*305. Вторая мировая война-3

[Waralbum.Ru]

13 СЕНТЯБРЯ 2010

Фото: Пилоты I.LG14 (1-я группа 14-й учебно-боевой эскадры) играют в карты на аэродроме Лехфельд(Германия) у истребителя Мессершмитт BF.110C(L1+EK). Из сидящих за столом слева направо: фельдфебель Шоб – останется в живых по окончании войны; фельдфебель Коберт будет сбит в бою и погибнет 01.09.1940, оберфельдфебель Штегеман погибнет 21.05.1940 во время аварии при взлете своего истребителя, фельдфебель Хоффман будет сбит в бою и погибнет 15.09.1940, будучи стрелком-радистом у командира штаффеля (эскадрильи) гауптмана Гельмута Мюллера.

Фото добавлено пользователем, но описание изменено редактором проекта.

Категория: Лучшее, Битва за Британию, Мессершмитт BF.110, Немецкие авиаторы, Жизнь немецких войск
Информация о фото
Время съемки: 1940

[Waralbum.Ru]

13 СЕНТЯБРЯ 2010

Фото: Загрузка бомб SC-250 (250 кг) в бомбардировщик Фокке-Вульф Fw.200C «Кондор» из KG40 (40-я бомбардировочная группа). Бомбовая нагрузка «Кондоров» составляла до 2100 кг бомб в комбинации 2×500 кг, 2×250 кг и 12×50 кг.

Фото добавлено пользователем, но описание изменено редактором проекта.

Категория: Битва за Британию, Фокке-Вульф Fw.200, Жизнь немецких войск
Информация о фото
Время съемки: 1940
Оригинал

[Waralbum.Ru]

10 СЕНТЯБРЯ 2010

Фото: Звено немецких бомбардировщиков Дорнье Do.17Z на пути в Великобританию.

Фото добавлено пользователем, но описание изменено редактором проекта.

Категория: Битва за Британию, Дорнье Do.17
Информация о фото
Время съемки: 1940

[Waralbum.Ru]

10 СЕНТЯБРЯ 2010

Фото: Немецкие бомбардировщики Хейнкель He-111 бомбят Англию.

Категория: Лучшее, Битва за Британию, Хейнкель He-111
Информация о фото
Время съемки: 1940

[Waralbum.Ru]

10 СЕНТЯБРЯ 2010

Фото: Британские истребители «Спитфайр» в небе Англии.

Категория: Лучшее, Битва за Британию, Спитфайр
Информация о фото
Время съемки: 1940

[Waralbum.Ru]

7 СЕНТЯБРЯ 2010

Фото: Фотография сделана на аэродроме Кокель в оккупированной Франции во время разгара «Битвы за Британию». На снимке летчики из 4/II.JG54 (4-й эскадрильи 2-й группы 54-й истребительной эскадры) у своих самолетов Мессершмиттов BF.109E. В центре – один из самых известных летчиков JG54 Ханс Филипп.

Категория: Лучшее, Битва за Британию, Мессершмитт BF.109, Немецкие авиаторы
Информация о фото
Место съемки: Кокель, Франция
Время съемки: август 1940

[Википедия]

31 декабря 1940 года (вторник). 482-й день войны

[Народный комиссар обороны Союза ССР Маршал Советского Союза С. Тимошенко]

https://www.alexanderyakovlev.org/fo...es-doc/1011133
31.12.1940

Вступление

Краткая оценка значения и итогов совещания

1. Настоящее совещание, проведенное Главным военным советом, по своему содержанию и по своему значению является новым знаменательным этапом в жизни Красной Армии.

2. Итоги совещания огромны. Они настолько огромны, что нет даже возможности подвести их сейчас полностью.

3. Итоги совещания, прежде всего, показывают, что мы начинаем создавать новые основы, новые предпосылки для дальнейшего роста нашей Красной Армии, что мы углубляем и расширяем ту перестройку в Красной Армии, которую стали осуществлять по директиве товарища Сталина полгода тому назад.

Итоги совещания помогут нам наметить дальнейшие пути этой перестройки и одновременно взять правильную ориентировку в вопросах боевого обучения и воспитания армии на основе учета опыта последних военных событий.

4. На данном совещании обсуждались новые злободневные и проблемные вопросы военного искусства.

Содержание работы нашего совещания показало, что мы нашли новую базу для быстрого роста нашего высшего командного звена и что мы добьемся поднятия на должную высоту руководства большими вооруженными силами нашей страны.

5. Обсуждение больших проблемных вопросов военного искусства открыло нам путь смелой индивидуальной и коллективной творческой деятельности, являющейся базой военной науки и военного искусства.

В проведенных здесь дискуссиях мы заложили основу объективного и здорового взгляда на опыт военной истории, который дало нам прошлое.

Мы смело, по-новаторски начали подходить к опыту современного военного искусства.

Мы нашли источник военной мысли, из которого она бурно разольется по всем порам нашего военного организма.

Мы начали по-настоящему выполнять указания товарища Сталина о поднятии военно-идеологического уровня наших командных кадров и положили начало созданию своей собственной военной идеологии.

6. Совещание, наконец, заложило основы настоящей военной психологии в воспитании наших командных кадров.

Отсюда они распространятся и на бойца.

Это обеспечит высокое моральное воспитание наших войск, без которого не может вестись современная война.

Таковы вкратце итоги и значение нашего совещания.

Перехожу к заключению по отдельным вопросам, обсуждавшимся на совещании.

Начну с вопросов оперативных.




Раздел первый


О характере современных операций


I. Извлечения из опыта последних войн

1. Опыт последних войн и особенно западноевропейской войны 1939–1940 гг. показывает, что в области военного искусства происходят большие сдвиги, обусловленные применением новых и усовершенствованием известных ранее боевых средств вооруженной борьбы.

2. В смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового. Но в области оперативного искусства, в области фронтовой и армейской операции происходят крупные изменения.

Прежде всего важно отметить, что массированное применение таких средств, как танки и пикирующие бомбардировщики, в сочетании с моторизованными и мотоциклетными войсками, во взаимодействии с парашютными и посадочными десантами и массовой авиацией, обеспечило, помимо прочих причин, высокий темп и силу современного оперативного наступления.

Наступательные операции во время войны 1914–1918 гг. захлебывались только потому, что темпы наступления и темпы подхода оперативных резервов обороны были одинаковы. Обороняющийся при прорыве всегда успевал организовать новое сопротивление в глубине.

Немецкие танковые дивизии в 1939–1940 гг. упредили подтягивание этих резервов. И в том, что они первыми бросались вперед, сами создавали проходы в оборонительных полосах противника и сами развивали прорыв, есть свой определенный смысл.

Не случайно немцы применили новое построение для прорыва с танковыми дивизиями впереди. Их к этому принудила безнадежность попыток прорыва в войну 1914–1918 гг. Они правильно учли, что сила и успех современного наступления — в высоком темпе и непрерывности наступления.

3. Как показывает опыт современных операций, база пехотной массы осталась такой же широкой и мощной, но роль пехоты при атаке изменилась. Из ударного средства она превратилась в основание бронированного ударного клина, который острием танковых дивизий врезывался в глубину территории противника.

Самостоятельность действий скоростных подвижных групп, состоявших из различного типа соединений (танковых, механизированных, моторизованных, мотоциклетных), обусловливалась их организационной структурой.

4. Операции на Западе выявили, что глубокий удар, основанный на системе взаимодействия авиации, скоростных мотомеханизированных соединений и главной пехотной массы армии, имеет одно опасное звено, заключающееся в возможности разрыва между действиями авиации и скоростных соединений. Вопрос нашел свое эффективное разрешение в применении воздушных десантов, которые заполняют разрыв, образуемый между атакой авиации и подходом скоростных соединений.

5. Важно также отметить, что если раньше военные действия начинались обычно встречным наступлением, то теперь это не всегда возможно.

В настоящее время границы крупных государств, особенно на важнейших направлениях, уже опоясаны железобетонными полосами укреплений.

Несмотря на это, и в настоящее время еще имеется возможность обходить эти укрепления.

Так, например: германская армия не отважилась атаковать и прорвать линию Мажино. Не надеясь на успешный прорыв, она предпочла обойти французскую линию Мажино, не считаясь с нейтралитетом Голландии и Бельгии.

