*305. Вторая мировая война-3

[Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия]

(24.05.1901–22.12.1942) — немецкий экономист и антифашист. Родился в Дармштадте, сын известного историка О. Харнака. Получил юридическое образование в университетах Вены, Граца и Гамбурга. Доктор права (1924). В 1926–1928 гг. изучал экономику в Мэдисоне (США). В 1930 г. получил степень доктора философии в Гессене. Вместе с экономистом Ф. Ленцем в 1931 г. организовал «Научное общество по изучению советской плановой экономики». В августе-сентябре 1932 г. совершил 3-недельную поездку в СССР. После прихода к власти нацистов референт министерства экономики Германии. С 1935 г. сотрудничал с советской разведкой, оперативный псевдоним «Корсиканец». В 1939 г. установил контакт с группой Шульце-Бойзена. В 1940–1941 гг. работал с советской резидентурой, предупреждал о готовящейся агрессии Германии против СССР. 7 сентября 1942 г. арестован гестапо. 19 декабря 1942 г. приговорен к смертной казни. Казнен в тюрьме Плетцензее.

[Википедия]

15 октября 1940 года (вторник). 407-й день войны

[Франц Гальдер]

В первой половине дня — текущие дела оперативного, организационного отделов и отдела 5-го обер-квартирмейстера.

12.00 — Подполковник Микош доложил о результатах рекогносцировки в районе Гибралтара. Микош полагает, что боевую задачу пехоты, по крайней мере ее первую часть (на северном участке), удастся выполнить с помощью полутора саперных батальонов и одного пехотного полка. Я не разделяю этого мнения. Он недооценивает оборонительные возможности англичан и забывает, что нам придется действовать против такого противника, которому некуда отступать, а также не учитывает возможности вмешательства английского военно-морского флота. Гибралтар представляет собой лишь объект престижа Англии. Я считаю вполне естественным, если англичане, как только мы подготовим наступление, эвакуируют Гибралтар, ибо добровольная эвакуация будет означать меньший удар по престижу, нежели потеря крепости. Если же англичане будут удерживать Гибралтар, то придется с боем овладевать всем полуостровом до самой его южной оконечности, иначе может получиться Алькасар [как в гражданскую войну в Испании].

То же в отношении сроков. Микош определенно считает, что удастся в течение полутора часов преодолеть хорошо оборудованное в оборонительном отношении предполье (нейтральную зону и прочее) к северу от полуострова. Этот расчет времени я считаю чересчур оптимистичным. Руководство, несомненно, должно подготовиться к медленному развитию операции.

Вюстефельд:

а. По вопросу строительства укрепления на Востоке (запросы командования группы армий «Б» относительно конечных и промежуточных целей).

б. О мероприятиях по подготовке к разрушению только что восстановленных мостов в оккупированных областях в случае необходимости. Переговоры с ОКВ!

Цильберг доложил о текущих делах по личному составу. Ответ на запрос 5-го обер-квартирмейстера относительно монографии «Генеральный штаб сухопутных войск во время подготовки и ведения войны с Англией».

Штюльпнагель (по телефону): Встреча фюрера с Франко состоится в понедельник 21.10 на франко-испанской границе. Встреча фюрера с Петэном — во вторник 22.10 к северу от Пиренеев. Одновременно будут происходить переговоры Геринга с Франсуа Понсе (19.10?). «Директиву» ОКВ можно ожидать лишь к четвергу (24.10).

Паулюс (по возвращении из Берлина) доложил о своих переговорах с Йодлем относительно Гибралтара и Ливии.

Окснер: Дымообразующие вещества; учебные стрельбы зажигательными снарядами; французские документы о ведении химической войны; указания по боевой подготовке химическим войскам на зиму 1940/41

г. Дегазационные установки пока не подтягивать. В случае необходимости армия будет ими обеспечена в течение месяца (небольшое количество легковых и грузовых автомашин).

[ТАСС]

https://www.alexanderyakovlev.org/fo...es-doc/1010904

16.10.1940

Датская газета «Политикен» распространяет сообщение своего корреспондента из Берлина, в котором говорится, что «Советское правительство в должное время было информировано о том, что германские войска будут посланы в Румынию, что Кремль был информирован о целях и размерах войск, которые были посланы в Румынию».

ТАСС уполномочен заявить, что это сообщение «Политикен» не соответствует действительности.

Известия. 16 октября 1940 г.

