно, как стало известно позднее, Германия тайно компенсировала Швеции часть стоимости поставок для финской армии.

США ввели "моральное эмбарго" на продажу СССР оборудования военного и двойного назначения. Особенно серьезно оно сказалось на производстве авиамоторов.

"Более двадцати лет назад... я решительно симпатизировал русскому народу... надеялся, что ее [России] правительство сделается миролюбивым правительством, избранным свободным голосованием, которое не будет покушаться на целостность соседей. Сегодня надежда или исчезла, или отложена до лучшего дня. Советский Союз, как сознает всякий, у кого хватает мужества посмотреть в лицо фактам, управляется диктатурой столь абсолютной, что подобную трудно найти в мире", - заявил Франклин Рузвельт.

Самую жесткую позицию заняли Британия и Франция, в тот момент фактически рассматривавшие СССР как союзника Германии, с которой они вели войну.

Финляндии пришлось переселить 12% населения страны
Были допущены утечки в прессу о том, что 57,5 тысяч британских и французских солдат уже сосредоточились в портах для отправки в Финляндию и ждут только приказа грузиться на транспорты, и о планах налетов на Баку силами тяжелых бомбардировщиков "Ланкастер" с баз в Ираке.

7 февраля британский военно-морской атташе в Москве Леопольд Сименс "конфиденциально" поведал советскому наркому ВМФ адмиралу Кузнецову, что укладывает чемоданы, ибо весь состав посольства, вероятно, будет скоро отозван в Лондон.

Подобная публичность заставляет большинство исследователей полагать, что речь шла не столько о реальных намерениях, сколько о психологическом давлении, которое, однако, достигло цели.

Сталин весьма опасался, что западные державы и Германия могут заключить мир и сообща обратиться против Советского Союза, а поводом для этого станет именно война с Финляндией.

Опубликованные после войны документы и воспоминания не содержат указаний на существование подобных планов даже в качестве гипотезы, но советский диктатор верил в учение о классовой борьбе как главной движущей силе истории, и считал "антисоветский крестовый поход" весьма вероятным.

Помощь извне

За время конфликта Финляндия получила, главным образом из Британии, Франции и Швеции, 350 истребителей, 500 орудий, 6 тыс. пулеметов, 100 тыс. винтовок, 650 тыс. ручных гранат, 2,5 млн снарядов и 160 млн патронов.

Из 26 стран прибыло около 11,5 тысяч добровольцев, большинство которых не имело никакой подготовки и либо попало на фронт в последние недели конфликта, либо вовсе не успело повоевать.

Потери сторон

За 105 дней войны Финляндия потеряла 24923 человека убитыми и 43557 ранеными.

По данным сайта "Россия и СССР в войнах XX века", основанного на материалах официальной публикации минобороны РФ "Гриф секретности снят", Красная Армия потеряла убитыми и безвозвратно пропавшими 79427 человек, ранеными и обмороженными - 188476 человек.

Финская сторона говорила о примерно 200 тысячах погибших русских. Германская разведка оценила общие советские потери убитыми, ранеными и заболевшими в 430 тысяч человек.

После окончания войны в СССР вернулись 6017 пленных, которые были поголовно отправлены в ГУЛАГ. В течение 1940 года из больших городов выселили и их семьи. 99 человек добровольно остались в Финляндии.

"Гром победы раздавайся!"

И в СССР, и в Германии из опыта Зимней войны были сделаны неверные выводы, дорого обошедшиеся обеим странам.

Гитлер и его генералы однозначно заключили, что СССР - "глиняный колосс без головы".

Сталин, судя по его словам и поступкам, недооценил уроки конфликта и остался в плену иллюзий о всемогуществе Красной армии.

На уже упоминавшемся совещании с военными, продолжавшемся с 14-го по 17 апреля, вождь пребывал в хорошем настроении, много шутил, подчеркивал, что русским царям, начиная с Петра I, потребовалось для присоединения Финляндии почти сто лет, и что за спиной противника якобы стоял весь мир. А в конце в его речи и вовсе загремели литавры.

