*305. Вторая мировая война-3

[Франц Гальдер]

5.15 Высадка десанта в Норвегии и вступление войск в Данию.

9.00 — Обстановка:

а. Тронхейм, Берген, Нарвик заняты. На подступах к Кристиансанну пока идут бои. В Осло — бои, высадка десантов в Моссе и в Дрёбаке.

б. Дания после протеста приняла германские условия{911}. Войскам объявлено, что сопротивления не будет. Занятие Ютландии и островов проходит точно по плану.

в. Авиация, как и планировалось, поднялась в 7.30. Отдан приказ о налете на военные объекты в районе Осло.

г. В 5.15 «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вступили в бой западнее Лофотенских островов. Никаких других сведений до сих пор не поступило; по-видимому, связь прервана.

10.00 — Разговор с полковником Вагнером о подготовке приема Дании на наше «обслуживание» (генерал-квартирмейстер).

Герке: 198-я и 214-я дивизии направляются в балтийские порты между Любеком и Штеттином для переброски их не в Данию, а в Норвегию.

Браухич: Замена Беккера{912}. Пока нужно формировать новые корпусные штабы (с середины апреля). Вопрос о замещении должностей оставить открытым. Я предлагаю заменить Беккера полковником Буле (или Штапфом, Гейбом). Браухич же думает о Бокельберге.

Вагнер:

а. Предварительные рекогносцировки в Шварцвальде.

б. На должность начальника отдела кадров штаба 1-й армии — лучше Брюкеля, чем Шпренгера; иначе этой борьбе не будет конца.

в. База снабжения в Вене (боеприпасы, горючее).

г. Мероприятия по охране хозяйственных ценностей (сбор трофеев, пропаганда, приказ по линии генштаба).

Якоб: Трения с Тодтом (отсечная позиция в районе Оршольца).

Кинцель о своей поездке:

1. Венгерские планы в отношении Румынии{913}. Просьба: по возможности быстрее провести совещание специалистов (письмо главкома), чтобы иметь возможность своевременно подготовиться. Будапешт. Венгры вступят в Трансильванию как освободители. Главнокомандующим должен быть Хорти (требование). [343]

Требование: Если подобные переговоры состоятся, Италия должна быть проинформирована (не о содержании, а о факте). О снабжении должны позаботиться мы сами. Группировка венгерских войск против Румынии (письмо главкома).

2. Обмен мнениями о Югославии. Согласен.

3. Внутреннее положение: Евреи, клерикалы-дворяне.

4. Разочарование по поводу незначительных поставок вооружения.

5. Карпатская граница Венгрии не укреплена.

16.30 — Везде, вплоть до Осло, высадка войск произведена.

18.00 — Осло в наших руках. Обращение к населению с призывом вернуться в город.

19.00 — Йодль:

а. Захват [побережья] завершен. Готовность к обороне еще не обеспечена, так как транспорты с войсками, необходимыми для полной готовности к обороне, еще не подошли к высадившимся группам. Помощь со стороны авиации.

6. Для обеспечения переброски подкреплений в Норвегию выделены четыре транспортные авиагруппы.

в. Потери: Потоплен [тяжелый крейсер] «Блюхер». Затонул один транспорт со 105-мм зенитной батареей, боеприпасами, бомбами, лошадьми и пехотинцами 69-й дивизии. Боевые потери в районах Кристиансанна и Осло в общем незначительны.

г. Ю-88 атаковали английские корабли; три корабля серьезно повреждены.

д. Слухи о мобилизации в Швеции не подтвердились. Оперативный отдел.

19.15 — Бушенхаген{доложил]: В Дании десант высадился благополучно. Только вначале — пулеметный огонь на границе. Потери незначительны. Высадка воздушного десанта прошла гладко.

Норвегия: Нарвик занят без потерь, сопротивление слабое. Тронхейм — без потерь, сопротивление слабое. В Бергене и Ставангере — то же самое. Кристиансанн: серьезные бои, потери. Эгерсунн и Арендаль — слабое сопротивление. В Осло войска подняты по тревоге. Сопротивление батарей береговой обороны, особенно в проливе Дрёбак. [Тяжелый крейсер] «Лютцов» потоплен. На его борту находились штаб 163-й дивизии, часть штаба 21-й группы, 800 человек. Наши бомбардировщики заставили укрепления замолчать. Сейчас два батальона держат город в своих руках. Третий батальон (163-й пехотной дивизии Энгельбрехта){914} будет доставлен сегодня. Завтра — еще 4–6 батальонов! Норвежское правительство эвакуировалось в Хамар. Парашютисты находятся на пути туда. [344]

Наши потери: крейсер «Лютцов», несколько тральщиков, один транспорт, девять «юнкерсов», два «хейнкеля». Береговые укрепления всюду захвачены.

Войска: 196-я дивизия (на транспортах) — в проливе Бельт. 198-я дивизия погрузится завтра в Гамбурге, будет переброшена в Норвегию через Северное море.

19.30 — Богач снова поднял вопрос об эскадрильях дальней разведки. ВВС не хотят покрывать нашей потребности в войсковой авиации, если мы не передадим им эскадрильи дальней разведки (эскадрильи групп армий и ОКХ). Богач доложил, что это упрямство ничем не обосновано; войсковые эскадрильи можно сформировать (срок формирования — примерно четыре недели) без передачи эскадрилий дальней разведки.

[Иоахим фон Риббентроп]

Телеграмма

Берлин, 7 апреля 1940 г.

Москва, 9 апреля 1940 г.

Германскому послу графу фон Шуленбургу

Москва

К этой инструкции приложены две копии меморандума, 81 который будет вручен нашими послами в Осло и Копенгагене 9 апреля в 5 час. 20 мин. утра по германскому летнему времени заинтересованным правительствам. До тех пор, пока не будет сделан шаг, относительно которого Вам даны инструкции ниже, в отношении меморандума и этих инструкций должна соблюдаться строгая секретность, и потому даже прочие сотрудники посольства не должны об этом знать.

9 апреля в 7 утра по германскому летнему времени Вам предписывается попросить встречи с господином Молотовым и вручить ему копию меморандума.

Будьте добры указать устно, что мы получили совершенно достоверные сообщения о неизбежности нанесения удара англофранцузских вооруженных сил по побережью Дании и Норвегии и должны были, поэтому, действовать незамедлительно. Как подчеркнуто в меморандуме, это вопрос принятия мер безопасности. Территории Швеции и Финляндии нашей акцией затронуты ни в каком случае не будут.

Имперское правительство придерживается мнения, что мы действуем также и в интересах Советского Союза, так как реализация англо-французского плана, который нам известен, привела бы к тому, что Скандинавия стала бы театром войны, а это, вероятно, привело бы к поднятию финского вопроса.

Пожалуйста, сообщите немедленно телеграфом, как было принято Ваше сообщение.

Риббентроп

[Граф фон дер Шуленбург]

Телеграмма

Очень срочно!

№ 653 от 9 апреля

Секретно!

На Вашу инструкцию от 7 апреля (доставленную советником дипломатической миссии фон Заукеном) и в дополнение к моей телеграмме за № 648 от 9 апреля 82 Господину Имперскому Министру иностранных дел лично!

Инструкция в отношении Молотова выполнена сегодня в 10 час. 30 мин. по европейскому времени. Молотов заявил, что советское правительство понимает, что Германия была вынуждена прибегнуть к таким мерам. Англичане безусловно зашли слишком далеко. Они абсолютно не считаются с правами нейтральных стран. В заключение Молотов сказал буквально следующее: “Мы желаем Германии полной победы в ее оборонительных мероприятиях”.

Шуленбург

[Википедия]

В Норвегии начинается первое сражение у Нарвика (завершается 11 апреля). Британский флот атакует немецкие эсминцы. Вторая атака предпринимается во время второго сражения у Нарвика 13 апреля.

[Франц Гальдер]

Штюльпнагель: Доклад об организации взаимодействия с итальянцами.

Холлидт: Доклад о ходе реорганизации командования на Востоке. Снова делаются попытки осложнить работу в районе, оставшемся в подчинении главнокомандующего войсками на Востоке (просьба заменить 311-ю дивизию 228-й и т. д.). Командующий на Востоке все еще пытается играть роль единовластного военачальника. Трения по поводу использования полиции и нежелания войск участвовать в полицейских операциях. Главком.

Буле:

а. 37-мм противотанковые снаряды обр. 1940 г. для орудий с коническим стволом дают хорошие результаты при стрельбе по танкам из неконических стволов. Производство снарядов в мае{915}:

30 тыс. — для танковых пушек (по 50 на ствол) = 320 тыс.
180 тыс. — для дивизионных ПТО (один б/к на орудие — 20 шт.)
140 тыс. для ПТО укрепрайонов (по 70 на ствол)
Остальные (четыре б/к) — в резерв
б. Требование фюрера об увеличении производства боеприпасов.

в. Снабжение оккупационных войск. Оставшиеся подразделения дивизий, отправленных в Норвегию.

Бранд:

а. У последних выпусков легких полевых гаубиц наблюдается поразительно большое уменьшение Vo{916}. Ведется расследование (Баумхольдер).

б. Артиллерийские курсы для помощников начальников артиллерии пока не нужны.

в. Очень хорошее впечатление производит вертолет Флетнера, который демонстрировался в исследовательском институте Рехлина. (Нам следовало бы самим наладить производство машин этого типа для сухопутных войск.)

16.50 — Йодль: Париж объявил, что через несколько часов будет передано сообщение союзников о том, что они возьмут инициативу в свои руки и используют некие средства для сокращения войны на один год. Повышенная бдительность на фронте! Авиация!

Приказ о начале подготовки транспорта (три дня) отдан в 17.00. (Главком!) Тогда начало переброски войск в районе сосредоточения и развертывания возможно 13.4 в субботу.

Этцдорф:

Норвегия: Наш посол [Брейер] в 11.00 посетил короля. Правительственный аппарат продолжает работу.

Дания: Все гладко. Переговоры через посла.

Нота Швеции. Ответ — нейтралитет{917}.

Италия: Реакция Муссолини: «Правильно и необходимо»{918}.

США: Сообщения пока не поступили.

Бельгия: Продолжение политики строгого нейтралитета. Пресса настроена агрессивно.

Голландия: Отношение неопределенное.

ОКВ: Во Франции настроение подавленное; нервозность е английских войсках.

Англия: Отпуска запрещены. В Бельгии сегодня в середине дня — прекращение отпусков, взрывы в пограничной полосе. (?) В Голландии вчера отменены отпуска, закрыта граница, прекращено пассажирское движение, порожняк [на железных дорогах] держится наготове. 4-й обер-квартирмейстер.

[С. В. Патянин]

Глава 3.

В интересах операции первыми начали действовать две составляющих Кригсмарине — подводные лодки и разведывательная авиация. Еще 11 марта поступил приказ о развертывании подлодок в районах Нарвика и Тронхейма. Через три дня на основании расшифрованных радиограмм подлодок противника было установлено наличие 14 британских субмарин на подходах к Скагерраку, западнее Ютландии и в районе Терсхеллинга. Для борьбы с ними в море вышло восемь лодок, одна из которых — «U 4» — добилась успеха, потопив 10 апреля английскую «Тистл».

20 марта военно-морской атташе в Осло капитан 3 ранга Рихард Шрайбер сообщил о замеченном в районе Эгерсунна британском соединении. Хотя ошибка обнаружилась довольно быстро, несколько лодок успело уйти со своих позиций, подчиняясь приказу о его перехвате. Во время этого произошел любопытный инцидент: 27 марта «U 21» (капитан-лейтенант Вольф Штиблер) села на мель неподалеку от Мандаля и была интернирована. Правда, плен длился совсем недолго.

Во второй половине марта основная масса подводных лодок была развернута в районе Оркнейских островов и у западного побережья Норвегии. На данном этапе их главной задачей было предупреждение своих силы о передвижении британского флота. Ведение наблюдения за акваторией Северного моря также возлагалось на эскадрильи гидросамолетов и летающих лодок, находящиеся под командованием FdLuft «Вест» генерал-майора Кёлера и подразделения дальнеразведывательной авиации, входившие в состав Х авиационного корпуса. Уже 1 апреля на разведку вылетали пятнадцать Do-18 406-й и восемь Hе-115 506-й береговых авиагрупп. Всего же за период с 1 по 15 апреля к выполнению данной задачи привлекалось 12 эскадрилий морской гидроавиации (110 самолетов, из них 92 боеготовых), совершивших 193 разведывательных вылета. Несмотря на достаточно интенсивное использование, потери за указанный период составили всего пять машин: один Не-115 и четыре Dо-18.