Однако могут быть случаи, когда обход долговременных железобетонных укрепленных полос будет невозможен и войну придется начинать с прорыва современной долговременной укрепленной полосы.

Так было на Карельском перешейке в 1939–1940 гг., когда Красная Армия впервые в истории войн успешно прорвала современную железобетонную полосу, сильно развитую в глубину, показав тем самым единственный на сегодняшний день пример прорыва современной обороны, на котором нужно учиться сложному искусству прорыва укрепленных районов.

Исходя из изложенного, Красная Армия и наше высшее командование должны быть подготовлены как к действиям в маневренных условиях, так и к прорыву современных железобетонных оборонительных полос с самого начала войны с тем, чтобы сравнительно быстро развить этот прорыв, выйти на маневренный простор и полностью использовать преимущества подвижных соединений в маневренной войне...

6. Огромное значение в успехах германской армии в войне 1939–1940 гг. имела тщательная подготовка театров предстоящих военных действий и операций: развитие автомобильных и рельсовых путей; создание аэродромной сети как на своей территории, так и агентурное ее обеспечение на территории противника; массовое насаждение агентуры в полосе предстоящих операций (создание паники среди населения, быстрая информация о группировках войск или важных передвижениях); подготовка передовых баз материально-технического обеспечения; накопление восстановительных средств путей сообщения.

7. Большое значение в успехе наступательных операций на Западе играл моральный фактор: твердость дисциплины, большая инициативность и активность командиров всех рангов и готовность войск к самопожертвованию.

Таковы вкратце первые извлечения из опыта последних войн.

Главный в ы в о д из них:

а) Высокий темп операции является решающим условием успеха операции.

б) Высокий темп операции обеспечивается массированным применением мотомеханизированных и авиационных соединений, используемых для нанесения первого удара и для непрерывного развития удара в глубину.

в) Решающий эффект авиации достигается не в рейдах в далеком тылу, а в соединенных действиях с войсками на поле боя, в районе дивизии, армии.


II. Краткая оценка наших оперативных взглядов

1. Красная Армия располагает отличным личным составом и всеми новейшими средствами вооруженной борьбы; вопросы оперативного и тактического вождения войск у нас должны также отвечать всем современным требованиям.

При изучении армейской и фронтовой операции нам необходимо постоянно учитывать реальную материальную базу, с прогнозом на будущее, в связи с ростом экономики нашей страны.

2. Все доклады и выступления на данном совещании показывают почти сходственное и в основном правильное понимание всех основных оперативных и тактических форм боевой деятельности войск.

Всеми без исключения, в большей или меньшей мере, трезво учитывается опыт последних войн.

Взгляды на операцию — вполне современные.

Под наступлением понимается массовое применение современных ударных средств, поражающих всю оперативную глубину обороны противника и действующих в глубоком оперативном построении.

Оборона же считается возможной лишь только как оборона противотанковая, способная сломить удар крупных подвижных группировок, способная противостоять артиллерийскому и авиационному воздействию, т.е. оборона как тактически, так и оперативно глубокая.

Нужно отметить одну принципиальную ошибку, допускаемую многими выступавшими здесь на совещании. Она состоит в разрыве оценки возможностей современных средств борьбы и методов применения, что в конечном итоге приводит к ограниченному их использованию...


III. Характер современной оборонительной операции и оборонительного боя

1. Все выступления по докладам об армейской обороне и об оборонительном бое показывают правильное, в основном, понимание сущности современной обороны.

Однако многие из высказанных здесь положений нуждаются в более точных определениях и существенных поправках.

2. Прежде всего о праве обороны на существование в связи с неудачным опытом ее в последних войнах.

Ряд успешно проведенных на Западе прорывов в войне 1939–1940 гг. породил у некоторых исследователей мысль о кризисе современной обороны.

Такой вывод не обоснован.

Его нельзя делать из того, что ни на польском, ни на французском фронтах немцы не встретили должного отпора, который мог бы быть им оказан при надлежащем использовании противниками существующих средств обороны (механизация оборонительных работ, разнообразный арсенал инженерных средств, мощные огневые противотанковые средства).

Оборонительная линия Вейгана, например, будучи наспех и не совсем по современному оборудована, в добавление к этому, как тактическая оборонительная полоса, совершенно не имела подготовленной оперативной глубины. И все же, несмотря на свое многократное превосходство, немцы потратили более недели на преодоление с боем только этого препятствия.

3. Опыт войны показывает, что современная оборона не может ограничиться одной тактической зоной сопротивления, что против новых глубоких способов прорыва необходим второй и, пожалуй, третий оперативный эшелон обороны, состоящий из оперативных резервов, специальных противотанковых частей и других средств, опирающийся на подготовленные в тылу оборонительные противотанковые районы или рубежи.

При этих условиях оборона приобретает вновь свою устойчивость и сохраняет все права гражданства и в будущем...


IV. Наступательная операция


А. Общие основы фронтовой операции

1. Современная операция наиболее полно развертывается во фронтовом масштабе.

Она ведется усилиями нескольких армий во взаимодействии с подвижными группами войск, с крупными воздушными силами ближнего действия, а в отдельных случаях и морскими силами.

2. В докладах и выступлениях на совещании иногда сквозило стремление перенести, без должного анализа и серьезной критики, образцы фронтовых операций Западной Европы в условия нашего Западного театра. Такие попытки ошибочны.

Наш Западный театр обладает особенностями и по характеру местности, и по развитию дорожной сети, т.е. такими, которые особенно влияют на характер фронтовых операций.

Больше того, мы имеем несколько театров возможной войны, кроме Западного, такие, как: Ближневосточный, Средневосточный, Дальневосточный, Прибалтийско-Скандинавский, и на каждом из них действия войск в тактическом и оперативном разрезе будут иметь свои особые отличительные черты.

Соответственно этому наша теория по оперативно-тактическим вопросам, помимо общих положений, должна охватывать особенности в действиях войск на различных театрах, в разнообразных географических условиях.

3. С развитием современной авиации, военной техники, с созданием крупных быстро-подвижных соединений, требующих особенно четкой организации взаимодействия, фронтовая инстанция не может рассматриваться лишь как организация стратегическая, осуществляющая общее планирование операций армий на данном стратегическом направлении и ведающая распределением сил между армиями. Фронт превратился в организацию оперативно-стратегическую, включающую в свои функции и планирование боевых усилий армий, и непосредственное руководство ими в процессе развития операций (установление взаимодействия между ВВС и наземными войсками, руководство подвижными соединениями, проведение комбинированных операций).

4. В современную эпоху, при вооруженной борьбе большого масштаба, редко удается путем одной решительной операции сразу достичь конечной военной цели (цели войны или кампании). К достижению этой конечной стратегической цели по большей части предстоит идти путем достижения ряда промежуточных целей, из которых каждая может оказаться настолько значительной, что явится содержанием особой фронтовой операции — содержанием целого стратегического этапа.

В свою очередь, каждая фронтовая операция распадается на ряд этапов. В каждом из них будут разрешаться отдельные промежуточные задачи данной операции. В рамках каждого такого этапа требуется поставить частные задачи армиям и организовать между ними оперативное взаимодействие.

5. Возможный размах фронтовых операций зависит от совокупности целого ряда данных: соотношения сил сторон, качества войск и командования, технического оснащения войск, свойства театра военных действий, степени его оперативно-инженерной подготовки, развития путей сообщения, наличия резервов и быстроты их подхода к фронту и т.д...


Раздел второй


Об итогах и задачах боевой подготовки войск Красной Армии


Опыт последних войн

1. Опыт последних войн показывает, что для успешного ведения операций необходимо:

а) четкое и смелое управление войсками, хорошие закаленные кадры, высокая выучка войск и правильное их воспитание;

б) двойное-тройное превосходство сил на главном направлении при наступлении и непрерывная борьба за превосходство сил на главном направлении в ходе операции;

в) тщательная и заблаговременная подготовка операции и хорошо организованная разведка;

г) искусное применение больших масс артиллерии, танков и авиации в сочетании с мотомеханизированными войсками и воздушными десантами;

д) четкая организация материально-технического снабжения войск и непрерывное питание операции.