[Википедия]

16 октября 1940 года (среда). 408-й день войны

[Франц Гальдер]

Брано: О вывозе экспонатов артиллерийского музея в Фонтенбло{407}.

Фельгибель:

а. По вопросу о необходимости возвращения наших частей связи, которые командование ВВС не хочет отдавать обратно.

б. О подготовке операций против Гибралтара и в Ливии.

в. О разногласиях с ВВС по поводу их слишком больших требований в отношении личного состава и имущества связи.

Отт доложил о своей работе:

а. Санитарное состояние войск хорошее. Уменьшилось количество венерических заболеваний.

б. Зубоврачебная помощь.

в. Консультирующие хирурги и санитарные врачи.

г. Вопрос о личном составе. Кадровых врачей направлять в части.

д. Материальная часть. Создание смешанных санитарных поездов; необходимость большего числа полевых госпиталей (по два на дивизию).

Посол Абец: Информировал меня о своем последнем совещании с фюрером. Эта информация не содержит ничего нового по сравнению с тем, что было доложено Штюльпнагелем и Этцдорфом. Гражданские лица из окружения фюрера являются ярыми противниками сближения с Францией. Командование сухопутных войск придерживается противоположного мнения и в этом стоит ближе к Абецу. Фюрер резко отстранил от себя Франсуа Понсе. Теперь Геринг начал вести с ним{408} политические переговоры. Я посоветовал Абецу выступить против этого, так как он имеет политическое задание. Состоялся разговор об экономических связях и сотрудничестве между Германией и Францией.

Следует принять политические контрмеры против создания новых и расширения существующих объединений и союзов молодежи во Франции, которые в настоящее время принимают ярко выраженную военную окраску, и ввести их в рамки национал-социалистского движения. Абец считает несерьезной угрозу со стороны союзов «демобилизованных солдат», поскольку стремление к военной деятельности у французского народа выражено далеко не в такой степени, как у немецкого. В остальном же можно дать выход чаяниям настоящих солдат Франции в ее колониях.

Генерал Кюблер: Я информировал его о задачах операции против Гибралтара и указал, что срок операции намечен на середину декабря.

Статс-секретарь Пфундтнер: Визит по случаю его поездки. Он ходатайствовал о выражении благодарности подчиненным ему чиновникам (Данквертс).

Радке: О проведении годовщины Лангемарка (10.11); о лекциях в учебной дивизии (71-й); о разногласиях между партийным руководством и нами. Партийное руководство возражает против сообщения нам имен жалобщиков в тех. случаях, когда солдат обращается со своей жалобой в органы партии{409}. План поездки.

Рейнгардт доложил о требованиях Тома, касающихся состава и количества войск, направляемых в Ливию,(один моторизованный разведбатальон и две бронеавтомобильные роты). Обойдутся и без них!

Обсуждались также различные организационные вопросы на зиму (группа армий «Ц»). Обобщение опыта. Сведения о боевом и общем составе соединений.

Главком сообщил, что предстоящие встречи фюрера с Франко, Петэном и другими лицами намечены на 21, 23 и 24.10.

[Геродиан]

https://www.alexanderyakovlev.org/fo...es-doc/1010905

17.10.1940

Криппс начал с того, что поблагодарил меня за вчерашнюю встречу с тов. Микояном1.

Затем Криппс сказал, что он имеет строго конфиденциальное поручение Британского правительства, заключающееся в том, что ввиду создавшегося положения в Румынии Британское правительство предоставило право британскому посланнику в Румынии решать вопрос о дальнейших отношениях между Румынией и Великобританией. Криппс выразил надежду, что это решение Британского правительства не создаст затруднений для полпредства СССР в Румынии. Далее, перейдя к вопросу об эстонских и латвийских пароходах, Криппс от имени Британского правительства сделал предложение, чтобы между Англией и СССР было заключено соглашение об оплате прибалтийских пароходов, временно реквизируемых английским правительством. Криппс сказал, что Британское правительство принимает на себя все могущие произойти убытки, причем он считал бы более целесообразным вести эти переговоры в Лондоне.

Я ответил, что изучу предложение Британского правительства и дам ответ Криппсу, добавив, что это предложение рассматриваю как шаг вперед в вопросе об эстонских и латвийских советских пароходах.