По сигналу «Везер», поступившему в войска в три часа пополудни 2 апреля, все пришло в движение. Первые семь судов авангардного отряда (суммарно 48 693 брт), предназначенные для перевозки имущества в Нарвик, Тронхейм и Ставангер, вышли в море следующим утром, то есть в день «Х-6». В 4 часа утра 6 апреля выдвинулись суда 1-го транспортного отряда.

6 апреля руководитель группы агентурной разведки в Норвегии майор Бертольд Бенеке получил предписание подыскать в Осло место для развертывания штаба 169-й дивизии. Бенеке должен был встретить корабли с десантом в Пипервикене — торговом порту Осло — и проводить генерала Энгельбрехта и его офицеров в новую резиденцию, откуда те немедленно могли бы наладить руководство войсками. За неделю до этого агентам Абвера удалось обнаружить в Нарвике «потерявшиеся» норвежские броненосцы «Норге» и «Эйдсволль», покинувшие Хортен в середине марта. Тогда их уход в неизвестном направлении обеспокоил штаб Кригсмарине.

Перебазирование броненосцев в Нарвик для усиления его обороны осталась практически единственным шагом, предпринятым норвежским Адмирал-штабом в ответ на нездоровый ажиотаж, нагнетавшийся вокруг этого пункта. Никто в Скандинавии не верил в возможность войны. 1 апреля норвежский посол в Берлине Шеель сообщил о том, что в Штеттине производится погрузка на корабли большого количества войск, но они, по его мнению, вряд ли предназначались для вторжения в район Нарвика. Зима заканчивалась, Балтика освобождалась ото льда, и теперь на перевозки через территориальные воды Норвегии приходилось бы только 10 % грузопотока. На следующий день пришло донесение от посла в Дании, который через голландского посланника узнал о готовящемся немецком нападении. В донесении от 4 апреля Шеель сообщил, что немцы, готовят высадку на западном побережье Ютландии, которое видимо, будет сопровождаться вторжением в Данию с юга, и лишь на следующий день в его новом докладе промелькнула идея о намерениях немцев высадиться в Южной Норвегии.

Норвежский министр иностранных дел Хальвден Кот в ответ на эти доклады (а также и тревожные сообщения газеты «Афтенпостен») заявил буквально следующее: «По моему мнению, немецкие планы захвата Норвегии, направленные против британского господства на море, невыполнимы». Несмотря на успокаивающие заверения, обстановка в столице была напряженной. Как раз в тот же вечер значительная часть норвежского высшего военного командования была приглашена в германское посольство на просмотр фильма «Боевое крещение», снятого по материалам Польской кампании. Картина произвела удручающее впечатление. Три дня спустя норвежцы убедились, что демонстрация организовывалась не без задней мысли.

Аналогичной была ситуация в Датском королевстве. Адмирал Фриц-Хаммер Кьёльсен, бывший в то время военным атташе в Германии, вспоминал: «4 апреля примерно в 13 часов ко мне в кабинет просто ворвался военный атташе Швеции и сообщил сенсацию: немцы на следующей неделе совершат агрессию против Дании и Норвегии…»

7 апреля Цале — датский посол в Берлине — отправил в МИД шифрованную телеграмму: «Узнал, что 4 апреля большое число транспортов вышло из Штеттина. Двигаются на запад. Место назначения не выяснено, известно лишь, что подход к нему ожидается 11 апреля». Министр иностранных дел Мунх отметил на донесении, что не в интересах Германии расширять войну в сторону Скандинавии и захватывать Данию. Он запросил штаб ВМС, но датский флот не обнаружил в море ничего подозрительного. Было решено, что транспорты направлялись через Кильский канал на запад.

Любопытный эпизод приводит в своих воспоминаниях тогдашний советский посол в Лондоне И.М. Майский, встретившийся 8 апреля с норвежским посланником Кольбаном.

«В течение нескольких предшествующих дней, — пишет Майский, — ходили упорные слухи, что над Норвегией собираются тучи, и я спросил Кольбана, насколько они основательны. Кольбан замахал руками и с глубоким убеждением воскликнул:

— Все это чепуха!.. Мы имеем самые категорические заверения со стороны Германии, что она будет уважать наш нейтралитет… Если сейчас я чего-нибудь боюсь, так это опрометчивых действий со стороны наших английских друзей.»

Таким образом, уже к 4–5 апреля правительства Скандинавских стран имели сведения о предстоящем вторжении, но не придали им должного внимания и, что самое главное, не верили в саму возможность такого вторжения.

Как и ожидалось немецким командованием, далеко не все суда достигли пунктов назначения. 7 апреля в 4 милях от Хельсингборга сел на мель транспорт «Куритиба». Пришлось послать на выручку буксир под охраной 17-й флотилии охотников за подлодками. Не повезло и танкеру «Скагеррак» (6032 брт). Он уже достиг Бергена, когда неожиданно наткнулся на британский конвой HN-25. На борту англичане заметили солдат Вермахта, поэтому потребовали от норвежского эскорта потопить неприятеля. Командир миноносца «Тролль» капитан-лейтенант Й. Даль отказал им в этом, но приказал «Стеггу» отконвоировать танкер в Берген, где позже он был освобожден германскими войсками.

Боевые корабли Кригсмарине, предназначавшиеся для переброски передовых десантных отрядов, группировались в Вильгельмсхафене, Куксхафене, Везермюнде, Свинемюнде и начали выходить в море незадолго до полуночи 6 апреля. Первым из Везермюнде вышел отряд из десяти эсминцев под командованием коммодора Фридриха Бонте. Совместно с ними выдвинулись линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау». На последнем держал свой флаг вице-адмирал Гюнтер Лютьенс, исполнявший обязанности командующего флотом ввиду болезни адмирала Маршалля. Рано утром следующего дня в Гельголандской бухте состоялась встреча с кораблями группы II, вышедшими из Куксхафена. До выхода из района германских минных заграждений Лютьенс вел отряд 29-узловым ходом. До цели было 1240 миль.

Между тем, британское Адмиралтейство располагало минимальными сведениями о противнике, но и имевшимися не смогло воспользоваться в полной мере. Произвести фотосъемку Киля из-за сложных погодных условий удалось только 7 апреля, когда флайинг-лейтенант Макс Лонгботтом из 212-й эскадрильи RAF «обновил» разведчик «Спитфайр» PR. Обработка фотоснимков выявила сосредоточение судов в порту и транспортной авиации на окрестных аэродромах. Заметим, что в то же время, британские службы дешифровки, изучавшие немецкие радиограммы, отметили небывало частое использование основной «балтийской» частоты и введение в обращение еще одной, совершенно новой. Никому не пришло в голову, что это было предзнаменованием вторжения в Норвегию, хотя, как справедливо считает П. Бизли, если бы эти два фактора «сопоставили с другими донесениями… и с тем известным тогда фактом, что после необычайно суровой зимы проливы Большой Бельт и Малый Бельт в конце концов освободились ото льда, то, возможно, пришли бы к правильному заключению и прозвучал бы сигнал всеобщей тревоги».

Впервые отдельные корабли первой и второй групп обнаружил «Хадсон» 220-й эскадрильи Берегового командования. Это произошло в 10:50 7 апреля на широте Эсбьерга, в 50 милях от берега. По его донесению силы противника состояли из крейсера и шести эсминцев. Немецкая радиоразведка перехватила и быстро расшифровала это сообщение. В 14:25 в 70 милях севернее этого района британская авиация вторично обнаружила немецкий отряд и донесла об одном тяжелом корабле, двух крейсерах и десяти эсминцах. Вскоре двенадцать бомбардировщиков «Бленхейм» 107-й и 82-й эскадрилий, ведомые винг-коммандером Бэзилом Эмбри, атаковали их. Первым обнаруживший противника «Хиппер» вовремя объявил тревогу, самолеты были встречены плотным зенитным огнем. Попаданий в корабли замечено не было. Две эскадрильи «Веллингтонов» (9-я и 115-я), взлетевшие во второй половине дня, цели вообще не нашли.

К тому времени командующий Флотом метрополии адмирал Чарльз Форбс имел в своем распоряжении в Скапа-Флоу линейные корабли «Родней» и «Вэлиэнт», линейный крейсер «Рипалс», легкие крейсера «Шеффилд», «Пинелопи» и 10 эскадренных миноносцев. 1-я и 2-я эскадры крейсеров вице-адмиралов Джона Каннингхэма и Джорджа Эдвард-Коллинза с двумя флотилиями эсминцев находились в Розайте; еще 4 эсминца — в охранении конвоя HN-24, возвращавшегося из Бергена. Другой конвой — ON-25, вышедший из Фёрт-ов-Форта в Норвегию, прикрывала 18-я эскадра крейсеров вице-адмирала Джеффри Лейтона, из состава которой на соединение с основными силами были отозваны эсминцы «Гринэйд» и «Эклипс». Вечером того же дня в распоряжение Форбса прибыли французские корабли вице-адмирала Дерьена, вышедшие из Бреста 6 апреля: легкий крейсер «Эмиль Бертэн» (капитан 1 ранга Батте) и лидеры 5-го дивизиона (капитан 1 ранга Шомель) «Тартю» и «Майе Брезе». {10}

В эти решающие часы британское Адмиралтейство все еще не верило в возможность проведения немцами десантной операции. Сообщение о движении немецких кораблей Форбс получил лишь спустя четыре часа после их обнаружения. Только в 18:27 корабли Флота метрополии получили приказ разводить пары, а конвой ON-25 был отозван обратно. Наконец в 21:15 главные силы Форбса, который держал флаг на «Роднее», вышли в море и направились на северо-восток. Находившаяся в Розайте 4-я флотилия эсминцев получила приказ немедленно выйти на соединение с главными силами. Жестокий шторм доставил немало неприятностей даже отличавшимся хорошей мореходностью британским эсминцам. Около 05:00, когда флот находился в районе Оркнейских островов, столкнулись «Кельвин» и «Кашмир». Для их эскорта в Лервик оставили «Коссэк» и «Зулу». Таким образом, перед возможным боем флот уже лишился четырех новейших эсминцев. Правда, оба «трайбла» дозаправились топливом и еще до наступления темноты отправились догонять свое соединение.

Выходы подобного рода производились флотом уже неоднократно. Этот курс позволял перехватить корабли противника, если бы они действительно намеревались прорваться в Атлантику. И хотя в Адмиралтействе возникли сомнения относительно целесообразности развертывания флота далеко на север, так как центральная часть Северного моря оставалась неприкрытой, курс кораблей решили не менять.

План «R4» затрещал по швам. Поздно вечером 7 апреля начальника штаба ВМС отдал приказ 1-й эскадре крейсеров, только что закончившей прием войск, выгрузить их на берег и выйти в море. Следующим утром приказ дошел до Каннингхэма, и его крейсера покинули базу около 22:00 8 апреля. 2-я эскадра крейсеров также покинула Розайт, получив приказание к 17 часам 8 апреля занять позицию в 80 милях от Ставангера. Были задержаны и транспорта с войсками, находившиеся в Фёрт-ов-Клайд, а выделенные для их эскорта «Орора» и эсминцы получили указание перейти в Скапа-Флоу. Итак, британский флот развернул свои силы против германской эскадры, отложив на время менее приоритетную в тот момент задачу — операцию «R4».

Единственное, что протекало в соответствии с первоначальным замыслом, это минирование норвежских вод. Хотя начало операции «Уилфред» было перенесено с 5 на 8 апреля, «Тевайэт Бэнк» и эскадра адмирала Уайтворта вышли в море 5 апреля, как планировалось ранее. Утром следующего дня покинули базу 2-я и 20-я флотилии эсминцев. К вечеру 7-го соединение достигло Вест-фьорда. Однако из-за появления в море германских кораблей группа «WS» была на следующий день отозвана в базу, и только эсминцы 20-й флотилии (кэптен Дж. Бикфорд) 8 апреля между 05:30 и 06:00 произвели минирование фарватеров. Группа «WB» вышла в море без мин: ее задачей была демонстрация минной постановки.