2. В успехе наступательных операций большое значение имел моральный фактор (твердость дисциплины, большая инициативность и активность всех бойцов и командиров, готовность войск к самопожертвованию) и четкая организация взаимодействия родов войск (пехоты, танков, артиллерии и авиации).

3. Быстрый темп операции предъявил большие требования пехоте: совершать организованно скоростные и длительные марши (до 50 км), быстро грузиться на автотранспорт и широко использовать последний, а для прорыва укрепленных районов потребовалась специальная подготовка пехоты для штурма.

4. Массовое применение авиации и танков потребовало особенно тщательной и искусной организации ПВО, ПТО и принятия мер маскировки при всех действиях войск.

Война потребовала исключительного внимания мотору как в воздухе, так и на земле, ввиду быстрого его появления и внезапного действия1.



Опубликовано: «Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА. 23–31 декабря 1940 г.». М.: Терра, 1993. С. 338–373.

[Владимир Васильевич Карпов]

http://militera.lib.ru/bio/karpov/09.html

Пользуясь тем, что внимание всего мира было в это время устремлено на события, происходящие в Европе, Япония осуществляла свои захватнические планы в Китае, Маньчжурии и уже дошла до границ Монголии. В мае 1939 года японские войска нарушили границу МНР и стали продвигаться к реке Халхин-Гол. Это была довольно крупная провокация, в ней участвовали и артиллерия, и самолеты Наши войска в соответствии с Протоколом о взаимной помощи, подписанном в 1936 году, вступили в Монголию и совместными действиями с монгольскими воинами выбили нарушителей за пределы монгольско-китайской границы.

В июне японцы предприняли уже более крупную операцию с твердым намерением захватить на западном берегу реки Халхин-Гол плацдарм и на нем закрепиться для дальнейшего расширения действий — планировалось построить здесь сильно укрепленный рубеж и прикрыть им новую стратегическую железную дорогу, которую хотели вывести к границе нашего Забайкалья.

Основательно подготовив операцию, в которой участвовало 38 тысяч солдат и офицеров, 310 орудий, 135 танков, 225 самолетов, японцы потеснили советско-монгольские войска и вышли на восточный берег реки Халхин-Гол.

В своей книге воспоминаний Жуков подробно описывает подготовку и ход боевых действий, поэтому я не буду пересказывать это его описание, интереснее, мне кажется, познакомить читателей с более поздними материалами — я беру их из выступлений Жукова, из его статей и особенно из послевоенных бесед маршала, записанных Константином Симоновым, который сам побывал на Халхин-Голе и там познакомился с Жуковым. В этих беседах ярко проступают темперамент и характер Жукова давних лет. Вот что он рассказывал:

— На Халхин-Гол я поехал так,— мне уже потом рассказали, как это все получилось. Когда мы потерпели там первые неудачи в мае — июне, Сталин, обсуждая этот вопрос с Ворошиловым в присутствии Тимошенко и Пономаренко, тогдашнего секретаря ЦК Белоруссии, спросил Ворошилова: "Кто там, на Халхин-Голе, командует войсками?" — "Комбриг Фекленко". "Ну а кто этот Фекленко? Что он из себя представляет?" — спросил Сталин. Ворошилов сказал, что не может сейчас точно ответить на этот вопрос, лично не знает Фекленко. Сталин недовольно сказал: "Что же это такое? Люди воюют, а ты не представляешь себе, кто у тебя там воюет, кто командует войсками? Надо туда назначить кого-то другого, чтобы исправил положение и был способен действовать инициативно. Чтобы не только мог исправить положение, но и при случае надавать японцам". Тимошенко сказал: "У меня есть одна кандидатура, командир кавалерийского корпуса Жуков". — "Жуков... Жуков...— сказал Сталин.— Что-то я помню эту фамилию". Тогда Ворошилов напомнил ему: "Это тот самый Жуков, который в тридцать седьмом году прислал вам и мне телеграмму о том, что его несправедливо привлекают к партийной ответственности". "Ну и чем дело кончилось?" — спросил Сталин. Ворошилов сказал, что выяснилось для привлечения к партийной ответственности оснований не было... Тимошенко сказал, что я человек решительный, справлюсь. Пономаренко тоже подтвердил, что для выполнения поставленной задачи это хорошая кандидатура Я в это время был заместителем командующего войсками Белорусского военного округа, был в округе на полевой поездке Меня вызвали к телефону и сообщили: завтра надо быть в Москве. Я позвонил Сусайкову. Он был в то время членом Военного совета Белорусского округа Тридцать девятый год все-таки, думаю, что значит этот вызов? Спрашиваю" "Ты стороною не знаешь, почему вызывают?" Отвечает. "Не знаю. Знаю одно: утром ты должен быть в приемной Ворошилова" — "Ну что ж, есть" Приехал в Москву, получил приказание лететь на Халхин-Гол — и на следующий день вылетел. Первоначальное приказание было такое: "Разобраться в обстановке, доложить о принятых мерах, доложить свои предложения". Я приехал, в обстановке разобрался, доложил о принятых мерах и о моих предложениях и получил в один день одну за другой две шифровки: первая — что с выводами и предложениями согласны И вторая: что назначаюсь вместо Фекленко командующим стоящим в Монголии особым корпусом.

Вступив в командование, Жуков принял решение: удерживая захваченный нами плацдарм на восточном берегу Халхин-Гола, одновременно готовить контрудар, а чтобы противник не разгадал подготовку к нему, сосредоточивать войска в глубине. Решение вроде бы правильное, но неожиданно обстоятельства сложились так, что такие действия могли привести к катастрофе, и вот почему. На плацдарме и поблизости от него наших войск было немного, главные силы в глубине. И вдруг 3 июля японцы, скрытно сосредоточив войска, переправились через Халхин-Гол, захватили гору Баин-Цаган и стали закрепляться здесь.

Жуков так рассказывал о тех событиях:

— Создалось тяжелое положение. Кулик потребовал снять с того берега, с оставшегося у нас плацдарма, артиллерию: пропадет, мол, артиллерия! Я ему отвечаю: если так, давайте снимать с плацдарма все, давайте и пехоту снимать. Я пехоту не оставлю там без артиллерии. Артиллерия — костяк обороны, что же, пехота будет пропадать там одна? В общем, не подчинился, отказался выполнить это приказание У нас не было вблизи на подходе ни пехоты, ни артиллерии, чтобы воспрепятствовать тем, кого японцы переправили через реку. Вовремя могли подоспеть лишь находившиеся на марше танковая и бронебригада. Но самостоятельный удар танковых и бронечастей без поддержки пехоты тогдашней военной доктриной не предусматривался...

Взяв вопреки этому на себя всю полноту особенно тяжелой в таких условиях ответственности, Жуков с марша бросил танковую бригаду Яковлева и бронебригаду на только что переправившиеся японские войска, не дав им зарыться в землю и организовать противотанковую оборону. Танковой бригаде Яковлева надо было пройти 60 или 70 километров. Она прошла их прямиком по степи и вступила в бой.

Жуков рассказывал:

— Бригада была сильная, около 200 машин. Она развернулась и пошла в атаку. Половину личного состава бригада потеряла убитыми и ранеными и половину машин, даже больше. Еще больше потерь понесли бронебригады, которые поддерживали атаку. Танки горели на моих глазах. На одном из участков развернулось 36 танков, и вскоре 24 из них уже горело. Но зато мы раздавили японскую дивизию. Стерли!..

Нетрудно предположить, что бы произошло, если б атака танковой бригады после таких потерь была отбита японцами. В военном отношении — японцы прочно закрепились бы на плацдарме и развили боевые действия в глубь Монголии. Ну а в чисто человеческом плане — Жукова, наверное, разжаловали бы и расстреляли потому, что Кулик поднял бы скандал в связи с невыполнением Жуковым его приказания. Он в то время был зам. наркома, и Жукову, не имевшему еще авторитета, не устоять бы против его обвинений. Но на этот раз восторжествовала поговорка "Победителей не судят!". В этом эпизоде Жуков победил. Но впереди еще предстояли тяжелые бои.