Затем, коснувшись вопроса об эвакуации британских подданных из прибалтийских республик, Криппс заявил, что предложенная Интуристом цена — 17 с лишним тысяч фунтов стерлингов — является слишком высокой, что неправильно было бы переводить рубли в фунты стерлингов по официальному курсу, так как этот курс установлен произвольно. Если взять реальное соотношение покупной способности рубля и фунта стерлингов, то соотношение должно было бы быть 100–120 рублей за фунт стерлингов. Он считает ненормальным и неподобающим тот факт, что иностранным дипломатам в СССР приходится пользоваться «черным рублем». Поэтому он хотел бы, чтобы за проезд британских подданных из прибалтийских республик во Владивосток была бы установлена стоимость не на основе официального курса рубля, а исходя из покупательной способности фунта стерлингов.

Я ответил, что, насколько мне известно, Интурист должен был рассчитать стоимость проезда по официальному существующему тарифу для специальных поездов, но что я не в курсе деталей этого вопроса. Я поручу Интуристу проверить свои расчеты и определить стоимость перевозки без каких бы то ни было произвольных надбавок. Что касается «черных рублей», то, несомненно, это положение ненормально, однако затронутый Криппсом общий вопрос выходит за пределы обсуждаемого вопроса об оплате специального поезда во Владивосток. Что касается этого последнего вопроса, то я передал Интуристу пожелание пойти в этом деле Криппсу навстречу, поскольку это будет коммерчески возможно.

Далее Криппс заявил, что он имеет очень крупное, конфиденциальное поручение Британского правительства к тов. Молотову, которое он может сделать только тов. Молотову, и просил помочь ему встретиться завтра с тов. Молотовым.

На мой вопрос, в чем суть этого предложения, он ответил, что имеет строгие указания доложить только лично тов. Молотову.

Я сказал, что мне, как первому заместителю, не совсем удобно обращаться к тов. Молотову с просьбой принять Криппса, не зная существа вопроса, и что было бы лучше, если бы в этом случае Криппс непосредственно обратился к тов. Молотову.

Криппс смутился и заявил, что, в нарушение данных ему инструкций, он может в общих чертах изложить это предложение. Дело заключается в том, что в связи с событиями, происшедшими за последние несколько недель на Балканах, на Ближнем Востоке и на Дальнем Востоке, взаимоотношения Англии с этими частями мира изменились, а следовательно, должны быть изменены и взаимоотношения между Англией и СССР. Криппс добавил, что он был бы рад, если бы я присутствовал при его беседе с тов. Молотовым.

Я обещал Криппсу доложить тов. Молотову об этом разговоре и о просьбе г-на Криппса принять его завтра.

Криппс поблагодарил меня и спросил, имею ли я какие-нибудь к нему вопросы.

Я сообщил Криппсу, что столь сильно беспокоивший его вопрос о палестинском подданном Фрайберге решен положительно и соответствующие компетентные советские органы изъявили свое согласие на высылку Фрайберга за пределы СССР. Британскому посольству необходимо позаботиться об оформлении национальных документов для Фрайберга. Далее я сказал Криппсу, что его письмо от 14 октября с.г. не подтверждает его заявления, сделанного в беседе со мной 9 октября с.г. о том, что в газетах «Известия» или «Правда» была опубликована статья, где говорилось, что «целью СССР является помочь Германии сломить английскую блокаду».

Присланные с письмом выдержки взяты из передовой статьи газеты «Известия» от 23 августа с.г., в которой подводятся годовые итоги советско-германских торговых отношений. Совершенно естественно, что советская торговля с Германией косвенно или прямо неизбежно отражается на английской морской блокаде, но что было бы странным ожидать от Советского Союза прекращения советско-германской торговли в интересах сохранения действенности английской блокады.

Криппс ответил, что ему это понятно, но также должно быть и мне, как юристу, понятно, что слова передовицы: «Благодаря этому соглашению Германия получает сырье, в котором она особенно нуждается в течение всего этого периода из-за организованной Англией блокады сперва против одной Германии, а теперь уже против всей Европы» могут вызвать в Англии именно такое понимание, какое он изложил 9 октября.

Я сказал, что в Англии это возможно, и в качестве примера указал на «Дейли Телеграф энд Морнинг Пост», нередко видящей несуществующие вещи, как это было с опровергнутыми нами вымышленными сообщениями этой газеты.

Криппс заявил, что он прилагает очень много усилий для установления хороших отношений между СССР и Англией и для прекращения инспирированных выступлений газет.