Операция не прошла незамеченной. В 06:10 норвежский сторожевик «Сюрьян» направил в штаб радиограмму об английских кораблях, ставивших мины в Вест-фьорде. Миноносец «Слейпнер» в 07:48 был остановлен в трехмильной зоне территориальных вод на широте Хустадвика эсминцем, опознанным им по бортовому номеру Н97 как британский «Хайперион», который сообщил, что из-за мин плавание здесь стало небезопасным. Во всех случаях норвежские корабли поднимали сигналы, запрещающие британским военным кораблям находиться в территориальных водах нейтральной страны, которые оставались без ответа. Хотя приказ предписывал им открывать огонь, ни «Сюрьян», ни «Слейпнер» этого не сделали. Адмирал Дизен лишь отдал приказ привести в полную готовность дивизионы броненосцев и подводных лодок в Нарвике.

В 5 часов утра о постановках объявило британское радио, а спустя еще полчаса британский посол Сесил Дормер вручил норвежскому МИДу официальную ноту. В ответ на минирование министр иностранных дел Кут предложил заявить протест и оставить за Норвегией право вытралить мины, не вступая при этом в столкновение с превосходящими силами. Такой протест был заявлен, но события развивались столь стремительно, что ответа норвежцы получить уже не успели.

Немецкие разведывательные службы сработали на этот раз не очень четко. Многочисленные подводные лодки не заметили никаких признаков передвижения кораблей противника. Вина лежит целиком на ОКМ, поставившем подводникам задачу, которую они были не в состоянии решить, хотя Дёниц всегда говорил, что подводная лодка — плохая наблюдательная платформа, особенно под водой. Из-за плохих погодных условий не были эффективными и действия авиационной разведки. В ранние часы 8 апреля девять Не-111 из состава 1.(F)/122 были направлены с аэродрома Гамбург-Фульсбюттель на разведку района к востоку от Шетландских островов. Вскоре один из самолетов передал сообщение о двух крейсерах и одиннадцати эсминцах, идущих на север на большой скорости (это была эскадра адмирала Эдвард-Коллинза). Позже летающая лодка Do-26 из 1./406 обнаружила группу Уайтворта. Однако эти данные не навели германские штабы на мысль о выходе в море Флота метрополии. Таким образом, когда вечером 26-я бомбардировочная эскадра, в соответствии с планом, нанесла удар по Скапа-Флоу, кораблей противника там не оказалось.

Первое боевое столкновение флотов произошло утром 8 апреля на подходах к Тронхеймс-фьорду. Виной тому был британский матрос, накануне вечером смытый волной с палубы эсминца «Глоууорм», входившего в группу «Ринауна». Эсминец развернулся для поиска и вскоре потерял из виду своего флагмана. Продемонстрировав отменную морскую выучку, командир корабля лейтенант-коммандер Джерард Руп вскоре сумел найти потерянного матроса, и теперь медленно, 10-узловым ходом (идти быстрее было невозможно из-за волнения) «Глоууорм» пытался нагнать свою группу.

К тому времени сильный ветер и волнение при минимальной видимости совершенно нарушили строй германского соединения, идущего к Тронхейму и Нарвику, и корабли оказались рассеянными по большой площади.

В 08:15 наблюдатели правофлангового «Ганса Людеманна» обнаружили неприятельский эсминец, внезапно вынырнувший из снежного заряда. Первоначально его опознали как канадский, типа «Рестигуш», но на самом деле это и был «Глоууорм». С британского корабля запросили прожектором: «What name?» На это находившийся на мостике командир флотилии капитан 2 ранга Иоахим Гадов приказал ответить: «Шведский эскадренный миноносец «Гётеборг». Однако хитрость не удалась: британский эсминец открыл огонь, не причинив, правда, немцам никакого вреда, поскольку «Людеманн» быстро отвернул и скрылся из видимости.

Но инцидент на этом не был исчерпан. Около 9 часов с «Глоууормом» столкнулся другой германский эсминец — «Бернд фон Арним». Теперь англичане были начеку и открыли огонь не раздумывая. Завязалась перестрелка, в которой ни одному из противников не удалось добиться попаданий, но оба доложили о контакте. Семибалльный шторм не позволил находившимся поблизости эсминцам «Пауль Якоби» и «Фридрих Экольдт» принять участие в бою, поэтому Лютьенс приказал «Хипперу» уничтожить противника. «Арним» начал отход к флагману, английский эсминец последовал за ним. Как вспоминал единственный, оставшийся в живых, офицер «Глоууорма» лейтенант Роберт Рамсей, командир эсминца прекрасно знал, что идет в западню, но он хотел выяснить, какие крупные корабли вывели немцы в море. Далее он надеялся, не вступая в боевое соприкосновение, проследить за их передвижением.

В 09:20 крейсер двинулся на помощь, но и ему понадобилось целых полчаса, чтобы, преодолевая встречную волну, добраться до сообщенного места боя. С трудом отличив «Арним» от противника, в 09:59 командир «Хиппера» капитан 1 ранга Гельмут Хейе приказал открыть огонь из носовых башен с дистанции 45 каб. «С этих минут, — пишет Рамсей, — все на «Глоууорме» знали, что судьба эсминца решена». Но дешево отдавать свои жизни англичане не собирались...

Угроза торпедной атаки заставляла «Хиппер» держать неприятеля строго по носу, ведя огонь из башен «А» и «В». Крейсер успел дать пять неточных залпов, после чего «Глоууорм» резко отвернул вправо, выпустил пять торпед и поставил дымовую завесу, одновременно начав передачу сообщения о противнике флагману на «Ринаун». «Хиппер» без труда уклонился от торпед и тут же добился первого попадания, разбившего радиорубку эсминца. Затем артиллеристы крейсера дали еще два залпа, ориентируясь только по торчащей из дыма мачте британского корабля. Внезапно тот выскочил из завесы, разрядив в противника второй торпедный аппарат. «Хиппер» снова удачно сманеврировал, а его ответный залп лег накрытием. 105-мм зенитные установки крейсера открыли огонь, быстро всадив несколько снарядов в корпус, мостик и носовое орудие. Беспорядочный ответный огонь был неточным, так как центральный артиллерийский пост «Глоууорма» был затоплен. Эсминец попытался снова скрыться в не успевшей развеяться дымовой завесе.

Дистанция сократилась настолько, что в бой включились зенитные автоматы. Миноносец уже был охвачен огнем и дымом. Руп принял решение таранить противника. Его намерение было замечено Хейе слишком поздно; менее маневренный крейсер не успел развернуться в бурном море, и в 10:12 «Глоууорм» ударил его в носовую часть с правого борта. Удар получился скользящим, но бортовая обшивка оказалась вдавленной на протяжении четверти длины корпуса. Вышел из строя торпедный аппарат; корабль принял 528 тонн воды и получил небольшой крен на правый борт; из распоротых танков вытекло в море около 200 тонн мазута. Но в целом повреждения оказались впечатляющими только с виду и никак не повлияли на боеспособность.

Кормовые башни крейсера успели сделать еще несколько выстрелов по оставшемуся сзади эсминцу, который уже начал тонуть. «Хиппер» прекратил огонь, развернулся и в течение часа пытался спасать храбрых английских моряков. Из 148 членов экипажа «Глоууорма» немцы подобрали только одного офицера и 30 матросов. Среди погибших был и лейтенант-коммандер Руп, которому почти удалось добраться до палубы крейсера, прежде чем он, обессиленный, сорвался в море.

Поведение «Глоууорма» и его командира явилось образцом воинской отваги, мужества и служения долгу. Лейтенант-коммандер Дж. Руп был посмертно награжден высшим британским военным орденом «Крест Виктории». До последней минуты англичане пытались нанести противнику максимальный урон, а передатчик эсминца замолчал только тогда, когда немецкий снаряд разбил радиорубку.

К сожалению, командующий флотом не смог в должной степени воспользоваться доставшейся дорогой ценой информацией. Получив тревожное сообщение, Форбс приказал «Рипалсу» и «Пинелопи» с четырьмя эсминцами максимальным ходом идти на помощь, а отряду Уайтворта, к которому присоединились эсминцы группы «WV», закончившие минную постановку, — двигаться в юго-западном направлении, чтобы перехватить «прорывающиеся в Атлантику» немецкие корабли на подходах к Вест-фьорду.

Около полудня германское соединение разделилось. Эсминцы группы I продолжили свой путь к Нарвику. Линкоры следовали в пределах видимости мористее, осуществляя прикрытие. Корабли второй группы в 14:50 были еще раз обнаружены летающей лодкой «Сандерлэнд» 204-й эскадрильи Берегового командования, вылетевшей по требованию Форбса с аэродрома Саллом Воу на разведку района, куда направлялся Флот метрополии. В это время «Хиппер» с эсминцами лежал на курсе «вест», ожидая назначенного часа. Разведчик донес об обнаружении в точке с координатами 64(12' с.ш. и 6(25' в.д. двух крейсеров и двух эсминцев, идущих на запад, что еще более ввело в заблуждение Адмиралтейство относительно намерений немцев. Главные силы Форбса отправились на север, а затем — северо-запад для перехвата обнаруженного немецкого соединения, которого там, разумеется, не оказалось. Благодаря этому, около 21:00 эсминцы группы Бонте прошли за кормой англичан и беспрепятственно вошли в Вест-фьорд. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» заняли позицию к западу от устья фьорда.

К вечеру 8 апреля адмирал Форбс полагал, что севернее его сил находится один германский линкор с кораблями сопровождения, а остальные силы сосредотачиваются у северного побережья Германии и в Скагерраке. Убедившись в безрезультатности предпринятой погони за немцами в районе, далеком, как известно, от их истинного местонахождения, в 19:42 британский командующий переразвернул флот таким образом, чтобы перехватить северную группу противника, когда та будет возвращаться, и задержать другие корабли, которые, как он полагал, подходят с юга. Крейсерам адмирала Каннингхэма было приказано вести патрулирование в северном направлении. Теперь Форбс располагал гораздо большими силами: к нему шли эскадры крейсеров Лейтона и Эдвард-Коллинза, французские корабли, линкор «Уорспайт» и единственный авианосец Флота метрополии «Фьюриэс», на борту которого находились 816-я и 818-я эскадрильи «Суордфишей».{11} Началась расстановка сети, в которую должен был попасть германский флот.

Несмотря на то, что Флот метрополии предпринимал активные действия, направленные на перехват и уничтожение противника, ряд советских историков задним числом пытаются обвинить его в пассивности. «Мощный английский флот в Скапа-Флоу бездействовал, хотя мог в угрожаемый период закрыть для немецких кораблей путь к берегам Норвегии,» — заявляет Д.М. Проэктор. Несправедливость подобных утверждений в свете приведенных фактов очевидна. Другое дело, что англичане производили развертывание сил, исходя из неверного представления о намерениях противника, хотя имели немало предпосылок для верной оценки обстановки.

Тревожные сообщения о большом количестве транспортных судов под нейтральными флагами и германских боевых кораблях, идущих на север, поступали от подводных лодок. Еще 29 марта вице-адмирал Макс Хортон — командующий британскими подводными силами — развернул завесы в южной и юго-восточной частях Северного моря. Для этого были сосредоточены практически все наличные лодки: 2-я, 3-я, 6-я британские флотилии и 10-я французская, 16-й дивизион которой («Сибиль», «Антиоп», «Амазон» ) с плавбазой «Жюль Верн» прибыл в Харвич 22 марта. 31 марта «Сибиль» первой из французских подлодок начала действовать в Северном море. Субмарины должны были прикрывать запланированные минные постановки в норвежских водах, а также сообщать о перемещениях германского флота. К 8 апреля в районе побережья Южной Норвегии, в проливах Скагеррак и Каттегат находилось 10 подводных лодок союзников; еще 6 прибыли в указанный район на следующий день. Две британских и две французских лодки патрулировали в юго-западной части Северного моря, а «Юнити» занимала позицию у острова Гельголанд.

В полдень 8 апреля польская подводная лодка «Ожел» (капитан-лейтенант Ян Грудзинский), находившаяся на позиции в районе Лиллесанна, обнаружила германское транспортное судно «Рио де Жанейро» из состава 1-го транспортного отряда. На его борту находилось около ста военнослужащих — личный состав 6-й и 9-й батарей 33-го полка зенитной артиллерии. После удачного торпедного залпа транспорт затонул. 97 человек погибло, но остальные, в том числе и 19 тяжелораненых были спасены норвежским эсминцем «Один», траулером «Линдебё» и гидросамолетами. Доставленные на берег немцы в один голос утверждали, что их отправили в Берген, чтобы помочь норвежцам защититься от британского вторжения.

В 13:15 другая британская лодка — «Трайдент» (лейтенант-коммандер Сил) — севернее Скагена торпедировала и потопила танкер «Посидониа» (8036 брт).

