*305. Вторая мировая война-3

[Советник посольства Германии в Великобритании Э. Зельцам]

11 мая 1939 г.

Хотел бы Вам сообщить, что г. Генри Друммонд-Вольф {{* Деятель английской консервативной партии, член парламента.}} снова выехал в Берлин. И на этот раз поездка носит исключительно частный характер. Однако она совершается с ведома ближайших, экономических советников премьер-министра. Друммонд-Вольф намерен посетить Вас.

Он сообщил мне в доверительном порядке, что незадолго до отъезда виделся с сэром Горасом Вильсоном, с которым имел продолжительную беседу. Как сообщил он мне далее, опять-таки в конфиденциальном порядке, Оливер Стэнли в продолжение переговоров, которые он, Друммонд-Вольф, вел в свое время в Берлине, хотел во время визита в Берлин, на который он рассчитывал в свое время, затронуть вопрос о частичном отказе Англии от права наибольшего благоприятствования на Балканах в пользу Германии. Это он считает фактом.

Учитывая, что Друммонд-Вольф сообщил мне об этом конфиденциально, я был бы благодарен Вам, если бы Вы не дали заметить ему, что Вы в курсе дела.

Зельцам

Печат. по сб.: СССР в борьбе за мир... С. 394.

[Новомосковск]

11 мая 1939 года начался Халхин-Гольский конфликт. В советской историографии эти события, как правило, называются «военным конфликтом». Японские историки считают, что это была настоящая локальная война, причём некоторые авторы называют её «Второй русско-японской войной» - по аналогии с войной 1904-1905 гг.

В японской историографии термин «Халхин-Гол» употребляется только для наименования реки, а сам военный конфликт называется «инцидентом у Номон-Хана», по названию небольшого посёлка в этом районе маньчжуро-монгольской границы.

[Бессмертный полк]

1939 г.

Начало военного конфликта между СССР и Японией. При отражении японской агрессии в районах р. Халхин-Гол отличился отдельный пограничный батальон под командованием майора А. Е. Булыги. Более 100 пограничников награждены правительственными наградами. Шестеро – А. Е. Булыга, Г. П. Солдатов, А. А. Михайлов, М. М. Ковалев, Г. С. Завальный и К. С. Токарев удостоены ордена Красного Знамени.

[Хронос]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390514ruter.html
14 мая 1939 г.

Из бюро Риббентропа (барон фон Гайр) 13 мая мне предложили побеседовать с г-ном Друммонд-Вольфом. 14 мая я встретился с г-ном Друммонд-Вольфом у него в отеле, где мы вместе позавтракали. Он намекнул мне, так же как и при встрече в Лондоне, что находится в Берлине с ведома ближайших советников британского кабинета, и просил рассматривать нашу беседу как совершенно конфиденциальную. Я же, напротив, сказал, что компетентен лишь в вопросах англо-германских экономических отношений и что если он хочет затронуть политические вопросы, то мою точку зрения можно рассматривать не иначе как мнение «человека с. улицы».

Вначале Друммонд-Вольф сказал, что после своего прибытия в Берлин он до сих пор имел лишь одну беседу, а именно с г-ном министериаль-директором Вольтатом, которого, впрочем, он надеется увидеть еще 15 мая. От возможности дальнейших бесед зависит, сколь долго он будет находиться в Берлине.

Из многих вопросов, затронутых в ходе беседы, необходимо отметить следующие:

1. Друммонд-Вольф подчеркнул, что политические комбинации, на которые идет сейчас Великобритания, не исключают того, что Великобритания предоставит Германии во всем мире, в

стр. 87

частности на Востоке и на Балканах, поле для экономической деятельности, которое принадлежит ей там по праву; Великобритания даже поддержала бы там эту деятельность. Он спросил, каково было бы мое мнение, если бы Великобритания отказалась от своей прежней непримиримой позиции в вопросе о наибольшем благоприятствовании, и в частности в двойном плане:

а) Великобритания, во-первых, может отказаться от льготных таможенных пошлин, которых Германия в договорном порядке добилась бы от третьих стран (при этом он, очевидно, имел в виду Балканские страны);

б) Великобритания, вопреки ее прежней точке зрения (по моему мнению, до настоящего времени эта точка зрения носила лишь теоретический характер), может отказаться от того, чтобы в ее отношениях с Германией право наибольшего благоприятствования не только получало применение в сфере таможенного обложения, но и распространялось на товарные контингенты.