На мой вопрос, как обстоит дело с ответом на врученную мною 9 октября ему ноту о разблокировании счетов эстонских и латвийских пароходов и, в частности, нет ли решения Британского правительства об открытии этих счетов, Криппс ответил, что он в тот же день дал телеграмму, но ответа еще не имеет. Криппс обещал сегодня вторично протелеграфировать.

Далее я коснулся вопроса о торговле с Англией и, пользуясь случаем, заметил, что мы готовы торговать, но не хотим торговлю подменить шумом о торговле.

Криппс ответил, что он телеграфировал своему правительству решительную просьбу не создавать рекламы вокруг этого вопроса до достижения определенного результата, однако, по его словам, шум зависит не только от Британского правительства, но и от советского полпредства в Лондоне, которое имеет огромный контакт с различными людьми в Лондоне и иногда, увлекаясь, дает поводы для распространения слухов, которые, постепенно разрастаясь, принимают несуразные размеры. Он не жалуется, но считал бы целесообразным предупредить об этом полпредство.

На это я ответил, что речь идет не о разглашении каких-либо фактов, что, разумеется, не должно иметь места, а о попытках устроить шумиху по поводу тех или других фактов, о попытках подменить дело шумом.

На этом беседа закончилась. Беседа продолжалась 55 минут.

А. Вышинский

АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 341. Лл. 80–84. Машинопись. Заверенная копия.

Указана рассылка: Сталину, Молотову, Микояну, Ворошилову, Кагановичу, Лозовскому, Генеральный секретариат.

[Геродиан]

(28.11(10.12).1883–22.11.1954) — сотрудник органов юстиции, дипломат; доктор юридических наук, с 1939 г. академик АН СССР по Отделению общественных наук (право). Родился в Одессе. Член РСДРП с 1903 г. Член РКП(б) с 1920 г. Окончил юридический факультет Киевского университета Св. Владимира (1913). В 1913–1915 гг. преподаватель истории, русского и латинского языков Бакинской гимназии. В 1915–1917 гг. помощник присяжного поверенного в Москве. В 1917 г. председатель 1-й Якиманской районной управы, начальник милиции Замоскворецкого района г. Москвы. В 1917–1918 гг. в Московском городском продовольственном комитете. В 1919–1923 гг. заведующий Отделом учета, начальник Управления распределения Наркомата продовольствия РСФСР. В 1921–1922 гг. декан экономического факультета Московского института народного хозяйства им. Г.В. Плеханова и профессор Московского университета. В 1923–1925 гг. прокурор Уголовно-судебной коллегии Верховного Суда СССР. В 1925–1928 гг. ректор МГУ. В 1928–1931 гг. член коллегии Наркомата просвещения РСФСР. В 1931 г. председатель Коллегии защитников. В 1931–1934 гг. прокурор РСФСР, одновременно в 1931–1933 гг. прокурор Уголовно-процессуальной коллегии Верховного Суда РСФСР и заместитель наркома юстиции РСФСР. В 1933–1935 гг. заместитель прокурора СССР. В 1935–1939 гг. прокурор СССР. Был официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х гг. В 1937–1941 гг. директор Института права АН СССР. В 1939–1954 гг. член ЦК ВКП(б)—КПСС. В 1939–1944 гг. заместитель председателя СНК СССР. В июне-августе 1940 г. уполномоченный ЦК ВКП(б) по Латвии. В 1940–1946 гг. 1-й заместитель наркома иностранных дел СССР. В мае-августе 1945 г. политический советник Группы советских войск в Германии. В 1946–1949 гг. заместитель министра иностранных дел СССР по общим вопросам. В 1949–1953 гг. министр иностранных дел СССР. В 1949 г. председатель Комитета информации при СМ СССР. В 1952–1953 гг. кандидат в члены Президиума ЦК КПСС и член Постоянной комиссии по внешним делам при Президиуме ЦК КПСС. В 1953–1954 гг. 1-й заместитель министра иностранных дел СССР. С 1953 г. постоянный представитель СССР при ООН и постоянный представитель СССР в Совете Безопасности ООН. Умер в Нью-Йорке.