Обстановка становилась все более угрожающей и требовала от норвежского руководства немедленных действий. В 18:20 8 апреля Адмирал-штаб отдал приказ привести в боевую готовность форты береговой обороны, расположенные во фьордах на подходах к главным военно-морским базам и портам страны. Оперативные планы обороны предусматривали также минирование фарватеров. Соответствующий приказ был отдан около 22 часов, но выполнение его требовало определенного времени, которого у норвежцев не оказалось. Корабли 1-го дивизиона заградителей смогли приступить к постановке только тогда, когда столица была уже в руках агрессора. Все, что удалось сделать четырем старым и тихоходным заградителям — выставить небольшое количество мин на подходах к Тёнсбергу, не причинивших противнику никакого вреда, так как он и не пытался штурмовать эту базу с моря.

Когда военные уже решились на конкретные действия, политики видимо еще не осознавали в полной мере надвигающуюся угрозу. Только в 9 часов вечера норвежский премьер-министр Юхан Нюгордсволль созвал в здании министерства иностранных дел экстренное заседание правительства. Прозаседав более пяти часов, министры пришли к соглашению объявить частичную мобилизацию четырех дивизий в угрожающих районах с 11 апреля. Решение было принято в 02:30. Государственные мужи не знали, что еще полтора часа назад батареи на острове Рауой вступили в бой.

* * *
Итак, 7–8 апреля операция «Везерюбунг» благополучно миновала критическую фазу. Германские корабельные группы разминулись с линкорами и подводными лодками противника и к назначенному сроку прибыли к пунктам высадки десанта. Что же помешало союзникам предотвратить германское вторжение в Норвегию, несмотря на полное превосходство на море и своевременно произведенное развертывание сил флота? Бывший британский разведчик Патрик Бизли называет несколько причин. Во-первых, внимание было сосредоточено на собственной миннозаградительной операции в норвежских водах. Во-вторых, Адмиралтейство было поглощено мыслью о возможности прорыва немецких рейдеров в Атлантику, и любое проявление их активности связывалось именно с этим. («Всякое предложение направить флот в центральную часть Северного моря для контроля над коммуникациями между Германией и Норвегией рассматривалось как отказ от решения главной задачи — защиты английских коммуникаций в Атлантике», — подтверждает Роскилл.) Но все же решающее значение имел непрекращающийся поток сообщений о неизбежности германского наступления на Западном фронте, из-за чего любая информация о Норвегии воспринималась с долей скептицизма.

Действия Адмиралтейства 7–8 апреля часто критикуются как в отечественной, так и в западной литературе именно за задержку проведения десантной операции. Анализируя реально сложившуюся обстановку, можно прийти к иному выводу. С классической военной точки зрения германский десант в Северную Норвегию казался чистой авантюрой. Англичан можно критиковать за отсутствие объективного восприятия действительности, особенно учитывая развитие новейших средств вооруженной борьбы, но отказ от выполнения плана «R4» представлялся вполне обоснованным. С обнаружением в море германского флота десантная операция должна была либо быть отложенной вообще, либо ее следовало значительно скоординировать после выяснения обстановки. Последнее было возможным лишь в том случае, если бы намерения противника были точно известны, но и тогда на координацию собственного плана ушло бы 1–2 дня, и результат остался тем же. Если принять во внимание британское традиционалистское мышление, считавшее высадку в Норвегии совершенно невероятной, то становится очевидным, что в разрезе той информации, которую англичане имели, они действовали правильно. Корень их ошибок кроется в просчетах стратегического уровня, отсутствии качественных разведданных и недостаточно глубоком анализе имевшихся. Именно поэтому известие о высадке немцев в норвежских портах прозвучало как гром среди ясного неба.

Совпадение действий двух противоборствующих флотов в водах Норвегии укрепило миф об интуиции Гитлера и послужило в дальнейшем поводом для заявлений нацистской пропаганды о том, что план «Везерюбунг» был вызван агрессивными намерениями союзников. Так имелись ли у германского руководства точные сведения о намерениях союзников, или же германская и британская операции совпали в сроках чисто случайно? В настоящее время на этот вопрос можно ответить совершенно однозначно. Характер движения корабельных групп 5–8 апреля наглядно свидетельствует о том, что ни немцы, ни англичане не знали о конкретных планах противника. «Нет никаких доказательств того, что Гитлер имел сведения о плане «R4». Маловероятно, что он рискнул бы направить военные корабли в воды Норвегии, зная, что английский флот проводит там крупную операцию», — подтверждает Цимке.

Каким представляется возможное развитие событий в случае, если англичане все же произвели бы высадку своих десантов одновременно с немцами? На этот счет единого мнения нет даже среди британских историков. В частности, Стивен Роскилл пишет: «В лучшем случае такая высадка, видимо, помогла бы сопротивлению норвежцев и задержала бы продвижение противника на север; в худшем — окончилась бы безрезультатно, как и более поздние высадки. Последующие события дают основание утверждать, что если отказ от плана «R4» был действительно необходим, то его следовало заменить новым планом срочной переброски войск в Норвегию». Менее категоричен другой британский автор — Джон Батлер. По его мнению, англичане были совершенно неподготовлены к высадке в условиях сильного противодействия с берега и маловероятно, что сумели бы в течение длительного времени удерживать базы в Норвегии, даже если бы их захватили. Дальнейшие события лишь наглядно продемонстрировали бесплодность нерешительных попыток союзников противостоять отлаженной германской военной машине.

[Википедия]

10 апреля 1940 года (среда). 223-й день войны

[Франц Гальдер]

Винтер: Указание подготовить доклад о Юго-Востоке. (Соответствующее письменное распоряжение [небольшую записку] — оперативному отделу.)

Унольд (управление генерал-квартирмейстера):

а. Дымовые снаряды, за исключением первого боекомплекта, могут быть подвезены только по специальному требованию.

б. Шестиствольные минометы{919} будут показаны главкому через неделю после 17.4. К 1.10 их будет выпущено для 10 дивизионов (по 3 батареи, по 8 минометов в каждой; итого — 240 шт.). К. 1.10 будет произведено 100 тыс. осколочно-фугасных и 80 тыс. дымовых боеприпасов к ним (за две минуты дивизион выпускает 300 шт.){920}. С 1.10 ежемесячно будет выпускаться 30 тыс. осколочно-фугасных и 15 тыс. дымовых боеприпасов. Увеличение [производства] невозможно!

в. Противотанковые снаряды обр. 1940 г.

г. Детонирующие сетки. Мы не можем их выпускать, не сокращая производства другого инженерного имущества.

д. Решение фюрера по вопросу о боеприпасах.

е. Затруднения с производством боеприпасов для 150-мм пушек обр. 1939 г. (для Турции).

Вагнер:

а. Как можно скорее направить Бюркеля в 1-ю армию (не позднее 20.4). Пфефера использовать для Голландии или Бельгии.

б. Передача [руководства операциями] в Дании от ОКВ к ОКХ. Главком.

в. Положение с обмундированием удовлетворительное.

Главком:

а. Обстановка: В проливах Скагеррак и Каттегат много английских подводных лодок. Англичане сообщили о потоплении 13 судов; мы знаем только о 7, большинство из которых затонуло у самого побережья. Дальнейшая переброска войск по морю требует устранения угрозы нападения подводных лодок{921}.

Крейсер «Лютцов» затонул у шведского побережья. (В действительности — атакован торпедами.) Он вышел в море вопреки приказу фюрера [замечание Гитлера].

Положение в Норвегии трудное. Отдан приказ о снабжении по воздуху. Сбрасывание боеприпасов и т. п. Норвежский король отказался вести переговоры о создании правительства в духе германских предложений; призыв к сопротивлению. [347]

Имущество связи погибло на транспортах. Телефонная связь через Швецию. Железнодорожное сообщение с Норвегией через Швецию возможно только в опломбированных вагонах.

б. 11-ю пехотную бригаду необходимо как можно скорее перебросить (из Дании] в Норвегию.

в. Выяснить, какие силы командование ВВС изъяло [для действий в Норвегии] из тех, которые были предназначены для операции «Гельб». Для выяснения использовать и подчиненные нам инстанции. Оперативный отдел.

г. Нужна текущая информация от Бушенхагена о распределении наших сил в Дании. Оперативный отдел.

4-й обер-квартирмейстер — Этцдорф:

а. Обстановка в Норвегии. Предложение сформировать правительство во главе с Квислингом{922}.

б. Просьба информировать статс-секретаря о моих вопросах относительно Румынии. (Борьба не против Румынии, а за Румынию){923}.

17.00 — Панихида в Берлине по генералу Беккеру. 18.00–19.00 — Министерство иностранных дел. Статс-секретарь Вейцзеккер:

а. Положение в Скандинавских странах. Ошибка с Квислингом. Швеции направлен официальный запрос о разрешении использовать железную дорогу в ходе операции по оккупации [Норвегии]. Ответа пока нет.

б. Румыния. Вейцзеккер не видит иной возможности воздействовать на Румынию, кроме как внушить ей мысль, что мы нанесем удар быстрее и сильнее, чем англичане. В остальном он больше настроен «против Румынии», чем «за Румынию». Передать главкому: у России — несведенные счеты с Румынией, в частности, за Бессарабию{924}. Мы не можем склонить Россию к официальному заявлению. Держаться спокойно. Россия сама сейчас ничего не предпримет, но и не даст никакого обещания, которое мы могли бы использовать как козырь в торге с Румынией. Болгария будет вести себя спокойно, и вообще мы будем держать ее на поводке. Венгрии предложено без нашего согласия ничего не предпринимать. Чтобы склонить Румынию к занятию отрицательной позиции к высадке англичан, лучше воспользоваться нашим военным атташе, чем дипломатическими каналами. Позиция Болгарии: в случае вторжения англо-французских войск с юга она окажет сопротивление.

Италия в случае нарушения Россией мира на Балканах окажет помощь Румынии. В случае нарушения мира Англией она, вероятно, укрепит свои позиции в Албании; возможно, захватит Хорватию, никому не объявляя войны и не выступая на той или иной стороне. [348]

Турция настроена резко против войны. Однако может случиться, что она стерпит проход англо-французских войск, ограничившись протестом. Ее обязательства по отношению к союзникам вступают в силу лишь в случае, если конфликт с Италией распространится на Восточное Средиземноморье.

в. Положение на Западе. Франция направила Бельгии предложение взять ее под свою защиту. Король и кабинет министров отклонили это предложение{925}. Говорят, Голландия сегодня закрыла свою границу.

[Курт фон Типпельскирх]

Скандинавским вопросом в Англии и Германии занялись вскоре после начала войны, причем это не было связано с русско-финским конфликтом. Обе державы не сомневались, что территория Норвегии имела особо решающее значение для того, чтобы перерезать жизненно важные для противника морские коммуникации. В Англии, которая решила вести войну до уничтожения господства Гитлера, Черчилль в сентябре 1939 г. выразил следующую точку зрения: Скандинавию необходимо [75] освободить только от угрозы германского вторжения, чтобы она тем самым совершенно автоматически вошла в британскую систему, если бы даже у нее не было желания принимать активное участие в войне. Гарантия нейтралитета Норвегии ему казалась несовместимой с английскими интересами уже потому, что немецкие торговые суда, несмотря на превосходящие силы английского флота, могли беспрепятственно использовать нейтральные воды для транспортирования руды из Нарвика. Черчилль и английское адмиралтейство неустанно настаивали на минировании прибрежных вод Норвегии. Меморандум от 16 декабря 1939 г. развивал эти положения и наряду с минированием ставил вопрос об оккупации Нарвика и Бергена. «Никакое формальное нарушение международного права, если мы при этом не совершаем бесчеловечных актов, не может лишить нас симпатии нейтральных стран», — говорится в меморандуме. «От имени Лиги Наций мы имеем право — и это даже наш долг — временно лишить силы как раз те законы, которым мы хотим придать особое значение и соблюдение которых хотим обеспечить. Малые нации не должны нам связывать руки, если мы боремся за их права и свободу». Не в первый раз Англия от имени человечества нарушила священные принципы международного права, мешавшие ей вести войну.

Наступление русских дало в руки Черчилля новый аргумент для решительных действий в Северной Скандинавии. Он приветствовал, по его собственным словам, повеявший теперь свежий бриз как средство использовать стратегическое преимущество, которое получит Англия, лишив Германию возможности ввозить жизненно важную для последней шведскую руду. Британский кабинет пока не поддавался влиянию своего экспансивного морского министра. Все же он поручил главнокомандующим армией, флотом и авиацией составить планы оказания поддержки Финляндии, а также разработать операции против возможного вторжения немцев в Южную Норвегию.