Мы обсуждали этот вопрос только в общем плане; Друммонд- Вольф неоднократно возвращался к этой теме, обосновывая свои положения, как мне кажется, чисто теоретическими аргументами, а именно: в международном плане право наибольшего благоприятствования должно быть основой экономических отношений, однако в особом, национальном плане необходимо допускать исключения; космополитически настроенные евреи мира являются самыми ярыми противниками расширенного толкования права наибольшего благоприятствования и т. д.

2. Друммонд-Вольф прямо поставил вопрос о том, во что может исчисляться сумма займа, который помог бы Германии преодолеть трудности с валютой.

В ходе беседы я, отвечая на неоднократные заявления по этому вопросу, сказал, что Германия не ищет новых задолженностей за рубежом; что же касается размера суммы, то я указал на следующие моменты:

а) в условиях, когда наши производственные мощности постоянно расширяются, и учитывая наши задачи, сумма в валюте, которая нужна нам для закупки сырья и продовольствия, собственно, верхней границы не имеет;

б) однако любой заем имеет свои пределы, которые сторона, предоставляющая заем, может легко высчитать, а именно: эта граница определяется той суммой в валюте, которую кредитор позволит нам дополнительно заработать на экспорте, чтобы погасить проценты и амортизацию по займу.

3. Друммонд-Вольф спросил, что мы думаем относительно возобновления прерванных в марте англо-германских экономических переговоров 15), однако оказался не совсем в курсе дела относительно параллельно протекающих: а) переговоров между промышленными объединениями по вопросу о картелях и ценах и б) официальных переговоров между правительствами об увеличении германского экспорта в Великобританию и — что важно! —

стр. 88

в британские колонии, которое должно быть обеспечено снижением таможенных пошлин и правительственными заказами.

Ему было известно, что английские промышленники недавно сообщили своим немецким коллегам, что переговоры будут продолжены в июне в Лондоне.

Что касается правительственных переговоров, то я выразил личное мнение, что, как и обещала английская сторона, их надо продолжать до тех пор, пока обсуждение на уровне представителей промышленных кругов не даст ощутимых результатов (что уже было достигнуто в некоторых отраслях).

4. Друммонд-Вольфу не было известно о том, что 18 мая в Лондоне начнутся англо-германские предварительные переговоры об урегулировании платежного баланса между протекторатом Богемия и Моравия, с одной стороны, и Великобританией — с другой; он проявил большой интерес к этому вопросу.

5. Что касается политических вопросов, то Друммонд-Вольф, собственно, лишь поинтересовался, когда мы выдвинем претензию на возврат колоний и к чему она будет сводиться.

Я дал обычный ответ на этот вопрос, а именно: мы претендуем на все колонии, которые нам принадлежат, и в свое время мы поставим этот вопрос на обсуждение. В ходе переговоров будет определено, какие колониальные области мы получим.

стр. 89

Примечания:
15) Следуя по пути «политического умиротворения», Великобритания не менее активна была в проведении курса «экономического умиротворения », предоставляя Германии ряд экономических преимуществ.

Финансовой основой этой политики, как отмечают английские историки, было англо-германское платежное соглашение, заключенное казначейством еще в 1934 г. Оно фактически предоставляло односторонний клиринг для Германии. Английские товары последняя оплачивала не свободной валютой, которой у нее не хватало, а частью своего экспорта. При этом Германия не только экономила валюту, но и получала ее еще дополнительно из Англии, так как примерно 35% германского экспорта (превышающего английский экспорт в Германию) оплачивалось английской стороной свободной валютой (Newman S. March 1939: the British Guarantee to Poland. Oxford, 1976, p. 82). Эти средства использовались Германией прежде всего для закупки дефицитных стратегических материалов.

Даже в английском посольстве в Берлине обратили внимание на тот факт, что такое «экономическое умиротворение» Германии способствует ее вооружению. В конце 1938 г.— начале 1939 г. коммерческий атташе в Берлине Маговэн представил два меморандума, в которых предлагал Уайтхоллу пересмотреть принципы платежного соглашения 1934 г., чтобы положить конец «ситуации, когда мы сами усиливаем германские вооружения» (Public Record Office, FO, 371/21648. «Memorandum by Magowan», 6. XII. 1938).

Однако эта попытка посягнуть на мюнхенские основы англо-германских экономических связей сразу же вызвала бурный отпор со стороны казначейства, министерства торговли, Английского банка и Торговой палаты.