Получив подкрепление, которое он попросил у наркома, Жуков к 20 августа скрытно создал наступательную группировку, имевшую задачей окружение и уничтожение японских войск. На флангах были сосредоточены главные силы, которые в 5 часов 45 минут 20 августа после мощной артиллерийской подготовки и особенно авиационной обработки перешли в наступление. В воздухе было 150 бомбардировщиков, и прикрывало их около 100 истребителей. Удар авиации был настолько силен и точен, что он деморализовал противника, который в течение полутора часов не мог ответить даже организованным артиллерийским огнем.

Жуков продолжал рассказ:

— На третий день нашего августовского наступления, когда японцы зацепились на северном фланге за высоту Палец и дело затормозилось, у меня состоялся разговор с Г. М. Штерном. По приказанию свыше роль Штерна заключалась в том, чтобы в качестве командующего фронтом обеспечивать наш тыл, обеспечивать группу войск, которой я командовал, всем необходимым. В том случае, если бы военные действия перебросились на другие участки, перерастая в войну, предусматривалось, что наша армейская группа войдет в прямое подчинение фронту. Но только в том случае. А пока мы действовали самостоятельно и были непосредственно подчинены Москве.

Штерн приехал ко мне и стал говорить, что он рекомендует не зарываться, а остановиться, нарастить за два-три дня силы для последующих ударов и только после этого продолжать окружение японцев... Я сказал ему в ответ на это, что война есть война, на ней не может не быть потерь и что эти потери могут быть и крупными, особенно когда мы имеем дело с таким серьезным и ожесточенным врагом, как японцы. Но если мы сейчас из-за этих потерь и из-за сложностей, возникших в обстановке, отложим на два-три дня выполнение своего первоначального плана, то одно из двух: или мы не выполним этого плана вообще, или выполним его с громадным промедлением и с громадными потерями, которые из-за нашей нерешительности в конечном итоге в десять раз превысят те потери, которые мы несем сейчас, действуя решительным образом. Приняв его рекомендации, мы удесятерим свои потери.

Затем я спросил его: приказывает ли он мне или советует? Если приказывает, пусть напишет письменный приказ, но я предупреждаю его, что опротестую этот письменный приказ в Москве, потому что не согласен с ним. Он ответил, что не приказывает, а рекомендует и письменного приказа писать не будет. Я сказал: "Раз так, то я отвергаю ваше предложение. Войска доверены мне, и командую ими здесь я. А вам поручено поддерживать меня и обеспечивать мой тыл. И я прошу вас не выходить из рамок того, что вам поручено". Был жесткий, нервный, не очень-то приятный разговор. Штерн ушел. Потом, через два или три часа, вернулся, видимо, с кем-то посоветовался за это время и сказал мне: "Ну что же, пожалуй, ты прав. Я снимаю свои рекомендации".

Когда мы окружали японцев, рванулся вперед со своим полком майор Ремизов и прорвался вглубь. Японцы сразу бросили на него большие силы. Мы сейчас же подтянули туда бронебригаду, которая с двух сторон подошла к Ремизову и расперла проход. (При этом Жуков показал руками, как именно бригада расперла этот проход.) Расперли проход и дали ему возможность отойти. Об этом один товарищ послал кляузную докладную в Москву, предлагал Ремизова за его самовольные действия предать суду и так далее... А я считал, что его не за что предавать суду. Он нравился мне. У него был порыв вперед, а что же за командир, который в бою ни вперед, ни назад, ни вправо, ни влево, ни на что не может решиться? Разве такие нам нужны? Нам нужны люди с порывом. И я внес контрпредложение — наградить Ремизова. Судить его тогда не судили, наградить тоже не наградили. Потом уже, посмертно, дали Героя Советского Союза.

Командир танковой бригады комбриг Яковлев тоже был очень храбрый человек и хороший командир. Но погиб нелепо. В район нашей переправы прорвалась группа японцев, человек триста. Не так много, но была угроза переправе. Я приказал Потапову и Яковлеву под их личную ответственность разгромить эту группу. Они стали собирать пехоту, организовывать атаку, и Яковлев при этом забрался на танк и оттуда командовал. И японский снайпер его снял пулей, наповал. А был очень хороший боевой командир.

Японцы за все время только один раз вылезли против нас со своими танками. У нас были сведения, что на фронт прибывает их танковая бригада. Получив эти сведения, мы выставили артиллерию на единственном танкодоступном направлении в центре, в районе Номон Хан-Бурд-Обо. И японцы развернулись и пошли как раз в этом направлении. Наши артиллеристы ударили по ним. Я сам видел этот бой. В нем мы сожгли и подбили около ста танков. Без повреждений вернулся только один. Это мы уже потом, по агентурным сведениям, узнали. Идет бой. Артиллеристы звонят: "Видите, товарищ командующий, как горят японские танки?" Отвечаю: "Вижу-вижу..." — одному, другому... Все артиллерийские командиры звонили, все хотели похвастаться, как они жгут эти танки.

Танков, заслуживающих этого названия, у японцев, по существу, не было. Они сунулись с этой бригадой один раз, а потом больше уже не пускали в дело ни одного танка А пикировщики у японцев были неплохие, хотя бомбили японцы большей частью с порядочных высот. И зенитки у них были хорошие Немцы там у них пробовали свои Зенитки, испытывали их в боевых условиях.

Японцы сражались ожесточенно Я противник того, чтобы о враге отзывались уничижительно. Это не презрение к врагу, это недооценка его. А в итоге не только недооценка врага, но и недооценка самих себя. Японцы дрались исключительно упорно, в основном пехота Помню, как я допрашивал японцев, сидевших в районе речки Хайластин-Гол Их взяли там в плен, в камышах Так они все были до того изъедены комарами, что на них буквально живого места не было. Я спрашиваю "Как же вы допустили, чтобы вас комары так изъели3" Они отвечают "Нам приказали сидеть в дозоре и не шевелиться. Мы не шевелились". Действительно, их посадили в засаду, а потом забыли о них. Положение изменилось, их батальон оттеснили, а они все еще сидели, уже вторые сутки, и не шевелились, пока мы их не захватили Их до полусмерти изъели комары, но они продолжали выполнять приказ. Хочешь не хочешь, а приходится уважать их.

26 августа, разгромив фланговые группировки противника, заходящие клещи окружения наших войск сомкнулись. В окружении остались все силы 6-й японской армии. К 30 августа окруженная группировка противника была полностью уничтожена или взята в плен.

Жуков в своих воспоминаниях отмечает отличную боевую работу наших летчиков во главе с Героем Советского Союза Я. В. Смушкевичем В его подчинении было еще 20 Героев Советского Союза, получивших боевой опыт в Испании. Воздушные бои на Халхин-Голе иногда были такой интенсивности, что с обеих сторон участвовало больше чем по 100 самолетов Наши летчики по мастерству и по храбрости превосходили противника. В течение четырех дней, с 22 по 26 июня, они сбили 64 японских самолета Жуков говорит о Смушкевиче: "Это был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист Его искренне любили все летчики".

К несчастью, еще до начала Отечественной войны Смушкевич был арестован, невинно осужден, а затем и расстрелян в октябре 1941 года, в дни тяжелых боев, когда немцы штурмовали Москву Как много бы он сделал для ее защиты! Добавлю еще, что Яков Владимирович был членом партии с 1918 года, в годы гражданской войны был комиссаром батальона и стрелкового полка, а с 1922-го-комиссаром эскадрильи и авиабригады. В 1931 году окончил Качинскую военную школу летчиков и был назначен командиром и комиссаром авиабригады В 1936-1937 годах был в Испании добровольцем, где за мужество и отвагу в боях был удостоен звания Героя Советского Союза. За прекрасные действия в боях на Халхин-Голе Смушкевичу было присвоено звание дважды Героя Советского Союза, он был назначен начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии.

С большой теплотой Жуков вспоминает своего заместителя в этих боях, комбрига Михаила Ивановича Потапова, который благодаря своему спокойствию, уравновешенности и большим знаниям в военном деле очень помогал Жукову в этой операции. Позднее Жуков с ним встретится в первые же дни войны у самой границы на Юго-Западном фронте, когда Потапов командовал 5-й армией Высоко отзывается Жуков о боевых качествах Ивана Ивановича Федюнинского, который в начале боевых действий на Халхин-Голе был заместителем командира полка по хозяйственной части, а затем был назначен командиром 24-го моторизованного полка и командовал им так умело, что Жуков запомнил его надолго и впоследствии брал его с собой на Ленинградский фронт, да и в других операциях тоже встречался с Федюнинским как со старым боевым товарищем.