Между тем в Англии и Франции усиливалось стремление воспользоваться русско-финским конфликтом как предлогом для высадки десанта в Северной Норвегии. 15 января 1940 г. французский главнокомандующий генерал Гамелен указал своему премьер-министру на то, как важно было бы создать новый театр военных действий в Скандинавии. Он предлагал высадить войска союзников в Печенге и захватить порты и аэродромы на западном побережье Норвегии. В случае необходимости можно было развернуть более широкие боевые действия вплоть до захвата шведских рудников Елливаре. 27 января союзный верховный военный совет в Париже принял решение сформировать для помощи Финляндии две английские дивизии и одно французское соединение, которые из политических соображений должны были носить название добровольческих. Английский премьер-министр считал высадку десанта в Петсамо нежелательной, а высадку в Нарвике, [76] наоборот, очень целесообразной, особенно для того, чтобы создать угрозу рудникам в Елливаре. Но когда, разработав планы и закончив организационные приготовления, уже хотели приступить к действию, война в Финляндии закончилась — раньше, чем ожидалось. Однако незадолго перед этим, в середине февраля, англичане создали инцидент с немецким пароходом «Альтмарк», чтобы иметь удобный случай проверить, в какой мере можно нарушить нейтралитет Норвегии, встречая с ее стороны лишь платоническое сопротивление. Пароход «Альтмарк» неоднократно снабжал топливом «Графа Шпее» в южной части Атлантического океана и имел на борту около 300 британских моряков с захваченных или потопленных судов. В начале февраля ему удалось прорвать английскую блокаду в районе между Исландией и Фарерскими островами. Теперь, возвращаясь в Германию, он появился в норвежских прибрежных водах. Англичане считали, что будет нарушением нейтралитета, если английские моряки будут доставлены в Германию таким путем, и поручили флотилии эсминцев захватить — даже в нейтральных водах — пароход«Альтмарк». Немецкий пароход нашел убежище в маленьком норвежском фиорде между Ставангером и Кристиансанном. Два английских эсминца последовали за ним и, несмотря на сопротивление двух норвежских канонерских лодок, проникли в фиорд. Затем они взяли немецкое судно на абордаж, освободили пленных, которые, к их удивлению, чувствовали себя превосходно, и взяли в плен часть немецкой команды; остальным немецким морякам удалось укрыться на берегу. Мнения относительно того, кто действительно нарушил нейтралитет, были противоречивы. Очевидно, воюющие стороны были склонны истолковывать инцидент так, как отвечало их интересам. Это неизбежно вело к тому, что отныне каждая сторона стала ожидать от противника всяких незаконных действий и делала отсюда вывод о необходимости предупредить такие действия. Неоднократно выражавшееся англичанами мнение, что, когда ведется война с Гитлером, всякий нейтралитет теряет моральное право на свое существование, должно было значительно облегчить Гитлеру обоснование нарушенного им нейтралитета.

Черчилль продолжал упорно добиваться своей цели. Ему удалось получить согласие Чемберлена, который считал необходимым «предпринять теперь какие-нибудь активные действия», и Рейно, нового французского премьер-министра. 28 марта на заседании союзного верховного совета в Лондоне было решено 5 апреля произвести минирование норвежских прибрежных вод и в ожидании реакции Германии погрузить на корабли английскую бригаду и французские войска, чтобы захватить Нарвик и по железной дороге продвигаться к шведской границе. Другая группа должна была высадиться в Ставангере, Бергене и Тронхейме, чтобы помешать противнику использовать эти опорные [77] пункты. Вследствие непосредственно не связанных с норвежским предприятием разногласий с французами английский кабинет отложил минирование на 8 апреля.

Минирование произвели в назначенный день между 4 час. 30 мин. и 5 час. в трех местах, но только в 5 час. 30 мин. было сообщено об этом нотой норвежскому правительству. В указанной ноте английское и французское правительства упрекали германское правительство в том, что оно своим характером ведения войны на море и в воздухе явно нарушает права нейтральных стран, чтобы этим нанести удар союзным державам, и одновременно настаивает на строжайшем соблюдении нейтралитета во всех тех случаях, когда ему это выгодно. Поэтому союзные правительства пришли к убеждению, что при этих условиях даже незаконные средства становятся законными. Они не могут больше терпеть такого положения, когда Германия получает средства для продолжения войны и когда преимущества, которые дает рейху торговля с Норвегией, наносят союзникам ущерб.

Тем временем германское верховное командование осуществило операцию против Норвегии и Дании под названием «Везер-юбунг». Она уже давно была разработана с учетом всех «за» и «против» и затем тщательно подготовлена.

10 октября 1939 г. главнокомандующий военно-морскими силами генерал-адмирал Редер впервые указал Гитлеру на значение Норвегии в войне на море против Англии. Оккупация норвежских баз Англией, говорил он, представляет серьезную опасность для Германии. Она означала бы овладение входами в Балтийское море, угрозу с фланга действиям германского флота на Северном море и германской авиации, совершающей налеты на Англию, а также дала бы Англии возможность оказывать сильное давление на Швецию. Оккупация этих баз Германией, наоборот, открыла бы ворота в северную часть Атлантического океана и сделала бы невозможным постановку английских минных заграждений, которые в 1917-1918 г. так сильно мешали действиям подводных лодок{6}. В докладной записке, представленной в это же время адмиралом Деницем, отмечалось, как благоприятно отразилось бы на действиях подводных лодок в Атлантике сокращение расстояний от их баз до районов боевых действий в результате захвата подходящего порта на западном побережье Норвегии, например, Тронхейма. Редер, в свою очередь, выступал за захват Нарвика. [78]

«Таким образом, — пишет Черчилль в своих мемуарах, — оба морских штаба на основании стратегических соображений пришли к одинаковым решениям».

У Редера сложилось впечатление, что Гитлер сразу понял значение Норвегии и теперь займется этим вопросом.

Однако более актуальное значение этот вопрос приобрел только в декабре. Потому ли, что Гитлер в октябре твердо решил как можно скорее перейти в наступление на Западе, для которого ему тогда срочно потребовались бы все силы; или потому, что он в те время еще боялся всякого расширения войны, не представлявшегося ему настоятельно необходимым; или, наконец, по той причине, что он хотел теоретически разработать и основательно проверить возможность практического осуществления этой операции, — но в Германии пока не спешили. Это время использовалось для того, чтобы в штабе оперативного руководства вооруженными силами закончить разработку подготовляемой операции. Вопрос о Норвегии был снова поднят лишь во время визита Квислинга, который еще до войны находился в контакте с Розенбергом и в декабре прибыл в Берлин. Квислинг убеждал Розенберга «что-нибудь предпринять, чтобы соединить судьбу Норвегии с судьбой Великой Германии», просил денег для подпольного движения, с помощью которого он хотел свергнуть существующее норвежское правительство; он утверждал, что связан с влиятельными норвежскими офицерами, и заверял, что после того, как возглавит правительство, будет призывать Германию защищать Норвегию, чтобы опередить англичан. Редер, который также познакомился с Квислингом, считал, что некоторые его сообщения заслуживают внимания, и посоветовал Гитлеру принять Квислинга. 14 декабря состоялась беседа Квислинга с Гитлером. Гитлер подчеркнул, что с политической точки зрения для него было бы наиболее желательной совершенно нейтральная позиция Норвегии, как и всей Скандинавии. Он не намеревался расширять театры военных действий, чтобы втянуть в войну и другие страны. Если же противник будет готовиться к расширению войны с целью еще больше изолировать германское государство и создать для него еще большую угрозу, он, Гитлер, естественно, будет вынужден предпринять оборонительные меры. Такие высказывания Гитлера следует оценивать с максимальной осторожностью. Он всегда стремился маскировать свои истинные намерения и сообщать своему собеседнику только то, что ему казалось необходимым для достижения определенного, хорошо продуманного впечатления. При подготовке Норвежской операции он считал особенно важным соблюдение во всем строжайшей секретности. Поэтому лучше всего было высказываться весьма неопределенно. Возможно, в то время он хотел быть только готовым ко всяким случайностям и не стремился брать на себя инициативу. Как бы то ни было, в день переговоров с Квислингом, 14 декабря, был дан приказ о подготовке к операции. Месяц спустя Кейтель [79] по поручению Гитлера отдал еще один приказ, содержащий следующие основные положения:

«Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами желает, чтобы разработка плана проводилась дальше под его личным и непосредственным руководством и в теснейшей связи с общим планом войны.
Из этих соображений фюрер поручил мне принять руководство дальнейшими подготовительными работами.

Для этого при верховном командовании вооруженных сил создается рабочий штаб, который одновременно представляет собой ядро будущего штаба по руководству операцией.

Вся дальнейшая разработка проводится под кодовым наименованием «Везер-юбунг».

Этот приказ имел большое принципиальное значение, далеко выходящее за рамки запланированной операции и связанное с разногласиями, начало которых относилось еще к тому времени, когда Бломберг был военным министром, а барон фон Фрич — главнокомандующим сухопутной армией. Учитывая исключительно важную роль, которую, по их мнению, призвана сыграть сухопутная армия в любой будущей войне, как Фрич, так и его преемник Браухич и начальник генерального штаба Бек, а позднее Гальдер надеялись, что сухопутная армия окажет решающее влияние на ход войны. Они полагали, что верховное командование вооруженных сил (ОКВ) должно представлять собой как можно более узкий круг лиц, осуществляющих руководство операциями. ОКВ как орган военного министра, сначала Бломберга, а позднее Гитлера, должно было только в общих чертах разрабатывать планы стратегического развертывания и будущих операций. Поэтому боролись решительно против всякого расширения верховного командования вооруженных сил, намеренно расширяли генеральный штаб сухопутных сил как оперативный и организационный орган по мере роста сухопутной армии и стремились не допустить появления в сухопутных силах каких-либо органов управления войсками по линии ОКВ.

Действительная нехватка офицеров генерального штаба была желательным аргументом против подобных планов верховного командования вооруженных сил. Конечно, против такого мнения в век войн в трех измерениях можно было привести веские возражения. Но командование сухопутной армией имело в виду ограниченную оборонительную войну на континенте, и не случайно мнения, выраженные его представителями, исходили из того, чтобы не дать военным советникам Гитлера целиком попасть в руки таких людей, как Бломберг, от которых можно было ожидать опасных уступок по отношению к планам Гитлера. Практически спор тогда затих. Верховное командование вооруженных сил осталось небольшим, главным образом координирующим оперативным органом, который ограничивался тем, что замыслы Гитлера [80] формулировал в директивах и перепроверял, отвечают ли оперативные планы армии, флота и авиации основной мысли директив.

Во время Польской кампании Браухич командовал без существенного вмешательства Гитлера; почти то же самое можно было сказать до сих пор и относительно руководства войной на Западе, с той только разницей, что Гитлер принял более активное участие в подготовительных мероприятиях. Теперь приказ, касающийся Норвегии, опять возбудил старый спор, и он был решен в пользу верховного командования вооруженных сил. Следствием этого стало опасное дублирование высших органов управления. В дальнейшем возникли так называемые театры военных действий верховного командования вооруженных сил, где главное командование сухопутных сил (ОКХ) было совершенно отстранено даже от руководства операциями на суше, и театры военных действий главного командования сухопутных сил, на которых руководство такими операциями сохранялось за главнокомандующим сухопутными силами. Правда, общее руководство осуществлял Гитлер, особенно после того, как в декабре 1941 г. после отставки Браухича он занял пост главнокомандующего сухопутными силами. Однако неясность в организации высших органов управления фактически еще продолжала существовать, вызывала бесконечные разногласия и передалась даже нижестоящим инстанциям. В связи с приказом от 27 января 1940 г. главное командование сухопутных сил с большим беспокойством следило за дальнейшим развитием событий: оно видело, что играет все более скромную роль в общем руководстве войной, ограничено своими театрами военных действий как исполнительный орган и должно выделять из состава сухопутных сил войска для других театров, а это все больше противоречило его понятиям экономии сил и их сосредоточения на решающем направлении ив решающем месте. Каким бы естественным этот приказ ни казался теоретически, практически он был решающим шагом к беспрепятственному «полководчеству» Гитлера.