Во второй половине октября 1938 г., после подписания мюнхенского соглашения, представители английских правящих кругов начали осуществлять зондаж относительно возможности соглашения с Германией по экономическим вопросам, считая это важнейшим шагом к установлению политического сотрудничества между обеими странами. 17—18 октября 1938 г. германская экономическая делегация во главе с Рютером, находившаяся в Лондоне, вела по инициативе англичан секретные неофициальные переговоры в министерстве экономики Англии с целью изучения возможности увеличения немецкого экспорта в английские колонии. Во время беседы 18 октября 1938 г. Лейт-Росс выдвинул предложение о более широком сотрудничестве между четырьмя европейскими странами (Англия, Германия, Франция, Италия) (Akten zur deutschen auswartigen Politik. 1918—1945. Serie D, Bd. IV, S. 273—275).

В беседе с представителем Рейхсбанка Винке 6 ноября 1938 г. заведующий экономическим отделом Форин оффис Эштон-Гуэткин предложил рассмотреть возможность предоставления Германии крупных кредитов, а также заключить между германской и английской промышленными группами соглашение о рынках и ценах, в частности соглашение об угле.

В середине декабря 1938 г. президент Рейхсбанка Шахт нанес визит управляющему Английским банком Норману. В своих беседах с министром торговли Стенли, Лейт-Россом и другими представителями английской экономики Шахт выяснил, что его партнеры готовы пойти на экономические переговоры с Германией о расширении торговли, восстановлении свободы валютного обращения и т. д. (Akten zur deutschen auswartigen Politik. 1918—1945. Serie D, Bd. IV, S. 303—304).

В январе 1939 г. глава Английского банка М. Норман нанес визит в Берлин формально для встречи с руководителями Рейхсбанка, а на деле для подготовки экономического Мюнхена.

Переговоры в Лондоне, начатые между Рейнско-Вестфальским угольным синдикатом и Горнорудной ассоциацией Великобритании, привели к подписанию 28 января 1939 г. соглашения о разграничении сфер интересов и единых ценах на уголь на рынках третьих стран. Министр иностранных дел Англии Галифакс, выступая 3 февраля 1939 г. в Гулле, приветствовал создание этого межгосударственного угольного картеля как «практический вклад в сотрудничество обеих стран и как обнадеживающий признак на будущее» (Speeches on Foreign Policy by Viscount Halifax. London, 1940, p. 223). Чемберлен со своей стороны отметил в своей речи 22 февраля 1939 г., что сближение между Англией и Германией в области торговли «окажется лучшим и быстрейшим путем для достижения взаимопонимания между обеими странами».

15—16 марта 1939 г. в Дюссельдорфе состоялась конференция представителей «Федерации британской промышленности» и «Имперской промышленной группы».

Подобный экономический курс был выгоден финансовой олигархии. Ведь в 30-е годы Англия оставалась единственной великой державой капиталистического мира, которая не только не уменьшила, а, наоборот, увеличила вывоз капитала за границу. Английские долгосрочные заграничные инвестиции к 1938 г. увеличились до 22 млрд. долл., в то время как инвестиции С Ш А уменьшились до 1 1 , 4 млрд. долл., так что Англия снова заняла лидирующее место по вывозу капитала (см.: Бункина М. К. Центры мирового империализма. М . , 1970, с. 91).

Печат. по изд.: «СССР в борьбе за мир...», с. 396—398.

Здесь печатается по кн.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937-1939 гг. в 2-х томах. Москва. Политиздат. 1981.

Электронная версия воспроизводится с сайта http://www.infanata.org

[Doc20vek.ru]

http://www.doc20vek.ru/node/427

14 мая 1939 г.

Сидс вызван был мною для передачи ответа Советского правительства {{* См. док. 342.}} на предложения английского правительства от 8 мая {{** См. док. 325., 327.}}. Ознакомившись с текстом нашего ответа, Сидс сказал, что, по его мнению, нападение Германии на СССР через Прибалтийские страны невозможно, т[ак] к[ак] Германия должна для этого пройти через Литву, а этому будто бы препятствует заключенный Германией с Литвой договор о ненападении. Особенно Сидс указывал на то, что упоминание Финляндии в нашем ответе осложняет весь вопрос. При этом Сидс говорил, что Англия хорошо осведомлена о настроении Финляндии и считает, что общественное мнение Финляндии настроено в отношении СССР отрицательно.