16 сентября боевые действия были прекращены Японское командование обратилось к Советскому правительству с просьбой о перемирии В боях на Халхин-Голе японо-маньчжурские войска потеряли около 61 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными, 660 самолетов и большое количество другого оружия и военной техники Советско-монгольские войска потеряли 18,5 тысячи человек убитыми и ранеными и 207 самолетов.

Небольшая по размаху армейская операция на Халхин-Голе имела большие политические последствия. Она подействовала отрезвляюще на японское командование Об этом свидетельствует такой факт: вскоре после этих боев в ответ на нажим германских союзников, желавших, чтобы Япония одновременно с Германией вступила в войну с Советским Союзом, принц Коноэ признался германскому послу Отту: "Японии потребуется еще два года, чтобы достигнуть уровня техники, вооружения и механизации, которые показала Советская Армия в боях в районе Халхин-Гола". Японцы обещали вступить в войну и поддержать Германию только в случае захвата немецкими войсками Москвы. Это дало нам возможность привлечь максимум сил с Дальнего Востока на Западный фронт.

Для самого Жукова это была первая крупная армейская операция, которую он задумал и осуществил сам. Несомненно, для полководца, только вступающего на стезю боевых действий, это имеет большое значение, придает ему уверенность в своих силах, создает популярность — качество, тоже необходимое военачальнику После этой победы о Жукове заговорили не только в нашей стране, но и в военной среде всего мира. Кроме того, победа на Халхин-Голе и все, что с ней связано, давала еще опыт и расширяла кругозор политического мышления Георгия Константиновича. Это было связано уже с международными отношениями государств, с большой политикой, с которой он раньше в практике своей работы не соприкасался. Ну и еще одно, для того времени очень важное последствие этой победы — Жуков показал свой талант, свои способности, чем снискал расположение Сталина, а это очень много значило тогда, может быть, это и спасло его от участи многих других военачальников, репрессированных в те годы Халхин-Гол спас Жукова от ареста, который назревал перед его отъездом в Монголию. После одержанной победы вопрос об аресте снимался, хотя в этом отношении действия Сталина были непредсказуемы Сам Жуков говорил об этом так:

— В тридцать седьмом и тридцать восьмом годах на меня готовились соответствующие документы, видимо, их было уже достаточно, уже кто-то где-то бегал С портфелем, в котором они лежали В общем, дело шло к тому, что я мог кончить тем же, чем тогда кончили многие другие И вот после всего этого — вдруг вызов и приказание ехать на Халхин-Гол Я поехал туда с радостью И вспоминаю об этом тоже с радостью. Не только потому, что была удачно проведена операция, которую я до сих пор люблю, но и потому, что я своими действиями там как бы оправдался, как бы отбросил от себя все те наветы и обвинения, которые скапливались против меня в предыдущие годы и о которых я частично знал, а частично догадывался.

После завершения боевых действий, в мае 1940 года, Жукова вызвали в Москву, его принял Сталин На беседе присутствовали Калинин, Молотов и другие члены Политбюро.

— Как вы оцениваете японскую армию? — спросил Сталин.

— Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед харакири Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, малоинициативен и склонен действовать по шаблону.

Далее Жуков охарактеризовал вооружение японской армии, артиллерию, танки, самолеты и особенно подчеркнул:

— Когда же к нам прибыла группа летчиков Героев Советского Союза во главе с Смушкевичем, наше господство в воздухе стало очевидным.

— Как действовали наши войска?

Жуков в первую очередь особенно подчеркнул

— Если бы в моем распоряжении не было двух танковых и трех мотоброиевых бригад, мы, безусловно, не смогли бы так быстро окружить и разгромить 6-ю японскую армию Считаю, что нам нужно резко увеличить в составе вооруженных сил бронетанковые и механизированные войска

— Теперь у вас есть боевой опыт,— сказал Сталин — Принимайте Киевский округ и свой опыт используйте в подготовке войск.

"...Возвратясь в гостиницу "Москва", я долго не мог заснуть, находясь под впечатлением этой беседы Внешность И В. Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомленность в военных вопросах, внимание, с каким он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление".

Этими словами кончается глава, в которой Жуков вспоминает о Халхин-Голе в своей книге Но в рукописи его было и продолжение, которое посчитали нужным снять Вот что было еще сказано о Сталине: "Если он всегда со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем как о страшном человеке? Тогда не хотелось верить плохому". Под записью стоит дата — 20.9 1965 г. Написав эти слова спустя десять лет после XX съезда, Георгий Константинович, видимо, хотел точно передать свое мироощущение предвоенных лет, не внося в него позднейшего понимания.

...В дни, когда Жуков проводил первую в своей полководческой жизни успешную крупную операцию на Востоке, в Европе произошли события колоссальной исторической значимости — был заключен Пакт о ненападении между СССР и Германией, а 1 сентября гитлеровцы напали на Польшу, и запылал пожар второй мировой войны

Далее я подробно излагаю эти события, потому все они имеют непосредственное отношение к войне, да и к людям, с которыми судьба сведет Жукова в ближайшие дни.
Дальше

[Владимир Васильевич Карпов]

Все свои агрессивные акции Гитлер тщательно готовил при помощи дипломатов, а также так называемой "пятой колонны", имевшейся почти в каждой стране. Последняя распространяла "нужные" слухи — чаще всего это были слухи о миролюбии Германии, о том, что Гитлер и его правительство заботятся только о том, чтобы восстановить то положение страны, которое существовало до Версальского договора

Приведу лишь один пример того, как Гитлер сам участвовал в такой подготовительной работе. Этот эпизод известен историкам, дипломатам, военным, но он, наверное, представит интерес и для широкой читательской аудитории, так как многое проясняет в таком историческом событии, каким является начало второй мировой войны.

В городе Данциге находился верховный комиссар Лиги Наций Буркхардт. его обязанностью было следить за выполнением статуса вольного города Данцига Буркхардт. постоянно живший в Швейцарии, по профессии был историком, а по взглядам — сторонником того, что происходило в третьем рейхе. Впоследствии он написал мемуары 10 августа 1939 года на квартиру Буркхардта позвонил лидер местных фашистов Форстер и сказал

— Фюрер желает видеть вас завтра в четыре часа дня у себя в Оберзальцберге

— Но это невозможно! Мое положение... И к тому же как я могу попасть туда за такой короткий срок?

— Все предусмотрено. Фюрер предоставляет вам личный самолет... Сегодня в полночь аэродром будет оцеплен О вашем отъезде никто не узнает.

Буркхардт, естественно, сообщил об этом приглашении в Лондон и Париж. Английский министр иностранных дел Галифакс попросил Буркхардта поговорить с Гитлером обстоятельно, явно намекая на то, чтобы он узнал — каковы его реальные планы на ближайшее будущее.

В назначенный час Буркхардт прилетел в Оберзальцберг, там его ждала машина, на которой по горному серпантину он двинулся к резиденции Гитлера "Бергхоф", вилле, сооруженной на высокой скале.

С первых же слов Гитлер обрушился на Польшу:

— Польша прибегает к угрозам в отношении Данцига! Польские газеты заявляют, что это именно тот язык, которым надо со мной разговаривать! Если вновь возникнет малейший инцидент, я без предупреждения разгромлю поляков, так что от них не останется и следа!

— Но это будет означать всеобщую войну,— сказал Буркхардт.

— Пусть так! Если мне суждено вести войну, я предпочитаю, чтобы это было сегодня, когда мне пятьдесят лет, а не когда будет шестьдесят! О чем, в сущности, идет речь? Только о том, что Германия нуждается в зерне и лесе. Для получения зерна мне нужна территория на востоке, для леса — колония, только одна колония Все остальное ерунда. Я ничего не требую от Запада ни сейчас, ни в будущем. Раз и навсегда: ничего! Все, что мне приписывают,— выдумки. Но мне нужна свобода рук на востоке. Повторяю еще раз — вопрос идет только о зерне и лесе.

В конце концов Гитлер прямо сказал:

— Все, что я предпринимаю, направлено против России. Мне нужна Украина, чтобы нас не могли морить голодом, как в прошлую войну.