Новый рабочий штаб собрался 5 февраля. К 1 марта его подготовительные мероприятия приняли такой размах, что стало возможным издание специальной директивы. Тем временем произошел инцидент с кораблем «Альтмарк», усиливший в Гитлере подозрение относительно возможности новых нарушений норвежского нейтралитета со стороны Англии. Пункт 1-й директивы очень хорошо резюмирует стратегические соображения немцев и англичан

«Развитие событий в Скандинавии требует осуществить все приготовления к тому, чтобы частью вооруженных сил оккупировать Данию и Норвегию. Это должно воспрепятствовать англичанам утвердиться в Скандинавии и на Балтийском море, обеспечить нашу базу руды в Швеции и расширить для военно-морского флота и авиации исходные позиции против Англии». [81]
Эта директива выражает также надежду придать этому предприятию характер мирной оккупации. Соответствующие меры будут приняты в начале операции, и если это потребуется, им будет придана необходимая сила посредством демонстрации мощи германских военно-морских и военно-воздушных сил. Несмотря на это, возникающее сопротивление должно быть сломлено с применением всех средств вооруженной борьбы.

Руководство этой операцией было поручено генералу пехоты фон Фалькенхорсту, который как командующий «группой 21» был подчинен в оперативном отношении непосредственно Гитлеру.

Директива содержала следующие основные положения относительно подготовки к намеченным действиям:

«Переход границы в Дании и высадка десанта в Норвегии должны происходить одновременно. Операция должна готовиться как можно скорее и как можно большими силами. В случае если противник завладеет инициативой в Норвегии, должны быть немедленно предприняты контрмеры. Наибольшую важность имеет то, чтобы наши мероприятия были неожиданными для северных государств и для западных противников. Это следует учитывать при всех подготовительных мероприятиях, особенно при подготовке судов для транспортировки войск, инструктировании и погрузке. Если приготовления к погрузке уже не могут быть сохранены в тайне, командирам и войскам следует указать ложные места назначения. Войскам могут быть указаны истинные цели только после выхода кораблей в море».
О самом проведении операции в директиве говорилось следующее:

«В Дании важно быстро захватить материковую часть и остров Зеландию и овладеть подходами к Балтийскому морю. В Норвегии необходимо действиями флота и авиации внезапно захватить важнейшие участки побережья».
Поскольку подготовительные мероприятия в этом направлении проводились уже в течение нескольких месяцев, необходимые распоряжения были сделаны в короткий срок. 7 марта Гитлер одобрил окончательный план операции. До этого он еще некоторое время не мог решить, является ли эта операция вообще правильной в политическом и необходимой в военном отношении. а также нельзя ли ее предпринять после предполагаемого наступления на Западе. Это было невозможно, так как начиналась весна. Редер еще несколькими неделями раньше указывал на то, что необходимо начать операцию как можно скорее: 7 апреля наступит новолуние, а после 15 апреля ночи станут слишком короткими. При дальнейшей отсрочке оперативные возможности флота окажутся очень ограниченными. Эти соображения наряду [82] с новыми сообщениями о намерениях англичан и французов имели решающее значение.

С точки зрения моряков высадка и, в случае ее успеха, закрепление десантов в многочисленных пунктах западного побережья Норвегии вплоть до самого Нарвика, да еще на виду у многократно превосходящих сил английского флота, были невероятно дерзким предприятием. Непременным условием являлось использование всех без исключения боевых кораблей. Тем более необходимо было проводить операцию при максимально благоприятных условиях. Несмотря на это, моряки справедливо спрашивали, сколько из участвующих в операции кораблей будет потеряно.

При проведении этой операции было важно следующее: силы, переброшенные по морю неожиданно для противника, должны были иметь достаточно большую численность, чтобы преодолеть сопротивление норвежских войск и сдерживать атаки англичан до тех пор, пока в захваченные порты по суше или по воздуху не будут подброшены подкрепления. Дело в том, что морским путем через Скагеррак можно было пользоваться только до тех пор, пока вблизи не было английского флота. Кроме того, было важно впоследствии захватить все крупные порты на западном побережье Норвегии, тем самым затруднив англичанам высадку десанта в будущем.

Движение транспортов, которые должны были доставлять тяжелую боевую технику и первые грузы для снабжения войск, организовывалось точно по намеченному графику. Суда должны были выходить из портов погрузки небольшими группами с такой разницей во времени, чтобы высадка десанта, несмотря на различные расстояния до портов, расположенных между Осло и Нарвиком, произошла везде одновременно, то есть чтобы везде немецкие войска могли использовать момент внезапности.

Но наибольший шанс на успех заключался в том, что Англия при ее подавляющем превосходстве на море считала осуществление операции такого масштаба невозможным для Германии. Насколько благоприятно оценивали тогда в Англии создавшуюся обстановку, свидетельствует весьма оптимистическая речь Чемберлена, произнесенная им 4 апреля. Обращаясь к членам консервативной партии, он иронически отмечал, что Гитлер вследствие своей бездеятельности за последние полгода упустил возможность осуществить новый аншлюсе. Однако несколько дней спустя английскому премьер-министру было уже не до насмешек.

В соответствии с разработанным графиком еще за несколько дней до 9 апреля — даты операции «Везер-юбунг», которая должна была начаться ровно в 5 часов, — транспорты с артиллерией и другими тяжелыми грузами, замаскировавшись под торговые суда, вышли из портов, держа курс на Нарвик. За ними, за один или за два дня до начала [83 — Схема 3] [84] операции и каждый раз с наступлением темноты, была отправлена основная масса транспортов, с интервалами в зависимости от расстояния до портов выгрузки. Таким же образом действовал» корабли военно-морского флота, которые имели на борту войска, предназначенные для высадки, и одновременно должны были обеспечивать и поддерживать действия десантников.

7 и 8 апреля были днями наивысшего напряжения. Удастся ли добиться внезапности? Немцы даже не догадывались, что собирались предпринять англичане 8 апреля в норвежских водах. К какому бы решению они пришли, если бы знали, что, учитывая возможную реакцию немцев на запланированную постановку мин в норвежских водах, весь английский флот стоял в английских военных гаванях под парами и в полной боевой готовности?

При том тщательном наблюдении, которое вели англичане перед своей операцией, было неудивительно, что одна английская подводная лодка еще вечером 7 апреля сообщила о замеченной ею в проливе Скагеррак немецкой эскадры, в составе которой находился один тяжелый крейсер; эскадра держала курс на мыс Линнеснес на южном побережье Норвегии. Это были корабли, шедшие в Нарвик, которые слишком рано вышли в море. Немедленно была объявлена боевая тревога на всех кораблях английского флота. В 20 час. 30 мин. флот метрополии (три старых линкора, два крейсера и десять эскадренных миноносцев) покинул Скапа-Флоу, а несколько позже 2-я эскадра крейсеров вышла из порта Розайт. 1-й эскадре крейсеров было приказано выгрузить уже находившиеся на борту войска и как можно скорее следовать за другими соединениями. Не было никакой возможности получить истинную картину того, что замышляли немцы. Англичане предполагали, что немцы лишь неожиданно сумели предпринять энергичные контрмеры против еще не начавшегося минирования и что, возможно, придется выдержать бой с немецкими линейными кораблями. Дальше этого англичане в своих предположениях не шли. Именно поэтому уже погруженные войска были опять выгружены. И все же Лондон мог бы иметь основания для подозрений. 3 апреля в Лондоне были получены сообщения о большом скоплении немецких войск в порту Росток, а вскоре после этого из Стокгольма сообщили, что, по сведениям шведского посла в Берлине, в Штеттине и Свинемюнде сосредоточены войсковые транспорты общим тоннажем 200 тыс. т. Затем 8 апреля стало известно о том, что накануне ночью у побережья Норвегии был потоплен транспорт с войсками. Многим из находившихся на борту удалось добраться до берега; они были в военной форме и сообщили, что направлялись в Норвегию, чтобы помочь норвежцам защитить свою страну от нападения Англии и Франции. Даже это известие, которое в самой Норвегии привело к мобилизации, не заставило Лондон принять никаких новых контрмер. Там хотели сначала дождаться [85] результатов столкновений на море и, очевидно, были полностью поглощены мыслями о своих собственных действиях, которые начались в то же утро. 8 апреля была довольно значительная облачность. Авианосцев в распоряжении не имелось. Таким образом, за день удалось получить лишь очень скудные разведывательные данные. Английский эскадренный миноносец, который, сбившись с курса, оторвался от своего соединения, занятого постановкой мин, сообщал в 8 час. о том, что в районе севернее Тронхейма он натолкнулся на эскадренный миноносец противника, а позднее — на превосходящие силы противника; в 9 час. 45 мин. связь с ним прекратилась. Как было впоследствии выяснено, в условиях плохой видимости он вдруг увидел прямо перед собой германский тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и, поскольку ему не оставалось другого выхода, таранил его и затонул. Все другие немецкие военные корабли и транспорты, устремившиеся к местам высадки десантов, нигде не встретили английских военных кораблей. Так прошло два критических дня.

Рано утром 9 апреля германские послы в Осло и Копенгагене вручили правительствам Норвегии и Дании одинаковые по содержанию ноты, в которых вооруженное выступление Германии было обосновано вынужденной необходимостью защитить обе нейтральные страны от якобы предстоящего в самое ближайшее время нападения англичан и французов и предупредить замышляемое ими распространение войны на территорию Скандинавии. Целью германского правительства, говорилось в ноте, является мирная оккупация обеих стран. Всякое сопротивление, однако, будет беспощадно подавлено и приведет лишь к напрасному кровопролитию. Протест, немедленно выраженный англо-французской стороной против германского обвинения, кажется довольно странным теперь, когда стало ясно, что западные державы, если бы они не перенесли начало своих действий с 5 на 8 апреля, оккупировали бы Норвегию раньше немцев. Но если во время войны такие мероприятия были возможны, то остается непонятным, как могли обе западные державы на Нюрнбергском процессе обвинять руководителей Германии в планировании и проведении агрессии против Норвегии и заставить своих членов трибунала включить это обвинение в приговор.

Дания подчинилась требованию Германии почти без сопротивления. Предназначенные для оккупации силы — одна ландверная и одна полицейская дивизии — перешли датско-германскую границу и быстро достигли линии Фредерисия, Эсбьерг, Миддельфарт, Нюборг на острове Фюн. Воздушно-десантные войска заняли аэродром Ольборг, который имел исключительно важное значение для последующих действий немецкой авиации в Норвегии. Корсёр на западном побережье Зеландии был оккупирован силами, переброшенными по морю. Таким образом, важнейшие входы в Балтийское море — проливы Малый и Большой Бельт — оказались в руках немцев. На железнодорожном [86] пароме из Варнемюнде в Гессер (южное побережье острова Фальстер) был переправлен бронепоезд, который сразу прошел до Вордингборга. Другие силы, доставленные морским путем, овладели Копенгагеном. Три небольших транспорта с войсками под охраной нескольких самолетов подошли к Копенгагену и ошвартовались у набережной. Прибывшие на них два батальона немецких войск быстро разоружили слабый гарнизон датской столицы.

С оккупацией Дании была ликвидирована всякая опасность для коммуникаций находящихся в Норвегии немецких войск, если, конечно, эти коммуникации не проходили через Северное море. Именно по этой причине и было необходимо оккупировать Данию.

Что же касается норвежского правительства, то оно хотя вначале и оказывало сопротивление, однако не относилось совершенно отрицательно к намерениям немцев занять страну. Только после того как Гитлер, оккупировав Осло, стал упорно настаивать на назначении премьер-министром Квислинга, о котором в Норвегии существовали самые спорные мнения, переговоры, вначале развивавшиеся успешно, потерпели крах. Шесть небольших по численности норвежских дивизий, к тому же рассредоточенных по всей стране, имели мало шансов на то, чтобы отразить внезапные атаки немецких десантов. Однако они все же надеялись продержаться до тех пор, пока в полной мере не проявится превосходство господствующих на море западных держав.

В течение всего дня 9 апреля английский флот стремился выяснить обстановку и вступить в бой с немцами. На Крайнем Севере погода снова благоприятствовала немцам. Яростные порывы ветра поднимали огромные волны, снежный буран резко ограничивал видимость, сильная качка снижала скорость хода. Ранним утром линкор «Ринаун» заметил корабли «Шарнгорст» и «Гнейзенау», но оба они тут же исчезли за плотной пеленой снега и тумана. Англичане даже не надеялись, что смогут выполнить приказ атаковать силы немецкого флота у Бергена, так как искать фиорд было опасно: корабли могли подорваться на минах или подвергнуться налетам авиации противника. Действительно, немецкая авиация атаковала английские корабли в открытом море, потопила один эскадренный миноносец, повредила линкор «Родней» и два крейсера. Только одной английской подводной лодке удалось потопить близ Кристиансанна легкий немецкий крейсер «Карлсруэ». Кроме того, легкий крейсер «Кенигсберг» был потоплен в Бергене английскими самолетами.