Сидс взял наш ответ для передачи английскому правительству.

Беседа продолжалась полчаса.

[Молотов]

АВП СССР, ф. 06, оп. la, п. 26, д. 18, л. 121.

[Doc20vek.ru]

http://www.doc20vek.ru/node/428

14 мая 1939 г.

Пайяр явился ко мне, чтобы информироваться о моей поездке в Турцию и о встречах моих с представителями болгарского, румынского и польского правительств. Не вдаваясь в подробности, я сообщил Пайяру, что повсеместно мне пришлось констатировать стремление предупредить войну и, если понадобится, активно противодействовать новой агрессии. На вопрос Пайяра, удалось ли мне установить намерение польского правительства заключить договор о взаимопомощи с СССР, я дал отрицательный ответ. Пайяр осведомился, расположена ли Румыния получить односторонние гарантии со стороны СССР. На это я ответил, что, по-моему, это не исключено. Касательно англо-турецкого договора я подчеркнул, что Турция запрашивала наше мнение о политической целесообразности этого договора и получила наше одобрение. В дальнейшей беседе Пайяр затронул вопрос о последних английских предложениях {{*** См. док. 327.}}. Я дал им оценку, совпадающую в основном со статьей «Известий» от 11 апреля {{**** Имеется в виду статья в «Известиях» от 11 мая 1939 г. (см. док. 338). }}. На вопрос Пайяра, не предпочтем ли мы французских предложений, сообщенных Сурицу в последнее время {{***** См. док. 292.}}, я заметил, что для нас неясно, являются ли эти предлоясения вполне официальными и не имеют ли они целью заменить собою франко-советский пакт о взаимопомощи. Наконец, мы не знаем, как относятся к этим предложениям англичане и могут ли они, при всех вышеуказанных условиях, быть предметом серьезных практических переговоров.

Пайяр объяснил, что французское правительство, выдвинувшее свои последние предложения, убедилось в неприемлемости их для англичан. Поэтому оно вынуждено удовлетвориться поддержкой последних английских предложений, считая, что, в сравнении с первоначальной формулой, выдвинутой Англией, они все же представляют некоторый шаг вперед. На это я заметил, что английские предложения представляются нам недостаточными и что, вероятно, в этом смысле будет дан и наш ответ британскому правительству.

[В. Потемкин]

АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 19,-д. 209, л. 28-29.

[Хронос]

14 мая 1939 г.

Из бюро Риббентропа (барон фон Гайр) 13 мая мне предложили побеседовать с г. Друммонд-Вольфом. 14 мая я встретился с г. Друммонд-Вольфом у него в отеле, где мы вместе позавтракали. Он намекнул мне, так же как и при встрече в Лондоне, что находится в Берлине с ведома ближайших советников британского кабинета, и просил рассматривать нашу беседу как совершенно конфиденциальную. Я же, напротив, сказал, что компетентен лишь в вопросах англо-германских экономических отношений и что если он хочет затронуть политические вопросы, то мою точку зрения можно рассматривать не иначе как мнение «человека с улицы».

Вначале Друммонд-Вольф сказал, что после своего прибытия в Берлин он до сих пор имел лишь одну беседу, а именно с г. министериальдиректором Вольтатом, которого, впрочем, он надеется увидеть еще раз 15 мая. От возможности дальнейших бесед зависит, сколь долго он будет находиться в Берлине.

Из многих вопросов, затронутых в ходе беседы, необходимо отметить следующие:

1. Друммонд-Вольф подчеркнул, что политические комбинации, на которые идет сейчас Великобритания, не исключают того, что Великобритания предоставит Германии во всем мире, в частности на Востоке и на Балканах, поле для экономической деятельности, которое принадлежит ей там по праву; Великобритания даже поддержала бы там эту деятельность. Он спросил, каково было бы мое мнение, если бы Великобритания отказалась от своей прежней непримиримой позиции в вопросе о наибольшем благоприятствовании, и в частности в двойном плане:

а) Великобритания, во-первых, может отказаться от льготных таможенных пошлин, которых Германия в договорном порядке добилась бы от третьих стран (при этом он, очевидно, имел в виду Балканские страны);

б) Великобритания, вопреки ее прежней точке зрения (по моему мнению, до настоящего времени эта точка зрения носила лишь теоретический характер), может отказаться от того, чтобы в ее отношениях с Германией право наибольшего благоприятствования не только получало применение в сфере таможенного обложения, но и распространялось на товарные контингенты.