Он еще и еще повторял эту мысль, словно для того, чтобы Буркхардт все получше запомнил и поточнее передал тем, на кого был мастерски рассчитан весь этот разговор. Провожая Буркхардта, Гитлер заявил:

— Я хочу жить в мире с Англией. Я готов гарантировать английские владения во всем мире и заключить с ней пакт об окончательном урегулировании.

Он даже выразил согласие встретиться с этой целью с кем-либо из английских руководящих лиц

После встречи Буркхардт немедленно вылетел в Базель и в секретном разговоре передал английским и французским представителям министерств иностранных дел заманчивые предложения Гитлера, причем ни он, ни его собеседники не подозревали, что все это было предпринято фюрером ради маскировки удара по Польше, дабы изолировать ее от западных союзников, связать им руки этими своими обещаниями!

Именно в эти дни в Москву прибыли воен-ные миссии западных держав, и Гитлер, опасаясь, чтобы Англия и Франция не договорились с Советским Союзом о заключении совместного оборонительного пакта, решил подбросить западным союзникам уверения, что он никогда не будет с ними воевать и никаких намерений на Западе у него абсолютно нет.

Для того чтобы читатели могли воочию убедиться в хитрости и вероломстве Гитлера, я обращу внимание на несколько фактов и дат. Разговор, который приведен выше, состоялся 11 августа. Планы войны против Польши к тому времени уже были полностью отработаны, все документы об этом подписаны, и войска находились в состоянии боевой готовности. 5 августа, то есть за шесть дней до этого разговора, шеф службы безопасности Гейдрих вызвал в свою резиденцию на Принц-Альбрехтштрассе в Берлине тайного агента Альфреда Науйокса, того самого, который был причастен к фабрикации фальшивок по делу Тухачевского и других советских военачальников. Гейдрих дал задание Науйоксу подготовить и провести операцию, с которой, собственно, и началось нападение на Польшу. Эта провокация широко известна, много раз описана, поэтому Я напомню ее в общих чертах. Переодевшись в польскую военную форму, немецкие разведчики совершили налет на свою же радиостанцию в городе Глейвице и, разгромив ее, подбросили польские документы и оставили труп заранее привезенного с собой уголовника, одетого тоже в польскую форму.

Немецкие радиостанции немедленно передали сообщение о провокационном нападении "поляков", а на рассвете 1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут германские армии вторглись на территорию Польши на всем протяжении границы. Этот день в мировой истории принято считать началом второй мировой войны. Позднее, после войны, Науйокс, в свое время представший перед Нюрнбергским судом в качестве одного из военных преступников, сказал в своем предисловии к книге, написанной о нем и названной "Человек, который начал войну": "необходим был человек, чтобы подготовить инцидент, чтобы, так сказать, нажать курок Я был этим человеком...".

Беседа Буркхардта с Гитлером состоялась 11 августа, а 12 августа в Москве начались переговоры военных миссий СССР, Англии и Франции

Советское правительство, обеспокоенное агрессивными акциями Германии в Европе и имея данные о том, что Гитлер готовится к нападению и на Советский Союз, предпринимало попытки договориться с правительствами Англии и Франции о совместных усилиях по борьбе с агрессором. Однако некоторые руководители Англии и Франции все еще надеялись, что Гитлер. направив свой удар на восток, против Советской страны, завязнет в этой войне и, сильно ослабев в ней, станет более сговорчивым или, во всяком случае, неопасным ни для Англии, ни для Франции.

Намереваясь испугать Гитлера возможным союзом с СССР, английское и французское правительства предложили советским руководителям провести переговоры, результатом которых был бы проект договора между этими странами. Но это была лишь официальная сторона дела. В действительности же это скорее был прием для того, чтобы толкнуть Германию против СССР. Они понимали, что Гитлер предпримет все, чтобы не допустить подписания такого договора: ведь для рейха война на два фронта — против Советского Союза на востоке и против Англии и Франции на западе — была смерти подобна.

Англия и Франция подготовили свои военные миссии, но уже из того, каков был их состав и как долго они собирались, из тех инструкций, что были им даны (а они теперь известны), ясно, что переговоры были рассчитаны только на затягивание времени. Эти переговоры дают возможность понять расстановку сил и интересы ведущих европейских государств в те годы, поэтому не случайно Жуков включил в свои воспоминания несколько абзацев о работе военных миссий Англии, Франции и СССР. Поскольку Жуков считал это важным, я приведу несколько эпизодов, расширяющих наше понимание этого отрезка истории.

В Лондоне наш посол И. Майский устроил завтрак в честь английской и французской миссий, направлявшихся в Москву. На этом завтраке посол, как и полагается опытному дипломату, хотел выяснить, хотя бы ориентировочно, настроение и намерения делегаций. Как оказалось, главой британской делегации был назначен престарелый адмирал Дрэкс. Будучи всего только комендантом Портсмута, Дрэкс никакого влияния в армии не имел, ничего собой не представлял для того, чтобы возглавить такую делегацию.

В разговоре с Дрэксом Майский спросил:

— Скажите, адмирал, когда вы отправляетесь в Москву?

— Это окончательно еще не решено, но в ближайшие дни.

— Вы, конечно, летите?

— О нет! Нас в обеих делегациях, вместе с обслуживающим персоналом, около сорока человек, большой багаж. . На аэроплане лететь неудобно.

— Может быть, вы отправитесь в Советский Союз на одном из ваших быстроходных крейсеров? Это было бы очень сильно и внушительно: военные делегации на военном корабле... Да и времени от Лондона до Ленинграда потребовалось бы немного.

— Нет, и крейсер не годится. Пришлось бы выселить два десятка офицеров из кают и занять их место... Зачем доставлять людям неудобство? Нет, нет! Мы не пойдем на крейсере.

Как оказалось, делегация после десятидневных сборов лишь 5 августа отправилась на тихоходном товарно-пассажирском пароходе "Сити оф Эксетер". В будущей же работе им предстояло руководствоваться такой инструкцией: "Британское правительство не желает принимать на себя какие-либо конкретные обязательства, которые могли бы связать нам руки при тех или иных обстоятельствах. Поэтому следует стремиться свести военное соглашение к самым общим формулировкам. Что-нибудь вроде согласованного заявления о политике отвечало бы этой цели". И было в этой инструкции даже такое, ну, прямо скажем, совсем странное указание: "делегация должна вести переговоры очень медленно, следя за ходом политических событий".

Член французской миссии генерал Бофр позднее писал: "Можно заключить, что англичане не имели никаких иллюзий в отношении результата предстоявших переговоров и что они стремились прежде всего выиграть время. Это было далеко от того, о чем мечтало общественное мнение".

Советскую делегацию возглавлял народный комиссар обороны маршал К. Е. Ворошилов, членами являлись начальник Генерального штаба командарм 1 ранга Б. М. Шапошников, народный комиссар ВМФ флагман флота 2 ранга Н. Г. Кузнецов, начальник ВВС командарм 2 ранга А. Д. Локтионов и заместитель начальника Генерального штаба комкор И. В. Смородинов Этот состав явно показывает, что в делегацию были включены военные руководители первой величины и советская сторона была готова к самым серьезным решениям.

На первом же заседании глава английской миссии хотел завязать дискуссию о целях и общих принципах сотрудничества, то есть действовал в соответствии с имеющейся у него инструкцией. Однако Ворошилов довольно жестко постарался перевести разговор в конкретное русло:

— Цель у нас ясна, и теперь идет вопрос о выработке плана для достижения этой цели, вот этим я и предлагаю заняться.

Началось обсуждение того, как Англия, Франция и СССР должны совместно действовать, если начнется война с фашистской Германией. Камнем преткновения стала проблема — пропустят ли Польша и Румыния через свою территорию советские войска в случае нападения Германии на Францию, Англию или союзные с ними страны — для помощи им? Выяснилось, что миссии Англии и Франции не могли предложить никаких определенных планов по этому поводу; воздействовать же на Польшу и Румынию в соответствующем направлении они отказывались, а у СССР с этими странами никаких договоров не было.