Итак, англичанам нигде не удалось воспрепятствовать действиям немцев.

Самое сильное сопротивление немцы встретили в районе Осло. Когда крейсер «Блюхер» рано утром шел по Осло-Фиорду, имеющему длину 110 км, он был обстрелян норвежскими береговыми батареями и затонул. Командир «Блюхера» и находившийся на нем командир дивизии оставались на корабле до последнего момента и подобно большинству [87] членов команды и солдат, которые транспортировались на «Блюхере», вплавь добрались до берега. С введением в бой авиации и воздушно-десантных войск завязались ожесточенные бои за береговые укрепления, которые удалось захватить только к исходу дня. Между тем в результате смелой и внезапной атаки воздушно-десантных войск, высаженных на аэродроме Форнебу, был захвачен город Осло. Чтобы овладеть укреплениями в Кристиансанне, пришлось высадить десант силою до одного батальона.

В общем, день 9 апреля принес полный успех. При поддержке и под прикрытием крупных сил авиации, а также 7 крейсеров, 14 эскадренных миноносцев и других судов в Осло, Кристиансанне, Ставангере, Бергене, Тронхейме и Нарвике было высажено в общей сложности до 10 тыс. человек, составлявших первый эшелон трех дивизий. Единственный пригодный аэродром на западном побережье — Сола, близ Ставангера — тоже находился в руках немцев. Он должен был играть важную роль в боях, которые предстояло теперь вести с англичанами.

Масштаб и смелость этого предприятия были для англичан весьма неожиданными. Может быть, только решительные действия англичан могли бы еще изменить положение, если бы им удалось быстро определить и немедленно использовать слабые стороны немецкого плана оккупации Норвегии. Если бы англичане сумели выбить немцев из Тронхейма, это имело бы решающее значение. В таком случае немецкие войска не смогли бы долго держаться и в Нарвике. Подобные действия западных держав, возможно, еще позволили бы им добиться своей главной цели, которую преследовала планируемая на 8 апреля операция: помешать немцам использовать порты западного побережья Норвегии для перевозки руды. Однако в результате всех нерешительных и замедленных действий последние возможности, которыми еще располагали западные державы для достижения своей цели, были, по-видимому, упущены.

Французы вначале совсем не были обеспокоены событиями в Норвегии. Они тешили себя надеждой, что на севере может возникнуть более крупный театр военных действий, который постепенно будет требовать все больших сил обеих сторон, так что активизации боевых действий на франко-германском фронте или совсем не будет, или она начнется не так скоро. Поэтому они были готовы принять участие в действиях на новом театре в такой степени, которая определялась количеством сил, отведенных немцами с франко-германского фронта.

Такие соображения так же мало соответствовали стремительному характеру ведения военных действий Германией, как и приказ, отданный 9 апреля начальникам главных штабов всех видов английских вооруженных сил: немедленно подготовить десантную операцию для захвата у немцев портов Бергена и Тронхейма, которая должна была начаться после выяснения обстановки. Англичане хотели выделить [88] для этой операции одиннадцать батальонов, из которых два должны были отправить еще вечером 9 апреля, а остальные — через три-четыре дня или даже позднее. Французы обещали выделить дивизию альпийских стрелков, которая, как предполагалось, будет готова к погрузке на суда через два-три дня.

Но самым выгодным местом для нанесения удара англичане считали Нарвик. Здесь немецкие силы были изолированы, и энергичные действия могли привести к быстрому успеху. Если бы сверх этого удалось пробиться к шведской границе, то можно было бы пренебречь нейтралитетом Швеции и проникнуть до железорудного района Елливаре. Черчилль ухватился за эту мысль со свойственным ему темпераментом. Однако обстановка была еще неясной. Сколько немецких военных кораблей скрывалось в длинном и разветвленном фиорде, в восточной части которого находился Нарвик? Какие силы уже высажены? Этого англичане не знали. Норвежские лоцманы говорили о шести кораблях, более крупных, чем те пять английских эскадренных миноносцев, которые 10 апреля получили приказ войти в фиорд. Последние встретили там пять немецких эскадренных миноносцев, из которых два они потопили, а три вывели из строя. Затем сбоку, где начиналась одна из ветвей фиорда, внезапно появились еще пять немецких эскадренных миноносцев. Они, в свою очередь, уничтожили два английских корабля, а двум другим причинили настолько тяжелые повреждения, что те не смогли продолжать бой и ушли в открытое море вместе с единственным неповрежденным эскадренным миноносцем. Черчилль, однако, не унимался. Он направил к берегам Норвегии новые силы. 12 апреля, несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, с прибывшего туда авианосца «Фьюриес» стартовали пикирующие бомбардировщики, однако их действия были неэффективными. На следующий день под прикрытием самолетов вместе с девятью эскадренными миноносцами в фиорд вошел старый, но модернизированный, вооруженный 380-мм орудиями линкор «Уорспайт». Эти корабли атаковали уцелевшие немецкие эскадренные миноносцы и потопили их. Планировалась высадка десанта, однако из боязни встретить сопротивление превосходящих сил немцев и подвергнуться ударам их авиации высадку не осуществили, хотя на «Уорспайте» сложилось мнение, что достаточно будет сравнительно небольших сил, чтобы разбить немцев. Положение последних действительно было весьма затруднительным. Генерал Дитль высадился лишь с одним полком, который был доставлен на эсминцах без тяжелого оружия и артиллерии. Транспорты, на борту которых находилась эта техника, были потоплены англичанами, не достигнув места своего назначения. Для усиления войск была переброшена по воздуху всего лишь одна батарея горной артиллерии. Команды потопленных эсминцев представляли собой желательное пополнение, но только для пехоты. В то самое время, когда англичане стали думать о внезапном нападении [89] на Нарвик, в ставке Гитлера были получены сообщения о прибытии в Харстад, расположенный перед самым Нарвиком, на Лофотенских островах, крупных английских сил. Но немцы еще не знали, что, кроме этого, одна английская бригада уже находилась на пути в Норвегию. Гитлер был встревожен и уже хотел, не веря в сколько-нибудь удачный исход операции, дать генералу Дитлю приказ пробиваться на юг. Большого труда стоило Йодлю отговорить его от осуществления этой «безрассудной идеи».

К счастью, в это же самое время сомнения возникли и у англичан. В течение нескольких дней они не могли прийти ни к какому решению. Лондон предостерегал от чрезмерно поспешных действий и требовал от всех сил, сосредоточенных перед Нарвиком, самой тщательной подготовки десантной операции. Вскоре после этого английская бригада была выгружена в Харстаде. Командующий морскими силами в районе Нарвика адмирал лорд Корк тщетно пытался убедить генерала, командовавшего сухопутными войсками, высадить десант, обещая ему полнейшую поддержку флота. Генерал указал на наличие у противника большого количества пулеметов и заявил, что высадка с кораблей хотя и возможна, так как противник пока не предпринимает никаких действий, однако не на виду у немецких войск. 17 апреля Лондон оказал сильный нажим на обоих командующих. Генерал продолжал упорствовать и выставил еще один довод: прежде чем думать о высадке и о ведении боев на берегу, необходимо переждать распутицу.

Гитлер в этот день опять потерял спокойствие. Он намеревался или приказать соединению, находящемуся в Нарвике, отойти на юг, или эвакуировать его из Нарвика на самолетах. Йодль объяснил ему, что отход на юг невозможен, а переброска соединения по воздуху может производиться лишь очень небольшими группами, принесет большие потери в самолетах и будет большим моральным ударом для генерала Дитля. Лондон терял терпение по значительно большим причинам. 20 апреля лорд Корк принял командование всеми английскими силами, то есть также и сухопутными войсками. Он предпринял разведывательный полет над районом Нарвика — и его охватили сомнения. Трудности ведения боевых действий в условиях почти полного бездорожья при глубине снежного покрова 1,5 м были гораздо большими, чем он это себе представлял. К этому прибавлялось и то, что ни одно из соединений, предназначенных для действий в Норвегии, не было оснащено для ведения боев на местности с глубоким снежным покровом, не говоря уже о том, что войска не обладали достаточной боевой выучкой. Колебания англичан были на руку немцам: они в это время энергично занимались подготовкой к обороне.

Так же медленно, как и на севере, велась англичанами и подготовка к захвату Тронхейма, который было решено осуществить 9 апреля. Прошла почти целая неделя, прежде чем стало ясно, как нужно действовать. [90] Вначале казалось, что пройдет предложение Черчилля высадить морской десант в районе Тронхейма. Однако при тщательном анализе операции представители армии и флота высказали такие глубокие сомнения в возможности преодолеть узкий фиорд длиной 40 км, да еще учитывая превосходство противника в воздухе, что этот план, к горькому разочарованию Черчилля, 18 апреля был отменен. Решили предпринять наступление на суше с целью окружить Тронхейм ударами с севера и с юга. Силы, которые должны были выполнить эту задачу, высадились еще 14 апреля в Намсусе, в 160 км севернее Тронхейма, и 13 апреля в районе Ондальснеса, в 250 км к югу от порта. 17 апреля английский корабль «Саффолк» безуспешно пытался вывести из строя особенно мешавший англичанам аэродром Сола близ СТавангера. На обратном пути его в течение семи часов непрерывно атаковали немецкие самолеты, и «Саффолк» с поврежденной кормовой частью с большим трудом достиг спасительной гавани Скапа-Флоу.

Каким бы многообещающим ни казался теоретически план овладения Тронхеймом путем его охвата с севера и с юга, на практике его было очень трудно осуществить. Те два маленьких порта, которые, к счастью, оказались еще не занятыми, имели очень незначительные возможности для разгрузки. Войска были сформированы наспех и, не говоря уже о танках, почти не имели артиллерии. Они должны были ограничиваться лишь самыми примитивными транспортными средствами, так как выгрузка мощных моторизованных средств передвижения не предполагалась.

Здесь англичанам впервые стало ясно, как мало значит в век авиации господство на море без одновременного господства в воздухе. В портах можно было производить выгрузку только ночью. Боевые корабли и специально прибывшие вспомогательные суда, вооруженные зенитными пушками, тщетно старались в течение дня отбить воздушные налеты на порты. Английских самолетов, базирующихся на авианосцы, было гораздо меньше, чем немецких; к тому же последние угрожали и самим авианосцам. Единственный пригодный аэродром находился в руках немцев. Попытка устроить посадочную площадку для нескольких истребителей на замерзшем море южнее Ондальснеса полностью провалилась, так как все находившиеся на ней самолеты были немедленно уничтожены.

Вскоре после этого слабость в воздухе отразилась и на действиях сухопутных войск.

С тактической точки зрения казалось сравнительно просто использовать высадившиеся в Намсусе войска для наступления в южном направлении. Правда, из-за непроходимого скалистого берега они должны были идти обходным путем, но зато их флангу не угрожали немецкие войска. Значительно в более трудном положении находились войска в районе Ондальснеса: наступая на Тронхейм через Домбос, они [91] должны были учитывать наличие немецких войск в своем тылу, а кроме того, и угрозу с фланга. Дело в том, что сразу после захвата норвежской столицы и разоружения норвежских дивизий, формировавшихся в районе Осло, 196-я немецкая дивизия, усиленная моторизованными разведывательными подразделениями и небольшими танковыми частями, начала продвижение вдоль шоссейной и железной дорог на Тронхейм, чтобы установить сообщение с портом по суше. Немецкие войска, усиленные впоследствии горными стрелками, должны были преодолевать сопротивление норвежцев и прокладывать себе путь через узкие долины. Во многих местах противник устроил большие завалы из деревьев, разрушил мосты. Но они все же продвигались вперед достаточно быстро, чтобы создать угрозу с фланга наступавшим через Домбос на Тронхейм английским войскам. Последним не оставалось ничего другого, как прийти на помощь отступавшим из Домбоса норвежцам. Высаженная раньше других английских частей 148-я пехотная. бригада была брошена без артиллерии и тяжелого оружия на Лиллехаммер. 23 апреля она понесла очень большие потери в боях против немцев, которые имели превосходство в технике и применяли более умелую тактику, и вместе с норвежцами в полном беспорядке откатилась назад на северо-запад. Тогда командующий английскими войсками вынужден был направить на выручку разбитым войскам 15-ю пехотную бригаду, для того чтобы замедлить продвижение немцев.