Мы обсуждали этот вопрос только в общем плане; Друммонд-Вольф неоднократно возвращался к этой теме, обосновывая свои положения, как мне кажется, чисто теоретическими аргументами, а именно: в международном плане право наибольшего благоприятствования должно быть основой экономических отношений, однако в особом, национальном плане необходимо допускать исключения; космополитически настроенные евреи мира являются самыми ярыми противниками расширенного толкования права наибольшего благоприятствования и т. д.

2. Друммонд-Вольф прямо поставил вопрос о том, во что мо жет исчисляться сумма займа, который помог бы Германии преодолеть трудности с валютой.

В ходе беседы я, отвечая на неоднократные заявления по этому вопросу, сказал, что Германия не ищет новых задолженностей за рубежом; что же касается размера суммы, то я указал на следующие моменты:

а) в условиях, когда наши производственные мощности по стоянно расширяются, и учитывая наши задачи, сумма в валюте, которая нужна нам для закупки сырья и продовольствия, собственно, верхней границы не имеет;

б) однако любой заем имеет свои пределы, которые сторона, предоставляющая заем, может легко высчитать, а именно: эта граница определяется той суммой в валюте, которую кредитор позволит нам дополнительно заработать на экспорте, чтобы погасить проценты и амортизацию по займу.

3. Друммонд-Вольф спросил, что мы думаем относительно возобновления прерванных в марте англо-германских экономических переговоров 72, однако оказался не совсем в курсе дела относительно параллельно протекающих а) переговоров между промышленными объединениями по вопросу о картелях и ценах и б) официальных переговоров между правительствами об увеличении германского экспорта в Великобританию и — что важно! — в британские колонии, которое должно быть обеспечено снижением таможенных пошлин и правительственными заказами.

Ему было известно, что английские промышленники недавно сообщили своим немецким коллегам, что переговоры будут продолжены в июне в Лондоне.

Что касается правительственных переговоров, то я выразил личное мнение, что, как и обещала английская сторона, их надо продолжать до тех пор, пока обсуждение на уровне представителей промышленных кругов не даст ощутимых результатов (что уже было достигнуто в некоторых отраслях).

4. Друммонд-Вольфу не было известно о том, что 18 мая в Лондоне начнутся англо-германские предварительные переговоры об урегулировании платежного баланса между протекторатом Богемия и Моравия, с одной стороны, и Великобританией — с другой; он проявил большой интерес к этому вопросу.

5. Что касается политических вопросов, то Друммонд-Вольф, собственно, лишь поинтересовался, когда мы выдвинем претензию на возврат колоний и к чему она будет сводиться.

Я дал обычный ответ на этот вопрос, а именно: мы претендуем на все колонии, которые нам принадлежат, и в свое время мы поставим этот вопрос на обсуждение. В ходе переговоров будет определено, какие колониальные области мы получим.

Рютер

Печат. по сб.: СССР в борьбе за мир... С. 396—398. Опубл. в изд.: Akten zur deutschen auswärtigen Politik... Serie D. B. VI. S. 407-408.

[И. М. Майский, полномочный представитель СССР в Великобритании]

15 мая 1939 г.

Сегодня Бивербрук мне говорил, что если Советское правительство отвергнет английскую формулу {{* См. док. 325.}} и будет настаивать на сущности своих предложений {{** См. док. 342.}}, то британское правительство в конце концов вынуждено будет пойти ему далеко навстречу, ибо самые широкие круги общественного мнения в Англии сейчас стоят за блок с СССР. Кроме того, Англия находится в очень трудном положении: она приняла на себя тяжелые обязательства в отношении Польши и Румынии, которые не может надлежащим образом выполнить без активного содействия СССР. Лично Бивербрук, будучи изоляционистом, не согласен с той политикой, которую британское правительство пытается проводить в течение последних двух месяцев, однако он считает, что раз уж Англия взяла такую линию, то ее надо осуществлять последовательно и энергично. Уже Британской империи грозит величайшая опасность. Поэтому в сложившихся обстоятельствах Бивербрук сочувствует идее пакта взаимопомощи и военной конвенции между Англией, Францией и СССР. К словам Бивербрука приходится относиться с известной осторожностью, ибо он не грешит излишней устойчивостью взглядов, но все-таки как показатель господствующих здесь сейчас настроений они любопытны.

Полпред

АВП СССР, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2076, л. 203-204.

[Я. 3. Суриц, полномочный представитель СССР во Франции]

15 мая 1939 г.