Работа военных миссий началась в Москве 12 августа, но к 14 августа уже было ясно, что никакого результата эти переговоры не дадут, и поэтому советская военная миссия вскоре заявила следующее: "Советская военная миссия выражает сожаление по поводу отсутствия у военных миссий Англии и Франции точного ответа на поставленный вопрос о пропуске советских вооруженных сил через территорию Польши и Румынии Советская военная миссия считает, что без положительного разрешения этого вопроса все начатое предприятие о заключении военной конвенции... заранее обречено на неуспех". И позже: "...ввиду изложенного, ответственность за затяжку военных переговоров, как и за перерыв этих переговоров, естественно, падает на французскую и английскую стороны".

По всему было видно, что все три участника переговоров не в полной мере понимали опасность, исходящую от фашизма. Это, безусловно, относится к позиции Англии и Франции, да и наша делегация далеко не все сделала, чтобы воздвигнуть барьер против фашистской агрессии. Ворошилов, не имея дипломатического опыта, вел диалог слишком прямолинейно и, по сути дела, не искал компромиссов.

Тем временем в Лондоне предпринимались различные шаги, чтобы найти пути для сговора с фашистской Германией, и если не удастся толкнуть Гитлера на войну с Советским Союзом, то залучить его в коалицию и осуществить это вместе с Англией и Францией. Прогермански настроенная группа политических деятелей Англии рассчитывала, что при всем своем безрассудстве Гитлер все-таки сделает правильный, с их точки зрения, выбор и войне на два фронта предпочтет договоренность с западными державами. 1 августа советник германского посольства Кордт направил в министерство иностранных дел в Берлин как бы итоговое донесение о всех состоявшихся до этого в Лондоне разнообразных и напряженных переговорах.

В этих переговорах, писал он, английская сторона признавала, что "руководящие круги Германии и Великобритании должны попытаться путем переговоров, с исключением всякого участия общественного мнения, найти путь к выходу из невыносимого положения", что "Великобритания изъявит готовность заключить с Германией соглашение о разграничении сфер интересов" и "обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, представленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе. Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом ...".

Из этого донесения отлично видна готовность правящих кругов Англии предать Польшу. Ведь именно она подразумевается под "некоторыми государствами в германской сфере интересов", от гарантий помощи которым в случае нападения Германии Великобритания готова была отказаться и повлиять в этом отношении на Францию Обещание же отозвать свою миссию, которая находится в СССР, еще раз подтверждает, что работой этой миссии Великобритания только пугала и привлекала на свою сторону Германию.

Однако Гитлер, не доверяя предложениям Англии, видя, что переговоры между Англией и Францией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой, уже идут в Москве, решил предпринять энергичные шаги, чтобы договоренность между ними так и не состоялась Он опасался этого союза, потому что тогда ему противостояла бы мощная коалиция и его агрессивные планы в Европе просто рухнули бы.

Немецкая дипломатия начинает усиленно зондировать возможность сближения с Советским Союзом, а Советский Союз, не сумев найти путей к договоренности с Англией и Францией, не стал уклоняться от этого сближения. В результате бесед с советником советского посольства в Берлине Г Астаховым, а также нескольких бесед германского посла в СССР фон Шуленбурга с Молотовым была достигнута принципиальная договоренность о приезде министра иностранных дел Германии Риббентропа в Москву.

После переговоров на уровне послов и министров Гитлер и Сталин обменялись телеграммами. Вот телеграмма Гитлера от 20 ав1уста 1939 года (получена в Москве 21 августа):

"Господину Сталину, Москва
1 Я искренне приветствую подписание нового германо-советского торгового соглашения как первую ступень в перестройке германо-советских отношений.

2. Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня определение долгосрочной политики Германии. Поэтому Германия возобновляет политическую линию, которая была выгодна обоим государствам в течение прошлых столетий В этой ситуации имперское правительство решило действовать в полном соответствии с такими далеко идущими изменениями

3 Я принимаю проект пакта о ненападении, который передал мне ваш министр иностранных дел господин Молотов, и считаю крайне необходимым как можно более скорое выяснение связанных с этим вопросов.

4 Я убежден, что дополнительный протокол, желаемый Советским правительством, может быть выработан в возможно короткое время, если ответственный государственный деятель Германии сможет лично прибыть в Москву для переговоров. В противном случае имперское правительство не представляет, как дополнительный протокол может быть выработан и согласован в короткое время

5. Напряженность между Германией и Польшей стала невыносимой. Поведение Польши по отношению к великим державам таково, что кризис может разразиться в любой день. Перед лицом такой вероятности Германия в любом случае намерена защищать интересы государства всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.

6 По моему мнению, желательно, ввиду намерении обеих стран, не теряя времени, вступить в новую фазу отношений друг с другом. Поэтому я еще раз предлагаю принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский министр иностранных дел имеет полные полномочия на составление и подписание как пакта о ненападении, так а протокола. Принимая во внимание между народную ситуацию, имперский министр иностранных дел не сможет остаться в Москве более чем на один-два дня. Я буду рад получить Ваш скорый ответ.

Адольф Гитлер"

Гитлер был хорошо осведомлен о том, что английская и французская миссии тянут переговоры и не имеют даже полномочий на подписание договора Не случайно он подчеркивает, что его имперский министр может быть в Москве всего один-два дня и что он имеет полные полномочия составлять текст соглашения и подписывать сам пакт без долгих проволочек. Гитлер торопил события.

В тот же день, а именно 21 августа 1939 года, Сталин ответил Гитлеру:

"Канцлеру Германского государства господину А Гитлеру.
Я благодарю Вас за письмо.

Я надеюсь, что германо-советский пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между. нашими странами.

Народам наших стран нужны мирные отношения друг с другом. Согласие германского правительства на заключение пакта о ненападении создает фундамент для ликвидации политической напряженности и для установления мира и сотрудничества между нашими странами.

Советское правительство уполномочило меня информировать Вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа.

И. Сталин".

Так началась сложная личная политическая "игра" между двумя диктаторами. Обычно в таких акциях говорится и пишется одно, а в действительности скрывается совсем иное. Напомню лишь одну фразу из беседы Гитлера с Буркхардтом, которая состоялась за девять дней до написания письма Сталину:

— Я хочу жить с Англией в мире Я готов гарантировать английские владения во всем мире.. Все, что я предпринимаю, направлено против России.

У нас есть возможность узнать тайные замыслы Гитлера именно этих дней не в пересказе, а от него самого. На следующий день после получения письма от Сталина, 22 августа 1939 года, Гитлер вел разговор в Оберзальцберге с командующим всеми видами во оружейных сил Германии. Фюрер был полностью откровенен, так как говорил с теми, кому предстояло осуществлять его замыслы.

Записи этого разговора были обнаружены в материалах министерства иностранных дел рейха. Вот некоторые фрагменты из них.

"С осени 1938 года я решил идти вместе со Сталиным. Сталин и я — единственные, которые смотрим только в будущее. Так, я в ближайшие недели на германо-советской границе подам руку Сталину и вместе с ним приступлю к новому разделу мира. Генерал полковник фон Браухич обещал мне войну с Польшей закончить в течение нескольких недель. Если бы он мне доложил, что потребуется даже два или один год для этого, я бы не дал приказа о наступлении и договор бы заключил не с Россией, а с Англией. Мы не можем вести длительную войну. Несчастных червей — Даладье и Чемберлена я узнал в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы атаковать нас Они не могут осуществить блокаду. Наоборот, у нас есть наша автаркия и русское сырье Польша будет опустошена и заселена немцами. Мой договор с Польшей был только выигрышем во времени. В общем, господа, с Россией случится то, что я сделал с Польшей. После смерти Сталина, он тяжелобольной человек, мы разобьем Советскую Россию. Тогда взойдет солнце немецкого мирового господства.
...Мы в дальнейшем будем сеять беспокойство на Дальнем Востоке и в Аравии. Мы являемся господами и смотрим на эти народы в лучшем случае как на лакированных обезьян, которые хотят почувствовать кнут.

Обстоятельства для нас благоприятные, как никогда. У меня только одна забота, что Чемберлен или какой-либо другой негодяй придет ко мне с предложениями о посредничестве. Он полетит с лестницы... Нет, уже поздно для этого. Наступление и уничтожение Польши начнется рано утром в воскресенье.

Я пущу несколько рот в польской форме на Верхнюю Силезию и протекторат. Поверит мир этому или нет — для меня безразлично. Мир верит только успеху.