Однако Гитлер и в этом случае оказался едва ли не самым лучшим союзником англичан. Он боялся, что силам, наступавшим из Осло, не удастся своевременно достигнуть Тронхейма. Разрушенные мосты, как казалось нетерпеливому Гитлеру, восстанавливались слишком медленно, хотя сами войска даже по оценке их противников обладали высоким наступательным духом и проявляли невиданную храбрость и находчивость. Он требовал, чтобы в этом районе больше ни одно моторизованное соединение не вводилось в бой. Лишь после того как 23 апреля у пленного командира 148-й английской пехотной бригады были захвачены важные документы, значение которых далеко выходило за рамки чисто местных событий, настроение в ставке немецкого командования стало опять «оптимистическим».

Еще 22 апреля на заседании союзного верховного военного совета занимались обсуждением фантастических планов, считали очень успокоительным тот факт, что уже 13 тыс. человек высадились в Намсусе и Ондальснесе. Была запланирована высадка еще нескольких французских дивизий и одной танковой бригады, а также одной английской территориальной дивизии, и еще раз решили захватить Тронхейм и Нарвик. Однако дальнейший ход событий безжалостно перечеркнул эти запоздалые планы.

Правда, англичане продвинулись от Намсуса к Тронхейму на 80 км. Но затем они были охвачены с фланга немецкими войсками, многократно [92] усиленными с воздуха и давно создавшими вокруг Тронхейма большой плацдарм, и были вынуждены повернуть обратно. Измотанные, полузамерзшие и разочарованные, они возвратились в Намсус, где тем временем высадился французский полк альпийских стрелков. Но это подкрепление не внесло никаких изменений в общую обстановку. Превосходство немецкой авиации в воздухе сделало невозможным всякое длительное пребывание союзных войск в Намсусе, так как не было никаких шансов ликвидировать это превосходство. 28 апреля был отдан приказ об эвакуации Намсуса, и к вечеру 2 мая войска оставили порт. Немецкая авиация потопила один английский и один французский корабль из числа эскадренных миноносцев, обеспечивавших погрузку на суда.

Не лучше было и положение англичан в районе Ондальснеса. Они также вынуждены были эвакуироваться, потому что значительно уступали противнику в технике, не имели опыта ведения боевых действий в труднопроходимой горной местности, не располагали никакой авиационной поддержкой. Кроме того, немецкие войска, которые начали продвижение из Тронхейма, угрожали зайти им в тыл и отрезать пути отхода. В ночь с 30 апреля на 1 мая английские войска, в том числе и жалкие остатки 148-й бригады, погрузились на суда в Ондальснесе. В это же время было сломлено и последнее сопротивление норвежских войск в районе Тронхейма.

Итак, попытка западных держав оказать быструю помощь норвежцам и закрепиться в Центральной Норвегии не удалась. Теперь англичане со свойственным им упорством стремились осуществить еще одно предприятие — захват Нарвика. «Если нам не удастся захватить Нарвик, — заявил Черчилль 20 апреля, — то это будет означать большую катастрофу, так как Германия тогда будет иметь в своих руках железорудные месторождения». Шансы на успех в Нарвике казались благоприятными. Английский флот господствовал на море, необходимые сухопутные силы могли быть подброшены в любом количестве. И в воздухе положение для англичан было намного лучше. Немцы в Нарвике вынуждены были рассчитывать только на имевшиеся у них силы. Подкрепления можно было подбросить лишь по воздуху, да и то очень незначительные. Снабжение воздушным путем было ограничено. Временами недостающую артиллерию приходилось заменять авиацией. Правда, сразу после эвакуации Намсуса из Тронхейма на север был направлен один армейский корпус в составе одной горной и одной пехотной дивизий. Но прошло несколько недель, прежде чем корпус, продвижение которого тормозили сопротивление норвежцев и беспокоящие действия английских десантов, преодолел по плохим дорогам 650 км. Несмотря на все усилия и страстное желание оказать помощь товарищам, находившимся в трудном положении, он не смог изменить их судьбу. [93]

К 12 мая силы западных держав перед Нарвиком сильно возросли. Надоевшая всем весенняя распутица тоже окончилась, и условия для передвижения по суше стали более благоприятными. Поэтому союзники решили нанести немецким войскам сокрушительный удар. Они имели в распоряжении английскую бригаду, три батальона французских альпийских стрелков, два батальона иностранного легиона, четыре польских батальона и норвежские войска численностью 3500 человек. Бьерквик, расположенный севернее Нарвика в боковом фиорде, был взят одновременным ударом сухопутных войск с севера и морского десанта с юга. У северной оконечности фиорда Ромбак немцы отошли на восток и одновременно отбили попытки противника высадить десант в районе Нарвика. В следующие дни союзники усилили свой натиск севернее фиорда Ромбак. Английские военные корабли продвинулись до восточной оконечности фиорда и обстреляли Хуннален.

Тем временем произошла уже давно назревавшая катастрофа западных держав в Бельгии и Северной Франции, которая сказалась и на событиях в Нарвике. Нельзя было распылять силы, посылая большее количество войск для проведения операции на таком удаленном театре, как норвежский, нельзя было выделить достаточно крупные силы флота для поддержки и материально-технического обеспечения подобной операции, учитывая, что смертельная опасность угрожала самому существованию английского экспедиционного корпуса во Франции. Поэтому 24 мая высший союзный совет решил сконцентрировать все силы на французском театре военных действий и отказаться от действий в районе Нарвика. Предполагалось только захватить порт Нарвик и немедленно его разрушить, после чего союзные войска должны были оставить захваченный район. Немецкие войска, которые отчаянно сопротивлялись превосходящим силам противника, даже не подозревали, как быстро придет конец их бедственному положению. 28 мая Нарвик пришлось сдать союзникам, в первые дни июня они еще сильно потеснили немецкие войска у железной дороги восточнее Хуннален. Им казалось, что скоро сопротивление немецких войск будет окончательно сломлено.

Чтобы облегчить положение своих войск, германское командование решило направить к Нарвику свои линкоры «Шарнгорст» и «Гнейзенау». 4 июня оба корабля покинули Киль и сразу же натолкнулись на транспорты союзников. День 8 июня был для них очень успешным. Во второй половине дня им удалось потопить вспомогательный крейсер тоннажем 19 840 брт и большой танкер грузовместимостью 5666 брт. В 16 час. они встретили гораздо более важную цель — авианосец «Глориес» водоизмещением 22 500 т, шедший в сопровождении двух эскадренных миноносцев. Напрасно английские самолеты-торпедоносцы пытались подняться с палубы авианосца. Прежде чем они смогли это сделать, немецкие корабли открыли огонь и пламя сразу же охватило [94] носовую часть авианосца. Безуспешными оказались и попытки обоих эсминцев под прикрытием дымовой завесы вывести пострадавший авианосец из зоны воздействия более мощной артиллерии немецких линкоров. Тяжело поврежденный «Глориес» затонул в 17 час. 40 мин. Эскадренные миноносцы постигла такая же участь, однако затонувший последним эсминец «Акоста» еще успел торпедировать линкор «Шарнгорст», причинив ему тяжелое повреждение. Оба немецких линкора вынуждены были прекратить так успешно начатый поход и вошли в порт Тронхейм.

В тот же день была закончена эвакуация района Нарвика. 24 тыс. англичан, французов и поляков были погружены на суда и четырьмя конвоями возвращались в Англию и Францию. С этой же целью на борт английского крейсера в Тромсё поднялись король Норвегии и члены его правительства.

Вся Норвегия была в руках немцев. О том, как могло это произойти, Черчилль делает следующие откровенные признания: «Превосходство немцев в планировании, командовании и энергичности было очевидным. Они неуклонно осуществляли свой план операции. Они умели мастерски использовать все возможности, которые давало им применение крупных сил авиации. К тому же превосходство немецкого солдата, особенно в мелких стычках, было очевидным. В Нарвике пестрый по составу наспех сформированный отряд в 6 тыс. человек на протяжении шести недель держал под угрозой союзные войска, насчитывавшие более 20 тыс. человек. В этой Норвежской операции действия наших лучших войск, шотландской и ирландской гвардии, были парализованы энергичными, находчивыми и хорошо обученными молодыми солдатами Гитлера». Решающее значение для победы немцев в Норвегии имело господство в воздухе. Значение последнего англичане почувствовали лишь в ходе операции. Потребовалось еще много горьких уроков, пока, наконец, это поняли англичане, а позднее — американцы и сделали из этого практические выводы. Но впоследствии хорошо организованное взаимодействие обоих видов вооруженных сил обеспечило им то превосходство, благодаря которому они могли идти от победы к победе. [95]

[Граф фон дер Шуленбург]

Меморандум

Москва, 11 апреля 1940 г.

В течение некоторого времени нами наблюдалась явно неблагоприятная по отношению к нам перемена со стороны советского правительства. Мы неожиданно столкнулись с трудностями, которые во многих случаях были совершенно необоснованны, во всех сферах. Даже в мелочах, таких как визы, они [советские] начали чинить препятствия. Освобождения этнических немцев, интернированных поляками, что было обещано договором, невозможно было добиться. Депортация германских граждан, отбывающих в советских тюрьмах длительные сроки заключения, неожиданно прекратилась. Советское правительство вдруг взяло назад уже данные им обещания относительно “северной базы”, 83 в которой заинтересован наш военно-морской флот, и т.д. Эти препятствия, которые проявлялись во всех сферах, достигли своей высшей точки во время временного прекращения поставок нам нефти и зерна. 5-го числа этого месяца у меня состоялся продолжительный разговор с господином Микояном, во время которого позиция Народного Комиссара была крайне недоброжелательна. Я должен был приложить очень большие усилия, чтобы добиться от него по крайней мере некоторых уступок.

Мы тщетно спрашивали себя, какова возможная причина неожиданной перемены позиции советских властей. В конце концов, ведь совсем ничего не “случилось”! Я подозревал, что невероятный шум, поднятый нашими противниками, и их резкие нападки на нейтралов, особенно на Советский Союз, и на нейтралитет вообще не оказались безрезультатными, поскольку советское правительство боится быть вовлеченным Антантой в большую войну (к которой оно не готово) и по этой причине хочет избежать всего, что может послужить для англичан и французов поводом для обвинения СССР в противоречащем нейтралитету поведении или в горячей поддержке Германии. Мне казалось, что неожиданное завершение финской войны произошло по тем же соображениям. Конечно, эти подозрения не могут быть доказаны. Однако ситуация стала настолько нетерпимой, что я решил обратиться к господину Молотову для того, чтобы обсудить с ним эти вопросы и после этого уведомить [германское] Министерство иностранных дел. С этой целью 8-го числа этого месяца, т.е. до скандинавских событий, я попросил разрешения увидеться с господином Молотовым. Фактически, визит к господину Молотову так и не состоялся до утра 9-го числа, т.е. он имел место уже после наших скандинавских операций. Во время этого разговора стало очевидно, что советское правительство снова сделало полный поворот кругом. Неожиданно приостановка поставок нефти и зерна была названа “излишним усердием подчиненных инстанций”, которое будет немедленно отменено. (Господин Микоян является заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров, т.е. самым высоким после господина Молотова официальным советским чиновником!) Господин Молотов был сама любезность, с готовностью выслушал все наши жалобы и обещал исправить ситуацию. По собственному почину он затронул ряд интересующих нас вопросов и объявил об их решении в положительном [для нас] смысле. Я должен признаться, что был абсолютно поражен такой переменой.

С моей точки зрения есть только одно объяснение такому повороту событий: наши скандинавские операции должны были принести советскому правительству большое облегчение — снять огромное бремя тревоги, так сказать. То, в чем именно состояли их опасения, также не может быть определенно установлено. Я подозреваю следующее. Советское правительство всегда необыкновенно хорошо информировано. Если англичане и французы намеревались занять Норвегию и Швецию, можно с определенностью предположить, что советское правительство знало об этих планах и, очевидно, было напугано ими. Советскому правительству мерещилось появление англичан и французов на побережье Балтийского моря, ему виделось, что будет вновь открыт финский вопрос, как заявлял лорд Галифакс; наконец, их больше всего пугала опасность вовлечения в войну с двумя великими державами. Очевидно, эта боязнь была нами ослаблена. Только этим можно объяснить полное изменение позиции господина Молотова. Сегодняшняя большая и бросающаяся в глаза статья в ^Известиях” о нашей скандинавской кампании (уже посланная Вам телеграфом) кажется одним глубоким вздохом облегчения. Как бы то ни было, по крайней мере в данный момент, здесь снова “все в порядке”, и наши дела идут так, как следует.

Шуленбург