Сообщил Бонне текст нашего ответа {{* См. док. 342.}} на английское предложение {{** См. док. 325., 327.}}. Первой реакцией с его стороны был вопрос, обращенный ко мне, «было ли в Москве рассмотрено и предложение, сделанное им самим» {{*** См. док. 305.}}. Когда я ему на это сказал, что Сидс при вручении английского контрпредложения заявил, что и французское правительство против него не имеет возражений, в связи с чем могло создаться впечатление, что французское правительство присоединилось к английскому предложению, то Бонне дал следующее разъяснение: в течение долгого времени он уговаривал англичан присоединиться к его проекту тройственного соглашения, не англичане не соглашались и выдвинули от себя новый проект против которого он, Бонне, действительно не возражал, «но не взял обратно и своего собственного предложения». Во всяком случае, он в любой момент готов подписать с СССР такого рода двустороннее соглашение.

Что касается трех условий, выставленных нами в последнем ответе англичанам, то «он лично» не имеет возражений ни против первого, ни против третьего. Франция, уже связанная с CCCР пактом о взаимопомощи 7, может только приветствовать присоединение к нему и Англии. Третье условие было предусмотрено и во всех предложенных им проектах, так как он полностью разделяет нашу точку зрения, что без «конкретного» соглашения пакты о взаимопомощи неэффективны. «Стесняет» его лишь второе условие: распространение гарантии на балтийские страны. Но, во всяком случае, он от окончательной оценки пока воздерживается. Он должен переговорить с Даладье, а также «узнать и реакции: Лондона».

Полпред

АВП СССР, ф. 059, оп. 1, п. 302, д. 2090, л. 22 — 23. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 398-399.

[Doc20vek.ru]

http://www.doc20vek.ru/node/432

15 мая 1939 г.

Я в аусамте у Шнурре (референт экономического отдела по Восточной Европе) {{* Так в тексте.}}, Сообщаю ему о нашем намерении реорганизовать торгпредство в Праге в отделение берлинского торгпредства при сохранении за ним всех прав, предусмотренных торговым соглашением 1935 г. между СССР и Чехословакией, поскольку постановление рейха от 22 марта с. г. признало действенность экономических соглашений, заключенных правительством Чехословацкой Республики с другими странами. Шнурре, спросив, пользовалось ли торгпредство экстерриториальностью, и получив от меня утвердительный ответ, говорит, что поставленный нами вопрос передаст высшим инстанциям и через несколько дней сообщит окончательное решение. Однако со своей стороны он согласен с нашей точкой зрения и предполагает, что вопрос будет разрешен положительно.

Затем он затрагивает тему об улучшении советско-германских отношений. На мое замечание, что, признавая изменение тона прессы в лучшую сторону, мы все же не имеем данных говорить о коренном изменении германской политики, Шнурре начинает заверять об отсутствии у Германии каких бы то ни было агрессивных стремлений в отношении СССР и спрашивает, что нужно для того, чтобы рассеять наше недоверие. Я отвечаю, что от герм[анского] правительства] зависит создание другой атмосферы в отношениях, мы же никогда не уклоняемся от возможности улучшения, если другая сторона обнаруживает подобную готовность. Далее Шнурре говорит, что, возможно, он поедет на следующей неделе в СССР и просил бы подготовить дело так, чтобы ему пришлось получить визу сразу, и не заполняя снова анкеты. Поездка еще окончательно не решена, но вполне вероятна. Он попытается использовать ее, чтобы выяснить отношение советских кругов к проблеме улучшения наших отношений. Предпосылки для этого усилились в связи с уходом Литвинова. В Москве ли Микоян? Он непременно хотел бы с ним повидаться. Так как Шнурре произносит все эти тирады в виде монолога и не настаивает на прямом ответе, то я повторяю обычные доводы о том, что плохие отношения между нами и Германией созданы не нами, а Германией, что герм[анское] пра[вительство] должно подумать о способах их улучшения и т. п.

Шнурре снова настойчиво повторяет, что Германия не имеет никаких агрессивных намерений в отношении СССР и хочет их [отношения] улучшить. Говорит, что, вероятно, на следующей неделе пригласит меня к себе как для того, чтобы сообщить решение по поставленному нами вопросу относительно Праги, так и по поводу своей поездки.

Г. Астахов

АВП СССР, ф. 082, оп. 22, п. 93, д. 7, л. 220-221.