Я был убежден, что Сталин никогда не примет предложений англичан. Россия не заинтересована в сохранении Польши, и Сталин знает, что его режиму придет конец независимо от того, выйдут ли его солдаты из войны победителями или побежденными. Смещение Литвинова сыграло решающую роль. Изменение отношений с Россией я осуществил постепенно В связи с торговым договором мы вступили в политические переговоры. Предложили заключить пакт о ненападении Затем последовало многогранное предложение со стороны России Четыре дня назад я сделал важный шаг, который привел к тому, что вчера Россия ответила, что готова к заключению договора. Установлен личный контакт со Сталиным Послезавтра Риббентроп заключит договор. Теперь Польша оказалась в том положении, в каком я стремился ее видеть".

А в действительности, в открытых отношениях говорилось и вершилось совсем другое.

23 августа 1939 года Риббентроп был уже в Москве, и прямо с дороги состоялась первая его трехчасовая беседа со Сталиным и Молотовым в присутствии германского посла фон Шуленбурга А поздно вечером в тот же день была вторая беседа, закончившаяся подписанием печально известного Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом (текст договора — см. дополнение № 1).

Во время бесед Риббентропа с нашими тогдашними руководителями кроме отношений между Германией и Советским Союзом обсуждались также взаимоотношения обеих держав с другими странами мира.

В беседах с Молотовым в начале 80-х годов я расспросил его, как проходило обсуждение и подписание Договора. Эти рассказы, а также стенографическая запись беседы, сделанная немецким переводчиком{6}, позволяют получить представление, о чем же говорилось в те вечер и ночь в Кремле.

В числе прочих тем зашел разговор о Японии. Риббентроп сказал:

— Германо-японская дружба не направлена против Советского Союза. Более того, мы в состоянии, имея хорошие отношения с Японией, внести вклад в дело улаживания разногласий между Советским Союзом и Японией. Если господин Сталин желает этого, то я готов действовать в этом направлении и соответствующим образом использую свое влияние на японское правительство и буду держать в курсе событий советских представителей в Берлине.

Сталин, немного подумав, ответил:

— Советское правительство действительно желает улучшения своих отношений с Японией, но есть предел нашему терпению в отношении японских провокаций Если Япония хочет войны, она может ее получить. Советский Союз не боится войны и готов к ней Если Япония хочет мира — это намного лучше! Конечно, помощь Германии в деле улучшения советско-японских отношений была бы полезной. Но я бы не хотел, чтобы у японцев создалось впечатление, что инициатива этого исходит от Советского Союза.

— Разумеется, все будет сделано, как вы желаете,— сказал Риббентроп.— Я буду продолжать уже имевшие место беседы с японским послом в Берлине об улучшении советско-японских отношений. Никакой новой инициативы ни с вашей стороны, ни с нашей стороны в этом вопросе не будет.

На вопрос Сталина об отношениях Германии с Турцией Риббентроп сказал:

— Мы имеем сведения, что Англия потратила пять миллионов фунтов стерлингов на распространение антигерманской пропаганды в Турции.

Сталин на это заметил:

— По моей информации, суммы, затраченные Англией для подкупа турецких политических деятелей, много больше пяти миллионов фунтов. И вообще поведение английского правительства выглядит очень странным. Как вы знаете, недавно мы начали переговоры с британской миссией, и вот в течение этих переговоров британская миссия так и не высказала Советскому правительству, что же она в действительности может и чего хочет.

— Англия всегда пыталась и до сих пор пытается подорвать развитие хороших отношений между Германией и Советским Союзом,— сказал Риббентроп.— Англия слаба и хочет, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство.

— Британская армия слаба,— согласился Сталин.— Британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации. Английский воздушный флот увеличивается, но Англии не хватает пилотов. Если, несмотря на все это, Англия еще господствует в мире, то это происходит лишь благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать. Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией.

Риббентроп согласился с этим мнением Сталина и, слегка понизив голос, как бы подчеркивая конфиденциальность своего заявления, сказал Сталину:

— На днях Англия снова прощупывала почву с виноватым упоминанием 1914 года. Это был типично английский глупый маневр. Я предложил фюреру сообщить англичанам, что в случае германо-польского конфликта ответом на любой враждебный акт Великобритании будет бомбардировка Лондона.

Сталин сказал:

— Несмотря на свою слабость, Англия будет вести войну ловко и упрямо. А если еще учесть ее союз с Францией, то надо помнить, что Франция располагает армией, достойной внимания.

Риббентроп ответил:

— Французская армия численно меньше германской. В то время как наша армия в ежегодных наборах имеет по триста тысяч солдат, Франция может набирать ежегодно только сто пятьдесят тысяч рекрутов. К тому же наш Западный вал в пять раз сильнее, чем линия Мажино. Если Франция попытается воевать с Германией, она определенно будет побеждена.

(Добавлю здесь, что Риббентроп сильно привирал, говоря о Западном вале, иначе линии Зигфрида; в то время она существовала по большей части лишь на бумаге, так как только строилась.— В. К.)

Зашел разговор и об антикоминтерновском пакте, на что Риббентроп заявил:

— Антикоминтерновский пакт был в общем-то направлен не против Советского Союза, а против западной демократии. Да мы по тону вашей русской прессы видели, что Советское правительство осознает это полностью. Сталин сказал:

— Антикоминтерновский пакт испугал главным образом лондонское Сити и мелких английских торговцев.

Риббентроп согласился со Сталиным и даже пошутил:

— Конечно же, вы, господин Сталин, напуганы антикоминтерновским пактом меньше лондонского Сити и английских торговцев. У нас среди берлинцев ходит широко известная шутка: "Сталин еще присоединится к антикоминтерновскому пакту",— Присутствующие улыбнулись этой шутке, а Риббентроп продолжал: — Германский народ, особенно простые люди, тепло приветствует установление понимания с Советским Союзом. Народ чувствует, что естественным образом существующие интересы Германии и Советского Союза нигде не сталкиваются и что развитию хороших отношений ранее препятствовали только иностранные интриги, особенно со стороны Англии.

— И я верю в это,— сказал Сталин,— немцы желают мира и поэтому приветствуют дружеские отношения между Германским государством и Советским Союзом...

Риббентроп не сдержался и прервал Сталина:

— Германский народ, безусловно, хочет мира, но, с другой стороны, возмущение Польшей так сильно, что все до единого готовы воевать. Германский народ не будет более терпеть польских провокаций.

Сталин неожиданно предложил тост за фюрера:

— Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье!

Затем были провозглашены тосты за здоровье имперского министра иностранных дел Риббентропа и посла графа фон Шуленбурга. Молотов поднял бокал за здоровье Сталина, Риббентроп, в свою очередь, тоже предложил тост за Сталина и за благоприятное развитие отношений между Германией и Советским Союзом.

Уже прощаясь, Сталин сказал Риббентропу:

— Советское правительство относится к новому договору очень серьезно. Я могу дать честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера.

31 августа на внеочередной сессии Верховного Совета СССР был ратифицирован советско-германский договор о ненападении. В своем выступлении Молотов в числе прочего сказал:

"...Всем известно, что на протяжении последних шести лет, с приходом национал-социалистов к власти, политические отношения между Германией и СССР были натянутыми. Известно также, что, несмотря на различие мировоззрений и политических систем, Советское правительство стремилось поддерживать нормальные деловые и политические отношения с Германией. Сейчас нет нужды возвращаться к отдельным моментам этих отношений за последние годы, да они вам, товарищи депутаты, и без того хорошо известны. Следует, однако, напомнить о том разъяснении нашей внешней политики, которое было сделано несколько месяцев тому назад на XVIII партийном съезде . Товарищ Сталин предупреждал против провокаторов воины, желающих в своих интересах втянуть нашу страну в конфликт с другими странами. Разоблачая шум, поднятый англо-французской и североамериканской прессой по поводу германских "планов" захвата Советской Украины, товарищ Сталин говорил тогда "Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых к тому оснований".
Как видите, товарищ Сталин бил в самую точку, разоблачая происки западноевропейских политиков, стремящихся столкнуть лбами Германию и Советский Союз Заключение советско-германского Договора о ненападении свидетельствует о том, что историческое предвидение товарища Сталина блестяще оправдалось. (Бурная овация в честь тов. Сталина.)"