"Наша армия стала крепкими обеими ногами на рельсы новой, настоящей советской современной армии… Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей - немецкую технику победили, английскую технику победили, французскую технику победили. Не только финнов победили, но и технику передовых государств Европы. Мы победили их тактику, их стратегию…".

Но самым убедительным доказательством того, что Сталин не рассматривал войну с Финляндией как неудачную, стала судьба ее ключевых фигур.

Финский пулеметчик
Ворошилов ушел на влиятельную и почетную должность председателя Совета Обороны при правительстве СССР, оставшись при этом членом политбюро.

На посту наркома его сменил Тимошенко. Начальником генштаба был назначен Кирилл Мерецков, разработавший план операции и руководивший ею на первом этапе, а командующим Ленинградским военным округом вместо него стал Михаил Кирпонос – командир 70-й стрелковой дивизии, совершившей героический, но бессмысленный подвиг при штурме Выборга.

Вообще, почти все командиры финской войны поднялись по служебной лестнице. Даже командующий 15-й армией Михаил Ковалев, удостоившийся на апрельском совещании персональной критики из уст Сталина, вскоре возглавил Забайкальский военный округ.

Голоса из-под глыб

Не все советские граждане разделяли энтузиазм Сталина.

Начальник Особого отдела по Ленинградскому военному округу майор госбезопасности Алексей Сиднев (тот самый, который в 1945 году, уже в звании генерал-майора, был начальником берлинского оперсектора МВД и получил лагерный срок за чрезмерную страсть к личному обогащению) в рапорте от 18 марта 1940 года приводил примеры "нездоровых высказываний" бойцов и командиров.

Скромный памятник павшим в Зимней войне установлен возле Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге
"Сколько людей погибло, а нам дадут только кусок болота. Ведь все страны будут над нами смеяться, потому что мы даже маленькое государство, и то не смогли победить".

"Хорошо, что заключили мирный договор с Финляндией, а то бы финны угробили половину Красной армии".

"Белофинны живут лучше нашего, у них у всех хорошие дома, а у наших колхозников нет ни у кого таких домов, даже баня у финнов много культурнее и лучше, чем дом колхозника".

Командующий 13-й армией Владимир Грендаль на совещании в присутствии Сталина сокрушался: "Выявлялась масса сволочи… Над нашим бойцом нужно еще как следует поработать. 22 года существования Советской власти еще не вправили некоторым мозги".

"Столкновение с зарубежной действительностью размагничивает нашего бойца и командира", - констатировал начальник Главного политуправления РККА Лев Мехлис на совещании 13 мая 1940 года.

Извинений не будет

В послесталинском СССР о Зимней войне, конечно, помнили, но старались особенно не акцентировать на ней внимание. Вероятно, сказывалось, с одной стороны, понимание того, что она не принесла особой славы советскому оружию, а с другой - нежелание омрачать неприятными воспоминаниями образцовые отношения с Финляндией.

События 1939-1940 годов чаще всего называли не "войной", а "финской кампанией" и преподносили как изолированный эпизод. На представление о них как о части Второй мировой войны, и в особенности на любые ассоциации с пактом Молотова-Риббентропа и с последующим участием Финляндии в Великой Отечественной войне на стороне Германии было наложено табу.

Вопреки традиции, для участников Зимней войны не учредили специальной памятной медали. 12 марта не отмечалось как день пусть несравнимой по значению с 9 мая 1945 года, но все-таки победы.

В современной России 70-летие начала Зимней войны сколько-нибудь заметного внимания властей и общества не привлекло.

Несмотря на перестроечную и постперестроечную переоценку ценностей, Москва не принесла Финляндии официальных извинений, и нет признаков того, что это произойдет в обозримом будущем.