[Геродиан]

(24.04.1889–21.04.1952) — английский государственный деятель, лейборист. Родился в Лондоне. По профессии адвокат. В 1931–1950 гг. член палаты общин. В 1930-е гг. один из лидеров левого крыла Лейбористской партии; в 1934–1935 гг. член исполкома партии. В предвоенные годы был сторонником отпора фашистской агрессии и укрепления коллективной безопасности с участием СССР. Выступал за единый фронт всех левых организаций, включая компартию, за что в январе 1939 г. был исключен из Лейбористской партии. С приходом к власти правительства Черчилля был назначен послом в СССР (занимал этот пост в мае 1940 г. — январе 1942 г.). От имени Великобритании подписал в июле 1941 г. соглашение с СССР о совместных действиях в войне против фашистской Германии. В марте 1942 г. возглавлял специальную английскую миссию в Индию. Был лидером палаты общин (1942), затем министром авиационной промышленности в правительстве Черчилля (1942–1945). В марте 1945 г. восстановлен в Лейбористской партии. Занимал посты министра торговли (1945–1947), министра экономики (1947), министра финансов (1947–1950) в лейбористском правительстве Эттли. Умер в Цюрихе.

[Геродиан]

https://www.alexanderyakovlev.org/fo...es-doc/1010907

17.10.1940

Совершенно секретно

(особая папка)

В начале беседы Шуленбург передает тов. Молотову письмо Риббентропа тов. Сталину и вручает тов. Молотову перевод этого письма. Шуленбург при этом заявляет, что он хотел бы кратко сказать, что основная цель этого письма — доказать Советскому правительству, что Германское правительство не желает ничего иного, как дальнейшего улучшения отношений с СССР, и что Германское правительство готово сделать все в этом направлении. В конце письма имеется убедительная просьба к тов. Молотову принять приглашение на приезд в Берлин. Риббентроп поручил Шуленбургу сообщить тов. Молотову, что для Риббентропа трудно приехать в третий раз в Москву без того, чтобы тов. Молотов ни разу не побывал в Берлине. Риббентроп был бы очень благодарен за благоприятный ответ и за скорый приезд тов. Молотова в Берлин. Риббентроп, приглашая тов. Молотова в Берлин, говорит от имени Германского правительства и Гитлера. Гитлер желает лично познакомиться с тов. Молотовым.

Тов. Молотов отвечает, что он действительно в долгу у Риббентропа.

Далее Шуленбург говорит, что он желает сказать тов. Молотову, что советский меморандум от 14 сентября по дунайскому вопросу обсуждался в Берлине и что Германское правительство признает интересы Советского Союза в разрешении вопросов Дуная в части от его устья и до Братиславы, изложенных в указанном меморандуме, и готово содействовать их скорейшему осуществлению. Германское правительство согласно с предложением Советского правительства об образовании единой Дунайской комиссии, но считает необходимым участие Италии в этой комиссии. Шуленбург вручает тов. Молотову памятную записку Германского правительства по этому вопросу (приложение № 1)1.

Тов. Молотов выражает свое недоумение, указывая на то, что Италия, не будучи дунайским государством, привлекается в члены Дунайской комиссии, и спрашивает Шуленбурга, должна ли Италия участвовать в этой комиссии на равных правах с СССР.

Шуленбург соглашается с тов. Молотовым, что участие Италии действительно является аномалией, но что при существующих отношениях между Германией и Италией невозможно исключить Италию из Дунайской комиссии, тем более что, как говорил Шуленбургу Риббентроп, Италия уже с 12-го столетия имеет судоходство по Дунаю.

Тов. Молотов еще раз повторяет, что ведь Италия не дунайское государство, должна ли она на равных условиях участвовать в этой комиссии?

Шуленбург вновь повторяет ранее сказанное о том, что для Германии невозможно иначе ставить вопрос, учитывая отношения Германии и Италии и что Италия должна участвовать в Дунайской комиссии на таких же правах, как и остальные государства, члены комиссии.

Тов. Молотов заявляет, что вопрос об участии Италии в Дунайской комиссии требует обсуждения.

Затем Шуленбург говорит тов. Молотову, что сейчас возникли затруднения в проведении переселения германских граждан и лиц немецкой национальности как из Прибалтики, так и из Бессарабии. Ввиду неподготовленности он не намерен детально обсуждать этот вопрос и вернуться к нему в ближайшие дни, но считает необходимым информировать тов. Молотова об этих затруднениях.

Далее Шуленбург заявляет, что Советское правительство якобы не выполняет своих обязательств о соблюдении германских интересов в Прибалтике, что означает якобы признание полного возмещения стоимости за оставляемое эвакуированными имущество, а также и не выполняет своего заявления о том, что в Прибалтике не будет проведена национализация имущества германских граждан.

Тов. Молотов отвечает Шуленбургу, что Советское правительство заявляло о благожелательном отношении к интересам Германии в Прибалтике, но никогда не брало на себя обязательства о полном возмещении имущества германским гражданам, а в письменной форме в свое время предложило обсудить вопрос о порядке и размерах возмещения в смешанных комиссиях.

Что касается национализации, то проведение ее в отношении немцев и лиц немецкой национальности в Прибалтике было отсрочено, но не отменено, о чем Германское правительство также было своевременно и точно информировано. Учитывая то обстоятельство, что ранее при эвакуации немцев из Эстонии и Латвии проводилось возмещение, Советское правительство сочло необходимым произвести возмещение эвакуирующимся немцам из Литвы, а также и тем немцам, которые дополнительно эвакуируются из Эстонии и Латвии. Тов. Молотов при этом подчеркивает, что это сделано Советским правительством для Германии в отличие и в отступление от всей нашей практики по вопросам национализации за все время существования Советской власти.

Шуленбург говорит также о чрезмерно высоких налогах, которые взимаются с эвакуирующихся немцев из Бессарабии. Налоги столь велики, что если выплатить их, то у немцев ничего не останется. Причем немцы уже ранее платили налоги румынам.

Тов. Молотов на это замечает, что никакие исключительные законы в отношении эвакуирующихся немцев не применяются, а применяются только те законы, которые существуют для остальных граждан, и что налоги платят вообще все.

Тов. Молотов говорит далее, что он не знает, о каких налогах сейчас идет речь, но что это можно выяснить.

Шуленбург говорит, что он не имеет сейчас достаточных данных и что в ближайшие дни он представит эти данные в письменном виде.

Затем Шуленбург говорит об арестованном в г. Аренсбурге германском внештатном консуле Аллике. Посольство уже дважды обращалось в Наркоминдел по вопросу об его освобождении, но пока никаких результатов нет.

Тов. Молотов замечает, что он не в курсе дела и поручит выяснить этот вопрос.

Шуленбург еще раз повторяет, что он не имел возможности подготовиться сегодня к детальному обсуждению всех вопросов, связанных с эвакуацией немцев и что он в ближайшие дни подготовит все эти вопросы в письменном виде и будет просить тов. Молотова принять его.

Тов. Молотов отвечает, что он поручит тов. Вышинскому заняться всеми этими вопросами, связанными с эвакуацией немцев.

В заключение беседы Шуленбург вновь возвращается к письму Риббентропа и просит тов. Молотова обратить внимание на заключительную часть письма, где идет вопрос о созыве конференции четырех держав. Он имеет поручение от Риббентропа сказать тов. Молотову, что это предложение не следует понимать так, как будто этот вопрос уже решен и поднят перед другими государствами. Это только идея, мысль. Италия и Япония ничего не знают об этом. Письмо писал лично Риббентроп и показывал его Гитлеру, который одобрил его.

Тов. Молотов говорит, что, несмотря на заявление посла, никто не знает об этой идее, между тем иностранные корреспонденты в Москве уже знают об этой идее конференции четырех держав и уже из-за границы им шлют запросы по этому поводу. Как это можно объяснить?

Шуленбург отвечает, что он совершенно ничего не понимает и вообще не представляет себе, как это могло случиться. При этом он добавляет, что вчера с ним говорил по телефону заведующий отделом прессы германского МИДа Шмидт, который сообщил ему, что в Токио одно японское агентство распространяет сообщение о предстоящей конференции четырех держав в Москве. «Но как это могло проникнуть в Токио, — говорит Шуленбург, — просто не знаю»,

Шуленбург вновь говорит, что Риббентроп сказал ему, что Италии и Японии ничего не сообщено об этой идее.

Тов. Молотов говорит, что, однако, в воздухе уже откуда-то появились эти слухи.

Шуленбург заявляет, что он не выпускал из рук письма и что, кроме Гитлера, Риббентропа, Шуленбурга и Хильгера, никто не знает содержания письма.

Тов. Молотов говорит, что, несмотря на это, из-за границы уже запрашивают у московских иностранных корреспондентов подтверждения этих слухов.

Шуленбург снова заявляет, что ему непонятно, как могли возникнуть эти слухи, но он предполагает, что эти слухи возникли в Берлине, а оттуда уже проникли в Токио.

На этом беседа закончилась.

Беседу записал Ленский

АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 15. Д. 157. Лл. 47–51. Машинопись. Заверенная копия.

Указана рассылка — Сталину, Молотову, Ворошилову, Микояну, Кагановичу, Лозовскому, Деканозову.